Читать книгу: «Ворон расправляет крылья», страница 6

Судьба Егора сложилась немногим лучше сестры. Да, он до сих пор ощущал себя ребёнком, что было естественно в его возрасте, и всё же до конца ребёнком не являлся. Его Влад последний год тоже обучал самозащите, что прибавило ему какой-то сознательности. И Лера приучала к ответственности, вводя обязанности и не позволяя висеть на шее у Гусева. Дети любили Василия Николаевича как родного и всё-таки помнили о том, что он – опекун, благородно взявший на себя заботу о них, поэтому всячески старались облегчить его бремя. Это были необычные дети, как и любые другие из тех, кому рано довелось столкнуться с миром взрослых.

– Правильно? – осведомилась Лера, покосившись на сидящего рядом высшего мага.

– Да, я следил, – кивнул тот. – У тебя хорошие способности к математике, поэтому могла бы не спрашивать.

– Ну да! – фыркнула она. – Сколько раз я просила твоей помощи?

– Это нормально во время обучения. И с каждым годом ты обращаешься ко мне всё реже. Не заметила?

– Неужели я когда-то тоже буду решать такие длинные примеры?.. – вздохнул Егор.

– Конечно, будешь! – бодро кивнула ему сестра. – Куда ты денешься?

Владислав весело подмигнул мальчику.

– Егор стал лучше попадать в цель, – гордо сообщила волчица.

– Молодец, – похвалил парень первоклассника, поглаживая по голове. – Я в тебе не сомневался.

– До Леры мне ещё далеко, – смущённо пролепетал Егор. – Она-то профи!

– Профи! – усмехнулась девочка.

– Конечно, профи, – подтвердил голубоглазый брюнет, приобняв Валерию. Она положила голову ему на плечо. – Умницы, что тренируетесь.

– Ты же сказал, что надо практиковаться, – тихо произнесла Лера, прижавшись к молодому Воронову. С минуту они уютно молчали. – Влад, ты боишься смерти? – прошептала она испуганно.

Студент спокойно улыбнулся, ощущая тревогу той, что спросила, и взгляд мальчика, полный первобытного ужаса, на своём лице.

– Ни капли, – честно ответил взрослый полукровка. – Я так долго живу с мыслью о ней, что иногда она кажется мне родным человеком. Она почти всю жизнь рядом, ходит за мной, в затылок дышит. Мне она всегда представлялась избавлением.

– От чего?

Высший маг вздохнул:

– Даже не знаю. От Воронова, наверное. От бесконечного притворства и вранья. От этой запутанной жизни.

– Но это, наверное, больно, – предположил Егор напряжённо.

– Думаю, моя смерть вряд ли будет безболезненной, – кивнул легко Влад. – Но в жизни тоже предостаточно боли. Сейчас у меня, например, постоянно болит спина. Лучше уж отмучиться один раз. В общем, не слушайте эти суицидальные речи, – хихикнул он, видя шок детей.

Они против воли рассмеялись.

– Кстати сказать. О том времени, когда меня не станет… – начал говорить молодой человек. – У вас есть пенсии по потере кормильца, дед будет получать опекунские – я думаю, вы сумеете прожить. Материально я больше не смогу вас поддерживать, но этого должно хватить. Особого достатка, конечно, не будет, но и бедствовать вы тоже не должны.

– Зачем ты говоришь нам об этом? – сердито осведомилась Валерия. – Причём здесь деньги?

– Не знаю, – покаялся брюнет. – Наверное, себя успокаиваю… Вы ещё дедушку не бросайте. Знаю, что должен ему я, а не вы, но… он – такой старенький. Позаботьтесь о нём, пожалуйста.

– Обижаешь, папуля! Кто у нас ещё есть, кроме тебя и деда? Вы – наши единственные родные. Мы деда не бросим. Ни за что на свете.

– Спасибо. – Он поцеловал в голову сначала девочку, потом мальчика. – Я люблю вас. Помните об этом.

– И мы тебя любим! – подозрительно дрожащим голосом воскликнула волчица.

– Очень-очень! – поддержал её горячо брат.

Владислав мягко рассмеялся от умиления и ещё крепче обнял детей. Так, в молчании, они посидели какое-то время, думая каждый о своём.

Около восьми часов вечера высший маг засобирался в обратный путь. Провожал его Гусев.

