Читать книгу: «Чудовище», страница 4

– Как ты там говорил? – Опер упал на стул и нахмурился. – Мы в дерьме, да? Так вот, мы в нём по самые уши.

– Что… вообще произошло? – Слабым голосом отозвался товарищ, всё ещё пытаясь слиться со стеной.

– Ты, дружочек, одержимый, – Гвид взял сигарету, отошёл к окну и от души затянулся, – а вот чем или кем – я пока не знаю.

– Это невозможно, – маг помотал головой, – меня проверяли на влияние.

– Значит есть то, что не могут пока уловить приборы, – припечатал оперативник, – и тем более люди. Шанс ошибки есть всегда. Что последнее ты помнишь?

– Я хотел защититься… От тебя.

– Дальше?

– Провал, – покачал головой Сашка.

Гвид только кивнул и продолжил молча курить в окно. Александр взял сигарету и тоже закурил, хотя от дыма кружилась голова и тошнило. Он допил плескавшийся на дне кружки кофе.

– Ты отстранишь меня? – Устало спросил маг.

– Нет, Алехандро, на тебя в этой истории много завязано, – мужчина взъерошил короткие волосы и повернулся к товарищу, – но чтобы о каждом эпизоде провалов, о странных снах, голосах, видениях ты сообщал мне. Днём, ночью, в любом состоянии, понял? Иначе я действительно тебя прирежу, чтобы долго не разбираться.

– Хорошенький выбор, – мрачно отозвался Саня.

– Скажи спасибо, что хоть такой есть, – Гвид затушил сигарету и подхватил контейнеры с книгами, – топай к Валентину и требуй отдельное жильё. Прямо сейчас. Скажи, что это моё условие работы с тобой над этим делом. Забирай ключи и Вали отсыпайся. Потом вещи перевезёшь с мужиками. А я пойду книги сдам и по базе пройдусь. Сдаётся мне, что началось это не прямо сейчас.

– А когда? – вскинулся маг.

Но оперативник уже вышел. Тихо ругнувшись Сашка пошёл в кабинет к боссу. Он скорее чувствовал, чем видел пристальные взгляды, упиравшиеся в спину. В кабинет он почти запрыгнул, захлопнув за собой дверь.

– А, Александр! Садись, – в кабинете Валентина слегка пахло алкоголем. – Гвид что-то передать хотел?

– Да. Он сказал, что будет со мной работать только если мне сейчас дадут ключи от квартиры, – еле выговорил маг, глядя под ноги, – я не жалуюсь.

– А ты на съёмной до сих пор, да? – Шеф вздохнул, поднимая глаза от стола, на котором были разбросаны письма. Сашка кивнул. – Непорядок. Ладно, сейчас. Екатерина, что у нас по свободным помещениям для сотрудников? – спросил он в коммуникатор.

– Минуту, – тут же отозвалась девушка, защёлкали клавиши, – есть на Воронкова и на Пролетарской, в квартале от нас свободные.

– Спасибо, резервируй на Пролетарской на Осокина. – откликнулся Валентин и отключил связь. – Пойдёшь к Кате за ключами сейчас?

– Да, нужно выспаться, если там, конечно, есть на чём.

– Есть, – кивнул Адольфович, выбрасывая несколько писем в корзину, – даже чайник есть. Аванс-то нужен?

– Не помешало бы… – Саня снова принялся разглядывать пол.

Босс поднялся, отпер один из сейфов, достал журнал, пачку денег, отсчитал нужное количество купюр и положил на журнал.

– Открывай, ставь число, фамилию, сумму и расписывайся. – Начальник следил за новым сотрудником, а потом словно очнулся. – Ну хоть что-то же он тебе рассказал!

– Немного, – вздохнул маг, сгребая деньги, – он считает, что труп не первый. Что были ещё жертвы. А ещё нам кажется, что это большой ритуал. Удалось кое-что расшифровать. Часть послания на теле. Там говорится о грехах человека.

– Ладно, иди. И пуговицы к рубашке пришей.

