Читать книгу: «Пятнистый Олень», страница 15
Глава 27
Целую неделю меня пинали, как футбольный мячик на стадионе: и больно, и неприятно. Такое чувство, что раз ты из деревни, так отброс общества. Всем подавай вагон опыта, достижения, но при этом, чтобы и возраст был не больше тридцати. Там все… работы нет. Где ж в двадцать четыре набраться столь необходимых знаний и умений?
А еще смущает, что даже охранники и секретарши в дорогущих бизнес–центрах обсматривают тебя с ног до головы. Как будто они принимают решение о моем трудоустройстве?
Следят как бы ничего не спер, не сломал, да не изляпал (к слову сказать, мне чужого бездушного добра не надо). Поговорка встречают по одежке работает на все сто! Мои наряды из прошлых брендовых коллекций не вызывают восхищения, а то, что я работать могу (почти за идею) никому не интересно.
Спасибо, Валентине, к которой я прибилась после хождений по сильным мира сего. В свое время она, как и я, уехала от мужа – алкоголика в город и знает как не просто в каменных джунглях. От моей СМС (спасибо добрым людям): нет ли вакансий тут же позвонила и предложила место менеджера по продажам. Мне было все равно, что и кому продавать, хоть энергосберегающие лампочки на луну, лишь бы за это платили. После собеседования с директором ее фирмы я вышла на работу.
Сказать, что я ничего не понимала – ничего не сказать. Для меня продажи – это продавец, прилавок, товар. Здесь же – телефон, прайс, заявки. Разговор менеджера с клиентом казался мне переговорами с инопланетянами.
– КПС нг фрлс лучше для дома подойдет, для улицы берите в оплетке. В плетке? Что за фигня?? Датчики? Да, тоже есть. Дипы, иволки. Вам что? И так целый день. Но меня радовало, что у меня есть свои стол, рабочее место, нормированный рабочий день и четкие задачи. Каталоги, литература и настольная книга менеджера стали моими близкими друзьями на последующие три недели.
Я выучила все маркировки кабеля, его аналоги. Узнала, где находятся заводы изготовители, научилась считать, продавать не продавая, разбираться в жилах и сечениях, камерах видеонаблюдения и пожарных датчиках. Это адски сложно и поначалу мне казалось нереальным, но когда голод становится ощутим на физическом уровне, то все усваивается быстрее. Через неделю я чирикала на родном для нашей компании языке.
Мой роднулька попал в часть за 100 км от города, чего не скажешь про брата. Того закинули в Белгород (мать моя женщина! Ведь и правда подальше от дома как и хотел). Как он там? Ведь за такие километры мы точно не поедем, а он зовет нас на присягу.
В такие моменты все рвется на части. Хочется поехать, поддержать, обнять, но деньги играют не последнюю роль. Жду ответа родителей и свой первый аванс. Если звезды сойдутся, то у меня будет полный холодильник и незабываемая поездка в личной копилочке. Представляю, кручу свою мечту в руках (и так и эдак) и пишу СМС брату. Пока не письма, но электронные послания от родных душ в такие моменты кажутся не менее теплыми и важными, чем на бумаге.
По вечерам я все острее ощущаю, как для меня становится важен Дима. Я жду его простых: как ты крошка? Все ли у тебя хорошо? Как успехи на работе? Я скучаю! Мне не хватает твоих объятий! И минута разговора становится праздником вселенского масштаба! Родной голос…и я уже чувствую его запах…
Три сырых яйца и две зеленых полоски лука приготовлены на завтрак. Такого пустого холодильника у меня еще не было. Закрываю дверцу. Комок мокрых слез подступил к горлу. Мне стало так стыдно за себя, так неловко, что кроме кипятка у меня ничего нет. Проваливаюсь в самую глубь себя, в корни рода, где мои предки недоедали и мечтали о прекрасном ощущении сытого, полного желудка.
– Господи…
Не могу сдерживать слез и съезжаю по крашеной стене мятного цвета. С меня как будто сняли кожу и поставили на площадь для всеобщего обозрения, а я пытаюсь закрыться, но не чем. Я бессильна перед толпой и просто закрываю глаза, чтобы не видеть этого позора. Я также как и все, хочу жить сыто, вкусно и красиво, но пока получается только мечтать.
