Читать книгу: «Лес твоих грёз», страница 5
– Я не хочу туда идти,– честно признался он.– Это место пугает даже меня.
– Трусливый маленький зайчик, а снаружи шкура волка,– Сердечница поманила его за собой в беседку на озере.– Или все наоборот?
Сердце Посланника дрогнуло и тревожно забилось где-то в животе. Усилием воли он заставил его замолкнуть.
Они с комфортом устроились на подушках, и Сердечница накинула себе на плечи небольшой плед, чтобы не замерзнуть под порывами холодного ветра.
– Если так подумать,– продолжил Заячья Маска ранее начатый разговор.– Сейчас будет гораздо лучше поймать чужака. Из Туманной Долины Женя самостоятельно не выберется. Да и она будет гораздо сговорчивее, когда в наших руках окажется ее друг.
– И ты знаешь, где его искать?
– Нет. Лес молчит. Он не видит чужака и не может подсказать мне, где его искать. Его нет в жилище Жени – это я проверил сразу после Карнавала.
– И как у тебя хватает сил после Карнавала делать что-либо…– Сердечница явно не была настроена на конструктивный диалог.– Ведь все остальные всю ночь лежат пластом, не в силах встать.
– Я не участвую в Пляске и Песни. Так же, как и ты. Как и Слепец.
– Но я ведь тоже трачу немало сил. Лес подпитывается и моими силами.
Заячья Маска встал и, спрятав руки в карманах черных джинс, оглядел поверхность озера. Она шла мелкой рябью под порывами ледяного ветра. Откуда-то с болот ветер приносил сладкий запах прелости и сырости.
– Я все же надеюсь, что у тебя хватит сил для того, чтобы помочь мне,– Заячья Маска коротко глянул на Сердечницу через плечо.– Помоги отыскать Жениного друга.
– Зачем мне это делать? Я могу поймать его сама и получить награду от Хозяина Леса.
Заячья Маска прекрасно понимал, что ему нечего предложить взамен.
– Пожалуйста. Ради… нашей памяти. Раньше я всегда помогал тебе.
– То было раньше!– фыркнула девушка в белом платье.
–… ради тебя я пошел сюда,– произнести эти слова оказалось очень тяжело.
– Не ради меня, а из-за своей матери!– зашипела Сердечница.
Заячья Маска вздохнул. Он уже жалел, что придал Сердечнице истинный облик. Иначе бы он сейчас мог смотреть в ее нежные глаза, а не в эти бездушные черные дыры на лице.
– Хорошо, ты можешь поймать чужака сама и получить награду от Лесоцаря. Ты и так у него в любимчиках. Быть может, после этого ты займешь мое место. Только знай, что в таком случае о покое придется забыть навсегда.
Сердечница, которая больше всего ценила покой и уединенность своей жизни, вздохнула и откинула в сторону плед.
– Вот знаешь же, на какое место надавить, паршивец!
– Спасибо,– негромко промолвил Заячья Маска, борясь с желанием обнять ее.
Сердечница поднялась на ноги и покинула беседку. Он предпочел остаться внутри, зная, что так не будет мешать ей. Девушка встала на деревянном настиле над озером, который в настоящем своем облике отнюдь не был белым и аккуратным. Это были старые серые доски, прибитые кое-как друг к другу.
Сердечница взмахнула руками, что-то невнятно прокричала. Воды озера забурчали, загрохотали и поднялись вверх. В небо взмыло огромное человеческое сердце. Размерами оно было с небольшой дом, из него выходило несколько сосудов, которые, ветвясь, опускались в воду, чтобы потом оплести весь Лес и вернуться обратно к огромному сердцу.
Стук этого сердца отдавался в ушах Заячьей Маски.
Сердечница протянула руки к нему и закрыла глаза. Сердце тревожно забилось, и создалось впечатление, что окрестности озера сотрясает землетрясение. Постепенно ритм успокоился, и сердце медленно опустилось обратно в воду.
– Твой беглец сейчас в горах,– сообщила Сердечница.– Он где-то в пещере и очень напуган.
Заячья Маска удовлетворенно кивнул. Она не могла сообщить ему больше, потому что возможности Сердечницы в горах были весьма ограничены. Сказанного было вполне достаточно. В остальном Посланнику сможет помочь Лес.
