Читать книгу: «Это было в Веморке», страница 2

Глава 4. Олимпиада

Наступила долгожданная суббота 1 августа 1936 года. Лотар прекрасно понимал, он всего лишь маленький винтик в этом сложном механизме, но мысль о том, что какую-то пару минут он будет на виду у 100-тысячной толпы, вызывала дрожь в коленях. Сотни раз он проходил эти четыреста метров наяву и десятки раз во сне, что вполне мог вслепую отчеканить всю дистанцию. Но волнение не делало ни одной попытки исчезнуть и Логдэ, стоя перед входом в кипящую и заполненную до краев чашу стадиона, не обращал внимания, как табличку с надписью «Венгрия» постоянно перекладывал из руки в руку. Его беспокойство заметил венгерский знаменосец и, аккуратно подойдя к нему, сказал на довольно неплохом немецком: «Друг, успокойся, всё будет хорошо. Я верю, ты принесешь нам удачу».

На стадион начала выходить сборная Турции, вслед за которой должна была следовать команда Венгрии. Лотар, после сказанных ему слов, взял себя в руки и пристально смотрел на одного из организаторов шествия, который давал команду на старт. Увидев сигнал, он кивнул и довольно спокойно сделал первый шаг, будучи теперь абсолютно уверенным, что все пройдет на отлично. Поворачивая на беговые дорожки, почувствовал это мощнейшее давление толпы и не мог даже себе представить, как многие спортсмены умеют сохранять спокойствие под таким натиском. «Воистину железные люди с сердцем из титана», – подумал Логдэ, и резко вздрогнул от поднявшегося шума трибун. Сначала он не понял причину этого гула и последовавших за ним аплодисментов, но, бросив взгляд на ближайшую трибуну, увидел десятки трепыхающихся флажков с крестами Св. Георгия, Св. Андрея и Св. Патрика. Сразу стало все понятно, на «Олимпиаштадион» после Уругвая выходили потомки рыцарей круглого стола. Заканчивала представительное появление сборных хозяйка этого праздника команда Германии. Весь стадион поднялся со своих мест и поднял под сорок пять градусов правую руку с распрямленной ладонью, приветствуя своих героев. Когда выход национальных команд закончился и все заняли свои места на футбольном поле, к микрофону подошел Адольф Гитлер. Стадион погрузился в тишину, которая у некоторых людей может вызывать трепет, а для кого-то и вовсе быть пыткой.

– Объявляю одиннадцатые Олимпийские игры в Берлине, игры новой эры, открытыми!

Стадион взорвался аплодисментами, стоя наблюдая, как поднимается огромный олимпийский флаг и в небо взлетают тысячи белых голубей как символ дружбы всех стран и народов, как знак времени, когда прекращаются все войны и политические разногласия. Через минуту на центральных ступенях, ведущих к беговым дорожкам, появился Фриц Шильген, который заканчивал первую и ставшую в будущем традицией современных игр эстафету олимпийского огня. Зажженный 20 июля в Олимпии, факел прошел 3 075 километров через всю Юго-Восточную Европу: Афины, Дельфы, Софию, Белград, Будапешт, Вену и Прагу. Первого августа в 11 часов 42 минуты его встретили в Берлине.

В полном безмолвии Фриц Шильген бежал к чаше олимпийского огня и, непринужденно поднявшись к ней, повернулся к зрителям, вытянув факел в приветствие, которое узнавали уже во всем мире. Он был именно тем идеальным арийцем, являвшим собой чистоту германцев по представлению национал-социалистов. Через несколько секунд над стадионом светилось пламя Олимпиады, которое подарит миру две недели полных слез радости и разочарований, две недели ожиданий и волнений, две недели бьющихся в унисон тысяч сердец.

Первый день соревнований закончился, и Лотар, психологически выжатый как лимон, уставшей походкой вышел из здания Спортивного форума, наслаждаясь вечерней прохладой августовского заката.

– Привет! – этот голос он запомнил уже на всю оставшуюся жизнь.

Обернувшись, в свете заходящего солнца он увидел её, и вся сегодняшняя усталость исчезла, как колода карт в руках фокусника.

– Здравствуй, Лиона! Очень рад встретить тебя! Как дела?

– У меня все хорошо, а вот ты сегодня очень переживал. Я стояла у входа на стадион, метрах в тридцати от тебя, и всё видела. Мне очень хотелось подойти к тебе, как-то подбодрить, но я побоялась, что сделаю еще хуже.