Глава 28
Я лежу в своей постели и уговариваю себя уснуть. Мне холодно и это уже не от нервов: температура в квартире (за последние несколько дней) не поднимается выше десяти градусов Цельсия. Когда натянула на себя все теплые вещи, то грешным делом подумала: а уж не Дедушка ли Мороз открыл под моей квартирой свой филиал? Может его рук дело – конденсат на стенах? Холоднючие ручейки (бррр!) стекают вниз и впадают в мой диван, а потом в меня… и я коченею на глазах. Сходить погреться в ванную не вариант, ибо поток воды настолько сильный и едва–едва теплый, что можно смело устраивать тренировки по заплыву в холодное время года. Остается только греть чайник и разливать кипяток по пластиковым бутылками (так хоть на время возвращаешься к жизни).
Утром пар изо рта обыкновенное явление, а не чудо для синоптиков. Сборы на работу занимают от силы десять минут, и я уже иду по улице, отогреваясь в первых лучах солнца.
На работе первые продажи и похвала от начальства. Я согласна с этим и мысленно себе аплодирую (да, я смогла отправить три километра кабеля почти на другой конец страны). На вопросы коллег, почему я не иду обедать, приходится врать, что не голодна. Стыдно сказать, что просто нечего с собой принести в пластиковом контейнере. Последние припасы съела еще ранним утром. За полчаса до конца дня нам выдали аванс. Маленький такой, крохотный, но такой ценный. Для меня крайне важный. Расписываюсь в ведомости и внутренне благодарю директора, Валентину и моего первого клиента. Если бы не они, то не видать бы мне этих перламутровых переливов за спиной.
В маршрутке пришло оповещение, что меня ждет посылка! Я чуть на весь салон не закричала от радости, потому что сто лет не получала подарков. От кого бы она могла быть!? Надеюсь, там не ошиблись адресом, а то двери отделения не пропустят моей печали. Нет, все верно. Тетенька за синим барьером просит мой паспорт и вручает бланк. Я заполняю и с трепетом забираю тяжеленную коробку фирменного почтового стиля.
Мое любопытство лопнуло прямо на крыльце отделения. Кто же мой ангел–хранитель? Бабушка! Только она способна на такой поступок. Через каждые пятьдесят метров я вытираю пот со лба и громко, тяжело дышу. Я мечтаю поскорее притащить свой клад домой и узнать, что же там внутри. И, как назло, ни одного мужчины, чтобы помочь…
Фух, моя посылка на столе. Мне так жарко, как будто в квартире посреди лета включили отопление. Ножом разрезаю защитную ленту и замираю с открытым ртом… Сосиски (целая связка штук десять), три пакета гречки в индивидуальных пакетиках, пшенка, два килограмма риса, геркулес, печенье, заварка, конфеты «Желейка», банка салата и банка клубничного варения, бережно обернутая газетой. Рядом записка. Не дышу и читаю: «Внученька, не знаю, чем тебя потчуют в городе, но мой гостинец ты прими. Под банкой с вареньем пятьсот рублей положила. Купи уж что хочешь. Бабушка». Мне не хватает сил сдержать слезы радости, благодарности и счастья! Весь мир у моих ног. Я спасена и не одинока. На этом огромном голубом шарике есть родная кровиночка, которая меня любит такой, какая я есть. Какая же я счастливая!
Звоню бабушке и на слове спасибо заливаюсь слезами. Я не знаю, как выразить словами свою благодарность, а она и не просит. Просто говорит: «не плачь, внученька, у меня все есть. Мне ж только ради внучат и стараться теперь».
Я готовлю себе королевский ужин, улыбаюсь и в сотый раз благодарю господа за все, что он для меня сделал. Заставил влюбиться и рассыпаться от боли, пережить развод и отвержение общества, пройти круги ада с работой и полюбить себя, вновь обжечься на вере в людей, но не потерять мечту, понять, что меня любят просто так и ответить тем же. И это круто, потому что в такие моменты я расту, меняюсь и вношу новые программы в свое будущее.
Глава 29
Видимо теперь пришла моя очередь делиться добром. Моя вселенная не дремлет у себя на печке и вечно подкидывает мне всякие интересные задания. На этот раз – прожить с бывшим мужем под одной крышей три дня.
Нет, я не вернулась к нему и не умоляла снова идти в загс. И я не сошла с ума как может показаться на первый взгляд.
