Читать книгу: «Аргилай. Украденный дом», страница 19
Сиротками сестры остались.
Нашелся добрый человек – двоюродный дядя. Жил без семьи, хозяйство имел большое, вот и взял сестренок к себе. Но не просто взял, а хотел женить на родственнике своем Киту. А парень тот был высок, худ аки жердь, рыж и конопат, что заплеван. Но главное трус и пустобрех! Ките он конечно сразу не люб стал. Отказала она, чем сильно обидела дядю.
И вот в середине лена, на любимый здесь всеми праздник, в деревню приехал цирк. Рассказывают, потрясающее это было зрелище: жонглеры крутили булавы, факир плевался огнем, но, что особо приковывало взгляды деревенских мужиков и вызывало возмущение матрон – танцовщицы! Прекрасные девы в такт завораживающей музыки покачивали бедрами. Их наряды из звонких монет и невиданных полупрозрачных тканей лишь немного прикрывали тела. Юная Малютка Ко была очарована этим зрелищем. После выступление она подошла к одной и танцовщиц и, выразив свое восхищение, попросила научить её танцу. Смуглая женщина с огромными темными глазами, загадочно улыбнулась и отвела Мирико в шатер к владельцу цирка.
Бородатый, веселый мужчина с золотой серьгой в ухе, охотно выслушал девочку и сообщил, что танцам научить девочку могут, но только в городе. Предложил поехать вместе с цирком. Однако за обучение необходима плата.
Малютка Ко помчалась к сестре и рассказала все ей. Вместе они отправились к дяде. Тот, услышав просьбу девочек – впал в ярость. И даже заявление Киты, что она выйдет замуж за его конопатого родственника, если дядя оплатит обучение Марико, не возымело успеха. Но внезапно на пороге их дома возник хозяин цирка. Бородач задорно улыбнулся и попросил девочек обождать на улице, мол, он сам попытается уговорить их родственника.
Через несколько минут из дома вышел дядя девочек и хозяин цирка. Даже если девочки и заметили, то не придали значения тому, что кошелек на поясе их дяди стал заметно тяжелее. Ведь их родственник довольно улыбался и сообщил, что согласен отпустить Малютку Ко в город на обучение. Кита, заподозрила что-то неладное и категорически заявила, что поедет в город с сестрой. Лицо дяди полыхнуло гневом. Но переглянувшись с хозяином цирка, он поспешил согласиться.
Больше в деревне сестер не видели.
Наутро следующего дня, крытые повозки циркачей покинули Полынь. Девочек разместили в фургоне с прислугой. В дороге циркачи оказались не такими улыбчивыми и веселыми, как на выступлениях. Цирк несколько месяцев колесил по дорогам, иногда давая представления в городах или богатых деревнях. И наконец, прибыл в большой загородный дом, обнесенный высоким забором. Не дом, а крепость.
Сестер поселили в одной из комнат в подвале, где из удобств имелось лишь две кровати и ведро. Дверь на ночь снаружи запирали на задвижку. Мол собак спускаем для охраны и это для вашей же безопасности, объяснил девочкам щербатый охранник.
Сестры не на шутку испугались такому повороту событий. Но на следующее утро их сомнения развеялись: за Марико пришли и пригласили на обучение. Так и потекла жизнь в поместье: Малютку Ко каждый день обучали танцам и умению красиво говорить, а Кита стала помогать на кухне.
Прошли месяцы, Марико стукнул двенадцатый год. Девочка упорно и самозабвенно занималась танцами и была чрезвычайно счастлива, что попала в поместье.
В один из вечеров она с радостным визгом влетела в комнату. Позади нее захлопнулась дверь и скрипнула задвижка. Задремавшая Кита, вскочила на жесткой кровати. «Кита, Кита!» – радостно сообщила Малышка Ко прыгая по комнате и размахивая чем-то блестящим, издающим мелодичный перезвон. «Завтра вечером меня с другими новенькими девочками везут в город на мое первое выступление!» – пояснила девочка и продемонстрировала сестре наряд из тонкой цветной ткани и медных монеток. Сестры обнялись, но на душе у Киты стало неспокойно.
