Читать книгу: «Марш в никуда. Фрагменты памяти. Том II», страница 5

Такая практика разрешения конфликтов была частью проводимой КПСС и верными ей профсоюзами и комсомолом кадровой политики, частью большевистской идеологии. Получилось как в поговорке «За что боролись на то и напоролись». Жизнь преподнесла нам всем урок. Для меня лично это был очередной урок на пути прозрения и возмужания. Я, перелистывая свою трудовую книжку, наткнулся на заинтересовавшую меня запись о поощрениях в тот период и решил привести отдельные выдержки, заранее представляя в своём воображении снисходительные улыбки молодых читателей. Вот эти выдержки:

З-д ЖБИ №1

1. 1964 VIII 04 Объявлена благодарность с выдачей денежной премии 10 руб. Пр. №210 от 4/ VIII-64 г.

2. 1964 XI 05 Объявлена благодарность с выдачей денежной премии 15руб. Пр. №300 от 5. XI. 64 г.

3. 1965 II 8 Награждён денежной премией в сумме 15 рублей. Пр. №32 от 8.02.65 г. и так далее. На десять рублей в то время можно было вдвоём хорошо провести вечер в ресторане или семье питаться дня три. Зарплата рядового инженера составляла тогда 80—90 рублей, а доллар стоил около семидесяти копеек, правда он был не в ходу.

Во внутри политической жизни страны в период моей работы в системе Главкрасноярскстроя, а это с мая 1963 года по август 1965 года, произошли существенные перемены. Главным событием этого периода было осуществление в СССР государственного переворота в октябре 1964 года. Со слов историков:

«Партийные же верхи устали от хрущёвской неопределённости и желали скорее добиться вожделенной стабильности брежневского образца» [5, стр.299].

Сегодня, когда мы немного прозрели, и какая-то скрываемая от общества часть истины стало явью, я выражаю свою, и мне хочется верить и многих своих сверстников точку зрения на нашу жизнь, на историю происходящих вокруг нас событий, о подлинности которой мы в слепоте своей в то время и не подозревали.

Не мало современных российских историков роют в грязном белье истории событий советского периода в поисках истины, но не все, из них обнаружив правду, представляют обществу её наготу. Подтверждением этому являются и некоторые приводимые мною ранее цитаты из работ современных российских историков. Я не берусь гадать, какими мотивами они руководствуются, вуалируя полностью, или частично приукрашая действительность. Просто с позиции простого человека, участника и в какой-то мере «маленького винтика», (так определялось место простого советского человека в государственной машине, творящей историю), хотелось бы избавиться ото лжи, и от вуалей её прикрывающих. И вот с этой позиции я утверждаю, что Никита Сергеевич Хрущёв был плоть от плоти произведением влагалища, породившего большевизм, и породистой бациллой его распространения в любой среде. Как известно, здоровый организм оказывает активное сопротивление любой, попавшей в него инфекции. То, что организм советского общества не проявил заметного противодействия происходящим в нём нездоровым процессам, говорит о хроническом течении болезни, поразившей это общество. Просто место умерших и ослабевших носителей одной и той же болезни, занимали более крепкие бациллы. К категории умерших можно отнести Сталина, и ушедших из жизни в результате или вследствие смерти вождя его соратников. К крепким бациллам можно отнести Берия, Булганина, Молотова, Маленкова, «четвёрка основных наследников Сталина», так их называет современный российский историк Ю. В. Аксютин, далее к ним можно присоединить Кагановича, Хрущёва, и ряд других деятелей, которых нельзя не отнести к категории основных его соратников. К ослабевшим можно отнести бывших крепких, приведших к власти Хрущёва, которых он впоследствии путём организации «ползучего» переворота низверг. Это те же Берия, Маленков, Булганин, а затем и такие соратники Сталина как Молотов, Каганович и «примкнувший к ним» Шипилов. Поэтому я осмеливаюсь возразить против утверждения, претендующего на историческую истину, приведённой мною выше ссылке. Правда этот источник я широко использую в своей работе, потому, что там собрано много ценного правдивого исторического материала, изложенного в сжатой форме, что мне позволяет экономить время при сборе необходимой информации, и за что я благодарен его авторам. Но иногда и в ценной руде присутствует пустая порода. Никита Сергеевич Хрущёв пришёл к власти, будучи не только соратником Сталина, но и одним из основных наследников Сталинизма. Это произошло путём продуманной, организованной, и осуществлённой им ползучей аппаратной интриги, при поддержке таких же, как и он наследников и соратников Сталина. При этом он так же как Сталин поступал с теми, кто его привёл к власти. Одних низвергал, а других и уничтожал.

