Отзывы на книгу «На Западном фронте без перемен», страница 7

Оторваться от чтения было просто невозможно. Книга прежде всего вдохновляет на перемены, на которые страшно было решиться. Отличный отдых с лёгкой книгой. Целая эпоха золотой нитью из костюмов артистов бурлеска проходит и связывает такие глубокие события и мысли.

Сегодня мы бродили бы по родным местам как заезжие туристы. Над нами тяготеет проклятие - культ фактов. Мы различаем вещи, как торгаши, и понимаем необходимость, как мясники. Мы перестали быть беспечными, мы стали ужасающе равнодушными. Допустим, что мы останемся в живых; но будем ли мы жить? Мы беспомощны, как покинутые дети, и многоопытны, как старики, мы стали черствыми, и жалкими, и поверхностными, - мне кажется, что нам уже не возродиться.

Я думаю, что этой цитатой можно сказать всё, что я испытала..Всю беду потерянного поколения войны. И неважно, какая это война, важно то, что после неё теряешь себя в мире. Очень сильное произведение. Я впервые читаю о войне, повествование о которой ведётся от имени немецкого солдата. Солдата, который был вчерашним школьником, который любил книги, жизнь. Которого не сломали трудности- он не стал трусом и предателем, он сражался честно, трудности не сломали, просто он потерялся на этой войне..Правильно сказал один из его друзей- пусть бы генералы вышли бы один на один, и из исхода этого поединка определили бы победителя. Сколько судеб..Сколько людей. Как это страшно.

Мы видим людей, которые еще живы, хотя у них нет головы; мы видим солдат, которые бегут, хотя у них срезаны обе ступни; они ковыляют на своих обрубках с торчащими осколками костей до ближайшей воронки; один ефрейтор ползет два километра на руках, волоча за собой перебитые ноги; другой идет на перевязочный пункт, прижимая руками к животу расползающиеся кишки; мы видим людей без губ, без нижней челюсти, без лица; мы подбираем солдата, который в течение двух часов прижимал зубами артерию на своей руке, чтобы не истечь кровью; восходит солнце, приходит ночь, снаряды свистят, жизнь кончена.

Как же я привязалась к героям Ремарка! Как они не унывали на войне, сохраняли чувство юмора, боролись с голодом и поддерживали друг друга. Как они хотели жить..Вчерашние мальчишки, которым пришлось вот так быстро повзрослеть. Которым пришлось видеть смерть, которым пришлось убивать. Конечно, им трудно адаптироваться в другой жизни, из которой они вышли, попав сразу в войну. И как это ярко описывает Ремарк устами главного героя. И начинаешь понимать, что для кого-то человеческая жизнь ничего не стоит..А ведь Пауль, сидя в окопе с убитым французским солдатом, думал обо всём этом. Думал, что они защищают своё отечество, но и французы защищают своё отечество. Всех кто-то ждёт. Им есть, куда возвращаться. Но смогут ли они потом жить? Постоянно отзывается эхом война в душах тех, кто прошёл её. Какая бы это война не была, она всегда калечит судьбы. И страдают те, кто выжил- победители и побеждённые, и страдают родные и близкие тех, кто не вернулся с войны. И долго ещё они видят сны, вздрагивая от каждого шороха. Это очень тяжёлое произведение. И надо бы собрать все эти книги о войнах в разные времена, в разных странах и дать почитать всем тем, кто развязывает это кровопролитие . Дрогнет что-то в груди? Защемит сердце? Не знаю..

Первое, что приходит в голову, когда вспоминаешь об этой книге Ремарка, это ставшее расхожим клише определение - "потерянное поколение". Кроме Ремарка певцом этой темы считается еще и Хемингуэй, который позаимствовал этот термин у Гертруды Стайн, но у немецкого писателя получилось исследовать данную тему и жестче, и глубже. Но еще ему удалось сделать то, что под силу только очень большим художникам, он сумел показать всю грязь и мерзость описываемой действительности и при этом создать необыкновенно красивое произведение, красивое своей особой красотой, особой эстетикой. Да, он отказался от кисти и водил по холсту где указательным пальцем, а где и всей пятерней, да, он выбросил масло и темперу, и окунал свою руку в кровь, в вывороченные кишки, в дерьмо, наконец, и писал свою картину этими "красками", но у него получилось яркое и правдивое полотно.