Следующим вечером Марико, вместе с другими молодыми танцовщицами, посадили в крытые повозки и увезли в город.
Кита выполнила все свои обязанности по кухне и легла спать. Но никак не могла заснуть. Её жгло беспокойство. Через маленькое окошко, сквозь металлическую решетку, она долго смотрела на звездное небо, пока небо не начало сереть. Тогда во дворе раздался стук копыт и скрежет колес фургонов. Задвижка двери скрипнула и в комнату, с трудом переставляя ноги вошла Малютка Ко.
В утренних сумерках Кита с ужасом разглядывала сестру: по лицу размазан грим, дорожки слез прочертили грязные борозды на щеках. Красивый наряд из тонкой ткани порван в нескольких местах. А на внутренней стороне бедер, под юбкой из тонкой ткани и медных монет – следы крови.
Кита в панике схватила сестру за руки и, отпихнув в сторону охранника, который закрывал дверь, опрометью бросилась из поместья. Но ворота оказались закрыты и рядом стояли часовые. Сестер схватили и притащили обратно в комнату. Там их держали без еды несколько дней. Каждый день к ним приходил хозяин поместья – мускулистый лысый детина. Не говоря ни слова – он избивал девочек.
А потом все вернулось на круги своя. Кита стала прислуживать в поместье, а Марико почти каждый вечер вывозили в город.
С каждым днем Малютка Ко все больше и больше превращалась в свою тень. Не было уже той веселой девчушки, которая радовала деревню своими танцами и звонким пением.
Но Кита не сдалась. Девушка стала продумывать побег. Она запоминала, кто из охранников, когда дежурит. Она воровала краюхи хлеба и делала из них сухари, пряча у себя в кровати. А однажды ей посчастливилось стащить у местной знахарки пучок сон-травы, которую та заваривала слугам, если кто мучился бессонницей.
И вот, когда все было готово, Кита принесла ужин охранникам, добавив в него отвар сон-травы. Той ночью сестрам удалось открыть ворота и сбежать из поместья.
Откуда же Кита было знать, что бежать некуда.
В ближайшей к поместью деревне, никто не открыл беглянкам дверь. Люди закрывали ставни на окнах и отворачивались на улице.
Проблуждав и замерзнув в лесу, сестры заснули в стогу сена на поле, где их и нашли преследователи с собаками.
Девочек жестоко избили и притащили обратно в поместье. Марико бросили в комнату в подвале. А на утро за ней пришел щербатый охранник. Рука у него была перевязана окровавленной тряпицей – всем, кто заснул в ночь побега на посту, содрали в наказание лоскут кожи.
Щербатый грубо вывалок Малютку Ко во двор поместья. Там уже собрались все танцовщицы и вся прислуга. На ярком солнце, посреди двора, привязанная к столбу, стояла окровавленная Кита с распухшим от побоев лицом. Из толпы вышел хозяин поместья. Лысый силач произнес обвинительную речь против сестер. Потом накинул на шею Киты кожаный шнурок и медленно задушил девушку. Все это время, щербатый держал Марико так, чтобы девочка не могла отвернуться и смотрела, запоминала, как гаснет жизнь в глазах сестры.
Но это было еще не все наказание.
Малютку Ко связали и бросили в повозку. Повозка долго колесила по дорогам. Марико то приходила в себя, то вновь проваливалась в забытье. Иногда ее насильно поили и кормили, чтобы не умерла.
Спустя недели повозка прибыли в крупный приморский город Ноби. Там Марико продали в портовый бордель за несколько медных монет. Бордель находился на улице, на домах которой были развешаны красные бумажные фонари. По этим фонарям, матрос любой страны понимал, какие услуги предложат ему в этой части города.
Шли годы. Марико не умерла, не спилась и не превратилась в развалину. И даже не потеряла достоинство, если так можно сказать о портовой шлюхе.
Марико ни на минуту не забывала взгляд сестры у столба полный страха и отчаянья. Вспомнила она и потяжелевшую мошну на поясе дяди, когда тот внезапно переменил свое решение об отъезде девочек.
Марико получила определенную известность и популярность в борделях на улице Красных фонарей. Все знали ее под именем Малышка Ко.