Я ни в коей мере не стремлюсь умалить заслуг Н. С. Хрущёва перед обществом и народом, достойных места в истории, и заслуженно в ней его занявших, но это не значит, что историческая личность имеет право на завуалированность, прикрывающую её отдельные черты. Хрущёву, для того чтобы выгодно отличаться от того кого, как пишет историк он «развенчал», и от тех, кого он далее низвергал, необходимы были перемены. Только это в своей основе и определяло его «искреннее» стремление к переменам, потому что именно позитивные перемены могли обеспечить ему удержание обретённой власти. Я не специалист в области сельского хозяйства, но в моей памяти сохранилась расхожее в народе прозвище нового вождя – «кукурузник», данное ему за насильственную форму реформирования сельского хозяйства, может быть задуманную и из добрых намерений. Что касается «хрущёвской неопределённости» то, на мой взгляд, ощущения определённости не было свойственно советскому периоду в истории нашей страны. Это не свойственно и сегодняшнему постперестроечному периоду российской истории. Наши родители жили, не зная, что с ними случится завтра, мы жили надеждой на «светлое будущее», наши дети и внуки живут сегодняшним днём, не имея, не только какой-то определённости, но и даже надежды на завтрашний день. Относительно партийных и иже им подручных верхов, то и история партии и советская история говорят о постоянном наличии скрытых очагов интриг, внутри аппаратной борьбы за власть, периодически переходящих в разряд открытой внутрипартийной схватки, обычно завершающейся победой «ленинских идей» и сменой власти. И на этом на какой-то период вся «усталость верхов» заканчивалась с тем, чтобы через какое-то время проявиться вновь.

В дальнейшем, дорогие читатели, если у Вас хватит терпения читать эту книгу, Вы убедитесь в обоснованности этих моих умозаключений. И ближайшим подтверждением явился государственный переворот в СССР, осуществлённый, как писал один историк в приведённой мною выше цитате группой из «партийных верхов, уставших от хрущёвской неопределённости и желавшей поскорее добиться вожделенной стабильности брежневского образца». В историю эта стабильность вошла под названием «Застой». Подготовка к перевороту велась скрытно. Пружина закрученной интриги раскрылась в нужный момент, и результат превзошёл ожидания. Всё завершилось тихо, без крови.

«Пока Хрущёв отдыхал в Крыму, заговорщики во главе с Брежневым заручились поддержкой большинства ЦК КПСС и вынесли этот вопрос на Пленум ЦК. Хрущёв был вынужден подать в отставку. Пришедшие к власти заговорщики объявили себя «коллективным руководством» и разделили посты первого секретаря КПСС (Брежнев) и председателя Совмина (Косыгин)» [5, стр.299].

Это история ни для кого не является сегодня секретом, но я привожу эту цитату в контексте к вышеизложенной мысли о наличии хронической интрижной болезни, которой была поражена партийная и советская верхушка. Инфекция передавалась сверху вниз и её носителем была верхушка. Как справедливо говорится в одной русской пословице «рыба гниёт с головы». Леонид Ильич Брежнев говорил:

«Вот Никита Сергеевич развенчал культ Сталина после его смерти, мы же развенчаем культ Хрущёва при его жизни» [5, стр.299].

Сколько цинизма в этой фразе, а ведь выдвижение Брежнева осуществлялось не без поддержки Хрущёва, а уж в склонности к культу личности его, пожалуй, ни один советский вождь не превзошёл. Его «иконостасу» позавидовал бы любой известный миру полководец.

Мне импонирует высказывание современного российского историка Поляковой. Д.И. о том, что двигало представителями партийной верхушки при принятии решения о поддержке Брежнева. Она писала:

«Отсутствие признаков самобытной личности вполне устраивало номенклатуру, обеспечивая её выдвиженцу определённый кредит доверия и прочность позиции в стане соратников» [5, стр. 299].