Я озаглавил свою рецензию так же, как назывался фильм литовского режиссера Жалакявичюса, потому что в этом названии вся суть того поколения, которое с легкой руки Хемингуэя осталось в истории западной цивилизации под именем "потерянного". Это те, кто родился с конца 80-х годов XIX века до 1900 года, это им выпала судьба стать тем самым пушечным мясом, а ведь все они только пришли в эту жизнь, они ждали от неё чего-то большого и чудесного, любви, впечатлений, исполнения желаний, а вместо этого получили шрапнель, вшей, отравляющие газы, дизентерию, лазареты, инвалидности и полную бесперспективность для тех немногих, кому повезло выжить.

Часто приходится читать, что дескать Ремарк показал в соей повести бессмысленность войны. Увы, мои дорогие собратья-рецензенты, но войны - это самое дорогостоящее, что изобрело человечество, они обходятся в огромнейшие деньги и огромнейшие ресурсы, в том числе и людские. Входить в такие расходы никто без смысла не будет, у каждой войны есть свои предпосылки, причины и движущие силы, а следовательно - смысл.

Вы же не станете утверждать, что советские бойцы, оборонявшие Москву или Сталинград, совершали бессмысленные действия, или те же гитлеровцы, пытавшиеся захватить эти города, действовали бессмысленно. Но, дело в том, что война войне - рознь. У участников разных войн - разные цели, и даже суть не в том, кто прав, а кто - нет, а в том, насколько эта война значима для рядового участника. Для советского бойца или партизана, обороняющего родную землю, она значима не меньше, чем для руководства страны.

А вот та война, которую описывали Ремарк и Хемингуэй, действительно имела два смысловых уровня: на высшем, том уровне, где разрабатывались планы и принимались решения, был смысл, а вот на низшем - на уровне непосредственных исполнителей - его уже не было, так что для героев романа - Пауля Боймера и его друзей - она действительно была бессмысленна.

Единственным смыслом для них оставалось желание выжить, они сражались не за победу Германии, не за торжество кайзера, а за возможность не быть убитым сегодня и встретить завтрашний день. Потому что из них "никто не хотел умирать", но их участь была предрешена, схлестнувшиеся в страшном клинче державы перемалывали ресурсы друг друга, а эти парни и были тем зерном, которое генералы сыпали на жернова бойни, превращая их в трупную муку.

Я не буду останавливаться на тех душераздирающих деталях, которыми полна эта книга, те , кто читал, знают о чем речь, а кто не читал, откройте любую другую обстоятельную рецензию на роман, и вы обязательно найдете там более-менее яркое описание тех ужасов, которые были повседневностью фронтовой жизни Боймера и его товарищей.

Но всего ужаснее вот это слово "повседневность", ведь ужас, повторяющийся изо дня в день перестает быть ужасом, он становится просто условием существования - человек приспосабливается ко всему. Между прочим, роман Ремарка - лучшее доказательство того, что ада не существует, ведь, если человек может приспособиться ко всему, то вечная мука в принципе невозможна.

Но страшнее всего, что процесс этого приспособления в описанных Ремарком условиях, приобретает невозвратный характер, на всю оставшуюся жизнь безобразно уродуя душу и психику тех, кто сумел выйти из этого испытания живым. Человек может вернуться к нормальной жизни, только он сам уже никогда не будет нормальным, потому что, кроме того, что он вынужден выносить адские муки, он еще приобретает умение убивать. Ведь отношение к лишению другого человека жизни как к "повседневной" практике не просто уродует душу, оно её выхолащивает, и выжившие "счастливчики" обречены на неприкаянную жизнь. Они такие же "потерянные", как и их погибшие товарищи.

