Читать книгу: «Девятое зеркало», страница 10

Глава двадцатая

Небо было бархатно-черным, а ночь тихой и холодной. И я, как в детстве, лепила снежки, швыряли их в ближайшее дерево и ликовала, когда они разбивались вдребезги.

Я глотала воздух, пила его, пытаясь надышаться. Я хотела жить.

Впервые ощущала эту дрянную потребность – существовать. Здесь и сейчас, невзирая на обстоятельства.

И, наконец, пришел страх. Да такой, что хотелось убежать в лес, упасть на колени и кричать во всю мощь легких. Кричать так, чтобы боль ушла.

– Не помешаю? – Ха-шиир неожиданно плюхнулся в снег рядом со мной, искоса взглянул на мой венец, а затем также пристально уставился в небо.

– Дерион показал мне Пустошь, – я украдкой стерла слезы.

– Что ты здесь делаешь? – не слушая меня, спросил драгманец. – Прячешься от своего мужа?

– Вроде того. Ты же знаешь…

– … что ты пытаешься спасти мне жизнь? – закончил он. – Не уверен, что стою того.

С каких пор Ха-шиир знает меня так хорошо?

– Я тут вдруг подумала, – нахмурилась я, крепче заворачиваясь в белоснежную мантию, – что совершенно не хочу умирать. И еще, – и я развернулась к драгманцу: – я не хочу умирать бесполезно. Не хочу, чтобы Льяна осталась без сестры, госпожа Агнес без хорошей горничной, я… без будущего. Из-за дурацкого проклятия! – и вздохнула: – Оно и так унесло слишком много жизней.

– Ты хочешь вытащить Светоч из этого каменного чудовища, – да, Ха-шиир знал меня даже лучше, чем я думала.

Кивнула.

– Что ты видела в Пустоши? – наконец, спросил он.

– Руины, занесенные снегом и души, которые не обрели покой. Это было страшно, – и я вспомнила, как выглядел Саллос с высоты птичьего полета. – Когда-то это был прекрасный город.

– Ты веришь в то, что люди жили здесь?

– Да, – снова кивнула я, – а еще в то, что люди чем-то прогневали Эмору, раз она решила уничтожить их.

Я поднялась, вздохнула морозный ночной воздух и снова зачерпнула снег, смяла в шар и бросила в плечо Ха-шиира.

– Это что еще такое? – с притворным возмущением вскинул он брови. – Ты серьезно? Бросаешь мне вызов?

И он поднялся, загреб обеими руками снег – сколько мог удержать. А я с визгом бросилась к деревьям, чтобы спрятаться за одним из них. Снежная лавина накрыла меня с головой, не успела я сделать и двух шагов.

– Куда это ты собралась? – Ха-шиир уцепился за мою мантию, но я вывернулась, хватая комья снега.

– Получай!

Снежок попал в лицо драгманца, и он замер, озадаченный таким поворотом. Отплевываясь, смахнул с колючего подбородка снежинки.

– Ну, держись, Тея… – прорычал с усмешкой.

Я бросилась к зеркалу, чтобы вернуться во дворец, как и подобает приличной королеве, но Ха-шиир перехватил меня за талию, и мы вдруг вместе повалились в снег, громко хохоча.

– А-ну, стоять, – сказал мужчина, сминая мое сопротивление и наваливаясь сверху.

Мы замерли.

С моих губ тотчас сбежала улыбка.

Серые глаза Ха-шиира, в которых еще секунду назад плясали смешинки, стали серьезными.

– Мы не умрем, Тея, – вдруг прошептал он, жадно разглядывая мое лицо, ловя губами каждый мой вдох, – еще рано для нас обоих. Я еще не сказал тебе…

– Королева! – этого голос, наполненный ревностью и нетерпением, заставил лес дрогнуть.

Где-то далеко завыли волки.

Ха-шиир поднялся и подал мне руку, ставя на ноги.

– Как ты смеешь прикасаться с ней, она моя жена, – в голосе Дериона сквозила злость. – Ты всего лишь человек!

Он подошел и решительно оттолкнул драгманца. Легкое движение пальцев в грудь заставило Ха-шиира отшатнуться, ощетиниться и схватиться за оружие.

