Отзывы на книгу «Овод», страница 27

Сначала кажется — Артур погорячился. Под действием неконтролируемых эмоций можно всё что угодно сделать. Через тринадцать лет он возвращается искалеченным физически и морально (выглядит хоть и наглым и высокомерным, но внутри он опустошён от пережитого до крайней степени).

У Артура был только Монтанелли — дома родные его отторгали, считали чужим. Ложь лучшего друга производит на Овода эффект разорвавшейся бомбы — она буквально вырывает опору из-под ног юноши. Но даже после всего случившегося Монтанелли выбирает не собственного сына, а эфемерного бога. У человека может быть только одно божество — его ребёнок. Это его будущее.

Первый раз мне так ненапряжно читать про религию и веру, да еще и вкупе с революционными оттенками. Отличная книга, местами страшная. Особенно запомнился момент, когда отец выбирает отречься от Бога или спасти сына. Настоящая вера. настоящая любовь, пронесенная через годы. Настоящий патриотизм, честь, достоинство, гордость. Трагичная судьба.

Книгу легко читать и тяжело от неё отходить после прочтения. Мне очень понравилась, теперь в списке любимых. Не могу сказать, что сильно симпатизирую главному герою, но вся его история так трогает за душу, так заставляет переживать, что Овода забыть невозможно. На книгу можно написать огромный отзыв, но все слова как-то не складываются вместе, чтобы выразить всё, что думается об этом шедевре. Так что оставлю её просто с описанием "гениальная".

«Овод» — это роман не о революции или новом графе Монте-Кристо, не о месте, но о лжи и предательстве. Это роман о человеке, в жизни которого лож имела фатальное значение и словно еще до его рождения предрешила все. Но чем же была эта лож? Желанием матери и отца защитить своего ребенка? Трусостью, страхом осуждения общества? Или все вместе? Революция лишь фон, не смотрите на нее, смотрите глубже, смотрите на людей.

Мать, отец, padre, духовенство, которых Артура Бёртон любил и которых боготворил, в итоге толкнули в его объятия ужасных страданий: тюрьма, карцер, побег в чужие земли, скитания, избиение до смерти, голод, инвалидность, ужасные приступы боли, доводящие до беспамятства. Но всего это можно было бы избежать, скажи они ему всего лишь раз правду. Как мало значения порой мы придаем этому слову и как много для нас значит собственный душевный покой.

Овод пример того как жизнерадостный и открытый человек превратился в величайшего циника и атеиста всего из-за одной лжи, которая неизбежно привела к другой и так далее. И как бы он не старался, даже не смотря на свою любовь, он так и не смог простить и понять их. Более того в конце Артура ждала поистине Шекспировская трагедия! Выбор, который кажется настолько простым и естественным во все времена (что уж говорить, когда ты уже один раз похоронил своего ребенка), вдруг невозможен, и даже больше, неприемлемым. Что могло бы быть проще: Бог и сутана или жизнь твоего ребенка? Но если уж ты отказался от своего ребенка еще до его рождения, то какой резон теперь выбирать его, перед лицом смерти.

Бедный Артур он был предан дважды, человеком которого любил до последнего своего вздоха!

«Что толку в клятвах? Не они связывают людей. Если вы чувствуете, что вами овладела идея, – это все. А иначе вас ничто не свяжет». Это мое первое знакомство с творчеством данной английской писательницы. Скажу честно, что от этой книги я ожидала эффекта «вау», разрыва сердца и так далее. Но, к сожалению, ничего подобного со мною не случилось. Итак, давайте по порядку. О сюжете: Нашего главного героя зовут Артур. Это молодой юноша, который только начинает свою взрослую жизнь. Пережив предательство товарищей и любимой женщины — потеряв все, он исчезает, чтобы вернуться совсем иным, с чужим именем и внешностью. На протяжении всего чтения книги я боролась с мыслью о том, что проглядывается сходство с историей графа Монте–Кристо. Практически на каждой странице я видела героя Дюма. В целом книга хорошая. Язык написания у автора прекрасный, читается легко. Но влюбиться в эту историю мне не удалось. Так много хвалебных отзывов я слышала от окружающих. Действительно я ожидала от книги чего–то большего; надежда на то, что книга западет мне в душу, не покидала меня до самого финала. Но не случилось. Насколько я поняла, то это трилогия. Читать продолжение я не планирую. Ставить крест на истории Артура пока не стану. Возможно, данная книга попала ко мне в руки не в то время и не в том месте. В будущем хочу обязательно вернуться и вновь перечитать. Возможно, тогда мое мнение и изменится. А пока я ставлю этой книге 4 из 5!