И даже вернувшись, оказавшись в числе тех "не хотевших умирать", кому повезло хотя бы в этом, они так и не находят себя в этом новом послевоенном мире, они остаются "потерянными". Об этом следующий роман Ремарка, который не менее правдив и пронзителен, и свое мнение о нем я обещаю очень скоро написать.

Данная книга - не первое моё знакомство с творчеством Ремарка. До этого читала "Жизнь взаймы" и "Три товарища". И вот решила продолжить знакомство с писателем. Я не знаю, что сказать об этой книге, что уже не было сказано миллион раз. Я прочитала её за считанные часы, не могла оторваться от истории этих бедных мальчиков...

"На Западном фронте без перемен" - это рассказ немецкого солдата Пола Баумера о его пребывании на Западном фронте во время Первой мировой войны. Он описывает свой опыт на фронте, за линией фронта (к середине войны немцы обычно меняли солдат на фронте каждые несколько недель), его время в отпуске и в больнице.

Книга замечательна тем, что она даёт яркое, жгучее видение того, какой была Первая мировая война в окопах, с точки зрения обычного солдата. Вы можете слышать взрывы, чувствовать землю и представлять себе адский пейзаж, постоянно окружающий вас. Вы чувствуете бессильную ярость против системы, которая подтолкнула вас к этому, и ярость против системы, которая совершает ежедневные несправедливости и ужасные действия против каждого солдата в виде медсестёр, врачей, поваров и вышестоящих офицеров.

Было грустно читать о том, что весь старший класс мальчиков был отправлен в военкомат их директором, и ни один из них не вернулся, было не менее душераздирающе читать оценку автора о том, что война лишает молодых людей жизни, выживут они или нет. Пожилые солдаты, имеющие профессию и семьи, возвращаются к своей прежней жизни. Но молодым студентам не к чему возвращаться домой - их опыт ни к чему не привел в гражданском мире. Скорее всего, их обучение было контрпродуктивным по сравнению с тем, к чему они могли бы стремиться.

В этой книге рассказывается о нескольких смертях, и с каждой из них связана прекрасная мощная символика. Например, ботинки Кеммериха, которые остались после его смерти, несмотря на то, что он хотел унести их с собой после смерти, являются символом того, что во время войны мелочи значат больше всего. Тот факт, что ботинки были насильно оставлены врачами, означает, что смерти на войне как будто это ничего не значат.

Поразили сцены с криками лошадей, во время чтения которой я не могла сдержать слёз, и сцена, в которой Пол оказывается в ловушке в воронке от снаряда вместе с французом, которого он убил...

Главный герой понимает, что сражается напрасно, что его "враг" - это такие же люди, как он, и что им лгали на каждом шагу. Прямо из школы в армию, эти молодые люди становятся заложниками иллюзий. Они мечтают сбежать от войны, но альтернатива для них почти так же невыносима. Вернувшись в свой родной город, Пол чувствует себя чужим в собственной семье и не может не испытывать отвращения к лицемерию и невежеству, которые он там обнаруживает. Дом больше не дом, а фронт - это ад. Эта книга - пронзительная история украденной молодости целого поколения. Как правильно подметила Marikk : "очень трагично и так безысходно..."

Обязательно посмотрю новый фильм по этой книге, который должен выйти на днях. Интересно посмотреть новый взгляд на эту историю.

Хочется продолжить знакомство с Первой Мировой Войной, так как знаю о ней совсем немного. Если у вас есть какие-то предложения, с радостью их прочитаю.

Мы больше не молодежь. Мы уже не собираемся брать жизнь с бою. Мы беглецы. Мы бежим от самих себя. От своей жизни. Нам было восемнадцать лет, и мы только еще начинали любить мир и жизнь; нам пришлось стрелять по ним. Первый же разорвавшийся снаряд попал в наше сердце. Мы отрезаны от разумной деятельности, от человеческих стремлений, от прогресса. Мы больше не верим в них. Мы верим в войну.

