Читать книгу: «Входящий в Свет. Роман-лабиринт», страница 6
Эра прозрения
Глава 25
Вот и начался непростой путь наверх, к большим свершениям, Игоря Самуиловича Плешака со времени учёбы в МАРХИ, который он окончил, как архитектор-градостроитель в середине 80-х, и где познакомился со своей будущей женой Натальей Стрижак…
Неожиданная и судьбоносная встреча с неким строго засекреченным сообществом «правильных и важных персон» из категории владеющих «главными знаниями мира», и наконец, приглашение во властные государственные органы сделали из него вполне уважаемую и влиятельную, наряду с большими финансовыми возможностями, персону.
Несколько впечатляющих лет в серьёзной должности консультанта подразделения ООН в России по вопросам «стратегических разработок пространственного устойчивого развития» помогли ему обзавестись неплохими связями и открыть в последствии несколько собственных «бизнесов».
Благополучно рождались девочки: Светлана, Елизавета, а затем и младшая Соня, София – богиня мудрости и гармонии… Рос достаток семьи, реальность будущего процветания не вызывала сомнений. Казалось, и Наташа, и дочери всегда будут надёжным тылом постоянной душевной заботы, так необходимой в условиях бурной и напряжённой деятельности на поприще бизнеса и политической «шахматной игры».
Но было здесь и ещё одно обстоятельство, которое кардинально и бесповоротно определяло всю его внутреннюю духовную жизнь.
Дело в том, что уважаемый всеми государственный деятель и бизнесмен являлся абсолютным адептом своего собственного пристрастия: Игорь обожал углубляться во всевозможные аспекты философии жизни-и-смерти, постигал через искусство и ритуальные системы древности саму суть пребывания человека в мире, постигал, изучал и… помогал исключительно женщинам, очень красивым и богатым, в основном, женщинам, по-царски оставлять эту грешную, земную юдоль, обретая блаженство на верхних ступенях «небесной иерархии».
Таким образом, он частично отдавал «вечный» долг самой важной и главной Женщине в его жизни, – своей МАТЕРИ.
– Помни, послушник! – говаривал Досточтимый мастер. – Мысли твои – суть столпы мира твоего, либо вечной войны с самим собой. И да придут к тебе только те, что укрепляют тебя, делают устойчивым и верным твоему собственному пути.
Пройдя посвящение сразу в три градуса, Игорь Самуилович Плешак, почувствовал особую гордость в связи со своими глубоко затаёнными ещё с юности амбициями научиться управлять целым миром. И этот серьёзный и суперудачный шаг по жизни продвинул его сразу на несколько световых лет к желаемому могуществу.
Теперь он не только был дипломированным специалистом в своём деле, не только мужчиной, на долю которого выпало жёсткое и воистину редкое переживание в неравном бою не сдаться, а просто в забытьи тяжёлого ранения попасть в нелёгкий плен, но и вернуться в жизнь, чтобы познавать её великие и чудесные истины…
Будучи поначалу типично советским человеком с типично роботизирующими убеждениями ему всё-таки удалось обрести верное направление и наподобие непотопляемого ледокола пробить себе дорогу к ценнейшей информации и к не менее уникальнейшим её носителям. Уважаемая и вызывающая в обществе противоречивые и, как правило, невежественные толки непросвещённого большинства организация, взяла его под своё крыло и за несколько месяцев упорной подготовки довела его до почётной мастерской степени.
Игорь Самуилович Плешак впервые за долгие годы ощутил себя живым и полноценно чувствующим мельчайшие проявления жизни существом. Он бегал, он занимался йогой, он проводил всё свободное время со своей семьёй, читал в подлиннике редчайшие источники человеческой мудрости, извлекая максимальную пользу и радость из каждодневного общения с разнообразно и многогранно талантливыми людьми…
Но самым потрясающим явлением в его такой интересной жизни было стремление и реализация глубокого и священного намерения придать статус «богинь» самым чутким, прекрасным и по-настоящему драгоценным существам Земли – женщинам…
Обеспечивая им «величественный» проход через смерть, он с максимальной почтительностью и пониманием сути этого божественного процесса, тщательно и благоговейно готовил их для вступления в чертог Великого Умиротворения на пантеоне Вечной Красоты.
