Читать книгу: «Ворон расправляет крылья», страница 5
Полукровка вдруг понял, что скучает по Веронике. Всё-таки они были близки последние несколько месяцев. В Лагере такого тесного общения не было. Теперь он сильнее привязался к сестре, и её общества ему всерьёз не хватало. Эта душевная связь появилась, и от неё уже никуда не денешься. Да и надо ли? Ведь внутри от возникшей привязанности стало не так пусто как раньше. Правда, ныне от этого одни мучения: в Черноивановске то он остался совсем один.
Одиночество всегда было существенной частью его жизни. Оно глубоко пустило корни в его душе и чувствовало себя там вольготно. Влад привык к этому чувству, оно являлось одной из неизменных вещей в его жизни. Всё менялось, и лишь чувство глубокого одиночества оставалось с ним постоянно. Оно было сильнее всего. И оно не было всегда одинаковым: временами казалось холодным, безысходным, но иногда… становилось горячим будто раскалённая лава. Таким его делала боль.
Да, молодой маг боготворил старшего брата, любил его со всей силой, на которую был способен, однако… Порой его душило то, что он не мог объяснить себе самому. Как будто внутри него до сих пор жил мальчик, про которого взрослые забыли на целых пять лет. До которого никому не было дела. Которого никто не защитил. Которого никто… не любил. И этот мальчик до сих пор не мог справиться с болью, обидой и возмущением. Он не понимал, что с ним не так, за что его ненавидят столь сильно. Да, он не знал другого обращения, но в глубине души жаждал. Жаждал страстно.
Мальчик, конечно, давно вырос и никого ни в чём не винил. Полувампир знал, что Денис добивался с ним встреч, что Воронов всячески увиливал, что именно Денис настоял на том, чтобы Воронов привёз его, наконец, в Лагерь в пятилетнем возрасте. Понимал, что остальным «взрослым» в действительности не было до него дела, да и не должно было быть. Он был в состоянии взглянуть на ситуацию с их стороны, отнестись с пониманием. Ему никто и ничего не был должен. Так и есть. Он хорошо запомнил этот постулат. И руководствовался им по сей день. И нет: это не было поведением обиженного на весь свет мальчишки. Владислав просто не умел по-другому. Он привык, что свои проблемы нужно решать самому, что никто другой не примет за него решение. Безусловно, позже брат и друзья были готовы помочь ему в любой ситуации, но он не хотел прибегать ни к чьей помощи. Зачем расслабляться? Себя нужно держать в тонусе. Подсознательно маг всегда готовился к тому, что может снова остаться один. Какая-то часть его души не верила, что хорошее может длиться долго. В плохое она, пожалуй, верила сильнее – его в жизни было больше. Оно было более постоянным.
Всё это, наверное, и создавало ощущение, будто Влад окружён стеной, держит всех на расстоянии вытянутой руки. Отчего получалось так, он не понимал. Виноваты ли в том эмоции, что жгли его изнутри при мысли о первых пяти годах жизни, или его природная замкнутость, не разберёшь. Расчленять собственные чувства парень не привык. Даже браться-то страшно. И совершенно ни к чему: не хватало ещё начать жалеть себя и сломаться. Лучше и перед самим собой притвориться, что ты – каменная глыба и тебе никогда не бывает больно. Так гораздо безопаснее…
Приведя себя в порядок, полукровка облачился в чёрные брюки, голубую рубашку и тонкий вязаный жилет с ромбами. Как и в понедельник он выскользнул из общежития, пока студенты только начинали пробуждаться, но на сей раз отправился в университет и слонялся там почти до самого звонка. В аудиторию он по привычке вошёл, когда группа уже была в сборе.
– Как самочувствие? – осведомилась внезапно Катя.
Молодой Воронов оторопело на неё взглянул, однако в следующую же секунду оправился от удивления и небрежно пожал плечом, садясь на своё место.
– Сойдёт.
– Больничный не брал?
– Не брал.
– Прогуливал?
– Именно. Моё любимое занятие, – сыронизировал высший маг.
Староста, к его изумлению, фыркнула от смеха, и кое-кто её даже поддержал.
