Читать книгу: «Взгляд сквозь время. Сборник», страница 3

Да ладно, не психуй

Неделя после первого свидания с Константином прошла ровно. Катерина, как положено, дважды на занятиях музыкой виделась со студентом. Они чудесно общались, шутили, делали перерыв на чай. Договорились, что раз Катерина так сильно все дни занята, отложить совместные походы по мероприятиям на летние каникулы. В общем, все шло как надо, и Катя радовалась, что ей не нужно ничего выдумывать и никого обманывать.

Наступило воскресенье. Вернувшись с занятий в ансамбле, Катерина не пошла гулять и не села читать или смотреть телевизор, а ходила с места на место по квартире в радостном ожидании звонка Константина. Позвонить, как они договорились, он должен ей с двух дня до пяти вечера. С таким расчетом, чтобы они успели погулять: час ей добираться до центра и потом обратно, и не позже десяти она должна быть дома. Голова Катерины была забита вариантами предполагаемого разговора. Она пыталась представить, а что она сделает, если… а что она ответит, если… как будто бы она готовилась к сдаче экзамена. Она переживала, что он в ней разочаруется. Младшая сестра находилась дома и с интересом наблюдала за метаниями такой обычно уверенной в себе старшей. И прекрасно видя, что Катерина и так нервничает, не нашла ничего лучшего, чем спровоцировать ее, заявив, что сестра могла бы и ее взять с собой в кафе, ну не целуются же они там в самом деле или все-таки целуются?

– Ну съязвила, – огрызнулась Катя.

– Так что, тебе жалко, что ли? Возьми!

– Жалко, – отрезала Катя. – Ты же видишь, что я сама еще никуда не иду.

– Да ладно, не психуй, позвонит твой Костя, наверное, если не передумает, – подтрунивала сестренка.

Вообще-то, сестры часто гуляли вместе, за что Катины приятельницы прозвали младшую сестренку «Хвостик». Но не брать же ее с собой на свидание! Катерина злилась и отвечала с резкостью на назойливые приставания сестры. Но сестренка не унималась и, чем сильнее заводилась Катерина, тем сильнее продолжала подначивать ее она, говоря, что так старшей и надо, за ее жадность он ей не позвонит, что, зря Катя расфуфырилась, да еще мамиными французскими духами надушилась так, что воняет за километр…

Без десяти пять Катерина уже угрюмо и открыто сидела перед телефоном. А сестренка требовала, чтобы ей дали сделать срочный звонок, вызывая в Катерине шквал раздражения.

Если сестренку спросить, для чего она изводила Катерину, то Маша и сама вряд ли бы ответила. Просто ей тоже хотелось побыстрее стать взрослой, она завидовала свободе старшей сестры. И, несмотря на всю к ней сестринскую любовь, не могла удержаться от колких двусмысленных намеков и высказываний.

Константин не позвонил ни в пять, ни в шесть. Сначала Катя испугалась, что с ним что-то случилось, и ей очень хотелось позвонить самой. И она уже было собралась позвонить, чтобы исключить эту версию и послушать каким голосом он ответит. (Входящие телефонные номера, в то время, не определялись автоматически – прим. Автора)

Но проверив карманы и сумку, нашла лишь скатавшиеся комочки, потому что постирала бумажку вместе с джинсами. В итоге она решила, что чем-то не понравилась ему. Катина самооценка упала так же стремительно, как взлетела после их прошлой встречи.

Катерину словно бы искупали в грязи, она чувствовала себя обманутой и униженной, и еще сильнее срывалась на младшей сестре.

Колкостям Маши не виделось предела. Они чуть не подрались и сидели по разным комнатам, дуясь друг на друга как мышь на крупу.

Тебе есть что возразить?

В десять пришла мама, и сестренка, обиженная до глубины души, прям с порога кинулась рассказывать маме о Катькиных ухажерах.

– Да подожди ты, дай раздеться, – смеялась мама. Но сестренка не унималась.

– Ох смотри, доносчику первый кнут, – беззлобно продолжила мама. Но когда Маша дошла до возраста Катиных кавалеров, лицо мамы стало предельно серьезным. И холодным жестким взглядом она внимательно посмотрела на подпирающую косяк двери в конце коридора старшую дочь.

– Тебе есть что возразить? – спросила мама у Кати сухо. Катерина обреченно покачала головой.

– И молчала, а я, как дура, считаю ее взрослой, разумной девушкой, которой можно доверить младшую сестру, а ты так значит поступаешь с моим доверием?

Катерина молчала.

– Иди на кухню, – сказала она ей. Катерина пошла как на голгофу. Там мама, вытянула из дочери максимально возможное количество информации. А затем в доверительно-назидательной форме выговорила ей за недостойное поведение и в очередной раз призвала поверить ее жизненному опыту, а не пробивать стены лбом. Мама уверенно сказала, что никто не будет ходить с Катериной три года за ручку до ее восемнадцати лет и, что всем этим козлам нужно только одно. Это «одно» в их доме звучало как страшное преступление. Мама требовала, чтобы Катерина выкинула из головы всю муть, а думала бы лучше об учебе да как помочь ей – матери… Результатом беседы стало заявление мамы о том, что она страшно обижена на дочь. То есть на Катю обиделась вся ее немногочисленная семья. Ну никак мама не ожидала от Катерины проявления такой скрытности, потому что кто же, как не мама, должен знать все подробности жизни дочери, а иначе как она ей поможет в нужную минуту. И апогеем стало пристальное вглядывание Катерине в глаза с задаванием унизительных вопросов:

– Надеюсь, тебя не нужно вести к гинекологу, между вами ничего не было? И я надеюсь, что слово «ничего» мы понимаем одинаково?

Заплаканная и пристыженная Катерина чувствовала себя готовой провалиться сквозь землю. Теперь у нее появилось ощущение, что ее не только унизили, облили грязью, но и хорошенько выпороли. Чувство вины перед матерью и брезгливости к себе не оставляли Катю несколько дней.

Закончив беседу, мама решила, что без десяти одиннадцать вечера – не поздно для столь важного звонка, и набрала номер основной преподавательницы по фортепиано. Задыхаясь от ужаса Катя слышала, как в разговоре с ней мама сыпет такими словами, как «педофилия», «тюрьма» и тому подобными. Итогом ее гневной тирады стала настоятельная просьба убрать от ее дочери этого «козла-педофила». Катя про себя подумала, что на музыку, она, наверное, никогда больше не пойдет. Но следующее занятие приходилось на мамин выходной день, и мама поехала на занятия с Катериной, чего она не делала уже больше четырех лет, посещая только экзамены и отчетные концерты, да и то не всегда. Перед занятием она один на один снова побеседовала с преподавательницей и уехала, не став дожидаться их окончания.

Катерина входила в учебный класс трепеща всей душой. Преподавательница была чернее тучи.

– Садись, – резко сказала она Кате. – Да, надо сказать мама у тебя… – она запнулась и, несколько секунд поискав замену не произнесенному слову, закончила фразу: – Боевая. И что, – продолжала она, неприязненно глядя на девушку, – он и вправду к тебе приставал?

– Нет, – тихо ответила Катерина, – я такого никогда не говорила.

– Так чего она скандал устраивает?! – почти взвизгнула преподавательница.

– Переживает за меня, – только и смогла ответить Катерина.

– Ну знаешь! – возмутилась учительница. – Ладно, давай начинать, – и поставила раскрытые на нужной странице ноты на пюпитр рояля. Катерина послушно заиграла.

Студента Катерина больше не видела. Спрашивать, куда он делся, боялась.

Мир

В следующее воскресенье она невольно еще ждала звонка Константина, но он так и не позвонил. Прошла неделя. Наступило новое воскресенье. Катерина вернулась с занятий. Она находилась дома одна, и сама подошла к зазвонившему телефону. Неожиданно для нее в трубке раздался его голос:

– Здравствуйте, могу я поговорить с Катериной?

Катя холодно спросила:

– А что, нам есть о чем разговаривать?

Константин мгновенно среагировал на ситуацию и рассыпался в извинениях. Он просил дать ему возможность все объяснить, говорил, что она уйдет в любой момент и ничего не теряет, если выслушает невиновного человека, и прочее, и прочее… Как хороший психолог, он умело давил на Катины слабые места. И как бы Катерина не обижалась, она была рада дать ему шанс.

На встречу Константин снова пришел с цветами. И картинно встав на одно колено, при всем честном народе стал просить прекрасную даму о снисхождении. Катерина не смогла не улыбнуться, лед если не растаял, то точно дал глубокую трещину.

– Не буду оригинальным, – улыбался Константин широкой открытой улыбкой, – и предлагаю посидеть в кафе, как ты на это смотришь?

Ну как можно отказать такому галантному и обаятельному кавалеру, а главное зачем? И Катерина согласилась.

Подходя к кафе, они увидели очередь из людей, ожидающих, когда там появятся свободные места. Она замедлила шаг, но Константин ее подбодрил, произнеся уверенным тоном:

– Идем, идем, нас это не касается.

Катерина держала его под руку, и они уверенно проследовали внутрь. Привставший им навстречу портье одним движением руки оказался усаженным на место.

Они огляделись, народу в кафе битком, практически все столики заняты.

Надменный официант бросил в их сторону:

– Мест нет, – и понесся с подносом по залу.

– Подожди меня здесь, – обратился к спутнице Константин и шагнул наперерез официанту.

Тот недовольно остановился и уже начал возмущаться, когда Константин показал ему что-то, поднеся руку чуть ли не вплотную к глазам. Официант мгновенно расплылся в самой доброжелательной улыбке. Они оба вернулись к стоящей у входа Катерине. Официант, блаженно улыбаясь, поздоровался с ней персонально и предложил проводить их до свободного столика, с которого стремительно убрали табличку «зарезервировано». Катерине стала неприятна эта скользкая подобострастность в движениях и взгляде официанта. Константин же лишь пренебрежительно отмахнулся от него рукой, как от человека второго сорта, сказав, что как они будут готовы сделать заказ, то его позовут, а вертеться перед ними не надо. Официант в полупоклоне отошел. Катерина почувствовала какое-то неприятное жжение под ложечкой. А Константин, видя ее недоуменный взгляд, довольно грубо и громко, что для Катерины стало полной неожиданностью, произнес:

– Пусть знает свое место, холуй! А то все, видите ли, занято у них.

Катерину словно полоснуло слово «холуй»: унижения и оскорбления других людей не доставляли ей удовольствия. Но серьезно задуматься она не успела. Мило улыбаясь, Константин положил перед ней на столе свою красную корочку.

– Мое удостоверение, – показывая на корочку, сказал он, – я офицер, и у меня бывают непредвиденные командировки, о которых я не могу и не имею права кому-либо сообщать. Поэтому я и не смог позвонить тебе. Я вернулся еще во вторник, но поскольку ты давала разрешение звонить только по воскресеньям, я терпеливо дождался воскресенья, двух часов и сразу же тебе позвонил.

«Да, действительно, – подумала Катерина, – звонок сегодня раздался ровно в два». Катя смущенно улыбалась.

– Ну что, мир? – спросил Костя.

– Мир, – подтвердила она. И они непринужденно проболтали два часа. После свидания, провожая ее домой, Константин сказал, что хочет серьезно поговорить. Катерине ничего не оставалось, как согласиться.

За красивые глаза

Константин заговорил самым обыденным тоном, как будто они обсуждали погоду. Сначала он заключил, что они современные и свободные люди, Катя согласно кивнула. Ну а раз так, то он будет говорить с ней откровенно. Он сказал, что видит, какая она чистая и неиспорченная девушка, отметил, что такие в наше время редкость, да еще и красавица, но она уже не ребенок и сама, наверное, все понимает – ему двадцать пять и ему, конечно, необходима женщина.

– Ну ты понимаешь, о чем я? – уточнил он у Кати.

Катя вздрогнула всем телом, сердце упало куда-то в желудок, мамины слова из последнего внушения всплыли в ее голове. «Какой ужас!» – только и подумала Катерина, не веря, что это происходит с ней.

Она промычала что-то нечленораздельное и сделала попытку убрать руку с его предплечья. Константин ее удержал, немного придавив Катину ладонь своей свободной рукой, как бы демонстрируя, что он сильнее. И спокойно продолжил. Константин сказал, что сейчас он от нее ничего не требует и готов ждать ее совершеннолетия, а как только оно наступит, сразу же на ней женится. Но, конечно, Катерина, в свою очередь, должна пообещать хранить себя для него. Но она должна понимать, что время от времени у него кто-то будет, но для нее подобные случаи не должны иметь никакого значения, так как это всего лишь физиология. Второй важный момент – его профессия. Катерина не должна его ни о чем спрашивать, а верить ему на слово. Он гарантирует, что обеспечит ей безбедную жизнь, так как его ждет блестящее будущее. Уже совсем скоро, до конца этого года, ему должны дать квартиру, а там будет и машина, и все остальное. И все это будет и ее, ей не нужно будет работать. Все, что требуется от нее, согласиться стать мужниной женой. Он познакомит ее со своими родителями и представится ее матери. И в довершение, конечно он дает ей время подумать, понимая не совсем обычность его слов, но недолго. И просит не морочить ему голову, так как он занятой, серьезный человек и у него нет времени, чтобы тратить его впустую. Тем более что такие предложения делают не каждой. Не все такие порядочные, как он. Другой на его месте воспользовался бы ее наивностью, а он хочет все по-честному и открыто решить между ними.

Катерина оторопела, нет, умом она понимала, что он поступил с ней честно. Ничего особо крамольного для «современных и свободных» людей он не сказал. Все логично объяснено, ему двадцать пять, ей пятнадцать. У него все есть или будет, о таком достатке действительно мечтала бы любая девушка, тем более во время тотального дефицита. Она же фактически бесприданница, которую готовы взять замуж, что называется, «за красивые глаза». Все эти доводы Константина она поняла, но образ принца резко померк в ее глазах. Внешне Катерина оставалась спокойной и даже пообещала подумать. Внутри же у нее все дрожало. Она шла домой, разрываемая противоречивыми чувствами. Если бы Константин предложил ей все тоже самое, не упоминая про физиологию, то, возможно, она бы задумалась серьезно и к ее мыслям не примешивалось липкое ощущение брезгливости.

Цветы Катерина выбросила в урну на остановке у выхода из метро. И их сразу же подобрал какой-то парень, посмотрев на Катю как на ненормальную. Букет стоил огромных денег, и парень уже представлял прекрасный вечер со своей девушкой, неожиданно осчастливленной этим букетом.

Ну козел!

Катерина вошла в квартиру.

– Доча, привет, как прошел день? – спросила мама, выйдя в коридор.

Катерина не смогла скрыть свого состояния.

– Ногу подвернула, – попыталась соврать Катя, пряча глаза.

– Да, а врать ты давно научилась, что-то ты зачастила? – произнесла мама, сверля дочь глазами.

Катя так была подавлена, что не нашлась, что соврать во второй раз, и со словами «Мамочка, прости» пошла, захлюпав носом на кухню.

Мама налила стакан воды и поставила его перед дочерью.

– Ну, что ты рыдаешь, словно похоронила кого? Что случилось-то? – снова спросила она. – Или ты мне не доверяешь? – последний вопрос числился в списках тяжелой артиллерии. Ну как хорошая дочь может не доверять маме?

– Ну что ты, мам, начинаешь сразу, не доверяешь… – возражала Катя.

– Я не сразу, но я вижу, что ты упираешься, молчишь, что прикажешь мне думать-то? Молчишь – значит не доверяешь родной матери! – резко констатировала мама.

– Мам, да перестань ты, – огрызнулась Катерина.

– Что значит перестань? Кто здесь мама? Ты почему со мной так разговариваешь? – мама начинала заводиться.

Катя прекрасно знала, что ей эта ситуация будет теперь припоминаться при каждой более или менее серьезной ссоре. Но мама есть мама. И она покаялась, что ходила на свидание и рассказала, какое предложение ей сделали. Мама сидела мрачнее тучи и слушала не перебивая. Но как только Катя закончила, ее словно бы взорвало.

– Как он мог тебя так унизить, ты это понимаешь, что он тебя как вещь в магазине выбирает? Где твоя гордость, зачем ты пошла с ним в кафе? Конечно, дала мужику слабину, а потом удивляется! – кричала мама.

– Мам, ну зачем ты так? – тихо проговорила Катя.

– Как так?! Как? Я же тебе говорила, он будет шляться с кем захочет два с лишним года, а ты после его девиц грязь собирать? – вопрошала она негодующе. – Ты этого хочешь? Я для этого тебя растила!?

Катерину как будто обдали ледяной водой. Она уже не плакала, а испуганно наблюдала за разъяренной мамой. Мама металась по кухне.

– Ну козел, яйца б ему оторвать, – ругалась она. – Это надо, удумал такое предложить! Совсем мужики распоясались. Видит – девочка приличная, с хорошим будущим, и как корову на базаре выбирает! Нет, ты подумай, условия он будет ставить! Да кому он нужен. У нас еще этих Костей вагон и маленькая тележка будет, да, Катюнь? – неожиданно смягчилась мама и приобняла дочку за плечи. – И радуйся, что сейчас все узнала! Я ж тебе говорила, что об учебе думать надо, – на этих словах Катя снова захлюпала. – Ну перестань, Кать, ты у меня умница, красавица, это пусть он сопли на кулак мотает. Ну?! – и мама снова потрепала дочку за плечи. Катя поняла, что на нее сегодня гроза больше не распространится, и действительно стала успокаиваться.

– Ну, вот дуреха, – сказала мама совсем ласково, – давай чайку и спать. А этого козла выкинь из головы. – Телефон у тебя его есть? – неожиданно для Кати задала она последний вопрос.

– Нет, – ответила Катерина и, повернувшись боком от стола к входной двери, увидела, что из коридора за ними наблюдает младшая сестренка. Младшая встряла в разговор:

– Как же нет, Кать, он вроде давал тебе на бумажке свой номер, ты же рассказывала? Но Катя не растерялась:

– Ты что думаешь, я все бумажки храню? А потом, ты же знаешь, я ему сказала, чтобы он сам звонил. Младшая промолчала.