Каким образом в первый раз озарило его мозг это сенсационное понимание собственной миссии «спасения» женщин, наверняка он не знал, но невероятно ясное ощущение своего призвания «провожатого душ» к источнику мироздания, – Богу,– этих несказанно роскошных богинь (которых выбирал он сам по велению сердца!), осознавал с первого момента своего рано повзрослевшего «я».
С неимоверным волнением готовился он к своему первому «боевому крещению». Выверял с тщательностью фанатичного учёного каждую деталь сконструированного по всем правилам «Египетской книги мёртвых» обряда подготовки души к великому путешествию в «Храм Небесного Осириса».
Постоянно проговаривая заклинания ритуала, мысленно проигрывая каждый шаг этого мистического процесса, он воодушевлённо молился и молился всем главным богам таинственного и грозного пантеона древнего Египта.
В его сознании абсолютно адекватно и полноценно царила картина предстоящей мистерии.
Она словно исполинский сказочный кит поворачивалась перед его внутренним взором всей своей великолепной определённостью и своими нетривиальными подробностями. Она завораживала…
Она завораживала и магнетизировала, обольщала воображение и будоражила все чувства одновременно, будто симфония, – диковинными созвучиями сладострастия и точностью замысла.
Он ощущал себя и пламенно-бущующим многочисленной одарённостью Леонардо да Винчи, и титанически целеустремлённым и неудержимым в своей нечеловеческой гениальности Микеланджело Буонаротти, и чудовищно недосягаемым в своей божественной окрылённости Моцартом над всеми творцами и созидателями… А то просто, магическим образом, вдруг, становился либо индусской священной троицей, либо единой и неопровержимой в своей вневременной экзистенции реальностью духа.
Ещё в плену среди издевательств и унижений, которым подвергается обычный пленный, он временами чувствовал некую чудодейственную эйфорию от всего происходящего вокруг него.
«Это» накатывало сразу, без каких-либо внутренних предпосылок и предощущений, пронзало невероятно энергетизирующим ознобом, добиравшимся от макушки до самых пят, а потом благополучно растворялось, оставляя ни с чем не сравнимую лёгкость и спокойную уверенность в наилучшем исходе для всего… Для всего того, как он чувствовал, что могло случиться, что предстояло пережить, какой бы интенсивностью и болью оно ни грозило, и что всё равно, благодаря таким «встречам с запредельным» (он твёрдо знал!), – никогда бы не принесло сколько-нибудь значительного урона его душе.
Правда, ни предсказать, ни тем более овладеть или подчинить себе подобное пришествие чуда было невозможно…
И он порой катался, выл, вертелся по рыхлой и вонючей от бесчисленных молчаливо-едких слёз, кровавых подтёков, гноя и мочи земле в несправедливом бессилии от невозможности, хотя бы на маленькую чуточку, – вернуть его себе и раствориться в нём навсегда.
И теперь, вооружённый этой своей особенностью ещё со времён срочной службы, полевых выходов и плена, он со всей трепетностью и пониманием «небесного агента», заручался от высшей Благодати бесконечной поддержкой в осознании и переживании: Силы и Веры.
Выбранная для его первого «служения» молодая женщина была невероятно хороша и космически богоподобна.
Она горделиво и грациозно возникла на горизонте его внимания и, будучи женой такого же, как Игорь Самуилович, высокопоставленного чиновника, казалась почти недосягаемым объектом разработанного мероприятия.
Но Игорь, (слава Богу!), непоколебимо уверовавший в собственную избранность и познавший на опыте утончённое и властное присутствие Вершащего Перста в своей жизни, чётко и продуманно, тщательно и скрупулёзно двигаясь к цели, решил эту не совсем простую задачу…
И сейчас перед ним простиралось Её нагое и соблазнительно дивное тело, перед обладанием которым ни устоял бы и сам Господь Бог. Только вот для исполнения задуманного Игорю вовсе не требовалась ни эта невероятная возможность, ни тем более глупый инстинкт размножения, который, надо сказать, даже в этой благочестивой ситуации всё же давал о себе знать…
Но Игорь и не думал отвлекаться на «пустяки» ввиду предстоящего грандиозного замысла, к которому судьба готовила его все 45 лет такой неординарной и насыщенной жизни.