– Я нечаянно подслушал ваш разговор, – покаялся Василий Николаевич у «тойоты». – Думаю, сейчас действительно самое время говорить главные слова. Хочу, чтобы ты знал, Влад: я люблю тебя больше, чем друга, – как родного внука.

– Спасибо, дед, – улыбнулся молодой Воронов. – Я тоже тебя люблю. Береги себя и детей.

– Это ты береги себя. Если будет шанс, не торопись умирать. Поверь, жизнь не так уж плоха.

Парень посмотрел на него с нежной улыбкой и кивнул.

Через некоторое время он добрался до дома на километре и оставил там машину, а сам побежал к Лагерю вампиров. Проникнуть внутрь полувампир собирался около Пантелеевки, что самая восточная в Красном районе. Вот только стена, охватывающая Лагерь, оказалась больно высокой. Нет, в прыжке можно ухватиться за её край, но от Арсэна Влад знал о датчиках, стоит коснуться которых, и сработает сигнализация.

Он влез на дерево и, будучи вампиром, легко увидел извивающиеся провода, лежащие на стене по всей длине (они излучали тепло). Не коснуться их будет очень сложно, хотя места изгиба оставляют возможность ухватиться за стену. Маг спустился с дерева и по памяти прыгнул на стену, успев схватиться за край. Чистое везение, что не дотронулся до датчиков, поэтому второй рукой наугад хвататься он не рискнул. Подтянуться на одной руке непросто, но Владислав сумел и, наконец, пристроил вторую руку. От подтягивания напряглись мышцы на спине, что привело к зверской боли. Полукровка торопливо оглядел провода, однако так и не смог придумать, как поступить дальше, и спрыгнул. Нет, без опоры под ногами перемахнуть через провода, не коснувшись, не выйдет.

Брюнет задумался, и вскоре его осенило: можно прыгнуть через стену с дерева. Непонятно тогда, конечно, как назад выбираться, но об этом он подумает потом. Найдя подходящее дерево, он пробежал по одной из веток и, оттолкнувшись ногами, сделал сальто, после чего приземлился уже внутри Лагеря. Оглядевшись по сторонам, молодой человек натянул чёрный шарф, чтобы скрыть нижнюю половину лица, и быстро и тихо побежал к Хмелёвке.

Он ожидал, что, так как вурдалаки не нуждаются в сне, на улицах посёлков будет достаточно людно, и придётся прятаться вдвойне старательно. Прав он оказался отчасти: многие жители Лагеря всё-таки спали, а из тех, кто бодрствовал, основная масса находилась дома. По улицам гуляла, в большинстве своём, молодёжь. И эта молодёжь едва ли обращала на него внимание. Во-первых, молодые вампиры были слишком увлечены друг другом, во-вторых, и по скорости движения, и по энергетике Воронов-младший не выделялся среди жителей этого Лагеря. Поэтому без особых проблем он скоро достиг Хмелёвки.

Голубоглазый парень знал, что в районном центре Лагеря вампиров полно камер, и пробирался к особняку Лукьяна дворами. Наконец, серое каменное здание предстало перед ним. Найти его оказалось проще, чем он думал: только около него горели фонари. Одна теперь осталась проблема – он понятия не имел, какое из множества окон ведёт в комнату Виринеи. Осторожно покружив вокруг дома, полувампир так и не услышал ничего, что навело бы его на местонахождение сестры. В растерянности он прекратил метания, выдохнул медленно и вновь обратился в слух.

На первом этаже кто-то читал книгу – с определённой периодичностью раздавался шелест перелистываемых страниц. Ещё достаточно громко разговаривала компания мужчин, обсуждали они хозяйственные проблемы. Влад было вздохнул от раздражения, но уже в следующую минуту вампиры заговорили о времени, и один из них отправился кого-то сменять. Незваный гость прислушался вдвойне внимательно, чтобы понять, в какую часть дома отправился воин.

