Отзывы на книгу «Заводной апельсин», страница 7

Насилие порождает насилие. Несколько мыслей на тему. Сначала о форме. Подростки всегда изобретают свой язык, как ещё один способ отделить свой мир от мира взрослых. И то, как это реализовано в романе, прекрасно. Жаль только, что в основе русские слова, и для русского читателя нет того эффекта, как для англоязычного, даже если брать подход к переводу Синельщикова, ибо английский, не настолько незнаком русскому, как русский американцу. Почему взят в основу русский. Антиутопия английского мира берет в основу черты враждебного русского мира. Который также враждебен, как восточный, китайский, но более понятен. Ещё любопытная деталь, все кто вовлечён в круг насилия предпочитают пить чай. Кофе пьёт лишь добрый герой, не от мира сего. Но в целом получился цельный захватывающий текст. Кроме того, непонятные-понятные слова при чтении создают некую дистанцию между героем и читателем, что для читателя приятно, ибо ассоциировать себя с героем совсем не хочется. (Герой в значении персонаж книги). (Я помню ещё одну интересную книгу с героем-мерзавцем, это "Господа Головлёвы") Теперь об антигерое. Рассказ от первого лица предполагает некое сочувствие к рассказчику, во-первых, его всё-таки согласились выслушать, во-вторых, о себе не говорят уничижительно, и всякие прошлые мерзостные поступки описывают с ноткой оправдания, или покаяния, или жалости к самому себе. И тут возникает противоречие, ибо сочувствовать нашему антигерою совсем не хочется. Ни искусство, ни культура, ни литература, ни музыка, ни даже религия не могут удержать человека от бессмысленного насилия над ближним, насилия ради насилия, упоения от своих действий, воображаемых или реальных. Насилие, которое совершает Алекс, порождает насилие, совершенное над ним со стороны государства, и потом и обычных обывателей. А что порождает насилие Алекса? Ненависть к миру взрослых, к миру который уже создан, который несправедлив к подростку, который требует от него отказаться от своей сути. Есть ли выход из этого круга насилия. Увы, пока нет. Другое дело, не все подростки находят такой выход своей ненависти к миру, но этап отторжения проходят все, в разной степени выраженности.

