Читать книгу: «Последний стих человечества», страница 4
Глава 6
Виктор проснулся. Позвал Андрея, чтобы встать с кровати, но он не подходил. Пришлось делать всё самому Виктор опёрся на руки и начал ползти в сторону коляски. Ноги волочились за телом, и никак не хотели слушаться хозяина. Ценой огромных усилий Виктор добрался до коляски и кое-как влез в неё.
Зернилов поехал на кухню, чтобы узнать почему нет Андрея. На пути ему встретился порог-поребрик, и еле-еле переехав его Вик оказался на кухне. На столе увидел записку на пожелтевшем клочке клетчатой бумаги:
«Вик, если ты опять встал без моей помощи, то знай, что я уехал за продуктами в соседнее село. Никуда не выезжай, ради твоей же безопасности, и дождись меня. Твой брат.»
Естественно, Виктор просьбу Андрея выполнять не стал, а вместо этого решил выехать на участок. Благополучно пройдя все поребрики в доме, Виктор уже надеялся, что выберется наружу без происшествий. Но единственный выход из дома оказался со ступеньками. Любой здравый в уме инвалид-колясочник на его бы месте просто бы подождал своего опекуна. Если нет пандуса – лучше не соваться. Но Виктору, по-видимому, было всё равно на опасность, потому что он, опираясь на свои крепкие руки стал постепенно опускать коляску по лестничным ступеням. Вот уже половина пути пройдена, но тут рука Виктора соскользнула, и коляска по инерция полетела вниз. Мужчина покатился кубарем, и бог знает, чтобы произошло с ним, если бы он свалился с самого начала. А так Виктор отделался лёгкими ушибами, да ссадиной на локтях и только. Перевёрнутая коляска была в трёх метрах от него, но добраться уже сил не было. Как хорошо, что в это время приехал Андрей. Гараж у братьев находился на участке, поэтому в дом Андрей решил зайти с той стороны, где как раз и упал Виктор. «Боже мой» – воскликнул Андрей, и побросав все сумки с продуктами, кинулся к Виктору. Усадив его на коляску, немного отчитал за непослушание, и после они вместе поднялись в дом.
Андрей одел Виктора (до этого тот был лишь в пижаме), затем приготовил лёгкий завтрак, и после трапезы, старший брат уговорил его на прогулку по деревне.
Упоминание о деревне Зернилово было датировано ещё 16 веком. Местный летописец, тогда написал, что в одном поселении, недалеко от села Богодольска, уродился большой урожай овсового зерна. Особо толком в деревеньке ничего не происходило. В 17 веке Зернилово отошло какому-то дворянину, но тот позже разорился, и поселение переходило из рук в руки. Когда же все крестьяне стали свободными, то жители взяли название деревни в качестве фамилии. Оттого, коренные зерниловцы друг другу однофамильцы. Сама же деревня представляла из себя всего-то 4 улицы с деревянными обветшалыми домиками, да пожарный пруд. Братья жили на Центральной улице, а так ещё была Западная, Восточная и Макара Зернилова, названная в честь комиссара-коммуниста, работавшего в 20-е года прошлого столетия.
Андрей и Виктор обошли деревеньку менее чем за 20 минут. И несмотря на такую небольшую продолжительность прогулки, оба брата были довольны. Виды и правда были чудесными. Жаркое июльское лето, все растения цвели с невероятной мощью. Пырей, крапива, лебеда, осот, одуванчик, подорожник- изумрудное море буквально окружило деревеньку, превратив её в небольшой островок. С каждым разом этот островок становился всё меньше и меньше, утопая в вечно цветущей зелёной пелене.
Прогулки очень бодрили Виктора. Что нельзя сказать про десятки часов, проведённые за пером. Писатель не смог даже придумать темы для своего стихотворения. Прошла неделя. Лист всё оставался белым и чистым. Страхи и переживания давили на писателя с удвоенной силой:
«Experience наверно уже целую поэму написал. Долбанная программа. Ненавижу её. Ненавижу.»