Обычно я ставлю книге высшую оценку, если она читается взахлеб или просто потрясает меня. Здесь не произошло ни того, ни другого. Читался роман нормально, не более того, все было спокойно и без особых эмоций, ничего нового я не узнала. Но когда минули последние страницы, как-то странно мне стало. И после этого уже рука не поднялась поставить четверку. Потому что, черт возьми, это безумно сильная книга.

Первая мировая война. Эти ребята еще вчера были учениками. Они оказались выброшенными из жизни прямиком в окопы. Вчерашние мальчишки, под пулеметными очередями превратившиеся в стариков, вышли из-под опеки родителей, но не успели полюбить, не успели выбрать жизненный путь. Молодой Пауль теряет своих друзей одного за другим, смерть становится частью будней, но так ли это страшно? Куда страшнее вопрос, что делать, когда настанет (если настанет!) мир. Сможет ли хоть кто-нибудь из них жить дальше? Или лучше, чтобы все закончилось здесь, на поле боя?

Лучшие книги о войне – те, которые написаны таким языком. Сухим, обыденным. Герой-рассказчик не пытается выжать из вас слезу, напугать вас, разжалобить. Он просто говорит о своем житье-бытье. И вот за этим-то спокойным рассказом и показывается истинный ужас войны, когда жуткие по своей жестокости вещи превращаются в обычный будний денек.

Но что отличает этот роман среди других подобных произведений – это не собственно описание военных действий и неизбежных трагедий, а пугающая психологическая атмосфера. Молодые солдаты еще живы, но в душе фактически мертвы. Вчерашние дети, они не понимают, что им делать с жизнью, если, конечно, они останутся жить, не понимают, ради чего воюют. Они защищают отечество, но и враги-французы защищают свое. Кому нужна эта война? В чем смысл? Но главный вопрос – есть ли у них будущее, у этих ребят? Увы – будущего нет, а прошлое растворилось, кануло в небытие и кажется таким смешным, нереальным и чужим…

Снаряды, облака газов и танковые дивизионы – увечье, удушье, смерть. Дизентерия, грипп, тиф – боли, горячка, смерть. Окопы, лазарет, братская могила – других возможностей нет.

Очень и очень сильная вещь. И ведь читаешь – не чувствуешь ничего подобного, вся громада этой небольшой книги разрастается за страницами постепенно, но до такой степени, что под конец угрожающе нависает над сознанием.

Я очень уважаю книги о войне и несмотря на всю их тяжесть обязательно прочитываю одну-две в год. Многие задаются вопросом, зачем мучить себя и читать про кровь, кишки и оторванные конечности, которых в данном произведении немало. Согласна, что счастья такие описания не добавляют, но и зацикливаться на них я бы не стала, в войне не это главное и не это самое страшное. Куда страшнее потерять человеческий облик, достоинство, сломаться под давлением и пытками, предать родных ради куска хлеба или лишней минуты жизни. Вот чего нужно бояться.Любые боевые действия априори предполагают "мясорубку", описание которой призвано доказать, что война противна человеческой природе. Война, она как русский бунт - "бессмысленный и беспощадный". И совершенно неважно, кто и почему её начал. Несмотря на то, что героями книги Ремарка являются немецкие солдаты (а как вы помните, именно Германия развязала обе мировые войны), жалко их от этого не меньше.

От войны страдают не только люди... на ум приходят небезызвестные слова: кажется, что стонет сама земля, залитая кровью. У меня, например, до сих пор мороз бежит по коже, когда вспоминаю эпизод с ранеными лошадьми.