– Спасибо.
– Это лишь мой долг перед Лесом,– Сердечница пожала плечами.– Уходи и позволь мне вернуть иллюзию. Мне так… гораздо спокойнее.
Заячья Маска не спешил уходить. Он какое-то время молчал в нерешительности, затем все же спросил:
– Ты ни о чем не жалеешь?
– О чем мне жалеть? Я, как и все, позабыла свою прошлую несчастную жизнь.
– Но меня же ты помнишь.
– Лишь слабыми намеками,– Сердечница смягчилась, ее плечи расслабились.– Это, знаешь, просто отголоски. И, возможно, я интерпретирую их не так, как раньше.
«Совсем не так»,– подумал Заячья Маска.
Он снял запрет на иллюзию. Озеро снова стало сказочным местом с прекрасной хозяйкой.
Следующий день снова был пасмурным. Серое небо насуплено выглядывало из-за туч и иногда проливало редкие слезы на землю. Женя была рада, что в рюкзак влезла не только ее старая одежда, но и черные кеды из кожзама, которые она носила в школе вместо сменки. Толстая подошва и материал верха защищали ее ноги от лесной влаги.
За день пути гора, которая служила девушке ориентиром, приблизилась лишь немного. По ее мысленным прикидкам, таким образом до гор было дней пять-семь пути, если вдруг на пути не возникнет какой-нибудь серьезной преграды, вроде широкой реки или болота.
Через пару часов ходьбы, когда сердце успокоилось, а думы перестали давить на черепную коробку, Женя отметила, что окружающий ее лес отличается от того, где она жила. Здесь не было птиц и зверей, огромные синие светлячки не сидели ночью на стволах деревьев, игриво мерцая, а Тропа не ложилась под ноги, стоило лишь ступить под сень деревьев. Это место казалось пустой декорацией из компьютерной игры.
А еще Женя была очень голодна. В животе немилосердно урчало и кололо. Утром, незадолго после пробуждения, она набрела на куст шиповника и наелась полузрелых ягод. Но запить было нечем, да и ягоды вызвали тошноту. Позже она попыталась слизать остатки дождевой воды с листьев на немногочисленных кустах, что попадались ей по пути. Этой воды хватило лишь на то, чтобы слегка смочить пересохшие губы.
В час, когда солнце должно было начать клониться к закату, она обессилено опустилась на траву. Слабость разливалась по телу. Хотелось спать. Девушка понимала, что ей необходимо раздобыть хотя бы воду, иначе ей крышка.
В конце концов Женя заснула. Во сне сильный ветер опустился на долину, где она оказалась. Он клонил кроны вековых елей к земле и не давал ей продолжить свой путь. А потом и вовсе оторвал от земли и понес в неведомые дали. Она видела, как под ногами проносятся леса и холмы, а затем перевела взгляд и с замиранием сердца увидела впереди очередной холм. На холме вырисовывались силуэты панельных девятиэтажных домов. Женя видела, как внизу пронесся ее собственный дом. На миг ей даже удалось заглянуть в окна собственной картины и увидеть там… мать, безучастно лежащую на диване и, кажется, плачущую. Женино сердце болезненно защемило.
А ветер уже нес ее дальше. Они покинули город и вернулись обратно в Лес. Ветер опустил Женю на остров, где проходил Карнавал. Безлюдный, он уже не казался поляной где-нибудь в детском летнем лагере. Нагромождения загадочных камней, вокруг которых плясали лесные жители, придавали поляне мистицизма.
Камни источали красноватое свечение, которое при дневном свете было почти не заметно. Женя приблизилась к ближайшей груде камней и ощутила исходящий от нее запах. Пахло как из розетки. Металлом, проводкой и чем-то еще, что можно назвать запахом электричества.
«Карнавал явно организуется не для увеселения»,– Женя уже не раз думала об этом. И, несомненно, вся суть этого действия крылась именно в этих камнях, вокруг которых как безумные плясали лесные жители. Хозяин Леса тоже стоял в центре того хоровода, как и Заячья Маска. Эти двое, как понимала Женя, были главными в Лесу. «Скорее всего, Карнавал – это какой-то ритуал по передаче сил или выражения подчинения лесных жителей своему Владыке,– подумала Женя.– Но тогда причем здесь камни?».
