Читать книгу: «Входящий в Свет. Роман-лабиринт», страница 15

Глава 66

Удивительное и завораживающее зрелище несметного количества форм воинского снаряжения различных эпох, времён, периодов истории насыщало мою душу удивительным, непередаваемо-волшебным ощущением восторга и воодушевления…

Всеобъемлющая тревога за предстоящее побоище отошла на далёкий план где-то за пределами досягаемости моим обычным сознанием, а на её место властно и интригующе заступила благоговейная заинтересованность таким замечательным скоплением одеяний и защитной амуниции, видов оружия, обилия средств устрашения и насилия всех времён и народов.

Я с любопытством угадывал очертания лёгких и довольно крепких лат древних греков, их длинные острые копья и разнообразной конструкции щиты и шлёмы, защитные меховые доспехи викингов на противоположной стороне армии Великой Тьмы…

Были там и украшенные перьями головные уборы, и вооружённые упругими луками с ядовитыми стрелами на ременных перевязях колчаны кровожадные инки, майя и ацтеки, рядом с ними щерились заросшие невероятной массой волос дикие и злобные охотники древнейшего палеолита с каменными топорами и кольями в сильных руках…

Рассмотрел я также и чешуйчатые панцири, опоясанные широкими ремнями, язигов и роксоланов, расписанные разноцветными татуировками мускулистые тела гордых, хвастливых пиктов с круглыми большими щитами и зверским выражением лица. Я вспомнил вдруг, что многие бойцы диких и вольных кочевников-варваров были каннибалами, считавшими обычную практику поедания сердец и печени врага важным, дополнительным стимулом обрести новую силу и новую отвагу…

Особой статью выделялись французские драгуны наполеоновской армии в изысканных доломанах и венгерских чикчирах, отделанных галунами, как и швы на их куртках, как известно порядком надебоширивших когда-то на просторах России…

Пёстрые одеяния сокрушителей «неверных» с кривыми саблями и высокими белыми тюрбанами перемежались с рыцарскими, поблёскивавшими тусклым инфернальным светом, но начищенные до зеркального блеска, доспехами неумолимых крестоносцев-иезуитов.

Я созерцал и «ханские» лики матёрых богатырей высокомерных моголов, и непроницаемые, как маска, лица воинов-мавров из Средних веков с беспощадным блеском в почти звериных зеницах…

Я видел воплощение чёрного колдовства в пришельцах из тёмных времён огнепоклонников и змееедов… Я созерцал могучих сынов Атлантиды и полубогов в обличьях зверей и ужасных чудовищ…

Я видел тёмное зловещее облако несметной Силы противостоящей нам, воинам Света.

И в то же время я понимал, чувствовал, что я сам уже не просто я, а все те герои, солдаты-освободители от сетей и цепей Жестокости и Рабства, выразители Доблести и Стойкости, стоящие рядом со мной в едином строю. И они передают мне эманации Защиты и Бесстрашия перед сонмищем служителей Тьмы, перед схваткой с их предводителем-колоссом – Моргием…

Я оглянулся на тех, кто появились здесь разделить со мной участие в славном Бою, вневременной и грандиозной Сече…

Это были великие и непревзойдённые в своё время Герои!..

Золотели их шлёмы, блестели глаза: пешие грозно и неустрашимо сжимали в своих богатырских руках копья и мечи, победоносные щиты и древние палицы, конные, они величественно восседали на гордых своей статью и силой лошадях, устремив на противостоящую рать прямые и твёрдые взоры…

Волшебное полотно предстоящего События трепетало красками запредельного сияния и удивительного наполнения атмосферой сказаний и легенд…

Сердце моё переполняли радость непередаваемого благоговения и внутреннее ликование от понимания, с кем меня свела сегодня Судьба и Воля Господа!..

