Отзывы на книгу «Лавр», страница 8

Сказать по правде, я не ожидала в этой книге настолько не то что тяжеловесного, а наверное неприятного слога. Реально тяжело было читать. Интересно, но тяжело. За то, что он сделал с Устиной в начале книги, героя очень хотелось задушить. Но потом он же всю жизнь за это расплачивался, отринул себя ради спасения ее души, ради спасения жизней других больных. Но был бы он таким прекрасным Врачом, если бы в его жизни не случилась когда-то Устина? Или это был бы кто-то еще?

Когда я взяла в руки эту книгу... точнее, ее электронную версию и взглянула на обложку, мне она не понравилась. Мне не понравилось название и аннотация, я сразу представила себе что-то нудное и долгое, и вообще подумала, что это что-то вроде славянского фентези. Потом начала читать и мое мнение поменялось. Мне понравился стиль, старые слова, дух древности. Понравились герои и то, как автор описывает ход истории. Читалось легко и с удовольствием. Разве что излишний реализм мне не нравился. Но книга объемна, и к концу мне уже стало скучновато. Мне захотелось побыстрее ее дочитать, чтоб уже перейти к чему-то другому. Так бывает, когда тема начинает наскучивать, а сюжет развивается довольно медленно. Теперь о героях и сюжете. Точнее об одном герое, о самом главном - Лавре, Арсении. Он нытик и совсем не герой. Не святой, а просто этакий страдалец за людей. В нем нет ничего героического, достойного подражания, есть только безмерная вера в бога и смирение. Я не согласна с таким взглядом на жизнь. Даже если у тебя кто-то умер, ты должен продолжать жить, а не изображать из себя червя и зарываться в землю. К чему все это самобичевание? К чему преувеличенные страдания? Да, Арсений был хорошим врачом, но не более того. Вот и ходил бы, врачевал, и больше людям пользы принес, если бы не отказывался от благ мирских и сам оставался здоровым и сильным. Вот эта атмосфера мученичества мне совсем не понравилась. От нее как-то неприятно пахнет, ведь никто не заставлял Арсения вести именно такой образ жизни. В остальном книга достойная и оригинальная. Совсем не похожа на то, что я обычно читаю. Интересный и новый для меня опыт.

"Неисторический роман"-житие о праведнике Арсении/Устине/Амвросии/Лавре (у героя сменится несколько имён). В молодости он совершил грех: не смог принять роды у жены (она и ребенок умирают). В горе он принимает решение жить за двоих. И живет... как святой. Лечит людей, сначала травами, а потом своими молитвами. Повествование о Средневековье иногда прерывается на другие эпохи, в том числе на наши дни. Время изменчиво, непостоянно. Но случайные (или не случайные) пластиковые бутылки в траве не смущают. Хороший роман.

Начинала читать с упоением. Соединение современного языка со старорусским не мешало. После смерти Устины интерес к киге пропал. Описанное меня ужаснуло, поразило и оттолкнуло. Но чтобы понять суть, читала до конца. Все, что пооисходило дальше, могу понять через призму его бесконечной любви и неизбывной вины. Потеряв близких можно босиком ходить в лютый мороз абсолютно не чувствовую холода, отказываться от еды и сна. Книга включает в себя истоию средневековья, факты о том времени и образе жизни, о быте, путешествиях, мыслях людей того времени. Пластиковые бутылки т современные слова автор вплел не случайно, мне думается, а чтобы мелочностью деталей намекнуть на неисторичность этого произведения. Это истрия о высочайшей Любви, над которой не властны смерть и время. И о силе любви исцеляющей. Но и о любви к Богу, людям, о вере и пути. Чувст от прочитанного много и они не однозначны. Меняются мысли и чувства по мере прочтения, будто проходишь путь Арсения. Мальчик. Муж. Юродивый. Врач. Старец. Однозначно буду читать и другие пооизведения автора.

Можно ли описать о чем роман, когда он написан многопланово и многослойно? С одной стороны, это история о Целителе и его судьбе. С другой стороны, это рассуждения о спирали времени и конце света. С третьей стороны, речь о вере, о духовности и пути ее развития. Выбирайте любой слой и исследуйте его. Автор дает широчайшие возможности в своем тексте.