Гротеск, гиперболический фарс, антиутопия... Каких только ярлыков не навешано на этот роман. И каждый убедительно доказан. А сколько написано глубокомысленных статей с самыми разнообразными умными выводами, - не счесть. И с этим можно соглашаться либо нет. С одним я точно согласен - с искусственностью, нереалистичностью и схематичностью этого небольшого романа 1962 года. Но я увидел и кое-что другое. Живое, наболевшее. Позволю высказать возможно не вписывающуюся в большинство рамок версию, коя точно не будет популярной. Вспомним, в каком состоянии писал эту книгу автор. Врачи обнаружили у него опухоль мозга и "обрадовали" годом оставшейся жизни (на самом деле Бёрджесс прожил значительно дольше и умер не от этого). Незадолго до обескураживающего диагноза медиков его беременную жену изнасиловали и жестоко избили четверо американских дезертиров, сбежавших с полей Второй мировой войны. Жена в итоге потеряла ребенка, потеряла смысл жизни и спилась, умерев от церроза печени (что уже случилось после выхода книги). Представляете, в каком тяжелом психологическом состоянии должна была писаться книга? Не зря автор говорил об этом периоде следующее: "Эта чёртова книга — труд, насквозь пропитанный болью…" И что мы видим в романе? Банда малолеток из четырех человек (четырех!) врывается в дом к писателю, который пишет книгу "Заводной апельсин", уничтожает рукопись, жестоко избивает его и его жену, которую потом все поочередно насилуют. От полученных травм она вскоре умирает. Ничего не напоминает? Бёрджесс сам себя вписал в повествование, воспроизводя, возможно, самое жестокое событие в своей жизни. Только в реальной жизни он не смог отомстить насильникам или наказать их по закону (или так, как хотел сделать это на самом деле), а в книге, где все идет по его авторским правилам, это удается сделать, и с не меньшей жестокостью. Пусть и не тем конкретным уродам, а вымышленным прототипам. Особенно достается главной отрицательной фигуре. Главаря банды Алекса сперва сдают собственные друзья, потом его избивают полицейские, а в итоге сажают в тюрьму, где подвергают визуальным пыткам (иначе не скажешь) жестокостью. "Излечив" его выпустили на свободу. Только теперь он человек насильно лишенный самостоятельного выбора. Он заложник вбитых в него рефлексов: безответно, беззащитно, унизительно страдать от внешнего насилия (действием или словами), над ним или кем-то другим - неважно. Его избивают немощные старикашки, а он не может ответить им. Изуверствует над ним и бывшей член его банды, ставший... полицейским (доказано, что в органы часто идут любители насилия - ведь здесь ты... власть). Даже родители предпочитают его обласканному квартиранту. Алекса в прямом смысле слова изувечили, выкинули на улицу и втоптали в грязь. Унизили по максимуму. Ответили насилием на насилие, болью за боль. Автор разыграл свою вендетту со всевозможной изощренностью. А после по тексту он выдал вердикт и всему миру... Из некогда грозного уличного бандита Алекса делают жертву насилия... государства (жестокие опыты над заключенным проводились в гостюрьме). Предлагает сделать это тот самый автор уничтоженной рукописи "Заводной апельсин" и муж убитой жены, который по прихоти Бёрджесса дает приют брошенному всеми Алексу. Это уже авторская издевка над самой системой. Власти и жизни. Не только в вымышленном альтернативном Лондоне, где происходят события. Над системой власти и жизни того времени и места, где тогда жил Бёрджесс. Над системой власти и жизни в принципе. Любой. В любое время, будь то прошлое или нынешнее. В нашей или чужой стране. Жестокость порождает жестокость и уничтожается жестокостью. Замкнутый круг. Тупик. Цивилизация стремится к самоуничтожению. И у нее неплохо получается. Не верите? Включите новости, откройте информационные порталы, выйдите на улицу. Уверены, что вам на пути не попадется подобный Алекс с его друзьями? P.S. Особо выскажусь о так называемом "жаргоне", коей здесь представляется в виде русских слов написанных латиницей. Может для иностранцев это неожиданно, круто и интересно, но для русскоязычной публики теряет смысл. В большинстве обычные и близко не жаргонные в русском языке слова выглядят неуместными и зачастую неверно использованными. Имхо. Музыка: Алекс очень любил классическую музыку. Рецензия тоже написана под музыку, но не классику (хотя и не без ее влияния). Мне кажется, этой истории подойдет песня группы Arcturus "Ad Astra" (альбом 1997 года "La Masquerade Infernale").

«Заводной апельсин», который можно отнести к жанру антиутопии – это роман, где Бёрджесс поднимает непростые нравственные вопросы. Суть этих вопросов можно свести к тому, что человек должен самостоятельно избрать добро, а не быть принужденным к нему. В книге Бёрджесс рисует безрадостную картину Англии недалёкого будущего, где люди живут в страхе за собственную жизнь, а на улицах бесчинствуют группы молодых бандитов. Повествование ведется от первого лица главного героя, – пятнадцатилетнего подростка Алекса. Свой досуг Алекс проводит вместе со своей бандой, состоящей из 4 подростков. Они развлекаются тем, что совершают жестокие правонарушения: грабят местный магазин, избивают пожилого человека, насилуют женщину. При всей своей тяге к насилию Алекс отличается от своих друзей: он умный и в нем есть какая-то утонченность (напоминает серийного убийцу Джека из последнего фильма Триера). Алекс остро чувствует запахи человеческого тела, которые ему неприятны. И главное – это любовь к классической музыке (Баху, Моцарту, Бетховену). При этом, как признается Алекс, классическая музыка его стимулировала на разнузданность, обостряя в нем жестокие наклонности. В книге описывается, как после ряда событий Алекс попадает в тиски новой государственной программы по перевоспитанию преступников. Заключалось она в том, что Алексу ежедневно вводят некий препарат и показывают видеоролики со сценами насилия под его любимую классическую музыку. После этого лечения Алекс на рефлекторном уровне «понуждается к добру своим собственным стремлением совершить зло. Злое намерение сопровождается сильнейшим ощущением физического страдания. Чтобы совладать с этим последним, объекту приходится переходить к противоположному модусу поведения». Отличительной чертой книги является его язык, на котором разговаривает молодежь. По замыслу Бёрджесса, который однажды посетил Ленинград, это – смесь английского языка с жаргонным русским. В отечественном переводе Бошнякова русские жаргонизмы написаны латиницей, что поначалу может затруднять чтение. Сам Бёрджесс в последствие давал следующее объяснение к «Заводному апельсину»:

Книга была названа “Заводной апельсин” по разным причинам. Мне всегда нравилось выражение лондонского кокни [обитателей рабочих кварталов Лондона] “странный, как заводной апельсин”, поскольку это самое дикое, что можно себе представить… Когда я начал писать книгу, то понял, что это название как раз подойдет для истории про применение павловских или механических законов к организму, который, как и плод, способен иметь цвет и сладость. А еще я служил в Малайе, где для обозначения человека использовали слово “orang”

Апельсин фрукт, напоминающий солнце, является метафорой человека, но становясь механизмом, апельсин перестает быть апельсином, фруктом, выросшим в результате естественного природного процесса. Бёрджесса беспокоило то, что некоторые бихевиористские методики (по выработки позитивных условных рефлексов) уже нашли в 60-е годы применение в практике исправления неблагонадежного элемента (гомосексуалистов), превращая человека в некое механистическое существо. Он видел в этом покушение на свободу – свободу выбора. Так Бёрджесс объяснял:

Алекса не просто лишают способности выбрать творить зло. Как человек, любящий музыку, он реагировал на музыку… отныне автоматически будет реагировать на Моцарта или Бетховена так же, как на изнасилование или убийство. Государство преуспело в главной своей цели – лишить Алекса свободы нравственного выбора, который с точки зрения государства означает выбор зла. Но оно добавило непредвиденное наказание: врата рая для парня закрыты, поскольку музыка – это метафора небесного блаженства. Государство совершило двойной грех: оно разрушило человеческую личность, поскольку человек определяется свободой нравственного выбора, еще оно уничтожило ангела… если я не могу выбрать творить зло, то я не могу и выбрать творить добро

Квинтэссенцией романа, можно сказать, являются слова:

Добро надо избрать, лишившись возможности выбора, человек перестает быть человеком

Это мрачное, убедительное произведение с огромным количеством актов агрессии и образов, которые распространяются по всему роману. Книга не пропагандирует насилие, а исследует его идею, сплетенную с молодежью, моралью и свободой воли. Автор не пытается вас шокировать, он призывает задуматься: Какова роль общества в морали молодежи? Как далеко должно зайти правительство для реабилитации преступников? Какова природа насилия?

Жестокость подросткового становления брызнула через эту блестящую моральную сатиру, изобилующую ярким, разрывающим языком и структурным совершенством. Главный герой выступает как зеркало для вашего ума, неизбежное и неудобное. Подросток, показанный в его наихудшем возможном свете. Он ворует, он насилует, он убивает. Милосердие и раскаяние неизвестны ему. Но он мне нравится. Он доверяет вам сокровенные мысли и чувства, совершая самые жестокие поступки. И каким-то образом Берджесу удается писать сцены таким образом, что читатель чувствует прилив адреналина, который исходит от ультра-насилия. И мне очень нравится литература, которая погружает меня в чью-то голову и я могу понять то, что они чувствуют, даже если это уродливо, грязно и жестоко. Это встреча с необузданным творчеством, интеллектом, элегантностью, музыкальностью и тематическим единством. Эта книга заставила меня переживать о будущем бедного садиста Алекса.

Это очень своеобразная книга, но мне она понравилась. Вообще многого о ней сказать я не могу, т.к. по сути нечего. Книга читается легко и непринужденно не смотря на присутствие языка надсатых. Хотя я, по правде говоря, глянула на один перевод, потом на второй и поняла, что попала в ужаснейшее положение - книгу невозможно было читать и ни так, и ни сяк. Благо спасла аудиокнига. В ней все словечки, которые будто бы чужеродны в тексте книги, в речи чтеца звучат как влитые. Мне было гораздо приятнее наблюдать за настоящим Алексом. За жестоким и бездушным уб*кряк*дком, поглощать его эмоции и чувства, которые были сродни ощущениям при прослушивании симфонии Людвика вана. У автора получилось сотворить задуманное. Но мне нравится больше думать, что книга говорит нам о том, что мы должны принимать свои недостатки в характере, а не пытаться их выкорчевать ибо они и делают нас личностью. А то я где-то слышала, что Берджесс больше уповал на принятие озлобленности и жестокости в человеческом естестве. Хотя может источники меня обманули. Во всяком случае книга, к моему огромному удивлению, мне понравилась ровно также, как и одноименный фильм, чему я очень рада ибо изначально я боялась испортить книгой общее впечатление о самом творении. Но, по правде говоря, концовка в книге лучше, чем в самом фильме. Это было приятно и интересно проведенное время. Лучше от книг ждать или худшего или вообще ничего в некотором смысле. А то вряд ли бы она пришлась мне по душе, когда я была одурманена фильмом.

Для меня это не просто книга - это что то большее. Ведь автор не просто написал текст и вложил в него свою идею, он еще и создал "Надсат".

Надсат — вымышленный язык, арго, на котором общаются подростки в романе Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин». В надсате используется синтаксическая структура английского языка; часть лексики английская, часть — вымышленная, созданная автором в первую очередь на основе русского языка (незадолго до написания романа писатель побывал в Советском Союзе).

Автор стремился создать книгу вне времени, поэтому сознательно отказался от использования сленга подростков пятидесятых — шестидесятых годов: он бы устарел уже через несколько лет. Единственным выходом было изобрести что-то качественно новое с лингвистической точки зрения.

Я считаю, что это очень круто, когда автор настолько погружается в написание своей книги. Он хотел книгу "вне времени", такая она и вышла, ведь читая ее я сознательно не смог приписать происходящие события, к какому то периоду времени, поэтому мой мозг воспроизводил при чтении почти современный картинки. Ну и о сюжете. Главный герой совсем отвратный, грубый и аморальный человек, который, вместе со своей бандой избивает стариков, насилует малолеток и проводит разбойные нападения на дома. Он чувствует себя безнаказанным, до тех пор пока его не подставили его же друзья. После прохождения лечения, наш герой становится просто "душкой". В нем больше нет агрессии, но это не его выбор, он стал жертвой жестокого эксперимента. И наконец то он получил по заслугам. Но в итоге избавившись от уз лечения, он вернулся к тому с чего начинал. Книга построена так, что повествование идет от лица главного героя. И в какой то момент у тебя просыпается внутри сочувствие к главному герою, но потом ты вспоминаешь, что он творил до этого и от этого сочувствия и следа ни остается. Концовка книги меня если честно удивила. Герой понял, что все это насилие и все преступления, которые он совершает ему не нужны, а нужна ему жена и ребенок. Наверное автор хотел показать в этом какое то взросление, что мол люди меняются и жизненные приоритеты у них меняются. Но как по мне, настолько кардинально люди не меняются. Если ему доставляло удовольствие бить и унижать людей, то что изменится в нем, когда он приобретёт семью? Отсюда наверное и берет корни домашнее насилие.

"Кровь за кровь! В том воля не людей, а богов. Смерть за смерть! Ты должен не роптать, а терпеть. Здесь твой ад! Ты знаешь – нет дороги назад. Пей свой яд! Пей, прокуратор Понтий Пилат." Ария

Ересь эпохи разума

– Потом я поглядел на верхнюю страницу с заглавием – «ЗАВОДНОЙ АПЕЛЬСИН» – и говорю: – Фу, до чего глупое название. Слыханное дело – заводной апельсин?

Апельсин choodessny, а перевод oozhassny. Я так поняла, что ни один из переводов не сохранил оригинальный надсат. Что очень не horrorshow. Так что, droogs, советую читать в оригинале, если позволяет уровень языка. Если нет: однозначно smotring фильма. Кубрик — bezoomny гений! Вообще, yahzick не поворачивается это сказать, но фильм лучше книги. Отличий не так уж много — это мелочи, детали и прочий cal, но из них и соткана прекрасная картина. Ну, и конечно, Малкольм Макдауэлл!

Выше огненных созвездий, Брат, верши жестокий пир, Всех убей, кто слаб и сир, Всем по morder — вот возмездье! В зад пинай voniutshi мир!