Решившись, она прикоснулась к одному из каменных столбов. Холод от его поверхности обжег руку. Однако чем дольше Женя держала ее, тем теплее становился камень. Появилось странное покалывание, а затем в голове, на самой границе сознания замелькали образы. То не были воспоминания самой Жени. Она видела абсолютно не знакомых ей людей в не знакомых местах. Лишь несколько раз удалось ей разглядеть более-менее узнаваемые лица. Более молодой и улыбающийся Горелый, держащий на коленях мальчика лет шести. Курильщица, хлопающая в ладоши на каком-то школьном мероприятии. Льющая слезы, которая прихорашивалась перед зеркалом и что-то напевала себе под нос.
Этот столб содержал в себе воспоминания жителей Леса.
Женя нахмурилась, покачала головой и отправилась к другому столбу – более высокому и густо поросшему мхом. Она с трудом отыскала кусочек голого камня и осторожно коснулась слегка влажной твердой поверхности самыми кончиками пальцев. Нечто как молнией пронзило самое ее существо. Волна отчаяния захлестнула душу.
Женя видела тьму. Она клубилась под темными деревьями, чьи силуэты походили на изуродованные скелеты. Тьма была ледяной и клоками стелилась по земле. Женя почувствовала себя боящимся тьмы ребенком, заблудившимся и оставшимся в одиночестве. Стало страшно, и она не могла пошевелиться.
Во тьме появились темные силуэты. Причудливые, иногда похожие на людей, а иногда – на животных, они увеличивались в размерах, приближаясь к Жене. Она застыла в надежде, что они пройдут мимо, не заметив ее.
Силуэты обступили ее кругом, как дети на новогоднем утреннике или… как лесные жители на Карнавале. Жене показалось, что она даже дышать не может.
Из тьмы начали проступать лица. Это были истинные облики ее соседей по Лесу. Девушка узнала лицо Сердечницы с пустыми провалами глазниц и уродливым багровым пятном на красивом белом платье. Узнала Смеюнов, что теперь жались друг к другу, дрожали под мокрой одеждой и тихонько всхлипывали. А вот избитый Слепец, что, кажется, шепчет: «Мама… Папа».
Женя подалась назад, но наткнулась на Рыбака. Он весь трясся, как трясутся очень старые дряхлые люди, из его рта свисала ниточка слюны и дурно пахло.
Сквозь это жуткое видение девушка попыталась оторвать свою руку от злополучного камня, от этого мерзкого идола страданий. Но его уже не было. Она будто провалилась в сон внутри сна.
Лесные жители протянули к ней руки и что-то в унисон прошептали. Лесная земля обхватила ее ступни и начала затягивать вниз. Погружаясь в новую неведомую бездну, Женя наконец-то разобрала, что бормотали лесные жители. Они взывали: «Домой! Домой!»
Саша осознал, что больше не принадлежит себе, когда своими же ногами отправился вглубь жуткой пещеры, куда идти совершенно не желал. Покрытые паутиной стены освещались светом, бьющим откуда-то из глубины пещеры. Коридор слабо извивался и потому нельзя было увидеть, что же ждет в конце пути.
Краем сознания молодой человек понял, что за сладковатый запах разносится по пещере. Так пахло свежее мясо.
Саша вышел в обширную пещеру, что представляла собой подобие тех огромных пещер из видеоигр, где всегда засиживали самые страшные злодеи локации. Она имела некий намек на обставку в виде сталактитов и сталагмитов, развешенных то тут, то здесь огромных кусков ткани. На многих мало-мальских возвышениях красовались группки свечей. В центре же пещеры горел большой костер. За ним Саша различил огромную тень. Она принадлежала пауку.
– Проходи-проходи, мой сладенький,– тень вышла из-за костра, явив всю свою красоту гостю.
Северные области хороши тем, что летом насекомых там днем с огнем не сыщешь. Ну, конечно, если не считать полчища гнуса в тайге в жаркий летний полдень. А вот всякой гадости, вроде богомолов, медведок, домовых сороконожек, уродливых пауков и прочего не водится.
