Читать книгу: «Безразличие», страница 4
Конечно не хватит. Никогда не хватало. И не хватет. Этому безплоскоственному образцу жизни. Вот кратерки рта и накалились. Разгар этой бойни. Предапогей чувства и счастья. И веры в свободу. Что произошло с этими двумя спутниками друг друга? Столкновение. Столкновение краями ядер и магм. Темень как ногтем соскребло и все. Я не могу это описать. Весь этот резонанс мира. Всего вокруг. Какая революция мира! Ихни головы начали вымыливаться и немного плавится, но это мираж. Это лишь жар искажал водянистые порывы глаз. Еще долго, век, миг, гроб они держались так, целуясь. Вцепившись в свои жизни. У Луны были почти кровоточащие губы. А лицо словно сугробы. Страдальное, белобольное и крепколюбящее .Несколько тощее. Хрупкое как звездочка. Легко раскрошить – тяжело удержать. И льются слезы. Да что льются. Они-то льются, но до конца не доходят. Это война на истребление. Геноцид боли сейчас среди них. Слезы расплавляются острием их теплой секиры.
Их ощущение расстояния времени искажено до проруби. Тонет оно и не работает ввысь. И все так могло и закончится. Их тревогательная беседа о жизни, о любви, о сути. Все оно могло начаться лишь бы не это целование. Разгар этих чистых распылей. Он истреблял всех. Детей, взрослых, стариков, веру, Господа и домысел. Все. Не щадит этот угарный газ. Этот переливчато желтый смехогаз. Он был среди их, истощался от их душ. Все задохнулось. И время, и начало, и конец.
Вот прошел уже 6 час наблюдений, и они словно мертвецы. Все движется, бушует, страдает. Но не они. Они среди всего сущего и отсущего. Они отрубились от потока, от течения всего. Вот ветер начал покоится. Немедленно уставать. И полотна рек не разлетаются цельно. И деревья не судят. И все. Кроме них. Все покоится и спокоится. А они от всего этого. Не за гранию. Ближе. Просто видят иначе.
Вот струны ветра настроились по- весеннему. Все нарядилось в природу весеннюю. Рекинные полотна разгладились утюгами снов. И они. Они тоже стали по-весеннему. Спокоились на конец. На этот еле живущий, держащийся на секунде нитки своего пребывания на свете. Он лег спать. Он истощился. И Луна также. Она ушла бессвязно. Спотыкаясь и улыбаясь. Горюя печалью о нынешнем. А я горюю, что скоро может быть. Луна, бескосая, бледная, иссушенная от боли, чистая радостью. Она летит домой, на свой бывший дом. Теперь-то все понятно. Где и что у них что.
В крестовых поисках нашего, непрерывного и нетленплодящего (4 призыв)
Проще/ание Мальдорора – наш выбор был дальше, но у. Меня не было …
Сны!, ей снился я!
Что было здесь? Вчера было что? А почему вчера? Может это сегодня? Руки? Руки! Нужно понять не когда, а что! Это был сон? Или правда? Я чист, мои крылья чисты.
(Ты пытался, но не можешь уняться?)
Зайчишко? Это был …
(Меня это не тревожит, «что сон?» или «что явь?». Не ладно ли? Не должен ли ты просто уняться этим вопросом. Где явь там и сладкость сна, где сон там и копность яви. Ты сам это видел и слышал. Тут не во вкусе дело, скорее в нити и этом. Уже же рахтился? Или это лишь поласкивание?)
Я… УМЕР?
(Нет)
Я жив?
(не имеет валюты на определение святизны и значимости)
Я сп…
(Иди за мной)
Но зачем? Ты слушай…куда ты? Выслушай! Почему он меня не слушает? Он же всегда мне повиновался, он же – это часть меня. Или все, что от меня отрывается потом сминается в шар и катится по себе, по своим кочкам? Против меня? И где я? Будь это явь? Не знаю. Будь сном? Не знаю. Пойду за ним. Он знает лучше меня, он меня сюда привел.
