Читать книгу: «Оникс. Когда ты обречён», страница 12
Совет, данный Марией и Селеной, был мудрым. Другое дело, что решиться задать Бэрилу вопрос «Не являешься ли ты, муженёк, монстром, сменившим имя?» Оникс не могла. Однажды она всё-таки решилась на это. Они с Бэрилом были наедине. Он учил её заклинанию невидимости. Это было непросто. Заклинание действовало частями. Нужно было представить, что тебя не существует. Начиная с рук, Оникс воображала, что они исчезают, растворяясь в воздухе, что их нет. За два часа занятий ей не удалось сделать невидимым ни одного пальца. Она не могла сосредоточиться. Вместо этого тело ломило и тяжелело, как перед простудой.
– Да что с тобой сегодня такое? – наконец прямо спросил Бэрил, откладывая свиток с руководством, – ты что-то невнятно бормочешь, избегаешь моего взгляда. На том ужине что-то произошло? Или после него на балу? Опять Син?
– Син ни при чём, – быстро ответила принцесса.
– А кто? Почему ты меня избегаешь?
– Разве я избегаю тебя? – притворно удивилась Оникс.
Бэрил смотрел на неё, ожидая ответа.
– Хорошо, – Оникс сложила руки в замок, – я ничего о тебе не знаю, Бэрил. Ты мой муж уже два месяца. Чем ты занимаешься? У тебя есть родня? Ты ведь не из Тарда? Мне очень хотелось бы познакомиться с твоим отцом и матерью.
Бэрил удивлённо приподнял брови:
– Отцом, матерью? Милая, мой отец давно умер, а мать я потерял ещё в детстве. Сестёр и братьев у меня нет. Я остался совсем один. Поэтому я так обрадовался, когда познакомился с твоей большой семьёй. В моём родном городе меня ничего не держало, вот я и уехал оттуда. А здесь работаю архитектором в своём роде. Люди зовут меня, если хотят сделать что-то у себя дома, что им не по силам. К примеру, парк на крыше или пруд на балконе. Или вывести птиц-самолётиков из кусочков дерева, чтобы они жили в доме, не улетали и не умирали.
– А ты всё это можешь?
– И не только это. Я не самый слабый маг, поверь мне. Моей заслуги в этом нет. Наследник Лицемера – везение, да и только.
Бэрил углубился в описание своей работы. Оникс поняла, что он будет говорить так долго, лишь бы не возвращаться к своему прошлому. В его прошлом было что-то тёмное и неприятное самому Бэрилу. И это укрепило Оникс в её подозрениях.
«Раз ты не говоришь мне, я узнаю об этом сама», – решила она. У них в доме неплохая библиотека, а если она не найдёт ничего здесь, то наверняка в центральном Книгохранилище есть хроники севера. Это был единственный способ что-то вызнать о Бэриле, раз самые близкие ничего не могли о нём рассказать. Грин мог знать, но выпытать у него сведения будет непросто. Шансов было немного. Что она знала о Бэриле? Родом с севера, отец его проживал в Хогде. Возможно знал Марину. И этот его медальон в виде серпа. Вещь старинная, явно досталась от отца.
С тех пор принцесса начала проводить всё свободное время за книгами. Его было не слишком много. То садовник забирал большую часть её дня, пытаясь научить ухаживать за растениями, используя её возможность управлять временем и замедлять или ускорять процессы роста, то Бэрил нередко уводил её в город или обучал всяким разнообразным заклинаниям, часто ни капли не связанным с её даром. Не всегда успешно. Такое ощущение, что он специально изматывал её, чтобы у жены просто не находилось сил ни на что другое.
Мария нашла себе работу, стала развозить зелень и овощи по домам. Временами она пропадала целые дни и тогда на поиски Бэрил посылал Грина. Но случалось, что Мария выручала Грина. Временами на того нападали припадки, которые ничем кроме безумия не назовёшь. Оказывается, эти припадки стали в своё время главной причиной разногласий с Вайсой и прочими старейшинами. В эти дни только Мария могла поставить его голову на место. Как она это делала, оставалось загадкой для остальных.
Однажды Бэрил повёл её в главный храм Тарда, храм Восьми богов.
