Читать книгу: «Полёт японского журавля. Я русский», страница 22
Варя опомнилась только когда они выехали из города; всё то время, пока они курсировали по наполненным городским улицам, она спала.
– Куда ты меня везёшь? – властно и сухо спросила она, разглядывая пейзаж за окном: там уже тянулись поля и перелески.
Михаил долго молчал, подбирая правильные слова, опасаясь, что это может вызвать истерику, на которую его бывшая жена была вполне способна: – Не волнуйся Варя. Мы едем ко мне. Ты же не сможешь представить, чтобы я допустил твою жизнь в той мышиной норе, которую тебе предоставила твоя школа.
– Ты всё это подстроил? – так же сухо, но уже без ноток тревоги, спросила Варя.
– Нет, что ты Варя, я бы до такого не додумался. Правда есть один мудрый человек… Очень давно, наверное в другой жизни, один человек мне сказал…
– Ну, что же ты замолчал? – Варя по-прежнему была сдержана, голос её был тихим, но холодным. – Кто ты, скажи хоть сейчас. Что ты за человек?
Михаил понял, что скрывать себя уже не может, и время его прошлых тайн закончилось. – Я работаю в органах госбезопасности.
Варя долго молчала, разглядывая бывшего мужа в зеркало заднего вида:
– И как давно?
– Всегда.
– Это государственная тайна, я полагаю, – с долей иронии произнесла Варя, всё так же сверля его своими большими глазами, в которых неожиданно стали появляться отголоски той далёкой Вари из прошлого.
– Это тайна, разумеется, – спокойно и с облегчением выдохнув, произнёс Михаил. – Прости, что не сказал сразу. Так было надо.
– И ты прости, – безучастно произнесла Варя после недолгой паузы, и отвернулась. Из её слов Михаил вдруг понял, что прошлого им не вернуть, как не старайся, но на руках у неё и у него были дети, и этого было достаточно, чтобы видеть будущее светлым и радостным.
Уже затемно они въехали в посёлок, делая по пути короткие остановки, чтобы перекусить и перепеленать детей. На удивление Петька и Мишка в дороге вели себя достойно, как и подобало сыновьям разведчика, и почти не плакали. Варя пообещала молчать о том, с какой целью Михаил переехал в Дальний, а он пообещал, что не будет мешать её личной жизни, если она появится, с условием, что дети будут их общей заботой. Варя согласилась. Пунктом прибытия была отдельная квартира на углу школы, где Варе предстояло жить первое время, и работать в должности завуча. К этому приложил усилия сам Вязов, который уже ждал у порога школы вместе с директором, с большим букетом полевых цветов. После недолгой церемонии вступления Вари в новую жизнь, он отвёл Михаила в сторону, чтобы попрощаться, и вручить ему новый документ. Это было удостоверение внештатного сотрудника милиции, и корочки машиниста мотодрезины. С этого момента Михаил Ван Куан Ли уже был не фотографом, а горняком, который в свободное от работы время, обязан был следить за порядком. Жизнь продолжалась.
Последнее задание.
Командировка была на Курильские острова, на Кунашир. Ради этого пришлось взять отпуск за свой счёт, оставить дела, которых всегда было невпроворот, забыть о браконьерах. Дело было необычным, и если бы не его дружба с Володькой, который теперь работал на Курилах, то, скорее всего, нашли бы кого-то другого. Но Изаму категорически настоял, чтобы прислали именно его.