Я знал, что произойдёт через считанные мгновения, я отдавал себе отчёт в уникальности, в неизбежной и неоспоримой необходимости моего здесь присутствия в качестве Воина Света и был готов ко всему…

Тем временем туча, которая, поглотив половину небес, неумолимо ползла к центру поля боя, остановилась и стала оформляться в необыкновенной выразительности зрелище, явление беспредельной мощи…

Это был всадник огромного роста и мощи, доспехи на нём казались исполинской железной горой, меч был подобен связке огненных молний, а взгляд выражал всю адскую самоуверенность, на которую только может быть способен сам Император Тьмы!..

Наконец его трансформация в обличье воина завершилась, и я осознал свою человеческую беспомощность перед ЕГО ЛИКОМ…

Как вдруг я почувствовал некое дуновение изнутри, из самого своего сердца, из глубины внутренней Вечности, из Тайны собственного существования, словно зов Всей Вселенной, всей Светлозарии…

Я стал быстро увеличиваться в размерах, мои доспехи воссияли по-настоящему божественным свечением, а уверенность в Себе и в будущей Победе немедленно зарядила меня и насытила от макушки до пят нового богатырского содержания!..

Я словно обрёл статус подлинного бессмертия, возможности сверхчеловека и спасителя рода людского…

«Вот оно!» – восторженно подумал я. – «НАЧАЛОСЬ!..»

Вся обширная панорама места поединка свернулась в одну единственную гигантскую воронку, меня тут же затянуло в неё, время остановилось, две ипостаси мира совокупились, и Ристалище обернулось невероятной по переживаемым ощущениям БЫЛЬЮ.

Глава 67

Все пассажиры по-разному успели выпрыгнуть из «Латвии», микроавтобус несколько раз перевернулся и отлетел к забору какой-то стройки…

Линия нападения, «встречавшая» команду партнёров-профессионалов, открыла плотный огонь из всевозможных видов оружия: РПГ, «Калашей», винтовок типа «винчестер» и других «стволов».

Стрельба и взрывы взяли «подступы» к «Малахиту» в крепкое кольцо убойной и катастрофичной канонады…

Боб Горский сразу занял выгодную позицию, выкатившись из микроавтобуса к бордюру дороги и укрывшись за большим гранитным камнем. Он стрелял на поражение по нападавшим, прицельно «снимая» одну «мишень» за другой…

Соловей тоже удачно покинул салон «скорой помощи», отстреливаясь с противоположной стороны от Горского и тоже метко, тоже с хорошими результатами…

Кузявину повезло меньше, – он лежал с раздробленной костью бедра прямо посередине тротуара, и из его горла с булькающим звуком вырывалась гейзером кровь…

Игорь Плешак был убит сразу и наповал.

Центр города наполнял шум и грохот маленькой, кровавой бойни…

… Я увидел, как серая масса воинов Тьмы пополнилась новыми силуэтами, среди которых выделялась какой-то особой харизматичностью невысокая, плотная фигура Игоря Самуиловича, а также маячила и худосочная, тоже невысокая персона Кузявина Козьмы Дмитриевича в жутких, белых костюмах Ку-Клус-Клана с вилами в руках…

Горский ещё раз дёрнулся под каскадом пуль, с разных сторон нашпиговавших его, словно свиную тушку нафаршировывает всевозможными специями умелый шеф-повар, и он тут же квантовым скачком шустро переместился на поле боя под славным Зауральском…

Я отметил краем глаза его «пришествие» в стан врага в одеянии тевтонского рыцаря, которое удивительно к месту пришлось в ряду таких же особ этого ордена, получившего когда-то хорошую трёпку от войска славян под водительством легендарного Александра Невского, который, между прочим, расположился по правую руку от меня…

…Мой брат, моя гордость, мой старший брат, выглядел значительно и по-богатырски впечатляюще.

Меня не удивило моё собственное превращение, но преображение старшего брата Ивана Барашкина, было воистину волшебное…

Восседая на огромном белом скакуне с чёрной звездой во лбу, под стать своему великолепному боевому коню, он являл собой триумвираторское зрелище, образец императорского достоинства…

Облачённый в длинный воинский красный плащ, который пристёгивался золотой застёжкой в форме солнечного диска на правом плече, он в древнерусских доспехах выглядел настоящим славянским витязем…

В длинных синих сафьяновых сапожках и высоком серебряном шлеме полководца, с прямой осанкой уверенного в себе победителя, мой брат был подобен древнему полубогу или мифическому герою.

