Читать книгу: «Это было в Веморке», страница 5
Погасив навигационные огни, северяне заставили немцев сбросить скорость до семи узлов, и по приказу полковника Эриксена, который сам принял решение, единственно верное, как для настоящего солдата, произвели залп по «Блюхеру» с расстояния десяти кабельтовых. Три 280-мм орудия, прозванных на форте библейскими именами Арон, Джошуа и Моисей, двумя попаданиями застали команду «Блюхера» и присутствующего на крейсере контр-адмирала Оскара Кумметца врасплох. Несмотря на серьезные повреждения, флагман продолжал свой ход и уже с расстояния пятисот метров был накрыт огнем 150-мм пушек береговой артиллерии. Полтора десятка попаданий также не смогли остановить крейсер, который уже прошел южный остров форта, несмотря на выход из строя рулевой машины. Поравнявшись с северным островом, в этот момент немецкие моряки полагали, что они прошли линию обороны и этот ад закончился, прогремели два подводных взрыва. Ад только начинался. Конечно, остальная группа эскадры всеми силами пыталась помочь флагману и вела непрекращающийся огонь, но он не приводил к должному результату из-за отличной маскировки и защиты артиллерийских батарей. Две торпеды, выпущенные в «Блюхер», похоронили его. Если в этой игре на смерть и был козырный туз, то им оказалась батарея торпедных аппаратов, спрятанная внутри скалы практически на уровне воды. Накренившись, флагман заставил умолкнуть всех. Немцев от шока, а норвежцев, от усталости за хорошо проделанную работу. Тишина длилась недолго. На «Блюхере» начали детонировать снаряды. Казалось, сам крейсер хочет добить себя, чтобы этот кошмар быстрей закончился. В свои 65 лет полковник Эриксен чувствовал, что после сражения помолодел лет на двадцать. Он гордо смотрел вслед уходящим «Лютцов» и «Эмден», затем развернулся и уже не мог отвести взгляд от шедшего ко дну «Блюхера».
– Добро пожаловать в Норвегию, – прошептал он и взглянул на часы. Они показывали 7 часов 23 минуты утра девятого апреля 1940 года. Для форта Оскарборг и крейсера «Блюхер» этот бой стал первым и последним в их истории. Со щитом был форт, на щите был «Блюхер».
Это не было ударом для Гитлера, это была звонкая пощечина. Каплю масла в огонь добавлял тот факт, что «Блюхер» был уничтожен благодаря немецкому оружию. 280-мм орудия были изготовлены пятьдесят лет назад на заводах «Крупп», о чем агент разведки вермахта в Осло просто забыл доложить, передав характеристики защитных коммуникаций, находящихся непосредственно в столице Норвегии. Сообщение о гибели «Блюхера» привело фюрера в бешенство, а узнав, что контр-адмирал Оскар Кумметц спасался с тонущего крейсера вплавь, спустя время и, успокоившись, сказал ему: «В следующий раз, когда захочешь поплавать, иди в бассейн, крейсер топить для этого не обязательно». Ну а сейчас, будучи в гневе, он требовал только одно – форт Оскарборг должен быть уничтожен.
Уже через два часа эскадрилья бомбардировщиков «Хенкель 111» обрушила на остров такой удар, что земля больше часа содрогалась в радиусе нескольких километров. Форт был превращен в руины. Но эта гибель была почётна. И хоть в середине дня морской путь в Осло был уже открыт, первыми в столицу Норвегии вошли пехотинцы. Непобедимым на тот момент воздушным флотом Германа Геринга был захвачен аэродром вблизи Осло. Уничтожив с помощью штурмовой авиации и подошедшего десанта зенитные точки норвежцев и тем самым освободив подход к посадочной полосе транспортным самолетам, немцы высадили пехотный полк, который в десять утра маршем прошел по центральным улицам столицы. Тогда Гитлер не знал, что поражение в Осло-фьорде дало время норвежскому правительству и королевской семье вылететь в Британию, переправив с собой пятьдесят тонн золотого запаса страны, и в дальнейшем создать правительство в изгнании, единственное признанное.