– Близится главный праздник, посвящённый восьми богам-основателям города. Сегодня в честь них Прекрасная дева, хранительница тайной силы, будет петь в главном храме. Думаю, тебе это понравится.
В храме находились последние и самые красивые из пяти часов Тарда, Стеклянные часы. Стены их состояли из множества окошек-витражей, которые отбрасывали блики на пол из чёрного стекла. Часы, высотой с три человеческих роста, были песочными, но вместо песчинок внутри них пересыпались драгоценные камни.
– Если долго и мучительно думать о чём-то вблизи них, твоя мысль может отразится в блике света, отбрасываемого на стену и вскоре после этого либо к тебе придёт решение, либо появится нужный человек, – рассказывал ей Бэрил под пение Прекрасной девы.
В центре храма на одной из дощечек Оникс увидела птицу, чем-то похожую на ворона, но ярко-белую и сияющую изнутри.
– Это и есть тайная сила, охраняющая наш город от вторжений, – Бэрил проследил за её взглядом, – местные любят изображать её как птицу света. Здесь ты её встретишь везде, даже на лопаточках для еды. Считается, что она приносит удачу.
– Разве это птица? Я думала, охраняет город заклинание, наложенное восемью магами-основателями.
– Так и есть. Но заклинание такой мощи, что обладает собственным сознанием. По ночам его видят на улицах города. Оно может воплощаться во что угодно. К утру оно всегда возвращается в одну из секретных комнат Замка-на-дереве. Его имеют право видеть только Верховный маг и старейшины.
– А Грин тебе рассказывал, каково оно? – с горящими глазами спросила Оникс.
– Думаешь, он спросил меня об этом хоть раз? – весело сказал Грин, вставая между ними, – ни разу. Представляешь? Ни разу!
Он щебетал так восторженно словно птичка-хохлатик, нашедшая аппетитную крошку.
– Не шуми! – поморщился Бэрил, – это храм, а не рыночная площадь.
– Вот и я говорю: нечего нам здесь делать, – Грин подмигнул Прекрасной деве, и та помахала ему как хорошему знакомому, – на рынке сейчас самое веселье. Давай оставим этого ханжу здесь, а сами прошвырнёмся по магазинам? Может даже драку увидим.
Оникс вопросительно посмотрела на Бэрила.
– Уведи его отсюда, – ответил тот, – только учти, Грин! Никаких твоих обычных штучек. Потом – домой!
– А папаша твой строгий, – скорчил серьёзную мину Грин, – а к кому домой, к тебе или ко мне?
Бэрил щёлкнул пальцами, и на Оникс повеяло холодом. У Грина ресницы покрылись инеем и губы заледенели так, что он не смог говорить.
– Охладись, – коротко сказал Бэрил и отвернулся.
Схватив Оникс под руку, Грин вывел её из храма. Губы его постепенно оттаивали. Жизнерадостности это ему не убавило.
– Северный темперамент, – затараторил он, чуть смог говорить, – пробивается даже сквозь личину.
Оникс сделала вид, что не заметила его оговорку.
– Всё пустяки, – продолжал Грин, – Я найду достойный ответ на эту выходку. Вот увидишь.
– Заклинание богов? – напомнила Оникс.
– Я редко бываю там, – ответил Грин, посматривая по сторонам, – ничего интересного, честно. А охрана каждый раз косится как на злодея. Иногда это действительно птица, иногда горшок или треснувшая чашка, а раз была девушка, правда чудачка и без чувства юмора.
– А ты что, болтал с ней?
– Немного. Рассказал пару анекдотов. Она дико зыркнула на меня и рассыпалась в прах. Я чуть под землю не провалился от страха. Думаю, вот сейчас охрана войдёт, а тут я и кучка праха. Как выкручиваться?
– И как выкрутился?
– Обошлось. Вспыхнув, прах превратился в дырявую кастрюлю.
– А заклинание-то с характером, – расхохоталась Оникс.
– Ты всё больше походишь на обычного человека, – ухмыльнулся Грин, – это Бэрил тебя перевоспитывает?
– Чего нельзя сказать о тебе. Куда ты подевал своего сопровождающего?
– Да здесь он где-то шастает. Я обратил внимание, что он отлично умеет прятаться. Вспомни, видела ли ты его на балу, когда мы танцевали?