«Овод» — книга, которая на всех языках Европы звучит как переводная. Но читатели самых различных народов Европы воспринимают ее как родную. Она выросла на почве, политой кровью трех народов — русского, польского, итальянского, — и в то же время она явление художественной культуры четвертого народа — английского. Ее материал, ее тема — героическая борьба итальянского народа за свое освобождение от чужеземного гнета, за свою национальную независимость. Автор «Овода», англичанка Этель-Лилиан Войнич, урожденная Буль (родилась в 1864 году), дочь крупного английского ученого, профессора математики Джорджа Буля, была близка к революционным кругам лондонской эмиграции. В начале восьмидесятых годов молодая Этель-Лилиан Буль выходит замуж за осевшего в Англии польского эмигранта-литератора В.М. Войнича, бежавшего из сибирской ссылки. Он ее вводит в круги польской и русской революционной эмиграции. Русская политическая эмиграция имела в Лондоне своих представителей еще со времен декабристов. Там находились впоследствии Герцен и ряд его соратников. В Лондоне была создана первая русская вольная типография. Там выходил «Колокол». После разгрома польского восстания 1863 года в Лондоне жила также большая группа польских эмигрантов. Но если атмосфера русской и польской эмиграции воспитала в Войнич ее революционную романтику, то материал для художественного утверждения этой романтики она черпала из другой области — из истории борьбы итальянских народных революционеров за независимость своей страны. Наряду с русской и польской эмиграцией в Лондоне второй трети XIX века была большая колония итальянских эмигрантов. В Лондоне жил долгое время глава «Молодой Италии» Джузеппе Мадзини (1805-1872), которого Герцен, встречавшийся с ним в Лондоне и бывший с ним в дружбе, причислял к «горным вершинам» эмиграции. Французская революция разбудила итальянскую буржуазную демократию и призвала ее к активной социальной жизни, возбудила у нее надежду на национальное объединение, на освобождение из-под власти чужеземных поработителей. Но революция закончилась поражением. Во Франции к власти вернулись Бурбоны. Над всей Европой господствовала диктатура так называемого Священного союза, проще говоря — союза трех самодержцев: российского, австрийского и прусского. В этих условиях Италия на Венском конгрессе 1815 года была крайне закабалена. Часть Италии отошла к Австрии, причем та часть, которая имела наибольшее значение в промышленном и торговом отношениях, как Ломбардия, Венеция. В остальной Италии был создан ряд самостоятельных, отделенных друг от друга королевств и герцогств, которые при внешней независимости и самостоятельности фактически в той или иной степени тоже были отданы на милость иноземных самодержцев. В стране были восстановлены привилегии старых феодальных властелинов. Трудовые массы, в первую очередь крестьянство, были отданы на разграбление феодалов, церкви и духовенства. Но, несмотря на восстановление монархии во Франции, несмотря на диктатуру трех самодержцев, в наиболее передовых европейских странах победил капитализм. Борьба против реакции, против реставрации феодальной власти, которая велась в странах Европы, особенно обострилась в Италии — стране в ту пору наиболее порабощенной. Здесь она продолжалась в течение полувека, с двадцатых годов XIX века до 1870 года. Она велась против иностранных поработителей, за изгнание австрийской династии Габсбургов из Италии. Она велась против многочисленных мелких итальянских тиранов, за объединение Италии в одно самостоятельное, независимое, целостное государство. Она велась против церкви — и в первую очередь против власти Папы. Она велась против феодальных властелинов, за уничтожение феодальных привилегий, за освобождение трудовых масс, в первую очередь крестьянства, за республику. Наиболее последовательно революционную борьбу вели «карбонарии» — партизаны, представлявшие крестьянство. Связанные с народом, они систематически поднимали восстания в различных частях Италии. Их сила была в их связи с народом, в революционных методах борьбы. Их слабость заключалась в распыленном, неорганизованном, партизанском характере этой борьбы. Наряду с ними борьбу вела организация «Молодая Италия», во главе которой стоял Джузеппе Мадзини. Мадзини был всю свою жизнь республиканцем, безоговорочным врагом Папы и королей. Но он мыслил себе, что создание независимой республиканской Италии — это создание «Италии равных», построенной на основах «равенства и братства». Он был противником социализма, и его мечта об «Италии равных» была лишь иллюзией буржуазного демократа, боровшегося за национальное освобождение Италии. Наконец, на политической арене действовало третье политическое направление, вождями которого были столь, по существу, различные фигуры, как лидер правого течения «Молодой Италии» священник и философ Венченце Джоберти и откровенно буржуазный политик Кавур, ставший впоследствии министром короля Виктора-Эммануила. Они стремились к освобождению Италии от иноземных властелинов, к объединению Италии в целостное, независимое государство под властью итальянского короля. И они сумели привлечь на свою сторону популярного, прославившегося своей героической борьбой генерала Гарибальди. Джузеппе Гарибальди (1807-1882), всю свою жизнь мечтавший о независимой Италии, видевший источник всех несчастий Италии в Габсбургах, в иноземных угнетателях, был готов, как он любил говорить, «служить Папе, королю, черту», лишь бы те помогали Италии освободиться от иностранных насильников. Он наивно предполагал, что они могут помочь ему в разрешении этой задачи. Но при всем этом Гарибальди был подлинным борцом за освобождение Италии, убежденным республиканцем, выразителем желаний и стремлений итальянского народа и его воли к решительной борьбе против иностранных насильников. Республиканцем, ненавистником церкви и феодальных властелинов был и Мадзини. Герцен, близко знавший Гарибальди