– Ну ладно, жалко конечно, – сказала мама, – а то я бы ему объяснила, как молоденьким девочкам мозги пудрить.

Семья уселась пить чай с вареньем.

Улегшись в кровать, Катерина вновь стала перебирать в голове все обстоятельства, приведшие ее к такому плачевному результату. Мама не внесла в ее мысли ясности. Катя, как в кино, прокручивала в голове сначала их знакомство – нет, здесь ей придраться не к чему. Потом первый поход в кафе. Вдруг, все от того, что я не предложила за себя заплатить? Мало ли, вдруг, он больше бахвалился, что у него есть деньги, а это была какая-нибудь проверка? И вдруг ее осенило, что, не исключено, проверка сделанное им предложение? И она по многу раз то отвергала эту версию, то принимала, каждый раз находя для себя что-то новое в произошедшем.

За короткое время проведенное с Константином, Катерина нафантазировала себе и белое платье, и уютный дом на берегу моря… Конечно, она не собиралась замуж за первого встречного, она понимала, что человека нужно сначала узнать, подготовить какую-то материальную базу. Например, жить в коммуналке с родителями мужа или с собственной мамой она не хотела. В планах девушки замужество стояло в районе двадцати пяти лет, когда будет закончен музыкальный институт, и она выйдет на работу.

Наконец Катерина себя убедила, проверял он ее или не проверял, ей все равно. Зависеть от мужа она никогда не планировала. Мама научила ее, что всегда нужно иметь тыл или запасной аэродром, чтобы в случае предательства козла, за которого Катя выйдет замуж, было на что и куда с достоинством ретироваться. Итак, раз она замуж не собирается, то зачем ей Константин с его дурацкими условиями?! Ей казалось, что с Константином покончено.

Может, он не хуже?

В следующее воскресенье Катерина, вернувшись с занятий, одновременно и ждала, и боялась Костиного звонка. А вдруг у нее не получится достойно ему ответить? В его умении внушать и объяснять она не сомневалась. Она решила не надеяться на заученную речь и попросила снимать трубку сестренку. В случае Костиного звонка отвечать надлежало, что она на занятиях. Константин позвонил, и сестренка ответила, как ее просили. Через час он позвонил снова, тогда сестренка прямо сказала, чтобы он сюда больше не набирал.

Младшая сестра видела состояние Катерины и жалела ее. Она всячески пыталась ее ободрить, и в числе прочих ей в голову пришла мысль, показавшаяся интересной. Не зря же мама столько раз говорила, что клин клином вышибают. И она искренне предложила, чем сидеть и вздрагивать в ожидании «чуда», лучше взять и самим набрать их общему телефонному знакомому.

– А чего? Вдруг, он не хуже? И ездить никуда не надо? Ну посмотреть-то на него интересно? – тарахтела сестренка. – И ты этих Костей-Шмостей выкинешь из головы. – Давай, – веселилась она, – не боись, он нас не съест!

Пока Катерина отнекивалась, что неудобно да некрасиво, чтобы девушки сами звонили парням, младшая, назвав, ее отсталой занудой, уже набирала номер. В трубке прозвучало бархатное:

– Алло? Говорите? Я слушаю, алло?

– Ну? – вскричала сестренка, тыкая трубкой в Катино ухо. – Давай говори что-нибудь!

Катерина вся красная, с вытаращенными от растерянности глазами шикала на сестру:

– Ты что, сдурела! Кто тебя просил?! – и пыталась вырвать трубку, чтобы положить ее на место и прервать связь. – Ну ты совсем больная на голову!

– Кать, а там все слышно, и как ты меня обзываешь, – улыбнувшись, сказала сестра.

Катерина замерла, борьба между девчонками прекратилась и, посмотрев друг на друга, они рассмеялись. Из трубки послышался смешливый вопрос:

– Ну что, девчонки, разговаривать-то будем? Или так разбежимся?

Было понятно, что их узнали, и Катерина решилась:

– Привет, – смеясь произнесла она.

– Привет, – весело произнес Владимир, – а я уж подумал, милицию вызывать, пока вы друг дружку не покалечили. – И сам предложил: – Девчонки, а чего мы все по телефону да по телефону? Сегодня воскресенье, давайте встретимся где-то недалеко и посмотрим друг на друга?

Катерине импонировало, что он не стал сразу звать ее на свидание, а приглашал их обеих всего лишь познакомиться. Она согласилась.