Сначала были ступени – выходит, мужчина поднимался наверх. Затем звук стал отдаляться, и высший маг пришёл к выводу, что двигался вампир в заднюю половину дома. Вскоре на первый этаж спустился тот, кого сменили, и доложил, что «она» ложится спать. Полукровка возблагодарил Бога и пробрался к тылу здания. Стоя за забором и стараясь дышать тихо, он вглядывался в окна и тщательно вслушивался. Наконец, студент уловил биение двух сердец, находящихся относительно недалеко друг от друга: одно – поближе, другое – чуть дальше и глуше. Вероятно, второе сердце за стеной, где и положено быть охраннику пленницы. И в этот миг до полувампира донёсся вздох… Долгожданный вздох! Тот самый, которого ему не хватало для полной уверенности!

По периметру здания ходил воин. Владислав дождался, когда тот скроется за углом, перелез через забор, подбежал к особняку и полез по стене к окну второго этажа. Шуметь нельзя было, и время до появления вампира, обходящего дом, – ограничено. Собравшись с мыслями, парень осторожно заскрёб ногтём по стеклу. Хоть бы сестра услышала! Та не шевелилась. Он продолжал тихо и настойчиво скрести по стеклу, и Виринея спустя пару мгновений зашевелилась в постели. «Ну же! – мысленно взмолился брюнет. – Время заканчивается! Встань и посмотри!». И сестра будто услышала его: откинула одеяло и встала. Увидев гостя, женщина чуть не вскрикнула от удивления, но он, прижав палец к губам, велел не издавать ни звука, и она вовремя зажала себе рот руками.

Что делать, Ника сообразила быстро. Высшая магия в мгновение ока окутала стены, пол и потолок, создавая звукоизоляцию. Окно распахнулось, и молодой Воронов молниеносно влез внутрь, закрыв окно буквально за секунду до того, как воин снаружи вышел из-за угла. У кровати брат и сестра застыли, глядя друг на друга. В комнате было сумрачно от слабо достающего с улицы света фонарей.

– Привет, Виринея, – тихо произнёс маг.

– Привет, – с широкой улыбкой ответила блондинка. – Глазам своим не верю. Ты, должно быть, снишься мне.

– Ну и кошмары же посещают тебя, сестрёнка! – пошутил он.

Ведьма прыснула от смеха.

Они присели на кровать. Влад объяснил сестре, как его занесло в Лагерь вампиров, и признался, что скучает по ней. Вероника выразила беспокойство относительно его опасных экспериментов, но и радость тоже.

– Он ничего не услышит? – кивнул полукровка на дверь.

– Он слышит только размеренный стук сердца и тихое-тихое дыхание. Нас он не услышит, ручаюсь.

– Гениально, – похвалил брат.

– Спасибо, я старалась, – зарделась женщина.

Она расспросила парня о том, что произошло между ним и отрядом Милесского. Он рассказал, как всё было, опустив лишь свои реплики в адрес Алана, от которых разило безумием. Закончив, брюнет полюбопытствовал, успел ли уже Денис попросить её описать случившееся в ту злосчастную ночь. Виринея подтвердила, что занимается этим, поколебалась немного и поведала ему всё, что происходило тогда, в подробностях. Отчего-то Владиславу рассказать о пережитом ужасе и унижении ей было проще, чем Денису или Арсению. Он, конечно, поскрежетал зубами от злости, но вслух не стал сыпать проклятьями – сдержался, видя, как ей и без того тошно.

– Ты – молодец, Виринея.

– Разве? – огорчённо осведомилась Ника. – По-моему, я вела себя как трусливая дурочка.

– В первый раз всегда сложно. Ты сумела себя перебороть, и это уже огромный шаг. Я тобой горжусь.

– Правда? – с надеждой она посмотрела на гостя.

– Чистая правда, – кивнул полукровка и помрачнел заметно. – Прости, что всё это случилось с тобой. Я виноват.

– Ну что ты? – удивилась ведьма. – Это ведь я тебя выгнала в ту ночь, хотя ты предупреждал.

– Нет, сестрёнка. Ничего не случилось бы, расскажи я тебе заранее о своих опасениях. Я ведь не раз видел отряд у твоего дома. Они исчезали, заметив меня. Знай ты всё это, мы бы в ту ночь договорились до чего-нибудь. Существовал миллион вариантов выхода из ситуации.

– Например?

– Например, мы бы сняли номер в гостинице. В таком случае утром мы увидели бы снятую с дома защиту и тогда стали думать, что делать дальше. Это моя ошибка. Я повёл себя так же, как Арсэн: оберегал «маленькую девочку», когда нужно было честно обо всём предупредить.