Сашка выскочил из кабинета начальника, метнулся к Кате, которая молча отдала ключи и адрес, и вышел из Конторы. Больше всего на свете ему хотелось спать, но он боялся, что закрыв глаза снова увидит перед собой холодное лицо Гвида и блеск ножа.

След веры

Гвид стоял на первой ступени лестницы на второй этаж и из-за угла видел, как напарник пошёл в сторону кабинета шефа. Опер свистнул сидящему в коридоре Халфу, который согнувшись над ноутбуком просматривал архивы старых дел. Парень почти подбежал.

– Халф, мне нужна твоя помощь, – Гвид знал, что стажёр был его фанатом и готов был пузом упасть на мину, позволив кумиру промаршировать по собственному хребту, – проследи за моим напарником. Куда зайдёт, с кем поговорит, как вести себя будет. Можешь даже потом в гости к нему напроситься. Скажешь, что я по поручению тебя отправил, а ты его увидел и решил зайти. Мне нужно знать, что он делает. Но, больше всего я хочу видеть, как он спит. Понял?

– Я что-нибудь придумаю! – кивнул Халф и оглянулся в коридор. – Он вышел!

Гвид криво усмехнулся, глядя, как парень торопится выйти из Конторы следом за напарником. Перехватив контейнеры с книгами мужчина пошёл отдавать драгоценный груз Варваре. В обиталище наги он вошёл без стука, но на пороге остановился. Минут через пять из зелёного полога выползла хозяйка помещения.

– Надеюсь, я забираю не труху в коробочках, – она взвесила на руке контейнеры и внимательно их осмотрела, – быстро управился.

– Сам не ожидал, – оперативник вынул из кармана пробирку с тёмной вязкой дрянью, внутри которой пульсировала серым светом единственная точка, размером с рисовое зерно, – обещал же подарок. Или тебе конфет?

– Где взял? – Голос наги просел до свистящего шёпота, чешуйки на лице проступили ярче, а между губ выскользнул длинный раздвоенный язык, который как будто пробовал воздух.

– Мы недавно демона уложили. Я не поленился собрать. Знаю же, что ты без этого очень тоскуешь, Вар. А кормят тебя по расписанию. Угодил?

– Спрашивает он ещё, – нага подползла совсем близко и потянула руку к пробирке.

– Ой, могу уронить! – Гвид взмахнул рукой, держа стекляшку двумя пальцами. Варвара зашипела, напружинилась, как змея перед броском. – Осторожно. Кто ж еще тебе принесёт искры демона? Скажи, что такое "хатат"?

– Это жертвоприношение за большой грех, – зло сверкнув глазами на опера произнесла нага, – ритуал, который должен задобрить бога и показать, как душа раскаялась.

– Чтобы что?

– Чтобы её простили и приняли в Царствие! – Библиотекарь сначала смерила Гвида удивлённым взглядом, а потом приложила руку к лицу, вздохнув. – Да, тебе же эти концепции непонятны. Хотя ты с подобным завязан. Смотри, у каждой сущности любого бога есть свой концепт состояния высшего блаженства. Сами боги суть ярмарочные зазывалы. Им выгодно привлечь к себе как можно больше верующих. Ведь это больше жертв, больше веры, больше влияния. Больше силы, понимаешь?

– Это я понять могу. Вера в принципе даже излучение имеет на спектрографе, – кивнул мужчина, сжимая пробирку в кулаке.

– Изначально материальный мир от мира или плана любого бога отделён. Люди называют это Завесой, Гранью, Порогом, но чаще Смертью. Когда биологические процессы прекращаются и разрывается связь с телом высвобождается мощный импульс энергии. Это даже по физиологии заметно. После какого-то этапа тело начинает необратимо распадаться. – Варвара отползла к толстенной коряге и пригласила Гвида присесть рядом, мужчина не стал отказываться. – Потом, в процессе гниения тело и оставшиеся в нём эманации, которые не должны пройти Грань, распадается. А изначальный импульс, ожививший когда-то клетку, уходит в источник.

