Читать книгу: «Чудодеи Лук-у-Морья», страница 3
С этими словами Ванька резко открыл крышку банки, сунул руку вовнутрь и вытащил лягушку. Зажав её в руке, поднес к лицу и быстро поцеловал. Глаза лягушки были невероятно выпучены толи от ужаса, толи от счастья.
В первую минуту ничего не произошло. У Василисы защемило сердце, она-то знала, что Ваньке нравилась другая девочка, поэтому хэппи-эндов не предвиделось.
– Всё, успокоился?! Лягушка обыкновенная! – Ванька раздраженно повернулся к другу. И в эту минуту сверкнула молния, ударил гром и наступил полнейший мрак.
Глава 5
– Все живы, здоровы? – прозвучал в темноте мягкий, успокаивающий голос. Послышалось неясное сопение и еле слышное ворчание.
– Полагаю, да. А что же мы без света? – раздался хлопок, будто кто-то ударил в ладоши. Тотчас по коридору разлился яркий, чистый свет. На всеобщее обозрение предстала картина маслом. У окна при всём параде стоял академик Василий Баюнов, как всегда полный участия и заботы, хотя в омуте его тёмно-зелёных с жёлтым ободом глаз пару десятилетий назад походу утонула целая бригада заморских чертей, которые теперь упорно лезли на свободу, вспыхивая на поверхности золотыми искрами.
На полу посередине коридора сидел обалдевший Ванька. И в его глазах читалось явное непонимание ситуации. На подоконнике по стойке смирно стоял огромный серый волк, усиленно изображая нравственность и воспитание.
Напротив, опираясь на стену в надежде не упасть, в любимой ночной пижаме стояла Василиса, пытаясь оценить случившееся. Тупость её рассудка сейчас явно превышала все дозволенные нормы. Когда вокруг засверкало и загрохотало, её вдруг резко скрутило в узел, а потом также резко отпустило. Она осознала, что это превращение. Но понять почему оно произошло, Лиса была не в состоянии. Оставалось только стоять возле стены и тупить.
– Друзья мои, надеюсь, этот неожиданный инцидент не помешал вашим планам? Родион Соловьев умудрился подключить всю аппаратуру разом, чем вышиб нам в школе весь свет. Волков, тебе не кажется, что являться на бал в плохо контролируемом воплощении, дурной тон? Будь любезен, обернись назад. Иван, полы у нас, хоть и чистые, но далеко не тёплые, нет смысла на них сидеть, не согреешься. Василиса, я так понимаю, ты шла в главный зал, когда началось это светопреставление? А я тебя как раз искал. Пойдём ко мне в кабинет, я хочу с тобой поговорить.
Василиса, всё еще плохо соображая, пошла за академиком. Вслед им смотрели не менее ошарашенные мальчишки.
****
За истекшие три дня в кабинете Василия Баюнова ничего не изменилось. Всё так же сплошными рядами стояли шкафы, набитые доверху чем-то чрезвычайно умным и полезным. Всё тот же дубовый стол у окна, такой же жаркий камин и то же, на сей раз пустое, кресло. На него и указал Василисе академик.
– Присаживайся! Думаю, у тебя есть некоторые вопросы?
– Вы нашли волшебника?
– Нет, мы по-прежнему не знаем, кто тебя заколдовал.
– Тогда я не понимаю, как?
– Разве у тебя нет более простого объяснения?
– Ванька?! Не может быть, ему нравится совсем другая девочка!
– Какая? Он произносил её имя?
– Нет, но…, – Василиса осеклась, вспомнив, что Ванька никогда не говорил кто эта девочка, он лишь сказал, что хотел бы с ней потанцевать. Но тогда получается, что…
– Правильно, Василиса, именно это и получается. Ты нравишься Ивану. Наверное, он тебя даже очень любит, только ещё об этом не знает, иначе заклятие невозможно было бы разрушить. И любовь эта чистая и светлая, потому что, только настоящие чувства способны творить истинное волшебство.
– И что теперь?
– Ничего. У нас в школе бал. Думаю, праздник пойдет тебе на пользу. Я извещу твоего отца и бабушку, что у тебя всё в порядке. А ты пока отдохни, повеселись.