В личной переписке насчет дел бумажных у нас зашел разговор, что он приедет в город помочь родственникам с переездом, но вот жить ему негде. И тут мои руки сами настучали по клавишам «можешь остаться у меня, если не боишься спать на полу». Почему я это сделала, не знаю, но только внутри от этих слов у меня растворилась вся злоба, недовольство и обида за измены, унижения, слезы. Пузырь негатива, который мучил меня изо дня в день, лопнул! Мне просто по–человечески, по–хорошему захотелось помочь.
Его заселения я не ждала с надеждами, напротив, хотелось проверить себя, а все ли остыло? А смогу ли я вот так ровно и спокойно дышать, или сойду с ума от одного привет?
Он приехал под вечер, как всегда, весь при параде и со спортивной сумкой. С первых минут, как нашествие Батыя, пронесся по всей квартире в поисках вкусного! Меня это так возмутило, что я сделала ему замечание и треснула подзатыльник. Вместо того, чтобы самому что–то купить к чаю, он еще и от меня ждал пиршества. Потом нам стало смешно, потому что это напомнило наши бывшие семейные будни (вечно голодный Женька в поисках конфет). Я предложила чай и ушла в комнату. Села на диван и стала читать книгу. Это было настолько естественно, как если бы ко мне в комнату свалился кусок метеорита.
Сквозь не до конца прикрытую дверь я слышу, как он разговаривает с кем-то по телефону. Делает это эмоционально и громко. Выхожу сделать замечание и встречаю жест «тише» у его губ, типа мол не говори ни слова, я там с девушкой разговариваю. При чем со своей, к которой он жить не поехал и сейчас нагло врал, что в гостинице. На этих словах мне стало тяжело.
Все–таки для этого человека на первом месте образ, упаковка, пыль в глаза. Главное убедить окружающих, что он не деревенский тюфяк, а воспитанный, вылизанный по последней моде, городской мачо.
Но внутри это забитый, гордый, злопамятный человек. С кучей страхов и комплексов, с которыми очень сладко спится. С тихой грустью, своей болью и мечтой быть не таким как все. И я четко понимаю, что эта история меня больше не возбуждает, не интересует и не касается. Я оставила на этом полотне свой штрих и этого достаточно, чтобы идти дальше. Обоим.
После он рассказал, что это его невеста Лена (с Яной не получилось, она бросила его через месяц после нашего развода) и в прошлую пятницу он сделал ей предложение. Подарил кольцо с бриллиантом. На этом месте он сделал акцент, но разлившаяся по кухне информация, меня никак не задела, а напомнила сводки новостей из Яндекса. Почему–то дорогие побрякушки не вызвали во мне предполагаемого восторга (вот вечер на берегу моря да…тут бы я подпрыгнула до второго этажа и порадовалась за будущую жену).
Наш вечерний чай был каким–то легким, особенным, непринужденным. Мы обсуждали общих знакомых и смешные истории из прошлого. Я смотрела в его глаза и запоминала их благородный цвет, понимая, что не обязательно привязывать к себе человека (достаточно хранить в сердце его образ). Тот образ, который радовал и вдохновлял, а не заставлял страдать. Тот образ, который подтолкнул изменить себя и пройти по закоулкам своего темного Я.
Тот образ, который помог стать лучше одним своим присутствием в этой жизни.
Между нами тонкая нить, которая вьется по столу, пролазит через ручки кружек и благодарит за то, что мы не дали друг другу умереть.
Скворчащая злоба и ноющая обида ушли. Их место заняло вселенское прощение. И на душе стало тепло (от кончиков моих любимых пальцев до длинных ресниц, как у старой лошади). Прожитые беды стали восприниматься как таинство, посвящение в новую жизнь. На белых пятнах осталась чистая любовь к людям, поэтому спать в одной квартире легко, дышать свободно, а расставаться не больно.
Глава 30
Мое сердце вновь наполнено приятным ожиданием и волнением: мы едем к брату на присягу в Белгород. Всей семьей и его девушкой Соней. В честь такого события она испекла Леше любимый ореховый торт "Сникерс" и везет его в сумке–холодильнике (вот она сила любви). Я же восхищаюсь ее кулинарными способностями и пытаюсь представить, а как бы я отреагировала на этот сюрприз? Наверное, слопала бы за одну секунду и пальчики облизала.