Сразу после переворота было отменено инициированное Хрущёвым разделение парткомов на городские и сельские, т.е. партийные комитеты были восстановлены в прежнем виде.

На фоне этой грязной хроники праздником для советских людей стал первый в мире выход человека в открытый космос и сделал это 18 марта 1965 года советский космонавт Алексей Леонов. Невозможно передать, всю гамму переполнявших наши сердца чувств. Мы также искренне радовались присуждению М. А. Шолохову Нобелевской премии по литературе за роман «Тихий Дон». Как отмечают историки, это был

«Единственный случай присуждения Нобелевской премии отечественному литератору, не встреченный на родине громкими проклятиями» [5, стр.300].

Как-то без общественных резонансов, во всяком случае, у нас в Красноярске прошёл в Ленинграде судебный процесс, над молодым талантливым поэтом Иосифом Бродским. Суд приговорил его за тунеядство к ссылке на пять лет. Это уже был сигнал относительно гласности. Власть давала понять, как говорится в народе «говори да не заговаривайся».

Внешнеполитический курс, осуществляемый государством в освещаемом периоде, отличался заметным упрочением позиций Советского Союза во внешнем мире, в основном в так называемом третьем мире. С другой стороны произошло резкое ухудшение отношений с коммунистическим Китаем, завершившееся разрывом отношений, и последовавшим за этим отзывом из Китая советских специалистов, и высылкой из Москвы китайских дипломатов.

Серьёзный урон престижу нашей страны на Западе принесли: разрыв СССР советско-американского моратория на ядерные испытания и инициируемым СССР Карибским кризисом, поставившим мир на грань третьей мировой войны с возможным применением ядерного оружия. Весь мир замер от ужаса в ожидании, чем закончится это противостояние двух сверхдержав. Надо отдать должное выдержке и благоразумию их лидеров, сумевших обуздать свои и своих сателлитов амбиции, и избавивших мир от уничтожения.

Часть вторая:
Борьба противоречий
(1965—1974 гг.)

Глава шестая:
Обретение призвания

Шёл 1965 год. Мой друг Сергей Шишов, узнав о том, что я подыскиваю работу, предложил мне должность мастера производственного обучения во вновь открывающемся Монтажном техникуме. Это было среднее учебное заведение, подведомственное Минмонтажстрою (Министерство монтажного строительства). Там ему предстояло преподавать и по совместительству организовать работу учебно-производственных мастерских в качестве заведующего. Размер оплаты моей работы зависел от объёма нагрузки в учебных часах и по предварительным прикидкам, сделанным нами, она меня устраивала. Меня также устраивала работа вместе с другом, а после того как он мне сообщил, что заместителем директора по учебной части оформляется Г.Г Каленский, бывший директор техникума, который я закончил, все мои сомнения улетучились. Буквально на следующий день я был представлен руководству техникума, и вопрос о моём трудоустройстве был решён положительно. За меня подал голос и Каленский, что естественно вызвало у меня чувство признательности, но при этом я осознал и меру ответственности, налагаемую на меня этим поручительством. Этот человек в своё время оказал на меня благотворное влияние, серьёзно влиял на моё развитие, на формирование меня как личности, как молодого специалиста, содействовал в создании моей семьи.

Монтажный техникум готовился впервые открыть свои двери перед первым своим набором абитуриентов. Это было поколение подростков, получивших как не полное, так и полное среднее образование, молодых людей, пожелавших обрести знания и практические навыки в рамках выбранных профессий. С первого дня вступления в должность я окунулся в атмосферу оживлённой суеты и напряжённого ожидания чего-то праздничного и необычного, стремления как можно лучше подготовиться к этому празднику и доставить удовольствие всем его участникам.