– Академик, простите, но для бала я одета несколько неподходящим образом.
– Ах, Василиса, прости – никудышная из меня фея-крёстная. Я, конечно, по тыквам не специалист, но бальное платье изготовить могу.
Василий Алабрысович Баюнов – почетный академик светлого отделения Лук-у-морского Колдовского Университета, полный кавалер ордена Золотого Феникса и директор Лук-у-Морской школы чудодейства и общественных наук – взмахнул рукой, и Василису против её воли крутануло в полный оборот вокруг своей оси. Когда безумные светляки перед глазами остановили свои дикие пляски, Василиса увидела на себе великолепное бальное платье.
– Знаешь, в том, чтобы быть чудодеем, есть своя прелесть. Приятно дарить людям радость. Ну беги, там бал уже начался.
– А, что мне сказать Ивану?
– Это тебе решать. Твой выбор – твои последствия. Желаю хорошо провести время.
Переполненная противоречивыми чувствами, Василиса выбежала из кабинета академика и направилась в центральный зал, откуда по всей школе разносилась громкая ритмичная музыка. Похоже, дискотека была в самом разгаре.
Проходя по анфиладе классных комнат, ведущей прямиком в главный зал, Василиса вдруг услышала знакомые голоса, которые приближались к ней с противоположной стороны. Не желая быть замеченной, она быстро юркнула за широкие оконные портьеры. Тяжелая бархатная ткань надежно укрыла её от посторонних взглядов.
– Говорю тебе, лягушка – это Кощеева и есть!
– Да с чего ты так решил? Ты что, лично видел превращение?
– Нет, лично я не видел – темно было. Но сам посуди: сначала поцелуй, потом «ба-бах!», потом академик, потом свет, потом Василиса.
– Ага, и ты волком прикинулся! Может она мимо шла.
– В пижаме?!!
– Может и в пижаме. Сейчас кто только в чём не ходит! Может пижама на ней с перепуга образовалась, как на тебе мех. Она же волшебница в конце концов.
– Она – волшебница. И, я тебе скажу, довольно неплохая волшебница. Но всё равно, слишком много подозрительных совпадений. Вот, например, где тогда лягушка, если Василиса – это не она?
– Ускакала. Поди теперь найди. За нее ещё отвечать придется. Кстати, Серый, если ты хоть кому-нибудь расскажешь, что я целовал лягушку!.. Ну ты понял.
– Ты что, друг, знаешь же – я могила! Хотя я все равно убежден, что лягушка – это…
– Серега, убежден и ладно, других убеждать не надо!
В этот момент послышалось сдавленное хихиканье, шуршание ткани и ровный перестук каблуков.
– Вот вы где! А мы вас повсюду ищем!
Василиса слегка выглянула из-за шторы и увидела Ябеду на пару с Несмеяной, стремительно приближающихся к мальчикам. Сегодня Ябеда переплюнула сама себя: на ней было ультракороткое бальное платье, больше похожее на балетную пачку, цвета «без пяти минут ещё живой крови». Чёрные чулки, длинные чёрные перчатки выше локтя и огромное чёрное перо в заколотых вверх золотых волосах завершали облик столь трагический и страшный, что Василиса с трудом сдержала подступивший смех. Несмеяна, напротив, с головы до ног была вся в белом, как несостоявшаяся невеста. Сама немного полненькая в невообразимом количестве кринолиновых юбок она напоминала громадное пирожное безе. В руках Несмеяна тащила поднос со стаканами.
– Мальчики, вы не в курсе, что здесь недавно было? Не успела я начать танцевать с этим, как его… неважно, как что-то стукнет, грохнет и свет везде вырубился, – голос Ябеды просто истекал неестественно елейным подтоном.
– Баюнов сказал, что из-за Соловьева пробки вылетели, пришлось перезапускать систему, – Волков был собран и решителен, как будто рапортовал вышестоящему начальству о выполнении важного служебного задания.
– А, понятно. Вы не заметили, как здесь жарко… Ванечка, ты случаем водички не хочешь? – Корябедова взяла с подноса стакан и протянула Ивану.
– Не пей, Иванушка, водицы болотной, козлёночком станешь…
– Ты, Волков, совсем идиот? Что за бред, каким козлёночком?!