– Как ты могла такое подумать? Ты не создана делать хуже, – ответил Лотар, тут же поймав себя на мысли, что она права. Действительно, зная, что Лиона рядом, он бы волновался ещё больше.

– Но ты молодец, ты собрался и прошел лучше всех! А что тебе сказал венгр? Я видела, как он подошел к тебе.

– Ой, что-то насчет удачи, я уже точно не помню.

– Но, значит, на тот момент это были нужные слова. Как хорошо, что есть такие люди, которые всегда могут поддержать в такой момент даже незнакомого им человека.

– Лиона, разреши проводить тебя? – с надеждой спросил Лотар, но по её взору понял, что вопрос был неуместен. Он уже хотел извиниться и набрал в легкие воздуха, как она ответила:

– Мне очень надо домой, я действительно спешу. У меня болеет мама, и мне сейчас не до променадов. Мы обязательно с тобой еще поговорим, и будем видеться. Мы же друзья.

Они встретились взглядами. Друзья так друг на друга не смотрят. И снова Лотар уловил в ее глазах печаль и вину. Они как бы извинялись перед ним, и он ничего не мог понять, но знал только одно, что рано или поздно ему все откроется.

– Рада была тебя видеть, мне надо бежать. Желаю удачи.

– И тебе только удачи, Лиона! – пожелал он и еще долго задумчиво смотрел ей вслед, а солнце к этому моменту уже желало всем спокойной ночи.

***

Теперь они виделись каждый вечер, так как в конце дня их собирали в Спортивном форуме для разбора полетов и анонсировали задачи на следующие сутки, но их общение между собой в основном сводилось к банальным «привет» и «как дела». Логдэ чувствовал, что она сдерживает себя и поэтому не хотел напрягать её, форсируя события. А спортивные арены Берлина в эти дни пылали от накала нешуточной борьбы за каждый сантиметр длины и высоты, за каждую сотую долю секунды, за каждый грамм чемпионского веса, за каждый точный удар по воротам соперника.

Вечером четвертого августа, покидая здание форума, он встретил Лиону, которая ждала его на улице и с непринужденной приветливой улыбкой подошла к нему.

– Привет, Лотар! Помнишь, я тебе рассказывала о Хелене Майер, чемпионке, которая помогла мне?

– Конечно, кстати, здравствуй, – ответил он и про себя подумал: «Не то, что помню, я благодарен ей очень. Ведь без нее не встретил бы тебя».

– Вот и хорошо. Сейчас на собрании услышала, твоя группа завтра будет находиться в Форуме. А что завтра будет в Форуме? – игриво спросила она.

– Львенок. Можно я буду тебя так называть?

– Конечно, мне будет очень приятно.

– Честно сказать, я прослушал, думал о другом.

– Или о другой?– и встретив его осуждающий взгляд, сразу добавила, – я пошутила. Но все равно очень интересно, о чем ты думал.

– Да ничего существенного,– соврать у него не получилось, стесняясь сказать, что, когда они находятся рядом, он думает только о ней. Заглянув ему в глаза, Лиона все поняла и кротко улыбнулась.

– Так вот, завтра здесь будут проходить финальные соревнования среди фехтовальщиц. Давай вместе посмотрим и будем болеть за Хелену.

– Конечно, я подойду, – в его голосе была нескрываемая радость. Он хотел увидеть Хелену Майер, но еще больше он хотел быть вместе с ней.

– Вот и замечательно, тогда договорились. Извини, мне надо бежать, до завтра!

В который раз он провожал ее взглядом, и в который раз она растворилась, как дымка над водой в вечерней прохладе.

Наступило завтра. Перед началом соревнований он с огромным интересом узнавал у Лионы всё о правилах и нюансах фехтования, а она, в свою очередь, очень живо и с большим желанием проводила этот экскурс. Как приятно было её слушать! Лотар узнал, чем рапира отличается от шпаги и был очень удивлен, что все команды во время поединка судья отдает на французском языке. Насколько красиво она их проговаривала, а затем, также по-французски произнесла фразу. Увидев вопросительный взгляд, она рассмеялась и легко потрепала его волосы.

– Извини, но ты не видел сейчас свое лицо. Ты смотрел на меня, как будто я по веревке спустилась с луны. Эти слова принадлежат великому Мольеру и они стали девизом – «Фехтование – это искусство наносить удары, не получая их взамен». Понимаешь, чтобы победить, ты должен заставить оружие дышать вместе с собой. Рапира – это не какая-то острая палка, это продолжение твоего тела, твоей души.