Путешествия на машине всегда получаются какие–то домашние, теплые. Нет привязки к четкому маршруту, местам для остановок. Главный ориентир – душа.
Вот сейчас она чуть не выпрыгнула из окна, когда увидела огромное преогромное поле подсолнухов. Такие высокие, яркие, красивые, вдали сливаются с небом. Мы бежим к ним на поклон, рассказываем куда едем, делаем фото на память. Я притягиваю стебелек к себе и заглядываю в лицо молчаливому солнышку. Закрываю глаза и уже резво бегу по огороду бабушки, пою песню и размахиваю руками. Мне десять лет. Я не знаю, что такое за слово «проблемы». Зато знаю, что такое слушать свое сердце. Благодарю своего солнечного друга за это напоминание и скачу к машине.
Первые десять минут мы все обсуждаем эту красоту, потом планируем остановку на ночлег на заправке в Липецке. Тут безопасно и относительно многолюдно. Такие походные условия не для принцесс и недотрог, да у нас таких и нет.
В дороге решили, что одна ночь в машине нам не повредит. Переоделись в пижамы, сняли обувь, закрыли двери на центральный замок и приоткрыли немного окна. Долго вертелись и возились. Мне не давала покоя мысль, что нас могут выгнать со стоянки, потому что рядом круглосуточное кафе, к которому поминутно подъезжают самые разные авто.
Папа уснул первый. Все–таки ему тяжелее всех за рулем. Я не в счет. Только если погуглить нет ли на дорогах пробок. Потом мама, а мы с Соней все никак не могли полностью погрузиться в сон. Наверняка она волновалась перед встречей, думала, не испортился ли ее торт и много еще всего. Я отвернулась лицом к окну.
Чувство, что я люблю весь мир меня переполняло. Мне нравится это место, этот новый воздух, эта спящая тишина в машине, это приятное ожидание долгожданной встречи, этот наш хороший настрой между собой. Впервые за последнее время меня не упрекали неудачным браком, переездом в город, а просто позволили быть ребенком, которого взяли в путешествие. Я представляла встречу с братом и думала о Диме. Как он там? Почему второй день не выходит на связь, ведь он даже не знает, что я в дороге. Отчетов о доставке нет, словно по пути оператор сотовой связи поймал их к себе в сачок. В общем–то так мы и проспали в позе буквы зю. К нашему удивлению к нам никто не подходил и не беспокоил. Плотно позавтракали и сразу в путь.
Деревеньки. Они тут совсем другие. В основном, белые небольшие каменные дома, но есть и деревянные с наличниками на окнах. Если темное время суток, то в каждой (через которую мы проехали) горит свет на столбах. Ехать по ним, да и ходить одно удовольствие. Для нашей деревни это небывалая роскошь. И если два фонаря с каждого края деревни горят, то уже жизнь есть.
Бросается в глаза ухоженная территория возле домов: цветники, садовые фигурки, фруктовые деревья. Да и сама земля чернее асфальта. Для мамы это отдельный пунктик и у нас очередная остановка. Только что вспаханное поле. Дышит. Греется в лучах солнца. Руки к такой земле не привыкли и отчетливо посылали информацию «не похожа на нашу, жирнее, богаче». Нагребли целый мешок чернозема и положили в багажник (в парник для помидор будет очень хорошо). Впереди последние сто километров.
Добрались. Въехали в город и прямиком к части. Количество ударов сердца в минуту перевалило за сотню. Нас разделяет только этот зеленый высокий забор и сотни машин. Куча друзей и родных начинает съезжаться к части, чтобы завтра присутствовать на присяге.
Около входа на КПП встречаем старушку, которая сдает жилье таким как мы приезжим. Соглашаемся и сразу идем смотреть. Трешка на втором этаже в трех минутах ходьбы от части. Под окнами райский абрикосовый сад. Мы заплатили вперед и со спокойной душой написали СМС брату, что мы тут.
Глава 31
Разложили вещи, приготовили домашнюю еду, благо все взяли с собой (и соленья из погреба, и свежую картошечку, и компоты со сливой и яблоками). Торт «Сникерс» чувствовал себя прекрасно на отдельной полке в холодильнике. Ночь пролетела быстро. Утром нас разбудил будильник.
Собрались и пошли в часть. Какой огромный плац и много одинаковых зеленых человечков. Как тут найти нашего солдатика?