– А боги стремятся присвоить этот импульс себе?

– Да! Вера отпечатывается на этом изначальном, как метка, татуировка, шрам. Помеченная таким образом искра, душа, называй как знаешь, не возвращается к источнику, а уходит к тому, кто душу завоевал.

– Так, погоди, а разница? – Гвид почесал за ухом и с тоской вспомнил о сигаретах. С ними легче думалось.

– Огромная! Источник не имеет пристрастий. Он просто работает, как трансформатор, преобразовывая энергию вселенной в импульсы для заселения в тел. Если упростить. – Нага сжала пальцами виски, собираясь с мыслями. – А боги… Они используют эту энергию на свои нужды. Всякие явления, чудеса. Создание сущностей.

– Типа демонов? – Оперативнику показалось, что он уловил важную мысль, но она пока не оформилась.

– Демоны – это отбраковка. Ты же помнишь, что все мифы про зловредных существ начинаются с фразы, что…

– Когда-то они были слугами бога или богов.

– Верно! Либо были людьми, но под влиянием "тёмного бога" – она показала пальцами кавычки, – стали нечистью. Нет никаких тёмных богов. Пантеон всегда заодно.

– Так значит любой бог не гарантия благости.

– Угу, даже больше того, любой бог – экспериментатор. Он не знает, что у него получится. Но вернёмся к райским кущам, – Вар поползла по проходу между лиан и пригласила с собой Гвида, – у каждого бога или богов есть своё подпространство. Обиталище, где он может быть безгранично властным. Карать, миловать, перфомансы с бессмертным вепрем устраивать. И вот там он собирает все отмеченные души, чтобы за счёт их энергии делать то, что он хочет, например, на явный мир влиять.

Свет резко сменился. Вместо полумрака джунглей в помещении царствовал чистый золотой оттенок имитирующий живое сияние огня. Воздух из влажного стал приятно-суховатым, немного как будто пыльным. Гвид оглянулся, отмечая воздушную завесу над дверью и несколько приборов климат-контроля. Впереди простиралось хранилище книг, уходящее лабиринтом в недра этажа. Нага не пошла дальше, а устроилась в огромной мягкой лежанке, похожей на собачью, но размером с крокодила. Мужчине достался старинный стул с гнутыми ножками.

– Почему же тогда души стремятся в этот "рай" режимный? – Спросил он,усаживаясь на стул верхом.

– Потому, что после смерти осознают, что им не видать источника. И выбор небольшой. Либо ты отчаливаешь к пригревшему тебя божеству, либо получаешь по вере своей.

– Значит для каждого верующего есть и свой ад? – Прищурился мужчина.

– Конечно! Это ещё одна божественная лаборатория. Вернее всё та же. Ведь вера творит чудеса, помнишь? – Вар потянулась за древним зеленым тубусом и принялась его медленно развинчивать. – Рай и ад – одно и тоже. Только вера решает, куда попадёт искра. А она в любом случае попадёт к владельцу пространства. И там он будет волен ковать из этой энергии что угодно. Но эти искры-души будут продолжать верить. Они как будто заражаются идеей, как болезнью. Даже после того, как их тела истлели они жаждут прощения и возвращения в рай. Потому, что верят в него. Потому, что кроме него уже ничего не остаётся.

Она достала из тубуса ветхий пергамент и расстелила прямо на полу. По желтой от времени грубой бумаге бежали, переплетаясь, выцветшие чернила, изображающие схему подпространства богов, переплетающегося с человеческим миром.

– Хуже всего тем, кто попадает без обнуления в истоке обратно в явный мир. Их тела не могут быть рождены, у них нет стабильного вместилища. То, что даёт им божество, можно запихнуть в какой-нибудь труп и пробовать им управлять. У сущностей постарше есть возможность накапливать искры умирающих и создавать себе оболочки, которые сложно разрушить, но и контролировать непросто. А ещё они всё помнят.

– В смысле прошлую жизнь? – Нахмурился Гвид, поднимая глаза от схемы.