Оникс покачала головой. В тот вечер её волновали совсем другие мысли. Но близкое соседство духа-прилипалы не заметить сложно.
– Вот именно, что нет. Ему необязательно быть совсем рядом со мной, а чужое внимание он не любит. В людных местах его почти невозможно обнаружить, хотя я ощущаю его присутствие. Со временем наша связь только крепнет, что меня совсем не радует.
– Бэрил тебе предлагает искать выгоды от его присутствия.
– А ты много выгоды находишь от присутствия Сина?
Оникс хмыкнула:
– Думаю всё впереди, судя по жизни Тарда мы рано или поздно обязательно нарвёмся на какую-то особо вредную гигантскую жабу, которой покажется, что ты косо на неё посмотрел. Тут-то твой монстрик благородно защитит тебя.
– А Син предскажет сиё великое событие?
– Именно!
Они прошли мост ветра-ревуна и ступили на рыночную площадь. То и дело мимо них проезжали тележки с разноцветными вывесками, сопровождаемые музыкантами. Кто-то из продавцов играл сам, чаще всего на амельтане, длинной дудке со спиралевидным расширяющимся наконечником, музыка которого давала цвет, а если игра была искусной, то радужные видения легче воздуха и быстрее ветра. Оникс то и дело останавливалась, восхищённо размахивая руками, и дёргала Грина за рукав, что-то показывая ему.
– Зачем это? – то и дело слышался её голос, звенящий от возбуждения, – а это?
Ручные карманные мыши, цветы, предсказывающие снег или бурю, часы без стрелок, но тикающие в случае опасности или скорой встречи с любимым, шапки с крылышками для детских забав и даже хвосты всех мастей – чего только не было на рыночной площади.
Оникс надолго застряла у лавки продавца булавок. Чернокожий торговец, заскучавший без покупателей, охотно объяснял ей значения каждой из них.
– Вот эти пищат, когда их втыкаешь, эти кружат голову дамам и покупаются кавалерами, вон те дают час под водой или в огне, зависит от формы и цвета.
– А эти, самые красивые? – Оникс указала на булавки, усыпанные мелкими драгоценными камнями.
– Для сна. Ночью на улицах шумно и многие не могут уснуть. Втыкаешь булавку – и всё, ты спишь. Вон те, с большим зелёным камнем, дают сладкие сны.
– А как их вынуть, чтобы проснуться?
– Утром прилетают три духа и забирают их.
– Почему три?
– Два духа всегда спорят, третий же вытаскивает булавку. Если не произнести заклинание, духи унесут её.
– Заклинание печати, – пояснил Грин, рассматривая булавку, – духи связаны и пытаются освободиться. Очень удобно. Замечательная вещь.
Пока Оникс делала покупки, Грин подозвал ещё одного продавца. Он был без тележки, с большим платком-сумкой, переброшенной через плечо и выглядел так, словно его оторвали от дел. Важный как посол из соседнего государства.
– Здесь кое-что поинтереснее, смотри! – подпрыгивая от нетерпения, воскликнул он.
– Это… – начал объяснять чернокожий, но Грин взмахом руки велел ему уйти. Бросив любопытный взгляд на Оникс, тот откланялся.
Заинтересованная, принцесса наклонилась, рассматривая вещички, которые очень бережно вынимал по одной продавец.
– Украшения в самом деле красивые, – признала принцесса, вертя в руках витое кольцо синего металла, украшенное чем-то, напоминающим не камень, а кусочек моря. Были здесь и деревянные, резные серьги и повязки на глаза, расшитые светом как нитью, и медальоны, похожие на распустившуюся звезду с лёгким ароматом зимы. Оникс зачарованно разглядывала каждое.
– Это не просто украшения, милая, – таинственно улыбнулся Грин, – все они способны излечить от снедающей душу тоски или от горя, свалившегося нежданно-негаданно. Надеваешь такое украшение – и ты спасён. Мир рушится, а ты не унываешь.
– Почему же люди не берут их?
– Их покупают, но редко. Слишком дорого. Но у тебя, уверен, средства есть. Не хочешь сделать подарок Бэрилу? Он оценит.