– Вероятнее всего дебильным, каких на ярмарках по воскресениям показывают.
– Не говори глупости. Хотя быть умным тебе явно не идёт. Ванечка, не слушай его. Воды выпей! – чувствовалось, что терпению Ябеды приходит конец.
– Ладно, Серый, ну что ты в самом деле. Девушка же от чистого сердца воду предлагает. Нужно пить, – Ванька взял стакан и залпом выпил всё содержимое.
У стоявшей в темноте за пологом Василисы оборвалось сердце, ведь именно сейчас наступил момент, которого она так боялась. Несмеяна подалась вперед, словно стараясь понять, проявились ли в брате какие-либо изменения. Разноцветные глаза Ябеды зажглись алчным огнем торжества!
– Наконец-то! Ну, давай!
– Я не понял, что «давай»!? – потенциальный князь-мэр Иван Царёв был совершенно спокоен и невозмутим.
– В любви мне объясняйся, замуж предлагай!
– Зачем? – в этом месте на лице Ивана отобразилось недоумение легкой степени тяжести.
– Что значит «зачем»? Воду выпил – обязан жениться! – Ябеда заметалась между растерянностью, удивлением и приступом раздражения. И у них пока была ничья.
– Ябеда, но о таких вещах нужно предупреждать заранее. Это очень серьезный шаг, о котором следует долго и обстоятельно размышлять. Тем более, что я пока слишком молод, но конкретно для тебя готов сделать исключение и пофилософствовать о бренном. Года три тебя устроит?
– Что года три? – сейчас явно тупила Корябедова.
– Приходи года через три, я как раз подумаю и дам ответ. Там и жениться уже будет можно.
– Ты издеваешься?!
– Ябедуся, Ванечка таким деликатным образом хочет тебе сообщить, что затея твоя провалилась. Жениться на тебе он не собирается ни сейчас (тем более, что сии ужасы человеческим законом запрещены не без оснований), ни потом. Глаза убавь и на зелье свое колдовское не греши – всё рабочее. Просто на Ванюшу нашего лично академик Баюнов противолюбовный щит наложил, сама понимаешь, просто так уже не снять. Значит, Ванька теперь влюбится может только, в кого сам захочет. Уяснила, милая? – Сергей Волков прямо наслаждался моментом. Ябеду в школе мало кто любил, потому что добивалась она своих жизненных целей исключительно за чужой счет. Плюс, обожала сообщать учителям о совершаемых мальчишками различных проделках. Отомстить ей таким изощренным способом было ни с чем не сравнимым удовольствием.
На лету осмыслив происходящее, Корябедова развернулась на каблуках и со словами «Ещё пожалеешь!», гордо проследовала по направлению к центральному залу. Вслед за ней, не говоря ни слова, с круглыми от изумления глазами засеменила Несмеяна, таща на вытянутых руках злосчастный поднос.
– Ой, не могу, я от смеха лопну! – Волков схватился за живот, сотрясаясь от гомерического хохота.
– Ладно, Серый, успокойся. Мы же не хотели её разозлить. Просто донесли мысль, что любые, возможные в будущем попытки автоматически будут абсолютно тщетны. Мне бы не хотелось проверять на себе различные варианты зелий, приворотов и заклятий. Я, знаешь ли, старомоден в этом вопросе. Я хочу влюбиться по собственной воле, а не под воздействием какой-то колдовской химии или болотной жижи.
– Бррр, болотная жижа – это отвратительно. Ещё диарею подхватишь ненароком. Какое счастье, что я не сын князь-мэра. Сейчас бы отбивался всеми лапами от таких ядовитых невест.
– Считай, что тебе повезло. В крайнем случае, прикидываешься бездомной собачкой и бежишь куда глаза глядят, глядишь не поймают.
– Точно! Хотя, от Варвары я бы не бегал. У неё коса такая – прямо загляденье. А рука какая тяжелая… Она бы всех моих врагов одним махом извела.
– Ага, а потом бы надела на тебя сарафан и вышивать заставила. Ладно, пошли искать твою Варвару, пока дискотека не закончилась. Иначе никогда не потанцуешь, будешь всё в мечтах витать.
– Ты что, Ванька, я не могу. Она, вон какая… Я лучше со стороны посмотрю.