Все так хаотично. Стены где-то гладки, где-то скошены, где-то пшеничные, где-то спят. Ковры? Они живы? Или…. А цветы! Они везде. Вот наши, небесные – а вот оттуда, земные. Гвоздики, ландыши, розы. И маки. Красота, но не все они движутся. Те спят, а те хромают и падают. Бывшие красными, белые розы напали на друзей желтых роз. Они хотят их страну и мир. Гвоздики. Ландыши. Тюльпаны. Тюльпаны! Жадность в вас. Хотите во всем быть! И не как гвоздики – просто быть. А быть впереди. Кошмар.
Солнце? Почему оно розовится? Румяна или что? Свет все равно желтый, лучи такие же как всегда, но цвет… Что это? Древних сумраков деревья? Дубы и сосны! Как вы милы. Как вы мудры. Как в вас столько души. Ума и стойкости.
– Небо….
Небо! Никогда не было такого желтого неба. Солнце просто растаяло, или разделась под теплые души. И решила холодное небо обернуть. Вот почему солнце розовое, а все желтое. Световая шаль. А внутри розовое. Сон ли это? Нет… не об этом.
Слышу воду! Но что это за вода! Что она поет?..... Не разобрать. Про дом что-то и слабину. Мой дом слаб? Или это ее дом начинает слабеть? Не могу понять слов. Это язык «среди-слов». Но только более древний. «До-словный». Я? слышал о нем где-то. Но не помню где. Это вроде голоса… Как же он работает?! От души вроде? Не знаю.
(Иди ко мне. Ты все узнаешь)
Зайчишко! Я уже близко. Иду.
Берег. Где я? Что это за место? Какая сильная и острая вода. Она не принимает желтый. Она не отражает ничего. Поче…
– Она спит – взаимодействовать боится…
Кто ты? Ты … ребенок!
– Не бойся меня. Ты знаешь меня не по летам и мигам. Просто не помнишь! Зайчишко такой милый!
Он… Ты понимаешь меня! А значит ты небесная.
–Нет!
А как же? Ты продала душу…
–Нет! Я лишь пятнадцатилетняя девочка. Не более. Ответ на твою боль и то. Здесь все одинаково. Ты же сам видишь. Солнце розовое. Раздетое. Нет пока что небесного и преднебесного. Понимаешь, ангелочек?
Ясно. Я…
(Нет)
А что же тогда?
– Давай купаться?
Ку..паться? Я… Ты …. Где ты?
– В водичке уже! А ты где? Ты такой медленный. Один миг прошел и все. Дальше мига не можешь видеть? Хахахаха. Какая водичка! Ласковая!
Я не могу видеть твои передвижения. Ты…
(Именно, тут – Смерть. Но не по твоей смерти она пришла. Не в этом дело.)
А девочка лишь форма смерти…
– Нет. Девочка – настоящая. Я настоящая. Видишь. Щас умру.
Ум…ру? Стои! Что! Нет! Кто тебя тащит. Как? Здесь… здесь все мель для меня. По колени. Почему же она…. Зайчишко!
(Не проси у меня. Я не смерть. А кто смерть? Спросишь ты. Оглянись. Все живет. Кроме девочки. Значит смерть будет на глубине. Или лучше. Смерть будет лишь при смерти.)
Я …. Я был на воде, а теперь на берегу? Где я?!! Что это за берег? Зайчишко? ЗАЙ…. Вода во рту. Почею.м.у..м.ывп.упукпва.
(Ты хочешь знать где? Скоро все узнаешь. Просто жди.)
Чего ты смеешься пред смертью! Шутку расскажи всем!
Кхехехехе. Кто? Где я? Спальня? Канделябры? Кровать из трав с мертвых облаков. А тканья из перьистых вин, человеческих вин. Кто воровал человечью вину? Где я? Я в аду?