Со временем она перестала обслуживать обычных матросов. К ней приходили солидные купцы, боцманы с судов и даже капитаны.
Трубка прогорела, костер потух. Обескураженные историей Аргилай и Трицитиана с напряжением ждали продолжения.
Сарган постучал чашей трубки по каблуку, вытряхивая сгоревший табак, и произнес:
– В том борделе мы и познакомились.
– Сарган оказался тем самым сказочным принцем, что спас меня из заточения. – сообщила Марико с грустной улыбкой.
– Мне жаль твою сестру. – искренне посочувствовал Лаи. Он поднял взгляд на Марико и не узнал ее.
Лицо красивой женщины изменилось. Миндалевидные зеленые глаза с вечной искоркой задора сейчас излучали холод, пухлые алые губы сжались узкую полоску, а на лбу, между бровей-полумесяцев появилась глубокая морщина.
– Сейчас мне не нужно сочувствие! – голосом, больше похожим на лай собаки, жестко ответила Марико. – Мне нужна помощь. – она отвязала от пояса кошелек, набитый монетами и подкинула в руке. – Эти деньги я привезла для своего дяди. Ему придется их съесть. Все, до последней монеты. Это моя месть за предательство. Вы ведь поможете мне?
Глава 15 – Угрюмый рыцарь.
Древняя, изъеденная молью, легенда гласит, что впервые бодрящий напиток из зерен кофе был открыт ваницианским пастухом. Козы, которых он пас, повадились пожирать красные плоды с какого-то куста, коих в округе росло множество. Что самое удивительное козы не сдохли, а напротив словно ожили – принялись бешено носиться и прыгать, как кролики. Пастуху стало интересно, и он отнес плоды старосте своей деревни. Староста, пытаясь раскрыть тайну прыгающих коз, занялся экспериментами на себе. В сыром виде плоды оказались невкусными, в жареном – горькими и жесткими. Но когда староста обжарил их, смолол, как зерно, а затем сварил, лишь тогда он открыл для себя и для всего мира удивительнейший напиток. Впрочем, история умалчивает, как высоко прыгал староста и носился ли вместе с козами.
Первым в Хадоле кофе распробовал гномий король Бабах. Ему так понравился этот бодрящий, ароматный напиток, что обозы с кофе рекой потекли в королевство гномов. Редкий гном шел работать в шахту, предварительно не выпив чашечку, а то и котелочек горького напитка.
Обозы с кофе катились через весь Хадол в сторону королевства гномов и, разумеется, по дороге часть мешков оседала в больших городах. Так, этот чудесный напиток стал появляться в богатых тавернах Тильбона и Грейсвана.
Аргилай горько вздохнул. В деревне Полынь о кофе даже никогда не слышали. А чтобы взбодриться, здесь пили какой-то отвратительно мерзкий напиток, сваренный из корней растения, названия которого юноша даже попытался запомнить.
На дворе стояла глубокая ночь. Праздник в деревне постепенно завершался, люди медленно расползались по своим домам. Однако из таверны припозднившиеся гуляки уходить не спешили. Лаи подозвал служанку и заказал себе еще мерзкого бодрящего напитка. До утра ему нельзя было спать.
На душе скребли кошки. Недалеко, в большом доме, его верная спутница, веселый капитан и прекрасная женщина – творили возмездие. Лаи сжал кулаки. Нет, ему, конечно, тоже пришлось однажды убить человека. Но, то был честный поединок, борьба за выживание. Или ты или тебя. А здесь производилась заранее продуманная и спланированная казнь. Медленная и жестокая. Месть за ужасное преступление, совершенное более десяти лет назад. От этого становилось мерзко. Мерзко и неприятно от самой ситуации.
Чтобы как-то заглушить эти мысли, Аргилай заказал пиво.
В этой операции возмездия ему отводилась самая простая и безопасная роль. Что называется – «не пачкая руки». С первыми лучами солнца юноша должен был привести оседланных лошадей к дому дяди Марико. По задумке это должно снизить риск быть замеченными у дома, где потом обнаружат труп. Ночью уходить тоже не хотели – это могло вызвать вопросы у хозяина постоялого двора, в чьей конюшне стояли лошади.