– Думаешь? – Оникс вспомнила лицо Бэрила и небо над их домом, что в последнее время всё чаще было затянуто тучами.
– О, боги, бери давай! – не выдержал Грин.
И Оникс купила одно из сияющих колец.
Они распрощались с Грином на пороге дома, которому сегодня вздумалось выглядеть больше похожим на набор детских кубиков. Грин торопился по делам. Бэрил уже был дома, сидел в гостиной и читал.
– А у меня для тебя есть подарок, – Оникс протянула кольцо мужу. Тот поднял голову от книги и замер. Оникс тут же поняла: что-то не так.
– Скажи мне, любимая моя жена, кто посоветовал тебе купить это? – вкрадчиво спросил мужчина.
– Грин. Он сказал, что его магия излечивает от любой тоски.
– Грин, значит? Так я и думал. Хороши шуточки!
Пинком распахнув окно, Бэрил ринулся с подоконника вниз. Оникс кинулась к окну, но увидела лишь чёрную точку вдали. Подобрав с пола кольцо, она осторожно положила его на стол. Что не так с её подарком? И как издевательски он сказал: «любимая моя жена». Что его так разозлило?
– Что за шум? Откуда у тебя это? – из-за плеча выглянула Селена, Оникс подпрыгнула от неожиданности.
– Подарок для Бэрила. Грин сказал, что он обрадуется такому, и я купила. А Бэрил разозлился.
– Неудивительно, – улыбнулась Селена, – это очень ценная вещь. Но главная её ценность в том (и Грин это хорошо знает), что она успокаивает и приводит в благодушное состояние обманутых мужей и жён. Изменив мужу, жена, если состоятельна, бежит именно за такой вот вещицей, и мир в семье обеспечен.
– Значит этот… – Оникс откашлялась, – намекнул Бэрилу что я с ним… – она покраснела до корней волос. Теперь она поняла, в чём заключалась месть Грина, – да как он посмел! У нас его выпороли бы за оскорбление чести принцессы, не посмотрели бы что старейшина. Что обо мне подумал Бэрил?
– Не переживай, – утешила её Селена, – он слишком хорошо знает Грина. Бэрил и не подумает о тебе такое.
– Всё равно, – сжала кулаки Оникс, глаза её метали искры, – я не прощу ему это! Надеюсь, Бэрил ему покажет!
Бэрил вернулся домой спокойный, словно бы и не было недавнего происшествия. Селена, которая на всякий случай оставалась с Оникс, засобиралась в приют.
– Грину очень стыдно, – сказал Бэрил жене, – он просит твоего прощения. Очень проникновенно просит, всё осознал.
– Ещё чего! Пусть на глаза мне не показывается! Селена рассказала мне о том для чего эти подарки! – спокойствие Бэрила возымело обратный эффект, и оскорблённая принцесса быстрым шагом ушла из гостиной, но не в комнату, а в библиотеку, где и заперлась. Они там ещё наверняка распили бутылочку вина, пока она нервно расхаживала по дому!
Послышались осторожные шаги мужа, но заговорил он не сразу. Видимо, обдумывал, что сказать.
– Может откроешь? – неуверенность в голосе чувствовалась даже через дверь.
– И не подумаю. Хочу побыть одна, имею я на это право?
За дверью затопали, слишком громко для Бэрила. Оникс прислушалась. Тишина. Бэрил ушёл.
Воспользовавшись случаем, Оникс засиделась за книгами за полночь. Она перебрала уже немало томов с пожелтевшими страницами и тех, что поновее. Бэрил любил и ценил книги, это было видно. Здесь не было привычной книжной пыли, которая обязательна в библиотеках. Бэрил сам рассказал, что поставил здесь постоянное чистящее заклинание, что обновлялось раз в три дня. Это было его изобретение. Единственным недостатком заклинания было то, что раз в месяц оно забирало себе в плату одну из книг, не угадаешь какую, если вовремя не начертить защитный круг. Такой круг как раз красовался на полу, ещё не стёртый очередной волной чистящего заклинания. Оникс осторожно обошла его и скользнула к пролкам с книгами.
Она решила теперь искать только в книгах, запрятанных вглубь библиотеки. Если Бэрил и хранит здесь какую-то информацию, связанную со своим прошлым, то скорее всего не на виду. На самом деле шансы принцессы были невелики, но она не сдавалась. И не зря. Под утро она нашла то, что искала.