Однако Саня просто ненавидел насекомых!
Как-то раз, еще в детстве, ночуя в дедовом доме в умирающей деревушке в глубине тайги, Саша заметил на стене у кровати деловито ползущего куда-то вниз обыкновенного домового паука. Того самого, с округлым или слегка овальным тельцем, и отвратительно длинными тонкими лапками. На биологии их, кажется, называли сенокосцами. Так вот, завидев данного товарища возле своей кровати, Сашка заинтересовался, куда же тот спешит. Мальчишка встал, отодвинул кровать и с ужасом обнаружил, что спал над паучьим гнездом. Вид этих созданий, деловито копошащихся в своем доме, надолго запомнился Саше и каждый раз пауки вызывали у него волну отвращения.
Существо, представшее перед ним, было таким же как те пауки, только увеличенным раз эдак в тридцать. И к передней части туловища у него крепилась голова женщины в очках с толстой черной оправой. Она могла бы походить на школьную учительницу русского языка и литературы, если бы не безумная улыбка и глаза, полные животного голода.
Это была Ткачиха, ближайшая соседка Жени.
За спиной что-то зашелестело, и сразу после этого Саша почувствовал, как чужая воля над ним ослабевает. Он обернулся в надежде сбежать, но увидел, что вход в пещеру затянуло толстым слоем паутины. «Никогда не мечтал оказаться персонажем видеоигры»,– содрогнувшись, подумал молодой человек.
– Ты проходи, не стесняйся,– а голос паучихи становился все слаще и слаще.– В той части пещеры холодно, а у огня гораздо теплее.
Саша скрестил руки на груди и отошел на шаг назад.
– Вы собираетесь сожрать меня? Скажите сразу и не будем тратить время,– произнося эти слова, он чувствовал дикий ужас в груди.
Голова женщины тряхнула остатками когда-то красивых светлых волос.
– Что ты, нет! Ты пахнешь так сладко… мой любимый запах молодых парней… Но Владыка Леса хочет, чтобы ты достался ему живым.
Саня отошел еще на шаг назад. Взглядом он искал пути отступления. Вездесущая ткань, образующая своеобразные перегородки в большой пещере закрывала весь обзор.
– И зачем я ему нужен?
Она вышла из-за костра и начала медленно подползать к Саше.
– Ну как же… Ты чужак. Ты незаконно проник в наш Лес, топчешь нашу землю, используешь чудеса, не отдавая ничего взамен. Ты не посвятил Лесу свою мечту. Владыка желает покарать тебя за это.
– Мне не нужен ваш жуткий лес чудес, можете подавиться. Я пришел забрать домой Женю. Ее мать волнуется.
– Ну неет,– паучиха почти вплотную подобралась к нему.– Женя наша. Как и ты!
Одновременно с молниеносным броском паучихи вперед Саша прыгнул за ближайшую плотную портьеру. Ткачиха оскользнулась и врезалась в стену. Раздался визгливый крик боли.
– Гаденыш! Да я таких как ты линейкой!.. В угол!
Похоже, в прошлой жизни это существо и правда было школьной учительницей. Не даром дети не любят учителей.
Пользуясь моментом, Сашка проскочил еще через несколько кусков ткани. Как только эта огромная паучиха опомнится, она быстро нагонит его. До тех пор нужно успеть надежно спрятаться. Молодой человек старался двигаться тихо и не приближаться к костру, который мог бы его выдать.
Паучиха что-то бормотала.
– Я тебя сожру, а Владыке и его цепному псу скажу, что ты случайно напоролся на мои шипы. А не пропадать же мясу!
Ткани зашевелились. Саша увидел огромную ногу, а затем еще одну. Он был почти в противоположном конце пещеры – буквально еще пара штор, и он окажется у стены.
Паучиха вышла к костру. В свете его огня было видно как встрепались волосы. Одно из стекол очков треснуло. Щурясь, Ткачиха оглядывалась по сторонам.
– Сиди тихо, мышонок,– почти пропела она.– Из этой пещеры лишь один выход. Никуда ты от меня не денешься.