Пиво вроде помогало. Лаи заказал еще кувшинчик. А потом еще один. Лошадей он оседлал заранее и кропотливо собрал все пожитки. Теперь оставалось дождаться рассвета, чтобы раз и навсегда убраться из деревни.
Дом дяди Марико оказался заперт. Обычно дома в деревне никто не запирал. Но несложный замок не стал проблемой – Трица легко вскрыла его ножом. Как и десять лет назад – дядя все еще жил один без семьи. Мстители пробрались внутрь дома и затаились на втором этаже в спальне. Ждать пришлось долго. Грузный высокий мужчина явился домой лишь в сумерках, перед самым рассветом.
– Здравствуй дядя, – поднимаясь из-за спинки кровати во весь свой небольшой рост, приветствовала своего родственника красивая женщина. – Я вернулась домой.
Толстяк уставился на незваную гостью тупыми поросячьими глазками, раскрасневшимися от количества выпитого пива.
– Ты кто? – хрипло пробормотал он.
– Я твоя Малышка Ко. – представилась Марико. – Неужели ты не узнал меня?
Рот мужчины от удивления открылся, с нижней губы свисала ниточка слюны.
– Ма… Ма… Марико? – испуганно пробормотал он, пятясь к двери.
Но выйти не смог. Пусть к отступлению ему преградил капитан Сарган. У окна встала Трицитиана, исключая возможность позвать по помощь. Толстяк остановился, испуганно и затравленно осматриваясь по сторонам.
– Я пришла вернуть тебе долг, – голосом в котором звучала сталь, сообщила Марико и протянула кошелек с монетами. – Вернуть те деньги, которые ты заплатил за мое обучение танцам.
Лицо дяди Марико стало пунцовым. Мужчину затрясло мелкой дрожью, на лбу выступил пот. Он открыл рот и попытался что-то ответить, но не смог. С пухлых губ сорвался лишь писк, похожий на мышиный.
Красивая девушка вскинула свой аккуратный подбородок, и, блеснув зелеными глазами, продолжила:
– Я надеюсь, эти монеты раз и навсегда удовлетворят твою ненасытную жадность и аппетит, – она прищурилась. – Когда ты съешь их все до последней!
Рот толстяка открылся еще шире, из горла донесся хрип. Глаза закатились, и тяжелая туша дяди Марико с грохотом упала на пол.
Мстители в недоумении переглянулись. Такого поворота никто не ожидал. Сарган подошел к упавшему телу, присел на корточки и поднес ухо ко рту лежащего толстяка, затем выпрямился и сообщил:
– Все, он корм для рыб – не дышит.
Марико опустила руку, к которой держала кошелек с монетами и хотела что-то сказать, но не успела – в дверь заглянул какой-то незнакомец.
– Солнце мое, я говорил тебе – не пей столько, ты же… – он не закончил фразу, увидев, что происходит в спальне. – Кто вы? Что тут… – заметив тело толстяка, незнакомец не стал продолжать вопрос и благоразумно юркнул обратно за дверь.
– Лови! – крикнула Трица.
Сарган не нуждался в подсказках, он сразу ринулся догонять незнакомого мужчину, но вскоре вернулся назад запыхавшийся и испуганный.
– Разрази меня гром – там внизу пятнадцать человек! – тяжело дыша, сообщил он. – Не знаю, откуда взялись. Я запер дверь на засов.
С улицы уже раздавались крики, а во входную дверь слышались удары ног.
– Вылезем в окно и прорвемся к гостинице, – предложила Марико от волнения заламывая руки.
Трица выглянула в окно, оценивая ситуацию. Ситуация складывалась не в пользу мстителей – народ скоротечно прибывал.
– Прорываться плохая идея. – поморщилась наемница, закрывая окно. – Если нас не положат, то мы положим столько, что потом не отмоемся.
– А ты что предлагаешь? – недовольно зашипела Марико.
– Уже рассвет, – напомнила Трицитиана, не обращая внимания на резкий тон женщины. – Лаи коней сейчас приведет.
– Наверняка он уже поднял паруса. – кивнул Сарган, соглашаясь с правотой арт-три. – Ждем.