– Ты молодец, Лиона. После твоей яркой лекции я начал смотреть на фехтование совсем иначе. Раньше считал, что поединки на шпагах не больше чем пережитки прошлого, но ты открыла мне другую сторону… прекрасную сторону этого вида спорта. Слушая тебя, я понял одно, фехтование плачет по тебе.

– Спасибо, – в её голосе было удовлетворение и гордость, что она сумела произвести на него впечатление своим рассказом. И как бы в подтверждение этому Лотар продолжил:

– Я всё понял. Рапира перестала быть продолжением твоего тела, но осталась продолжением твоей души. Без шуток, ты сейчас меня поразила.

В финальную стадию соревнований попали восемь спортсменок, которые, чтобы выявить чемпиона, должны провести поединки между собой. Победителем поединка считается та, кто первая сделает пять точных уколов, а чемпионом становится, соответственно, у кого будет больше побед в семи поединках. При равенстве будет считаться количество точных уколов в финальной стадии.

Как сказала Лиона, сегодня небо рухнет вниз, а рапиры будут раскалены докрасна, и была права. Три чемпионки, три самых сильных фехтовальщицы мира, три непримиримых соперницы будут бороться за звание лучшей из лучших. Непобедимая последние два года Илона Элек из Венгрии, олимпийская чемпионка 1932 года в Лос-Анджелесе австрийка Эллен Прайс и та, которая для одного маленького человечка стала кумиром, Хелена Майер. Логдэ никогда не думал, как завораживают поединки фехтовальщиц. Он не мог оторвать взгляд от происходящего на дорожке. Лиона иногда поглядывала на него и была счастлива, видя, как он полностью внутренне окунулся в этот водоворот событий.

Первый свой поединок Хелена Майер проводила с Эллен Прайс. Две олимпийские чемпионки заставили молчать всех вокруг, выдав до предела напряженный и захватывающий бой. Как жаль, но кто-то должен был проиграть. Хелена уступила со счетом 5:4, но следующие пять встреч она выиграла практически вчистую. А Прайс неожиданно для всех споткнулась, проиграв немке Хедвиг Хасс, которая не хватала звезд с небес, но всегда считалась крепким орешком, со счетом 5:4. Второе поражение Эллен Прайс получила от Илоны Элек, и табло показывало 5:3. Но всех удивила Хедвиг Хасс, справившись и с Илоной. Перед последним поединком этого вечера между харизматичной Хеленой Майер и очаровательной венгеркой Илоной Элек еще ничего не было ясно. У каждой из них было 5 побед и одна неудача. А закончившие соревнования Эллен Прайс и Хедвиг Хасс имели в своем активе пять побед против двух поражений, но по количеству точных уколов Прайс была впереди.

Когда Хелена и Илона вышли на дорожку, от царившего напряжения в зале казалось, что вылетят стекла из окон. Лиона правой рукой взяла его ладонь и, не замечая этого, сдавила со всей силы. Поединок начался более чем непредсказуемо. Илона Элек с присущей ей скоростью и грацией легко повела в счете 4:0. При таком положении Хелена не могла претендовать даже на бронзу. На лице Лионы появились слезы, которые очень быстро начало сушить возрождавшееся сияние в ее глазах. 4:1? 4:2?! 4:3!! 4:4!!! Действительно, можно было сойти с ума. Кто сделает последний укол? В тот момент на этот вопрос не ответил бы никто во всей вселенной. Лотар посмотрел на Лиону и увидел, что она закрыла глаза.

– А друа! – прорезала зал команда судьи и Лиона, не подняв веки, всё поняла. Эта команда обозначала, что укол присуждается фехтовальщице, находящейся справа от судьи. Справа была Илона Элек. Новый олимпийский чемпион. Хелена стала серебряной, а Эллен Прайс взяла бронзу.

Спустя некоторое время, когда все немного успокоились, хотя заряд этого финала продолжал гулять по телу, он подошел к Лионе, и с благодарностью сказал, что ещё никогда не испытывал такую гамму ощущений и это был прекрасный спектакль, где нет проигравших, где есть только победители. А уже вечером, пожелав удачи, она опять растворилась в тени деревьев.