– Так всю жизнь на «зрительских трибунах» и проведёшь. Пошли, приглашу для тебя на танец твою Варвару. Она поди, в отличие от тебя, не кусается.
И Ванька потащил за собой упирающегося и ноющего про «невозможность столь близкого знакомства с такой великолепной особой» Волкова в центральный зал.
Убедившись, что в комнате больше никого нет, Василиса вышла из укрытия. «Значит, он поставил щит, – Лиса вздохнула с облегчением. Это значило, что Корябедову можно больше не опасаться, никакое любовное снадобье на Ивана больше не подействует. Ну что ж, сейчас самое время для танцев. Тем более, что Лиса их заслужила.
Девушка подхватила длинные юбки своего чудесного вечернего платья и уверенно зашагала в ту сторону, где звучала зажигательная музыка. Гулять так гулять!
Глава 6
Бал Посвящения был событием, которого дети ждали не меньше чем наступления Нового Года. В этот день первоклашки первого уровня становились полноправными членами школы. Следующего дня посвящения им придется ждать целых три года. Со второго уровня ученики в этот день зачислялись в среднюю школу, а с четвертого уровня – в высшую. Всего в школе было пять уровней по три класса в каждом. Для каждого возраста проводился свой Бал Посвящения. Сегодня он проходил для учеников средней школы.
На момент, когда Василиса пришла в зал, вся торжественная часть уже закончилась. Первоклассников второго уровня зачислили в среднюю школу. Отзвучали церемониальные речи, отгремел торжественный марш, завершился праздничный ужин, начались танцы.
Главный зал школы утопал в ослепительных огнях световой иллюминации. Со всех динамиков неслась зажигательная инструментальная музыка. На авансцене выступал новомодный певец Алконост – открытие года – по которому сходили с ума все девчонки Лук-у-Морья в возрасте от 12 и «до бесконечности» лет. Оставшиеся без пристального внимания взрослых подростки отрывались как могли.
Василиса пробиралась сквозь стену танцующих на разные лады людей в надежде увидеть Снежану Королёву – свою лучшую подругу, чтобы поскорей рассказать ей о случившимся. В какой-то момент даже показалось, что она видит в метрах пяти знакомый силуэт, когда бешено стучащая по ушам музыка вдруг оборвалась и зазвучала негромкая приятная мелодия медленного танца.
– Можно тебя пригласить, – услышала Василиса совсем рядом с собой. Обернувшись, она увидела Ваньку, который элегантно протягивал ей руку.
– Да, – слово прозвучало, как скрежет сиплого голоса попугая Ары. Это у Лисы перехватило дыхание и сковало тело. Звуки, как наждачная бумага, продирались сквозь напряженное горло, изображая что угодно только не слова.
Танцевать с Ванькой было одно удовольствие. Василиса, конечно, смутно догадывалась, что уроки бальных танцев входят в обязательную образовательную программу потенциального правителя. Но, чтобы мальчик мог так легко, без напряжения, так уверенно двигаться и вести партнершу за собой, она даже представить не могла. «Танцевать с Ванькой!» – ещё вчера это казалось чем-то недостижимым, чем-то фантастическим, о чём рассказывают только в старых сказках. А сегодня она не просто с ним танцует, но ещё знает, что Ванька её любит. Ощущение счастья переполняло Василису через край.
– Ты сильно напугалась, когда выключился свет? – спросил Иван.
– Нет. Я не успела испугаться. Всё очень быстро произошло.
– А ты случайно, когда включили свет, лягушку не видела нигде. Я её потерял, а мне нужно вернуть её академику. Она из зоопарка.
– Нет, лягушку я не видела. Наверное, она убежала. Я думаю, что кто-нибудь её обязательно найдет и возвратит в зоопарк.
Пять минут пролетели, как целая вечность. Когда музыка стихла, Василисе очень не хотелось, чтобы Ванька уходил.
– Пить хочешь? – спросил он.
– Очень.
– Подожди здесь, я сейчас принесу, – последние слова исчезающего в толпе юноши потонули в громком гуле танцующих людей.
– А что тут у нас происходит?! – раздалось за спиной Василисы характерное шипение, хорошо различимое даже сквозь бешенный топот и гам, – Как ты смеешь моего Ванечку в свои грязные ручонки прибирать!