Самый очевидны пласт книги - о враче Арсении, который за жизнь свою сменит 4 имени. Шел ли его талант целителя от Бога и молитвы или от веры в него людей или то был природный дар? Автор предлагает разные варианты в разных главах. Но жизнь свою Арсений решил посвятить людям и искуплению своего греха - по молодости он не смог спасти свою возлюбленную Устинью. Это настолько отяготило героя, что он решил прожить свою жизнь как бы вместо Устиньи, отказавшись от своей жизни и своих потребностей. Вело его при этом разными дорогами - и по деревням, и через великий мор (судя по всему, чуму), и в град Псков, и даже в Иерусалим. Закончился же путь в монастыре, но это не будет спойлером, так как основные вехи пути автор сам рассказывает на первых же страницах.

Действие романа разворачивается в Средневековой Руси и это невероятно интересно. Удивительно как редко берут писатели для своих произведений этот период истории нашей страны. Все, что приходит на ум, либо тяготеет к сказке (типа "Садко"), либо к приключениям на фоне исторических событий (типа "Князя Серебряного"). Но в "Лавре" так тонко вплетено повествование во временной пласт, что ты не можешь уловить даже конкретных описаний (вот такая была изба, а так одевались, а это ели), но чувствуешь эпоху всей душой. Чувствуешь косность и дремучесть населения, но вместе с тем их простоту и прямолинейность, видишь скромные условия быта и переплетение языческого и православного. Замечаешь через упоминания вскользь все то, что у других авторов потребовало бы абзацев описаний.

Язык книги требует отдельного упоминания! Как мелодично звучала русская речь: все эти окончания имен на гласные буквы, переставление местоимений. Все понятно, хоть и заковыристо. Но зато сразу погружает в атмосферу Древней Руси. Не зря автор филолог, он как будто выливает на читателя ушат холодной воды - так вот как говорили наши предки! Не "гой еси честны молодцы", а вполне себе бранились и очень даже понятно изъяснялись.

Мне больше всего пришлись по душе "Книга познания" и "Книга пути", в них чуть больше действия и чуть меньше философии. "Книга отречения" и "Книга покоя" на мой вкус слишком близки к магическому реализму, а он мной не усваивается в полной мере, отторгается организмом. Хотя и в нем есть своя абсурдная красота. Но если бы эти главы были написаны иначе, поставила б все 5 звезд.

Считаю, что книга обязательна к прочтению всем, кому небезраличны мысли о времени и безвременьи, о сложности и загадочности русской (да и всякой, честно говоря) души, об искуплении и мере вины. Да и просто тем, кто любит глубокую, красивую, но при этом захватывающую литературу.

«Жизнь превращается в житие» — точнее сказать о «Лавре» трудно. Духовный текст, в котором две реальности — наша и древнерусская — переплетаются в пророчествах и путешествии. Это книга о странствии души и очищении греха, о непостижимой духовной силе, о бесконечной любви и о Боге. Как писал сам Водолазкин, «кажется, связи с Ним раньше были прямее». В «Лавре» Бог присутствует везде, его присутствие подчеркнуто не привязано ко времени. Его присутствие, как и врачевательный дар Лавра, напрямую зависит от веры. И силы этой веры оказывается достаточно, чтобы вылечить не только людские недуги, но и саму Русь. 

Роман совершенно не оправдал ожиданий, собственно, как и его автор. Это просто кардинальный успех. Теперь официально даю себе добро роптать на свое порочное восприятие современной художественной прозы, особенно русской. Пафосно благодарю трансцендентные силы за то, что открыли для меня Водолазкина. Конечно, немного спешу, что не в моем стиле, но это было неожиданно оглушительно.

На фоне эмоционального остывания замечу, что Евгений Водолазкин, пожалуй, не Умберто Эко, хоть я и заметил жгучий юмор. Или, не упуская пижонской возможности, скажу, что Водолазкин – это Умберто по-русски, что, конечно, имеет свою прелесть. Кстати, сам Эко, услышав об указанном сравнении, лестно крикнул, что соболезнует. В этом весь Умберто, забавно.

Совесть у меня отсутствует, поэтому я обычно мыслю книги через две призмы. Первая – литературность. Это когда читаешь произведение, осознавая, что его автор – писатель по призванию. Внутри тебя легко перекатывается отзвук его слов, элегантно сложенных в благовидные предложения. Текст вызывает наслаждение благодаря отсутствию его технической примитивности. Вторая призма – когнитивность. Как по мне, если я чего-то не понимаю в произведении, мне приятно. Как будто кто-то сверху тебе намекает, что ты на верном пути эволюции. Тут, правда, есть тонкая грань между непониманием, связанным с невозможностью поварить котелком в нужном направлении, или непониманием, основанным на отторжении. Так вот, я про первое. В общем, Водолазкин везде срубил по твердой пятерке.