Избранница превращения в «божество» и приобщения к «Ладье Миллионов Лет» выглядела на своём царственном ложе слегка испуганной и совсем не слегка напичканной алпразоламом (транквилизатором, на непродолжительное время снимающим тревожность и панические атаки).
Игорь Самуилович чувствовал себя в этой непростой ситуации неким кормчим, которому предстояло доставить к трону самого Осириса новоиспечённую душу будущей «бессмертной богини».
Свечи, расставленные по всему периметру спальни, выразительно дополняли роскошную обстановку предстоящего погребения-перехода души молодой женщины в состояние вечной свободы и счастья. Золотая диадема, венчавшая волосы королевы ритуала, мерцала магическим блеском и знаковой мощью потусторонней наполненности. Всё внутри «жреца-посланника» Высших Сил трепетало эмоциональными потоками эйфории, блаженства и чувством запредельного восхищения от своего служения, своей реализующейся здесь и сейчас миссии…
Глава 26
– Застра! – Со всех ног бросился я к своей волшебнице, к своей закадычной подруге… Она удивлённо вскинула крохотные свои бровки, а в глазах отразилась весёлая искорка неподдельной радости.
– А-а-а… Барашкин, какой ты стал молодец! Я тебя просто не узнаю! – Затараторила Застра певуче-мелодичным голоском на манер какой-нибудь удивительной и нежной флейты, которая вдруг заговорила по-человечески.
Я слегка покраснел и заулыбался, не в силах сдержать накативших на меня одновременно волн смущения, восторга и трепета от её светоносных глазок и сияющей всеми обертонами душевного тепла улыбки.
– Слушай, Застра! Ну, просто наваждение какое-то… Понимаешь у меня тут событий на единицу времени столько, что я, хвала вселенной, только и успеваю нырять то в одно, то в другое в режиме аврала!.. – скороговоркой выдохнул я и ещё больше смутился от своего собственного порыва. – Правда, мне, конечно же, всё равно стыдно за то, что я, как последний негодник, так и не удосужился до сего момента посетить Вас, тебя и Светломудра… Вас и Вашу замечательнейшую страну Светлозарию…
Я смотрел на Застру во все глаза и понимал какое чудо случилось со мной в этой жизни, подарившей ни с чем не сравнимую возможность босяку из российской «глубинки» войти в сферы редчайших тайн и секретов нашего божественного Универсума. С замирающим от ужаса сердцем я осознавал свою неизмеримую удачу в сравнении с миллионами и миллионами людей, столбенея от одной только мысли, что и эти фантастически-реальные сны и это лицо феи-ведуньи приснились бы кому-нибудь другому… А я так никогда и не узнал бы о существовании волшебного измерения квантовой реальности, вошедшей в мою жизнь так просто и свободно, как в другие тысячи жизней входит обычная дребедень дней и бессмыслица повторяющихся событий и состояний.
– Мне нужно обязательно увидеть Светломудра! – вдруг вскричал я, вспоминая какое трудное дело занимало меня последние недели, и как же страшно было очутиться вдруг лицом к лицу с настоящей правдой жизни в игре политических страстей и людских своекорыстных интриг…
– Это невозможно!.. – ласково отстранила меня Застра. – У Светломудра сейчас безумно мало времени на встречи… Но поверь мне… – Тут же спохватилась она. – Он очень хотел видеть тебя, и как только его миссия в одном из самых древних измерений, где Светломудр вынужден пребывать так долго, подойдёт к концу, вот тогда он и сможет вернуться обратно, тогда-то ты и получишь шанс вновь увидеться и поговорить с ним. – Застра как всегда прыснула своим неповторимым смешком и подмигнула мне так мило и дружелюбно, что я «растаял» наподобие снеговика в жаркий полдень всеми своими чувствами и… проснулся.
Луна плавно вливала звёздное молоко в приоткрытое окно моей спальни… Игорь выделил мне специальное место для жизни, целую однокомнатную уютную квартирку за несколько кварталов от своего пентхауса. Теперь у меня была и счастливая возможность самостоятельного проживания, и в любой необходимый момент я мог без суеты и быстро оказаться рядом со своим другом и благодетелем Игорем Самуиловичем Плешаком.