– Нет. Помнят всё. Ощущение источника, положение вещей в мире, жизнь от звезды до атома, боли, страдания, счастье, любовь. Всё, что есть в мире и за его пределами. И не могут этого почувствовать. Единственный выход – заслужить настолько высокий уровень доверия божества, чтобы стать его частью и перестать вращаться в постоянном колесе, – нага ткнула во внутренний круг, который объединял мир бога и явный, как звено цепи, – потому, что бог становится чем-то вроде суррогата источника. Ему тоже нужно поддерживать себя. И время от времени он вбирает внутрь своего существа тех, кто накопил больше энергии.

– Почему-то мне от этого мерзко.

– О, эмоции! – Улыбнулась Варвара.

– Скорее факт. Так, слушай, а демоны могли проникнуться идеей вернуться к папочке?

– Запросто. Они же были людьми. И хорошо помнят заветы того, кто клеймил их душу. Чтобы собрать как можно больше энергии они будут делать всё по плану, составленному их богом. – Нага вернулась на лежанку, пристально глядя на мужчину. – Только вот им вряд ли позволят.

– Почему?

– Не зря же у каждого бога есть свои воины. – Криво улыбнулась женщина-змея. – Будешь ча-йен?

– Давай лучше масалу. Кажется, мне нужно много энергии, а души жрать ещё не научился, – скривился Гвид.

Нага отползла за полку и зашуршала пакетиками. Мужчина не видел, но мог представить в подробностях, как она орудует маленькой ложкой с длинной ручкой, отмеряя на весах чёрный чай. Но сейчас мысли плясали безумный хоровод вокруг другой вырисовывающейся картины. Запахло крепким чаем так, что во рту появилось вяжущее ощущение. Гвид выпрямился и вздохнул. Варвара выползла из-за перегородки с медным подносом, на котором стояли две высокие чашки из прозрачного стекла. От одной из них остро пахло пряностями, от другой больше молоком.

– Пей пока не остыла. – Посоветовала женщина и взялась за свою чашку. – Воины! Условно "ангелы" или ещё какие сущности, которые верой и правдой служат своему богу. Это те существа, которые максимально приблизились к слиянию. И свои позиции они так просто не сдадут.

– То есть мы ждём воинство небесное? – Чуть не поперхнулся масалой Гвид.

– И сына бога с его антагонистом, – кивнула Вар, отпивая горячий напиток, – но хуже всего то, что никто не должен победить.

– Так…

– Напитавшийся в ходе войны энергией бог может просто поглотить наш явный мир. И тогда отсюда никому не видать истока. А свои чемоданы в другую вселенную я не успею собрать, – хмыкнула нага, грея чешуйчатые пальцы о горячие бока чашки.

– Но он же не заставит всех поверить…

– Ты думаешь, если люди увидят схлестнувшиеся армии "тьмы" и "света" под аккомпанемент бьющихся в припадках левитирующих пророков они не поверят? Гвид, мы давно на волоске. Я предполагаю, что всё это, – она сделала жест рукой в сторону стены, за которой находилась улица, – просто подготовка к захвату. Мы уже на волосок от абсолютной веры.

– Блядство… – Мужчина едва не выронил кружку, но вовремя сомкнул пальцы. – Вот теперь была эмоция. Запиши в календарь: "Гвид был в ахуе полнейшем целых"…

– Семь секунд.

– Угу. И мы почти двадцать лет старательно приближаем апокалипсис, получается? – Вар только кивнула. – Горючий случай!

Они допивали чай в тишине. Гвид пялился на карту, словно пытался отпечатать её в мозгу. Нага ему не мешала и не торопила. Чашки опустели, звякнули, столкнувшись боками на подносе.

– Мне нужно срочно покурить и выебать с полсотни полицейских, – оперативник встал. Варвара залилась смехом, прикрывая рот. Она хохотала, откинувшись на лежанке и едва не колотила хвостом по полу.

– Ты… – Задыхаясь от смеха проговорила женщина. – Ох, я это тоже запишу, можно?