– Я дагор Брогхарна, если уж на то пошло, – хрипя от ярости вымолвил он. – И то, что она принесла тебе клятву, не делает ее твоей собственностью!

– Мальчишка, – на красивых губах Дериона возникла наглая усмешка.

Лесной король осклабился, демонстрируя клыки. Вид у него был крайне горделивый.

Снежок, разбившийся о его грудь, вынудил его лицо вытянуться от изумления. Он взглянул на меня, подмечая, что очередной снежок я уже скатала и подбрасываю в руке.

– Что вы делаете, моя королева?

Я снова бросаю снежок, но Дерион с легкостью подставляет руку, и тот разбивается о его предплечье.

– Прекратите эти глупости! – следующий снежок лесной король ловит в кулак и сжимает, разрушая в ладони.

– Вы сказали, что люди жили здесь, но Акар почти ничего о них не знает!

– Он никогда не был в Саллосе… до того дня, когда пришел, чтобы разрушить его, – произнес Дерион рассерженно, отмахиваясь от очередного снежного выстрела. – Он никогда не знал других женщин, кроме Эморы. Она бы не позволила ему. Никогда.

– Почему?

– Потому что его преданность предназначалась только ей, как и моя любовь, как и верность Борогана.

– А Тангор?

Снежок вдруг попал Дериону в лоб, потому что мужчина не успел подставить руку. Он тряхнул головой, заставляя снежинки, осевшие на рогах, посыпаться на его плечи.

– Тангор не ценил того, что ему досталось, – отрезал он и взглянул на зеркало, мерцающее в лунном свете: – Возвращаемся во дворец!

– Я хочу поговорить с Акаром, – сказала я, не сдвинувшись с места. – Ваше величество, вы должны понять меня. Это не мой дом.

– Теперь ваш, – сквозь стиснутые зубы проговорил Дерион, – мы связаны. Больше, чем просто узами брака. Мы обменялись кровью.

Я скатала еще один снежок, хорошенько покрутила в ладонях и метнула в лесного короля. Разумеется, супруг уничтожил его еще на подлете с таким хмурым выражением на лице, будто я пыталась его убить.

– Прежде, чем вы сообщите Акару о нашем браке, позвольте мне поговорить с ним наедине, – потребовала я.

– Брат будет в ярости. Все, что он захочет – это поскорее сделать вас вдовой.

Думаю, что именно так он и скажет.

Я взглянула на Ха-шиира, который явно не разделял идею Дериона отпустить меня к Акару одну. Более того, в его взгляде крылось какое-то подозрение, слишком нарочитое, чтобы утаить.

***

Я искренне считала, что встретиться с Акаром лицом к лицу будет несложно. Самая основная трудность, как мне казалось, убедить горного духа нам помочь.

Я ошибалась.

Главной проблемой было то, что я просто не могла переступить порог.

Я позволила себе едкий смешок, понимая, что еще немного и вода в тазу затянется коркой льда.

– Ну же, Тея, ты ведь не трусиха, – прошептала сама себе.

Конечно, не трусиха, а самая настоящая королева Черного леса. Разве может быть хуже?

Я всерьез подумала о том, чтобы сперва постучать в дверь, а уж затем войти.

Горничные именно так и поступают, разве нет?

С другой стороны, неужели Акар мог быть чем-то занят? Если только мыслями, как расправиться со мной наиболее изощренно.

Перехватив таз поудобнее, я толкнула дверь бедром и ввалилась в темницу.

Вода выплеснулась на пол, и пленник за решеткой вскинул голову.

Вскинул с трудом.

Я остановилась, как и сердце, мысли и время вокруг. А затем в груди запекло: там, где был когда-то рэйкон.

Я медленно поставила таз на пол, засучила рукава и опустила в ледяную воду тряпку. Молча. Акар также молча наблюдал за мной.

– Я сейчас открою клетку, но, если ты попробуешь вырваться или даже дернешься, я уйду, – предупредила его.

Я сто раз усомнилась в правильности своего решения, когда открывала дверцу решетки, потому что взгляд Акара сдирал с меня кожу.

