Читать книгу: «Русалки. Сборник рассказов», страница 6

«Если не уложусь в эти полоски, то машина провалится, и никто меня уже не вытащит, ведь связи здесь нет», ‒ с ужасом подумал Никита и, выйдя из машины, принялся изучать остатки дороги. Посмотрел на верх, на горку, и увидел пристально смотрящие на него глаза. Там сидела Селена …

Сердце как-то окрепло, вселилась уверенность, и Никита, собравшись с духом, помолившись Пресвятой Богородице, решил испытать судьбу…

Взлетел на самый верх, передние колеса уже были на спасительном верхнем крае, а двигатель заглох. И вот чуть-чуть, и машина скатится назад или сядет на брюхо в песке. Но он выбрался, вышел из машины и принялся искать вокруг Селену. Но нигде ее не было.

А дальше километров пять путь лежал по глубокой колее, прорытой грузовиками, и легковушка просто чудом не застряла на брюхе. Проехав пару огромных луж, больше похожих на озера с неизвестным дном, Никита выехал на шоссе. И опять помолился. Страшный путь…

Окунувшись в московскую суету, спустя уже две недели после возвращения, он вспомнил, что не звонил тете Наде. И вот Никита звонит, а отвечает Валентиныч …

****

ОКЕАН

За кромкой берега с кипящей под огнями ресторана пеной прибоя начинался необъятный мир ночного океана. И океан, и небо сливались вместе за этой пушистой полосой в одно единое целое – черную бездну.

Ласковые волны освежали уставшее тело и, отплыв всего метров тридцать от берега, где океан величаво, благородно вздымался и падал, можно было наслаждаться покоем и, лежа на спине, раскачиваясь на волнах вверх и вниз, в полном одиночестве, под дружелюбный шум прибоя разглядывать бездонное черное бархатное небо, усыпанное звездами над самой головой.

Два мыса отрезали наш залив от остального мира: один – на западе и другой – ровно на востоке – так что я мог наслаждаться ежедневно в полной мере и восходом и закатом, а песочный пляж без камней и кораллов давал все удовольствия безопасного купания в нашем заливе даже при большой волне.

На закате, когда солнце превращалось в маленький огненный шар как раз над западным мысом, черные контуры его скалы притягивали мой взор, и он манил своей мрачной таинственностью, большой глубиной и обещал в моем воображении поклевки большой рыбы.

Наконец я решился и, уговорив пойти со мной Егора, молодого и отважного переводчика, мы отправились в путь.

Пять километров прибрежной песочной полосы остались позади, и мы, обогнув небольшой залив с чудесной ложбиной, подошли почти к самому мысу. Здесь было мелководье, и большие волны неслись вдоль залива и сквозь белоснежную сетку пены переливались на ярком солнце в своих прозрачных гребнях голубым и зеленым.

Гора круто спускалась к океану, но подступы к ее подножию у берега были завалены огромными мокрыми камнями и оказались для нас недосягаемы, а уж рыбалка была обречена на провал.

Но там, у самого мыса был большой и плоский камень, который и был целью всей нашей экспедиции и соблазнял своей комфортной площадкой наверху, над самой бездной. Надо было как-то туда добраться и посмотреть, есть ли условия для рыбалки.

Мы выбрали большой камень на горке вдали от прибоя и, оставив там свои вещи и мобильники, бросились в пучину. Но океан, такой ласковый и приветливый на протяжении всего берега залива, вдруг сменил свою личину и здесь показал свой характер – характер бешеного, неукротимого, могучего зверя.

Чем ближе мы подплывали к мысу, огибая огромные валуны, тем мощнее становилась волна, которая так и старалась нас выбросить на камни, а мы, ощущая себя невесомыми пушинками, сопротивлялись и барахтались что есть силы, чтобы оставаться на безопасном отдалении от берега.

Но вот, увидев среди камней маленькую спасительную песочную площадку, решили попробовать выйти на берег. Нужно было только выждать наименьшую волну и дать ей волю. Собравшись в комок, закрыв голову руками, я влетел в прибрежные камни, вцепился в них, чтобы не дать волне унести себя назад, и сразу бросился на песочный островок. Егор поступил так же, и мы, как два Робинзона после кораблекрушения, с застывшим ужасом в глазах и со счастливыми улыбками на устах осматривали друг друга. За исключением царапин и ушибов целы и невредимы! Но о рыбалке тут не могло быть и речи, и надо было думать, как возвращаться назад.

Над нашим берегом поднималась не очень большая гора, селевые склоны которой были покрыты камнями и разным кустарником, и Егор, оглядев ее, заявил, что пережитого ужаса ему довольно и бросаться в пучину он больше не намерен, и уж легче ему будет возвращаться через эту горку.