Андрею приходилось множество раз выводить Виктора из-за стола. Брат, одержимый припадком, пытался вырваться. Нервные конвульсии и срывы стали обыденностью для писателя. Не этого хотел Андрей, когда вместе с горе-братом отправился в деревню.
Глава 7
Девятый день пребывания Зерниловых в деревне начался как обычно. Братья поели, Виктор уже было пошёл в свой кабинет, но Андрей, зная, что писатель постоянно слетал с катушек во время творчества предложил брату другой вариант:
–Брат, помнится ты мне раньше говорил, что писал многие свои детские рассказы на поляне под Большой Осиной и тебе это помогало. Хочешь я туда тебя свожу? Как раз на природе, авось кислород наконец до мозга доберётся.
– Очень смешно – передразнил брата Виктор. – А так хорошая идея. Как только вспоминаю про детство сразу мурашки по коже. Только вот добираться до Осины долго придётся. Это ж надо через поле километра два.
– Без разницы. Главное чтоб тебе на пользу пошло. Ты согласен?
– Я, да.
– Ну вот и отлично – улыбнулся Андрей брату.
После завтрака братья собрались и отправились к Большой Осине. Путь к дереву был непростым: приходилось пробираться через заросли ссорных трав, через грязь, отмахивая от себя мошек и комаров. Липкий чертополох цеплялся за одежду, а жгучая крапива больно жалила неосторожного Андрея. «Чтоб её, эту природу» – ругался Андрей, потирая больное место. – «Тропинку что-ли к ней проложить». Стараниями Андрея братья дошли до Большой Осины.
«Вот здесь я тебя покидаю»– промолвил младший брат. – Вернусь через два часа. И пожалуйста не поколечь себя. – Андрей помахал Виктору, и пошёл опять пробираться через поле.
Виктор остался с пачкой бумаги и ручкой на открытой поляне, защищённой от солнца кроной Большой Осины. Дерево и вправду было огромным. Таких размеров ожидают увидеть больше от дуба, чем от осины. Однако, её колоссальная величина только прибавляла величественности. Кора дерева была серо-коричневой, но от бликов солнца она блестела ярче, и становилось больше похожей на высокопробное серебро. Украшением же этого творения природы были мастерски сплетённые ветки, создававшие причудливые узоры. Казалось, ну что здесь помешает творчеству?
Сначала всё шло нормально. Виктор решил, что напишет стих именно об этой осине: распишет до мелочей в стихотворной форме все прелести её красоты и величия. Писатель уже хотел начать писать, как вдруг полчище дурных мыслей набросилось на него. Он представил, как его осмеивает и освистывает недовольная публика. Как в него бросают камнями, матерят, твердят о его несостоятельности и смехотворности, плюют на него.
Щёки писателя загорелись со стыда, на глаза навернулись слёзы, Виктор разбросал все листки, выкинул ручку и во весь колос закричал:
– Чёрт. Чёрт. Чёрт. Ну почему? Почему я не могу придумать ничего грандиозного? Ведь наверняка эта тупая уродская нейросеть сочинит свой очередной шедевр. А я останусь в дураках со своей никчёмной осиной.
И тут Виктор прозрел. О какой вообще победе идёт речь? Нейросеть в любом случае напишет идеально. У неё не бывает ошибок, всё чётко и выверено. Виктор чтобы не написал всё равно получит неодобрение от публики. Почти все против него. О, какой победе он вообще думает? Всё было предначертано с самого начала. Это было подстроено. Это было предсказуемо. Это было …
Виктор со злости стал яростно колотить осину. Бедное древо вынесло немало ударов, пока Виктор наконец не потерял равновесие и не выпал из коляски. Оказавшись на земле, писатель горько зарыдал, но продолжал яростно бить кулаками, уже по тверди. Минут пять спустя удары стихли, плач прекратился, уставший Виктор вырубился. В таком состоянии он пролежал всё оставшееся время, пока наконец не пришёл Андрей.