– Просто не шевелись, – еще раз сказала ему.

Он бледен. Черная кровь засохла на его губах и подбородке.

Тишина, снова возникшая между нами, выкручивала жилы в моем теле.

– Я сегодня летала на огромной птице, – произнесла, чтобы заполнить эту неловкую паузу. – Дерион показал мне Пустошь.

– Что он сделал? – в хриплом голосе было столько битого льда, что я на секунду растерялась. – Сукин сын.

Я резко поставила таз на пол – вода снова вылилась через край. Смочила тряпку и хорошо отжала.

– Немного потерпи, – я опустилась перед Акаром на колени, замечая, как он замер и перестал, кажется, дышать. – Я думала, тебя невозможно ранить.

– У тебя неплохо получается, лгунья.

Рука с тряпкой остановилась на полпути к его лицу – сердце гулко забилось в груди.

Мы смотрели друг другу в глаза слишком долго.

– Так и будешь разглядывать меня? – усмехнулся Акар.

Его грубость подтолкнула меня к действию. Придвинувшись ближе, я аккуратно прикоснулась к его подбородку, стирая кровь.

– Пришла только ради этого? – его твердые губы зашевелились, заставляя меня потупить взгляд. – Или хочешь, чтобы я помог тебе после твоего предательства?

Я втянула носом воздух, громче чем планировала. Резко склонилась над тазом, сильно кусая губу, и нарочито долго возилась с тряпкой, полоща ею от одного бортика к другому.

– Мне жаль, что так вышло. Я не знала, что Ха-шиир в тебя выстрелит.

– Не стоит жалеть меня, лгунья. Я вырежу его гребанного сердце.

– Нам нужна стрела, – сказала я, перемещая тряпку на его шею.

Его кадык дернулся, взгляд стал острее.

– Ну давай, возьми, – его губы снова изогнулись в язвительной усмешке. – Двумя руками и нежно.

– Пообещай, что, если я вытащу стрелу, ты не попробуешь сбежать. Или убить кого-нибудь.

– Я уже говорил, что сделаю с каждым из вас, когда окажусь на свободе.

– Тогда ты будешь сидеть здесь вечно.

Цепи, сдерживающие его, натянулись от напряжения.

– Уверена? – плечи и спина горного духа распрямились, на шее вздулись вены от натяжения ошейника.

Над нашими головами раздался чудовищный хруст – по алмазной поверхности побежала трещина, на нас посыпались сверкающие осколки.

– Что скрывается за дверью в покои Эморы, ты знаешь? Ты пытался туда попасть? – спросила я, стараясь не показывать, как меня напугала демонстрация возможностей Акара.

– Попасть туда, где живет твой злейший враг? – переспросил пленник. – Бороган хоть и спал все десять лет, пока в Замке не горел огонь, но он связан клятвой. Эмора оставила лишь одно зеркало, которое не подвластно проклятию. Это Морлос. Он открывает проход куда угодно. После того, как мы уничтожили Саллос, Эмора ушла сквозь него. Но это зеркало подвластно только ей, в отличие от девятого зеркала, сокрытого в Пустоши.

– Помоги нам.

Взгляд Акара застыл на моем лице.

– Нет.

– Что ж, – я закусила губу и отвернулась. – Ты будешь пленником Алмазного дворца до скончания времен, Акар.

Я медленно схватилась за древко стрелы и сделала глубокий вдох.

– И, кстати, – коротко вскинула взгляд, – я вышла замуж за Дериона.

И резко дернула Светоч, падая вместе с ним на спину. Стрела вспыхнула в моих руках – огонь Борогона снова озарил алмазную клетку.

Глава двадцать первая

Алем рухнул в снег передо мной и расправил крылья, приглашая сесть в седло.

Хару лежал на камне, высунув длинный розовый язык, и лениво наблюдал за нами. Он знал, что ему придется бежать до самого замка со скоростью ветра, чтобы обеспечить мою безопасность. Дерион спустит с него шкуру, если он не успеет. Впрочем, Хару слишком быстр, чтобы в нем усомниться.