До Курил летали самолёты, но их движение всегда затрудняла непредсказуемая погода на островах, отчего рейсы часто откладывали. Поэтому Михаил решил добираться по воде из Находки. Сухогруз, на котором для него было зарезервирована каюта, уже стоял под погрузкой. На острова всегда было что везти, и ждать окончания погрузки пришлось несколько часов. В порт Михаил приехал загодя и, чтобы не терять времени даром, оставив в каюте вещи, решил прогуляться по берегу, не удаляясь слишком далеко от своего теплохода. День был солнечный, но слегка ветреный. У моря было много гуляющих, люди кидали в воду камни, пугая вездесущих чаек, рыбаки, в основном мальчишки, ловили мелкую рыбу у самого берега. Михаил купил конфет и с удовольствием поедал их, наслаждаясь беззаботным временем. Что его ждало на Кунашире или Итурупе, он про это думать не хотел и по привычке наблюдал за происходящим, и радовался хорошей погоде. Вскоре его внимание привлекла и даже удивила группа людей. Недалеко от берега столпились несколько человек с восточной внешностью. Когда Михаил проходил мимо, то краем уха уловил знакомую до боли, и в то же время резанувшую по уху речь. Это были японцы, группа туристов, и встречать их раньше в Находке ему не доводилось. Михаил остановился и стал подслушивать их разговор. Как не странно, говорили о том, где находится туалет. Это было вполне естественно для любого человека, тем более для иностранца. И речь японцев, и их непривычный, немного растерянный внешний вид разволновали Михаила. За столько лет он первый раз вот так, с глазу на глаз, столкнулся со своими земляками. Один из туристов, молодой мужчина, пытался говорить по-русски, останавливая прохожих, и у него это неплохо получалось. Скорее всего, это был любитель языка или студент, и всё же, его речь вызывала у прохожих лёгкое недоумение и смех. Но слушать его было интересно и даже забавно, хотя сам говорящий не видел себя смешным и был предельно серьёзным. Первой мыслью Михаила было подсказать ему нужную фразу, но его опередили. К группе подошла невысокая темноволосая девушка необычной внешности, – именно это бросилось в глаза Михаилу. Он догадался, что она переводчица этих туристов, – её правильный японский это выдавал. Конечно, она говорила с небольшим акцентом, но без явных ошибок.
– Вы переводчица? – спросил Михаил на японском, улучив подходящий момент. – Не знал, что у нас готовят таких хороших специалистов. – Конечно, он мог сказать эти слова и на русском, но ему хотелось произвести впечатление. Девушка немного растерялась, как впрочем, и стоящие рядом туристы.
– Вы японец? Вы говорите на японском. Вы из какой группы? – откровенно удивилась девушка.
– Я сам по себе, – перешёл на русский Михаил, тем самым подразнивая своих соотечественников. – У меня нет национальности, – немного смутился Михаил. – Хотелось произвести эффект на хорошенькую переводчицу. Я жду теплохода.
Девушка звонко рассмеялась и закивала. – А… Вы прекрасно говорите, у вас нет никакого акцента. А ну, рассказывайте, кто вы, – шутливо потребовала она, машинально поправляя чёлку.
– У вас тоже неплохо получается, – ушёл от вопроса Михаил, откровенно любуясь девушкой. – Вы, правда, хорошо говорите, приятно слушать ваш голос.
Они некоторое время молча смотрели вдаль, словно именно там вместо чаек летали их вопросы друг к другу.
– Первый раз вижу у нас туристов из Японии, – произнёс Михаил, понимая, что пауза слишком затянулась, а у него есть что спросить. Как видно и у девушки были вопросы к незнакомцу.
– Что вы. Мы уже не первый год работаем с Японией. Мы живём в семидесятых.
– Это верно, – кивнул многозначительно Михалыч. – Ну и как? Хорошо себя ведут?
Девушка рассмеялась. Её внешность действительно была необычной. С виду она казалась русской, но приглядевшись, в ней можно было различить что-то восточное. Незаметная горбинка на небольшом аккуратном носике, слегка раскосые, но довольно большие глаза, и едва различимая припухлость верхнего века говорили о том, что в ней текла восточная кровь.
– У вас среди родителей никого нет? Я имею в виду… – Михалыч глазами указал на двух молодых японских женщин, стоявших неподалёку, и не скрывавших своего любопытства.
– Вы про японцев? – Девушка рассмеялась и закивала. – Да. А разве не заметно? Мне все говорят про мою внешность. Меня и в университет взяли, можно сказать без конкурса.
Девушка снова рассмеялась, элегантно поправляя свои роскошные темные и длинные волосы.
– Откуда вы? – спросил неожиданно для себя Михаил. – Ваше лицо мне кажется знакомым.