За всё время поисков принцесса не встретила ни одной книги-собрания генеалогических древ. Бэрил, очевидно, убрал их из библиотеки. В нескольких исторических книгах не хватало страниц в самых интересных местах. Ясно было чья это работа. Но истрепавшуюся книгу под названием «Семейные предания материка Аквилон» Бэрил проглядел. Может быть даже не подумал, что она может кого-то заинтересовать. Но, открыв книгу, Оникс поняла, что она та самая.
Сомнений быть не могло. Серьга в виде месяца, которую носил Бэрил, помогла разгадать загадку истинного имени и личности её супруга:
«Разрезай воздух, режь реальность – таков девиз одного из древнейших родов севера, рода Данов. Ярые сторонники Лиги теней, Даны хранят в семье ритуальный нож, серп, опаснейшее оружие, видимый только по красным искрам и металлическому блеску в пылу сражения. На счету этого ножа немало жизней, до наших дней дошли предания о поселениях, изничтоженных при помощи этого оружия и его грозных обладателей. В совершенстве владея навыками боевого танца и песен, приводящих к гибели, Даны стали незаменимым союзником Лиги в пятилетней войне, за что на них была объявлена охота противниками Лиги. Были уничтожены почти все Даны. И долгое время считалось, что этот род вымер. Но незадолго до конца смутных времён объявился последний выживший, Игридан Ишгар, обладающий невероятной силы даром Призрака и заразившийся его тягой к миру Грани. Его сын, Дан Ишгар, на данный момент единственный наследник Данов и хранитель ритуального серпа. Отличительной особенностью всех Данов являются тёмно-красные, необычного оттенка волосы, оранжевого цвета глаза, который в народе прозвали цветом безумия и неиссякаемая жажда крови».
Утро высветило окна, Оникс не заметила сама, как уснула над книгой. В дверь постучали.
– Ты всё ещё там? – буднично спросил Бэрил, – может выйдешь уже, хватит обижаться!
Оникс, помедлив немного, всё же открыла дверь.
– Теперь ясно, где ты научился так танцевать, – сказа она, глядя в зелёные, ни капли оранжевого, глаза мужа, – почему ты невосприимчив к холоду и такой осторожный. И почему ты так спокоен всегда. Убийца всегда должен быть хладнокровен, не правда ли, Дан Ишгар?
Глава 11. Таинственное наследство
Над водой дорожкой протянулся дощатый мостик. Красновато-жёлтые осенние листья уже наполовину засыпали его. Вокруг застыла густая утренняя тишина, все звуки завязли в осеннем холодном воздухе. Наполовину в воде торчали палки выцветшей травы, но воде как в мягкой колыбели лежали листья. Вода даже на вид холодная. Стоит приблизится и под ногами захрустят ветки и зашуршит листва. Всходящее солнце окрасило часть пруда в золото и багрянец, остальная часть так и осталась холодно-синей.
На причале сидел мужчина и водил прутиком по воде. Он настолько погрузился в себя, что не обернулся, услышав приближение Оникс. Она же, не решаясь беспокоить его, остановилась в двух шагах от него.
– Девчонки часто дразнят меня из-за этой слабости. Они называют это рыбачить. И часто спрашивают, поймал ли я златоглавого дракона. Это они тебе сказали, где я нахожусь?
Оникс покачала головой, хотя Бэрил сидел к ней спиной и не мог видеть.
– Я "высветила" твои следы, – пояснила она.
– Ты быстро учишься, – Бэрил подвинулся и сделал пригласительный жест рукой. Помедлив, Оникс села, – не помню, чтобы учил тебя этому.
– Меня научил садовник, – она не решилась посмотреть на него, вместо этого уставилась в воду. Их лица белели смутными пятнами в воде.
– Ты что же, поладила с ним?
– Не совсем. Он очень хотел, чтобы у меня ничего не вышло. А когда всё получилось сказал, что это случайность.
– Ясно.
Совсем рядом с ногой Бэрила в воде мелькнуло что-то белое и большое. Не златоглавый ли дракон? Рыба настолько редкая, что стала мифом.