Брат был в ужасе. Весь день он будет корить себя за то, что оставил Виктора одного. Андрей мигом привёл в чувство старшего брата, усадил его в коляску, собрал разбросанные листки, достал из куста репейника ручку, и отправился с Виктором обратно в деревню. Разбираться в случившимся Андрей не стал, ибо и так понимал, что произошло. Единственное, что он посоветовал признать поражение:
–Вик, я каждый раз мучаюсь, когда вижу тебя в истерии. Они недостойны твоего времени и внимания. Литературы, которую ты так любил, больше нет. Так забудь её, и начни смотреть на жизнь под другим ракурсом. В ней гораздо больше интересного, чем в бреднях какого-нибудь человека…
– Или машины – вставил своё слово Виктор. – Возможно ты и прав. Чёрт. Вот мы сейчас сидим, и знаешь, что это мне напоминает? – писатель плеснул себе в рюмку, стоявшую на столе, коньяку, а затем, выпив содержимое, закусил горькой долькой лимона.
– Мне это напомнило разговор Рэсса Бриссендена с Мартином Иденом. Бриссендэн как раз оговаривал Мартина писать. Говорил, что тот этого не стоит, что только здоровье угробишь. Но знаешь, мне как-то плевать на здоровье. Что можно было потерять, я потерял. Уважение, карьеру, которую я выстраивал годами, здоровье в конце концов. Мне уже кажется, что все мои достижения и не мои вовсе. Может быть просто мной в какой-то момент заинтересовались, вот я и стал популярным. А сейчас Рассудов знаменитый, а я остался в неудел. Да хрен знает, что у этого общества на уме.
Виктор замолчал на мгновение. – «А знаешь наверно у меня синдром…» -«Какой синдром?» встрепенулся Андрей.
– «Синдром Мартина Идена … Ха-ха. Такого не бывает конечно, но по-другому объяснить своё положение я не могу.» Виктор вновь замолчал.
Андрей поглядел на своего брата. Ох, сколько же горячи пришлось вынести младшему из-за падшего творца. Андрей встал из-за стула, подошёл к двери, и пройдя порог кухни, повернулся к Виктору и сказал:
– Вик, делай, что знаешь. Не знаю как ты, но я всегда знал, что твоё дело правое. – С такими словами он вышел с кухни.
Вику хотелось забыться. Он потреблял один галлон спиртного за другим, и ближе к вечеру напоминал размякшего зомби на коляске.
Последующие события он помнил смутно. То ли он взял полупустую бутыль «Хеннеси» и выехал из-дома через основную дверь (Андрей там уже обустроил пандус), то ли это была лишь фантазия Виктора, а сам он просто уснул. Так или иначе, но всё последующее мужчина запомнил с кардинальной точностью. Остаётся только гадать, вымысел это был или нет.
Вик проснулся с жестокого похмелья. Голова раскалывалась, в горле было сухо, как в пустыне Гоби, а потом ещё оказалось, что он лежит не в коляске (которая вновь была опрокинута и валялась недалеко от Вика), а находится вообще непонятно где. Своими замыленными глазами Вик, кое-как различил ёлки. Неужто он оказался в лесу, но как? До ближайшего леса километров пять двигать нужно. Виктор протёр глаза – и правда ёлки, а вот ещё и трухлявый пень с опятами. Писатель окончательно перестал что-либо понимать. Вик приподнялся на руках и посмотрел на небо. Всё погрязло в тучах. Ни одной звёздочки, ни одного лучика лунного света, лишь кромешная тьма. Тут руки Виктора не выдержали, и писатель плюхнулся на хвойную подстилку. Сколько времени он пролежал, точно не помнит. Знает только, что ему было очень грустно, и только один бог знает, почему он тогда не заплакал. Просто представьте: Вы одни в тёмном незнакомом лесу, ничего не помните, без хоть какого-нибудь снаряжения, да и зачем вам оно, если вы калека. Какого это остаться без защиты, будучи безоружным против какого-нибудь сильного зверя, бродящего здесь в поиске добычи?