Захват столицы никоим образом не повлиял на моральный дух норвежского сопротивления. Несмотря на колоссальное превосходство немцев в живой силе и технике, на помощь северянам приходила сама природа. Узкие извилистые дороги среди гор становились идеальным местом для организации засад и завалов, а огромное количество взорванных мостов через небольшие речки было для немцев серьезной проблемой. Норвежские партизаны, как бы издеваясь, подрывали мосты перед самым носом гитлеровцев.
***
Этот диалог между молодым солдатом и ветераном Первой мировой состоялся на одном из привалов в центральной части Норвегии через пару суток после вторжения.
– Не понимаю я норвежцев, – сказал молодой и продолжил, – ведь они прекрасно видели, что мы подходим к мосту, и взорвали его перед нами. Но лучше было бы дать небольшой группе перейти его и в этот момент сделать бабах. Затем спокойно перестрелять ту группу и забрать оружие. А те, кто провалились с мостом, все равно не поднялись бы на эту скалу. Ты видел, какая там глубина?
– Да, не поднялись бы, – ответил ветеран, затягиваясь сигаретой Mokri Superb.
– Я бы сделал именно так, – продолжал молодой, представляя себя где-то в глубине души великим военным тактиком.
– Молод ты учить их воевать, – сквозь клубы табачного дыма проговорил старый вояка.
– Так расскажи, в чем я не прав, – не унимался юноша.
– В следующий раз, когда ты наступишь на мост, зная, что они наблюдают за тобой, тебе будет страшно. Вот чего они добиваются, – ветеран достал вторую сигарету и начал разминать.
– Зачем им это надо?
– Они охотники и поступают с нами как с дикими хищниками. Если волк повадился ходить к его дому, он не убьет его, но покажет, что это очень легко сделать. Волк умный, он все поймет, – медленно проговорил старый воин и подкурил сигарету. – Сейчас я расскажу тебе одну историю.
Кто был рядом, подсели поближе. Послушать байки на привале, это такая же необходимая вещь, как перекусить, закурить и чуть вздремнуть.
– Эту историю пару месяцев назад рассказал мне один швед в порту Киль. Этой зимой он был добровольцем в Финляндии и воевал против русских. Был бой в лесу, и они заставили красных отступить, но небольшая группа отстала от основной. Не зная местности, русские вышли на большую заснеженную поляну. Их было семь человек. Шведов с финнами было не больше десяти. Перестрелять красных, которые были как на ладони, для охотников было проще простого. Они явно не умели двигаться по снегу. И знаете, что они сделали? – ветеран обвел всех взглядом. Никто не промолвил и слова. Тогда он продолжил:
– Выскочив друг за другом на лыжах из леса, они стали кружить вокруг русских как можно быстрее и при этом молчали. Как рассказывал швед, коммунисты встали спиной к спине, держа винтовки в руках. А они полчаса катались на лыжах вокруг них метрах в тридцати. Оружие держали на спине, и русские не начали стрелять, а просто смотрели, не понимая, что происходит. Слышно было только скольжение лыж. А потом охотники, так же внезапно, как они выскочили из леса, покинули поляну. Так вот, юноша, я задал ему такой же вопрос, и ответ меня поразил своей мудростью. Если бы мы их убили, начал объяснять мне швед, на их место пришли бы другие, и так без конца. А теперь в их теле живет страх. Гораздо легче воевать против тех, кому страшно. Поэтому их и оставили в живых. И поверь мне, салага, норвежцы точно такие же. Мы сейчас сидим, и я уверен, что парочка зорких глаз наблюдает за нами из того леса. А если они увидят, что мы их не боимся, они нас будут убивать. Страх они чувствуют, как собаки.
Все, кто слушал эту историю, машинально начали оглядываться по сторонам. Ветеран рассмеялся и сказал:
– Они вас не тронут, страх уже в вашем теле.
– Батя, ну а ты боишься? – спросил молодой.
– Я столько уже повидал, что страха больше нет, – ответил старый воин и достал следующую сигарету.