и Мадзини, писал, что «обоим было что-то дороже их личностей, их имени, их славы — Италия!». Мадзини не был никогда социалистом, больше того — он неоднократно выступал против коммунизма, в защиту буржуазной собственности. Это был буржуазный демократ, находившийся во власти гуманистических иллюзий о равенстве и братстве. Но он представлял наиболее радикальную часть итальянской буржуазной демократии и видел, что врагами этой демократии являются церковь, Папа, князья и короли, господствующие классы. Борьба Мадзини, борьба «Молодой Италии» продолжалась полвека. Она представляла собой часть общей борьбы европейской демократии за свое освобождение. Симпатии всей передовой Европы были на стороне «Молодой Италии». Вот почему Войнич избрала эпизоды этой борьбы в качестве материала для своей книги. Этель Войнич ставит в центре романа борьбу «Молодой Италии» против католического духовенства. Здесь — главный враг. Католическое духовенство было основной опорой феодализма в стране, а Пана Римский был союзником чужеземного насильника — Габсбургов. Нельзя было освободить Италию, вовлечь крестьянство в борьбу без того, чтобы не высвободить народные массы из-под идейной власти и духовной опеки католической церкви. Этель Войнич знает также, что борьба против иноземного и внутреннего врага затруднялась противоречиями внутри «Молодой Италии», вытекавшими из зависимости многих деятелей «Молодой Италии» от буржуазии. Буржуазная ограниченность и трусливость заставляют этих деятелей пугаться всяких революционных методов борьбы и стремиться подменить революционную борьбу теми рецептами и заклинаниями, к которым всегда и неизменно прибегают всякие реформисты. Отсюда вторая линия романа — борьба внутри «Молодой Италии», между ее радикально-бунтарскими элементами, жаждущими разрешить социальные конфликты революционным действием, и либерально-буржуазными кругами, которые возлагают все свои надежды на легальную прессу, на европейское общественное мнение, на что угодно и кого угодно, но только не на революционные действия. Этель Войнич писала, по существу, исторический революционный роман, поскольку борьба за освобождение Италии в девяностых годах, когда она работала над своим романом, была уже закончена. Но она не поставила в центре своего романа ни одной из реальных исторических фигур, действовавших в Италии тридцатых и сороковых годов, к которым ее описание относится. Она оперирует вымышленными фигурами. Но в чертах ее героев, в их поведении она воплощает многие существенные и верные черты той эпохи. Перед нами проходят две группы образов деятелей «Молодой Италии». Первая — это Артур, Джемма, ее рано погибший муж Болла, ее друг Мартини, соратники Ривареса-Овода, иначе говоря — Артура. Эта группа активных бойцов, действующих и остро отточенным мечом и остро отточенным словом. Они являются руководителями и непосредственными участниками восстаний. Они ищут себе союзников не в салонах и не среди образованных верхушек господствующих классов, а в народе, в крестьянстве. Они осуществляют связь «Молодой Италии» с карбонариями, крестьянскими заговорщиками — партизанами. Другая группа — это буржуазные профессора, мещанские журналисты, все те, кто, как огня, боится революции и смелых революционных действий. Первая группа образов раскрывается с известной, хотя и романтизировано-прикрашенной, психологической убедительностью. Как формируется характер Артура? Оппозиционность, известное недовольство заронены в нем его положением в семье, конфликтом между его английскими родственниками и его покойной матерью, его отчужденностью от родни. Эта отчужденность тем больше, что в нем течет иная кровь — итальянская. Ему, экспансивному южанину, чужды чопорность и ханжество его английских родичей — купцов. Разумеется, то, что Артур связан с английской семьей, никак не является типическим обстоятельством для борцов «Молодой Италии». Это обстоятельство было подсказано Войнич ее собственным английским происхождением, ее знанием английской буржуазной среды и ее враждебностью к мнимым добродетелям этой буржуазии. Но, введя это нетипическое обстоятельство, Войнич удачно использовала его для мотивировки переживаний и настроений Артура. Одиночество, отчужденность от своей родни помогают ему воспринять идеи «Молодой Италии», кладут начало его жажде подвига во имя освобождения Италии. Второй момент — Артур юношески доверчив и честен. Он безгранично верит в своего воспитателя, каноника Монтанелли, и любит его. Его любовь к родине не знает еще никаких конфликтов с религией: деятели «Молодой Италии» далеки были от атеизма и материализма. Его религия — религия католическая. Цельность его католической веры с самого начала связана как с нелюбовью к пуританской английской родне, так и с любовью и преданностью к канонику Монтанелли. Поэтому Артур с такой легкостью доверяет наиболее конспиративные факты деятельности подпольной организации своему новому духовнику. Тем более, что ему необходимо рассказать духовнику о своем грехе: служение родине затемнено в нем завистью к сопернику, к Болле, которого, как он думает, любит им любимая девушка. Поэтому ему так легко освободиться от своего греха, так радостно слышать из уст духовника народный лозунг «Бог и народ». Он счастлив тем, что нет конфликта между церковью, которой он до того служил и с которой он связан своим любимым духовником Монтанелли, и служением родине, революционной организации, борьба в рядах которой для него связана с образом любимой девушки. Он «предоставил своей фантазии свободно нестись к чудесам и славе грядущего восстания и той роли, которую он предназначал в нем двум своим идолам. Райге был в его воображении вождем, апостолом, пророком, перед священным гневом которого исчезали все темные силы. У его ног юные защитники свободы должны будут сызнова учиться старой вере, старым истинам в их новом, еще не известном значении... А Джемма? О, Джемма будет защитницей