Сердце бешено колотилось в груди. Саша никогда в жизни испытывал такой дикий ужас. Даже когда в конце ноября к дедовой заимке в лесу вышел шатун и принялся тревожно шастать по округе в поисках пищи. Помнится, тогда они с дедом просидели в доме двое суток, боясь лишний раз повешелиться. Но тогда Саша мог положиться на взрослого – деда с многолетним опытом охотника. Сейчас же он мог надеяться лишь на себя самого.
– А знаешь, малыш, как иногда бывает одиноко даже в Лесу,– внезапно сказала Ткачиха.– Даже тут мы должны следовать правилам.
Саша присел на корточки и стал внимательно оглядывать пол пещеры, а паухича меж тем продолжала:
– Над всеми нами Владыка – Хозяин Леса. И Заячья Маска, этот мелкий выскочка, тоже над нами. Ничто никогда не мешает ему заявиться в мою пещеру и начать говорить, что я делаю что-то не так. Что я слишком много сил вытягиваю из Леса. Или что мои сны не открыты Лесу. Или что моя мечта угасла и я мало даю Лесу пищи. Аргх! Кто он вообще такой, этот Заячья Маска?! Мальчишка да и только! Пришел в Лес после меня, никогда не имел своих территорий, никогда не делился ни с кем своей мечтой, да еще и стал служить самому Лесоцарю! Он знает много лесных тайн, уж поверь мне.
Саша понятия не имел, о ком она говорила. Женя при нем тоже упоминала Заячью Маску. «Похоже, это важный перец в этом лесу»,– подумал он.
Наконец-то камешек нашелся. Сжав его в руке, Саша высунулся из-за шторы. Паучиха смотрела в огонь. Ее человеческое лицо выражало печаль. Внезапно она перевела взгляд прямо на него.
– Не смей швыряться в меня камнями, негодник!– шикнула она.
Сашке стало еще страшнее. Как она догадалась, где он? Это какие-то паучьи способности?
Шаркнула огромная нога. Послышался глубокий вздох.
– Выходи к огню, в пещере действительно холодно.
Сашка медлил.
– Да выходи уже, не съем я тебя! Ты нужен Владыке живым,– и уже тише она добавила:– Меня предадут Поглощению, если я еще раз ошибусь. Да и ты никуда не сможешь убежать. Единственный вход надежно запечатан моей паутиной. А она прочная – не разорвешь. Подождем вместе приход Хозяина.
Словно обреченный на смертную казнь, молодой человек вышел на свет. Подобранный камень он все еще сжимал в кулаке.
– Что такое Поглощение?– спросил он, опасливо становясь с другой стороны костра от Ткачихи.
– Это когда Лес забирает все твои силы, твою мечту и все, что дал тебе ранее. После Поглощения ты становишься Изгоем.
Саша ничего не понял, но кивнул.
– Как вы… здесь оказались?
Ткачиха покачала головой и взглянула на него из-под очков. Этот взгляд был грустный и жалкий.
– У меня были сожаления и мечта оказаться подальше от всех проблем,– негромко промолвила она, и голос ее потонул в треске пламени.– Быть может, ты мне не поверишь, но когда-то я преподавала в университете. Была доцентом на кафедре энтомологии. А потом… коррупция, разборки, и меня уволили,– Ткачиха повела одной из задних лап. Она противно шаркнула по полу.– Пришлось устроиться учителем биологии в местную школу. А там я… влюбилась.
Саша постарался скрыть свое отвращение. То, что рассказывала эта женщина было мерзким, но вместе с тем жизненным.
– Он был учеником одиннадцатого класса, преуспевал в биологии и хотел стать врачом. Он так мило улыбался… у него были ямочки на щеках. Я помогала ему готовиться к экзаменам, он часто заходил ко мне домой… После того, как все случилось… он рассказал обо всем своим друзьям, показал несколько фото. До руководства школы и родителей это дошло, и я оказалась опозорена и виновна в преступлении,– тихо вздохнула Ткачиха.– До сих пор не понимаю, почему он так поступил, он казался таким… влюбленным. А может он изначально издевался надо мной?
Такого продолжения Саша и ожидал. Но его неожиданно заинтересовало другое.
– Ну а сюда как вы попали?