Корябедова явно была в бешенстве. Лицо пестрило красными пятнами, а глаза горели, как два прожектора, практически адским пламенем: один сине-фиолетовым, а второй угольно-черным. Во всём облике читалась беспощадная решительность.
– Ябеда, успокойся, никто никого в ручонки не прибирает. Мы просто танцевали.
– Он не может ни с кем «просто танцевать», ни с кем кроме меня!
– Да неужели?! И с каких пор он твоя собственность?
– С тех самых! Царёв мой или ничей! Уясни себе это раз и навсегда, иначе сильно пожалеешь!
– Корябедова, дыши ровно, сопи тихо, исповедуй дзен! А я со своей жизнью как-нибудь сама разберусь: с кем мне дружить и кого мне бояться. Уж явно не тебя.
– Хорошо, Кощеева, сама напросилась.
– Девочки, у вас всё нормально? – из-за ближайшей спины вынырнула жизнерадостная Ванькина физиономия с двумя бокалами в руках.
– А, Иван Афанасьевич, явились не запылились. Водички принесли?! Как раз вовремя – жажда замучила, – Ябеда схватила сначала один бокал и залпом его опустошила. Потом взяла второй и выпила, пристально вглядываясь в Ваньку, словно пытаясь просветить его насквозь. Очевидно результаты импровизированного рентгена девицу не обрадовали, потому что, не говоря больше не слова, она резко уронила оба бокала на пол, развернулась и ушла. Звон разбитого стекла утонул в музыкальном шуме.
– Ябеда тебя не обидела? – спросил Ванька, – Она сегодня какая-то особенно странная.
– Нет, что ты, она была на редкость мила и предельно корректна, – Василиса не считала нужным подключать юношу к девичьим разборкам.
– Может мы уйдет отсюда? По мне, так слишком громко. Хочешь, я провожу тебя домой?
– Конечно, – счастью Василисы не было предела.
С трудом пробравшись сквозь кричащую, гудящую, прыгающую и танцующую толпу, ребята вышли из школы и направились через парк к центральным воротам. Проходя мимо школьного пруда, Ванька сказал: «Знаешь, в пятницу на пруду я встретил королевскую изумрудную лягушку. А ведь это большая редкость в наших краях. А потом такую же Несмеяна принесла домой», – Ванька говорил совершенно спокойно. Ни в тоне, ни в тембре голоса Василиса не заметила и тени подвоха.
– Наверное, это одна и та же лягушка, – осторожно сказала она.
– Наверное.
Ванька опять начал, как в прошлом году на уроках практики, рассказывать разные увлекательные истории. Девушка с интересом слушала и даже не заметила, как они добрались до дома Василисы.
– Пришли, – сказал Ванька.
– Пришли, – отозвалась Василиса. В окнах первого этажа горел свет, значит, отец был дома. Учитывая все произошедшие события, сегодня лучше не задерживаться.
– Мне, пожалуй, пора, – сказала Василиса.
– Тогда до завтра, – ответил Иван. Было видно, что им обоим не хотелось расставаться друг с другом. Но Лисе действительно было уже пора, потому что входная дверь отворилась и на пороге возник ее отец. Вечник был худее и бледнее обычного.
– Здравствуй, Иван, рад тебя видеть! Спасибо, что проводил мою дочь! Передавай привет отцу. Василиса, зайди в дом, пожалуйста, нам нужно поговорить! – отчеканивая каждое слово, произнес Кощеев.
– До свидания, Вечник Карлович! Пока, Василиса! Увидимся в школе! – Ванька помахал на прощание рукой и скрылся в темноте.
Лиса зашла домой. Хотя она не была здесь всего три дня, было такое чувство – как будто целую вечность. Только сейчас она ощутила безмерную усталость. Пройдя в гостиную, Василиса обессилено опустилась в кресло.
– Я уже всё знаю. Бабушка просила тебе передать, что беспокоится, но рада что у тебя сейчас всё в порядке. Позвони ей завтра, – Вечник сел напротив Василисы и принялся внимательно разглядывать дочь, – Кто он?
– Чудодей? Я не знаю. И академик не знает.
– Нет, тот, кто расколдовал тебя. Иван?