Прозвенел звонок. Владислав в пол-уха слушал учителя и морально готовился к встрече с ведьмаками Милесского (слово «ведьмаки» как-то незаметно влилось в словарный запас, будто это было заложено в вампирскую половину, что теперь являлась в нём главенствующей). Он пытался предугадать их реакцию и на каждый случай продумывал стратегию поведения. Ещё он украдкой поглядывал на Сашу. Знал, что нельзя, однако жить осталось недолго, а Александра была одним из главных источников удовольствия его жизни и… полувампир не хотел упускать свой последний шанс. Он ведь делал это максимально осторожно.
Может, никто не замечал, как он поглядывает на высшую ведьму, но только не она. К досаде брюнета, Соболева ощущала каждый его взгляд, и парочку раз он даже не успел отвести глаза, прежде чем она взглянула на него. Золотисто-карие глаза притягивали его словно магнитом. Их тепло завораживало. То же самое, что смотреть на танец пламени в костре. И в этом костре ему хотелось сгореть.
На перемене внутри пары маг прислушивался к тому, что делает его рысь, изображая, будто увлечён игрой в телефоне. Услышанное его огорчило. Раньше она явно симпатизировала Полине и, определённо, была не прочь с ней дружить, однако теперь закрылась от голубоглазой ведьмы. Зубова тоже это заметила и сильно страдала. Полина практически обожала высшую ведьму и всячески старалась пробиться сквозь воздвигнутую той стену. Редко-редко ей это удавалось, но эффект был недолгий. Несчастная Зубова не понимала, что произошло с Сашей, но догадывалась, что это как-то связано с Жанной. Полукровка искренне сочувствовал Полине. Он видел подлинность её симпатии к Соболевой и именно такую подругу он желал видеть рядом с любимой рысью.
Владу тоже стало интересно, в чём причина Сашиного отчуждения. Увы, прочесть её мысли он уже давно был не в силах: механизм защиты своего сознания она освоила на пять с плюсом. А в голове Жанны не оказалось ни единой мысли о старой подруге. Их и раньше-то было мало, а теперь и подавно. Сколько Воронов ни рыскал в её мыслях, ничего не нашёл. И самое странное: ни обид, ни сожалений, ни досады. Если они поссорились, Крюкова должна была испытывать хоть что-то… Но не испытывала. Неужели Саша ей настолько безразлична? От этой мысли парню стало по-настоящему больно. Вдвойне было больно и обидно потому, что он знал, как сильно любила Жанну кареглазая красавица. И как часто та ранила её, не замечая этого. А порой и сознательно.
Следующей парой в расписании стояла «любимая» философия. Влад не спешил попасть в кабинет Харитонова и медленно плёлся по коридору. Неожиданно его взгляд наткнулся на ярко-голубые глаза ректора.
– Зайди-ка на минутку, – кивком показывая на свой кабинет, велел Стрельцов (Демченко, конечно же).
Молодой человек тяжко вздохнул, постоял на месте и с неохотой последовал за дядей. Поздоровался с секретаршей, вошёл в кабинет, прикрыл за собой дверь и замер в двух метрах от стола Тихона.
– Где ты пропадал целую неделю? – строго осведомился ректор. – Тебя выпустили в прошлую среду, я знаю.
Высший маг стоял, засунув руки в карманы брюк и поджав губы. В ответ на вопрос он равнодушно пожал плечами. Он собирался вернуться к прежней линии поведения. Да, обстоятельства однажды вынудили его нарушить слово, данное себе, но теперь он был намерен вновь не разговаривать с дядей.
Стрельцов выжидательно на него смотрел.
– Не слышу ответа.
Парень холодно поглядел ему в глаза, пытаясь намекнуть, что ответа не будет.
В дверь постучали. Мужчины оглянулись и увидели Татьяну Анатольевну.
– Тихон Игоревич, можно?
– Да-да, входите.
Женщина вручила руководителю документы, которые тот взялся изучать, нацепив на нос очки. Эти очки изумили студента. Он с любопытством разглядывал дядю и нехотя признал, что в очках тот выглядит довольно импозантно.
– Уже выздоровел? – участливо спросила Семёнова.
Выведенный из равновесия видом Тихона в очках Владислав не сразу сообразил, что учительница обращается к нему. Ответом стало неопределённое пожатие плечами.