баррикад. Она создана быть героиней в предстоящем восстании. Она будет безупречным товарищем, чистой и бесстрашной девушкой, тем идеальным образом, которым вдохновлялся уже не один поэт...» Ее душа не знает иной любви, кроме любви к богу и Италии. Бог и Италия — вот его двуединая святыня, ей он служит, ею он живет. Артур поэтому легко относится к оскорблениям и лицемерному равнодушию Бертонов во время обыска и ареста. У него хватит воли и выдержки, каким бы издевательствам он ни подвергся. Он страдает за бога и Италию, он страдает вместе с райге и Джеммой. Но бог предал, духовник, заменивший Монтанелли, выдал его тайну жандармам. Обманул и Монтанелли. Он, оказывается, не божественный воспитатель, а тайный любовник матери. Потеряна Джемма, ибо ему никогда не убедить ее, что он неповинен в предательстве, провале Боллы. Несмотря на романтическую окрашенность переживаний Артура, его настроений, его отношения к Монтанелли и Джемме, его поведения в крепости, на допросе, весь процесс до момента катастрофы Артура показан с большой убедительностью и художественной правдивостью. Романтика не делает этот рассказ ни ходульным, ни надуманным. И раньше всего это происходит потому, что самой описываемой действительности присуща была известная романтическая окрашенность. Ведь юность Артура была юностью религиозно воспитанного человека, проходившей в обстановке демократически-заговорщической революционной борьбы. Менее убедительна картина дальнейшего поведения Артура. Как он от своего отчаяния и готовности к самоубийству переходит к своему новому решению? Почему он, человек, имеющий средства, решается отказаться от этих средств и уехать в далекие страны страдать и нищенствовать? В этом имеется значительный элемент приключенчества, необычности, которые уже связаны с недостатками романтического метода Войнич. Но и эти нетипические обстоятельства Войнич удачно и убедительно использует как мотивировку дальнейшего поведения Артура. Он уехал из своей страны полный разочарования. Цинизм и сарказм отравили его душу. Он в своих странствиях узнал беспредельную нужду, пережил безграничные муки, испил до дна чашу унижения и отчаяния. Он вернулся полный ненависти к врагу и безграничной преданности к народу. Его орудие раньше всего — острое сатирическое слово. Насмерть раненный, он выработал в себе яд сатиры. Он жалит своим сарказмом. Он беспощаден в своей издевке. Он стал Оводом. Основной враг — церковь, ее служители. Личное горе привело его к социальным обобщениям. Вражда против церкви будет помножена на ненависть к тому, кто его обманет. Его сатира направлена в первую очередь против Монтанелли. Но он не только журналист. Он одним сатирическим словом не ограничится. Разящее слово для него неотделимо от разящего меча. Артур продолжает свою заговорщическую деятельность. Он так же смел и отважен в своей боевой, повстанческой, революционной работе, как он неумолим и беспощаден в своих памфлетах. Героизм, непреклонность, воля, выдержка Артура характерны и для образа Джеммы. Артур в юности мечтал о Джемме как о соратнице на баррикадах. Она делит с ним этот путь, заглушая в себе всякую иную любовь, кроме любви к Италии... В описании любви Артура к Джемме, в отношениях Артура к Монтанелли много романтической выдумки и нарочитости. Но эти страницы написаны очень ярко. Войнич сумела сделать убедительной скрытую любовь Артура к Монтанелли. Она сумела показать человечность «слабости» Артура, у которого хватило силы, чтобы самому руководить расстреливающим его отрядом, но у которого не хватило выдержки, чтобы не сознаться Монтанелли в своей любви к нему. То же романтическое правдоподобие дано в обрисовке Монтанелли. Это враг, но его изобличение сделано не по трафарету. Если бы Монтанелли был типичным кардиналом, Артур не мог бы его любить. Это добрый человек, чуждый обычного корыстолюбия и честолюбия, чуждый кардинальской распущенности. Он иезуитскими софизмами заговаривает свою совесть и дает согласие на казнь Артура. Положительные качества Монтанелли делают исключительно напряженной заключительную сцену последней проповеди Монтанелли, предавшего живого сына и последовавшего за мертвым. Если в показе Артура, Джеммы и Монтанелли автор пользуется преимущественно романтическими красками, то для изобличения либералов, буржуазных дельцов от революции, революционных царедворцев, как их называл Герцен, Войнич пользуется красками, взятыми из сатирической палитры Овода. Войнич дает целый ряд остросатирических зарисовок. Однако ценность ее книги не столько в изобличении либералов, сколько в прославлении революционной героики. Недаром этой книгой зачитывалась вся революционная молодежь до революции. Недаром революционеры использовали ее как материал для пропаганды в рабочих кружках, а чтение этой книги каралось по закону. Недаром она еще до наших дней является любимой книгой молодежи. Разумеется, принимать эту книгу как объективную художественную картину борьбы Италии за свое национальное объединение было бы наивно. Но мало романтических книг в мировой литературе содержат в то же время столько элементов действительности, как эта книга. В ней дан основной конфликт «Молодой Италии» с церковью, дан героизм борьбы. В этом смысле история Артура содержит много элементов, характерных для биографии Мадзини и его лучших соратников. Ведь жизнь самого Мадзини шла от одного восстания к другому. И после того, как республиканское движение было разгромлено, он продолжал вести свою подпольную борьбу, оставленный многими своими былыми соратниками. И именно потому, что романтика книги отразила многие элементы романтики действительности, она, помимо воспитательного значения, имеет и большое познавательное. Ибо такой романтизм был в значительной степени присущ многим демократическим, непролетарским революционным движениям. Однако надо подчеркнуть, что характер нашей романтики иной, а стало быть, и иным стал романтизм в нашей литературе.