Лаи всхрапнул и проснулся. Он поднял голову пытаясь сообразить, где находится и потер онемевшую щеку, на которой отчетливо отпечатался рельеф стола. По всему выходило, что юноша все так же находился в зале таверны. Видимо напившись он не выдержал и заснул.
За бревенчатыми стенами постоялого двора по деревне разносились звуки ритмичных звонких ударов.
– Пожар, у них, что ли? – прохрипел юноша, силясь вспомнить, как он тут очутился и попытался встать.
Его повело. Голова раскалывалась. А мочевой пузырь грозил моментально потушить любой пожар. Пошатываясь, Лаи отправился на задний двор.
На улице давно рассвело. По деревне шли и бежали местные жители. В руках у людей наблюдались косы, вилы и топоры. Аргилай лбом прислонился к стене и дал выход вчерашнему пиву. Голова пока совершенно отказывалась понимать, что происходит вокруг. Когда водопад иссяк, ставший чуточку более счастливым, юноша вернулся в таверну.
– Охолонись! Куда ты? Тебе нельзя! Подумай о детях! – причитала немолодая женщина, тщетно пытаясь остановить крепкого пожилого мужчину, который решительным шагом направлялся к выходу из таверны.
– Прочь, дура-баба! – отвечал тот, продолжая свое неумолимое движение и сжимая в руках здоровенный тесак. – Я покажу этим негодяям, как грабить и убивать в моей родной деревне!
– Та за кого ты заступаешься, это же Бугор! – заспорила женщина, повисая на шее мужчины. – Сколько парней молодых попортил, голубарь проклятый!
– Навет это! – мужчина оторвал от себя женщину, грубо отшвырнул ее в сторону и решительной походкой вышел за дверь.
Женщина, утирая слезы кончиком фартука, поднялась с пола и присела на лавку за одним из столов.
– Пстите, – заплетающимся языком поинтересовался Аргилай. – А что, происходит?
– Ты не слышал? – женщина всхлипнула. – Какие-то чужаки дом старосты нашего ограбить пытались, а тот их застал. Убили до смерти окаянные Бугорка нашего. А туда ему и дорога. Но негодяев накажем жестоко. Не дело это людей убивать.
Чтобы не упасть, Лаи схватился за стол. По спине пробежал холодок.
– Что с тобой парень? – удивилась женщина.
Перед глазами все поплыло, юноша с трудом держался на ногах.
Это его вина, это он, проклятый балбес, напился и проспал дело. А ведь задача была самой простой – вовремя привести лошадей к дому, и все.
– Я нормально, я выпил лишку. Праздник вчера, все такое… – пояснил Аргилай.
Женщина промокнула глаза кончиком фартука и поднялась с лавки.
– Наш любимый праздник теперь навсегда омрачен жутким убийством. – пожаловалась она и решительной походкой направилась к двери. – Негодяи ответят за свое злодейство!
Аргилай на негнущихся ногах вышел вслед за женщиной, но через некоторое время вернулся обратно и обреченно плюхнулся на лавку за одним из столов. Юноша прижался горячим лбом к холодной столешнице и с силой сжал виски ладонями. Хотелось вскочить и убежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше от всего этого. Лаи понимал, что толпа вот-вот проникнет в дом, выволочет на улицу его друзей и учинит над ними расправу. А ему останется лишь смотреть на это кровавое действо и кусать локти от собственного бессилия. Он должен что-то сделать, но понятия не имеет, что. Один против всех – положение казалось безвыходным.
Совсем рядом прозвучал старческий голос с легкой усмешкой:
– В танцах смел, а в деле жабу съел!
Лаи поднял голову и с некоторым недоумением обнаружил, что за соседним столом сидит неряшливо одетый старик и, посмеиваясь, смотрит на юношу. Рядом с незнакомцем, прислоненный к стене, стоял костыль. У старика отсутствовала одна нога ниже колена.
– Вы о чем? – с подозрением уточнил Аргилай, рассматривая собеседника.
– Хмель улетучился, и отвага пропала. – вновь усмехнулся старик, а затем пояснил. – Ты парень не думай, я тебя не виню, молодость все прощает. Но друзей твоих жалко. Малышку Ко жалко.