Ознакомившись с программами учебно-практического процесса в рамках моей будущей деятельности, я отметил для себя, что обладаю необходимым запасом профессиональных знаний и практических навыков для выполнения предложенной мне работы. Единственно чему мне предстояло серьёзно учиться, так это умению обучать и воспитывать. Серьёзного опыта у меня в этой области не было, и это, естественно, не могло меня не беспокоить. Я пытался себя успокоить и обрести уверенность, внушая себе, что имею хороший опыт комсомольской работы, обладаю определёнными организаторскими способностями, все меня считают достаточно коммуникабельным человеком. Однако я понимал, что существует целый комплекс педагогических наук для подготовки специалистов в области обучения и воспитания и, что этим придётся серьёзно заниматься.

Время до начала учебного года оставалось мало, а работы по подготовке к приёму учащихся было много. Только что завершился монтаж оборудования. Необходимо было осуществить его запуск, регулирование и опробование. Также необходимо было обеспечить нормы безопасности, подготовить оснастку, приспособления и рабочие инструменты, оборудовать рабочие места. Всё должно было соответствовать действующим нормам, и отвечать установленным требованиям. Нам предстояло готовить молодых специалистов, способных через несколько лет работать в условиях отличных от учебных, и на практике доказывать свою профпригодность.

Моему другу удалось собрать дружный молодой коллектив специалистов разных профессий в соответствии с учебным планом. Мы в конце рабочего дня, а он у нас был не нормирован, собирались, и подводили итоги сделанному, определяли задачи на следующий день и учились друг у друга. Составляли календарные планы, готовили дидактический материал, писали конспекты, проводили показательные теоретические и практические занятия. Это был захватывающий творческий процесс, чем-то напоминающий мою работу в БРИЗе Красноярского ЛДК. На самом деле захватывала новизна предстоящего вида деятельности в образовательной сфере. Такая же атмосфера ощущалась во всех подразделениях техникума.

Структура техникума значительно отличалась от структуры высших учебных заведений. В отличие от факультетов и кафедр, представляющих структурные учебные подразделения ВУЗов, в техникумах соответственно были отделения и предметные комиссии, и т. д. Во всех этих подразделениях так же шла напряжённая подготовительная работа к первому учебному году. Многих из нас объединяло то обстоятельство, что для основной части коллектива это был первый опыт учебно-воспитательной работы. Существовала, конечно, определённая субординация. Мы, мастера производственного обучения, по своему образовательному уровню (у нас было среднетехническое образование), были выделены в обособленную группу, занимая место между преподавательским коллективом и обслуживающим персоналом. На всех официальных уровнях наши интересы представлял наш руководитель, заведующий мастерскими Шишов Сергей Александрович. Тем не менее, в процессе работы мы все общались, этого требовал учебный процесс. В наших отношениях, за редким исключением, антагонизма не наблюдалось, наоборот часто нас связывали искренние товарищеские и нередко дружеские отношения.

Как-то меня пригласили к директору техникума. Я шёл и мысленно пытался понять причину моего вызова, но, ни какого объяснения мне в голову не приходило. Когда я по приглашению секретаря вошёл в кабинет директора, то там кроме него находились заведующий учебной частью Каленский Г. М. и мой друг, и непосредственный начальник Серёжа Шишов. Ну, это между нами, когда мы были наедине, он был для меня Серёжа, а я для него Дима. На людях в техникуме мы соблюдали субординацию и называли друг друга по имени и отчеству. Мне предложили сесть с ними рядом за приставной столик, и когда я сел, директор сформулировал причину моего приглашения примерно так: «Дмитрий Константинович у нас недостаёт опытных воспитателей на вакансии классных руководителей. Практика учебных заведений предусматривает назначение на эти должности лиц из числа преподавательского состава. Мне сказали, что вы числитесь в академическом отпуске в Сибирском технологическом институте. Вы намерены продолжить образование? Когда я утвердительно кивнул головой, он продолжил: вот Григорий Георгиевич и Сергей Александрович предлагают вопреки установившейся практике назначить вас классным руководителем одной из учебных групп первого курса, как вы на это смотрите?» Предложение для меня было слишком неожиданным, и я не был готов сразу на него ответить, поэтому попросил время подумать. Директор согласился со мной, но попросил не затягивать с ответом. Когда мы вышли, Каленский пригласил нас с Шишовым зайти к нему в кабинет. Там он мне сказал: «Дима мы с Серёжей тебя давно и хорошо знаем, и если бы не были уверены, что тебе по плечу работа классного руководителя, не предложили бы твоей кандидатуры. Ты можешь рассчитывать на нашу помощь, „не боги горшки обжигают“. У тебя опыта работы с молодёжью больше чем у наших сегодняшних преподавателей, поэтому не забивай себе голову и соглашайся». И я дал своё согласие.