Этель Лилиан Войнич «Овод» \ Я была наслышана об этой книге уже давно, восхваление было со всех сторон. \ Прочитала я ее на одном дыхании. Эмоции, все еще, очень свежие. Юноша, отдавший свою душу Богу. Он предан делу и верит в то, что это дело правое. Он влюблен. Его духовный наставник, в его глазах, лучший человек на земле. И он видит во всём этом - счастье. \ Но однажды все рушится. Его жизнь меняется и он исчезает. Возвращается он, абсолютно другим человеком. Все, что с ним произошло меняет его до неузнаваемости. \ Овод - это история о выборе, предательстве, революции, о поиске себя, и о вере. Прочувствовать сострадание, испытать эмоции и, может быть, найти то, что невозможно найти где-то еще.

Артуру 19 лет. Он верит во всё и всех. Живёт, надев розовые очки, блаженно и невинно. И вот, однажды ему приходится столкнуться не с нелепыми нападками жены брата, а с предательством самого близкого человека и несправедливостью любимой. Такое страдание его ранимая душа не в силах перенести. Артур решает коренным образом изменить свою жизнь, не думая, не размышляя, просто повинуясь оскорбленному сердцу - уйти по-английски, заставив страдать предателей.

Хочешь простить, стремишься простить – и знаешь, что это безнадёжно, что простить нельзя.