Я гордился и любовался Иваном, когда вдруг он, приподнявшись на стременах, оглядел своё впечатляющее войско и воскликнул:

– Братья мои! Я полон неземной радости от чести биться с Вами за Жизнь и Созидание на нашей родной Земле и во всей Вселенной! Благодарю за это священное право и оказанную Милость Универсума!

Он сел в седло, посмотрел прямо в самую мою душу, подмигнул мне и сказал:

– Великое время – великий подвиг!

Потом поправил шлём и ринулся в бой.

О! Что это был за потрясающий МИГ!..

Две Силы, два космических пришельца-воина столкнулись не на жизнь, а на смерть на просторах необъятной равнины извечной Битвы между лагерем Тьмы и армией Света…

Ни в каких самых древних и правдивых источниках о прошлых Миров и эонах Вечности не значилось столь грандиозного по размаху и важности События.

Землянин, простой человек, вышел на поединок с самим князем Преисподней, порождением неведомых глубин Ужаса и Разрушения.

Тёмная масса всеразличных архетипов и врагов царства Жизни, словно плащ за спиной Моргия, медленно и неотвратимо надвигалась на наши ряды, которые за плечами Ивана могучим воинством поддерживали теперь уже не моего старшего брата, а некое воплощение беспредельного Добра, Братства светлых духов и подлинного Дружелюбия…

Я понял в этот беспредельный Момент Времён для какой высочайшей миссии был рождён родной брат, и в каком интересном и волшебном месте очутился и я, – воин-самурай Остап Добрый.

Ни предположить, ни знать, ни предчувствовать это было невозможно, и то, что происходило здесь и сейчас, являло собой бесконечное «здесь и сейчас» вневременно длящееся и во веки веков повторяющееся в водовороте всех, ВСЕХ! войн, битв, боёв, противостояний и смертоносных конфликтов когда-либо происходивших, имеющих место или предстоящих в будущем!..

От огромности, от невообразимости, от нереальной мощи происходящего у меня перехватило дыхание…

… Мы сошлись, – Я и Моргий…

Блистали молнии вокруг нас, разрывали материю Вечности потоки Бытия и Небытия. Мы словно две огромные головы двух необъятных тел во Вселенной встретились, столкнувшись забралами наших шлёмов, – невиданные громадищи двух безмерных НАЧАЛ!..

И я понял главное: в каждом живом существе постоянно ведётся подобная битва…

Каждый – арена бесконечной вражды Добра и Зла, двух неуничтожимых Основ – Светлозарности, и Моргианства…

Каждый отдаёт своё Сердце либо Служению и Созиданию во имя духовного совершенства, либо бездумно тащит непосильное бремя душевной слепоты и безучастия к Дарению Миру своей внутренней Благодати.

Искры летели во все стороны Вселенной от наших с Моргием скрещивающихся мечей, и мне казалось, что выковывается впервые за всё Существование Миров, какое-то особое измерение Милосердия для его триумфального шествия по просторам зарождающегося ПЕРЕМИРИЯ…

Я видел среди сопряжённых рядов противоборствующих Сил и своих современников, и очень, очень, очень древних воинов различных ристалищ из всевозможных кланов Юга и Севера, Запада и Востока…

Я видел, как в зеркальном лабиринте, возвращение на круги своя всех прежних и будущих окончаний и завершений в нескончаемом потоке взаимозависимых судеб.

Я прозревал в нашем общем КРУГОВРАЩЕНИИ мудрость полного сопричастия победителей и побеждённых, насильников и их жертв.