Заведующий учебно – производственными мастерскими С. А. Шишов проверяет мою готовность к приёму первых учебных групп, 1965 год.

На следующий день я пришёл в учебную часть и попросил ознакомить меня с личными делами учащихся своей группы. Мне достали личные дела и я, не выходя из комнаты, выписал в отдельную тетрадь, необходимые как я считал данные о моих будущих воспитанниках. Меня приятно удивило наличие в группе большого числа достаточно взрослой молодёжи. Часть из них представляла собой демобилизованных из армии молодых людей, часть пришла учиться по направлению монтажных предприятий края. Таким образом, у меня была хорошая база, на помощь которой я мог рассчитывать в своей работе. Новые обстоятельства ещё больше укрепили моё намерение серьёзно заняться самообразованием по педагогике, изучением методик, дидактических приёмов в воспитательном процессе. Я взял в библиотеке рекомендованную мне Каленским специальную литературу, и со всей серьёзностью взялся за работу.

И вот он наступил этот день, день который мы так ждали, и к которому тщательно готовились. Всех прибывших на учёбу молодых людей собрали в празднично оформленном актовом зале. Выступивший с кратким приветствием директор техникума, представил учащимся персонально вначале преподавательский коллектив, затем лаборантов и нас, коллектив учебно-производственных мастерских, административный и обслуживающий состав. После этого состоялось торжественное посвящение всех прибывших в студенты с вручением символического ключа от храма знаний. На завершающем этапе учащимся были представлены их воспитатели (классные руководители) и было предложено, совершить экскурсию по техникуму. Так организованно в сопровождении классных руководителей по заранее разработанному маршруту проходило знакомство с предметными кабинетами, лабораториями, учебными мастерскими, учебными аудиториями, спортивными площадками, пищеблоком, общежитием и другими объектами техникума. После этого группы разошлись по распределённым аудиториям для совместного знакомства, и получения необходимого инструктажа по правилам поведения в техникуме, распорядке дня, организации учебного процесса, правилам проживания в общежитии и по предлагаемым внеклассным мероприятиям. Меня, как и других классных руководителей, окружили мои воспитанники, я им ещё раз представился, и мы организованно отправились знакомиться с техникумом, в соответствии с выданной мне ранее маршрутной схемой. После экскурсии я пригласил своих воспитанников в отведённую для проведения классных мероприятий аудиторию. Для моей группы была определена учебная аудитория в мастерских, куда мы и отправились.

Я так подробно описываю всю процедуру организации приёма нового набора учащихся в надежде на то, что эти мои подробности будут интересны и окажутся в какой-то мере полезными, если среди моих читателей окажутся молодые преподаватели, другие молодые специалисты, пришедшие на работу в учебное заведение. Никогда не поздно вернуть утраченные хорошие традиции, созданные предшествующими поколениями.

Надо отметить, что эту свою первую встречу со своей группой я запомнил на всю жизнь. Я волновался, наверное, не меньше, если не больше своих подопечных. Нам предстояло вместе пройти путь в четыре года, и что нас ожидает на этом пути, какой он будет ни они, ни я в то время себе не могли представить. Я ощутил, что старшим по возрасту ребятам импонировало, что у них классный руководитель близкого им возраста. В моей группе оказалась одна женщина немного старше меня по возрасту, которую я знал по госпиталю, в котором когда-то работала моя мама, и немного работал я сам, будучи студентом техникума. Об этом периоде в своей жизни я писал в первой своей книге. Она тогда работала в госпитале киномехаником, и ходила на репетиции танцевального кружка, которым я некоторое время руководил. Нам обоим эта неожиданная встреча была приятна, и мы не без основания могли рассчитывать на взаимную поддержку в дальнейшем. Так оно и было. Я раздал заранее подготовленные анкеты с интересующими меня вопросами, и попросил ребят к следующей нашей встрече, которую я наметил через неделю, вернуть их мне с ответами. В анкете помимо вопросов, касающихся их жизни вне техникума и семьи, были вопросы, об их склонностях, увлечениях, чем бы они хотели заняться помимо учёбы (спортом, техническим или художественным творчеством, участвовать в художественной самодеятельности и т.д.). Из своей практики я не исключал наличия желаний подрабатывать. Это, прежде всего, касалось старших по возрасту ребят, тем более что некоторые из них уже имели рабочие профессии. Кроме этого я предлагал им ответить на вопросы, касающиеся персонального состава органов самоуправления группы. Мой прежний опыт подсказывал мне, что на данном этапе оптимальным было это сделать негласно, в целях избежания групповщины, и получения более объективного волеизъявления. Мне кажется, что кое-что из излагаемого здесь будет так же полезным для некоторых моих читателей из числа молодых воспитателей, потому как в учебниках этого опыта нет.