– А он болел? – обратился Стрельцов к руководителю группы 436.
– Да, в понедельник у Влада была высокая температура, и я отправила его с занятий.
– Ты открывал больничный? – задал ректор вопрос, глядя на него поверх очков.
Маг отрицательно помотал головой, глядя в сторону. Семёнова вышла из кабинета. Тихон снял очки и пристально посмотрел на собеседника, тот избегал встречаться с ним взглядом.
– Мы сейчас вроде как в молчанку играем, да?
Полукровка вдруг не сдержался и рассмеялся. Он осознавал, как по-детски выглядит вся эта ситуация, но сдаваться не собирался. Осторожно выдохнув, чтобы не засмеяться снова, молодой Воронов поглядел на дядю и мотнул головой слева направо, взирая на потолок. Это означало: «Ну, да».
Брови ректора приподнялись в недоумении. Брюнет посмотрел на него, изо всех сил поджимая губы, норовящие растянуться в улыбке. Несколько секунд они глядели друг другу в глаза. Затем молодой человек весело пожал плечами и покинул кабинет, посмеиваясь себе под нос. Растерянность дяди его веселила по-настоящему.
Стоило Владу войти в аудиторию и увидеть Геннадия Васильевича, как весёлое настроение тотчас испарилось. Философ смотрел на него именно так, как он ожидал: словно на преступника, сумевшего выскользнуть из рук правосудия.
– Здрасте, – протянул полувампир недружелюбно и занял своё обычное место.
Хмурый взгляд Харитонова прожигал в нём дыру.
– Сумели-таки вывернуться, да?
Парень высокомерно поднял бровь, глядя на преподавателя как на умственно отсталого, после чего отвернулся к окну, уговаривая себя промолчать.
– За легкомысленность всегда приходится дорого платить, – изрёк мужчина. – Пусть это будет ей уроком.
– Самуилов ад! – вспылил Владислав. – А можно, вы избавите нас от выслушивания вашего некомпетентного мнения по этому вопросу?!
– Некомпетентного? – оторопел Геннадий Васильевич.
– Именно! Вы ведь понятия не имеете, что произошло в тот день!
– По-моему, здесь всё очень просто…
– Да неужели?! – с издёвкой перебил его колдун. – Так идите в полицию и откройте им глаза, раз вы всё знаете! А то они там сидят и в догадках теряются!
В аудитории повисла гробовая тишина. Двое собеседников испепеляли друг друга взглядами. От напряжения между ними в помещении потрескивал воздух.
– Своё мнение о Веронике Александровне оставьте при себе, – ледяным тоном произнёс голубоглазый брюнет. – Что-то мне подсказывает, оно здесь никому неинтересно.
До конца перемены студенты опасались громко разговаривать и смеяться. Полувампир расстроился, что не вышло сдержаться, но он не в силах был выслушивать даже намёки на оскорбление в адрес любимой сестры. На его взгляд, Виринея заслуживала лишь всяческого уважения и восхищения. Чего-чего, а легкомысленности в её характере не было. Пожалуй, немного легкомысленности ей бы не навредило.
Успокоившись, Влад с изумлением отметил, что некоторые представители Лагеря магов и оборотней косятся на учителя с неодобрением. Похоже, они тоже считали его высказывания в адрес Левицкой неуместными.
Во время уроков философии Харитонов без конца обращался к полукровке, заведомо зная, что ответ ему неизвестен в связи с пропуском занятий. Когда правильного ответа он не получал, то непременно пытался выставить студента недотёпой. Афанасьев лебезиво подхихикивал каждый раз, радуясь, что соперника унижают, но мало кто к нему присоединялся. А высший маг от бешенства всё больше леденел (с самоконтролем у него сегодня было не очень) и, когда преподаватель в очередной раз спросил что-то, рявкнул холодно:
– Не знаю!
Сокурсники от неожиданности поперхнулись испуганными смешками. Геннадий Васильевич как будто понял, что перегибает палку (или увидел в его глазах жажду убийства), и оставил его в покое. Недовольный собой Владислав бросил по привычке взгляд на Сашу, а та ему ободряюще улыбнулась. Словно говорила этой улыбкой: «Держись». Парень непроизвольно улыбнулся ей в ответ неуверенно и отвёл глаза.