На следующий день ветеран был убит одним выстрелом, проводя разведку перед идущей колонной.
Англия и Франция послали в Норвегию экспедиционные войска. По большому счету, это не было полноценной войной. Локальные сражения на море проходили с переменным успехом. Немцы впервые в истории уничтожили эсминец с помощью пикирующих бомбардировщиков, и в дальнейшем эта тактика приносила свои плоды. Королевский флот Англии ни в чем не уступал германскому, а в некоторых аспектах даже превосходил, но ключевое слово осталось за асами Геринга. Мощь люфтваффе на тот момент была неоспоримой. В принципе, этот месяц морских баталий можно поставить в зачет британским львам. Те потери, которые они нанесли кригсмарине, так и не были восполнены до конца войны. Несколько английских полков высадились на побережье Норвегии, где вели бои плечом к плечу с потомками викингов. Пропаганда Геббельса имела нулевой результат среди северян. Грубо говоря, из ста норвежцев только двое поддерживали гитлеровцев, восьмерым было все равно, а девяносто в любой момент готовы были сражаться. Вторжение Германии 10 мая 1940 года во Францию привело к выводу экспедиционных войск из Норвегии, что было расценено как предательство, и один за другим полки северян начали сдаваться гитлеровцам. Чемберлен подал в отставку, и премьер-министром Великобритании стал Уинстон Черчилль, пообещавший своему народу кровь, пот и слезы. В Европе разгорался пожар Второй мировой войны.
На завод в Веморк в начале мая снова прибыли представители «ИГ Фарбениндустри». Теперь норвежцы не были так гостеприимны, но были более сговорчивы. Трудно не принять условия, когда в лабораторной чистоте среди электролизных установок в грязных солдатских сапогах рассредоточился взвод автоматчиков. Вся мощность завода обязана была перейти только на производство тяжелой воды. Допуск на завод должен был строго контролироваться. Единственный путь, ведущий в Веморк, был через подвесной мост, где и установили контрольно-пропускной пункт и круглосуточную охрану.
Вернувшись, они снова сидели в кабинете Фрица Тодта и докладывали о результатах. Все сводилось к тому, что проект будет в полном объеме обеспечен тяжелой водой, но для этого необходим полный контроль над соблюдением технологии. Судя по настроениям у местного населения, полагаться на норвежцев не стоит. Вполне возможны диверсии и саботаж.
Глава 8. Весна в Берлине (окончание)
Приближался Майский праздник, который германцы всегда ждали с нетерпением. Природа после холодной долгой зимы как будто начинала новую жизнь, и немцы весело и шумно поздравляли её с днем рождения. Окунувшись в атмосферу Средневековья, этот праздник сумел соединить в себе языческие обряды и церковные каноны. Очень сложно остаться равнодушным, когда вокруг тебя радуются сотни людей, забывших о житейских трудностях, будто кто-то невидимой рукой выключил их на время. Это стоило того особого предвкушения, с каким берлинцы ожидали приход мая.
Прогуливаясь по набережной канала Ландвер, Лиона обратилась к Лотару:
– Знаешь, никогда не была в Шпандау. Может, на Майский праздник съездим в Старый город?
– Обязательно, кстати, прожив всю жизнь в Берлине, я тоже ни разу не был в этом уголке истории.
Став двадцать лет назад одним из округов Берлина, к чему так и не привыкли местные жители, Шпандау мог гордиться своей тысячелетней историей. Стены его крепости видели множество сражений, но сумели сохранить и передать те славные времена. Правда, в 1940 году любоваться Цитаделью можно было только со стороны. Вход в крепость был строго воспрещен, так как на ее территории пять лет назад была создана химическая лаборатория, печально известная своим продуктом: газом «Циклон Б», использованным нацистами в камерах лагерей смерти. И если в эти дни Цитадель никак не менялась, то Старый город, расположенный на острове, оживал вместе с природой. Размеренная тихая жизнь местных обитателей исчезала с приходом теплых майских дней. Начиналась приятная всем праздничная суета.