– Малышка Ко? – переспросил Лаи и с опаской оглядел зал таверны – не слышит ли кто. – О ком вы?
Лицо старика покраснело от гнева, и он ворчливо произнес:
– Я одноногий, а не слепой! Вы трое явились в деревню и с вами Малышка Ко. Прекрасная и грозная. Я сразу скумекал, что к чему. И поделом Бавару! Тот еще паскуда, злыдень подколодный. Мальчишек молодых сколько попортил! А ноги, думаешь, кто меня лишил?
У Аргилая в голове шевельнулась спасительная мысль, и он поспешил ее озвучить:
– Скажите людям об этом! Они должны знать, что негодяй получил по заслугам, а моих друзей следует поблагодарить и отпустить! Пойдемте, скорее, я помогу вам дойти!
– А то люди не знают… – тоскливо вздохнул старик.
– Тогда почему они заступаются за Бугора? – поразился Лаи.
– Эх, парень, молодой ты еще – жизни пока не понял. – с грустью в голосе ответил одноногий. – Бугор вот уже семь лет староста в Полыни. Семь лет принимает решения за всю деревню, семь лет его слушают. Конечно, подозревают, что Бугор тайком мерзости творит, шила в мешке не утаишь, но все равно слушают. А все почему? Признаться себе, что долгие годы подчинялся мерзавцу и преступнику, все равно, что назвать преступником себя. Стать соучастником его преступлений. Нет, люди на это не пойдут. Они лучше закроют глаза и сделают вид, что ничего не было, а Бугор добрый староста. Лучше схватят и накажут троих чужаков, чем признают негодяем одного из своих. – губы старика задрожали, по морщинистой щеке скатилась слезинка. – Я помню Малышку Ко и Киту. В деревне никого не было прекраснее. Погубил Бугор племянниц, ох погубил. Будь у меня две ноги не сидел бы я здесь, как развалина, а несся на резвом коне спасать Малышку Ко. Негоже хороших людей в беде бросать.
По спине Аргилая пробежали мурашки. Юноша уперся кулаками в столешницу и решительно поднялся с лавки.
– А вот у меня две ноги и лошадка имеется! – прищурившись, сказал он. – Верно ты дед сказал – друзей бросать негоже. Спасибо за науку и бывай!
– Удачи! – пожелал на прощание старик и махнул дрожащей рукой.
Во дворе возле плетня стояла бочка с дождевой водой. Аргилай набрал полную грудь воздуха и резко опустил голову в воду. Когда он вынырнул и откинул мокрые волосы за спину, мысли начали потихоньку проясняться. Лаи отряхнулся и отправился на конюшню.
Сонный пастух – молодой парень в соломенной широкополой шляпе – уныло гнал огромное стадо на выгул в поля близ деревни. Конечно, он мечтал о большем, чем ежедневный променад по коровьим лепешкам. Это было не самое интересное занятие в его жизни, но большего он не умел, а зарабатывать на хлеб со сметаной как-то нужно.
Через дорогу, выходившую из деревни, ветер гнал перекати-поле. Подняв облачко пыли на утоптанную тысячью копыт поверхность дороги, ступила грязная босая нога. Аргилай, являя собой саму решительность, встал на пути рогатого войска. Пастух удивленно посмотрел на человека перед собой. Лаи попытался эффектно выплюнуть травинку, которую жевал, но та прилипла к подбородку, испортив красивый жест.
– Мне нужны твое стадо, твой кнут и твоя шляпа! – изменяя голос до хрипа, с апломбом сообщил юноша.
Перед пастухом на дорогу упал кожаный мешочек. Характерное звяканье однозначно указывало, что в нем находятся монеты.
– Серебро, – Лаи обнажил меч из коллекции лорда Джордана. – Или сталь – что ты выберешь?
Пастух с любопытством посмотрел на богато украшенный меч и нерешительно уточнил:
– Сталь – то бишь меч мне отдашь?
Аргилай расстроено опустил, так сильно разведенные в стороны плечи – момент, задуманный, как эффектный, потерпел полное фиаско.
