Читать книгу: «Красная строка. Сборник 3», страница 23

Цунами советской эстрады

Меня всегда волновал вопрос: почему люди не всегда помогают попавшему в беду другу, родственнику, возлюбленному? Почему не протягивают – так кажется со стороны – руку упавшему? Почему не бегут лечить страдающего алкогольной зависимостью, нарко – или игроманией, не спешат обратиться к психологам и наркологам? Неужели всё дело – в «дурной» репутации этих специалистов и учреждений, где они трудятся, – дескать, там залечат, ошельмуют и т. п.? Или в чём-то другом?

17 марта 2022 года в Нотно-музыкальной библиотеке имени Юргенсона прошла презентация книги Валерии Ободзинской «Валерий Ободзинский – цунами советской эстрады». Готовясь к встрече, я ещё раз пробежала глазами книгу, с которой «нахожусь в связи» уже три с половиной года (конечно, не столько, сколько сама автор, но всё же довольно долго – для читателя; как мне думается, достаточно, чтобы сжиться с книгой и вжиться в неё) – с осени 2018-го, когда поступила на курс литмастерства А. Ю. Сегеня в Литературный институт и познакомилась с Валерией.

Мне стало грустно. Как всё скоротечно! Какой ценой достаётся слава! Хотя если учесть, что герою книги – Валерию Владимировичу – в 2022 году исполнилось бы 80 лет, и его уже 25 лет нет с нами, а мы всё ещё вспоминаем спетые им песни – «Восточную», «Эти глаза напротив», «Где же ты?», а ещё «Мечту», «Анджелу», «Из вагантов», эту славу нельзя назвать скоротечной.

Валерия Ободзинская проделала огромную работу – собрала колоссальное количество материала, а сделать это было сложно: писательница почти не знала своего отца как артиста – в силу возраста практически не застала, не могла участвовать в этой части его жизни. Ей пришлось звонить и писать в Одессу, в города Сибири – именно там зарождалась и расцветала карьера певца; общаться со свидетелями – музыкантами, композиторами, поэтами, коллегами Ободзинского по цеху, поклонниками; рыться в архивах… Но для меня – не это главное. Помимо блестящей литературной обработки – талант повествовательницы особенно виден в сценах, где есть диалоги, в том числе внутренние (автору наверняка приходилось если не сочинять полностью, то уж точно домысливать, с какими интонациями говорили герои, какие специфические словечки употребляли), удивляет, с какой деликатностью, а подчас – и с любовью «нарисованы» второстепенные персонажи. Ведь это сложно – описывать историю, многие участники которой – живы… Можно нарваться на «цензоров»! Но Валерия умело обошла скользкие повороты, не заходя в грязные закоулки судеб, не выставив мерзавцами даже тех, кто сыграл роковую роль в судьбе артиста. Оттого читать книгу вдвойне приятно. При этом все явления, в общем-то, названы своими именами – честно, без прикрас.

Конечно, книга Валерии Ободзинской – не только о печальной судьбе. Здесь и приключения, забавные случаи, хулиганства и даже криминал. Кстати, автор своего героя, ввязывавшегося в сомнительные истории ради блестящего будущего, не оправдывает.

Местами, особенно где речь идёт о детстве и юности Ободзинского, текст настолько плотен, что его довольно сложно – мне! – воспринимать. Начинаю путаться в именах, происшествиях. Получается такое «цунами событий», когда одна волна нахлёстывается на другую, и в результате я будто захлёбываюсь – не могу понять, кто, где, когда и почему (во время презентации, благодаря блестящей, смело могу сказать, игре актёра Романа Кириллова, всё воспринималось лучше).

С другой стороны, записать это книге в минус я не могу, так как непонятности заставляют внимательнее вчитываться, иногда – по нескольку раз, лезть в Интернет за дополнительной информацией, тем самым лучше запоминая. И всё-таки, для будущих переизданий – а я уверена, что они нужны! – хотелось бы больше подробностей. Ну, чтобы получился настоящий исторический роман!