– Валяй! Ну и мысли у тебя, пошлячка!

– Я просто люблю всё принимать на веру, – хихикнула она и вдруг посерьёзнела, – береги себя.

– Да куда уж там. Выводи меня из своих дебрей! – Хмыкнул Гвид, выходя за воздушную завесу.

На пороге он протянул женщине-змее склянку, но как только её пальцы сомкнулись на желанном подарке, мужчина перехватил нагу за запястье.

– Последний вопрос, Вар. Откуда ты всё это знаешь?

– Я же наг, Гвид. Мы тоже служители богов. Но у каждого есть шанс сбежать, пусть и один на миллиард.

Она вытащила руку из разжавшихся пальцев и скрылась среди зарослей. Гвид вышел и сразу же закурил. Дымя сигаретой он пролетел через коридор, вываливаясь на крыльцо. Прессу разогнали или отозвали. О столпотворении напоминала только земля, изрытая автомобильными шинами.

Горечь тлеющего табака смешивалась на языке с вязкой сладостью пряного чая. Гвид прикрыл глаза, смакуя момент тихого звона в голове и странного привкуса во рту. Как будто ничего не существовало, кроме этого. Воздух наливался духотой, замирал ветер. Мужчина открыл глаза и посмотрел туда, где многоэтажки заслоняли прямоугольными силуэтами небо. Серые тучи ползли, поглощая пыльную, размытую синеву. Скоро город умоется.

В голове как будто перещёлкнулся тумблер и мысли сорвались вскачь. Гвид перехватил сигарету левой рукой, а правой пролистал длинный список контактов в своём телефоне. Он выбрал один из них и нажал кнопку вызова.

– Привет, Сорокин, это Гвид. Пока ты варежку не открыл с вопросами слушай меня и записывай. Да, записывай прямо. Мне нужны все проскакивавшие дела, где фигурировала насильственная смерть с заражением. И самоубийства с заражением. Всё, что вы передали нам минимальными отчётами и отправили сразу в морг на кремацию за последние лет пять. Не, копии дел не пересылай, только фотографии трупов. Если что-то найду – запрошу у вас материал целиком. Не скули, Сорокин, сделаешь и мы в расчёте. Да, полностью. Хорошо, на мою почту.

Он завершил вызов и набрал следующего человека. Обзвон продолжался около двух часов. Оперативник припоминал старые договорённости, вытаскивал похороненные общие делишки неприятного свойства, шантажировал и даже угрожал. С кем-то просто договаривался по-хорошему. Уже ближе к вечеру он наконец убрал телефон в карман и выкинул очередную сигарету в пепельницу.

– Тебе нужно отдохнуть, – прозвучал от двери голос Валентина.

– Наверное, – пожал плечами Гвид, оборачиваясь, – а тебе не пить на рабочем месте.

– Наверное. – Усмехнулся босс, оттолкнувшись плечом от косяка. – Решил всех на уши поставить?

– Да, решил. Иначе никак.

– Что, мир рухнет? – Хмыкнул Адольфович, садясь на скамейку для курильщиков.

– Не хотелось бы. Но всё возможно. – Тихо проговорил Гвид, глядя, как тучи накрывают тёмным полотном небо. – Вы куда Алехандро запулили?

– На Пролетарку. Там район тихий, вычищенный. Только ты у нас в самом гнезде живёшь. Что, на работе этого дерьма не хватает?

– Я там среди своих. Бывай, Валентин, я домой, отосплюсь. Если будет ещё один выебанный труп…

– Подниму тебя даже из мёртвых, – невесело улыбнулся босс, – кто ж ещё на такую хрень поедет?

Гвид кивнул и спустился с крыльца. Где-то далеко заворчал гром длинным басовитым раскатом. Воздух будто сгустился, стал пряным и горячим, как недавно выпитая у Варвары масала. Природа замерла, выдерживая паузу перед бурей.

Мужчина двигался по переулкам быстро, срезая путь через дворики. Он иногда замирал на углу домов или на перекрёстке, словно впадая в задумчивость, а потом продолжал путь. Уже недалеко от подъезда он снова остановился.