Виринея улыбнулась задумчиво и скромно ответила:

– Извинения приняты.

Колдун улыбнулся широко, радуясь прощению.

– Кстати, я принёс тебе кое-что, – опомнился он спустя мгновение и полез в карман. В полумраке угрожающе блеснуло лезвие изящного кинжала. – Это мамин, семейная реликвия Стрельцовых. Пусть побудет у тебя. Какое-то средство самообороны у тебя всё-таки должно быть. Носи с собой. Сделай невидимым – они не поймут.

– О… – восхищённо выдохнула Левицкая. – Спасибо. Заботишься обо мне?

– Раз уж мы бросаем тебя здесь… – вздохнул молодой Воронов, – надо хоть как-то позаботиться о безопасности. Я ведь мог бы вытащить тебя отсюда, но не сделаю этого. Пока ты здесь, не начнётся война, и Алан вряд ли доберётся до тебя. И всё-таки полностью полагаться на порядочность вампиров я бы не стал. На свете нет абсолютно благородных или гнусных видов: насильники и садисты есть и среди магов, и среди вампиров.

– Об оборотнях молчишь, – подметила Вероника.

– Да, они – мой идеал, – покаялся студент. – Не могу быть объективным до конца.

– Я тоже ими восхищаюсь.

Брат и сестра дружно рассмеялись. Пару минут они посидели в уютной тишине, а затем ведьма взялась расспрашивать гостя о последних днях и событиях так, как делала это прежде, в Черноивановске. Он рассказал ей в общих чертах и потребовал ответного отчёта. Женщина поведала ему о жизни здесь, о знакомстве с тётей Любой…

– Знаешь, со мной тут произошло кое-что… – неуверенно начала Виринея, стыдясь глядеть на собеседника. – В общем, я заинтересовалась одним мужчиной.

– Вот это да! – заулыбался полувампир. – А кто он?

– Ты будешь смеяться! – простонала она с мукой.

– Почему?.. Разве я когда-нибудь над тобой смеялся?

– Ну ладно… Мне нравится Лукьян Хмелевский, – выпалила на одном дыхании ведунья и зажмурилась в ожидании его реакции.

– М-м-м… хм… А чему здесь смеяться? – удивился Влад. – Он – достойный мужик, который заслуживает уважения как бизнесмен и руководитель Лагеря. Вот только он – бабник. Ты в курсе?

– Да, я наслышана, – с облегчением кивнула Ника. – Это минус, конечно, но между нами ничего нет и вряд ли будет. Я ещё не влюбилась окончательно – он мне просто чрезвычайно интересен. Я тоже всегда его уважала, но он – больше, чем тот, кем я его себе представляла. И неудивительно, что он нравится женщинам…

– А почему ты так уверена, что между вами ничего не будет?

Сестра спокойно пожала плечами:

– Вряд ли он меня заметит. Он – руководитель целого Лагеря, а кто я?

Молодой человек сердито нахмурился.

– Сестрёнка, ты у нас умница и красавица. Ты – самая завидная невеста нашего Лагеря. Твоё имя известно жителям обоих Лагерей. Ты – одна из сильнейших высших ведьм и божественная певица. И это ещё большой вопрос, достоин ли он тебя!

Вероника зашикала на него:

– Не кричи, пожалуйста!

– Я всегда считал, что тебя никто недостоин, но его кандидатуру рассмотреть согласен, – примирительно произнёс маг. – Будь ты никем, тебя бы не похитили. Подумай об этом на досуге. Я запрещаю тебе принижать себя. Однако мне пора. Я постараюсь заглянуть к тебе через недельку.

– Хорошо, – улыбнулась блондинка. – Будь осторожен.

– Пока!

Владислав осторожно выбрался из дома и стал дворами прокрадываться к окраине посёлка. Оттуда он рванул к стене. Теперь остро встал вопрос о том, как преодолеть стену, не подняв тревогу. Конечно, поймать его не успеют, но второго шанса навестить сестру он, вероятно, лишится.