Возвращаюсь к вопросу о непротянутой руке. Почему близкие не помогли Валерию, когда заметили, что с ним – что-то не так? Возможно, обратили внимание слишком поздно. Возможно, помешал самим же певцом созданный образ непобедимого Цуны, которому все препятствия – нипочём. «Я – одессит, я из Одессы, здрасьте. Хочу открыть вам маленький секрет…», – напевал Ободзинский песенку Бубы Касторского из «Неуловимых мстителей», желая показать, что трудности – дело мимолётное, а он со всем справится, всё и всех на себе, как обычно, вывезет, и вообще, он – баловень судьбы. Или помочь было невозможно, потому что он сам этого не хотел? Ведь столько сил было вложено в достижение успеха! Уму непостижимо, сколько концертов певец давал в день и месяц во время гастролей. В книге есть эпизод, где один из музыкантов коллектива, который аккомпанировал Валерию, жаловался, что под конец рабочего дня, плавно перетёкшего в ночь, уже не понимал, как и что играет – буквально не чувствовал пальцами струн, ладов и так далее. То есть непосильная нагрузка, высочайшие требования к себе и окружающим просто истощили силы певца раньше времени, и он сам – не то чтобы сдался, а отказался от всего. Просто устал, выдохся. Ведь силы человеческие имеют предел. Но каково это наблюдать со стороны! Тем более, мы знаем долгие истории успеха – того же Иосифа Кобзона, Льва Лещенко и многих других. Пятьдесят пять лет, как и Ободзинский, прожил только один из известных на весь Советский Союз конкурентов – Георг Отс. Но и то карьера последнего шла в гору. Или, по крайней мере, не оборвалась так драматично.

Завершая, хочется выразить признательность Валерии. Действительно, книга нужна. Нам всем. Побольше бы таких исследований – вместо сложно слепленных и разнонаправленных «посторонних Венедиктов Ерофеевых» и тому подобных «полудиссертаций».

И побольше нам радости от собственных побед!

Виктория Чикарнеева

Сказки не будет

(о книге Евгении Сафоновой «Дочь человечья. История одного воплощения». Рассказы. – Москва, ООО «Новое Слово», 2022, 282 с.)

Иногда хочется исполнения самого простого желания. Хочется открыть почтовый ящик и прочитать письмо: «Привет, Вика! Как твои дела? У меня все хорошо, я отправляю тебе мой новый рассказ. Позвони, когда прочитаешь. Женя». И тогда с ужасом понимаешь, что самые простые желания неосуществимы.

Передо мной книга Жени. И я не очень хорошо представляю, что сказать. Я до сих пор не понимаю, что Женя ушла. При первом нашем тесном общении (мы переписывались почти всю ночь морозным январем 2010 года) она сказала, что у нее шизоидный тип мышления, ей хотелось бы, чтобы ее звали Евдокией. И я сразу поняла, что мы сойдемся. С Женей было легко. Можно было просто молчать, и мы понимали друг друга без слов.

Я давно не читала Жениных работ и сейчас, спустя много лет, посмотрела на них по-другому. Ее проза неповторима, она никого не копирует. Раньше мне казалось, что рассказы похожи на прозу Вирджинии Вульф, такой поток сознания. Сейчас я бы сказала, что Женины рассказы живут по правилам Жениной жизни. Иногда в рассказах видится некий абсурд, но он настолько сочетается с реальностью, что ты веришь в происходящее. Как будто перед нами жизнь в виде мозаики и часть фрагментов реальности, а часть – абсурда. И, главное, пазлы идеально подходят друг к другу. Мы верим, что герои мира Маркеса заболевают загадочной болезнью, верим в появление умерших персонажей. Так же и верим в Жениных героев.