Крики продолжаются. Это не люди, люди не могут так страшно кричать. Кат говорит: — Раненые лошади. Я еще никогда не слыхал, чтобы лошади кричали, и мне что-то не верится. Это стонет сам многострадальный мир, в этих стонах слышатся все муки живой плоти, жгучая, ужасающая боль. Мы побледнели. Детеринг встает во весь рост: — Изверги, живодеры! Да пристрелите же их! Детеринг — крестьянин и знает толк в лошадях. Он взволнован. А стрельба как нарочно почти совсем стихла. От этого их крики слышны еще отчетливее. Мы уже не понимаем, откуда они берутся в этом внезапно притихшем серебристом мире; невидимые, призрачные, они повсюду, где-то между небом и землей, они становятся все пронзительнее, этому, кажется, не будет конца, — Детеринг уже вне себя от ярости и громко кричит: — Застрелите их, застрелите же их наконец, черт вас возьми!

Этот момент пронизывает до глубины души, как ледяной январский ветер, начинаешь сильнее ценить жизнь. Главное, что я усвоила из этой книги Ремарка - это то, что когда по новостям в очередной раз говорят о войне в Ираке, Афганистане, да где угодно, это не пустой звон, за этими привычными и кажущимися нудными репортажами скрываются глаза реальных людей, которые все эти ужасы видят каждый день, которые не могут как мы с вами просто отгородиться от происходящего - не открывать книгу или не включать телевизор. Им не убежать от крови и ужасов, для них это не вымысел или преувеличение автора, это их жизнь, которую большие и важные дяди, отдавшие приказ сбрасывать бомбы, решили за них.

Мой вердикт: читать обязательно и всегда помнить, что война - это не сухое новостное сообщение о числе убитых и раненых где-то там на Ближнем Востоке, где постоянно воюют, это может случиться с каждым и это, действительно, очень страшно.

Так получилось, что до этой книги у Ремарка я читал только "Жизнь взаймы". И о существовании военных книг этого автора знал только понаслышке. И потому не включал их в список лучших военно-антивоенных книг. Что ж, теперь этот список пополнился ещё одним автором и ещё одним романом.

Возможно, что не все эти немецкие парни погибли в сражениях Первой Мировой. И наверняка те, кто выжил, завели семьи и родили своих детей. И вполне вероятно, что сыновья именно этих немецкий парней уже во время Второй Мировой войны тоже воевали, и воевали, естественно, на стороне своей родины, на стороне Третьего рейха, на стороне фашистской Германии. И, соответственно, стреляли из тигра в моего деда (и искалечили ему руку) во время сражения на Курской дуге, стреляли (и ранили в ногу) в моего на тот момент 15-летнего отца, когда он бежал из эшелона, увозящего его и других украинских и молдаванских парубков и девчат в неметчину, стреляли, стреляли, стреляли... И я всю свою жизнь ощущал в себе глухую, но явственную ненависть к немцам вообще и к военным немцам в частности — за Великую Отечественную, и за всё то, что они причинили моей семье, и, значит, и мне.

Эрих Мария Ремарк с этой своей совсем небольшой по объёму книгой многое во мне изменил, многое перевернул с ног на голову и поставил с головы на ноги. Я по-прежнему ненавижу фашизм и фашистов всех мастей! Но у меня больше нет ненависти к немцам как к нации и как к народу. Ремарк сумел мне доказать, что эти немецкие военные молодые парни, одетые в мышистого цвета военную форму и вооружённые шмайсерами и тиграми, мессершмиттами и юнкерсами, ничем не отличаются от русских военных парней, одетых в защитного цвета военную форму и вооружённых трёхлинейками и тридцатьчетвёрками, Яками и ИЛами... Ремарк меня п р и м и р и л...

Это одна из лучших антивоенных книг!

А я хотела почитать что-то сказочное, уютное, пирожки с малиной, какао с маршмэллоу, плед и огонечки. Подошла очередь Ремарка. Нннна нах тебе и сказочное, и уютное, и пирожки с малиной. Смотри, как умирают его товарищи. Смотри, как им двоим прострелят каждому по ноге. Смотри, как эти двадцатилетние ребята будут медленно умирать внутри, ползая по кровавым сугробам. Прекрасная зимняя сказка, не правда ли?