Наступающая осень подкрадывалась незаметно, и августовская прохлада была мягка и ненавязчива. Как уютно нежиться в постели и ощущать приятную истому ночи под ласковым байковым одеялом…
Крик раздался неожиданно и пронзительным всполохом резанул предрассветную тишину московских улиц спального района Чертаново…
Я собрался мгновенно, мгновенно впрыгнул в «адидасовские» кроссовки и завязал шнурки практически одним махом, мгновенно очутился на крыльце подъезда и прислушался… Где-то недалеко справа раздалось зловещее шуршание веток кустарника и приглушённые всхлипы вперемежку с чьими-то злобными и придыхающе-хриплыми матерящимися мужскими голосами.
Видно на роду мне было написано, приехав в Москву, начать карьеру какого-то почти мифического «спасителя» всех притесняемых и попавших в переделку…
Мужчины «грозной» наружности и с «экзотическими» запахами изо рта пытались совладать с брыкающейся особой в очень короткой юбке и с весьма загорелым юным телом, даже в кустах заметной своей броской и экстраординаоной привлекательностью. Она, по-видимому, совсем отчаялась и только слабо повизгивала, а «мужичьё» под парами властного алкоголя и безжалостного инстинкта хищника-самца, совсем уже рьяно продиралось к её женским прелестям…
Честное слово, я никогда не задумывался над тем, как иногда несправедливо и похабно ведёт себя с женской половиной человечества наше мужское население. Но здесь со всей очевидностью господствовало кощунственное пренебрежение к материнскому началу этой глупенькой юной жертвы ночной разборки вдалеке от центра столицы нашей Родины.
Светломудр предостерегал меня во время всех тренировок и занятий об обязательном снисхождении к тем, кто по глупости сам ставил себя под удар, находясь на «линии движения смертоносных навыков подлинного воина», но тут…
– Ты… – хрюкнул мне в лицо от удара по печени один. – Кто? – уже размазалось по асфальту недостигшее адресата слово.
Блеснул нож в ненужном для моего обострённого чутья тусклом свете уличного фонаря, по траектории безопасной для моей моментальной реакции дёрнулся кулак с металлической дужкой кастета…
Я ни в коем случае не злился, даже не почувствовал удовлетворения от своей ловкости на фоне смешных попыток противостоять моей импульсно-волновой защите. Я просто сделал «работу» и жёстко угомонил агрессоров, на всю оставшуюся жизнь отбив им внутренности и желание хоть как-то вредить самым прекрасным, самым изысканным существам всех миров великого Универсума.
Звонко плюхнула пощёчина в мою скуластую щёку, и разрыдавшаяся от страха девушка прильнула ко мне, одновременно дубася по моим плечам и груди своими миниатюрными кулачками.
– Зачем, зачем? – всхлипывала она, постепенно успокаиваясь и приходя в себя от пережитого ужаса нападения. – Зачем ты избил этих мерзавцев, зачем?.. Им же, придуркам, всё равно не понять, отчего теперь они будут страдать и мучиться всю жизнь… – Она шумно перевела дух. – Тем более, если честно… я сама хотела навалять этим садистам по полной программе… – В изнеможении произнесла она эти слова, затем подошла к одному из валявшихся лицом вниз «ковбоев», из последних сил лягнула его в живот, и, наконец, шатнувшись, как от толчка… рухнула рядом.
Катастрофа возможна
Глава 27
– Великий Ужас поднимается из бездны времён, – тяжело переводя взгляд с одного жителя Светлозарии на другого, выдавливал из себя жуткие слова в драконьем устрашающем обличье Светломудр. – Я вернулся оттуда, где нет и не может быть никакого иного толкования происходящего, кроме как того, что вы все уже слышали…
Я осторожно окинул взглядом стоящих в понуром ожидании дальнейшего милых и добрых существ Светлозарии. Мне было неимоверно больно сознавать, что все жители этой замечательной волшебной страны первыми подвергались такой огромной смертельной опасности.
