Читать книгу: «Этот Ад – он как Рай, только по-адски особенный», страница 4

– Я нашла тебя, – сказала подкравшаяся девочка с ножницами.

– Эм, привет, – я ответил и соприкоснулся спиной с холодными кирпичами, – тебя Лорэн зовут, да?

Вампирша медленно, шаг за шагом, приближалась, придерживая правой рукой край платья. Её подбородок опустились ниже, а губы разомкнулись, свидетельствуя о возрастающем интересе. Длинный острый язык выглядывал изо рта.

– Слушай, может как-то без этого? – я продолжил.

– Боюсь, не выйдет, мой дорогой, – ответила Лорэн, – Но знаешь, обычно я не ем людей."

– Правда? Какое облегчение…

– Я предпочитаю отрубать им конечности, а потом скармливаю их своим гигантским венериным мухаловкам, ха-ха. Они такие милые, когда кушают.

Бежать было бесполезно. В деревьях прятаться не имело смысла; меня ждали демоны, покоящиеся в тенях. Я раскинул руки по сторонам и ощутил доски, из которого построили амбар. Стук каблуков Лорэн бил в уши, словно палочки по барабану, и сотрясал камешки на земле. Подол платья поглощал оставшиеся сантиметры между нами. Участившееся дыхание садовницы и стекающие слюни говорили о предвкушении скорых пыток.

Под конец она злобно хихикнула и острые лезвия ножниц оказались перед моими глазами.

Не могло всё закончиться именно так. Голову заполняло беспокойство о Клэр и маме, об их будущем без меня. Моей сестре нужно было учиться, чтобы уехать в город побольше. Теперь она была обречена на вечную помощь матери в пекарне. Я должен был сражаться с ней, убить её ради семьи. Убить ради счастья тех, кто был мне дорог. Теперь и на моём лице появился оскал, а кулаки сжались. Руки дрожали, и я выглядел нелепо. Воин без меча, герой без храбрости.

Пока Лорэн приближалась, тот самый разговор, которому я не придавал внимания, всплыл в памяти.

Мама сидела за столом и заполняла список продуктов на завтра.

"Невозможно же до бесконечности повышать цены, и так уже выше крыши, – она простонала, пока тяжелый кашель перебивал её, – Мирай, дорогой, подойди сюда."

– Что-то случилось? Нам опять не хватает денег? – я спросил и сел на стул.

– Пока что так…

– Если надо, то я устроюсь ещё куда-нибудь, буду работать весь день и всю неделю.

Она посмотрела на меня и слегка улыбнулась. Этот взгляд всегда оставлял теплоту и спокойствие на душе, но мама не стала ждать и продолжила говорить.

– Мирай, если что-нибудь случиться, то тебе придётся последить за своей сестрой, ты же понимаешь?

– А что должно случиться, мам?

– Я это так, к примеру.

– Ну, конечно, понимаю.

Мама встала из-за стола, подошла ко мне и присела на колени. Мои руки оказались в её.

– В мире много сложностей, если не считать злых людей. Но твоей отец всё равно искал добро в каждом и находил выход из самых тяжелых ситуаций. Поэтому, Мирай, не позволь миру сделать из тебя монстра, как бы тяжело не было.

Не успела Лорэн сделать последний аккорд своим инструментом, как заиграла музыкальная шкатулка. Её ноты усыпляли и вводили в глубокий транс. На лице розоволосой садистки появилось горькое разочарование, сопровождающееся нервным тиком у левого глаза.

Перед самой кульминацией сзади показалась группа неизвестных. Мужчина во фраке и двумя красными рогами, а по его правую руку низкая девочка в белой маске и белом призрачном платье. В её руках и лежала старая бордовая шкатулка с серебряным замком, играющая колыбельную композицию без чьей-либо помощи.

За парочкой следовало трое слуг, на спинах которых спали знакомые дети. Живые или мёртвые – неизвестно.

– Это точно последний? – кто-то спросил.

Закрывающиеся глаза не позволили определить говорящего.

– Да, милорд.

– Тащите их внутрь.

– Как жаль, сладкий, поиграем в другой раз, – сказала напоследок Лорэн, пока её тонкий силуэт превращался в бесцветное пятно.

После беспросветный туман.

Череда событий, связанных с замком Вимиур, оказало влияние. Раскалывающаяся голова, одышка, жуткий голод и жажда. Наконец-то чернота и шум заменили быстро сменяющиеся друг друга сюжеты с печальным концом. В любом случае, смерть позволила мне остаться человеком, каким завещал быть отец. Так подумал я перед тем, как на пустое полотно перед моими глазами нанесли новые краски.

Следующая картина – это небольшая квадратная комната с камином. Она была совсем не похожа на ту, в которой я был: простая и маленькая, скорее предназначенная прислуге, чем господам.

Свет люстры и само пламя били в глаза, а в ушах стоял звон. Голова кружилась, а образ того самого Георга, что похитил меня, двоился.

Я оказался здесь не один. Один мальчик с серыми волосами и родинкой под глазом, девочка, вроде бы, с синими волосами и заколкой в виде стрекозы, и ещё одна девочка. Её я не разглядел, но точно запомнил медицинскую маску на маленьком лице.

Мы стояли в шеренге, и нас разодели в похожие костюмы, в чёрно-белое. Сам Георг снял перчатки и по очередно стал затягивать мальчикам галстуки, а девочкам бабочки обожёнными чёрными руками. Что с ним произошло? Неужели именно так наказывали за проступки в этом замке.

– Я, Миран, даю клятву беспрекословно выполнять волю господина, будь то убийство или моя смерть, – без единой эмоции на лице произнёс парень.