Ремесленники из пригородов и просто любители всевозможных поделок ехали в Шпандау на других посмотреть да себя показать. Любой товар на праздничной ярмарке всегда находил своего покупателя. Сделанный своими руками, он мог и не приносить пользы, все дело было в процессе торга или просто на память. Особое соперничество всегда присутствовало среди пивоваров. Для немцев пиво не обычный национальный напиток, это своего рода религия или философия, а человек, разбирающийся в пиве, способен был разобраться во всем. Каждый небольшой городишко обязательно имел свою пивоварню с присущим именно ему вкусом, и любой желающий всегда мог найти то, что ему по душе. Поэтому качество пива определялось не ощущением его смака, а только одним простым способом. На деревянную лавку выливали пиво, и пивовар в кожаных штанах садился на это место. Если он вставал и скамья поднималась вместе с ним, пиво было отменное. Если нет, это был позор. Конечно, никакая ярмарка не обходилась без бродячих артистов. Шпильманы, как их называли в Германии, уже давно были профессиональными музыкантами, но на ярмарке их сложно было отличить от их средневековых предшественников, что, конечно, придавало празднику оттенок старого доброго прошлого. Актеры уличных театров с их нарядами и постановками также вызывали большой интерес у посетителей ярмарки. Ну а количество разных конкурсов не давало просто пройти мимо. Церковь святого Николая, вокруг которой будут происходить все эти действия, создавала впечатление воспитателя, следившего за своими непоседливыми детьми с улыбкой на лице.
Около десяти утра первого мая, встретившись на своем излюбленном месте около озера Нойер, Лотар и Лиона направились по каштановой аллее через парк к остановке автобуса, гадая, какие сюрпризы их могут ожидать сегодня в Старом городе. Желтый даблдекер6 не заставил себя долго ждать. И, разместившись на второй палубе, они двинулись в путь. Когда минут через пятнадцать водитель объявил, что следующая остановка «Олимпиаштадион», они, взглянув друг на друга, без слов взялись за руки и поспешили к выходу.
События четырехлетней давности как кадры кинохроники пробегали перед их глазами.
– А помнишь, Лотар, как ты переживал перед выходом на стадион и вертел табличку? А я стояла вон там, – Лиона показала рукой чуть левее от центрального входа.
– Конечно. И помню того венгра-олимпийца, который успокоил меня. Кстати, на закрытии мы снова с ним встретились, и он тогда мне сказал… – он запнулся, она, вопросительно посмотрев, мягко, с ноткой сожаления проговорила.
– Не хочешь, не рассказывай.
И Логдэ рассказал, что он видел их вдвоем на финале по фехтованию, и та девушка, которая была с ним, любит его. Со стороны оно виднее. Лиона многозначительно посмотрела и с улыбкой проговорила:
– Я не помню ту девушку, которая сидела справа от тебя, но насчет той, что была слева, он, наверное, прав.
Лотар нежно обнял её и поцеловал. А спустя немного времени они сидели в той самой беседке, где, впервые оставшись вдвоем, общались.
– Если бы мне месяц назад сказали, что первого мая буду сидеть здесь вместе с тобой, я посчитал бы этого человека сумасшедшим, – тихо, задумавшись, проговорил он.
– У меня те же самые ощущения, – ответила Лиона, – не хочется уходить отсюда, но нас ждет Старый город.
Решив продолжить свой путь пешком, они спустя час вышли на мост через реку Хафель, перейдя который, попадаешь в сердце Шпандау.
Все островитяне, несмотря на размер и отдаленность их острова от большой земли, всегда выделялись своим отношением и любовью к своей земле. В отличие от многих жителей материков, они себя считают хозяевами, поэтому им сложно навязать то, что им не нравится. Остров – это их дом, и только они сами знают, что ему нужно. Старый город был ярким тому примером. Маленькие мощеные улочки с аккуратными трёхэтажными домами, ярко подчеркнутые музейной чистотой, и никакого намека на пропаганду и максимализм, так популярный в то время в Берлине.