Василиса согласно кивнула.
– И что ты?
– А что я?!
– Василиса, я понимаю, ты переутомилась, но не тупи. Ты его любишь?
– Папа, мне кажется, это ты тупишь, – слабо улыбнулась Василиса, – Без истинной любви такие фокусы не работают!
– Понимаю. Я, признаться, даже рад, что это был Иван. Он мне нравится. Только давай договоримся, без глупостей…
Последних слов Василиса уже не слышала, потому что спала священным сном страшно измученного человека.
****
Ей приснился остров в океане, на котором росла одинокая сосна. На той сосне, на золотых цепях висел дубовый сундук, окованный серебром. От порывов ветра старое дерево скрипело, сундук раскачивался, издавая какое-то странное ритмичное постукивание, типа, «бум-бум-бум-бум». Звук был негромким и ровным, как глухое рокотание набегающих на пустынный берег пенистых волн.
Василиса стояла под сосной и смотрела на сундук не в силах пошевелиться. Она не хотела здесь быть, не хотела видеть. Её пугало то, что находилось внутри сундука. Она боялась этого размеренного стука. Внезапно кто-то, подошедший сзади, положил ей руку на плечо. Девушка вскрикнула и обернулась. Позади нее стоял Вечник Кощеев с головы до ног закованный в золотые латы. Глаза его, подобно звездам, сияли ярким всепроникающим светом.
«Что ты здесь делаешь?! – от звука его голоса повеяло могильным холодом и леденящим ужасом, – Ты не имеешь права здесь быть. Уходи немедленно!» Кощеев поднял руку с мечом и с силой вонзил его в землю. Василису обожгла нестерпимая боль. Она закричала и проснулась.
***
На часах было без пяти минут семь. Скоро должен был зазвонить будильник. Ощутив холодный пот на лбу и приступ скручивающей боли в животе, Василиса выбралась из кровати и направилась в ванную приводить себя в порядок. Через пятнадцать минут свежая и повеселевшая, готовая к новым свершениям, Василиса решила позавтракать, но вспомнила о необходимости поговорить с бабушкой. Девушка прошла в гостиную, где на своем законном месте стоял переговорник. Водрузив блюдечко на специальную подставку, позволяющую держать его в вертикальном положении, Лиса крутанула яблочко, стукнула три раза в середину тарелки и громко произнесла: «Бабушка!». Яблоко бодро покатилось по окружности, послышался характерный звук соединения «Тр-тр-тр…», и через секунду в самой середине блюдца появилось улыбающееся лицо Ады Филипповны Ягабовой.
– Доброе утра, моя дорогая. Приятно тебя видеть! – бабушка просто светилась от счастья.
– Здравствуй, бабушка, и мне тебя тоже!
– Вижу, у тебя всё в порядке, чему я безмерно рада. Расскажи мне, пожалуйста, досконально, как всё произошло.
Василиса рассказала обо всем, что с ней приключилось с пятницы по вечер воскресенья, упуская только очень личные подробности.
– Я не удивлена произошедшему, ибо истинная любовь способна творить невероятные чудеса. И благодарна академику за идею отдать тебя Царёвым. Да-да, я понимаю, сколько всего пришлось испытать за это трудное для тебя время. Но, Лиса согласись, если бы не это обстоятельство, ты до сих пор была бы лягушкой, потому что мы не знаем, кто тебя заколдовал и почему. Я думала об этом все выходные, но у меня не было никаких вариантов. Я просто не знаю волшебников такого уровня. Хорошо, что в конце концов всё разрешилось. Полагаю, что Ивану ты ничего не рассказала?
Василиса отрицательно покачала головой. Еще чего, не хватало только, чтобы он обо всём узнал. Тем более, что в планах девушки воплощаться в лягушку больше не стояло. Никогда!
– Ну поживем, увидим.
– Бабушка, ты что, читаешь мои мысли?!
– Что ты, милая, даже в мыслях не было. Интересный каламбур получился, ты не находишь? Не злись, у тебя обычно всё на лице написано. Кстати, Лиса, я имела пренеприятный разговор с твоим отцом по поводу твоего происхождения. Девочка моя, мы же договаривались.