– Я, Элин, даю клятву беспрекословно выполнять волю господина, будь то убийство или моя смерть, – продолжила девочка со стрекозой на волосах.

Как же вы могли сказать такое? Каждое слово, пропитанное ни одним грехом, разжигало в моей груди недовольство и пламя ярости.

– Я, Тори, даю клятву беспрекословно выполнять волю господина, будь то убийство или моя смерть, – слово в слово повторила девочка в маске.

И ты тоже? Нет, нет, и ещё раз нет. Вы не должны клясться. Они… Они манипулировали вами, внушили вам, что следовало сказать. Вам следовало бороться до конца и не подчиниться бездушным монстрам.

Но когда наступила тишина, хоть и мимолётная, мой рот открылся.

– Я… – мой голос вырвался на ружу, – Я, Мирай, даю клят…

Это было невозможно, просто невозможно. Я не посмел бы и сказать такое, не посмел бы и подумать о таком. Я уже давал клятву. Клятву истинно верную и праведную.

– Даю клятву беспрекословно…

Сердце стучало и билось о грудную клетку, но я не мог остановить непокорный язык. Георг напряг мышцы лица, а бровь над левый глазом вопросительно приподнялась. Он не показал свои мысли, но заострил на мне всё своё внимание.

– Я, Мирай, даю клятву беспрекословно выполнять волю господина, будь то убийство или моя смерть.

Вот и всё. Одновременно конец меня как человека и начало как зверя. Теперь я заслуживаю быть съеденным кровожадными обителями замка. Я предпочитал лежать в могиле или на дне желудка одного из вампиров, чем совершать непростительные поступки, вредящие другим.

Геогр точно так же, не подавая виду, отвернулся. Но лёгкое чувство удовлетворения и наступившего вслед спокойствия обнаруживалось под приподнятыми уголками его губ.

– За мной, верные слуги своих хозяев, – приказал он, и мы покорно последовали за ним одной ровной колонной.

Его повелевающий голос проникал в головы и высекал эти слова на наших душах.

– Мы верные слуги своих хозяев, – мы ответили хором.

Я этого не говорил. Точно не говорил. Оно как-то само… Мысли отделились от тела и левитировали в пустой оболочке, пока она выполняла команды дворецкого, как слаженный механизм.

Воспоминания сменяли друг друга, словно фотографии. Кадры стрелами пролетали в памяти и затухали. Последнее, что я запомнил, был длинный коричневый коридор без окон. Его освещали несколько люстр, расположенных на достаточно расстоянии, чтобы оставлять тёмные зоны. Каждый из нас подошёл к своей двери и зашёл в отдельную, отведённую исключительно ему комнату. Ведомый призрачным приказом, я лёг на широкую кровать и уставился на разрисованный потолок с гипсовой лепниной. Он представлял собой целую картину, полную проработанных деталей и штрихов. Мускулистая лошадь прыгала по пушистым облакам, на которых сидели юные обнаженные дамы. Они вкушали сладких красных яблок и мило переглядывались. Возможно, они смеялись надо мной, лежащим и не осознающим происходящего.

Предметы, столы и стулья размывались в движении, когда я мотал головой. Кроме меня в комнате не было никого. Шторы полностью закрывали окна, а справа от кровати разместился шкафчик с золотыми ручками. Сверху, на его изрезанной то ли ножом, то ли когтями дубовой поверхности, одиноко стояла фотография девушки с мраморно-бледной кожей и локонами цвета пепельной розы. Она излучала эфирное очарование и смотрела в самую душу. Тоже вампир? Вполне реально, что это была хозяйка комнаты. А я здесь. Разлёгся. На её кровати!

Давно начавшийся звон плавно рассеивался и уходил на второй план. Чьё-то громкое дыхание заполнило комнату от одного угла до другого. Белая макушка торчала из-под деревянного изножья и оттуда же доносился шорох плотной тканью. У украшенной пилястрами и молдингами стены перед кроватью расположился туалетный столик с висящим прямоугольном зеркалом. Только мои ноги в чёрных лакированных туфлях смотрели на меня в отражении, обрамленным золотой рамкой.

Соприкосновение острых когтей с полом усиливалось и давило на рассудок. Страх неизвестного сводил с ума, а всё ещё я не мог пошевелиться. Действие той шкатулки утратило контроль, но конечности онемели. У меня и моргнуть-то не выходило. Мне был подарен шанс в полной мере лицезреть свой второй, вероятно, истинный конец.

Чёрное пятно запрыгнуло на кровать. Длинное, но тонкое, оно подбиралось ближе, обнюхивая каждую часть моего тела. Цитрусовый запах духов впитывался в белую накрахмаленную рубашку. Мыльный силуэт схватился за туго затянутый Георгом чёрный галстук, и воздух больше не поступал в лёгкие.

Он издал протяжный горловой стон, и пружины под матрасом заскрипели от его возбужденных прыжков. Я вздрогнул от холодного прикосновения к рукам, и, в конце концов, нечеткое изображение обрело явные контуры.

– Ты наконец-то проснулся! – крикнула бледная девушка, сидящая на мне, – Я чуть не обезумела, пока ждала конца твоего сладкого-пресладкого сна.

Сна? Мне казалось, что я пришёл сюда пару минут назад. Если так, то сколько же здесь пробыл? Может час, а может и два?

Глаза глубокого рубинового оттенка вспыхнули огнём и начали пожирать меня.

– Ммм… Эти волосы мрачнее ночи… – говорила она, хватаясь за хвост, завязанный за моей головой, и прикусывая нижнюю губу. – Скажи, ты хочешь этого так же сильно, как и я?