Двигаясь бесшумно, полукровка медленно шёл вдоль стены, выискивая какую-нибудь возможность взобраться на неё, не коснувшись датчиков. И скоро за одним кустарником, растущим прямо у стены, он заметил некоторые затемнения в белом каменном препятствии. Приблизившись, парень коснулся рукой одного тёмного пятна, и его пальцы вдруг прошли внутрь стены. Оказывается, с внутренней стороны кто-то вытащил несколько кирпичей (снаружи стена была исключительно бетонной, но изнутри её усилили кирпичной кладкой), и эти небольшие пустоты зигзагом шли почти до самого верха. Видимо, кто-то специально проделал эту «лесенку», чтобы выбираться за пределы Лагеря. И Воронов-младший был ему или ей искренне благодарен: имея опору под ногами, можно будет перемахнуть через датчики. Так он и сделал.

Уже через 5 минут брюнет преспокойно ехал в «тойоте» к Черноивановску.

29 марта, понедельник

Левицкая Вероника, ведьма

Ника хмуро глядела на себя в зеркало, отражавшее её в полный рост. Длинное платье из бордового и фиолетового шифона было восхитительно – правда, корсет и пышная юбка больше годились для наряда, предназначенного к настоящему балу, но не это смущало женщину. Мода в Лагере вампиров явно была своя, и, скорее всего, в подобных платьях прибудет большая часть дам. Огорчал пленницу вырез прекрасного платья. Мало того, что вырез был низким, так ещё треклятый корсет приподнимал пышную грудь до неприличия. Проще говоря, бюст колдуньи откровенно выпирал из платья до такой степени, что даже смотреть было неловко.

Приблизительно 15 минут назад в комнату Левицкой ворвалась Станислава с этим божественным платьем в руках. Сама вампирша была одета в длинное платье из тёмно-синего бархата, также годящегося для бала.

– Ты наденешь это платье и туфли, – непререкаемым тоном заговорила Хмелевская, – и спустишься в столовую. Мне всё равно на твои предубеждения относительно вампиров: сегодня день рождения моего брата, и ты не посмеешь его обидеть, отказавшись присутствовать на празднике в его честь. Тебя пригласили, и ты побудешь там хотя бы час. Всё ясно?

– Да я вовсе…

– Я помогу тебе одеться, – перебила смуглая красотка. – Раздевайся.

Закончив, Стася довольно кивнула и покинула комнату. Прибирала волосы ведьма уже сама.

В который раз Виринея в восхищении погладила юбку платья руками. Оно было несказанно красиво, но гораздо лучше бы смотрелось на женщине более высокого роста. Печально вздохнув, блондинка обула туфли, принесённые вампиршей, и напоследок ещё раз взглянула на себя в зеркало. К её изумлению, каблуки исправили ситуацию, и она больше не казалась себе похожей на гнома. Левицкая даже улыбнулась от радости, что платье ей идёт, но, глянув на вырез, опять помрачнела.

– Стыд какой, – прошептала она и всё-таки вышла из комнаты.

Охранники обалдело на неё воззрились. Вероника мысленно застонала, видя, как они рассматривают то, что открывает вырез платья. Не глядя никому в глаза, она направилась в столовую.

Народу на праздник пришло много. Все стремились поздравить Лукьяна с днём рождения. Он, одетый в жемчужно-серый костюм и белоснежную рубашку, выглядел прекрасно и с улыбкой принимал поздравления. Заметив его в зале, высшая ведьма перестала обращать внимание на что-либо вокруг. Ноги сами несли её к смуглокожему красавцу.

– Здравствуйте, Лукьян Яковлевич. С днём рождения вас. Боюсь, я не знала о намечающемся торжестве и не приготовила вам подарка.

Вампир мягко улыбнулся ей впервые.

– Это совсем необязательно. Спасибо за поздравления. Приятно видеть вас здесь. Я думал, вы не придёте.

Взгляд Станиславы обжигал её лицо. Брюнетка, определённо, опасалась, что брат узнает о её участии в том, что пленница появилась на празднике. Она ведь не догадывалась, что Левицкую не было необходимости принуждать. Она и так планировала явиться на празднество, когда ей передали приглашение.

– Я бы не отказалась придти на такой праздник, – честно ответила блондинка, заворожённая взором красновато-карих глаз. – Спасибо, что пригласили.

– Пожалуйста. – Улыбка Хмелевского стала лукавой. – Позвольте познакомить вас с моими родителями. Это мой отец, Яков Тимурович…

Ника улыбнулась немолодому цыгану и перевела взгляд на побледневшую тётю Любу.