Ткачиха немного помедлила, бросив на него цепкий, внимательный взгляд из-под очков.
– Ко мне пришел Заячья Маска и предложил отправиться в место, свободное от грязи обычной жизни. Я согласилась. Все лучше, чем сидеть в тюрьме. А теперь расскажи о себе. Как ты умудрился попасть сюда? Я думала, Лес не пропускает чужаков. Ты первый, кто забрел сюда.
– Я…– начал было Саша, но остановился. Внезапная мысль пронзила его, как стрела.– А откуда вы родом?
– Из Астрахани.
– И никуда не ездили. В смысле, попали в Лес оттуда?
– Ну да, конечно.
Не может быть! Родной город Саши и Жени отделяло от Астрахани половина страны! «Как я тогда попал сюда?»– молодой человек совершенно ничего не понимал.
Ткачиха насторожилась. Она отошла от костра и начала вглядываться куда-то за спину Саши. Глаза она при этом снова щурила. Ее очки совершенно ни на что не годились.
Молодой человек тоже обернулся и увидел, как плотные комки паутины, которыми был заткнут вход в пещеру, падают на пол. Радуясь внезапному освобождению, Саша рванулся вперед. Шаг, еще один, и вот он уже прорывается сквозь жалкие остатки паутины.
Но с другой стороны он наткнулся на незнакомца.
Отражая блеск костра в центре пещеры, на него смотрели глаза из-под серой бутафорской маски зайца.
– Ты!– зашипела Ткачиха.– Вот уж правду говорят, вспомнишь солнце, вот и лучик.
Глаза, что смотрели на Сашу, показались ему мертвыми. Они были серого цвета и напоминали взгляд дохлой рыбы. Над глазами сквозь прорези маски можно было различить тени густых бровей. Заячья Маска был одного роста с Сашей, да и телосложение имел такое же худощавое.
– Я пришел за чужаком,– промолвил Заячья Маска.
– Он мой!– возразила паучиха, быстро приблизившись к нему.– Я получу награду от Владыки, Я! Я буду прощена!
– Получишь,– голос лесного Посланника был спокойный, юношеский.– Но отведу его к Лесному Царю я.
– Это еще почему?! Хочешь забрать мою славу?!
– Мне не нужна слава. А отыскать Владыку могу лишь я.
С этим Ткачиха спорить не могла. Рядовые обитатели Леса не могли просто взять и отправиться к Хозяину Леса на аудиенцию. Его видели редко и лишь на лесных празднествах. Если же Владыка появлялся перед кем-то вне этих обстоятельство, то это грозило неприятности.
Сашка попытался обойти Заячью Маску – быть может, тогда он рванет прочь из пещеры и спасется? Такая глупая надежда. Посланник надежно закрывал собой вход в пещеру и зорко следил за чужаком.
– Я обязательно передам Владыке, что ты поймала его. Лес не забудет о тебе.
Паучиха скривила губы, будто последние слова показались ей насмешкой. Саше почему-то вдруг стало жалко это нелепое создание, когда-то бывшее человеком.
– Ладно, забирай его и уходи,– Ткачиха отвернулась и зашагала обратно к костру. Походка восьми тонких паучьих лап была шаркающая, медленная.
Рыбьи глаза Заячьей Маски снова обратились на Сашку.
– Чужак, за проникновение в Лес ты будешь наказан,– промолвил он.– Ты предстанешь перед Хозяином Леса.
Саша скривился и промолчал.
Заячья Маска, похоже, тоже не любил много говорить. Из заднего кармана джинс он достал маленькую еловую веточку с крошечной шишкой и всунул ее в руки Саши. Тот ощутил, как еловые иголки больно оцарапали его ладонь, а после веточка испарилась из его рук.
– Теперь, куда бы от меня ни сбежал, я моментально тебя найду,– промолвил Заячья Маска.
– Можем проверить,– фыркнул Сашка, придавая себе уверенности.
– Не советую,– Заячья Маска развернулся и зашагал прочь.– Когда я поймаю тебя во второй раз, то сделаю это в истинном обличье.
Саша услышал, как за спиной испуганно охнула Ткачиха. Глядя на узкие костлявые плечи удаляющегося Посланника, он понял, что с этим человеком лучше не связываться.