Переводчица как-то странно посмотрела на него, словно заподозрила в чём-то, и не на долго ушла в себя. Было заметно, что вопрос заставил её переживать.
– Мой отец. Он был японским военнопленным. Не знаю, зачем вам всё это рассказываю. Странно, не правда ли? Я вас не знаю и вы меня, и такие вопросы.
Горячая волна прошла по телу Михалыча.
– И что с ним? Он жив?
– Нет, он умер.
– Но ваша мама русская? – спросил он. – Я не ошибся?
– Нет, не ошиблись. Моя мама полька.
– Что с ней? Она жива? – спросил Михаил, стараясь держаться как можно спокойнее. Он сжал зубы, чтобы не сказать лишнего.
– Она умерла. Меня папа воспитывал, не родной.
– Он жив?
– Да, жив.
К ним торопливо шёл молодой человек:
– Аня! Ну что же вы? Ваша группа расползлась по всей Находке, а вы болтаете неизвестно с кем.
Это был ещё один переводчик, невысокий коренастый парень, кучерявый, рыжеватый, с насмешливым и пытливым взглядом. «Это точно кагебешник» – подумал Михаил, ощутив на себе его пристальный взгляд. – Вы нас задерживаете, Анна Михайловна.
– Всё, бегу, Николай Анатольевич. Вы извините, пожалуйста, мне пора, – сказала она смущённо. Что-то её, тем не менее, держало.
– Ну, разумеется, работа требует, – кивнул Михаил, не сводя взгляда с девушки.
– Вы так странно смотрите на меня. Кто вы? Я могу вас знать? – спросила Аня.
Михаил замотал головой, но потом понял, что его могут неправильно понять и стал кивать.
Девушка рассмеялась, и, ускоряя шаг, и всё время поворачиваясь в сторону своего случайного собеседника, пошла к своему коллеге.
– Удачи вам.
– И тебе, дочка, – мягко произнёс Михаил. – Саё: нара, до свидания.
У него было чувство, что он парит. Он ничего не слышал вокруг, не видел земли, по которой ступал. Это была невесомость. Возвращаясь к своему теплоходу, он в который раз повторял имя девушки, словно опасаясь его забыть. Но как бы он смог его забыть. Это была она, его дочь. Он улыбался так, что встречные люди останавливались и растерянно кивали, словно знакомому. И Михаил кивал им вслед, испытывая жгучее желание поделиться самой дорогой для него новостью. Ведь это была она, его родная дочь. Конечно, у него была возможность отыскать её, это было совсем несложно, но об этом он ещё не думал, он просто наслаждался радостью, переполнявшей его. Он столько прожил в России, и как ему всё время казалось, в одиночестве и в ожидании. У него были дети, да не один, а целых три, и все они держали его на этой земле, и не давали впадать в уныние, но радость от их обретения уже не казалась такой яркой. С этого мгновения в нём что-то поменялось, он снова вспомнил о той, что подарила ему любовь в далёком лагере, это было словно вчера. Он почувствовал, как от этого воспоминания тепло разливается по всему телу, ему вдруг показалось, что Ядвига видит его. Он поднял к небу глаза и поблагодарил её за эту встречу.
До Кунашира добрался без приключений, немного укачало с непривычки, но после ледяного душа всё прошло, и оставшуюся часть похода Михаил провёл за бильярдом. Конечно, играть в морской бильярд было не так захватывающе, как в обычный, но когда нет выбора, будешь играть и консервными банками. Здесь же вместо привычных шаров были отполированные шайбы – тоже ничего. Хотелось и в теннис порезаться, но соперников не нашлось.
В порту Южно-Курильска его никто не встречал, что было оговорено заранее в целях конспирации, да и точного времени прибытия сухогруза Володька мог и не знать.