«Знаменитый писатель Зернилов, будучи в нетрезвом состоянии оказался в дремучем лесу и был съеден заживо медведем» – горько подумал про себя Виктор. – «Какая же глупая и нелепая получится смерть. Самому не верится.»
И тут, когда казалось-бы надежды уже нет, из-под дымки облаков, вышла луна и озарила лес бледно-сияющим светом. Затем из земли стали выползать мелкие букашки. Виктор сначала не мог понять кто же они, но, когда насекомые стали светиться всё сразу оказалось ясным. Ивановские червячки или просто светлячки искрились жёлто-зелёным цветом и бодро перескакивали с травинки на травинку. Вик был очарован этим действом. Прежняя грусть рассеялась, и он хотел только одного: добраться до источника этого дивного явления, дотянуться, прикоснуться к нему, следовать за ним. Пред носом Виктора тут же пронёсся светлячок. Помедлив немного, червячок перескокнул на другую травинку и стал постепенно отдаляться от мужчины.
«Нет, я не потеряю его из виду» – решил для себя Виктор. Приложив все свои усилия, он стал ползти в направлении светлячка. Сначала ему было невероятно трудно, но с каждым пройденным метром становилось всё легче и легче. В какой-то момент Вику показалось, что он будто бы отрывается от земли. Он взглянул вниз и разинул рот от увиденного. Он стоял!!! Неуверенно, немного покачиваясь, но стоял! Светлячка, за которым плёлся Виктор уже не было зато вдали виднелся силуэт родной деревни. Писатель пошёл туда.
Иногда спотыкаясь о кочки, он падал, но это его не волновало. Будучи прикованным к коляске, Виктор почти и забыл, что это значит – двигаться. И вот теперь, спустя много месяцев, писатель вновь ощутил лёгкость. Он больше ни к чему не прикован. Он свободен!
Андрей не закрыл парадную дверь, а потому Вик без особых усилий пробрался в дом. Услышав храп Андрея, писатель на цыпочках, чтобы не разбудить брата прокрался к себе в комнату, и не раздеваясь заснул.
Виктор проснулся. Позвал Андрея, чтобы встать с кровати, но он не подходил. Пришлось делать всё самому. И тут Виктор, сам от себя такого не ожидая, встал. Мужчина смутился. Он припомнил вчерашнее, но мигом списал это на сон. Так почему же сейчас он встал?
Всё ещё находясь в недоумении, Вик прошёл на кухню. На столе он заметил, ту же самую записку, оставленную Андреем ещё в первый день.
«Значит за продуктами» – подумал про себя Вик – «Когда вернётся обязательно его расспрошу. А пока пойду что ли подышу свежим воздухом. Виктор присел на лестничную площадку. «Ничего не понимаю. Такого же не бывает, чтобы больной человек, раз и встал. Требуется долгий период адаптации, а тут…
– Виктор- заголосил Андрей, увидев брата без коляски. Сумки с продуктами мигом оказались на земле. -«Где твоя коляска, как ты вообще здесь оказался?»
– Андрей, у меня к тебе, если честно тоже много вопросов. Скажи пожалуйста, я вчера выезжал из дома или нет?
– Да-а… Н-нет. А знаешь, я уже и не помню. Не только ты вчера перебрал лишнего. – Андрей присел на ступеньку к брату.
– Понятно. Андрей, ты можешь счесть меня за сумасшедшего, но вчера я будто бы был в лесу и каким-то удивительным образом встал на ноги. Вроде бы начал следовать за светлячком…
Андрей недоумённо посмотрел на брата. Вик замолчал. Естественно, кто же поверит в бредовый сон полу свихнувшегося писателя? Минутное молчание.
– Вик мне без разницы, что там произошло у тебя то ли на яву, то ли во сне. Главное, что случилось чудо! Ты встал на ноги. Ни это ли дар тебе свыше? Бог буквально говорит:
