Читать книгу: «Взгляд сквозь время. Сборник», страница 6

Мама правильно говорит

Катерина еще немного постояла в подъезде и пошла домой злая на весь мир и на себя. Ну на кой ей сдался Владимир, если уж она от Константина отказалась. Зачем она его поцеловала? Что за идиотский характер! – ругала она себя снова и снова. Еще додумает, чего не надо.

Сестренка сидела дома одна.

– Привет, как дела? – спросила она.

– Зашибись! – злобно ответила та.

– Ну-ну. Я вижу. Только я-то при чем? Чего ты мне-то так грубо отвечаешь? – пристыдила Маша сестру.

– Ну извини, не хотела, – оправдывалась старшая. – Идиотский день, и все. Знаешь, ты больше Вовке не звони, и я не буду, и меня к трубке не подзывай, ну типа меня дома нет и так далее.

– Чего это? – удивилась младшая. – Поругались, что ли? Когда успели, только пятница? И Катерина рассказала ей о событиях сегодняшнего вечера, утаив свои сомнения и переживания. Сестренка была в восхищении.

– Ну ты крутая, и букет отдала! Ну отпад, ну молодец, и Царя при всех, ну вообще мать… – затараторила Маша.

– В общем, все, – подвела итоги Катя, – все мужики козлы, правильно мама говорит.

– Ну и ладно, забей на них, – улыбалась сестренка. – Кино будешь смотреть? Сейчас детектив какой-то покажут по телеку.

– Да, сейчас руки только помою и переоденусь, – ответила Катерина.

Девчонки, несмотря на мамин запрет есть перед телевизором, пошли в большую комнату, уселись на диван, поставили перед собой по табуретке с чаем и бутербродами и, весело болтая, принялись смотреть кино.

В воскресенье Катя не позвонила Владимиру, хоть и обещала, а он не позвонил ей.

«Ну и чудесно», – решила она.

Тебе ведь есть шестнадцать?

На неделе Катерина Володе не позвонила. Вообще в этот период времени она усиленно готовилась к поступлению в музыкальный институт. Блата у нее не было, но ей как талантливой ученице обещала оказать протекцию ее основная преподавательница музыки, она преподавала и студентам института. Казалось, ее слово незыблемо. И Катерина старалась. Она могла прогулять школу, но занятиям музыкой отдавалась всей душой, это ее сказочный мир, мир, навеянный историями из множества прочитанных ею романтичных книг.

Да и в ансамбле дел сейчас по горло, они готовили отчетный номер для руководства, чтобы отчитаться, чему их научили за прошедший учебный год. Занятия ансамбля проходили весело. Их команда состояла из худрука – веселого молодого мужчины с чертовщинкой в глазах, двух парней примерно возраста Катерины и двух девушек. Вторая девушка пришла в ансамбль первой и уже солировала, когда там появилась Катерина. Катю поставили за клавишные и на бэк-вокал. Приближалась теплая пора, а там и летние каникулы.

В это солнечное воскресенье Катерина находилась в прекрасном настроении и принарядилась с особой тщательностью. Легкая и веселая впорхнула она на занятие.

– Отличный наряд, – сделал комплимент ей худрук.

– Спасибо, – смутилась она с улыбкой удовольствия на лице.

– Какие у кого планы на лето? – спросил худрук у подопечных. Ребята загалдели, кто-то поедет в деревню, кто-то на дачу, потом на море и наоборот. Катерине не доступен ни один из этих вариантов, она стояла за синтезатором и молчала.

– Ну, а ты куда? – обратился он лично к ней.

– Не знаю, – пожала Катя плечами.

– Тебе ведь есть шестнадцать? – почему-то спросил он.

– Нет, только летом исполнится.

– А когда?

– Шестого, в июле.

– Отлично, как раз паспорт получишь.

– Да, – зачем-то подтвердила она.

– Ну хорошо, давайте репетировать, – закончил опрос худрук и взмахнул руками, они заиграли. Как всегда, полтора часа занятий промчались незаметно. После урока Катерина собиралась домой. Она аккуратно убрала ноты, накрыла чехлом синтезатор и собралась уйти, но худрук попросил ее задержаться по какому-то важному делу. Заинтригованная, она осталась.

– Проходи, – показал он на каморку без окон, в которой располагался склад старых, разбитых или не нужных инструментов, его рабочий стол и два крутящихся офисных стула. Он прошел внутрь, она осталась стоять в дверях.

Это может оказаться стартом твоей карьеры

– Видишь ли, дело в том, что мне сейчас крайне нужны бэк-вокалистки. Но условие, чтобы не моложе шестнадцати лет.

Глаза девушки загорелись. Он улыбнулся и дружелюбно махнул ей рукой, мол, войди уже, и показал на стул. Катерина впорхнула в каморку и взволнованно уселась на предложенное место.

– Так, о чем бишь я…? А… ну да, – продолжил руководитель, – этим летом я буду сопровождать на гастролях по южным землям нашей Родины известного певца… – он сделал паузу. – Владислава.

Рассказывая, он взял стоящую у стены гитару и понес ее перекладывать на полку за спиной у Катерины. Гитара не хотела помещаться, и ему пришлось освобождать для нее место. Катерина даже дышать боялась, она ликовала и ждала продолжения, чтобы согласиться.

– Ну так вот, – он встал у нее за спиной, – надеюсь, ты понимаешь, что такое предложение бывает раз в жизни и его нужно заслужить.

Катерина почувствовала что-то неприятное у себя внутри. Он положил руки ей на плечи и слегка сдавил их пальцами.

– Конечно, ни о какой оплате и речи быть не может, – добавил он, – но содержание, ночлег и питание – все за счет организаторов гастролей. – Он снова слегка сжал ее плечи, как бы делая акцент на своих словах: – Ты с такими условиями согласна?

Катерина растерянно и тихо произнесла: «Да». В ней боролось два намерения: первое – как можно быстрее скинуть его руки и уйти, и второе – остаться, чтобы не выглядеть психичкой, из-за непонятно откуда возникших страхов, и принять его заманчивое предложение.

– Я редко делаю подобные предложения, для тебя оно вполне может стать стартом твоей карьеры, пропуском в шоу бизнес, согласна?

– Да, – подтвердила Катерина, но радость куда-то улетучилась из ее души.

– Вот и отлично, – худрук хлопнул ладонями по ее плечам и убрал с них руки.

Катерина выдохнула, мысль, что она чуть не предстала ненормальной истеричкой, успела промелькнуть в ее голове, а он уже крутанул стул, разворачивая Катерину лицом к себе. Все произошло очень быстро, так, что она не успела ничего осмыслить. Секунда – и он коленом надавил ей на ноги. Прижимая их к стулу, а голову, схватив за волосы, откинул назад. У нее помутнело в глазах, дыхание перехватило, сердце стучало так, что вот-вот выпрыгнет из груди.

– Будь благодарной девочкой, – услышала она странным образом изменившийся голос худрука. Одной рукой он продолжал держать ее за волосы, а второй расстегивал ширинку брюк. Откуда у нее взялись силы, она не знала. Но так толкнула его руками, что он, потеряв равновесие, отлетел к полке, где только что пристраивал гитару. Одновременно с этим Катя вскочила и лишилась пучка волос, запутавшихся за его часы. Находящиеся на полке инструменты посыпались на пол, раздался грохот падающего стула. Катя рванула вперед, споткнулась, падая налетела лбом на косяк двери, но удержалась на ногах и под громкий мат преподавателя пулей вылетела из каморки. Она бегом пронеслась по коридору и выбежала на улицу.

По ее щекам катились крупные слезы, тело била мелкая дрожь, на ноге от удара об упавший стул через дыру в колготках сиял приличных размеров синяк, на лбу росла шишка, волосы не опрятно торчали. Прохожие с удивлением смотрели на рыдающую девушку. Катерина постаралась взять себя в руки. Она забежала в ближайший подъезд, зашла под лестницу и рыдая стянула порванные колготки. В крайней степени возбуждения и стыдясь своего внешнего вида, зашла она в метро. На входе через турникеты стояли два милиционера. Катерина, чтобы ни с кем не встретиться взглядом, понурила голову и не поднимая глаз прошла их. В спину она услышала, как один милиционер сказал другому:

– Наркоманка, что ль? Смотри какая-то шальная.

– Да плюнь, – ответил второй, – малолетка – возни больше. Катерина, пылая от стыда, бросилась бегом вниз по эскалатору. Ей казалось, что все тыкают в нее пальцами. Благо в вагоне поезда она смогла сесть на крайнее место в самом хвосте вагона. Она жила на конечной и из поезда вышла последней.

Мне не нужны няньки

У выхода из метро, на ее автобусной остановке, стоял Владимир. Он знал примерное время, когда Катя возвращается с занятий, и ждал ее так, словно случайно оказался в нужное время в нужном месте. Когда Катерина его увидела, слезы побежали с новой силой. Владимир сразу же перестал маскироваться и подскочил к ней с испуганным лицом. Пытаясь взять девушку за руку, он обеспокоенно выкрикивал:

– Что случилось? Что с тобой? Говори же? Что?

На них стали оглядываться люди.

– Ничего, – Катерина сдерживала слезы, – пойдем отсюда.

Пошел дождь, людей на улице было немного, и теперь ее слезы стали незаметны. Владимир молча шел с ней рядом. Катерина всеми силами пыталась успокоиться.

– Что случилось? Откуда синяк? – сделал вторую попытку Владимир.

– А, так под ноги не смотрю, споткнулась о бордюр и чуть столб не снесла, да еще не выучила домашку, и из ансамбля выгнали, – рассказать правду язык у Катерины не повернулся.

– Ну ты даешь! Стоит плакать, – неуклюже топчачсь вокруг нее, успокаивал он.

Катя молча зыркнула на него глазами.

– В другой пойдешь, – не зная, что еще сказать, произнес Владимир и снова попытался взять Катю за руку.

Катерина отскочила как ошпаренная.

– Отвали со своей жалостью, – бросила она ему и ускорила шаг. Дождь тек вперемешку со слезами. Но Владимир не отваливал, а продолжал идти за ней. Не выдержав, она резко остановилась и, со всей накопившейся обидой и злостью спросила:

– Ну что ты привязался? Чего-тебе-то от меня надо? Не видишь, у ребенка горе? – прорыдала она и с издевкой добавила: – Идите-ка, дяденька, домой, пока воспаление легких не подхватили.

– Я никуда не пойду, – своим противно-спокойным голосом произнес Владимир, – тем более пока ты в таком состоянии.

– Мне не нужны няньки, – злобно огрызнулась Катерина. «Ну что за идиот, – думала она, – и поплакать спокойно не даст».

Но случившееся с ней потихоньку отступало на второй план, ее мозг и чувства переключились на Владимира.

– Ну что мне сделать, чтобы ты оставил меня в покое?! Ты меня достал! Понятно тебе?! – вздрагивала всем телом насквозь промокшая Катерина.

– Я не уйду, – Владимир стоял напротив нее.

И она со всей злостью за полученное от худрука унижение влепила пощечину Владимиру.

– А так?! – прокричала Катя, таращась бешенными глазами на оторопевшего парня.

С ней случилась истерика.

– Я не уйду, пока ты в таком состоянии, – повторил Владимир как можно спокойнее.

Так они и стояли друг напротив друга под дождем. Вова молча смотрел на нее, а она смеялась и плакала одновременно. Наконец совладав с собой, Катя молча отвернулась и спокойным шагом пошла в сторону дома. Он так и шел за ней чуть позади, как баран на веревочке. Дойдя до подъезда, она обернулась и виновато произнесла:

– Извини, я не хотела. И спасибо. – И зашла в подъезд.

Теперь по воскресеньям Катерина полностью свободна.

Следующую неделю никто из них друг другу не позвонил. Катерина страшно смущалась пощечины и истерики, а Владимир не понимал, хочет ли он после произошедшего хоть каких-то отношений. Катерина ничего ему так и не объяснила. Катерина вообще никому ничего не сказала, она чувствовала стыд, как будто это она сотворила что-то недостойное. И стараясь побыстрей стереть воспоминания о случившемся, она с утроенной силой занялась игрой на фортепиано.

Ну что вы, не стоило

Учебный год подходил к концу. И мама Катерины, как и всегда к праздникам и перед летними каникулами, поехала к преподавательнице музыки отблагодарить ее за занятия дефицитным набором. Набор состоял из флакона французских духов, коробки шоколадных конфет, баночки с красной икрой и бутылки «Советского шампанского». А под приятный повод обсудить летние занятия и перспективы будущего поступления.

Преподавательница встретила ее очень доброжелательно, пригласила пройти и присесть, предложила воды. Мама перегнулась через стол и поставила сумку с благодарностью между столом и окном так, чтобы ее было не видно от входа.

– Вероника Петровна, это наша скромная благодарность за ваш нелегкий труд. Вы столько для нас делаете, – сопроводила мама стандартной речью передачу сумки.

Вероника Петровна, скромно опустила глаза, как и всегда, произнесла:

– Ну что вы, что вы, не стоило, это моя работа.

– Каждый труд должен быть достойно оплачен, – сказала мама, соблюдая ритуал, и продолжила: – Вероника Петровна, ну что, как мы с Катериной моей поступим, как она заканчивает? Вы ею довольны? Как вы летом – сможете с ней позаниматься? Последний год остался?

– Катерина прекрасная ученица, показывает постоянный рост, и, конечно, мы ждем ее в нашем институте, – обнадежила маму учительница и, немного понизив голос, добавила: – За дирижерский пять, за исполнительский восемь.

Мама недоуменно смотрела на преподавательницу, она правильно расслышала? Вероника Петровна продолжила:

– Желательно бы еще рекомендациями пары преподавателей заручиться и институту чем-то помочь, но это не так важно, если я порекомендую, то, конечно, возьмут, но я же не одна буду решать…

– Восемь чего? – чувствуя себя крайне глупо, уточнила мама. Вероника Петровна нарисовала на листе бумаги цифру восемь с тремя нулями и значок американского доллара. Потом разорвала лист на мелкие кусочки и положила их в карман.

Для Катиной мамы сумма была космическая. Взять такие деньги, конечно, было негде. Квадратный метр в новых домах в их районе стоил тогда триста долларов, получалась почти цена однокомнатной квартиры. Мама еле сдержалась.

– Хорошо, – спокойно произнесла она, – скажу вам честно, для нас это огромные деньги.

Вероника Петровна пожала плечами и понимающе развела руками, мол, что делать, не мы такие, а жизнь такая. Мама понимала, что юлить нет смысла, и задала преподавательнице прямой вопрос:

– Вероника Петровна, а без этого у Катерины есть хоть какой-то шанс на поступление?

– Ну, шанс есть всегда, – затянула учительница, нетерпеливо перекладывая на столе ноты с места на место, – но он крайне мал, вы же сами знаете, конкурс у нас огромный. Катерина способная девочка, но все же только способная и отстает по сольфеджио.

– А с ней вы об этой проблеме говорили? – спросила мама.

– Вы мама, вы и поговорите, – сияла добродушием учительница.

Мама встала и пошла к двери:

– До свидания, – попрощалась она с учительницей вежливо.

– Ждем вас на вступительных экзаменах, – широко улыбалась преподавательница.

Катерине мама решила пока ничего не говорить. Все равно впереди лето, отдохнет, а там десятый класс, пойдет на подготовительные в другой вуз.

Нормальный парень

Подошло новое воскресенье, чтобы не провоцировать дома неприятных для себя вопросов, Катерина, как обычно, собралась и сделала вид, что едет на занятия. Ей надо где-то пробыть три с половиной часа. Погода стояла замечательная, и казалось, что все высыпали на улицу. Значит, надо уйти за пределы микрорайона, иначе кто-то да скажет, что видел ее или сестре, или маме, а она не хотела объясняться и врать. Но куда пойти, она не спланировала. Выйдя из подъезда, Катерина направилась в сторону метро, доехала до центра города, погуляла в одиночестве и вернулась домой. Прогулка ее вымотала, одной гулять скучно и некомфортно. Бесцельно побродила Катерина по улицам, посматривая каждые пять минут на часы и подгоняя время. Денег на кафе у нее не нет. Попробовала зайти в магазин. Но продавщицы, так высокомерно ее осматривали, словно у нее на лбу ярким фломастером написана фраза: «Денег нет!» Цены в магазине зашкаливали, а покупателей по пальцам пересчитать, каждый из них на виду. Катерина буквально заставила себя пройти по отделам обуви и косметики и вышла на улицу. Уши ее пылали после косых взглядов модных продавщиц дефицитных товаров. Наконец-то подошло время ехать обратно. Домой Катя вернулась против обыкновения грустная, даже поникшая. Мамы дома не не оказалось, у нее был период развода со вторым мужем, и она глубоко погрузилась в связанные с этим заботы и переживания. Дочерей она считала достаточно взрослыми, чтобы свои бытовые проблемы они решали сами. К тому же Катерина – дочь ответственная и исполнительная, всегда присмотрит за младшей. Маша почему-то скучала дома.

– Как занятия? – спросила она старшую сестру.

Обычно Катерина на ее вопросы отвечала охотно и подробно, так как занятия ей очень нравились, и она любила делиться своими успехами. Она взахлеб рассказывала, что и как они пели, играли, про что разговаривали. А сейчас прозвучало короткое «Нормально».

– Что-то случилось? – догадалась сестренка.

– Я не хочу ничего обсуждать, – отрывисто произнесла Катя, зазвонил телефон.

– Сними, – бросила она Маше.

– Тебе надо, ты и сними! – ответила та.

– Я же тебя попросила! – вспылила Катерина.

– Я ничего не хочу обсуждать, – повторила ее слова сестренка. Телефон замолчал на пару секунд и зазвонил снова.

– Пожалуйста, сними телефон, – пересилила себя Катя.

– Хорошо, – смилостивилась сестра и подошла к трубке.

– Але? А, привет! Да, да, дома, даю-даю…

Катерина выкатила глаза и руками показывала перед собой крест, мол, меня нет, ты что?

– На, тебя, это Татьяна, – успокаивающе произнесла Маша.

– Фу, – выдохнула Катя и взяла протянутую в ее сторону трубку.

– Привет, – поздоровалась она.

– Ты как? Куда пропала? – спросили в трубке.

– В смысле? Я не пропадала, – ответила Катя.

– А чего не звонишь? – в шутку упрекала Таня.

– Да я только с занятий! – оправдывалась Катерина.

– Слушай, разговор есть, – услышала Катерина и напряглась.

– Что значит – есть разговор? О чем? – казалось непривычным слышать это выражение от подружки, обычно так говорили враги.

– Да все нормально, не стремайся, просто не хочу по телефону. Пойдем погуляем, я с тобой новостями поделюсь?

– Не-е, я нагулялась, – чуть не выдала себя Катя.

– Когда успела-то? Ты ж только пришла? – поймала ее Татьяна.

– Ну я просто так сказала, чего ты цепляешься к словам? Заходи к нам, гулять мне неохота.

– Окей, пять сек.

Катерина положила трубку.

– Сейчас Танька придет, – сказала она сестренке и пошла на кухню ставить чайник.

Пока Катерина переодевалась в домашнее, чайник закипел.

– Чай будешь? – спросила она у сестры.

– Угу, – подтвердила та, сверля глазами Катерину. – Не-е, чего-то ты грустная, – начала она было заново выяснения, но Катя зыркнула так многозначительно, что младшая решила не нарываться.

В дверь позвонили.

– Открой, это Татьяна, – попросила она сестренку, а сама поставила на стол трех литровую банку с земляничным вареньем, батон крупно нарезанного белого хлеба и пепельницу для Татьяны…

– Привет, – раздалось из коридора.