Зайдя в ближайший магазин, Михаил спросил разрешения воспользоваться телефоном. Заведующая согласилась не сразу, но перед обаянием незнакомого мужчины привлекательной восточной наружности устоять не смогла. Изаму словно сидел на телефоне, и уже через полчаса подкатил на видавшем виды служебном УАЗике прямо к дверям магазина. На самом деле, он с самого утра ждал звонка и не выходил из дома ни на минуту, боясь его пропустить. Они не стали обниматься. Увидев через открытое стекло озабоченное лицо друга, Михаил нырнул в открытую дверцу, и они поехали с глаз долой. Уже с первых минут Михаил ощутил в душе давно забытое волнение, – конспирация всегда вызывала в нём смешанные чувства. С одной стороны, он понимал, что может быть опасно, с другой, он точно знал, что это игра, и дело всё только в том, кто передвигает фигуры по игровому полю, сама фигура, или кто-то неизвестный.
Проезжая посёлок, они сделали круг по местным достопримечательностям – заехали на самое высокое место, чтобы полюбоваться видами, – действительно было красиво. Воздух был чистым и прозрачным, море плескалось как будто у самых ног, словно голубая скатерть. Стояла на редкость тихая безветренная погода, и до горизонта можно было видеть плывущие рыбацкие суда, всюду кричали чайки.
– Что, как там твоя тайга? Всё так же, участковым работаешь? Браконьеров ловишь? – спросил Изаму.
– А куда я от них денусь. Тебе море, мне тайга, оба при деле.
Они посмеялись.
– Да, интересно сложилось, у тебя лес, у меня море. А воруют одни и те же – браконьеры.
Они рассмеялись.
… – Потом как-нибудь мы с тобой к сивучам сплаваем, на север, – пообещал Изаму. – Бесподобное зрелище, уверяю тебя.
– А на машине нельзя? – несколько озадаченный, спросил Михалыч. –Укачивает меня на море.
– Это пройдёт, – беззаботно махнул рукой Володька. – Меня тоже укачивало сначала.
– Не ври.
– Уж и соврать нельзя. Ладно, давай посидим, о деле поговорим, – предложил Владимир, подбирая камень побольше, чтобы сесть на него.
– Что, вот так, с корабля на бал?
– А что? Ты хотел, чтобы тебя сначала в ресторан повели, икрой покормили.
– Да, – рассмеялся Михаил. – Ты угадал. И попробуй отвертеться от этого!
В общих чертах Михаил уже знал, с какими проблемами столкнулся его друг, но то, что предложил Володька, его не просто удивило, а буквально шокировало.
– Ты спятил, Изаму, – закричал Михалыч на японском языке, вскакивая со своего камня. – Ты предлагаешь мне внедриться в какую-то банду? И строить из себя японского мафиози, который на самом деле шпион? Я от тебя такого не ожидал.
– А ты думал, зачем ты здесь? – так же на японском жёстко спросил Володька, не моргая, уставившись на друга. – Я пригласил студента на практику? Или видавшего виды разведчика для серьёзного дела? Ты-то сам как на это смотришь? – У нас возникли проблемы, Миша, – перешёл на русский Изаму, – серьёзные проблемы, и поверь, никто не стал бы тебя беспокоить, и отрывать от спокойной жизни, если бы не эти проблемы. Одно дело, когда артели нелегально сбывают свою продукцию на материк, и мы тут сами как-нибудь, а другое дело, когда исчезают секретные карты. У нас, конечно бардак на островах… Тут бригадир артели это царь и бог, но это внутреннее дело, и как-нибудь решится. Но они уже ищут контакта с японцами, с их рыбной мафией. В море ведь все друг друга знают. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как они снюхаются. Простые топорные методы здесь не работают. Пограничники каждый день кого-то ловят, но они не могут держать под контролем весь островной шельф. А ты знаешь, какой он огромный? И поверь, там японских шхун на порядок больше чем наших сейнеров. Мы каждый год ловим до полусотни судов самых разных мастей. Но они сюда не загорать едут, они рыбу ловят в наших водах, и не только. Нам с тобой придётся иметь дело с японскими браконьерами. Не правда ли, забавно, – рассмеялся Володька, разводя руками.
– Мне не смешно, Володя.
– Дак, и мне, Миша, не смешно. Мы с тобой оба японцы, и должны бороться с обычными японскими рыбаками, прикидываться бог знает кем, искать каких-то шпионов. Не находишь в этом нечто противоестественное?