– Я не одобряю это, – недовольно пробурчал лесной король, наблюдая в стороне, как я нервно хожу по снегу.

Он стоял неподвижно, длинная белая мантия лежала шлейфом на блестящем снегу. Лицо короля было мрачным и напряженным, брови сведены к переносице. Колчан в его руках полыхал единственной стрелой.

Я перевела взгляд на Ха-шиира, подмечая, что он тоже хмур. А еще обеспокоен, что бывало очень редко. Обычно Ха-шиир не позволял эмоциям брать верх.

– Что именно сказал Акар? – он искоса взглянул на меня.

Когда Оруэн подвел к нему лошадь, резко дернул поводья и поморщился.

Нет, драгманец не просто обеспокоен, он явно делает то, что вынужден делать. И вовсе не желает это скрывать.

– Акар не поможет, – ответила я. – Его ни в коем случае нельзя выпускать!

И снова вернулась мысленно в узилище, где единственным сдерживающим Акара препятствием была клетка. Когда я запирала ее дрожащими руками, проворачивала ключ в замке, задыхаясь от страха, горный дух был в сознании и следил за мной взглядом. Я боялась, что после того, что я сказала, он попробует вырваться на свободу любыми способами, но он, едва я выдернула стрелу, даже не двинулся с места.

Разумеется, он был зол. И даже больше – ошарашен. И он бы не стал искать Зеркало в Пустоши или идти с нами к Борогану, чтобы открыть дверь в покои Эморы. Он не стал бы делать ничего из того, что вернуло бы меня в Молберн.

– Без горного духа нам не стоит идти за гряду, – произнес Дерион. – И времени уже нет.

Все, что мы могли – договориться с Бороганом, чтобы он, наконец, открыл двери в покои богини. Но даже этот план не был идеальным: без вечного пламени старый Острок погаснет, и дикие души хлынут сюда.

Ха-шиир вскочил в седло, ловко управляясь с лошадью.

– Нам пора, Тея, – сказал он.

Хару все еще лежал, внимательно наблюдая за мной. Он чувствовал, что я паникую.

– Пока я здесь, Акар не сможет выйти, – сказал Дерион. – Хару доставит вас в замок, Алем и стая обеспечат безопасность по пути во дворец, а всадники, – он имел в виду Ха-шиира и Оруэна, которого он тоже отправлял с нами, – они сделают все возможное, чтобы вам не помещали воины Акара.

– Сколько их там? – поинтересовался Ха-шиир.

– Несколько отрядов, в том числе и лучники. Не дайте им попасть в птицу.

– Они все стоят у леса? – Ха-шиир неприязненно поджал губы, выражая свое отношение к нашему плану.

– Да. И это лучшие воины Акара, не считая его армии, которая без Кузницы, никогда не проснется.

– И нас ты отправляешь вдвоем? – хмыкнул драгманец.

– Я даю вам своих волков, – с явным недовольством ответил Дерион. – И лошадей. Быстрых лошадей, человек. И лучшего своего слугу. Не забывай, что вы, как таковые, им не нужны.

– Им нужен Светоч, – сказала я, зная, что стрелу заберу с собой.

– Не только, – отозвался он, протягивая мне колчан. – Главным образом, им нужны вы, ваше величество. Даже то, что вы теперь моя жена, не остановит Акара.

Я подошла к Дериону, чтобы забрать Светоч, но, когда потянула на себя колчан, поняла, что отпускать лесной король не собирается.

– Вы разбиваете мне сердце, – прошептал он так, чтобы услышала только я, – нашу первую ночь мы проводим порознь. Я теряю вас и делаю это добровольно, но вы не желаете проявить ко мне милосердие.

Я отвела взгляд. Мы заключили сделку, но от своей части я бежала, как от огня.

Я снова взглянула на Хару, почувствовав, что он полностью разделяет слова короля. Волк предан королю в той же степени, что и мне, будто мы одно целое.

– Ничего уже не разрушит нашу связь, – сказал Дерион, зная, о чем именно я думала, – вы всегда будете королевой Черного леса. Просто примите это.

Я потянула сильнее, и, наконец, пальцы Дериона разжались.