***

Лотар полюбил футбол в девятилетнем возрасте, когда старший брат приводил его на матчи чемпионата Германии с участием берлинской «Герты». Атмосфера, царящая на стадионе, просто завораживала, и ему маленькому всегда нравилось, как после очередной победы взрослые мужчины, радуясь, превращались в детей, скидывая с себя пальто из десятков лет с полными карманами проблем и невзгод. Уже тогда было понятно, эта игра завоюет сердца миллионов. Четыре сезона кряду начиная с 1926 года «Герта» доходила до финала чемпионата Германии и проигрывала. Но самое обидное поражение было в 1927 году, так как финал проходил в Берлине и «Герта» уступила ФК «Нюрнберг» на глазах у своих преданных болельщиков, пропустив два безответных гола. «Капля камень точит», – сказал пару тысячелетий назад римский поэт Овидий и был абсолютно прав. В 1930 году «Герта» в пятый раз подряд дошла до финала чемпионата Германии и, наконец-то, вершина была покорена в тяжелейшем матче, где не было место для компромиссов, против «Хольштайна» со счетом 5:4. На следующий год берлинцы повторили свой успех, победив, опять не без труда, одноименную команду из Мюнхена, ответив на два пропущенных тремя забитыми мячами. После реорганизации чемпионата Германии «Герта» добивалась успехов только на локальном уровне, у себя в лиге «Берлин – Бранденбург».

Когда Лотар смог достать билет на четвертьфинал Олимпийских игр по футболу, где Германии противостояли викинги из Норвегии, его радости не было предела. Матч должен был состояться 7 августа 1936 года на поле «Постштадиона», а красавец «Олимпиаштадион» принимал только полуфиналы и финал. Наступил долгожданный день, и Логдэ не мог найти себе места, предвкушая, как ему казалось, легкую победу немцев. В половину шестого вечера британский арбитр Артур Бартон дал свисток к началу матча, и ликующая толпа взорвалась таким ревом, что он не слышал собственного голоса. Трибуны «Постштадиона» еще никогда в жизни не испытывали такой нагрузки. Они впервые держали на своих плечах 55 тысяч зрителей, среди которых, как объявили перед матчем, были Джозеф Геббельс, Герман Геринг, Рудольф Гесс и сам Адольф Гитлер. Фюрер не любил футбол, потому что он не мог гарантировать победу Германии. Здесь нельзя подогнать результат с помощью различных манипуляций, так как футбольная команда это очень тонкий инструмент, состоящий из одиннадцати струн, каждая из которых особенная и не похожая на остальные, со своим характером и харизмой. А задача тренера настроить их так, чтобы при ударе по ним прозвучал аккорд, который не будет резать слух, а наоборот, захочется слушать его еще, еще и еще. Но уже на седьмой минуте норвежцы вылили ушат ледяной воды на головы немецких болельщиков, заставив стадион умолкнуть. Полузащитник викингов Магнар Исаксен завершил быструю контратаку своей команды хорошим и плотным ударом, заставив в полной тишине шевелиться сетку ворот сборной Германии. От шока немцы оправились очень быстро и, взяв под полный контроль круглого, начали массированно штурмовать норвежскую цитадель. Но грамотно и, главное, эффективно защищаться у северян было в крови. Сколько раз их предки, проигрывая противнику в численности, выдерживали напор, а потом разбивали в пух и прах. В количестве бойцов на поле был, конечно, паритет, но в мастерстве немцы были предпочтительней. И в этом ритме подошел к концу первый тайм. На трибунах бурно обсуждали события последних 45 минут, и только ленивый не делал свой прогноз на второй тайм. Никто из немецких болельщиков не догадывался, что главный тренер норвежцев Асбьорн Халворсен в своем роде опередил время. Обладая завидной тактической проницательностью, он предугадывал каждый ход своего оппонента и, прекрасно понимая, что на классе он не сможет соперничать с Германией, подвел свою команду к самому пику физической формы накануне матча. Также Халворсен полностью поддерживал формулу «отца» всех немецких тренеров, как его назовут в будущем, Рихарда Гирулатиса, ставшую девизом: «Для победы на поле должно быть 11 друзей».

Второй тайм начался, и зрители безудержно гнали своих любимцев вперед. Атака за атакой катилась на редуты северян и затихала при входе в штрафную площадь. Это напоминало, как бурлящие волны Северного моря превращались в штиль, заходя в норвежские фьорды. Где-то с семидесятой минуты Лотар заметил, что каждый рывок немецких игроков становился все тяжелее, и атакующая динамика сборной Германии явно снижала обороты. Силы терялись на глазах, и подтверждением этому были струи пота, катившиеся по всему телу футболистов. Норвегия, словно мангуст, вымотала противника и, почувствовав его усталость, начала готовиться к решающему удару, отодвинув игру ближе к центру поля. Долго ждать не пришлось. На 83-й минуте все та же «десятка» Магнар Исаксен заставил вратаря немцев Ганса Якоба снова вытаскивать мяч из сетки, оформив дубль. Это конец. Разочарованию не было предела, и, как позже узнал Лотар, сразу после второго гола Гитлер в гневе покинул стадион. Он не любил футбол, а футбол не любил его.