Я точно знал, что мы не раз ещё встретимся, чтобы и мой внутренний Моргий, и Душа-Светломудр дали обязательные наставления по поводу новой и не позабытой Битвы…

Замахнувшись раскалёнными мечами, мы стояли друг напротив друга в полной боевой готовности сражаться дальше…

Я и Моргий…

Армия и Армия…

Добро и Зло…

Победившие и Побеждённые…

Те, кто в любой момент могут поменяться ролями…

Глава 68

Виктора Соловья довезли до ближайшего отделения милиции, где его радушно встретил начальник местного подразделения молодой и улыбчивый подполковник Максим Бронебойный.

Максим был бывалым и очень ответственным офицером. Но природное чувство юмора и весёлый нрав делали его нетрадиционным службистом, а вполне осознанным «дядей Стёпой», который и воробушка в гнездо вернёт, и «бабульку» на трамвай подсадит, и девушку от одиночества «спасёт»…

В общем, был Максим этаким добрым самаритянином без какого бы то ни было желания личной выгоды, карьеризма и профессионального равнодушия к чужим бедам, таким, кого обычно за глаза называют словами «не от мира сего»… И при росте «два двадцать» этот человек смотрелся скорее смиренным и чудаковатым «Дон Кихотом», а не грозным и пугающим граждан своим видом стражем правопорядка.

– Так, так, – протянул высоким и в то же время авторитетным голосом улыбающийся во весь рот Максим. – Не нашли своих «подопечных», так хоть с международным бандитизмом повоевали, Виктор Михалыч!

Тот безразлично и устало посмотрел на коллегу и отвернулся к окну, вспоминая, как недавно сидел прислонившись к фонарному столбу, и сожалея, что его опять обошла вниманием предательница-смерть.

– Ладно, для нашего славного «танкограда» сие событие выходит за все мыслимые и немыслимые рамки приличия, хотя… – и он безнадёжно и печально махнул рукой…

– Я созванивался с Вашим московским начальством, и они срочно, ввиду ЧП… требуют Вашего незамедлительного прибытия в столицу с подробным докладом, Виктор Михайлович! – добавил подполковник Бронебойный.

Заглянул полный, внушительного образа сержант, извинился и сказал, что за товарищем полковником пришла машина, которая доставит его в аэропорт.

Максим поблагодарил сержанта и отправил его с каким-то незначительным поручением, а Соловью предложил чаю.

– Не надо, спасибо, – глухо ответил полковник и встал, собираясь ехать, чтобы успеть к вылету спецрейса…

Максим пожелал счастливого пути и добавил:

– Я знаю про Ваши обстоятельства, товарищ полковник… Вы настоящий боец и гражданин. Счастлив был познакомиться. – Он по-военному коротко, в приветствии, наклонил стриженую голову и стукнул каблуками: «Здравия желаю!»

Виктор Михайлович Соловей с благодарностью посмотрел на начальника отделения и слабо улыбнулся:

– Спасибо. И Вам всего доброго, дорогой сынок… Будьте счастливы. Берегите близких и… себя тоже. Жизнь коротка, успевайте любить…

Через час полёта самолёт потерпел крушение над Камой…

В последний момент своей долгой и насыщенной жизни полковник и легенда московского сыска был безмерно счастлив, спокойно отдавая сердце навстречу синей и свободной бездне вечереющего пространства. Он совершенно чётко и несомненно созерцал в момент взрыва лик своей неповторимой красы Ярославны.

Она ласково протягивала к нему длинные изящные длани и нежно улыбалась той самой, как в первую, трепетную встречу лучезарной улыбкой единственной в мире, именно для него созданной и предназначенной Богом древнерусской княжны…

Начальство негодовало. Дело было закрыто…

Глава 69

Клод Варгэс сидел в своём роскошном рабочем кабинете в позолоченом антикварном широком и удобном кресле. Маленькая подушечка цвета загадочного кобальта приятно и упруго поддерживала его «пятую точку», придавала осанке правильное и бодрое положение…

Перед ним на многочисленных мониторах, выстроенных в ряд, мелькали цифры и графики, «копошились» люди, журналисты интервьюировали многочисленных свидетелей разнообразных происшествий, в студиях велись ток-шоу и дебаты между сторонниками прямо противоположных идей религиозного, политического и культурного контекстов…

Перед ним на просторном дубовом столе лежали папки с бумагами, дымился в изящной фарфоровой чашечке династии Цзин крепкий и очень сладкий кофе. Запах свежезаваренного в турке с капелькой элитного французского коньяка напитка щекотал Клоду Варгасу словно вырезанные искусным утончённым гравёром его породистые ноздри.