Он вдруг понял, что Александра с момента его появления после изолятора ведёт себя с ним очень дружелюбно. Так же, как всегда. Она, что же, совсем не считала его виновным? В её глазах он не читал сомнения.
До конца пары маг промаялся. Он разрывался между тем, чего ему хотелось, и что правильно. Наконец, прозвенел звонок. Полина убежала в раздевалку с номерками друзей. У них так было принято, и, выходит, сегодня пришла очередь Полины. Студенты потянулись к выходу. Полувампир выскочил из аудитории и, решившись, встал у Саши на пути.
– Саша, можно тебя на пару слов?
Гроссуляровые глаза расширились от удивления, девушка на мгновение растерялась, но затем послушно отошла с ним в сторону и вопросительно посмотрела. Под её взглядом Воронов ощутил смущение. Какого Самуила он творит?!
– Слушай, я знаю, что это, наверное, прозвучит глупо, – с досадой заговорил молодой человек, – но мне кажется или ты не подозревала меня в нападении на Левицкую?
– Хм. – Соболева, очевидно, была в замешательстве. – Почему ты спрашиваешь?
– Ответь, пожалуйста.
– Ну… Когда Татьяна Анатольевна рассказала нам обо всём, я тоже пришла в ужас, но потом попробовала вообразить, как ты совершаешь то, в чём тебя подозревают, и не смогла. Не получалось и всё тут. Тогда я поняла, что ты точно этого не делал. И вообще… с твоей внешностью нет необходимости кого-то насиловать, – промямлила она в конце.
От неожиданности полукровка расхохотался.
– Зря ты так думаешь!
Ему стало ощутимо легче, а смущение покрасневшей ведьмочки умилило так сильно, что он совсем расслабился.
– Спасибо тебе, Саша, – искренне сказал Влад. – Правда, спасибо. Мне приятно, что хоть ты не считаешь меня насильником. От обвинения в преступлении сексуального характера сложно отмыться.
– Мне жаль, что тебе приходится терпеть эти намёки. Плюнь. Они со временем уймутся.
– Надеюсь, – чуть улыбнулся он, ласково глядя на неё. – Спасибо тебе.
– Не за что, – пожала Александра плечами и, кивнув, пошла прочь.
Колдун глядел ей вслед, улыбаясь от тихого счастья. Как же хорошо, что она не подозревает его. Он бы не вынес, если бы и она видела в нём насильника.
На сей раз после уроков парень отправился в общежитие не один, а в хвосте группки сокурсников. Первая встреча с отрядом должна пройти при свидетелях, он знал это твёрдо. Больше ему нельзя будет ходить одному, когда эскорт тащится следом. Лишь если «по делам».
На горизонте показалось здание общежития. Сердце билось ровно. Голубые глаза спокойно глядели перед собой. Слух отчётливо воспринимал каждый шорох в той машине.
– Твою мать!..
– Не может быть!..
Двери резко распахнулись. Послышалось хлюпанье от нескольких пар ног, угодивших в лужи.
Владислав невозмутимо, словно не происходит ничего необычного, посмотрел на трёх шокированных ведьмаков, вопросительно кивнул им внизу вверх, а затем подмигнул с лёгкой улыбкой и, отведя глаза, прошёл мимо, как ни в чём не бывало. Мужчины провожали его потрясёнными взглядами.
– Как он выжил? – воскликнул Кирсанов. – Это невозможно!
– Надо звонить Алану, – изрёк Ланич. – Он – большая проблема.
Входя в здание, полувампир встретился взглядом с озадаченным Максимом, который видел их обмен взглядами и слышал каждое слово. Вот же невезение! Другой бы на его месте и внимания не обратил, а он задумался!