В моей практической жизни преподавательская и иная деятельность в учебных заведениях имеет для меня особое значение. В ней я нашёл своё призвание, и до сих пор с горечью воспринимаю необходимость, по которой я вынужден, был прекратить её. Я сожалею, что, впоследствии возобновив эту деятельность, от которой я ощущал отдачу в виде результатов своего труда и моральное удовлетворение, я против своей воли был отстранён от неё.

Периоду этой моей деятельности я буду уделять в этой книге особое внимание. Он был одним из наиболее насыщенных в моей жизни, и многому меня в ней научил. В этот период я как бы по новому воспринимать жизнь нашего общества, сталкиваясь с обстоятельствами, которые, являлись теневой стороной этой жизни, к восприятию которых большая часть моего поколения и я, в том числе ещё не были готовы. Это было частью идеологического воздействия на наше сознание. Я рассчитываю на то, что эта часть опыта моего поколения, будет с пользой воспринята нашими последователями. Это, возможно, позволит им избежать на их жизненном пути некоторых подводных камней, которых мы избегать не могли, и это нередко усложняло нашу жизнь. Ну ладно об этом впереди.

В ту пору мне было уже 28 лет, разница в возрасте между мной и моими воспитанниками составлял 5—10 лет, максимально 13 лет. Это было уже другое поколение в нашем обществе, не знавшее трудностей войны и послевоенного периода, наиболее старшие ещё соприкоснулись с этим, другие слышали из рассказов родителей и очевидцев, а самые младшие жили уже другими заботами, ну и, слава Богу. Конечно, я очень рассчитывал на тех, кто уже отслужил в армии, кто познал цену труда и привык к дисциплине, и надо признать не ошибся в этих своих расчётах. Они мне помогали в воспитании подростков, в формировании дружного коллектива учебной группы, в организации своего и своих товарищей труда и отдыха, и обеспечении решения всех стоящих перед группой задач. Мне кажется нам удалось организовать нашу жизнь интересной, максимально полезной и я уверен, что это прожитое вместе время оставило в памяти учащихся первой моей учебной группы, так же как и в моей памяти, добрый неизгладимый след.

Впоследствии мне посчастливилось выпустить группу учащихся, но уже другого техникума, и каждого из своих выпускников я помню, но память о первой группе, которую мне по определённым обстоятельствам довести до выпуска не удалось, осталась навсегда. Нам удалось наладить жизнь так, что старшие становились опорой и защитой младшим, помогая им преодолевать жизненные трудности, особенно связанные с отрывом от семьи, я имею в виду иногородних учащихся, проживающих в общежитии. Младшие, у кого ещё свежи были в памяти знания, полученные в школе, помогали старшим по возрасту, успевшим многое подзабыть.

Полтора года работы в техникуме в качестве мастера производственного обучения и руководителя группы, заставляли вдумчиво подходить к вопросам, связанным с необходимостью принятия решений, следуя принципу «не навредить», ответственно относиться к порученному делу. К этому обязывало доверие, которое мне было оказано руководством техникума, решившегося на необычный в практике учебных заведений рискованный эксперимент, поручив мне, человеку, не имеющему педагогического образования и необходимых навыков, руководить учебной группой. Я умышленно использую термин руководитель, а не «воспитатель», потому что мои подопечные в неменьшей степени воспитующе влияли на самого меня. Это работа дала мне бесценный жизненный опыт, помогла критически оценить своё мироощущение, что не могло не повлиять на дальнейшее формирование моего гражданского самосознания, на пути поиска своего места в жизни.