Первосортный кубинский табак в инкрустированной драгоценными камнями трубке, пригнанный по спортивной мускулистой фигуре костюм из английского сукна от лучшего канадского кутюрье – одного из его лучших друзей, наконец, сам хозяин дорогостоящей первоклассной виллы на берегу океана, – всё было безупречно, как и эти вечерние силуэты пальм на оранжево-манговом небе…

Клод Варгэс улыбался, смакуя в послушной памяти недавнее судьбоносное общение со своими постоянными партнёрами, – международным синдикатом «Пять королей».

Лорды были настроены воинственно, но под неумолимо-пристальным «остронаточенным» взглядом с поволокой ярко-зелёного правого и пронзительно-синего левого глаз Клода Варгэса, они как-то даже чересчур сговорчиво согласились с ним, что дело можно считать закрытым и дальнейшие формальности просто довести до конца в чисто рабочем необязывающем режиме.

Поскольку Плешак мёртв и его конкурентноспособность сведена к нулю, а финансовые ресурсы своевременно и предусмотрительно переведены, как и полагается, на счета совсем других персон, то и комментировать тут нечего, а он, Клод Варгэс, и сам дорешает в системном ключе проблемы с «неполадками» в Евроазиатском регионе…

Таким образом, воротила-мультимиллиардер, Клод Варгэс, единолично становился куратором и негласным владельцем Восточно-Сибирского проектного направления развития мирового капитала, «Шестым королём» на координатной плоскости всепланетного движения финансовых потоков.

О, как же он любил себя!..

И пусть в этом астрально-вселенском противостоянии со своими извечными оппонентами – «субъядерной Светлозарией», – Тёмный Владыка Моргий в очередной раз и оказался за чертой Предела, понеся достойные и естественные в данных Обстоятельствах потери…

Но как же всё-таки Клод Варгэс любил себя!..

А с Моргием он продлит взаимоотношения, заключённый договор с Потусторонней Явью имеет силу всегда, ведь нужно откуда-то брать духовные ресурсы для экспансии в мировое пространство. Тем боле, что он – умничка-финансист Клод Варгэс, является непререкаемым и обличённым властью посланником Самого Князя Тьмы Моргия, здесь, на планете Земля…

И пусть Воины Света укрепляют свои позиции и с ещё большей неудержимостью и целеустремлённостью защищают и оберегают свою многочисленную паству.

Впереди новые битвы и новые завоевания Зла в неумолимом росте конфликтов, агрессии, межличностных войн, государственных переворотов и террористической деятельности неуспокоенных крайних Сил. И на фоне всего этого…

Как же всё-таки Клод Варгэс любил себя!..

И пусть ещё много непонятного и запутанного в расстановках общего мирового Замысла.

Ведь работа есть работа…

У него самого столько незаконченных и нереализованных проектов и желаний!

Он ещё в самом соку, у него столько подготовленных возможностей и наработанных связей в международной сети сообществ, корпораций и сект!..

И как же всё-таки Клод Варгэс ценил и уважал себя за уже Созданное!..

Ведь один только он и знает, сколько усилий, незаслуженных обид, высокопоставленного чванства и непроходимого идиотизма пришлось перелопатить и превозмочь в скоростной гонке на выживание и действительное Процветание…

О, как бы им гордился папа-алкоголик и как рада была мама-прости Господи…

Но как же всё-таки гордился Собой и любил самого Себя Клод Варгэс!!!