– Хай энерджи, заходи, – как можно веселей отозвалась Катерина.

Татьяна как всегда при полном параде прошла на кухню и уселась на табуретку. Катерина разлила чай в три разномастные чашки, одинаковых в доме не осталось.

– Ну, чего там? Что случилось-то? – спросила она Таню.

– Ты с Вовкой давно виделась? – начала Татьяна.

– Ой, блин, – нахмурилась Катерина, – он-то сейчас при чем?

– Ну, мне Василий сказал, что ты его типа бросила, а он с горя бухать начал.

– Я его бросила? – взвилась Катерина. – Как я могла его бросить, если у нас ничего не было?

– Что, прям совсем-совсем ничего? – лукаво щурясь и расплываясь в улыбке, переспросила Татьяна.

– Совсем-совсем, – с серьезным лицом ответила Катерина.

– Ладно, – протянула Таня, – но я тебе дословно говорю, что мне Васька сказал. Тебя все стервой называют…

– Кто все? – уточнила Катерина.

– Ну все – это все его друзья, их родители, мол, довела ты бедолагу до алкашки.

Катерина скривилась, как от зубной боли. Алкоголизм ей отвратителен. Она считала его пороком, а не болезнью. Ее родители, как рассказывала мама, расстались именно из-за того, что отец начал пить. И превратился в алкаша довольно быстро, где-то за год. Когда родители разошлись, отец не помогал им ни вещами, ни алиментами, никак. Сестры отца не знали совсем, кроме того, что он козел, а через это козлы и все остальные мужчины. И представляли отца чем-то вроде монстра, истязающего молодую жену и маленьких детей.

Но Владимир, нормальный парень, превращается в алкаша из-за нее?! Что-то близкое к чувству вины опять неприятно зашевелилось у нее в груди.

– Кошмар! – сказала она вслух. – А мне-то что делать? Бежать с ним расписываться, что ли? – защищалась Катерина.

– Ну чего ты сразу начинаешь? – пыталась понизить градус беседы Татьяна. У нас же компания, я с Васей, ты с Владимиром, никто ж тебя не заставляет за него замуж выходить, вы как-то общались, и ничего? Почему, дружеские-то отношения нельзя поддерживать?

Голос подала тихонько сидевшая младшая сестра:

– А он к тебе приставал, что ль?

– Нет! – прикрикнула раздраженная Катерина. – С чего ты взяла?

– Да ни с чего, а зачем ты тогда от него прячешься?

– Ну уж ни твоего ума дело! – ответила она Хвостику, но про себя уже сдалась. В голове всплыла история с пощечиной, и действительно чего она?

– Ладно, чай остыл, пейте, – добавила Катя примирительно.

Татьяна зачерпнула ложкой варенье прямо из банки и густо намазала им хлеб, девчонки последовали ее примеру.

– Класс, – смакуя ягоды сказала Хвостик, – обожаю земляничное, спасибо бабушке.

– Давай, зайдем к нему? – негромко спросила Татьяна и исподлобья глянула на жующую Катерину.

– Ну, а что я ему скажу? – спросила Катя. – Да и как-то, ну не знаю… что я с ним с пьяным делать-то буду?

– Да не переживай! – обрадовалась Татьяна. – Я сейчас Ваське позвоню, он с пацанами к нему зайдет, а может, он и так не один, и скажут, что мы собираемся зайти. Они его и встряхнут, ты ж не одна к нему пойдешь, мы с Васей с тобой, – суетилась подруга. – Тем более раз вы не ругались, то вам и мириться не надо, он сам приглашал тебя и звонить, и заходить, так что чего тебе? Типа гуляли вместе и зашли к другу, и все! Катерина согласилась и пошла переодеваться. Таня пошла звонить. Сестренка навострилась с ними.

– А ты куда собралась? – строго спросила ее Катерина.

– Пойду погуляю, – огрызнулась сестренка, поняв, что ее с собой не берут.