Привесив колчан за спину, я безмолвно взобралась на спину Алема.

– Следи за ней и береги, как собственную жизнь, – обратился Дерион к Оруэну, а Ха-шиира проводил тяжелым, беспокойным взглядом.

– Будь осторожен, Ха-шиир, – сказала я. – Встретимся в Замке.

Алем взмыл в ночное небо стремительно. Я прижалась к спине птицы, крепко цепляясь за ремни седла. Глаза заслезились от сильного ветра. Мы взмыли выше облаков под сияние серебряного месяца, а затем потонули в них, в тяжелую густую ночь, полную огней воинства Акара.

И сразу засвистели стрелы.

Алем снова набрал высоту, взмахивая сильными крыльями.

Мои пальцы онемели от холода, и я зарылась ими в перья кондора, пытаясь согреться.

И снова мы ухнули вниз, заскользили плавно над снежной равниной.

До меня донесся звон мечей и скрежет железных механизмов – внизу разворачивалась битва. В висках у меня отчаянно ударилась кровь, а в голове забилась одна и та же мысль: «Если бы каменные воины Акара обладали огнем, давно бы сожгли лес!»

Пытаясь увидеть Ха-шиира, я едва не выпала из седла. Алем резко накренился, приближаясь к Замку.

Кондор приземлился на одну из башен, и я соскользнула с седла, ощущая, как вибрирует стрела в колчане за спиной. Взглянула на снежную равнину, увидев всадников, пробивающихся сквозь отряд Акара. А затем я увидела Хару, который бежал к Замку, огибая воинов.

Без промедления я бросилась по лестнице, а затем и темной галерее, соединяющей башню и главный корпус.

Замок был безмолвен. Бороган мирно дремал. Без огня он и правда утрачивал нить времени и засыпал.

Наконец, я оказалась у каминного зала. Распахнув двери, ворвалась внутрь и придушенно вскрикнула – внутри, у камина, стоял Ашарес.

Удары сердца вскружили голову, я попятилась назад.

Бессмертный стоял вполоборота, обнажив меч. В черных доспехах и в черном плаще, он напоминал самого Акара, но взгляд Ашареса был по-прежнему пуст и абсолютно мертв.

– Госпожа, – поприветствовал он меня, невзирая на то, что от страха я едва держала лицо.

Ашарес был один, но и этого было достаточно, чтобы остановить меня.

– Отдайте мне Светоч, – сказал он. – Мой повелитель не желает, чтобы вы пострадали. Верните его, и с вами ничего не случится.

Я коснулась рукояти кинжала, и Ашарес прошептал тихо:

– Не надо.

– Как ты здесь оказался? – спросила я, все-таки извлекая оружие. – Почему Бороган тебя впустил?

– Вы не оставили ему пищи, и он просто ничего не может сделать.

– У нас с Ха-шииром осталось всего два дня, Ашарес. И, – взглянула на темный, безжизненный камин, – ты неверно все понял. Я не хочу возвращать Светоч Борогану, я хочу объединить духов Зазеркалья.

Ашарес, не смотря на всю свою мрачность и холодность, не сумел скрыть удивления.

– Мой повелитель готов на это? – спросил он. – Если да, то почему он до сих пор пленен?

– Твой повелитель упрям, как осел! – вздохнула я. – Прошу тебя, Ашарес, отзови своих воинов!

– Вы думаете, это я управляю ими? – снова изумился он. – Ни у кого нет силы поднимать камни, только мой хозяин способен на это. И я тоже подчинен его воле.

Я снова посмотрела в камин, где едва разгорелся слабый огонек. Я услышала едва уловимое дыхание духа пламени, и ощутимо вздрогнула. Похоже, связь с Дерионом позволяет слышать духа огня без рэйкона.

– Передайте мне стрелу, – потребовал бессмертный и протянул руку. – Сейчас.

– Если отдам, у нас с Ха-шииром не будет и шанса, – выпалила со злостью.

Ашарес резко отпустил руку и отвернулся, а затем взглянул на меня так холодно, что я попятилась.

– Я должен забрать, – сказал он низким, вовсе не вежливым тоном.