– Нахожу, – обиженно ответил Михаил, отвернувшись. Он всю дорогу мечтал, что встреча с другом позволит ему говорить на родном языке, но Володька как всегда проявил чёрствость и упрямство.
– Всё бы ничего, Миша. Но пока острова принадлежат нам, мы за них отвечаем, и их надо охранять. От своих браконьеров, от соседей, не важно. Люди должны понимать, что у островов есть защита. А психология людей проста – сторожа нет, значит, бери что унесёшь, устраивай свалку, пока не видят. Это у любой нации так. Так всегда на чужой земле. Если на это не обращать внимания, то через десять лет здесь не то, что краба, малька корюшки не останется. Ты сети их видал? Ими всё дно завалено. Там ячея с палец, а длина в километры. Конечно, рыба в любом случае всё равно пойдёт на стол, её съедят, и нам с тобой, не всё ли равно где, хоть за японским столом, хоть за нашим. Хотя, куда не глянь, везде оказываются наши.
Они оба рассмеялись и, не сговариваясь, дружно поднялись.
… – Ладно, хватит кусать друг друга, надо привыкнуть, – выдохнул Изаму. – Извини, что перешёл на русский, тема непростая, да и нервишки пошаливают от всего этого. Я тоже думал о том, чтобы потренироваться с тобой, думаю, что у нас ещё будет такая возможность. Да и дело будущее требует именно этого. Ну и воздуха понюхать нашего островного, людей узнать, мне тоже надо понять, на что ты годен, а на что нет.
– Ну, знаешь…
– Не буду, не буду. Поживёшь пару деньков, на рыбалку скатаемся в море, а потом будем думать, – предложил мировую Владимир, неожиданно заговорив на родном языке, при этом лукаво улыбаясь. – Что и вправду, как голым в баню бежать. Успеется. Поехали, покажу тебе твои апартаменты, где ты будешь незаметным, отоспишься там за всю жизнь. Холодильник я забил до отказа.
– Пивом?
– Ты же не употребляешь? Или начал?
– Вот ещё. Я думал, ты для себя.
– Ну конечно, там половина холодильника забита пивом.
– А другая, наверное, икрой.
–А ты как хотел? Икрой мы огороды удобряем, её у нас много, снова заговорил по-русски Володька. – Пивом мы руки моем, когда сырой воды не хватает, у нас даже своя пивоварня есть. Пиво такое, что не оторвёшься. Но сначала дело, а потом пиво.
– Сначала икра, потом дело, потом пиво, – закончил спор Михалыч.
Они ещё прокатились по местным дорогам, и даже умудрились застрять в размытой дорожной канаве, потом, вымазанные в грязи, заехали к пограничникам, где Владимир познакомил гостя с командиром заставы. Они договорились встретиться на следующий день, а до этого капитан пообещал подготовить плацдарм для будущих действий и собрать все материалы, касающиеся этого необычного для Михаила задания.
Апартаменты оказались простым вагончиком на окраине посёлка, каких на острове и в самом Южно-Курильске было великое множество, его хозяин был в море. Днём этот вагончик нагревался как сковородка, а ночью остывал, поэтому нормально выспаться, за всю жизнь, Михаилу так и не удалось. По этой причине он приготовил соответствующий набор словосочетаний в качестве приветствия своего друга, но почему-то при встрече забыл про него. Володька подкатил неожиданно, когда Михаил умывался из ручной колонки, вода была холодной и чистой, отчего все ночные кошмары быстро улетучились, а от утреннего свежего ветерка поднялось настроение.
Володька привёз с собой завтрак, состоявший из крабов, слегка разбавленных морской капустой, с мидиями, гребешками, и ещё чем-то очень вкусным, обитающим под водой. Поглощая с аппетитом всё это, Михаил то и дело поглядывал на друга, пытаясь определить по реакции его лица, насколько полезна такая еда.
– А мне всё это уже вот где, – пожаловался Володька, глядя, с каким аппетитом его друг поглощает пищу. – Борща бы нормального, из квашеной капусточки, да со сметанкой.
– Да с сальцом, – добавил Михалыч.
Они дружно рассмеялись.