Непринуждённо брюнет минул вахтёров и преодолел один лестничный пролёт, остановившись у окна на площадке между этажами. Он отлично видел, как Рябов разговаривает по сотовому, сидя на переднем сидении, и слышал, о чём. Реплики Алана иногда заглушал шум машин, проезжающих по дороге, что разделяла Воронова и тёмных магов, но он угадывал их по ответам воина. Милесский интересовался именно тем, чем и следовало: видел ли его кто-нибудь из университета и так далее. В итоге, Алан приказал пока ничего не предпринимать. Сказал, что ему нужно подумать – если учесть, что думать он никогда особенно не умел, это означало, что он посоветуется с отцом. Теперь оставалось надеяться, что Филипп Эрнестович поймёт всё ровно так, как задумывал Влад. Пожалуй, спать этой ночью не придётся.
27 марта, суббота
Воронов Владислав, маг
– Кто из вас Владлен Стрельцов?
Студенты удивлённо воззрились на молодую женщину, вошедшую в помещение с этим вопросом.
– Я – Влад Стрельцов, – отозвался маг озадаченно. – А что?
– Вас приглашают на кафедру к телефону.
Чуть приподняв брови, Влад хмыкнул, но в следующее мгновение поднялся с места, вешая на плечо сумку.
– А сумку-то зачем с собой брать? – фыркнул Костя.
Этот вопрос остался без ответа. Голубоглазый парень молча вышел из аудитории и направился к кафедре. Не объяснять же всем, что в сумке находится огнестрельное оружие, которое он старается не оставлять без присмотра.
На кафедре ему в 32 зуба улыбнулась та самая забавная девушка, что перед началом учебного года принимала документы. Полувампир с ней поздоровался и еле удержался от весёлой улыбки. Она по-прежнему была такой же восторженной без причины.
– Слушаю, – сказал Владислав в трубку, что ему протянули.
– Ну наконец-то, Влад! – донёсся до него дорогой голос брата. – Привет!
– Старик! Привет. Какими судьбами? Откуда звонишь?
– Из кабинета Иванникова, – признался Денис. – Проверяю, всё ли у тебя хорошо… Ёлки-палки! Я с тобой поседею, честное слово! Звоню, а тебя нет! Хорошо, что у Захара теперь свой агент в твоей группе, и она подтвердила, что ты действительно заболел. Кстати, как ты? Голос нездоровый.
– Почти полный порядок, – отмахнулся молодой человек. – Мелочи остались. А когда ты звонил?
– Во вторник. Ты меня напугал.
– Извини, но я не думал, что ты позвонишь. Чёртов подвал не прошёл бесследно. А зачем ты мне названиваешь?
– Я же говорю: убеждаюсь, что ты жив. Я теперь от тебя не отстану. Давай договоримся о встрече. У меня на той неделе вторник более или менее свободен. Как насчёт четырёх часов? Место выбирать тебе.
– К чему такая спешка? – растерянно засмеялся полукровка.
Дионис вздохнул и принялся терпеливо объяснять:
– Послушай, братишка: ты сейчас в опасности, и я намерен регулярно убеждаться в том, что у тебя всё в порядке. Раньше ты меня навещал – теперь моя очередь. Звонить сюда часто небезопасно. И я хочу видеть тебя лично! Или ты не соскучился по мне?
Воронов-младший рассмеялся. Ему стало тепло от мысли, что брат беспокоится о нём.
– Конечно, соскучился. Встретимся в парке. Где он находится, спроси у Виринеи – она знает. Вы же видитесь по понедельникам?
– Да, – подтвердил зеленоглазый маг с улыбкой в голосе. – Хорошо, я спрошу. Как прошла первая встреча с отрядом?
– Нормально. Пока всё идёт так, как я рассчитывал. Не переживай.
– Легко сказать! Это ведь не меня убить хотят!.. Надеюсь, ты не думал, что я буду спокойно жить и заниматься своими делами?
Студент ощутил, что краснеет от стыда.
– Ну… я… такой тотальный контроль мне в голову не приходил.
– Тотальный?! – поперхнулся смехом мужчина. – Ты ещё не видел тотального контроля!
– Не придирайся к словам!
– Неужели я кажусь тебе настолько равнодушным? – огорчённо осведомился Дэн.
– Вовсе нет! – горячо воскликнул Влад. – Ты – неравнодушный! Я просто привык быть сам по себе. Наверное, это я частенько не беру в расчёт твои чувства, – покаялся он. – Ты же знаешь, какой я единоличник.
– И я люблю тебя таким, какой ты есть. Будь осторожен. Береги себя. Увидимся во вторник.