– Короче, бери деньги и убирайся. – мрачно пояснил юноша.
– А! – понял пастух и теперь уже без колебаний схватил мешочек с монетами и взвесил его в руке.
Видимо удовлетворившись весом мешочка и предвкушая все соблазны и развлечения, которые теперь станут доступны, пастух кинул к ногам незнакомца кнут и шляпу. А затем был таков.
– Ты принял верное решение, парень! – вновь хриплым голосом проговорил Лаи и нахлобучил себе на голову соломенную шляпу с широкими полями.
Первая попытка воспользоваться кнутом, окончилась болезненным ударом по собственной заднице. Зато вторая вышла уже лучше. После короткой тренировки кнутом получилось даже щелкать.
Лаи вскочил в седло и, раскрутив над головой кнут, обрушил его на ближайшую несчастную представительницу крупного рогатого скота.
– Эгегей, залетные! Разворачивай рога! – задорно заголосил юноша и пустил Упрямца вдоль стада, присвистывая и раздавая удары кнутом.
Паника среди коров распространилась с бешеной скоростью. Словно в очереди за модной одеждой по скидке сказали, что остался только один наряд. Толкаясь и испуганно мыча, животные принялись разворачиваться в сторону деревни. Рогатое войско Аргилая перестраивалось в боевое построение.
Штурмующие, наконец притащили таран. Дверь с треском выбили и сунулись было внутрь, но из темноты со свистом вылетел метательный нож и предупреждающе воткнулся в косяк. Заходить раздумали, но придумали план «Б». Дом обложили связками хвороста. И как раз поливали его маслом, когда земля начала подозрительно трястись под ногами. Вооруженные косами, топорами и вилами люди в недоумении обернулись – по дороге на них надвигалось большое пыльное облако. Вот, из облака появились первые рога.
Пожалуй, никто, кроме деревенских жителей, доподлинно не представляет себе, сколь серьезную угрозу представляет понесшее стадо коров. Милые, глуповатые животные, впав в панический ужас, моментально превращаются в лавину рогов и копыт, сносящую и затаптывающую все на своем пути. Здесь опять же вспоминается распродажа модного шмотья по скидке.
Косы и прочее оружие упало на землю. Люди в страхе прыгали через заборы, пытались залезть на ближайшие крыши или бежали прочь.
А позади стада размахивая над головой кнутом, верхом на Упрямце носился предводитель – Аргилай. Лошади его спутников бежали в арьергарде рогатого войска.
К тому моменту, когда стадо пронеслось мимо осажденного дома, людей на дороге уже не осталось. Лаи подвел лошадей к выбитой двери. Юноша крутил головой и опасливо оглядывался по сторонам, постоянно ожидая нападения. Деревенские жители отступили, но в любой момент могли вернуться.
Из двери дома выбежала Марико и, кошкой запрыгнула в седло своей маленькой лошадки.
– Ты потрясающий! – похвалила она.
Аргилай густо покраснел от таких слов.
– А еще позже не мог? – буркнула Трица, залезая на Луну.
– Мачту мне в зад, теперь нас объявят в розыск! – выругался Сарган, давая шенкеля своему скакуну.
Лаи был безмерно счастлив, что смог спасти своих друзей, но осознавая свою вину решил пока помалкивать и ничего не ответил.
Кони быстро набирали скорость. Деревенские дома проносились мимо. Атаковать всадников в галопе никто не решился, хотя один раз над головами просвистела стрела.
– Больше никаких крюков! – прокричала Трица, чтобы спутники услышали ее за перестуком копыт. – Направляется прямиков в Ноби!
– И очень быстро! – согласился Сарган. – Раньше, чем новости о нас. В крайнем случае уйдем морем – посудину я найду.
На том и порешили. Больше сейчас говорить было не о чем.
Четыре всадника стремительно неслись по дороге, покидая злополучную деревню Полынь, где им случилось испытать самое разное гостеприимство от местных жителей.