– Ну, всё, оставь на вечер, а то работа уже не в радость будет.
– На сытый желудок всё в радость, – пробурчал с набитым ртом Михаил, вытирая руки о штаны. – Ладно, поехали к шефу.
Они снова рассмеялись, припомнив недавнюю комедию, примерно про таких же засекреченных агентов, как они. Михаил быстро переоделся в приличную одежду, в дороге на этот раз обошлось без приключений, они легко преодолели вчерашнюю канаву, на заставе их ждали командир заставы и, несколько отстранённый от происходящего мужчина в сером костюме.
Командир, уже немолодой капитан по фамилии Сапожков, радушно пригласил за стол.
– Спасибо Михаил Михайлович, что согласились поработать у нас, – начал осторожно Сапожков. – Вы, наверное, уже кое о чём осведомлены от Владимира Ивановича, и я могу повторяться, но делу это не повредит. Вы уже, наверное, в курсе, что у нас происходит?
– В общих чертах.
– Да, конечно. У нас очень серьёзная сложилась ситуация. Рыбы много, ловят её все, кому не лень, даже с Тайваня заходят, не говоря уж о корейцах или китайцах. А про японцев я вообще молчу, они как дома здесь. Бывали годы, когда до сотни их шхун ловили. Как правило, с полной конфискацией.
– Жалуются?
– Кто? Японцы? Разумеется, но это мало что меняет. У них же действуют страховки, поэтому капитаны не очень боятся терять своё имущество, даже в выигрыше остаются порой.
– И вы их просто так отпускаете? После задержания? – спросил Михаил, не совсем понимая суть происходящего.
– Кого отпускаем, а кого и осуждаем, если злостный. Простых рыбаков отпускаем, а капитанов, или владельцев судов можем и посадить на пару лет. Тут ещё одна проблема. Наметилась тенденция, некоторые наши артельщики ищут связи с соседями.
– Вы говорите о японских рыбаках? С ними? – поинтересовался Михаил.
– Ну, не совсем так. Японские рыбаки, конечно, не против половить у наших берегов, но вряд ли они станут для этого договариваться с нашими браконьерами.
– А почему вы их не поймаете? Браконьеров, я имею в виду.
– Мы за ними наблюдаем и когда надо ловим. Но свято место пусто не бывает. Поймаем одних, появляются другие. Нет, всё это мы уже проходили. Пусть себе ловят, рыба-то всё равно к нам идёт. Конечно, надо наводить порядок, но для этого одних пограничников недостаточно. Здесь проблемы другого характера, связанные с нашей отрезанностью от Большой земли. Но мы не станем углубляться в эти проблемы.
– Да, лучше к делу, – вставил свой голос Владимир, обращаясь к человеку в сером костюме. – Товарищ Климов, просветите гостя.
– Дело в том, – начал тот, обращая взгляд на Михалыча, – что в одном научно-исследовательском институте в Южно-Сахалинске пропали секретные карты. Над ними работали несколько лет, собирая сведения со всего сахалинского шельфа, включая и острова. Это и геология, и рыбные миграции, в общем всё.
– Как же так получилось? – наивно спросил Михаил, поглядывая то на своего друга, то на Климова.
– Ну, проспали. Но мы работаем, ищем, и уже есть положительные результаты. Собственно, поэтому мы и сидим здесь и говорим на эту тему, – сказал Климов, листая блокнот. – Мы перебрали всех, кто мог иметь отношение к этим картам, и вышли на некого Виктора Вайновского, который в настоящий момент находится здесь на Кунашире. Приехал полтора года назад, уволившись из этого института, быстро разобрался в местной политике, и теперь уже бригадир одной из артелей. Мы за ним наблюдаем, пока зацепиться не можем. Работает хорошо, в артели порядок, но есть кое-что. Некоторые наши рыбаки не прочь сбыть свой улов соседям, а японцы как раз в этом заинтересованы, их рыбный бизнес набирает обороты, неслучайно они плывут к нам без страха. Некоторые из них готовы скупать у наших рыбаков продукцию, в основном предпочитают крабов, они в цене у японцев, и икрой не брезгуют. Вот за Вайновским этот грешок и водится, но ни разу не попадался, так сказать, с поличным. Одни сплетни, а в бригадах, как вы понимаете, круговая порука, друг за друга стеной. За руку поймать непросто.