Я понял Евгения Германовича. В романе нам напомнили о том, что забыто – порядочность, преданность и неисчерпаемая любовь. Актуально, правда. На цитаты книгу не порвал, но занимательности встретил. Например, «тяга увидеть чужое падение своими глазами у многих сильнее голода». Ну кто же тут поспорит? Но вот игра с языками мне не зашла. Погружение в эпоху? Тогда недостаточно. Философия времени? Тогда слабовато.

Сторонником аниматизма не являюсь, но внутри романа точно есть дух. Читаешь и наполняешься благими помыслами; наставлять на добродетельный путь с помощью книги – можно сказать, мастерство. Вполне вероятно, что так только у меня.

Наверное, я не буду жалеть, если посоветую читать данный роман тем, для кого репутация современной русской художественной прозы далеко не бела.

При прочтении этой книги можно пройти 4 разных этапа становления героя. Примерить на себя 4 роли, которые уготовила ему судьба. Прожить с ним от начала до конца. Познать древнюю мудрость с секретами об окружающем мире, которые были утрачены до наших дней. Любопытные люди будут в восторге от изобилия неизвестных слов из мира флоры и не только. Захочется не раз обратиться к словарю и посмотреть в интернете как выглядит то или иное, что говорит о великой эрудированности автора, которой можно не только восхититься, но и позавидовать. Почувствовать отречение от тягот мира сего, понять какое усилие предполагает обретение истинной веры. Совершить длинный путь длиною в жизнь. И в конечном итоге обрести покой, завершивши путь главного героя тем что побудило его начать.

В Википедии написано, что "Лавр" - это роман-житие. Да и все так про него говорят. Технически-то это, конечно, житие, но есть нюансы.

Книга рассказывает о судьбе Арсения из Рукиной слободы. Он сначала мальчик, потом юноша Арсений-Устин, мужчина Арсений-Амвросий, старец Лавр, и - умер. Самый первый нюанс в том, что такого Арсения-Лавра никогда не существовало. Святой вымышленный, все совпадения случайны.

Сюжет книги развивается по спирали. Целитель-дед Христофор учит Арсения грамоте и читает с ним про Александра Македонского. Через годы уже целитель-Арсений учит Устину грамоте и читает с ней про Александра Македонского. В конце книги то же самое происходит с Лавром и Анастасией. Судьба не жалеет Арсения: в детстве от мора гибнут его родители, потом от старости умирает Христофор. И наконец трагически умирает его возлюбленная Устина и их ребёнок. Эта последняя - самая тяжёлая - потеря и превращает целителя в юродивого Устина, и начинается его путь самоотречения.

"Лавр" по подзаголовку - не житие, а неисторический роман. На самом деле он надисторический. Время а нём не просто неважно, его не существует. Дело происходит в 15 веке, но то тут, то там, проступают эпизоды из другого времени - из 19 века, например:

Амброджо задумчиво смотрел на север. Он видел шторм в Белом море 1 октября 1865 года. Пароход Соловецкого монастыря Вера шел с острова Анзер на остров Большой Соловецкий. Он вез паломников из Верхнего Волочка. С бортов сорвало шлюпки, а в трюме поломалась помпа, откачивавшая воду. Корабль швыряло как щепку. Паломников тошнило. Шторм был удивителен тем, что происходил в условиях полной видимости. Дул ураганный ветер, но ни туч, ни дождя не было. И по правому борту просматривался мерцающей белой точкой Большой Соловецкий остров. Один из паломников спросил капитана: Почему мы не идем прямо на остров? Не отрываясь от рулевого колеса, капитан показал, что говорящего не слышно. Почему мы уходим от острова вместо того, чтобы идти к нему, закричал паломник в самое ухо капитану. Потому что мы идем галсами, ответил капитан. Иначе нас разобьет боковой волной. Длинная борода капитана Веры развевалась на ветру. Команда, состоявшая из соловецких монахов, была спокойна. Это было спокойствие тех, кто даже не умеет плавать. Моряки Белого моря обычно не умеют плавать. Да это им и не нужно. Вода Белого моря столь холодна, что более нескольких минут в ней не выдерживают. Капитан Святого Марка смахнул слезу, потому что безмерно скорбел о погибших мореходах. Капитан возблагодарил Бога и святого Германа за то, что остался жив. Он стоял на залитой солнцем палубе, любуясь длиной и резкостью утренней тени. Вдыхал запах высыхающего дерева. Ему хотелось упасть на доски палубы, лежать и ощущать щекой их шершавость, но он этого не сделал. Как капитан он должен был владеть своими чувствами. Капитан вообще не должен быть сентиментальным, думал он, иначе команда взбунтуется. Он принял решение вести корабль к ближайшему берегу на единственном сохранившемся парусе. Другого выбора у капитана не было. Через день тихого хода, весь в позолоте вечернего солнца, Святой Марк подошел к порту Иоппии.