В итоге, спустя долгих тринадцать лет я вижу лишь ещё больше озлобленного на весь мир мальчишку, нуждающегося хоть в ком-то, пережившего вещи страшнее и хуже, но они не смогли затмить обиду, а только углубили ее.

– А вы думаете, я забываю об этом, когда молчу?

Конечно, было жаль Овода, жаль эту заблудшую душу, переставшую верить не только в других, но и в себя. Бравада из сарказма, за которой скрывались боль и муки души, для меня понятны, как ничто другое.

...я сам попал в настоящий ад, и это излечило меня от веры в ад воображаемый.

Концовка не удивила, но к одному персонажу я всё-таки стала испытывать неприязнь, потому что его выбор моему разуму никогда не будет доступен. Доверяйте сердцу своему, только оно сможет уберечь вашу душу.

Меня страшит темнота внутренняя, там нет ни плача, ни скрежета зубовного, а только тишина… мёртвая тишина.

От "Овода" я долго убегала - меня отвращало впечатление, оставшееся с ранних-ранних лет. Какие-то книги попадают к нам слишком рано - и мы теряем их. Смутные воспоминания, неудовольствия, связанные просто с преждевременностью чтения, а не с качеством книги, отдаляют возможность познакомиться заново, "набело".

Мне повезло: воспоминания оказались совсем далеки от правды. "Овод" хорош; возможно, чересчур драматичен, но это ничего не портит.

Книга о выборе. И о том, что считать грехом. Если ты согрешил однажды и раскаялся, что будет грехом - пойти дальше, скрывая старые проступки, или покаяться и примкнуть к грешникам?

Монтанелли выбрал первый путь - и сошел с ума.

как-то так.