Короткий период Бабьего лета скоропостижно закончился. Теплые дни остались в далеком прошлом, словно их и не существовало. Осень окончательно взяла свое. Дороги размыл дождь, тракт вновь превратился в грязевое месиво. С реки явился туман, украдкой пробираясь среди высоких елей с красными стволами. Холод и постоянная сырость заставляли путников зябко кутаться и надевать на себя всю одежду, что была в наличии. Но по ночам и это не помогало. С наступлением темноты температура опускалась так низко, что по утрам грязь на тракте твердела и покрывалась деляной коркой.
Чтобы разогнать кровь после студеной ночи и хоть как-то согреться, на рассвете Трица устраивала Аргилаю регулярные тренировки. Иногда к ним присоединялся Сарган.
Сегодня Лаи отлупили с особенным усердием. И виной тому послужили не только воспоминания про утро, когда юноша проспал и вовремя не привел лошадей. Наемница решила, что Аргилаю пора попробовать себя в бою с двумя противниками.
Били сильно, много, но аккуратно. Указывали на ошибки, подсказывали верные решения и продолжали с упоением наносить удары палками. Аргилай, словно бешеная белка метался среди красных стволов сосен, грамотно используя деревья, как прикрытие и тщательно следя за тем, чтобы ни один противников не зашел к нему за спину. Ночной холод быстро покидал тело, а босые ноги, уже привыкшие обходиться без обуви, помогали лучше чувствовать неровности и корни на земле.
– Ты быстро учишься, юнга, – похвалил Аргилая Сарган, когда путники вывели своих скакунов на дорогу, больше напоминающую сейчас грязевое болото. – Еще немного и я буду звать тебя «матрос».
– У меня хороший учитель. – ответил Лаи, и с гордостью посмотрел на Трицу.
– И у меня был хороший учитель. – улыбнулась та, лукаво поглядывая на Саргана.
– Учитель моего учителя – мой учитель. – с важным видом, торжественно изрек юноша.
– Сложно… – нахмурился капитан, прикидывая в уме прозвучавшую фразу.
– Ты действительно дал мне очень многое, кэп. – с благодарностью произнесла наемница. – Кем я была до встречи с тобой? Диким зверьком, затравленным подростком.
Аргилай не мог не подметить волшебную перемену, которая произошла с его наставницей с того момента, как к ним присоединился капитан со своей супругой. Трицитиана словно расцвела и помолодела. Настроение женщины улучшилось, она стала чаще улыбаться, а взгляд холодных голубых глаз заметно потеплел.
– В океане жизни ты была для меня лучиком надежды и путеводной звездой. – пояснил Сарган. – Ты единственная, кто поверила в мои мечты о собственной посудине, о свободе, которую дарит море. Ты стала первым членом команды. Я до сих пор помню ту девчушку, который ты была Веснушка. Помню твою жажду знаний, пламенное желание приключений и новых открытий.
– То время стало для меня лучшим в жизни. – со смущением призналась Трица. – Я задыхалась в Ноби, я не могла жить в каменных джунглях города.
– Приятно слышать, – широко улыбнулся капитан. – И приятно видеть в какую женщину ты выросла, мачту мне в зад. Не хотел бы я оказаться на месте твоих врагов.
– У меня нет врагов. – шутя, отмахнулась наемница, а затем добавила страшным голосом. – Во всяком случае, живых!
Сарган от души рассмеялся. Аргилай тоже. А вот Марико хранила молчание. На своей миниатюрной тонконогой кобылке женщина замыкала отряд из четырех всадников и напряженно молчала, внимательно слушая ностальгические воспоминания своих спутников. На ее красивом лице залегла тень недовольства, губы сжались в узкую щелочку, а глаза подозрительно изучали Трицитиану.
Отсмеявшись, капитан, смахнул со щеки слезу и с некоторой грустью заметил:
– Жаль, что ты не реализовала свою главную мечту, Конопушка.
Трица слегка помрачнела.
– Не стоит об этом. – попросила она.
– Остановитесь! – приказал незнакомый мужской голос.
На дорогу из кустов вышел крепкий бородатый мужчина. В руках он сжимал арбалет, на поясе в ножнах покоился длинный меч, за спиной висел круглый щит. Незнакомец был одет в меховую куртку, мехом внутрь и остроконечную меховую шапку, по форме напоминающую шатер. Из-под куртки виднелась вороненая кольчуга.