Ярмарка уже раскрылась, как дикий цветок, а стоящий торговый шум напоминал пчелиный гул. Влюблённые не спеша переходили от одного прилавка к другому, внимательно рассматривая и искренне восхищаясь красотой ручной работы. Выбор украшений не имел границ: золотые, серебряные, янтарные, и, как полагается девушке, Лиону это обилие не оставляло равнодушной, в отличие от Лотара, который очень заинтересовался пивными кружками. Они были просто произведениями искусства. Керамические, фарфоровые, металлические и деревянные с обязательной оловянной крышкой, служившей защитой от упавшего листка или неосторожной мухи, и на любой выбор рисунками.
– Молодой человек не хочет выиграть приз для своей очаровательной фройлен? – спросил хозяин тира, когда они проходили мимо.
– Почему бы и нет. С удовольствием, – откликнулся Лотар и они подошели к стойке.
У Логдэ был небольшой опыт общения с оружием. Два раза в год, будучи студентами, их вывозили на стрельбище в тир. Это объясняли только патриотизмом, что даже профессор должен был уметь обращаться с винтовкой, чтобы защитить, когда понадобится, Германию от врагов. На этих стрельбах он показывал довольно хорошие результаты, обладая зорким глазом, а также твердой рукой, поэтому довольно смело взял в руки старенькую пневматическую винтовку «Куакенбуш» и уверенно спросил:
– Куда надо попасть?
Хозяин тира, хитро прищурив глаза, достал пять пулек и показал, куда должен выстрелить Лотар, чтобы выиграть приз. Напротив, на стене с мишенями с левой стороны висели пять планок, расположенных друг под другом под небольшим наклоном, каждая следующая в другую сторону. На верхней полке находился стальной шарик, который удерживала выносная круглая мишень размером не более 50-пфеннинговой монеты. Попав в неё, шарик скатывался и падал на планку ниже, где его останавливала следующая мишень. Пять попаданий, и он с нижней направляющей падал в корзину, которая, опускаясь под тяжестью, приводила в действие хлопушку, соединенную с ней.
Лотар сделал первый выстрел, и шарик скатился на другую планку.
– Хорошее начало, – похвалил владелец тира и уже через пару минут сдувал конфетти с других мишеней. Взрыв хлопушки, восторг Лионы и аплодисменты случайных зрителей сделали хорошую рекламу маленькому стрельбищу. Хозяин показал рукой на полку, где стояли призы, и небрежно сказал:
– Выбирай!
Лиона не знала, на чём остановиться, как вдруг рядом раздался голос торговца украшениями с соседнего прилавка:
– Ганс, я всегда говорил, у тебя плохие призы, – и обратился к ней, – фройлен, уверен, у меня вы найдете то, что вам по душе. Ганс мой младший брат, и мы с ним разберемся.
Она окинула взглядом прилавок, остановив его на кулоне с зеленым сапфиром.
– Он ваш, фройлен, – улыбнулся торговец и протянул его.
– Львенок, а ты не хочешь попробовать пострелять? – спросил Лотар.
– Я не люблю оружие, – её ответ был полон серьёзности.
– И это говорит мушкетер!
– Лотар, рапира – это совсем другое. А пуля, выпущенная из ружья, мне кажется, это как-то нечестно. Пойдем дальше, тут ещё много интересного.
Она надела кулон и посмотрелась в зеркало на прилавке. Зеленый цвет отдавал магией, и, без всяких сомнений, он был сделан только для неё. Дальше они остановились около фокусника, который завораживал своими движениями, создавая иллюзию, затем посмотрели на танец трёх пар под аккомпанемент губных гармошек и, решив, что уже нагуляли аппетит, направились в таверну, расположившуюся под открытым небом. Переходя площадь перед церковью, их внимание привлек звонкий голос зазывалы уличного театра, который готовился к представлению:
– Всем, всем, всем, кто пришел сюда!
Историю расскажем мы про короля
И о его любви, разбойниках, добре,
А вы гадайте, было или нет.
И, увидев, с каким интересом Лиона наблюдала за ним, он обратился к ней:
– Такая красивая фройлен просто обязана посмотреть наш спектакль, и только в первом ряду. Ждем вас через двадцать минут.