– А чем же они расплачиваются? Я имею в виду, соседи, – спросил Михаил.
– Интересный вопрос. На островах известный дефицит товаров повседневного спроса, вот этим товаром и рассчитываются. Одежда в основном. К сожалению, многие наши граждане легко подвергаются влиянию. Но мы отклонились от темы. С ними, конечно, будут проводить работу, и она уже проводится. А применительно к нашему делу, мы решили сделать вот что.
– Ловля на живца, – вставил Владимир.
– Именно так, Владимир Иванович. Ваша идея в самый раз. Кстати, практически каждая вторая японская шхуна имеет целью сбор данных, то есть, шпионит, попросту говоря. Мы недавно одну пойманную шхуну обследовали, нашли очень современный гидролокатор для обследование дна. Наш шельф как магнит, поэтому соседей сюда и тянет. И, конечно же, они любыми путями стараются установить, что называется, тёплые отношения с нашими рыбаками. Вайновский на это клюнул.
– Кто же его приманил? – поинтересовался Михаил, постепенно вникая в суть сложившейся проблемы.
– Есть у нас один японский капитан. Мы его больше других ловили в наших водах. Он даже срок отбывал, полтора года общего режима, на Сахалине. Условия, кстати, у него были неплохие. И там мы с ним провели работу в нужном направлении.
– Завербовали? – едва ли не воскликнул Михаил.
– Не совсем так, но, нашли слабые места, расположили. У него вообще интересная история, но об этом как-нибудь в другой раз. Проживает он в Нэмуро, на Хоккайдо, это совсем рядом. Кстати, за последние несколько лет этот рыбацкий посёлок превратился в настоящий город. И всё благодаря нашей рыбе. Так что, без работы наш капитан не остался, хотя к таким, кто отсидел в нашей тюрьме, японские спецслужбы лояльности не испытывают, так сказать, особенно внимательны. Короче говоря, он снова ходит в море, и снова мы его поймали, но на этот раз уже не стали наказывать строго.
– Начали вести игру, – вставил Изаму.
– Именно так, Владимир Иванович.
– Внутренний агент? – не скрывая удивления добавил Михалыч, улыбнувшись.
– Образно говоря, да, – согласился Климов.
– Что значит, внутренний агент? – спросил Сапожков, до сих пор молчавший, обращаясь к Михаилу.
– Это я так, про себя. Вспомнил один китайский трактат о вербовке агентов.
– До агента далековато, конечно, но… С паршивой овцы, как говорится… – Вставил реплику Климов.
– Ну, зачем же так? Человек всё же, – недовольно перебил Михалыч.
– А вы думаете, они здесь как туристы, с удочками? Надо вам немного пожить здесь, впрочем, извините, если показался грубым, – произнёс Климов. – Давайте лучше к делу. Хорошо? Ну вот. Капитан Тору и вправду интересный человек. Сначала мы отобрали у него сети и улов, так сказать, пожурили, что дало мало эффекта. Потом он снова попался, и тогда пришлось ему посидеть на наших нарах. Потом он немного исправился, но соблазн велик. Он несколько раз уходил от нас, но мы его снова поймали. Последнее время мы часть улова не забирали, только то, что он у нашего берега брал – крабов, трепангов. Это сразу в море возвращается, если ещё живое, а сети вообще не трогаем. В общем, он стал и сам меньше наглеть, но всё равно, пасётся постоянно. Кстати, сейчас он у нас в гостях.
– Вы шутите? – ещё больше удивился Михаил, в недоумении поглядывая на своего друга. Володька сидел безучастно, даже равнодушно, пропуская всё мимо ушей, словно зная об этом.
– Мы его снова задержали. Это я так, образно, – продолжал Климов.
– Ааа…
– Ну, так вот. А, может, товарищ Сапожков нам кофейку, с цикорием? А то я смотрю, Владимир Иванович скоро уснёт.