Ночь, южная ночь тихо подкралась к самым ступеням входа на его роскошную, ультрасовременную виллу на берегу океана…

Легчайший бриз заигрывал с шёлковыми занавесями на раздвижных окнах, чуть касался красивых рыжеватых волос Клода…

Он вышел на веранду, потянулся, потряс мускулистым торсом, и уже переодетый в комфортный тренировочный костюм: короткие белые шорты и тенниска, – впрыгнул в темноту своего собственного любимого единоличного острова, где ему нравилось проводить время исключительно в одиночестве, – и побежал, побежал упругой трусцой, радуясь звёздам и полновесной кроваво-жёлтой луне среди хрупких и почти незаметных тропических облаков…

О, как же всё-таки Клод Варгэс!.. И Жизнь тоже…

Глава 70

Мне, Барашкину, было не по себе…

Я даже пересчитал пальцы на своих руках: все на месте, все пять, брррр… десять. Ну да, десять пальцев на руках, все…

Я словно вернулся из долгого, долгого путешествия. И оно, судя по всему, оставило во мне значительный след…

Гриня, как всегда, спал неподалёку, видимо, после весьма «удачных» возлияний.

Комната была подёрнута как будто сизой, предрассветной дымкой. На окнах, с той стороны, трепались остатки марли, которую обычно натягивают в летнюю пору, чтобы защититься от назойливых и пронырливых мух.

А осенью, студёной осенью марля, по меньшей мере, выглядит как-то бестолково и по-настоящему сиротливо, в общем, по-идиотски…

Теплолюбивая каста пернатых клином выруливала в сторону юга, курлыкая так, что казалось, сердце выскочит из груди и замашет ангельскими крыльями вслед ностальгирующим косякам птиц…

Я вышел на крыльцо нашего барака, молча созерцая этот великолепный, пасторальный шедевр природы.

В Зауральске моросил дождь…

Солнце приветливо выглядывало из-за бахромы разноцветной листвы недалеко расположенной от барака рощи.

Я интуитивно двинулся туда, навстречу пряным ароматам поздней осени, по направлению хвойного массива густого ельника и соснового леса, начинающегося с невысокого взгорка. Там было молитвенно тихо и торжественно от какого-то особого чувства небесной чистоты и ясности. Предчувствуемые всем сообществом флоры и фауны скорые заморозки создавали кроткую и смиренную атмосферу тотального приятия, предзимнего вселенского покаяния и христианского всепрощения…

Мне было грустно и хорошо. Очень грустно и очень хорошо…

Я тосковал, тосковал… не знаю почему, я просто испытывал душевную близость со всей этой увядающей красотой и сопереживал с ней всю неизбежную скоротечность любого индивидуального бытия…

Где-то рядом шумно шевельнулась разлапистая ветка, и большая глазастая ворона выпорхнула с неё куда-то вверх, прямо в неоглядное бездонное небо.

Я шёл и шёл дальше, хрустя и шурша нападавшей с деревьев «данью» пиршественных крон…

Я смутно припоминал происшествия последних недель.

Странное чувство потери с одновременной самодостаточностью и целостностью заполняли мою душу и делали меня похожим на мешок с зерном, из которого одновременно высыпается через боковую дыру драгоценная пшеница, а сверху в это же время засыпается такая же и в том же количестве…

Я не понимал, почему мои сны так властно овладели всей моей жизнью до такой степени, что все события этой вполне ощутимой цветной «реальности» либо имели продолжение в моей обычной действительности, либо оставляли болезненные отпечатки на теле и психологические «заморочки» после просыпания…

Не знаю…

Не знаю…

Одно несомненно: все эти внутренние события выводили меня на какой-то неведомый мне доселе уровень, на вертикаль роста, которая буквально вытаскивала меня из обычной, серой и скучной «тошниловки» в область явлений и событий «неземного», резко отличного от всего, что я знал, какого-то надперсонального проживания…

Посоветоваться и поделиться этим я ни с кем не мог, и поэтому всё, что оставалось: вот такие дальние одинокие прогулки на природе с раздумчивой неспешностью и попытками осознать и ещё раз пережить наяву и видения, и откровения, и приключения того… запредельного мира.