Она рассмеялась и кивнула, а зазывала начал снова:
– Всем, всем, всем…
Присев за деревянный столик в таверне, Лиона заказала творожный пирог со сливами и бокал красного столового вина, а её рыцарь не прочь был отведать утиный рулет с кружкой светлого пива.
– Лотар Логдэ! Здравствуй, – раздался за спиной женский голос. Он сразу узнал эту интонацию и, обернувшись, с радостным почтением сказал:
– Фрау Штерн, здравствуйте! Я очень рад вас видеть. Как дела в Высшей школе? Как поживает Эрнст Сторм?
– Лотар, ты как минимум ведешь себя невоспитанно. Во-первых, знакомство с твоей… – фрау Штерн запнулась и с вопросом взглянула на него.
– Девушкой, – слегка смутившись ответил он.
– Я продолжу, знакомство с твоей девушкой никоим образом не повредит нашей беседе, а только сделает её более открытой.
– Я всё понял, виноват. Фрау Штерн, знакомьтесь – это Лиона. Лиона, это фрау Штерн, секретарь ректора Берлинской высшей технической школы.
– Я надеюсь, вы не будете возражать, если я составлю вам компанию?
– Конечно, нет. Это будет честью, – ответил Лотар.
– Тогда я пойду и тоже выберу что-нибудь перекусить, – сказала фрау Штерн и направилась на кухню.
– Она строгая, – тихо проговорила Лиона.
– Поверь, она доброй души человек, а без строгости с нами было нельзя. Сколько раз она нам помогала. У нас была присказка: если не знаешь, что делать, для этого здесь работает фрау Штерн. А между собой называли её «серым кардиналом» нашей школы.
– Сразу заметно, что хорошая женщина. Она здесь живет?
– Насколько я знаю, у нее квартира в районе Панков. Наверное, как и мы, приехала на Майский праздник.
– Не похоже. Только что ей почтительно кивнули два человека, а повар, увидев фрау Штерн, широко улыбнулся как старой знакомой. Её здесь все знают.
– Шерлок Холмс! Даже не знаю, что сказать, – рассмеялся Лотар, а она в ответ одарила его своей прекрасной улыбкой.
Через пару минут вернулась фрау Штерн и, присев за столик, спросила, чем занимается после вручения диплома. Он начал рассказывать о посещении Музейного острова, как на всю площадь снова раздался зычный голос зазывалы:
– Всем, всем, всем, мы начинаем.
Дня вам доброго желаем.
Кто себя найдет в рассказе,
Тот богаче станет сразу,
Не деньгами, а душой
И сердечной теплотой.
Где та фройлен, где она,
Что кивнула мне тогда?
Неужели обманула?
Нет, не верю, не могла.
Лиона аккуратно перебила Лотара:
– Я прошу прощения, фрау Штерн, извините, это он звал меня. Я обещала, что посмотрю их спектакль. Можно я вас покину?
– Конечно, мы будем здесь, – улыбнувшись, ответил он.
И Лиона, встав из-за стола, еще раз извинилась и пошла к уличному театру. В этот момент повар лично принес заказ фрау Штерн, пожелал приятного аппетита, и, услышав в ответ благодарность, вернулся на кухню.
– Она очень милая, – сказала фрау Штерн, – но мне интересно, Логдэ, как у тебя получилось так быстро? Не прошло и двух недель, как получил диплом и покинул стены школы. Сколько я тебя помню, ты допоздна сидел в библиотеке, в отличие от многих сокурсников, которые сразу после лекций летели прогуляться с девушками по Тиргартену.
И он рассказал всё. Как познакомились в 1936 году, попав в команду олимпийских добровольцев-волонтеров. Какое было расставание на закрытии Олимпиады. Как эти четыре года уже не верил, что увидит её, и поэтому часами сидел в библиотеке, копаясь в энциклопедиях и справочниках, стараясь хоть временами перестать думать о ней. Как не поверил своим глазам через два часа после церемонии вручения дипломов, встретив её на берегу озера Нойер. Что случилось с Лионой во время её замужества, и как он решил, что больше не позволит им расстаться.