Все посмеялись и на кофе согласились. Климов между тем продолжил:
– Этот Тору, у него шхуна, за которую ему ещё надо расплачиваться несколько лет, металлолом, конечно, но довольно быстроходная. И вот, он нам сообщил пару месяцев назад, что Вайновский захотел с ним сотрудничать. Тору сказал ему, что его кроме крабов и моллюсков больше ничего не интересует, и тот согласился. Они провели пару сделок…
– Но тогда, у Вайновского должны быть сообщники, – перебил Михаил, всё больше удивляясь.
– Разумеется. Я же говорил, что в бригадах круговая порука, и где один, там и все. Дело дошло до того, что Тору стал приплачивать отдельно Вайновскому валютой.
– Но если выйдет, что карты не он украл, то выходит, что мы его подвели к незаконной деятельности. Поймали бы сразу, другой срок. За валюту ведь у нас не жалуют.
– Вы правы, Михаил Михайлович. Но ведь, его никто не тянул на это преступление. И потом, другим будет неповадно, а дурной пример, сами знаете, заразительный. К тому же, у нас уже нет сомнений в том, что карты у Вайновского. В прошлом месяце Вайновский невзначай при обмене товаром предложил Тору кое-что поинтересней, намекая, что это может заинтересовать серьёзных людей. Тору человек не глупый, и сразу передал нам этот разговор, и одно только это говорит о том, что Тору не связан с японскими спецслужбами. Он обычный рыбак, причём не на хорошем счету у своих пограничников. Только после его сообщения мы предложили ему расплачиваться с Вайновским валютой, долларами. Так сказать, раззадорить. И Вайновский с удовольствием их взял. Теперь у нас есть повод прижать его к стене, но он, конечно, будет стоять до последнего, поскольку карты это уже не валюта, а их ещё надо найти, просто так он их не отдаст.
– Но почему не устроить в его бригаду своего человека? Сделать обыск судна, в конце концов.
– Мы уже думали над этим, Михаил Михайлович. Это непросто. Для этого надо кого-то увольнять, а повода нет, да и подобрать такого человека среди местных непросто, время нужно, а его у нас нет. Если мы ошибёмся, и он поймёт, что за ним следят, то думаю, он уничтожит карты, или сдастся за контрабанду, а может и к японцам попросится, такое случается иногда. Это очень неглупый человек. По профессии он, кстати, ихтиолог, в юности мореходка, о рыбах знает всё, если не больше. План выполняет на двести процентов, ещё и на сторону хватает. Жаль, такой человек талантливый… Короче говоря, наш японец заупрямился, вроде как не его уровень. Но пообещал Вайновскому, что поговорит с нужным человеком, и тогда…
– И тогда мы попросили прислать тебя, Миша, – снова перебил Владимир. – Я и сам хотел попробовать, но Игорь Петрович категорически против.
– Ну, неужели непонятно? – Вставил Климов. – Вас могут опознать, пусть не сам Вайновский, но люди вас в посёлке знают, поэтому…
– Уже не спорю, – поднимая руки, произнёс Владимир.
– Думаю, для вас, Михал Михалыч, уже всё ясно. На вас вся надежда, так сказать. Мы приготовили для вас документ на имя Хитоси Ямагути, несколько визитных карточек, для убедительности, и на всякий случай деньги, это доллары. Но в руки их не давайте, это «куклы». Вам придётся побыть начальником департамента развития промышленности Хоккайдо. Удостоверение сделано с оригинала, только фотография чужая, в смысле, ваша. Пришлось потрудиться, чтобы состарить, думаю, подозрений не вызовет, но в руки лучше не давать.
Михалыч повертел удостоверение в руках, посмотрел визитки, и сунул в карман ветровки.
– А Тору? С ним вы говорили? Одно дело крабов сбывать, другое в шпионов играть. На его месте я бы ещё покапризничал, – рассмеялся Михаил. – Давайте его лично спросим? Сам-то он готов?
От этих слов Сапожков даже открыл рот, а Климов недовольно насупил брови. – Спросить, конечно, можно, но думаю, что у Тору мало выбора. Ладно, давайте спросим.