Я с удовольствием вспоминал и общение с братом, которого здесь, в настоящей жизни, у меня никогда не было, и схватки с многочисленными «злодеями», и такую потрясающую по глубине и наполненности обучением и обменом эмоциями дружбу с драконом-Светломудром и милейшей малышкой Застрой, и бесподобное по значимости состояние выполнения своей великой миссии спасителя самой вселенной от абсолютного Зла.

Я вынес главную мудрость из своего «зазеркального» путешествия…

В душе каждого есть и Светломудр и Моргий. Каждый – целая вселенная таких вот миров и мистических откровений…

Мы все – спасители вселенной от зла в нас самих, которое иногда слишком явственно вырывается из нас и наполняет не только наше собственное жизненное пространство, но и жизненное пространство других людей тоже.

В нас во всех есть также и Свет, – всепроникающий Свет любви, Свет сострадания и понимания окружающих нас живых существ.

Самый малый из малых сих и самый великий из нас, – Входящий в этот Свет.

Если несём в него каждый день стремление стать добрее, теплее и человечнее, – живём не зря.

Если помогаем другим приблизиться к этому состоянию, – вдвойне не зря…

А если готовы умереть, но добиться улучшения жизни, хоть на мгновение, хотя бы на одно доброе слово для как можно большего количества близких и дальних своих, для всего человечества, – выполняем самую важную, самую существенную миссию рождённых в этот страстный, бескрайний и абсурдный мир.

Входящий в Свет, – твоя предельно интимная и несомненно самая подлинная, самая священная частичка души, частичка самая искренняя и необходимая для подпитки «сердечной мышцы».

Ведь без неё мы теряем свою беспредельность, бесконечность, свою единственность, как Духа Богоподобного и Соравного Самому Себе…

Теряем самих Себя, свою сопричастность Универсуму, как общему дому, общей судьбе Милосердия и Поддержки Друг Друга.

Я вышел, наконец, в открытое поле, на волю ветра и усиливающегося дождя…

На открытом пространстве Земли ты сам открыт. Ты наг перед лицом стихии. Перед предстоящей тайной Ночи, ледяной беспощадностью Зимы и безразличным спокойствием Звёзд.

Но есть и ещё кое-что…

Бездна зримой Материальности в обезоруживающей непререкаемости Вечности, – это не просто путь жизни в недрах Небытия…

Это ещё и колыбель Бога в полной Неизвестности того, что Есть, и Того, чего нет, но готовится быть…

Мы не знаем путей Господа, не ведаем Причин Всего.

Но мы знаем, что мы есть сейчас…

Ты знаешь, что тебе повезло Быть Сейчас.

Пусть МГНОВЕНИЕ, но оно Твоё, и сейчас оно – Вечно.

Оно – ТЫ.

Входящий в Свет да обретёт суть и смысл своего мгновенного бытия в Свете Всего, что ЕСТЬ!

Ты вернёшься ещё?..

Или…

Ясно одно: Входящий в Свет имеет шанс вернуться со Светом.

Что сделал Ты, за что можешь обвинить или не простить самого Себя, – оставь, Входя в Свет.

За что обвиняешь и не прощаешь Других, – отдай им, Входя в Свет.

Входящий в свет, Входит всегда Один.

Где те, которые не Ты, Входящий в Свет?..

Входящий в Свет СТАНОВИТСЯ СВЕТОМ.

Приходя, СВЕТОМ ОБЛЕЧЁННЫЙ, ТЫ УЖЕ БЫЛ ВХОДЯЩИМ В СВЕТ, О, БРАТ, УЧИТЕЛЬ И УЧЕНИК МОЙ!.....

Входящий в Свет не теряет и не приобретает НИЧЕГО…

Он просто входит в… ОКОНЧАТЕЛЬНУЮ ИСТИНУ.

Май 2014 года – Ноябрь 2015 года