Вы когда-нибудь видели реку из 55 тысяч человек? Медленно вытекая из чаши стадиона в полном безмолвии, она производила очень удручающее впечатление. Никому и в голову не приходила мысль что-то сказать. Все шли, опустив головы, смотря себе под ноги, и понимали, что сегодня они не просто бесславно проиграли. Это было унижение гордости каждого из них, это было посрамление всей нации. Спустя сорок лет тренер «Ливерпуля» Билл Шенкли скажет: «Многие люди полагают, что футбол – это вопрос жизни и смерти. Я очень расстроен такой трактовкой этого вопроса. На самом деле футбол гораздо, гораздо важнее».

Лотар провел в молчании весь остаток дня, сильно переживая за сегодняшнее поражение и проклиная норвежцев. Если бы он знал, что это было далеко не последнее знакомство с ними… Хотя в глубине души понимал, что виной была слишком высокая самооценка или, наоборот, недооценка противника и полная уверенность в легкой победе.

А Олимпиада продолжала свое шествие по Берлину. Все сильнее, все выше, все быстрее. Германия уверенно лидировала по количеству завоеванных медалей, и все иностранные журналисты в унисон расхваливали организацию и масштабность этих игр. Действительно, до этого мир не видел ничего подобного. Более сорока радиовещательных компаний вели свои репортажи во все уголки мира. Впервые в истории была применена телевизионная трансляция, для просмотра которой в Берлине оборудовали 25 специальных кинозалов и по два в Лейпциге и Потсдаме. Пятнадцать иконоскопов³ было установлено на «Олимпиаштадионе» и в плавательном бассейне. Теперь зрители могли видеть пловцов не только сверху, но и под водой. А через два года миру был представлен документальный фильм Лени Рифеншталь «Олимпия», удостоенный призом за лучший фильм на Венецианском международном кинофестивале.

Неумолимо приближалось 16 августа, день закрытия Олимпийских игр. Лотар боялся этого дня, боялся того, что Лиона опять растворится в наступающих сумерках и навсегда исчезнет из его жизни. Нет, сегодня он не даст ей просто уйти. Он обязательно дождется ее у выхода из Спортивного форума и поведает о своих чувствах. Он так решил. Он не отпустит ее. Он так думал.

Церемония закрытия также была проведена с размахом и показательной мощью Германии. Но Логдэ уже не испытывал ту эйфорию, которая была при открытии. Накопившаяся усталость за эти два месяца давала о себе знать, притупляя чувства. Вполне возможно, что и не только усталость, но и переживания по поводу предстоящего разговора с Лионой не повышали уровень серотонина, так называемого гормона радости, в организме Лотара. Он не знал, чем закончится их встреча. Как сказал Альфред де Мюссе: «Неизвестность – самая мучительная из всех пыток». Единственное, что он точно ведал, они обязательно поговорят, и обязательно сегодня вечером.

Берлин прощался с Олимпиадой красиво и величественно. Корона из 32 столпов света, исходящая от «Олимпиаштадиона» и взлетевшая в темное небо, создавала впечатление рождения новой звезды. А постепенно угасающий олимпийский огонь на фоне этих лучей наводил грусть и, в конце концов, затух, как бы говоря словами Шекспира: «Ничто не вечно под луной». Пока все наслаждались этим незабываемым зрелищем, к Лотару сбоку подошел знаменосец венгерской сборной и, не отрывая взгляда от светового представления, негромко сказал:

– Я редко ошибаюсь, и ты действительно принес нам удачу. Мы стали третьими на этой Олимпиаде, и для нас это грандиозный успех. Я видел тебя на финале по фехтованию, где, может, ты и не хотел, но принес удачу нашей Илоне Элек. С тобой была девушка. Поверь мне, она любит тебя.

И так же бесшумно, венгр вернулся назад. Его слова придали ему веру, но отнюдь не уверенность. Печаль в глазах Лионы, которую он иногда ловил в её взгляде, рождала сомнения. Он хотел верить, что это связано с состоянием ее матери, но где-то в глубине чувствовал, что здесь кроется другое, и не в его пользу. В конце концов, все становится явным. Абсолютно все.