Н
Е
Е
Е
Е
Е
Е
Е
Т.
Этот пронящий хаос и прянящий боль голос. Зло. Вот что он такое. Это Мальдорор. Где я? А, Мальдорор?
Когда я загвоздками туч питался
Еще был почти молод
Я сильно боялся
Быть своими не понятым.
Ко мне лети.
Тут тебя уже заждались.
Я
И твоя хроника боли.
Бред. Как я могу быть среди демонов и бесов. Причем не последнего по скроку беса. Кошмар. У Меня есть выбор? Нет. Но если зовет значит скоро появится. Это камень? Из чего сделан пол и стены? На ощупь… Не понимаю. Из чего? А дверь? Огромная она, однако. Такая щепастая на ощупь. Стоп. Это … Она сделана из мести. Из жестокой мести. А скрип пролитие крови. Скрип мягкий и влочистый.
Коридорище. Длиннющий. Бесконечный. Вечный коридор с вечными дверями. Материал стен и пола одинаков. Это из чего они сделаны? Люстры. Подлечу посмотрю, что они. Твердые! Алюминий видимо. Или… Патриотизм. Но… Откуда? Он так светит. Такой горячий и крепкий. Но…откуда.
ЧТО! Коридор стал короче. Эта дверь приблизилась сама. Да что там дверь. Ворота. Ворота в царсво тьмы и смерти. Они другие. ДА. Я так и думал. На вид это не перепутаешь. Ревность. Такое вязкое и мерзкое оно оказывается на ощупь. А на глаз яркое и эпилептическое. Ревностное.
«Оставь надежду всяк сюда входящий». Вот что у меня в голове. Но надежда есть. На что только? На то что все было сном? Или… Нет. Не думай. Скоро узнаем. Ворото в царство зла, отворись! Дальше тьма и неизведанное. Я среди бесов. Среди чувства, вырванного из сердца. Я вспомнил, как это можно сделать. Но как он вырвал патриотизм? Или. Нет. Не может такого быть, поэтому успокойся Евтуриий. И просто иди.
Он всегда им был, он и создал ее, спасибо!
Не благодари!
Быстро ты, однако!
Быстрее сме…
Нашего будущего гостя –
Смеха.
Как добрался?
Где я – это понятно. Вот у меня вопрос. Отк…
Патриотизм?
Ты думаешь я не умею воровать
чувства патриотизма?
Глупо, как взрыв на Копернике
Я не умею!
У живых по крайней мере.
Значит воруешь у мертвых! И когда же? Хахахах. Когда…
Смех,
Добро пожаловать в наше турне,
Турне по мехам
Важности душной корки.
Забавно. Из чего стены? И пол? И потолок? И как ты воруешь у смерти, или у вас договоренность?
Стена да пол да потолок
Из глубины болей людовых
Твой Господь от страсти занемог
У меня она в обоях.
Из страсти? Так много страсти?! А ты не стесняешься наблюдать за….
Нет, ты чего!
Глупый ангелочек!
Из любви они.
Из твоей кромольной любви.
Ишь как много.
И заранее отвечу на твой вопрос.
Да, ее обильно на свете.
Больше всего.
И я не лишаю людей любви.
Они сами ее отдают мне.
И у смерти -
Хахааи –
Я беру часть.
У вас договоренность?
Нет!
Хочешь человечьего чаю?
Зеленого?
Как она любит?
Подайте чаю зеленого гостю!
Она? Ты ….
Не, я наблюдал,
А мой подчиненный
Зайчишко!
(Да, господин.)
Вишь!
Со мной он!
Под моим крылом.
ХАХАХА
А…
Да!
Во твоем сне был я.
Я пытался тебя вытащить оттуда.
Просто место неприятное.
Где ты был?
ХАХАХА
Берега Прочего.
Там ты был
И там была….
Смерть.
И девочка…
А!
И то, что было до этого.
Прости!
Это была явь.