– … а это моя мать, Любовь Алексеевна, – невозмутимо закончил Лука.

Белокурая женщина ошарашенно застыла, не сводя потрясённого взгляда с новоиспечённой подруги.

– Мы знакомы, сынок, – натянуто сообщила взрослая вампирша.

– Как это? – хором изумились брат и сестра.

– Я провожу Веронику к её месту. Мне нужно сказать ей пару слов. Идём.

Виринея заставила себя сдвинуться с места и последовала за тётей Любой.

– Вы – их мама? – выдавила колдунья.

– Ох, Вероника, как же некрасиво получилось, – огорчённо проговорила Хмелевская. – Не подумайте обо мне худо. Через пару дней я бы и сама вам всё рассказала, клянусь! Я просто хотела познакомиться с вами без всяких условностей и предубеждений. У меня и в мыслях не было издеваться или унижать вас. Поверьте мне.

– Я… верю.

Вампирша несчастно посмотрела на пленницу.

– Я могу представить, как вам сейчас скверно и обидно. Мне так стыдно. Простите меня, если сможете.

– Я просто… удивлена. Чрезвычайно удивлена. Мне бы следовало самой догадаться, но я мало интересовалась вашими личностями в отличие от Дениса и Арсения. – Вероника слабо улыбнулась. – Я растеряна.

– Надеюсь, вы ещё заглянете ко мне, – прошептала Любовь Алексеевна, сжала её руки в своих и понуро пошла прочь.

Ведьма глядела ей вслед, не зная, как относиться ко всему этому. Сначала она в самом деле ощутила обиду, но искренность новой знакомой пробудила в ней сочувствие и понимание. Неожиданный поворот.

Ника отодвинула стул и присела. Так как здесь она никого не знала достаточно хорошо, ей не оставалось ничего, кроме как наблюдать за окружающими. Гости всё прибывали и первым делом устремлялись к виновнику торжества. В данный момент его душил в объятиях Емельян Казибеев. Выглядело это трогательно. Потом он что-то говорил Лукьяну, и тот посмеивался в ответ. Кажется, они очень старые друзья.

Жена Казибеева тоже поздравила руководителя и заключила в объятия. Он обнял её в ответ крайне бережно и нежно улыбнулся. Отношения с этой парой у него, определённо, сложились тёплые.

Следующей приблизилась к Хмелевскому кудрявая брюнетка, одетая в самое закрытое из платьев, что были надеты на дам в этот вечер. Она вручила мужчине подарок, но не стала обнимать как прочие – вместо этого крепко пожала ему руку. Выглядело это… неожиданно. Брюнетка же преспокойно прошла к столу и, садясь чуть наискосок от Левицкой, взглянула на неё внимательно, а затем улыбнулась и приветственно кивнула. Колдунья ответила тем же, хотя её улыбка, наверное, казалась растерянной: она не ожидала такого дружелюбия – ведь они виделись лишь однажды в кабинете Лукьяна.

– Её зовут Изабелла Закирова, – тихо проговорил рядом мягкий женский голос.

Вероника вскинула голову и встретилась взглядом с тёмными глазами супруги Казибеева, что садилась на стул справа от неё.

– Их представляли друг другу, милая. Добрый вечер, Вероника Александровна, – вежливо сказал Емельян, помогавший спутнице сесть. – Это моя жена, Дика.

– Очень приятно, – улыбнулась белокурая женщина. – Здравствуйте.

Казибеева показалась ей очень симпатичной. Отчего-то женщины задержали друг на друге взгляд, не сговариваясь, а потом обе разом смущённо потупились. Интерес к соседке обуял Виринею, такой реакции она от себя не ожидала. Стараясь действовать ненавязчиво, ведьма покосилась на Дику и обнаружила, что та внимательно и смело глядит на неё с доброй улыбкой. От нелепости ситуации они дружно рассмеялись. Потом вампирша решилась завести беседу, и та потекла между ними легко и непринуждённо.