Он говорил и не мог остановиться. Все эти годы держать это в себе было непростой задачей. Скорей всего, не встретив Лиону, он так и продолжал бы жить, не давая никому прикоснуться к его чувствам, но всё сошлось в одной точке, рядом с ним Она и человек, который умеет хранить тайны. Поэтому Логдэ не выдержал. Фрау Штерн внимательно слушала и смотрела на своего бывшего студента. Зная этого человека несколько лет, она не могла поверить, что все это время он нес такой груз с собой. Будучи по образованию психологом, фрау Штерн считала это своей ошибкой. Когда Лотар закончил, она долго молчала, а потом медленным и уверенным, но в то же время тихим голосом сказала:
– Теперь слушай меня и не перебивай. Видишь за моей спиной трехэтажный бежевый дом с бордовой крышей? На первом этаже аптека, – он кивнул в ответ, – а на втором, под номером три моя квартира. Сегодня постояльцы уезжают на месяц, и я приехала забрать ключи.
Фрау Штерн полезла в сумочку, достала их и положила на стол перед ним.
– Я не могу их взять, – нерешительно сказал Логдэ.
– Во-первых, не вижу ни одной причины, а во-вторых, я просила не перебивать. Поживете вместе месяц, денег мне не надо. Район тихий и спокойный. Соседи добрые и отзывчивые. Поверь, ко всем моим квартирантам всегда хорошее отношение, потому что знают: я имею дело только с воспитанными людьми. Теперь, Лотар, я слушаю тебя. В чем проблема?
– Я не знаю, как мне об этом ей сказать. Вдруг она поймет неправильно.
– Прямо, Логдэ, прямо. Она взрослая женщина, и ты уже далеко не мальчик.
Он взял ключи и оглянулся в сторону уличного театра. Представление только что закончилось, и довольные зрители неспешно расходились в разные стороны. Лотар не мог найти взглядом Лиону и привстал из-за стола.
– Не переживай, бежит твоя любовь, – улыбнулась фрау Штерн.
Он полностью развернулся и увидел её, которая спрятала обе руки за спиной. Подойдя к столу, она достала фарфоровую пивную кружку с изображением льва.
– Я видела, как ты её рассматривал. Это мой подарок. Какая же она тяжелая!
– Спасибо, Львенок, – сказал он и нежно поцеловал её в щеку.
– Честно скажу, глядя на вас, просто становится радостнее, но мне надо идти. Лиона, приятно было познакомиться. Лотар, запомнил? Прямо, только прямо.
Ещё немного проведя время в таверне, влюблённые решили вернуться домой. Праздник удался. Весь обратный путь они делились массой полученных за сегодня впечатлений. Им смело можно было позавидовать. Многие люди такое количество впечатлений собирают за несколько лет, а здесь каких-то шесть часов. Уже через сорок минут они шли по той же аллее, с которой начиналось их сегодняшнее приключение. Только присев на лавочку рядом с озером, они ощутили сильную усталость, но, черт побери, как она была приятна.
– Кстати, Лотар, а что фрау Штерн хотела сказать, когда прощалась с тобой? – многозначительно спросила Лиона.
Как он не хотел услышать этот вопрос именно сейчас. Ему надо было подготовиться, подобрать нужные слова, а для этого требовалось время. В какой-то момент он хотел соврать, что это вроде девиза, который был у них в технической школе, но в голове как метроном стучали слова фрау Штерн: «Прямо, Лотар, прямо». Сквозь сомнения он практически слово в слово повторил то, что она сказала ему.
Лиона молчала, а он не мог найти себе места, считая, что испортил этот прекрасный день. Это угнетало. Затем она встала и еле слышно произнесла:
– Лотар, мне надо отдохнуть, я очень устала.
Оставшись наедине, его мучила неопределенность, придет завтра Лиона или нет. В том, что он обязательно будет здесь, не было никаких сомнений, а вот ОНА… В этих раздумьях он не заметил, как уже заходил в свою квартиру. Достав из бумажного пакета пивную кружку, он поставил ее на полку перед книгами. Здесь она будет всегда на виду. А на улице продолжались гуляния и были слышны песни, сопровождаемые радостным смехом. Берлинцы умели праздновать Майский день, да и не только его.