Его лицо, пересеченное шрамом, исказилось от гнева.

Он резко двинулся на меня и замахнулся мечом, заставив меня закричать от ужаса. Я успела отпрыгнуть, ощутив вибрацию воздуха.

Бессмертный схватил меня за одежду и притянул к себе, поддел острием меча лямку на плече и рывком срезал, заставив колчан упасть на пол.

– Прости, Ашарес… – прошептала я, ударяя мужчину кинжалом в плечо и вынуждая его разжать пальцы.

Бессмертный с недоумением посмотрел на рану, а затем ударил меня по лицу с такой силой, что я упала на пол и задохнулась от жгучей боли. По губам побежала горячая кровь. На мгновение перед глазами все помутилось, и я испугалась, что потеряю сознание.

– Мне жаль, – из голоса бессмертного ушла вся злость. – Теперь я должен доставить вас во дворец. Будет лучше, если вы не станете сопротивляться.

Будет лучше, если ты уберешь от меня руки.

Ашарес молча вынул кинжал из плеча, и наклонился за стрелой.

– Я приму любое ваше наказание, госпожа. Но со временем вы поймете, что у меня не было выбора.

Когда он потянулся к Светочу, я ударила его под колено, пытаясь повалить. И, казалось, Ашарес упадет. Он пошатнулся, но сохранил равновесие.

– Моя госпожа, я не смогу доставить вас во дворец в целостности, если вы не прекратите, – прошептал он, поднимая колчан со стрелой. – Я прошу последний раз.

Но я снова пнула его. Нет, не для того, чтобы навредить. Скорее, чтобы выразить свое отношение к его предложению.

– Моя задача привезти вас туда живой. Я сделаю все, чтобы вы были живы, – монотонно отчеканил он, хватая меня за волосы и волоча по полу к дверям.

Я услышала крик Алема над башней, а затем и протяжный вой Хару.

Ашарес нахмурился.

Он вытащил меня в коридор, схватил за ворот плаща и поставил на ноги к окну, больно впечатав в подоконник. Мы оба повернули головы в тот конец коридора, откуда раздавался топот.

Бессмертный сжал мое запястье – до невозможной боли – положил мою руку на подоконник и прижал к ней лезвие меча. Когда я поняла, что он собирается сделать и осознала в полной мере его слова: «Я сделаю все, чтобы вы были живы» – перестала дышать. Кровь все еще текла по губам и подбородку, и я чувствовала ее металлический привкус во рту.

Когда в коридоре показался Ха-шиир, мне захотелось расплакаться. А когда он увидел меня, окровавленную и дрожащую от страха, а его глаза преисполнились смесью жгучих чувств, я все-таки зарыдала.

Ашарес приподнял лезвие, отставляя на руке тонкую полоску, из которой сразу засочилась кровь. Меч был хладнокровно занесен над моим запястьем.

За Ха-шииром замер Оруэн.

– Что ты делаешь? – закричал он. – Перед тобой королева!

Ашарес ответил невозмутимо:

– Я лишу ее руки, а затем и глаза.

Ха-шиир зарычал, поджав верхнюю губу. Он медленно вытащил топор и прохрипел:

– Отпусти ее!

– Я не могу, – признался Ашарес. – Я должен доставить ее во дворец живой. Это единственное условие. Если понадобится, я отрежу ей даже нос и уши, но выполню приказ, – и он посмотрел на Оруэна. – Ты же понимаешь, я должен.

– Он не может ослушаться, – произнес Оруэн. – И я не могу. Я обязан беречь королеву, как собственную жизнь, – и он взглянул на Ха-шиира. – Мы должны выпустить их.

– Ты рехнулся! – прошипел тот в ответ.

– Там она будет в безопасности.

– До боя часов, – напомнил драгманец, – потом погибнет! Или… – и он снова посмотрел на Ашареса. – Ты придешь за мной, верно?

– Нет, – качнул головой бессмертный. – Мой повелитель желает собственноручно убить тебя, дагор Брогхарна.

– Какая честь!

Я вытерла нос и губы тыльной стороной ладони, ощущая слабость в ногах.

Сейчас я презирала Акара всей душой.