Сам Евгений Водолазкин в широко растиражированном интервью упомянул, что все эти временные перескоки нужны, чтобы подчеркнуть, что повествование в книге вне времени. В частности, поэтому в книге появились пластиковые бутылки:

Из-под снега полезла вся лесная неопрятность - прошлогодние листья, потерявшие цвет обрывки тряпок и потускневшие пластиковые бутылки.

Про бутылки - это, пожалуй, самый очевидный и самый неожиданный привет из современности, но он не единственный. Есть тоньше и лучше. Роман написан всеми возможными русскими языками: тут и старорусский, и СССР, и вполне современный слог. Причём всё это даже не компактно устроено в тексте, а неразрывно увязано:

Неожиданно Егор открыл глаза. Еси ли смертный мой ангел? Несмь, отрицал Арсений. Поведай, ангеле, что ми судится. Арсений смотрел, как веки Егора медленно смыкались. Имаши скоро умрети, тихо сказал Арсений, но Егор его уже не слышал.

И через пару страниц тот же Арсений:

А теперь - спи долгим сном и набирайся сил. И просыпайся не для смерти, но для жизни. Прогноз у тебя благоприятный.

А вот в одном абзаце:

Приходится с горечью констатировать, сказала настоятельница, что травмы пострадавшего мало совместимы с жизнью. Впрочем, смерть для брата нашего Устина не является предметом совсем уж незнакомым: брат наш Устин мертва себе еще в житии состави. Благоюродивый Устин яко оплакания достоин хождаше, обаче внутренний человек в нем обновися. Прожив бездомно, сей брат наш кущи своя на небесех водрузи.

Вообще, вся книга написана волшебным слогом, который потом еще долго не идёт из головы. Особенно прекрасно говорят герои, вот как старец Никандр:

Что же до воскресения и спасения душ преставльшихся раб Божиих, то эту информацию я предоставлю тебе, что называется, тет-а-тет.

На всём протяжении книги в текст включены позитивно-медитативные пассажи, которые не несут большой сюжетной нагрузки, но навевают "светлую тоску":

Поняв, что отказаться невозможно, Лавр стал делиться пищей с птицами и животными. Он разламывал хлеб надвое и распахивал руки, и на его руки садились птицы. Они клевали хлеб и отдыхали на его теплых плечах. Овсяную кашу и репу обычно съедал медведь. Он никак не мог найти подходящей берлоги для сна, и это отравляло ему жизнь. Приходя к Лавру, медведь жаловался на морозы, отсутствие питания и свою общую неустроенность. В самые холодные дни Лавр пускал его в пещеру погреться, призывая гостя не храпеть во сне и не отвлекать его от молитвы. Само же их соседство Лавр предлагал ему рассматривать как меру временную. В самом конце декабря медведь все-таки нашел себе берлогу, и Лавр вздохнул с облегчением.

Вот и цитаты все получились такими огромными потому, что текст настолько красивый, что резать абзац на пополам чаще всего просто жалко.

За красотой языка немного меркнут сюжетные перипетии. Интересен рассказ про детство Арсения, про целительство. До боли тяжело читать всё, что связано с потерей близких: и страницы про смерть отца и матери Арсения, и, особенно, длинный и трагичный рассказ о смерти Устины и ребёнка. На фоне таких страданий последующее самоотречение выглядит бледным, хотя складывается ощущение, что именно эта тема задумывалась в романе как главная.

Учитывая то, что книга всё-таки про Средневековье, основной конфликт книги происходит - понятно - из-за принятых социальных норм и неприятия того, что из них выбивается. Понятно, не обходится и без загадочной русской души:

Что вы за народ такой, говорит купец Зигфрид. Человек вас исцеляет, посвящает вам всю свою жизнь, вы же его всю жизнь мучаете. А когда он умирает, привязываете ему к ногам веревку и тащите его, и обливаетесь слезами. Ты в нашей земле уже год и восемь месяцев, отвечает кузнец Аверкий, а так ничего в ней и не понял. А сами вы ее понимаете, спрашивает Зигфрид. Мы? Кузнец задумывается и смотрит на Зигфрида. Сами мы ее, конечно, тоже не понимаем.

"Лавр" - пример того, как можно писать про историю, не скатываясь в лубок. Пример того, как можно писать красиво о важном. Пример того, как можно писать неизбито. Книга для современной русской литературы великая. Спасибо за неё, и пишите, пожалуйста, ещё, Евгений Германович.