Мы встали у правого края и в первый ряд. Ну а как иначе? Мы что зря перлись тысячу с лишним километров, чтобы смотреть на затылки местных зевак? Не не не. Напрягая все свое зрение, мы все же увидели его. Вон он стоит с автоматом. Какой он серьезный! А загорелый–то какой. Вид немного измученный, наверное, их долго гоняли, чтобы сегодня они показали все, что умеют. Он стоит к нам боком и вряд ли видит. Но мы вчетвером очень надеемся, что чувствует. Наша энергия, любовь и поддержка пронизывает все ряды, все начальство и столы с необходимыми атрибутами.
Команда «шагом марш» и они пошли кругом по плацу. Еще пятьдесят метров и он нас увидит. Напряжение растет. Мы не сводим с него глаз, видим как он сканирует толпу, ищет нас глазами. Вот мы, братик, вооот! И он идет в нашу сторону, десять, пять, три, два метра и наши глаза обнимают его! Какое облегчение! Радость! Вот! Мы тут, мы тут! Мы с тобой! Приехали.
Прошел в метре от нас. Мы стоим и не верим, что это все происходит с нами. Мама тихонечко плачет. Я делаю фотографии этого дня.
Официальная часть закончилась. Для чего ее придумали? То ли для разрыва сердца от гордости за свое дитя, то ли для отчета вышестоящему руководству, что армия еще жива. Мы не стесняясь кричим и бежим навстречу. Уррраааа! Крепкие объятия, поцелуи и слезы радости со стороны девочек. Мы цепляем эмоции на пленку и с радостью валим из этих зеленых стен. Впереди двадцать четыре счастливых часа увольнения.
Кушаем на нашем съемном жилье и спрашиваем про его новую жизнь. Оказалось вполне интересно. За счет государства можно даже дополнительно получить новую специальность, что мой брат и делает.
Я думаю, тебе не стоит говорить о том, что тортик разошелся на ура. Переодеваемся в гражданскую одежду и идем гулять по городу. Чистый, светлый, просторный. Между домов гуляет ощущение свободы. Заходим в большой музейный комплекс, потом в центр города и зоопарк. Время тут не медлит, а скачет галопом.
Возвращаемся на квартиру.
Мы болтаем с братом, а мама, как всегда, хлопочет на кухне. Тут и звук стиралки проскользнул. Но это что? Дальше был вой сирены из маминых уст.
– Господи! Что делать–то? Я выстирала вместе с формой военный билет! Начала форму выжимать, а там что–то твердое…
Занавес.
Тишина присела сразу ко всем. От страха мне было больно даже сглотнуть. Что теперь будет? Ведь это дело очень серьезное и грозит большими неприятностями для брата. Приехали, сделали сюрприз и проблем дали до кучи. На его лице выпал снег. К стиралке пошли папа и я. Дальше как в операционной.
Аккуратно, очень медленно, с помощью тонкой–тонкой иголочки мы стали раскрывать военник. Первая страница цела. Даже фотография не отвалилась. Смылся верхний край круглой печати. Записи все читаемы.
Отрываем два листика туалетной бумаги и кладем на левый лист. Дальше не дыша разъединяем второй лист. Мама молится и причитает на себя, что от радости не доглядела, не проверила карманы. Фух, второй есть. Снова бумага.
И так весь военник мы проложили бумагой за час. Из тонкого и ровного он стал похож на пушистого ежа. Бумага пропитывалась быстро. Мы меняли ее раза четыре и только потом сушили феном.
К часу ночи он был в удовлетворительном, сухом состоянии. Брат и Соня уже сладко спали на балконе (тут он просто огромный), а мама, папа и я ели арбуз. Все–таки денек выдался тяжелый.
Мой телефон неожиданно завибрировал. Это Дима. «Любимая, у меня послезавтра присяга. Пожалуйста, приезжай». Я пытаюсь уловить суть, но слова так и разбегаются в разные стороны. Как! Как я успею попасть к тебе на присягу, если сейчас я за тысячу с лишним километров. Мое сердце рвется на части.