Ты просто выключился под фонарями.
И зайчишко забоялся –
я ему дал руководство что и как –
и меня позвал.
А я тебя к себе.
В свои хоромы.
А сон…
Ты подлая тварь! То что.. было тогда явь. Она…. Я правда! Я просто. Она же… Жива!!!
От беспечного словца ты чуть не умер.
И от этой силы боли любви
Ты попал в цепи сна.
В Берега Прочего.
Это все правильно.
Я почти все угадал.
Кроме этой…
Девочки.
Я не хотел ее топить.
Она правда сама пошла на дно.
Я оттого и пробудил тебя…
Нужно было за ней мне плыть и…
Забрать ду..
Видишь платок?
Он …
Он выткан из ее чистой и десткой души.
Я не привык забирать детские души в ваше небесье.
Я оставляю их себе.
Она счастлива так.
Окончание будет ей благом.
Да!
Ты… Да! Ты сказал да. Но… Смерть она. Неужели из-за твоей любви. Из-за нее и смертью можно стать. Но…Девочка откуда? Она же…. Отчего она умерла? От любви?
Ххаха….
Нет
От Мони…
От человека. Упособившемуся ей,
Ее жидовой волосине и нагине.
И не бойся….
Смертью она не станет.
От нее умирают другие, но не ее упособки.
Сомнение…..
Ты же не хочешь….
Ты веришь в рай!
А если скоро…
Стоп…
Почему я здесь? Почему я должен верить тебе, грязному
Бесуууу??»»»»»»»!!!1
Точно.
Ключи к истине, отдайтесь мне.
Ведь ты создал буквально весь мир. Ты создал буквально мир. Но абстрактно войну. Твоя любовь, Мальдорор…. Твоя любовь. Твоя корона смерти. Твоя шаль из человеческой страсти. Твой дворец из человеческой любви. Твой статус беса неправдан. Ты выше. Ты воистину смерть. Но ты такая же жизнь. Ты такой же великий, как и низок.
ХАХАХАХАХА
Гениально
Велико
Внепространственно
Ты был на берегах прочего
Ты был у нее
Ты получил боль
Много – ты страдал умом, мечтой
Один – настрадался чувством и телом
Отлично….
А теперь у меня.
–
Как все и было у меня в голове.
А потом…
Ангелочек.
Милый мой друг
Я…
Ты хочешь насытится лишь мой болью. Смерть! Ты хочешь последнюю святость из моего гнилого тела вынести. Высосать своей трухлявой и геноцидной глоткой. Тварь. Ты не хочешь мне помочь от святости. Лишь от скуки жизни. От скуки бесовской жизни. Лишь от своей гадкости ты сейчас лыбишься и…. слеза? Что?....Ты плачем… Ты не вынудишь… Бесы плачут, я знаю это. Через жалость была убита вера. Все было убито так. Ты…
ХАхахахахахахах
Мудрый ты ангелочек,
Только не знаешь ты многого
Обо мне и моей любезности.
А ты знаешь почему она тебя не приняла?
И почему тебе так больно?
А я говорил уже –
От важности ее слова и высоты твоих ожиданий.
Она тоже бес.
Все люди в сути своей бесы, а некоторые дьяволы.
Однако любовь….
Хахахаха….
Может эти границы препереть.
Есть од…
Нет.
Нельзя.
Короче, звезды и люди могут быть вместе.
А тебе я хочу рассказать одну историю.
Важную и наивную историю.
Еще до того, как я стал смертью.
Когда я был молодой….
Главище …и ее маленькие главенчики
Главенчик 1(не говори ни слова)
Они пили героиновые водки
И на пианках играли мелодии.
Пиавка-горыныч добрый
Готова вас усъесть,
Рот зяб.
А здесь страшнее -
Сидя на стуле,
Наблюдаю за его бродениями:
Нагло, из глаза в глаз,
Из трубы в трубу,
И ухождениями,
Как лампочка – гас и вспых.