– Оникс, я хочу, чтобы ты знала, – Бэрил смотрел на неё спокойно и грустно, – сейчас я такой, каким ты видишь меня. Прошлое безвозвратно ушло. Я не был идеален, о нет! Я делал много зла. И да, я стыжусь этого. Никогда больше не свяжусь с Лигой теней. Эта часть моего "я" умерла.
– Что заставило тебя сделать это? Покинуть отца и всё, к чему ты привык с детства?
– Однажды я, маясь бездельем, зашёл в одну из тех лавок, в которой мы были с Сином. Помнишь, Син был мрачнее тучи, когда мы вернулись? И не без причины. Но вернёмся к тому поворотному моменту. Лавкой управлял один из членов Лиги, друг моего отца. Я решил развлечься предсказанием. Провидец, к которому я обратился, был очень дряхл и страшен на вид. Его кожа почернела от многочисленных татуировок, которые уже не исчезали. Ясно было, что его сила истощила его и ему недолго осталось. Так происходит с теми из них, кто попадает в руки Лиги. Но тогда всё это меня не волновало. Провидец принял яд, который нужен для видений, и коснулся моей руки. Он передал мне свои видения, а потом повалился без сил. Иногда они так делают. И я… увидел нечто ужасное и прекрасное одновременно.
– Что же это?
– Две грани своей судьбы. С одной стороны, меня ждала жестокая и скорая смерть. Я вышел оттуда на негнущихся ногах. Видение завладело мной окончательно. Я видел за Гранью себя и отца. И решил, что сделаю всё, чтобы первое видение не сбылось.
– И ты ушёл из Лиги?
Бэрил кивнул, глядя на свои руки.
– Только ушёл – просто сказать. Из Лиги не уходят. Лишь смерть даёт свободу от Лиги. Я сбежал, полностью изменив внешность, сменил имя.
– И переехал сюда?
– Не сразу. Но да, переехал.
– А что твой отец?
Бэрил болезненно поморщился:
– Я пришёл к нему перед этим. Уговаривал его завязать с Лигой. Рассказал о видении. Но он слышать ничего не хотел. Он был в ярости, грозил мне всяческими карами. Ни к чему мы так и не пришли. Я ушёл той ночью, ничего не взяв с собой. Даже не зашёл домой за вещами, так как знал, что там меня будут ждать. Отец погиб спустя какое-то время. Он, пусть не сразу, но осознал мою правоту. И Лига уничтожила его. Так что, как ты понимаешь, мне есть за что ненавидеть её.
– А второе видение? Ты видел что-то хорошее? Другое будущее?
Бэрил склонил голову набок, неожиданно улыбнувшись.
– Я увидел тебя.
Оникс смущённо опустила глаза. Она не знала, куда деть руки.
– Моё лицо?
– Нет. Но я знал, что это ты.
Бэрил смотрел на неё с непонятным выражением на лице. От его обычного спокойствия не осталось и следа. Рыжий огонь зажёгся в его глазах, это было жутковато. Оникс хотела отодвинуться, но он взял её за руки и крепко держал.
– Я давно хотел тебе рассказать. Некоторые из нас, магов, хотя бы раз в жизни видят сон о том, как Лицемер наделяет нас магией. Кто-то чаще, кто-то реже.
– Я знала, что это необычный сон! – воскликнула Оникс, – он всегда пугал меня.
– Но не меня, – горько усмехнулся Бэрил, – я гордился своим даром, пусть даже тёмным. На самом деле это не сон, а воспоминание о том, что происходило с нами до нашего рождения.
– Как же такое возможно?
– Возможно всё, разве ты ещё не поняла? Когда мы пили из чаши, я стоял за твоей спиной. Я не знал кто ты, но мне всегда хотелось узнать это. Я видел, что ты чувствуешь. Ты единственная в нашем кругу, кто сопротивлялась своему дару. На то, чтобы найти тебя, мне потребовалось много времени. Но как только я узнал о принцессе, которой самой судьбой уготовано быть тёмной колдуньей, а она прячет свой дар, я знал, что, наконец, нашёл тебя. И теперь могу сказать, что ты нужна мне. Мы с тобой похожи. Ты не станешь это отрицать.