На мой взгляд, одна из особенностей Жениной прозы в том, что она вдыхает жизнь в неживые предметы или в явления природы или преподносит живых людей в качестве неживых. Это и создает магический штрих. Например, «мужчина – воздушный шарик, не ходит, а летает, парит над тротуаром», «лужа была разлита», «утро рождается», «сантехник варится в собственном поту».

Еще одна особенность – яркие краски. Радуга играет в произведениях: темно-оранжевый, как хурма, свет; апрель сшит белыми нитками; весь мир лилового цвета; красная, как кровь; алая помада. Помимо яркой игры красок все рассказы проникнуты запахами и звуками. Ты просто ощущаешь, как дышит в лицо жизнь. Тут примеры я не стала выписывать, просто напишу на память: запах утра, свежесваренного кофе, ароматы весны.

Из следующих особенностей – обилие символики: двенадцать детей, снящихся главной героине, вино для человечества (интуитивный отсыл к христианству и крови Христовой).

Все эти штрихи работают вместе, они и создают неповторимость прозы Жени. И здесь становится неважно несоответствие с реальной жизнью. Например, сантехники не будут несколько часов чинить засор (у нас стояк поменяли за час в двух квартирах). Но проза Жени живет по другим законам, и ее сантехник будет чистить засор даже полдня, и он соберет осколки чашки для экспертизы. Так же и с другими героями, не буду приводить примеры по каждой работе, это займет много времени для чтения.

Лично для меня очевидно, что рассказы построены по принципам магического реализма. Думаю, что у Жени это получалось интуитивно, а не специально. Поэтому рассказы такие одухотворенные, рассказы, они рождаются, как то утро из одноименного рассказа.

Также стоит отметить, что над текстами проведена хорошая работа, нет шероховатостей, ошибок, повторов. Я не знаю, кто проводил редакторскую работу, но нельзя не заметить, что рассказы выверены с ювелирной тонкостью.

Во второй части книги, написанной Жениной мамой, я наконец-то узнала, что же случилось с Женей. И эта часть не менее проникновенна, чем первая. Необходимо большое мужество, чтобы суметь это написать.

Как бы хотелось сейчас, как в сказке, открыть почтовый ящик и увидеть там долгожданное письмо. Но сказки не будет.

Елена Яблонская

И журавль, и синица…

(отзыв на книгу Нины Шамариной «Синица в небе», Москва, ООО Издательство «Культурный центр "Фелисион"», 2021, 272 с.)

«Синица в небе» – третья книга Нины Шамариной. Наверное, «три» и вправду мистическое число, потому что книга оказалась замечательной, удивительной, почти совершенной. Интересно, какими же будут четвёртая, пятая, шестая?.. Наконец, седьмая книга? Потому что число «семь», возможно, не менее мистично, чем «три». Впрочем, я совсем не считаю, что качество написанного должно улучшаться, прогрессировать от книги к книге, а каждый автор непременно должен повышать мастерство и «учиться на своих и чужих ошибках». Думается также, что слово «должен» здесь несколько неуместно. Тем более в случае Нины Шамариной, которая умудрилась стать прекрасным прозаиком после пятидесяти лет. (Замечу в скобках, что Нина этим побила мой «рекорд» – первый рассказ я написала в сорок восемь, в Союз писателей была принята ровнёхонько в пятьдесят.) И уж теперь-то, отработав по тридцать с лишним лет в не самой лёгкой отрасли промышленности и науки (в химии), мы с Ниной точно никому ничего не должны! И всё же, как написались прекрасные книги Нины Шамариной? Кажется, что просто так, невзначай, беспричинно, «ни за что», в виде дара на человека вдруг снизошло вдохновенье! И откуда-то, из волшебного – «мистического» – источника в одночасье пришло мастерство. Нет, это не так (снова замечу в скобках – к сожалению, не так, знаю, что автор бесконечно много работает над словом). Тогда как же? Нина Шамарина с лёгкостью щедрого искреннего человека открывает секрет: любя русскую литературу, восхищаясь Словом, она всю жизнь, с раннего детства всё запоминала, подмечала мельчайшие подробности Бытия, сохраняла их в памяти и в сердце. И наконец позволила им вылиться… (И снова в скобках: точно так же было и у меня!)