Ноги румянцой велировые.
Она пьянна академразвитием
О да!
для таких охотников падких
она – главная заишко.
Ходи близжайшая,
Броди,
Но не говори ни слова,
Не интересуйся,
Не чихай,
Не разветривай язык.
Смотри на всех,
Но не говори ни слова
Тверди,
Что любовь – отчастная и тогда избежишь
Ты есть та комета?
Или звезда проще?
Которая своим светом сжигает десны,
Руки в кулак отцветает,
Свертывает узелки кровьи.
И у языка кто-то
Опять он.
Забыл.
Я пьян был своим удовльствием от любви,
А теперь вой псинный.
Он пролетел надо мной
И сказал,
Раздел само понятие любовь
Главенчик 2 (Мотримор, Артинур, Шелоруе, Алогасус)
Колотка мой язык,
Затупился буром
Теперь говорит:
Есть три стадии любви или проще фатальной привязности
1.Невидимые мысли – Мотримор
Парят над югом.
Сидишь с ней больно от невнимания и непонимания
Выход – сказать правду бури
2. Артинур – лабиринт больности
Либо тебе говорят нет,
Либо да,
Либо неопределенно отправляют в рай
Там
В космосы на ковры планет
И чтобы лампочки звездные смогли перегорать.
После это либо расходитесь по разные гробы,
Либо становится хуже нерву – идете вдвоем.
Перерыв,
Одуманья
И вот
У нас одна нитка- каталка.
Также болтаетесь и также страшно
Она – холодный цветок,
Трогаешь и растаяния, как масло от солнца,
Но больней
Выход- написать письмо,
Ты же поэт бурный –
Слагаешь образы об оловянных дорогах
И масляном солнце,
И ей,
Что она пароход
А ты кораблик картонный.
Далее идет вторая стадия,
Эпидемия близости –
Шутки за шутками,
В твой дом,
Тебе
Плохо
Ведь теперь она твоя кровля,
Твоя переносная спокойствие,
И начинает зависимость и ревность разножаться виноградиной.
3. Шелоруе – веселина ежичков
Происходит после очередной боли,
Не перерыв
Хуже
Скорее страх, что без друг друга у друга вдруг горе.
Теперь ей жизнь – цена
Да что жизнь!
Ее за чудо продать можно,
Скорее ощушение жизни,
Приход к разуму
И ублюдству действа.
Страшнее становятся вилы,
Каторжане смеются грехом,
А ты теперь
Ревнуешь ее внимание этим
Как ты их зовешь?
Лампочное общество?
Дружок
Тут все сложнее
Расскажи ей все
У нее работа? есть свои цели?
Хочешь сделаю одолжение, что ей станет пустее?
Отстать от нее?
Хахахахаха
Это не естественно
Мне
Ей хуже, так же, как и тебе.
Я не раздеру вашу кожу, а дам сложнее
Я скоро подохну
Вот тебе совет – скажи все, что сказал я
И еще это – правду,
Что ты ждешь и как она есть.
Скажи, что в карманах души есть
Так или иначе неведомсть что будет -
Тебе будет пусто
А ей Пастернак
Или скорее Бродский
Скажи там, что вот мне то илисе
Выдели святой день
О
И не говори, что это я тебе сказал
А то предашь деяние.
Тут лишь прямота,
Чтобы не было сложного веяния
И дать трезвость ума
У тебя мир друг покатился
Они же просто был муж и жена
А он?
А она?
А они?
Ты покатился
Скажи ей
Это мое прощание
Простишь ли ты меня?
Что ей столько боли?
От меня?
Хахахахаха
Мычание коров и то гибкое,
А ты туп
Ты знал, что в лунной пыли отражаются людевы души?
Ты встань посмотри,
Но не стукальнись об одну из них.
Мы увидимся главное верь, что я виноват и ты оправдаешь себя
Нет конечно
Скажи ей скорее, что нужно приехать
И если не приедет – беда.