Глава 32
С моего лица буквально сваливается тоска. Такая волокнистая, жилистая, увесистая. Все эти дни она ловко маскировалась и не подавала виду. А когда поняла, что все … тут Катя бессильна, то можно спрыгнуть и станцевать на столе перед носом. Ловлю ее за хвост и с великой надеждой спрашиваю родителей во сколько мы завтра выезжаем (если все просчитать, то у нас есть один шанс на миллион).
– Да как проснемся, Лешу проводим и сразу поедем, – говорит папа. А чего? Ты куда–то торопишься?
– Вообще–то нет, но вот сейчас уже да. Парень, с которым я общаюсь, я про него говорила Дима…
– Ну, – протянул отец.
– Так вот, он тоже в армии. Их с Лешей забрали с разницей в один день. Послезавтра у него присяга под Нижним, и он меня ждет. А мы ведь сто пудов не успеем.
– А что очень надо к нему попасть?
– Ну, хотелось бы.
– Тогда попробуем. И это…завтра не спим до обеда, если надумала ехать.
Я радостно киваю и ныряю под одеяло. Спать, скорее спать. Утром сборы прошли быстро, вот только наши влюбленные все никак не могли наглядеться друг на друга. Я их понимаю… Ворота КПП кажутся самыми суровыми в мире, ведь через минуту они снова будут делить мир на до и после. Обнимашки, напутственные слова и проникновенные взгляды в душу. Мы поехали. Грусти, что расстались нет, наоборот, стало спокойнее. Мы знаем, что у него все будет хорошо и наша поддержка дороже всего на свете.
Спустя пять часов замечаем, что дорога домой идет быстрее. Вот почему так? Когда ехали туда, то были в легком напряжении, сверялись с картой, а тут едем и только отсчитываем города в обратном порядке. На ночлег остановились в том же самом месте на заправке. Поскольку ехали мы хорошо, то в душе прямо таки теплилась надежда, что завтра мы попадем еще на одну присягу.
Встали в три утра, выпили чаю из термоса и сразу поехали. Я сидела за папой, но вместе с ним давила на газ и тормоз. Мне хотелось быстрее оказаться на месте, но этому не суждено было сбыться. За пару сотен километров от места мы попали в пробку. Дорожные рабочие делали мост и мы никак не могли переехать на другую сторону, а возвращаться и ехать в объезд, выйдет еще больше по времени. Я поминутно смотрела то на часы, то на застывшую колонну машин. Два часа потерянного, драгоценного времени. Я вижу, как папа старается, но уже понимаю, что это все зря. Пришла СМС от его мамы: Дима очень тебя ждал. Был расстроен, хоть виду и не показал. Ты приедешь к нам вечером?
До вечера еще семь часов и с каждой минутой я ближе. Да я пропустила присягу, но у нас есть еще целая ночь впереди. От этого чувства я рождаюсь заново и молю всех дорожных ангелов помочь нам в пути.
Чтобы сэкономить время родители довезли меня до квартиры, где я живу. Там я полетела переодеваться, мыться и на маршрутку. Набираю номер, а сама волнуюсь. Мы не виделись месяц, а как будто год.
– Алло, я еду! Ждешь?
– Конечно! Ты на чем? Я встречу.
– На пятерке. Через пару остановок буду.
Моя радость растекается вокруг меня в радиусе метра. Я иду по ней, и счастливей меня нет на свете! Мне навстречу идет мой мальчик, мой мужчина. Мой Дима. Высокий, красивый, серьезный. В форме, которая ему очень к лицу. Он не сводит с меня глаз, и я тлею с каждым шагом.
– Киска!
И я лечу вверх! Запрыгиваю на его бедра верхом и дарю самые горячие объятия. Сжимаю эту форму руками и вдыхаю его новый запах. Провожу кончиком носа по краешку уха и шепчу: мой…самый лучший. Я соскучилась!
Его руки сжимают меня крепче. Поцелуи красуются на плечах, щеках и шее. Мы смотрим друг другу в глаза и читаем кусочки писем. СМС, что писались заполночь, чтобы командир взвода не видел…СМС, которые стирали деды и отбирали телефон…СМС, которые отправляли душу и сердце одной единственной.
Букет пушистых белых роз я увидела на столе. Про себя отметила, что молодец, купил маме цветы, уважил так сказать. Но тут он подходит к вазе и несет их мне. Мои любимые, самые нежные и чистые. Я плачу и прячусь в зеленой форме.
– Моя–то пятнистая девочка…я рядом…
И большего не надо.