– Хорошо, до встречи, – тепло произнёс парень и повесил трубку. У него была уйма вопросов, но раз они встретятся во вторник, не имело смысла задавать их сейчас.
Он вздохнул, ощущая внутри странную нежность. От разговора с братом стало совсем хорошо. Выходит, Дионис тревожится о нём? И они теперь будут видеться? Эта мысль воодушевляла. Похоже, одиночеству в его душе придётся потесниться.
Умиротворённый полувампир вернулся в аудиторию. До окончания уроков он пребывал в состоянии уютного блаженства. Сокурсники немного косились на него, видимо, удивлённые тем, что ему кто-то звонит на кафедру, а его это совершенно не тревожило.
После занятий Владислав плёлся в хвосте одногруппников. Он привык больше быть один, и необходимость находиться в толпе пока что немного раздражала, но он понимал, что иное сейчас небезопасно.
Входя в общежитие, маг оглянулся через плечо на автомобиль своего эскорта и заметил на водительском месте Субботина. Поднимаясь по лестницам, он думал о пистолете, что до сих пор был у него. За утрату оружия начальство по головке не погладит. В охране с этим строго. Интересно, как Володя всё объяснил? Или до сих пор не объяснял?
Оказавшись в своей комнате, полукровка подошёл к окну и вгляделся в машину, где сидели воины. Кто сегодня с Владимиром? Кажется, тоже новенькие. Тогда можно попробовать.
Брюнет открыл тайник и достал пистолет. Спрятав его под курткой, он быстро сбежал по ступеням, вышел из здания и целеустремлённо направился к автомобилю. Те, что внутри, забеспокоились.
– Он что, к нам идёт?! – воскликнул кто-то из новичков отряда.
Студент приблизился к водительской двери и, прислонившись боком к автомобилю, постучал в окно. Вова опустил стекло и настороженно на него воззрился. Воронов огляделся по сторонам и проворно вытащил пистолет, протянув его рукояткой к колдуну.
– Кажется, это твой.
Субботин тоже огляделся, после чего неуверенно принял оружие.
– Спасибо.
Полувампир рассмеялся.
– Субботин, а ты, оказывается, интеллигент до мозга костей!
– Почему ты его вернул? К чему это благородство?
– Хороший вопрос, – вздохнул Влад. – Сам не знаю. Если бы за утрату пистолета тебя турнули из отряда, я бы, честно признаться, только порадовался. Ну да ладно. Бывай, – хлопнув ладонью по крыше автомобиля, он двинулся в сторону общежития.
– Стой! – окликнул его Володя и торопливо выбрался из салона. – Почему ты не убил меня? У тебя была возможность, но ты этого не сделал. Почему?
Голубоглазый парень приостановился и повернулся к собеседнику.
– А разве я убил кого-то?
– Нет, – растерянно признал кареглазый маг. – Но в Сергиенко ты стрелял.
– Он держал в руках пистолет, а ты был безоружен.
– Да, но меня ты и пальцем не тронул.
– Ты меня пока тоже не тронул, Субботин, – парировал полукровка. – Так что всё по-честному.
Сын члена Собрания подозрительно прищурился.
– Мне кажется или ты сейчас на ходу выдумываешь оправдания?
Вопрос не в бровь, а в глаз. Владислав невольно рассмеялся с досады.
– Слушай, а ты зануда. Стоило пристрелить тебя, да?
Владимир задумчиво рассматривал парня напротив.
– Как ты мог? – выдохнул он мучивший его вопрос. – Как ты мог так с ней обойтись?
– Правильный вопрос, – кивнул высший маг. – Как, по-твоему, я мог наброситься на собственную сестру? Причём единственную и любимую сестру. Как? Как ты себе это представляешь, Вова? – Он лихорадочно вглядывался в глаза собеседника. Ему отчаянно хотелось оправдаться, бросить Субботину в лицо правду, но он никогда не был эгоистом. Он прекрасно понимал, что как только Вова поймёт правду, он окажется под угрозой. Гораздо безопасней для него оставаться в неведении. – Я не собираюсь тебе подсказывать, старик. Думай своей головой. Одно тебе скажу: ты по уши в дерьме.