В Спортивном форуме царила веселая и оживленная атмосфера. Представители национального олимпийского комитета, собрав всех в большом зале, благодарили за проделанную работу в организации и успешном проведении Олимпиады. Также волонтеры были приятно удивлены, узнав, что все они награждены памятной медалью. Как-никак, а тоже Олимпийская медаль. Толпа шумела, шутила, и везде было слышно, как кто-то обязательно рассказывал о каком-нибудь веселом случае на играх. В этой суматохе Лотар потерял Лиону из вида и поспешил на улицу. Встав сбоку от парадного входа, он неотрывно смотрел на выходящих из здания людей, боясь пропустить ее. Прошло минут двадцать, и Логдэ уже начал бояться, что она проскочила раньше, чем он занял этот пост.

Тут появилась Лиона. Быстрой, в то же время легкой походкой она выпорхнула из дверей, резко остановилась и начала смотреть по сторонам. Лотар сделал шаг из своего укрытия, и она, повернув голову в его сторону, посмотрела на него, а затем быстро отвела взгляд. Он ничего не понял. Создалось впечатление, что он мешает, а она не хочет его видеть. Постояв еще пару-тройку секунд, Лиона, все той же воздушной походкой направилась в другую сторону. Он увидел, что на её пути встал парень, вышедший из тени ясеня. По знакам отличия было видно, что это гауптшарфюрер СС, а по осанке и внешности угадывался выпускник «Школы Адольфа Гитлера». Он выглядел старше Лионы, и Лотару очень хотелось, чтоб это оказался ее старший брат или другой родственник. Сделав пару шагов навстречу Лионе, он поймал её за талию, поднял и прокрутил в воздухе вокруг себя. Затем мягко поставил на землю и, взяв ее руки в свои, нежно поцеловал. Теперь он стоял спиной, а через его плечо Лиона смотрела на Лотара. Это был удар. Удар, после которого люди уходят в себя, теряя веру в лучшие чувства и превращаясь просто в механизмы. Кто-то, как хороший боксер, отходит от пропущенного удара и способен вернуть в свою жизнь эту гамму ощущений через определенное время, а кто-то – уже никогда.

Он не знал, что делать, и машинально пошел назад в здание Форума. Зайдя в холл, не обращая ни на кого внимания, подошел к окну и пустым взглядом уставился в темное небо, а за спиной все собирались в компании и бурно обсуждали, куда пойдут отмечать это событие. Лотар поймал себя на мысли, что нет ни злобы, ни ненависти, никаких эмоций, один лишь вакуум, одна лишь пустота.

– Лотар! – это был ее голос, и он резко повернулся, опустив глаза вниз, стараясь не смотреть на нее. А Лиона быстро продолжила:

– Молчи и не задавай вопросы. Я попытаюсь все объяснить, а дальше ты сам решай, кто я для тебя. Это мой жених, через год, когда ему будет 25 лет, мы поженимся. Раньше нельзя, он на службе. Я встретила его три года назад, и он очень помогал мне и моей матери. Год назад я дала согласие на свадьбу и не могу ничего отменить. Лотар, если бы ты знал, как я ненавижу себя, что не сказала тебе об этом раньше. Но если вернуть эти два месяца назад, я бы поступила точно так же. Мне очень приятно было общаться и находиться рядом с тобой. Может, я делаю ошибку, но у меня нет выхода. Забудь меня, пожалуйста, забудь. У тебя все будет хорошо… мне надо бежать. Я сказала Рихарду, что кое-что забыла и через пять минут вернусь.

Он поднял глаза, и они встретились взглядами. Молча смотря друг на друга, еле сдерживали себя от проникающих в каждую клетку чувств. Это было невыносимо и чтобы не мучить никого, она развернулась и, не оглядываясь, пошла к выходу. «Забудь. Какое простое слово, но насколько сложное действие. А зачем вообще забывать, это были прекрасные моменты! Нет, Лиона, не дождешься, я тебя не забуду!» – уверенной поступью прошла эта мысль, и пустота исчезла.

– А вот и наш венгр! – Лотар услышал оклик и понял, что это по его душу. Все в их команде шутливо называли друг друга по табличкам с названиями стран, которые сопровождали на Олимпиаде.

– Швед, куда без тебя денешься!

– Пойдем праздновать, я научу Венгрию любить пиво!

Шумной веселой компанией они вышли на улицу и устремились в пивной ресторан. В этот вечер Лотар напился.