– Прости, бабушка, я не специально, как-то само собой вырвалось.
– Жаль, что не удалось уберечь тебя от этой грустной информации. Поверь мне, я глубоко сожалею, что рассказала тебе эту историю тогда. У нас с Вечником очень много разногласий, но все-таки он прекрасный отец, этого не отнять. Поэтому не имеет значения, кто твой настоящий…
– А, кстати, кто он?
– Лиса, я не знаю. Никто не знает. Твоя мать никогда никому о нём не рассказывала, даже мне. А сейчас и спросить не у кого… Ладно. Кстати, как себя чувствует Вечник? Он очень переживал за тебя, просто места себе не находил в эти дни.
– Вчера – нормально. Сегодня я его ещё не видела, он уехал с утра. Бабушка, знаешь, мне приснился необычный сон.
И Василиса рассказала всё, что видела в том странном и жутком видении. Про остров, про сосну, про сундук на цепях, и про отца в золотых латах. Ада Филипповна слушала и мрачнела на глазах.
– Василиса, ты кому-нибудь ещё рассказывала про этот сон?
– Нет конечно, я же недавно проснулась.
– Хорошо. Никому про него не говори. Я прилечу к концу занятий в школу, тогда и обсудим. А пока мне нужно будет кое-что проверить.
– Бабушка, что случилось? На тебе лица нет. Что тебя так испугало? Это же всего лишь сон.
– Да-да, Василиса, это всего лишь сон. Всё в порядке. Извини, мне нужно спешить. Поговорим вечером.
– Пока, – еле успела сказать Лиса, и переговорник отключился.
Странно. Почему бабка так среагировала на обычный сон. Ну мало ли какие кому кошмары снятся? Не в первый и не в последний раз. А может быть её что-то другое так напугало. Тогда что? Слишком много вопросов – слишком мало ответов. Как говорится, будет время – будет пища. Кстати, об еде. Завтракать пора, а не вселенские заговоры на коленке раскрывать. Их и без нашего участия раскроют. Если это кому-нибудь нужно. И Василиса беззаботно отправилась на кухню завтракать. Тем более, что через полчаса уже нужно было идти в школу.
Глава 7
На улице было прохладно и сыро. В воздухе танцевали первые снежинки. Случайные порывы ветра придавали этим танцам то ритм, то хаотичность, то какую-то совершенно невообразимую гармонию. Любопытные первоклашки пытались сапогами пробивать хрупкий лёд в лужах, отчего ледяные брызги летели в разные стороны. А старшеклассники в безуспешных попытках их урезонить, то и дело «заклинанием обогрева» сушили им промокшие ноги.
Шел урок «Физико-химических основ колдовства», и Берегиня Солнцева пыталась объяснить ученикам, каким образом на молекулярном уровне происходят превращения живых тел в неживые предметы.
Василиса откровенно скучала. Механизм трансформации в данный момент её интересовал мало. Она лишь помнила, что он приносит крайне неприятные телесные ощущения, хорошо хоть эти ужасы длятся недолго. На старом раскидистом дубе напротив окна сидел большой черный ворон и пристально смотрел на неё.
«Ну это бред какой-то. Зачем ворону прилетать сюда и смотреть на меня? Ему что, больше заняться нечем?» – Лиса недовольно отвернулась. В этот момент в дверь постучали. В наступившей тишине в класс зашла прелюбопытная делегация. Во главе академик Василий Баюнов, как всегда по-спортивному подтянут, по-ученому задумчив и обаятельно красноречив. Второй – высокий, чуть полноватый, с русыми волосами, белесыми вечно бегающими глазками и исключительно самодовольным выражением лица, одетый по последней спёртой из-за границы моде «тотал-черновик» (с головы до ног чернее тучи), щеголь и франт – Боярин Троян Чурилов, он же министр по внешним сношениям. А также двое неизвестных – один взрослый, на вид лет пятидесяти, другому Василиса больше шестнадцати никогда бы не дала. Мужчина постарше внешне напоминал лисицу – вытянутое лицо, острый нос, хитрые, глубоко посаженные красноватые глазки. Бледное, без единой искры румянца лицо с впалыми щеками и абсолютно белые волосы до плеч, перехваченные красной лентой. Мальчик был совершенно иной. Высокий, с пропорциональной фигурой атлета (такие только получаются от частого физического труда), с черными, как смоль волосами, и угольно-пыльными глазами на загорелом лице с идеально прямым носом. Общее впечатление портили только слишком узкие губы, изгибающиеся порой в некое подобие улыбки, больше похожей на ухмылку.