– А тот голос, что я слышала с детства?
– Это был я. Я пел тебе песни на древнем наречии магов, чтобы они придали тебе сил, укрепили твоё сердце и осветили дар. Это чудо, за которое я не уставал благодарить, связь, которая была между нами с самого рождения.
– Я была так благодарна этому голосу… – прошептала Оникс, её щёки раскраснелись, кожа пылала, – но не верила, что встречу его обладателя.
Он притянул её к себе и поцеловал. Принцесса закрыла глаза и ответила на поцелуй. Сердце билось в груди как колокол, его стук отдавался в ушах.
Огромная волна пронеслась над морем, и их окатило водой. Бэрил отпустил Оникс и медленно поднял руки, с которых стекала вода. Он был в ярости.
– Ну не можешь ты, змей, спокойно смотреть на чужое счастье! Сейчас я спущусь к тебе.
– Бэрил! Не надо, – Оникс испуганно ухватила его за руку, – пойдём отсюда. Или мне теперь называть тебя Дан Ишгар?
– Не стоит, – Бэрил обнял её за плечи и позволил себя увести, – это имя причинило мне слишком много неприятностей. Я много потратил времени, чтобы создать Бэрила, человека, которого можно уважать и гордиться им, который приносит добро людям, а не внушает страх.
Они вернулись домой и теперь Бэрил не спешил уходить как раньше, он не отпускал её руку и говорил, говорил. Они потеряли счёт дням, заново узнавая друг друга, так что ветреница, или как её называли здесь «время сумрака» наступило для Оникс неожиданно. И главным сигналом стал северо-западный ветер, по прозвищу «пронзительный», который стал просачиваться, словно воришка, сначала на улицы Тарда и под крылатки и пелерины прохожих, а потом подбираться к их дому.
– Вот когда я оценила заклинания, заложенные при строительстве дома, – заметила Оникс одним вечером, когда они вчетвером пили чай в тёплой гостиной и наблюдали за буйством пронзительного, атакующего окно.
– Ты оценишь их ещё больше, когда познакомишься с белой стынью, – усмехнулся Грин, – ты ведь ещё не видела снега?
– В Благодатном королевстве мы только слышали об этой диковинке, но видеть… нет.
– И везёт же людям! – всплеснула руками Мария, – в Тарде, да и Северных землях белая стынь длится пять месяцев. Брр! И время это близится. Но тебе, Грин, это только на руку?
– Это почему же? – Грин даже привстал с кресла, весь обратясь во внимание.
– Кто мне говорил, что холод продлевает молодость?
– Истинная правда! – гнусаво откликнулся Грин, уже несколько дней он щеголял красным носом и великолепным качественным насморком.
Мария рассмеялась и подлила ему ещё горячего чая.
Вместе с Бэрилом Оникс ещё раз сходила к Сломанным часам. Они снова убедились в неприглядной истине. Часы продолжали идти, словно к ним на днях пришёл главный часовщик и всех часов начальник, который смачно их отчитал, и теперь они устыдились и стали вести себя как все порядочные часы.
– Всё плохо, – покачал головой маг, слушая мирное тиканье, – очень плохо. Если бы они могли говорить и поведали нам о причине произошедшего. Гадать – это не то, что годится в данных обстоятельствах.
– Безумцу не мешало бы учесть это при создании часов, – поддержала мужа принцесса.
Перед сном Бэрил решился больше рассказать ей о себе и своей семье.
– Я не хотел тебя пугать, – пояснил Бэрил, – но теперь ты знаешь, кто я и кем был мой отец. И ты не испугалась.
– Почему же, мне было страшно. Сначала.
– Сначала, – Бэрил сильнее прижал её к себе и глубоко вздохнул, – а должно было бы всегда.
– Ты больше не в Лиге. И точка. Поэтому ты держался в стороне, запирался в комнате?
– Да. Меня тревожило то, что случилось с отцом. Хотя этого стоило ожидать. Но сильнее меня беспокоило его последнее письмо. Взгляни.
Плотный, измятый лист сам собой возник в руке Бэрила. Он протянул его Оникс, и та стала всматриваться в неровный мелкий почерк.
«Я знаю всё, что ты мне скажешь. Я был всегда твёрд в своих поступках и последователен. За что скоро поплачусь.