Я и забыла, какой Ремарк тяжелый, как с ним трудно мне справляться. Какая он глыба. Каждый раз после его книг хочется выпить чего-нибудь не менее тяжелого, вроде коньяка с виски. Здесь же мне вообще пахло политурой, настолько было плохо. Я не плакала, но и дышать не могла.

Исповедь "потерянного поколения". Семнадцатилетние ребята, попавшие в мясорубку Первой мировой. Книга от коллективного лица, тут герой - "мы". И конечно, есть "они", все остальные. Все, кто немного постарше, у кого есть семьи, дети, которым есть куда и к кому возвращаться, которые видели нормальную мирную жизнь. Все, кто немного помладше, и на войну не попали. Все, кто остался где-то в прошлой жизни. У этих же ребят вся их молодость ушла на смерть.

Я очень пафосна бываю от тяжелых эмоций, вот и сейчас буду, но мне было очень плохо. Я тут ненароком же еще немножко и мать сына, и однажды представимши, как государство забирает его на войну на "мясо", я как-то слилась лицом со стенами. Не отдам. В подвале запру, а не отдам. Меня никто не спросит, правда, но пошло оно к чертям собачье, это г... Не могу представлять, не хочу представлять, каково было тем матерям. И другим еще, через 20 лет. И другим... Это слишком по хардкору, я с таким не справлюсь.

Можно было бы обвинить Ремарка в слезовыжимательстве, можно, одно только если. Если бы не то, что весь роман, скорее всего, - правда. Автобиография, ну, кроме последнего абзаца, хотя возможно, и он тоже правда, в метафоричном смысле. Все умерли, и всё умерло. Я же так мечтала об этом в каждой книге, и вот. "Гена, на". Получила. Что же я не радуюсь? Это как задуматься "а тому ли я дала?" А о том ли я мечтала. Минус одна мечта.

Структурно и композиционно роман перетекающ. От мы к я, от я к мы, от мы к они, но со стороны мы. Тоненькая прослойка пацанят отправилась от школьной доски прямиком на бойню, тоненькая прослойка заматерела в казармах, в окопах, под обстрелами, в блиндажах. Тоненькая прослойка постепенно становится еще тоньше. Тоненькая прослойка отправляется в долгожданный отпуск, но лучше бы нет, потому что все кругом еще более невыносимо. Прекрасно представляю себе сцену, когда тоненькая прослойка, вернувшись домой в свою комнату, села в одиночестве в кресло, уставилась на свою нехитрую библиотеку, и стала ждать, пока вернется "чувство дома". Оно не вернется, уходи, прослойка, возвращайся в свою новую реальность со вшами, осколочными ранениями и трупами. Прослойка вернулась на войну. А мир пошел дальше.

Ничего нового я про Ремарка не сказала. Но впечатление... Есть какая-то полоса невозврата. Так вот, как вернуться с той стороны, а?

Пауль Боймер - открывает автора, для меня это и есть автобиаграфичная составляющая романа, таким лично я вижу Ремарка, думаю именно поэтому в конце парень погибает без надежды на возвращение. Добрый, образованый юноша, которого сильно очерствила война. И кажется уже совсем ничего не страшно, но это всего навсего защита, панцырь... и как сильно под ним заморожена душа, но автор не дает ей шанса оттаять когда-нибудь позже, и уводит Пауля в небытие. Не знаю, может потому что пойти в глубь этого героя было бы слишком лично, слишком больно?

Когда человек перевидал столько смертей, ему уже нелегко понять, как можно так горевать об одном.

Быть может, то была привилегия молодости — нам казалось, что в мире нет никаких перегородок, мы не допускали мысли о том, что все имеет свой конец.