Как обычно
Бойся за то, что она улетит
По канату из других звезд и созвездий,
А ты сгниешь
Как крот на свету последний
Любовь красива и скорее она сразу раздета
С самого начала не дает поблажек
И сейчас просто этих разливнее
От твоего воображанья.
Последний совет – смотри на нее почаще
Мне кажется это нужно
И улыбайся
Гроб еще долго будет пустым
Выход – в вечность…
У вшей тоже есть мнение
…
С волнением и желанием,
Любящему Нарвиилу.
Нарвиил?! Нарвиил же. Неужели ты…. Ты …
Я не угадал с колесами любви
С ее олимпами и славами
Там, где их двое было три
И за спиной их четрверь пялится –
Алогасус.
Я потом уже понял, что помино первых трех есть он.
Где никто не выживает.
Где нет ничего надежного.
Это больная любовь.
Она у тебя
Колкая, копьяная, кровоактивная.
Удивительно…
Навриил так же, как и ты все, тянется.
Точнее тянулся.
Тянулся к ее благу. А потом попал впросак.
Его отвергла женщина, для которой он предал Господа.
Для которой он предал все.
Он был готов предать свою жизнь.
Ты почти тоже.
Но вовремя вырубился из яви.
Понимаешь?
Я не знал, что последняя колизея – Алогасус
Самый палачевский.
Я скажу одно.
Мое последнее слово. Скоро уже дома будешь.
Одно и важное –
Не старайся думать об этом и рационализировать.
Не пытайся отрахтиться от нее.
Отрах… что?
Не думай….
Зачем ему смелостья – он же скоро ключь.
Моему уху дивилось – когда землянное пальцеварие разквартовываешь, то земля выглядит детской звездочкой. Звездочкой пятиносой. Иногда кажется мне, что с каждым днем Земля правда уголяется. Но чем? Видимо солнышкой. Солнце стареет, хотя такое молодое и красивое до сих пор. Вот болезни у него и из него хлыщут. Пожелтевшие от любви к жизни волосы начали выпадать. И глаз мой, вытираясь от чиха, начинает собирать эти медовые травинки, словно пчелка или ненасытный пачесник. Жаль, что есть старость. Мало чего вечного на свете. Например, непримиримая и антикрутая погода Керченграда.
Каков этот город! Страннен! До тел атомов и внутренностей молекул. Старость? Ха… Не слышно этому городу мельтешение старости. Здравая молодость? Ха…. Не обнюхано этой скрижалью забрости пот молодости. Тогда кто он? Ребенок! Единозначно ребенок. Такой любознательный на любое проявление добра и скорби. Такой жалкий и любвеобильный город. Такой перспективный и легкосодрогаемый никчемностью человечьей мысли. Он впитывает любой сор, и любой сок ума. Странный город. С не менее странными людьми. Вот наше определенное тело.
Накалился жар у него в комнате. Это затхлая и одурненнная жаром мысль. Однако очень важная и сильная мысль. А это? … Страстная и влекущая жизнь мысль. Влекущая смелость и ее… это. Удивительно сладко спится ему. Небось всю ночь игрался со своим другом. Отличная и безгорная жизнь. Бери лодку и плыви. Не сойдешь никогда. Ну пока он спит….
Спит ли он? Неужели. Довольно рано и мягко проснулся. Ого! И повод то како…. Точно. Поэма. А чего проснулся? Именно! От запаха страстной мысли. Этот изнеженный аромат духа тела и чистоты. Великая мощь.
Умылся безмолвно. Почистил зубы – безмолвно. Пошел в комнату за стол – безмолвно. Ни грамма звука уронив, определенное тело открывает файл со своей поэмой. Вижу – у него осталось три главы. Одна – дописана буквально в миг. Горяча и пленительна его скорость рук. Пишет не умом. Конечно! Только страстью и болью страховной можно писать свою внутреннюю жизнь.