– Это ты в дерьме! – оскорбился Владимир.
– А то! – фыркнул полувампир. – Я в нём с рождения!
И с мрачным смехом пошёл прочь. Володя озадаченно смотрел ему вслед.
В своей комнате Воронов-младший позвонил деду и предупредил, что приедет к ужину. Ближе к пяти часам вечера он выбрался из общаги, добежал до «тойоты» и отправился в Копылово.
Чем больше он приближался к посёлку, тем сильнее портилось у него настроение. Необходимость готовить Умановых к тому, что скоро они лишатся его поддержки, угнетала. Брюнет не представлял пока, как им это сообщить. Конечно, они вроде бы всегда знали, что когда-нибудь его убьют, но это «когда-нибудь» раньше маячило где-то вдалеке, а теперь очутилось перед самым носом. Прежде он предполагал, что дети не будут привязаны к нему, и, значит, никаких проблем, но… непохоже, что у него получилось исполнить задуманное.
«Тойота» остановилась у дома. Влад выбрался из машины и по островкам меж луж допрыгал до ворот. Он уже нажал на ручку двери, как услышал частое чавканье талого снега под чьими-то ногами и с улыбкой обернулся к Егору.
– Привет, Влад! Я уж думал, ты про нас забыл.
– Привет, старик. Я не забыл – просто был очень занят. – Лёгким движением руки парень взъерошил волосы на голове мальчика. – А я смотрю, ты опять без шапки. Мы, кажется, это обсуждали.
Первоклассник огляделся по сторонам и шёпотом, понятным лишь для существа с таким же чутким слухом, объяснил:
– Влад, все мои одноклассники так делают. Я не выделяюсь из толпы. Они скрывают это от родителей, и я делаю вид, что меня дед тоже ругает.
– Вот как? Ну что ж, молодец. Беру свои претензии обратно.
Они рассмеялись и вместе вошли в дом. Лера и дед тотчас появились в прихожей и поприветствовали гостя.
– Давненько ты к нам не заглядывал, папуля, – говорила девочка, вешая в шкаф его пальто. – Не до нас стало? Кстати, что у тебя с голосом?
– Простудился. Уже выздоравливаю.
Шутливое настроение волчицы сразу испарилось.
– Что-то случилось?
– Случилось, – мягко улыбнулся маг, – но об этом чуть позже. Не хочу портить вам аппетит.
– Но ты же с нами ужинаешь?
– Обязательно! Давно не ел нормальной еды.
– Вероника больше не приглашает? – удивился Василий Николаевич.
– Виринеи нет в Черноивановске. Она в Лагере вампиров в качестве залога. Это чтобы Воронов не развязал войну.
– Кажется, за это время многое произошло. Идём к столу. Мне не терпится всё услышать…
По окончании рассказа Умановы ошарашенно молчали. Ни у кого не находилось слов.
– В общем, если внезапно перестану приезжать, знайте, что я – покойник, – криво улыбнулся Владислав.
Валерия обхватила себя дрожащими руками. Егор огромными испуганными глазами глядел на старшего товарища.
– Ты думаешь, этот Милесский тебя выдаст? – тихо спросил Гусев.
– Рано или поздно, – кивнул полувампир. – Даже если он не решится признаться во всём Воронову, то я приеду в Лагерь на каникулы и… будет предостаточно шансов меня убить. Ещё существует другой вариант: начнётся война, и Воронов, я уверен, отправит меня воевать якобы в качестве перевоспитания, а там меня убьют. Свой или чужой сделает это, уже не будет иметь значения.
– И сколько времени ты планируешь прожить?
– Думаю, месяца два или три. Не больше.
Дед взялся за лоб.
– Как легко ты рассуждаешь о том, когда и где тебя убьют.
– А мне в обмороки падать? – усмехнулся молодой Воронов. – Я давно привык к мысли о своей смерти. Кроме того, мне совершенно некогда трястись по этому поводу. Слишком много нужно успеть: выяснить, кто убил Пашу, и обеспечить безопасность Виринеи…
– Как ты выжил? – осведомилась Лера, желая немного сменить тему. – Ты говорил, из ада никто не возвращается. Мама умерла от тёмной магии!
– Я – живучий.