Писать рецензии я не умею. Дело было в январе мне пришла эта книга я сразу же открыла её и начала читать. Прочитав 2-3 первые главы у меня появилось желание сжечь её или каким-либо другим способом избавиться от неё слишком уж жестокой, она мне показалась, и вот после сдачи экзаменов я всё же решилась прочитать её и о чудо она мне понравилась. Интересная история,хоть и читается тяжело(эти словечки на латинице).

"Добро исходит изнутри. Добро надо избрать. Лишившись возможности выбора, человек перестает быть человеком." Начну с того, что скажу- это кошмарная история, кошмарно рассказанная. Кошмарно, но виртуозно. Жмуришься, а оторваться практически невозможно. История рассказывается сначала от лица Алекса - бандита и злодея, распущенного наглого подростка, без морали, совсем. И вторая часть истории рассказывается от лица его же Алекса- жертвы Системы, все того же бандита внутри. Конечно, это история человеческого выбора. Мы сами каждый день выбираем между добром и злом, человечностью и аморальностью. И выбор этот должен быть сознательным, осознанным, даже если кажется, что он уже стал механическим и доведен до автоматизма, все равно это наша воля.

Мне не жаль Алекса, он ведь и в качестве жертвы остался посланником сил зла, настоящим злом. Я в ужасе от этой Системы, от этой громады, которая на поверку такая беспомощная. Я злюсь на Систему не потому что мне жаль Алекса, а потому что мне противно такое бессилие. Вся эта Система сама погрязла в грязи и насилии. Как же им работать с преступниками? Все, что Система может, это изолировать, а если по-другому то вот так , как в этой книге, лепить куклу, зомби. А мир не становится чище. Преступник остался при своем выборе. Может, он уже никого и не прикончит, но внутри он зло. Насчет его самооправдания в конце романа. Ага, виновата юность. Ну как же... Это я совсем не принимаю. Вот так он оправдал себя в своих глазах, в моих- нет. Юность - вовсе не пора зла. И вот он в минуту повзрослел, да, были, конечно, испытания и у него. Но вот так в одночасье и повзрослел? Возможно, жизнь его, конечно, поломала. А если бы не поломала? Повзрослел бы? Что-то бы изменилось? Я думаю, что нет. Стал бы одним из самых страшных бандитов, бандитом с выбором навсегда.

Меня крайне возмущает и Система, и общество, и Алекс со всеми бандами. Почему общество? Оно принялось мстить. И я его понимаю, это общество, потому что кроме, как мстить ничего и не видится, когда тебя лишают достоинства, здоровья, близких, имущества. Но тогда чем мы общество лучше? Тем что не первые, а только лишь в отместку? Наверно, так. Слабое утешение. Но и все "съедать" не хочется за такими мразями, вторгающимися в чужие жизни. Система, во-первых, вечно расписывается в своем бессилии, во-вторых, все, что она может это только ломать и крушить, зомбировать, пугать, в-третьих, да она состоит, порой, из таких же недочеловеков, как Алекс, ну или Тем (чем вам не полицейский). Ответов нет. Ни у меня, ни в книге. Как сделать так, чтобы люди выбирали добро, осознанно, сами, раз и навсегда или каждый раз? Почему Алекс такой? Почему в свое оправдание он придумал - юность, и расписался в своем собственном бессилии перед судьбой будущего сына?? Книга мощная, страшная, чудовищная, жестокая, во многом правдивая. Я верю, что есть такие Алексы, Темы, Питы, я верю, что есть такая Система. Я верю, в то, что человечество пока ума не приложит, что с этим делать. С природой преступности! Почему одни люди становятся и остаются добропорядочными, а другие выбирают зло? Вот поэтому, конечно, это антиутопия. Повторюсь, очень виртуозная вещь, к словечкам на латинице привыкаешь, и уже видишь этого Алекса в живую, слышишь, как он пишет эти свои записи. Воплощенное бессмысленное зло. Он еще просил, чтоб его снова сделали человеком... человеком.. А был ли он им? Все же для меня это какая-то серьезная ущербность, нет куска души, недочеловек. Нет ему оправдания. Это его осознанный выбор.

Книжка не для всех и каждого, выбирать вам. Страшная, меняет у читателя выражение лица при чтении.