Учебный год, как это было принято в нашей стране, начинался с трудового семестра на уборке урожая. Лучших условий для ускоренного знакомства, налаживания контактов, проявления качественных характеристик каждого, как говорится в народе определения «кто есть кто», чем условия совместного проживания и труда не создашь. Именно в этих условиях человек проявляется как личность, обнажается его нутро, способности к хорошим или плохим поступкам. Проявляется готовность прийти на помощь, защитить или спрятаться, способность предать. По каким принципам действовать: «один за всех и все за одного», или «моя хата с краю, я ни чего не знаю» или «каждый за себя». Этот период позволял, как говорят в народе проверить каждого «на вшивость», причём проявлялись не, только подопечные, но и их руководители их организаторские и человеческие качества в условиях, близких к экстремальным.

В нашем случае и учащиеся, и работники техникума представляли собой новые, только что сформированные коллективы, в новом только что открытом учебном заведении. Для всех это было первое испытание на способность решить первую, поставленную перед ними задачу, с которой начиналась история техникума. Можно понять с каким напряжённым вниманием относились к этому процессу все его участники. Прежде всего, это касалось коллектива преподавателей и других работников техникума и особенно его руководства. Если в других учебных заведениях имелся опыт организации и проведения таких работ, а для новых наборов учащихся присутствовал пример старшекурсников, которые с ними рядом работали и проживали, то для нас всё было вновь и в первый раз.

Помимо бытовых проблем, связанных с условиями жизни во временно приспособленных помещениях, с организацией питания, охраны здоровья и соблюдением требований законодательства по использованию труда несовершеннолетних, возникали проблемы психологического свойства. Они были связаны с формированием межличностных отношений в смешанной среде учащихся, где рядом с подростками были молодые люди разного возраста. Помимо разного возраста учащиеся отличались разным уровнем воспитания и образованности, разной приспособленностью к преодолению трудностей. Руководитель должен был быть готов к разрешению неожиданных и непредсказуемых ситуаций, к нейтрализации назревающих конфликтов. Прийти на помощь растерявшимся, уметь поставить на место зарвавшихся, не теряя при этом своего лица. Всё это происходило в условиях, когда за тобой наблюдают внимательные глаза твоих подопечных. Надо было уметь выявлять неформальных лидеров, и главное умело использовать их качества на пользу всего коллектива. Потом после обретения некоторого опыта, я осознал, что авторитет наставника, степень доверия к нему со стороны руководимых им учащихся зависит от многих факторов. Например, от продуманных действий и поступков руководителя учебной группы, его способности предложить цели, позволяющие объединить во многом разных людей на их солидарное восприятие и достижение нужного результата, умения выдвинуть привлекательные для них задачи, в побуждающей для их решения форме, знания как организовать жизнедеятельность группы и т. д.

Группа хорошо себя зарекомендовала на уборке урожая и была отмечена, как принимавшей нас стороной, так и руководством техникума. По окончанию трудового семестра мы вернулись в Красноярск, и после нескольких дней отпуска, предоставленного учащимся на подготовку к занятиям, особенно это, касалось иногородней их части, приступили к основной своей работе. Это был очередной новый этап для всего коллектива техникума, к которому все тщательно готовились, начиная от администрации, преподавательского коллектива и технических работников, и заканчивая учащимися. Всем нам предстояло испытание на зрелость, и мы как могли, готовились его выдержать.

Конечно, те, кто обладал опытом работы в качестве наставника, имел своё представление об этом. Для меня же тогда это было новым неизведанным делом. Я не обладал подобным педагогическим опытом, как некоторые мои коллеги по воспитательному корпусу, однако не слишком большая разница в возрасте, делала меня ближе к моим подопечным. Опыт работы в КАО, где моё участие вместе с Шишовым ещё в то время продолжалось, давал мне некоторые преимущества в общении с ними, это вызывало заинтересованность ко мне со стороны старших по возрасту учащихся группы, и признание авторитета среди младших.