Я молод — мне двадцать лет, но все, что я видел в жизни, — это отчаяние, смерть, страх и сплетение нелепейшего бездумного прозябания с безмерными муками. Я вижу, что кто-то натравливает один народ на другой, и люди убивают друг друга, в безумном ослеплении покоряясь чужой воле, не ведая, что творят, не зная за собой вины. Я вижу, что лучшие умы человечества изобретают оружие, чтобы продлить этот кошмар, и находят слова, чтобы еще более утонченно оправдать его. И вместе со мной это видят все люди моего возраста, у нас и у них, во всем мире, это переживает все наше поколение. Что скажут наши отцы, если мы когда-нибудь поднимемся из могил и предстанем перед ними и потребуем отчета? Чего им ждать от нас, если мы доживем до того дня, когда не будет войны? Долгие годы мы занимались тем, что убивали. Это было нашим призванием, первым призванием в нашей жизни. Все, что мы знаем о жизни, — это смерть. Что же будет потом? И что станет с нами?

Франц Кеммерих - погибает почти в самом начале, и олицетворяет абсудр всего происходящего, для меня это смерть самой жизни, юности, свободы. Возникает большое сопротивление, так быть не должно, так быть не должно... Хрошо запомнилась эпопея с сапогами Франца, которые тот не хотел отдавать ровно до того момента, пока верил в жизнь.

- Я хотел стать главным лесничим.

- Ты и сейчас можешь им стать, - утешаю я. - Существуют превосходные протезы, ты и не заметишь, что у тебя чего-то недостает. Их присоединяют к мышцам. У ручных протезов можно шевелить пальцами и работать, даже писать. К тому же постоянно изобретают что-нибудь новенькое.

Некоторое время он лежит молча. Потом говорит:

- Можешь взять мои сапоги, отдай Мюллеру.

Раздевшись, Франц Кеммерих становился маленьким и тоненьким, как ребенок. И вот он лежит передо мной, — как же так? Надо бы провести мимо этой койки всех, кто живет на белом свете, и сказать: это Франц Кеммерих, ему девятнадцать с половиной лет, он не хочет умирать. Не дайте ему умереть!

Сегодня мы бродили бы по родным местам как заезжие туристы. Над нами тяготеет проклятие — культ фактов. Мы различаем вещи, как торгаши, и понимаем необходимость, как мясники. Мы перестали быть беспечными, мы стали ужасающе равнодушными. Допустим, что мы останемся в живых; но будем ли мы жить? Мы беспомощны, как покинутые дети, и многоопытны, как старики, мы стали черствыми, и жалкими, и поверхностными, — мне кажется, что нам уже не возродиться.

Все ужасы можно пережить, пока ты просто покоряешься своей судьбе, но попробуй размышлять о них, и они убьют тебя.

Одна из первых книг писателя, роман, по которому его зачастую узнают и знакомятся с его творчеством. Во многом благодаря затронутой здесь теме, эта книга отличается от других его произведений и потому понравилась больше, чем предыдущие, изрядно наскучившие однообразием тематики и героями.

Этот роман является одним из немногих, посвящённых теме "потерянного поколения" и сумевшим достойно рассказать об этом, когда при чтении действительно ощущаешь всю боль и безнадёжное одиночество вчерашних школьников, ныне шагнувших в кровавое месиво ненужной войны.

Произведение отличает предельная честность вкупе с отсутствием любовных переживаний, а значит и изрядной доли пафоса, лиризма и алкогольных возлияний. Она о вчерашних мальчишках, вынужденных воевать, раз Родина сказала - надо, и в ходе этого учиться выживать, дружить и поддерживать друг друга в самых безнадёжных ситуациях, когда смерть всегда рядом. Обыденные вещи, простые человеческие желания, их чувства и эмоции, постоянные потери и маленькая надежда выжить. Предельно просто, предельно ярко и предельно сильно.

Судьбы героев романа - Пауля Боймера и его друзей - увлекают и до финала держат в напряжении, хотя подсознательно понимаешь, что навряд ли стоит рассчитывать на благополучный исход. Хорошая книга о вчерашних мальчишках, сегодня оказавшихся в окопах на совершенно ненужной им войне.