– Но трое суток в преисподней! Нет, я рада, что ты жив, но… ты говорил, это невозможно. Как ты сумел?
Полукровка вздохнул. Снова ему задают вопрос, честный и откровенный ответ на который он дать не может. Пришлось вновь уклоняться.
– Никто не говорит, что это было легко, доча.
– Боюсь представить, каково тебе было… – всхлипнула девочка. – И ты держишься, будто ничего не было! Ты – невероятный человек! Ещё живёшь теперь у них под носом! Что, если они придут среди ночи и убьют тебя во сне?!
– Если учесть, как плохо я сплю, это маловероятно. Но я всегда готов и к этому тоже. Я осознаю все риски. Не пили меня как Дионис. Я не могу позволить себе привлекать внимание Воронова. Мне нужно время.
– Делать вид, что ничего не произошло, – это, конечно, безумие, – сокрушённо покачал головой Василий Николаевич.
– Необходимость, – мягко поправил Влад.
– Ты будешь нас навещать? – грустно спросил Егор.
– Так часто, как смогу.
– Ты останешься у нас сегодня? – с надеждой осведомилась волчица.
– На ночь не могу – у меня на неё планы, а вечер проведу с огромным удовольствием, раз уж предлагаете, – улыбнулся маг, гладя девочку по голове.
– А что за планы?
– Хочу навестить сестрёнку.
– В Лагере вампиров?! – воскликнул Гусев.
– Ага. Прежде чем лезть в собственный Лагерь, мне нужен хотя бы минимум практики.
– А если тебя поймают? – в ужасе воззрилась на студента Лера.
– Выкручусь как-нибудь. Там меня никто не знает. А если в нашем Лагере попадусь, и Воронов узнает, другого шанса у меня не будет. Я не имею права на ошибку.
– Ты – ловкий. У тебя обязательно получится, – подбодрил его Егор.
– Не знаю, – пожал плечами брюнет. – Я привык полагаться на преобраз при проникновении, куда бы то ни было, а теперь надо обходиться без магии. Буду пробовать. Выбора всё равно нет. Спасибо, что веришь в меня, Егор.
После ужина каждый занялся своими делами. Владислав немного побеседовал с дедом, пока тот не задремал на диване, после чего перебрался под бок к Валерии, выполняющей домашнюю работу по алгебре. Егор вскоре к ним присоединился, взобравшись к парню на колени. Юная волчица со смехом косилась на них, наблюдающих за ней, и изредка просила совета у «папочки».
Высший маг смотрел на Леру и думал о том, как нелегко сложилась её судьба. Сначала её оторвали от матери и отправили в приют, потом пришлось взять на себя вполне серьёзную роль – хозяйки дома. Ещё ей досталось управляться с младшим братом, за которым дед физически был не способен угнаться. Повезло, что она по натуре была самостоятельной и стремящейся казаться взрослой – иначе бы ей пришлось очень трудно. Но нормального полноценного детства у неё всё-таки не было, и Влад тоже внёс в это свой вклад, когда взялся обучать её боевым приёмам и стрельбе из пистолета. Это было необходимо, и девочка совсем не противилась, однако он понимал, что на самом деле девочке её возраста подобные навыки ни к чему (хотя немного боевых приёмов не помешает). В общем, обоих детей Никитиной Виктор Воронов так или иначе лишил детства. Вдвойне тяжело Валерии приходилось оттого, что и дед, и Владислав являлись мужчинами. В её окружении не было женщин, которым она могла бы довериться, да она и не доверяла никому, кроме членов своей новой семьи. Даже когда волчица созрела, и у неё начались менструации, она не обратилась за помощью ни к кому из женщин – позвонила в панике «папуле». И это Влад брал консультацию у Виринеи, покупал доче необходимые атрибуты и объяснял, как ими пользоваться. Для него это тоже стало испытанием. Может, всё сложилось бы проще, если бы ровесницы Леры обсуждали сей интимный вопрос, но так вышло, что созрела она раньше всех.
Молодой полувампир был Валерии старшим товарищем, другом, братом. Ему она поверяла свои секреты, у него просила совета и помощи. У них сформировались очень близкие и трепетные отношения, и Воронов-младший ими крайне дорожил.