Я готов порвать с Лигой. Почти не участвую в их делах, чувствую, они объявят меня изменником. Но бежать к тебе, как ты советуешь, не могу. По многим причинам и ты – наиглавнейшая из них. Меня обязательно найдут. Я увяз во всём этом по самое горло. У тебя же есть шанс скрыться.
Сейчас я занят важными делами. Мы с Мариной раскопали такое, что Лиге и не снилось. В письме об этом не скажешь. Мы нашили путь к великому злу. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь был ближе к тайнам этого мира, чем мы сейчас. Именно поэтому жизнь моя висит на волоске.
Не хочу тебя в это впутывать, но, если со мной случиться непоправимое, некому кроме тебя предотвратить беду. Я оставляю тебе три вещи в наследство. Забери их, как только сможешь».
– Так вот как ты узнал об убийстве Марины и девчонках? – спросила Оникс, – твой отец…
– Спустя неделю после получения письма до меня дошла весть о его гибели. Я выехал тут же. Нашел дом Марины, наставницы девочек, где бывал мой отец в последнее время. Всё перевёрнуто вверх дном. Ни следа вещей, о которых писал отец. Только старый плащ на стуле, отец такое не носил, он любил всё лучшее. Я взял его на всякий случай. Потом узнал о воспитанницах Марины и выручил их. Мария передала мне медальон, который припрятала. Это фамильный медальон, ты его видела.
– Который оружие?
– Он самый. Это первый предмет. Другим является плащ. Селена вспомнила, что отец не расставался с ним и не раз говорил, что хочет отдать его мне.
– А третья вещь?
– Её я так и не нашёл. Не знаю, что имел в виду отец. Теперь этого не узнать. Он за Гранью.
– Мне очень жаль, – Оникс порывисто обняла Бэрила.
***
Загадка, скрытая в письме Игридана, будоражила воображение принцессы. Как ритуальное оружие Данов и старый плащ могут быть связанны с великим злом, о котором говорил отец Бэрила?
Утром она спустилась в кабинет мужа, взяла плащ и долго изучала его. Бэрил, который проснулся непривычно поздно, присоединился к ней, когда солнце уже было высоко. На душе у него было легко, о чём говорило ясное небо над их домом.
– Какой упрямый плащ. Я пыталась его разгладить, положила на стол, чтобы он не выглядел таким помятым, но он не стал выглядеть лучше. Смотри, – с этими словами она провела вдоль складок, пытаясь пригладить особенно крупные, – бесполезно, – потом встряхнула плащ и снова положила на стол, – тоже самое.
– И правда, – Бэрил подошёл ближе, коснулся ткани, – я не придал этому значения в своё время, но ведь обычно из такой ткани не делают плащи, она из тех, что навсегда усваивают одну форму. А если дополнить это заклинанием сохранения… но зачем отцу это было нужно?
– Не вижу в этих складках ничего необычного, – пожала плечами Селена, которая зашла пожелать им доброго утра – может быть просто не оказалось под рукой другой ткани?
Она хотела сложить его, но Бэрил остановил:
– Не трогай его, пусть лежит так. Рассмотрю его внимательнее в свободное время. Отец не зря мне его оставил.
Он тут же склонился над плащом с лупой в руке. Девушки переглянулись и вышли из комнаты.
– В свободное время, как же, – фыркнула Селена, прикрывая дверь, – прямо сейчас, он хотел сказать.
– Ты же знаешь, как его волнует всё, что касается отца, – тихо сказала Оникс.
Несколько часов Бэрил отсиживался в своей комнате, оттуда доносился то мелодичный звон, то стук, а раз из-под двери повалил дым, заполнивший всё западное крыло дома. Но когда Бэрил пришёл на кухню, по лицу его Оникс поняла, что приблизится к разгадке тайны отца ему не удалось.
– Я решил, что складки расположены таким образом не случайно, – сказал он упавшим голосом, – я перенёс рисунок на бумагу, но пока не вижу в нём сходства ни с одним из известных письмен. Ничего общего нет также с тайным шифром Лиги теней. Но это как раз меня не удивляет. Если бы отец хотел что-либо зашифровать, то прятался бы прежде всего от Лиги.