– Не страшно, Егор? Сможешь ли добраться до вершины? – спросил я, удивляясь его решимости.

– Ерунда! Мне нравится и есть достаточный опыт, – ответил он, улыбаясь и разглядывая склон. – Уж лазил не раз и не по таким горкам.

Ответ его и, главное – решительность и улыбка, меня успокоил, и мы так и порешили: я возвращаюсь морем, а он – через горку.

Я бросился в воду, стараясь поскорее отплыть подальше от убийственных камней, и принялся за борьбу с волнами.

Страшное место. Почему-то навязчиво беспокоила мысль о большой глубине подо мной. Горькая морская вода, попав в гортань, нарушила дыхание, а в сознании появилась тень предательской паники. А берег, казавшийся таким близким и спасительным, был недоступен со своим страшным прибоем, и черные мокрые камни со своими острыми беспощадными краями не оставляли никакой надежды. Как раз берега и надо было сторониться, держаться подальше и отдаться на волю океана. Но я все преодолел и доплыл до нашей стоянки.

Егора нигде не было. Все его вещи были в сохранности. Я поглядел на гору, покричал, посмотрел на море, игравшее внизу под нашей площадкой. Его нигде не было. А ведь прошло минут тридцать, как мы расстались у подножия горы. Что-то случилось… Я вновь закричал, вызывая его, но крик мой был ничтожным писком в шуме прибоя. Нужно было плыть назад, на то страшное место: вдруг он упал с той горы на камни или свалился в море? Тяжелые мысли овладели мной, и я вновь поплыл к тому зловещему камню.

И вновь под собой я почувствовал бездну, напор беспощадных волн, а душе не давали покоя мрачные предчувствия.

Доплыл и, вновь применив успешный прием, выбрался на берег. Егора здесь не было. Решил взобраться на гору – бесполезно, не смог и трех метров одолеть. Оставалось одно – заплыть за мыс и посмотреть уже берег и море с другой стороны горы. Заплыть за скалу? Разум говорил мне: «Безумие – погибнешь и никого не спасешь». А сердце совестило: «Бездушный жалкий трус. Егор покалеченный лежит где-то там, с другой стороны этого чертова камня, или пытается выплыть, а ты здесь размышляешь». Но я знал, что, может, и доплыву до берега за скалой, но плыть назад сил и воли уже не хватит. И уже никому помощь не придет.

И я решил вернуться к нашему месту и вновь в волнах почувствовал необузданную силу и злость океана.

Доплыл. Но Егора там не было. Мой крик, обращенный к горе, заглушал прибой и оставался без ответа. Палящее солнце, это бездушное небо и злобный океан вошли в согласие между собой и восстали против меня.

Я стоял на камнях на невысокой горке над океаном, запрокинув голову, смотрел в голубое бездонное небо. А в душе зрел грешный упрек – вызов этому небу.

– Пречистая Дева Мария! Пресвятая Богородица! Помилуй нас, прости и спаси! Прошу тебя, умоляю! – обратился я к небу с криком.

Но небо осталось безмолвно, а прибой, мне казалось, стал громыхать с удвоенной силой, и упрек был обращен уже к собственной совести.

Нужно звонить на базу и вызывать здешних рыбаков с их шаландами под мотором. Набираю номер старшего и слышу стук своего сердца: тук, тук, тук….

– Игорь, привет! – я пытался подавить волнение. – Мы тут с Егором пришли на западный мыс и …, – я не успел договорить, как увидел внизу плескающегося в воде Егора.

– Евгений Юрьевич! Что вы там торчите и не купаетесь? – он кричал мне снизу безмятежный и вполне счастливый.

Я застыл, не веря своим глазам. Галлюцинации? Придя в себя, хотел вывалить на него весь свой запас бранных слов и пережитую боль, но не получилось, ибо великая радость победила зло.

– Где ж ты шатался? – спросил я Егора. – Так долго тебя нигде не было, и мне пришлось дважды плавать к тому проклятому месту, – я ждал с нетерпением ответа.

– Еще на горе я видел вас, кричал вам сверху, а вы не слышали. Просто вон там спустился и пошел плавать. – Он невинно улыбался, не сознавая, какие испытания мне привелось пережить.

Дымка легкого пушистого облачка чуть прикрыла апельсиновый шарик солнца, а волны, переливаясь зелеными и голубыми бликами в ажурной сетке белоснежной пены, дарили свою свежесть раскаленному песку.

Атлантический океан. Мыс Cabo Ledo (Кабу Леду). Ангола.