До начала мероприятия к Нике подбегал поздороваться Николай Козловский, виноватый и смущённый вид которого её в душе повеселил. Женщина давно догадалась, что он имеет отношение к тому, что она в итоге очутилась в Лагере вампиров. Обижаться на парнишку за это она считала глупым…

Вопреки тому, что Вероника знала об обычаях цыган, здесь гости разного пола сидели вместе: видно, далеко не все среди вампиров соблюдали обычаи своих предков цыган. Все, сидящие за столами, пили, ели и разговаривали. Периодически произносились речи. В словах ораторов ощущались искреннее уважение, преданность, а порой и любовь к Лукьяну. Станислава, поздравляя брата, расчувствовалась, и, пока все издавали радостные возгласы в честь виновника, он крепко обнимал сестру, успокаивая, и нежно целовал в щёчку. От силы любви между Лукой и Стасей высшая ведьма прослезилась. С одной стороны, её по-настоящему растрогала их привязанность друг к другу, а, с другой, она вспомнила о Лёне, с которым у неё подобных отношений не было. Чтобы не расстраиваться, Левицкая обратилась мыслями к тем, с кем её связывали не менее трепетные отношения, чем Хмелевских, – Денису, Владу, Арсению, Руслану, Паше, Артуру… Ей их недоставало, особенно сейчас. Было интересно находиться на этом празднике, и в то же время она чувствовала себя здесь лишней.

Некоторое время Виринея посидела, уткнувшись в тарелку, а, когда решила поднять голову, взгляд первым же делом обратился к Лукьяну. Этот смуглый красавец с обаятельной улыбкой привлекал к себе внимание одним присутствием в комнате. Было в нём что-то магнетическое. Ни в ком другом она прежде ничего подобного не замечала.

Взор голубых глаз прошёлся по лицу, плечам вампира, остановился на руке, держащей бокал с кровью. Вид красивой смуглой руки вызвал в памяти воспоминания, и будто наяву женщина услышала шелест страниц…

В минувшее воскресенье в библиотеке она столкнулась с хозяином дома. Лука читал книгу, лёжа на диване в расслабленной позе.

– Прошу прощения, – пролепетала пленница, попятившись.

– За что? – всерьёз удивился мужчина, взглянув на неё своими тёмными красновато-карими глазами.

– Я не хотела помешать.

– А вы не помешали. Когда я чем-то увлекусь, мне помешать невозможно, поэтому смело проходите, устраивайтесь. Конечно, если вас не раздражает моё присутствие.

– Ну что вы? Благодарю.

Смущённо Вероника взяла свою книжку и устроилась с удобством в полюбившемся ей кресле. Однако минуты шли, а она не могла сосредоточиться. В конце концов, соблазн оказался сильнее, и ведьма исподтишка глянула на Хмелевского.

Он был босой и одетый в свободную рубаху и тонкие штаны. Скрестив ноги в щиколотках, он расслабленно лежал во всю длину дивана и увлечённо читал. Перелистывая страницы, вампир приглаживал их вдоль переплёта красивыми пальцами. Руки у него были замечательные, прямо произведение искусства: широкая ладонь, длинные и стройные пальцы, аккуратные ногти. Украшал его правую руку единственный перстень с кроваво-красным камнем, посверкивающим гранями в лучах солнца.

К Левицкой Лукьян был повёрнут боком, и она беспрепятственно рассматривала его профиль. Любовалась густой шевелюрой, длинными ресницами, бросающими тени на смуглые щёки, ровным носом, полными губами, идеальной кожей… Отец всегда, уподобляясь Виктору Воронову, называл цвет кожи коренных жителей Красного района грязным. Виринея с ним была категорически не согласна. Она находила этот цвет… вкусным. По крайней мере, смуглая кожа Луки вызывала у неё только положительные эмоции. И эта кожа была такой гладкой, блестящей – сложно не мечтать о прикосновении к ней. Ужасно интересно, какая она на ощупь.

Какое-то время женщина наблюдала за тем, как меняется выражение лица вампира в зависимости от содержания книги: то он улыбался, то хмурился, то становился встревоженным. Приятно было убедиться в том, что он умеет сопереживать. Ещё ей нравилось, как он запускает руку в волосы или берётся за подбородок будто философ. Интересно изучить его привычки, о которых она ничего не знает.

Позже Ника всё-таки сосредоточилась на книге, хотя стоило Лукьяну вздохнуть или пошевелиться, как её взгляд вновь обращался к нему, и она, позабыв обо всём, смотрела и смотрела на своего соседа. Это была редкая возможность побыть с ним рядом, и упускать её ведьме не хотелось. Она получала удовольствие от момента и про себя улыбалась.