И тем не менее о пресловутом «писательском прогрессе», хотя повторю: никто никому ничего не должен, и лучше всего, уверена, получается, когда «каждый пишет, как он дышит». Первая книга Нины мне не слишком понравилась: может быть, сыграло неблагоприятную роль то, что книга открывается рассказом о смертельно больной женщине, а я в силу личных обстоятельств не могу, боюсь читать о болезнях. Но так или иначе, все рассказы этой книги мне показались, хотя и безукоризненными в стилистическом отношении, но всё же несколько затянутыми и оттого – скучноватыми. Вторая книга (опубликованная в Интернете) – рассказы о мистических происшествиях. Это чрезвычайно интересно (и упомянутый «прогресс» здесь налицо!), но «мистика» вкупе с Интернетом – совсем не мой жанр. А вот от «Синицы в небе» я в полном восторге! Во-первых, она великолепно оформлена: удобный «карманный» формат (чтобы читать в транспорте), но не тонкая, а в меру толстенькая – ведь так обидно, когда хорошие книги заканчиваются! Эту книгу, впрочем, и я, и очень многие – уверена! – будут перечитывать и перечитывать, принимать как лекарство! Потому что довольно грустные рассказы о хороших, но не слишком счастливых людях удивительным образом внушают надежду и оптимизм. Может быть, этот эффект связан с редким сплавом лиризма и юмора, сквозящего в каждой строке? Умиротворяюще, «терапевтически» действует и сама обложка с жёлтобрюхой – как солнышко – синичкой на в меру голубом с бело-сизыми облачками небе. Небо это – как наша жизнь и как рассказы Нины Шамариной. Отдельный поклон художнице обложки Валентине С.! Во-вторых, сборник рассказов составлен очень умно и грамотно. Собственно рассказы (числом 21) открываются чудесной «Акварелью» – мне трудно даже определить жанр этого восхитительного произведения. Рассказ ли это? А может, эссе? Или «просто» зарисовка, в которой слились воедино природа (дождливый, похожий на осень июль) и судьба человека? Никогда ещё я не встречала такого единения пейзажа и состояния души! Кто у нас мастер пейзажа? Тургенев? Да, конечно, но еще Чехов заметил, что тургеневские проникновенные описания природы слишком уж растянуты, многословны, несовременны для «динамичных» восьмидесятых девятнадцатого века. Что уж о нашем времени говорить… Бунин? Но его великолепные пейзажи не имеют ничего общего с душой человека, скорее противоречат ей, душе, что кажется, заперта от классика на крепчайшие засовы. С кем сравнить? Разве что с самим Чеховым, воспевшим в «Степи» нашу «суровую и прекрасную родину», так полно отразившуюся и в душе, и в мыслях, и в сердце девятилетнего мальчика… Не говорю уж о совершенно новых, свежих, блестящих метафорах Нины Шамариной! Диву даёшься, откуда только автор их берёт! Может быть, и правда, это всё пронесённые через жизнь, но по-прежнему яркие, как в первый день творения «знобящиеся новизной», воспоминания ребёнка, маленькой Нины? И как замечательно и знаменательно, что заканчивается вся книга «Вечерним чаем» – таким же чудесным лирическим рассказом, тоже о даче, о природе, но теперь увиденной не глазами замотанной, неустроенной сорокалетней женщины, а маленькой девочки. Может быть, это дочка героини «Акварели»? Так бывает: мечтала о сыне, а родилась дочь…