– Дорогие ученики, сегодня мы имеем честь принимать в стенах этой замечательной школы наших многоуважаемых друзей: министра Трояна Чурилова, которого вы все давно знаете; посла дружественной соседней страны Дракуляндии – барона Ляха Курляндского и его сына Пола Ководеца. Барону так понравилась наша школа, что он попросил зачислить в неё своего сына. Поэтому с сегодняшнего дня Пол будет учиться вместе с вами. Пол, проходи, располагайся. Можешь выбрать любое свободное место. Я думаю, что ребята с удовольствием тебе потом здесь всё покажут и расскажут, – после этих слов делегация удалилась так же быстро, как и появилась, оставив после себя в классе сына посла «дружественной соседней страны». Пол прошел по ряду и сел за парту перед Василисой.
«Значит, ему не больше пятнадцати, раз зачислили в наш класс. И он должен быть хоть каким-нибудь магом, если его привели на урок чудодейского отделения. Странно, насколько я помню, дракуляндцы не имеют развитых способностей к магии. А вот чужой энергией подпитаться – это всегда пожалуйста. Ему, надеюсь, объяснили, что будет, если он начнет в школе тянуть энергию из детей, особенно из чудодеев. Оно ему, может и приятно станет, но ненадолго. Заклинание в лоб прилетит – неделю в лазарете отлеживаться придется», – почувствовав на себе чье-то внимание, Василиса окинула взглядом класс. Точно, куда же без нее… Ябеда Корябедова цвела буйным цветом. Сегодня она была как всегда «обворожительна» – волосы цвета ультрамарин с вкраплениями серебряных и изумрудных прядей, разноцветные глаза под разноцветными, как радуга, тенями. В довершение всего, разноцветные ногти десяти различных оттенков. Одним словом, Ябеда скуку не ценила. Единственным исключением была школьная форма, одинаковая для всех. Этот пункт Корябедовой биографии пропитан горькой победой серого уныния над сказочным разнообразием. Отстоять своё право на индивидуальность и свободу самовыражения посредством одежды Ябеда не смогла, под угрозой неизбежного исключения ей пришлось носить в школе «дурацкую», как у всех, форму. Но девушка все-равно протестовала против такой вопиющей несправедливости и беззакония (если конечно по близости не было никого из преподавателей), перекрашивая форму «художественным» заклинанием в замысловатые цвета.
Итак, Ябеда сияла. Прямо как начищенный пятак. «С чего бы вдруг? – подумала Василиса, – еще вчера сопли по Ваньке утирала, со мной разбиралась, а сегодня светится прямо неоновыми красками. Неужели на новенького переключилась и от Ваньки отстанет? Ага, размечталась, – Ябеда и полумеры… Нет, этой всё и сразу! И Ваньку подавай, и сын посла временно сойдет, пока Ванька «дозревает». Нет уж, Ябедочка, проплывай мимо – хочешь с ускорением, хочешь самотёком… Ваня сам свой выбор сделает. Уже сделал, кстати, что не может не радовать. Сын посла для тебя, Ябеда, очень подойдёт. А мне Ванька самой нужен. Какой там у нас урок следующий – всеобщая история? Очень хороший урок, подходящий, потому что общий. Значит, совсем скоро она Ваньку увидит». И Василиса погрузилась в романтические мечты.
На перемене, когда Василиса шла по коридору в «историческую» аудиторию, к ней подбежал какой-то мальчишка из начальных классов и передал просьбу академика Баюнова зайти к нему после уроков. Не успела Василиса даже кивнуть, как «мелкий ураган» пронесся дальше, сметая всё на своем пути. «Неужели мы были такими же, – со снисходительной важностью подумала девушка, – нет, мы точно были поспокойнее». Василиса улыбнулась, вспомнив, как отца по три раза на неделе вызывали в школу, потому что «умение сидеть на стуле ровно» пришло к ней не ранее первого класса третьего уровня.