Женя проснулась. Сердце ее тяжело билось, и казалось, будто она все еще во власти того жуткого сна. Изуродованные образы лесных жителей накрепко засели в ее голове, а тело словно навсегда осталось облепленным чем-то липким, пахнущим сырой затхлостью болота.
Она все еще находилась в этой странной долине. За день пути ей показалось, что гора не приблизилась ни на шаг. Сегодня еще и густой туман опустился на землю, дальше десяти метров не было видно совершенно ничего.
Женя встала, ощущая острую боль в желудке. Колени были ватные, голова туго соображала. Сегодня во что бы то ни стало ей нужно отыскать еду. Поблизости не было ни единого кустика, ни единого намека на запах еды или воду. Она облизала несколько влажных от тумана листьев крушины. Чуть-чуть увлажнить губы удалось, но во рту даже слюны было больше.
Пришлось идти дальше, но шаги ее были гораздо более медленными, чем в первые два дня бодрого шага. Да еще и в тумане совершенно потерялась гора-ориентир, и теперь Женя брела наугад.
Она не знала сколько прошло времени перед тем, как туман немного рассеялся и вместе с тем ее ноги начали вязнуть в земле. Лес вокруг поредел, а мощные ели превратились в чахлые березы и тощие осины. Пахнуло затхлой влагой. «Как же я ненавижу болота!»– с неожиданной злобой подумала девушка.
Она оглянулась назад, но и там была все та же картина. Это было похоже на то, как Тропа выводила ее к жилищам лесных жителей, незаметно и неотвратимо меняя местность вокруг. Но кто же тогда здесь живет?
Болото было сухое, верховое или, как их еще называют на севере, мшара. Женя, которая никогда в жизни не ходила в походы (если не считать походом прогулку по лесу за грибами недалеко от остановленной на гравийной дороге машины), не знала как его преодолеть. Ей показалось разумным взять в руки толстую сухую ветвь березы и проверять ей землю, прежде чем сделать следующий шаг. Держаться она старалась ближе к деревьям, чтобы успеть в случае чего ухватиться за их стволы.
Вскоре ей повезло. В какой-то момент подняв голову и всмотревшись вперед, Женя увидела впереди небольшое затемнение в густой охряно-серой болотной траве и мхе. Это были несколько больших пятен темно-зеленого цвета, над которыми угадывалась щедрая россыпь ярко-оранжевых головок. Женя сразу узнала ягоды, которыми торгуют местные бабули в августе. Морошка!
Позабыв о всякой осторожности, девушка бегом бросилась вперед. Ее нога в одном месте провалилась в сырую холодную землю по щиколотку. Но Женя уже не думала об этом. Она бежала сломя голову вперед, к еде и с наслаждением начала заталкивать в рот крупные, слегка кисловатые костянки ягод.
Желудок на еду отозвался режущей болью. Однако силы все прибывали и прибывали, как и желание жить.
А потом вкус ягод резко изменился. Он стал густым, тяжелым, отдающим железом. Женя посмотрела на свои ладони – вместо ягодного сока они были покрыты кровью. Вместо морошечника перед ней простиралось множество мертвых тел. Она ела, зачерпывая ладонями внутренности Слепца, распростертого на болотной земле.
Женя закричала и попыталась отползти, но ее спина на что-то наткнулась. Она не хотела оборачиваться.
Утро уже давно успело превратиться в сумерки. Туман рассеялся. И теперь оказалось, что обширное сухое болото находилось у самого подножья высокой горы, к которой Женя так стремилась. Немного в стороне даже видно было ущелье. Его темные очертания смотрелись издевательски.
В тумане начинающегося безумия Женя встала на четвереньки и поползла в сторону ущелья. Совсем немного осталось до ее цели!
В волосы вцепилась чья-то рука. Она была костлявая, огромная. Девушка задрожала, почувствовав знакомую жуткую ауру неимоверной мощи. Рука потянула ее назад, волоча по земле, словно мешок с грязью. Женя не сопротивлялась.
«Власть Леса неизмерима. Он владеет нашими душами и телами»,– то были слова Заячьей Маски, когда она пришла в Лес.