После «собственно рассказов» следует небольшой раздел, удачно названный автором «Почти мемуары» (числом «три», и это тот жанр, что я люблю больше всего), потом раздел «Миниатюры» (семь штук, тоже очень интересные, остроумные, разноплановые) и наконец, раздел «НЕ сказки» – «несказок» пять. Три, семь, пять – всё «мистические» числа. Но дело, наверное, не в этом, а в том, что устройство сборника очень гармонично. Сразу сознаюсь, что меньше всего мне понравилась первая «несказка» «Живительный источник» о благородном водителе автобуса, который любил всех пассажиров, а особенно старушек. Может быть, здесь виновата я сама – во-первых, я не люблю и не понимаю сказки, а во-вторых, после прочтения рассказов не была настроена ни на «сказки», ни на «несказки», и мне очень хотелось, чтобы такой замечательный герой как этот водитель был не в сказке, а в действительности (и любил бы меня, старушку). Пожалуй, это единственное произведение в книге, которое показалось мне неоправданно растянутым и скучным, да и еще и лишенным неожиданной эффектной концовки (я с первых строк знала, что «всё будет хорошо»). А ведь неожиданное завершение свойственно всем остальным произведениям Нины Шамариной. «Живительный источник», на мой взгляд, единственное исключение. Остальные «несказки» очень хороши, написаны с юмором, это умные, добрые и грустные сказки для взрослых, скорее, притчи.

И теперь о главном, чем меня восхищает проза Нины Шамариной. Люди, образы героев, они на редкость живые, и все – на этот раз без исключения! – вызывают сочувствие. С каким восторгом читала я рассказ «Розовая шапочка»! Не рассказ, а неспешное повествование о первой любви каменщика Сергея, но тем удивительнее и неожиданней оказалась развязка неторопливой повести. Я сочувствовала этому благородному парню (той же рыцарской когорты, что и водитель автобуса из «Живительного источника»), сокрушалась о его нелепо сложившейся судьбе… Думала: только в баснословные семидесятые и только в нашей стране могли жить такие мужчины, честные, чистые, ответственные… И не в городе, тем более не в Москве, уже тогда заметно развращённой, а только в деревне. Но вот читаю рассказ «Полнолуние» – герой его, кажется, мог бы быть одноклассником Сергея, тоже деревенский парень, без «высшего», вот только профессия другая. Если Сергей – каменщик, строитель, созидатель, то Борис смолоду возит на персональных «Волгах» всякое начальство и, наверное, поэтому весьма осторожен. «Осторожничанье» незаметно выливается в подлость, но герой этого не сознаёт, задавая вечный вопрос обиженных на судьбу: «За что мне это?» Но и ему невольно сочувствуешь. И как же интересно читать и об одном человеке, и о другом! И как хочется, чтобы рассказы были подлиннее, чтобы читать ещё и ещё, и размышлять о человеческих судьбах, и додумывать, продолжая их путь, и так без конца…

Нет, я всё-таки ошиблась! Есть и ещё одно исключение, когда сама автор помешала мне посочувствовать героине и продолжать с ней жить, после того как в рассказе была поставлена точка. Рассказ «Семь дней после Даши». Умирает некая Даша, оставляя двух новорожденных девочек. Героиня Екатерина возится с младенцами, организует похороны, мучится, переживает, но я не испытываю к ней никакого сочувствия, потому что подозреваю подвох: кто эта Даша? Кем она приходится Екатерине? Подруга, сестра, соседка? Почему Екатерина осталась одна с младенцами? Где органы опеки?! Где медики?! Разве можно тащить младенцев меньше недели от роду с собой на кладбище или, наоборот, оставлять одних?! Почему так непросто выбирается место упокоения Даши? Почему похоронить вдруг оказывается «недорого»? Эти несообразности и загадки не дают мне возможности сострадать, меня мучит один вопрос: кто эта Даша? И когда в конце выясняется, что она – кошка, я разочаровываюсь и даже обижаюсь на автора! Особенно потому, что животных очень люблю, и мне приходилось хоронить двух стареньких котов (мне тогда было не до шуток и розыгрышей). Да и прием, мягко говоря, не нов. Уж сколько подобных рассказов было! Например, у В. Пелевина некий Зигмунд, сидящий в венском кафе и многозначительно изрекающий время от времени одно слово. Читатель убежден, что это сам Зигмунд Фрейд, а оказывается, что попугай! Вот если бы с самого начала было сказано, что Даша – кошечка, ах, как бы искренне я сопереживала!