Вспомнив о том дне в окружении целой толпы, Левицкая почувствовала себя неловко и даже слегка покраснела. Дика Казибеева вопросительно взглянула на неё, но колдунья отрицательно мотнула головой в ответ и постаралась справиться со смущением. Неплохо было бы отвлечься, но глядеть по сторонам она себе не позволяла, опасаясь засмотреться на то, как гости пьют содержимое своих бокалов. Видеть, как вампиры потягивают кровь из бокалов, для неё было в диковинку, и она боялась обидеть окружающих своими округлившимися глазами. Глубоко вдохнув, Вероника постаралась взять себя в руки.

Приблизительно в четырёх метрах от неё сидел Лука и, прижав палец к губам, любовался ею. Сегодня ему никак не удавалось сосредоточиться на празднике, на беседах, что пытались завести с ним близкие, – его внимание постоянно отвлекала пленница. Каждое её движение, улыбка, реплика, вздох – всё притягивало внимание вампира. Он даже немного сердился на неё за то, что так хороша в этот вечер. Зато сестрёнке за её платье был от всей души благодарен. До чего прекрасен наряд! Особенно вырез…

Бордовый и фиолетовый цвета платья красиво контрастировали со снежно-белой кожей ведьмы. Корсет приподнимал и без того выдающуюся грудь, вздымающуюся при каждом вдохе, и именно от неё Хмелевский не мог отвести взгляд. Какой-то частью своего сознания он понимал, что неприлично так пялиться на женскую грудь, но ведь красиво же! Ничего красивее он в этой жизни не видел. Вряд ли кто-то возьмётся спорить с тем, что фигура Левицкой – образец совершенства. Такие редко встречаются. С этой потрясающей фигурой в воображении мужчины возникал целый рой волнующих картин…

На ногу сильно наступили. Лукьян поморщился и посмотрел на сестру. Предупредительно-возмущённый взгляд Стаси намекал, что он переходит границы дозволенного и ведёт себя безобразно. Наверное, уже гости стали замечать, как он разглядывает бюст колдуньи. Нахмурившись от стыда, вампир опустил взор на тарелку и с минуту не поднимал глаз. Решившись поднять взгляд, он первым делом посмотрел на Веронику, уткнувшуюся в свою тарелку, и, не удержавшись, взглянул на её вырез. Лёгкое движение головы, и брюнет понял, что она глядит на него. Красновато-карие глаза встретились с нежно-голубыми, испуганно взирающими на него с покрасневшего лица. Луку прошиб пот. От стыда стало душно. Он был в ужасе оттого, что она застала его на месте преступления. Хотелось провалиться сквозь землю, и в то же время он не мог отвести от белокурой красавицы откровенного страстного взгляда. Подобной силы чувств и желаний ему не доводилось испытывать много лет. Всё в отношениях с женщинами, казалось, было изучено вдоль и поперёк. Они либо становились рутиной без эмоций, превращались в нудную повинность, либо были коротки как вспышка и оставляли после себя одну опустошённость, как будто тобой пренебрегли. Уже давно никто не производил настоящего ошеломляющего впечатления, не занимал мысли днём и ночью, не вызывал желания проникнуть в чужую душу… И вот появилась она.

Левицкая смущённо потупилась, не выдержав его взгляда. Станка прошипела себе под нос: «Лука, прекрати!..». Хмелевский торопливо глотнул крови из своего бокала и уставился в окно от греха подальше. Что он мог с собой поделать? Эта ведьма с ним что-то сотворила! Околдовала, с ума свела! С момента её появления в этом доме он потерял всякий покой. И что самое страшное: пленница избегала его! Ему и требовалось-то немного: хотя бы раз в день увидеть её, а она будто намеренно пряталась от него! Ела только в своей комнате, гуляла далеко от окон его кабинета и почти не показывалась на первом этаже. Ну разве можно так его мучить?! Это же жестоко! Он свихнётся, если будет встречаться с ней только по понедельникам, во время её свиданий с Денисом Вороновым! А ведь к этому всё идёт! Сегодня вечером у него выдался редкий шанс любоваться Вероникой целый ужин – наверное, поэтому ему так тяжело было вести себя цивилизованно.