Находившаяся тут же недалеко Застра, молча перелетала с растения на растение и внимательно следила за реакцией своих маленьких подопечных. И хотя она сама была абсолютно беспомощна, а также исключительно невелика для какого бы то ни было сопротивления тёмной громаде Заоблачья, её боевой дух был на недосягаемой высоте и поддерживал всех и каждого в эту труднейшую для Светлозарии минуту.
– Мои любезные и дорогие сердцу собратья! – продолжал дракон-Светломудр. – В кои-то веки наш мировой оплот Добра и вселенской Дружбы – Светлозария подвергается столь смертельной опасности. Но мы обязательно должны помнить о той главной правде всех миров Универсума, что только в единстве и сплочении заключается и смысл и красота нашего с вами совместного существования. Все окружающие нас пространства сопряжённых и сопредельных королевств готовы к отпору агрессорам, чьи несметные полчища угрожают всеобщему равновесию и самому выживанию всей многослойной иерархии живущих во всех мирах.
Светломудр величаво и медленно обводил взглядом своих многотерпеливых и трогательно молчащих сограждан. Он чувствовал непередаваемо острую тоску от сознавания действительно нависшей угрозы. Недавно вернувшись из непростого путешествия к мирам тёмных сил Заоблачья, он вспоминал гнетущее ощущение от подавляющего зрелища могучего перемещения вражьих полчищ.
– Мы давно предупреждали тебя, Светломудр! – угрожающе надвигался на него всеми сочленениями необъятных форм неуязвимый дух тьмы – Моргий. – Мы были снисходительны и внимательны к твоим досточтимым интересам, Волшебник! – грохотал могучий Правитель Заоблачья. – Вспомни, Светломудр! Мы давно предупреждали тебя!.. Так прими же непоправимую участь и отдай нам Врата проникновения к верхним слоям Универсума!
– Я слышу тебя могучий дух! Я внимаю тебе, тёмный Моргий – вестник разрушения и ненависти! Но Врата проникновения никогда, никогда, ты слышишь, никогда не пройдут твои силы!
Сейчас многомудрый Дракон обводил своих жителей очами сострадания, втайне надеясь на помощь верхних царств Запределья. Но они молчали…
Застра опустилась рядом с его правой мощной лапой и что-то быстро прошептала в наклонённое к ней огромное ухо Светломудра-дракона.
Я по-прежнему затаённо и тихо присутствовал на этом невероятном и ни на что не похожем событии, абсолютно не зная, что подумать или как быть полезным, здесь, в таком любимом и дорогом моей душе месте – прекрасной, как дыхание младенца и хрупкой, как крылья ангела – Светлозарии.
Вскоре жители волшебной страны разошлись в смущении и беспомощном неведении дальнейшей своей участи, а передо мной вновь возник знакомый и непередаваемо величественный мой наставник – Светломудр в своём привычном для меня образе…
Застра мгновенно куда-то упорхнула по поручению своего правителя, и мы остались наедине с этим удивительным и цельным, как глыба, мудрецом.
– Я не сказал им всей правды, Ваня! – Светломудр поморщился, как от кислой пилюли, которые иногда ему приходилось принимать ради здоровья и защиты от всевозможных атак непримиримых и враждебных микрочастиц хаоса. – Видишь ли, ученик. Я многое повидал на свете и могу с большой уверенностью констатировать, что если уж дело дошло до открытого противостояния с Моргием и его войском, – катастрофа может стать очевидной и неизбежной правдой. А это значит, что главный защитник нашей Светлозарии и миротворец среди сил Универсума может быть только один… только один воин, Ваньша.
– Да, кто же этот священный рыцарь, Учитель! – страстно вскричал я.
– Не томите… Откройте сокровенную правду!.. И я приложу все свои силы, чтобы разыскать его для вас, Учитель… – опять в пароксизме чувств, в избытке исступления возопил я.
– Верьте мне, я готов из-за самого Запределья достать его в эту великую для всех нас минуту!.. – Я просто разрывался от неистового желания помочь всему миру… Казалось, пар валил из ушей и молнии метал грозный мой взор.
Светломудр благостно и кротко всматривался в мои пылающие отвагой зрачки.
– Это ты, Ваня! – только и сумели произнести с тихой улыбкой его праведные уста.