А теперь о рассказах, меня просто потрясших и восхитивших. Рассказ «Хорошая работа» – о женщине-воровке, правда, ворующей «по маленькой», по сотне-две из сумок дамочек, лечащихся в санатории, где героиня работает горничной. Как же я ей сочувствовала, как восхищалась этой отважной, изобретательной воровкой, как желала ей ускользнуть от возмездия! И она не подвела, ускользнула! Я почти завидовала ей, её смелости, изобретательности, свободе! Это я-то, ни разу в жизни не поднявшая даже оброненную кем-то монетку! А всё литература – и мастерство Нины Шамариной, и эпизод из моего далёкого детства. Четвёртый класс. Я пришла в школу первой и увидела именно на своей парте оставленную, видимо, предыдущей «сменой» шариковую авторучку. Очень красивую, «заграничную». Взяла себе, конечно, потерянная ведь. И надо же было так случиться, что на первом же уроке русского языка нам диктуют среди прочего следующее: «Нашёл и не объявил – всё равно что утаил». Меня как ошпарило, и найденная ручка немедленно легла туда, где лежала. Вот она сила Слова! И с тех пор «ни-ни», что, конечно, совсем не принесло мне счастья, напротив, только почти физические страдания доставляло, когда, например, одноклассница, придя навестить меня, болевшую, очень глупо и откровенно украла у меня редкие марки, а через два дня принесла их в школу и стала хвастаться. Мне было так горько, что я сделала вид, что ничего не вижу и не понимаю. Её, бедной, давно нет в живых, а я почему-то не могу до сих пор забыть… И вот снова вспомнила, и помянула её – добром, без обиды. Она хорошей была девчонкой, не злой, только глупой. И это маленькое «добро» – тоже благодаря слову Нине Шамариной.

И ещё один рассказ – неоднозначный, грустный, не очень понятный, и почти про меня, то есть мог бы быть про меня. «Дочкина мама». Строгая, неласковая, деспотичная мать испортила единственной дочери жизнь. Как же я ненавижу деспотичных женщин! Но вот эту маму почему-то не получается ненавидеть. Могла ли эта деревенская женщина быть другой? С её-то нелегкой судьбой, в отсутствие любви? И ведь не издевалась над дочерью, просто была строга и по-своему справедлива. Да, унижала невольно, но думала при этом, что строгость поможет дочери в жизни. А может, и вправду помогла? Без строгости Вера, дочь, могла сбиться с пути. Ведь у Веры изначально не было какого-то стержня. И виновата ли в этом мать? У Веры была возможность выйти из подчинения, например, когда она училась в институте. Очень просто – учителю во все времена легко можно было попросить «распределения» в другую деревню, в другой район. Она сама не захотела. Кого ж винить? Ведь и после смерти мамы она, взрослая и даже немолодая женщина, слушается соседку. Какое странное, непонятное, необъяснимое нежелание свободы! Какой поразительный контраст со свободной и грешной героиней «Хорошей работы»! Но и Вере я тоже сочувствую. И не знаю, кто прав, кто виноват. Точнее так: нет виноватых. Или мы все виноваты друг перед другом, мы все несем ответственность друг за друга. И только в этом наша истинная свобода. Завет Чехова. Только с творчеством «доктора Чехова», исполненного великого сострадания и любви к людям, я могу сравнить рассказы Нины Шамариной. И буду вновь и вновь их перечитывать: такие разные, всегда неожиданные, грустные и добрые, с неуловимым «чеховским» юмором. Буду принимать их как лекарство. И всем советую. Они обязательно помогут, мне уже помогли.