Это был тот случай, когда тело требовало сна, а мозг лихорадочно работал, не давая уснуть. В конце концов серому веществу в его голове это надоело, и была дана команда «отбой». Утро вечера мудренее.
Погода просто баловала в эти дни, что придало Лотару уверенности. Выйдя из дома, он зашел в цветочный магазин. Этот букет сразу бросился в глаза, и он решил лишить себя такой пытки, как выбирать. Большая, сливочного цвета лилия, окруженная белыми розами с нежно-зеленым оттенком. Он уже не видел, как девушка из цветочного зала провожала его слегка завистливым взглядом. В начале одиннадцатого Лотар смотрел на плавающих по озеру уток, но это не помогало, и с каждой минутой волнение усиливалось, как он ни старался себя успокоить. Просто сидеть на лавочке не удавалось, и он начал бродить вдоль берега, положив аккуратно букет на травку в тени возле старого дерева. Он решил не смотреть на часы, хотя давалось ему это нелегко, как вдруг вдалеке на аллее, идущей вдоль берега, между деревьев промелькнуло белое платье. Его сердце задало такой ритм, что он не мог унять небольшую дрожь в пальцах. Лиона ещё издали помахала ему рукой и, ускорив шаг, на ходу весело поздоровалась:
– Привет! У меня есть для тебя новость.
– Можно вначале я? – перебил Лотар с просьбой в голосе. – Мне очень…
– Нет, нельзя. Скажешь, когда я закончу. Сегодня утром я сказала своим квартиранткам, что завтра уезжаю на месяц погостить к родственникам в Шпандау. Поможешь мне перевезти некоторые вещи? Там их немного. У меня всё. Что ты хотел сказать?
Он не мог поверить, что услышал именно это, и, придя в себя, крепко обнял Лиону и тихо проговорил:
– Я люблю тебя, Львенок. Совсем забыл, – и через секунды уже протягивал букет, – это тебе.
– Красивая композиция. Спасибо огромное. Но не мне его надо было дарить, а фрау Штерн.
– И ей обязательно, и точно такой!
В пятницу, на следующий день, Лотар снова утром зашел в цветочный магазин и попросил собрать ему такой же букет, какой он приобрел вчера. Девушка-флористка за десять минут воссоздала его, и он, поблагодарив, решил пешком прогуляться до Берлинской высшей технической школы. Праздник продолжался, но Логдэ прекрасно знал, что фрау Штерн на работе. А девушка-флористка снова проводила его взглядом, в котором уже чувствовалась непонятная ревность.
Его не было в школе две недели, а создавалось впечатление, что он не появлялся здесь два года. Даже проснулась небольшая ностальгия. Он подошел к двери приемной ректора, негромко постучал и заглянул. Лотар не ошибся, фрау Штерн сидела на своем месте за столом и заполняла бумаги. Она подняла голову и, увидев его, улыбнулась.
– Можно? – спросил разрешения Логдэ.
– Если ты принес ключи, то нет, – уже без улыбки ответила она.
Он зашел в приемную, достал из-за спины букет и положил на стол.
– Фрау Штерн, спасибо, это вам.
Она поднялась, взяла цветы и поставила их в вазу.
– Сейчас я сделаю чай, и ты мне всё расскажешь.
Выслушав, как все прошло, фрау Штерн рассудительно сказала:
– Честно, я так и думала. Лионе надо было немного времени, и повела она себя как умная женщина. Вряд ли, Логдэ, ты бы влюбился в глупышку. Удачи вам, и спасибо за цветы. Они великолепны.
Уже вечером этого дня бьющиеся в унисон сердца вместе прогуливались по Старому городу. И этой звездной ночью тоже были вместе. Любовь опять переигрывала время с крупным счетом. Полностью поглощенные друг другом, они купались под дождем той вечной и чистой любви, не замечая никого, будто находились на другой планете, а Земля была где-то далеко со своими днями и неделями.