Зашумели деревья. Протяжно, с надрывом скрипнул жестяной лист на старом балконе, просясь в полёт. Ветер подхватил пыль с дороги, завертел в маленьком смерче, собирая песчинки, мелкий мусор в крутящийся столб. Гвид неотрывно следил за пляской вихря по асфальту. Казалось он набирает силу, стремясь стать настоящим торнадо. Из мелькания песка и пыли навстречу оперативнику шагнула фигура. Попятам за ней тянулся мусорный смерч. Мужчина сунул руку в карман, нашаривая выкидной нож. Фигура оформилась, немного вытянулась, превращаясь в женщину в плаще, состоящую, казалось из пыли и мелких частиц всего, что валялось под ногами. Её волосы рассыпались на пряди, а пряди распадались на песчинки и пылинки, закручиваемые ветром. На смазанном зыбком лице темнели провалы там, где должны были быть глаза.

– Здравствуй… Время приходит.

– И уходит, – спокойно сказал Гвид, сделал шаг навстречу, вытаскивая нож.

Щелкнул пружинный механизм, выбрасывая лезвие. Сталь очертила крсивую дугу на уровне шеи видения. Резкий порыв ветра подхватил песчаную фигуру и развеял, унося за собой по улице. Где-то матом выругался мужик, которому залепило пригоршней песка в лицо. Опер убрал оружие и зашёл в подъезд. Тихая контролируемая злость вместе с пульсом неслась по венам.

– Притащился, блядь, будильник херов, театрал бездарный, – ворчал он, поднимаясь по лестнице, – нет бы сказал что-то важное. Ага, разогнался. Нужно речь пафосную толкнуть.

Он отпер дверь, внимательно оглядел лестничную клетку, только после этого вошёл и тщательно заперся. Раздевшись в прихожей мужчина зашёл в ванную, потом заглянул в холодильник.

– Яишки значит, – сам себе кивнул Гвид, вытаскивая яйца и помидор.

Пока руки занимались готовкой, голова перебирала варианты развития событий. Вар сказала, что искры, пришедшие обратно, помнят всё. Если исходить из этой теории, то можно понять почему демоны так быстро адаптируются в мире, словно знают, как тут всё устроено. За окном глухо ворчал гром, но облака никак не могли разродиться принесённым ливнем. Вдалеке сверкало.

Вопрос приспособления иномирцев Гвиду не давал покоя много лет. Потому, что по теории учёных эти ребята являлись иной формой жизни, которая каким-то образом перемещается в пространстве возможно на огромные расстояния. Но тогда они должны были вести себя, как хищники, попавшие из привычной среды в чуждую. Как если бы льва за секунду переместили бы из саванны в центр Москвы. Хищник бы ошалел, метался бы и возможно беспорядочно нападал на движущиеся объекты. Или постарался бы забиться в щель.

Гости вели себя иначе. Они как будто с самого начала знали правила игры. Можно было бы списать всё на заимствование памяти у оболочек, которые они использовали. Но не все были вселенцами в чужие тела. А из тех, кто занимал оболочки не все вытесняли живых жильцов, кто-то использовал трупы, а у трупов с памятью всё плохо – мозг разрушен. В телах таких людей большая часть черепа была заполнена инородной жижей, которую называли "темной плазмой". Умники из НИИ считали, что эта хрень служит сущностям и заменителем крови, и проводником нервных импульсов. Гвиду же казалось, что это сама ткань, из которой состоят твари. И с биологией она имеет мало общего.

Поедая яичницу с помидорами мужчина прикидывал, насколько история, поведанная нагой, может быть правдива. Мотивов врать у Вар вроде не было. Если только она не замешана в происходящем. Но какая выгода?

Ветер бросил в окно третьего этажа горсть песка. Он гнул единственную тонкую берёзу, пытаясь, кажется, выдрать её с корнем. Буря за окном набирала обороты. Даже в квартире было душно. Воздух словно наэлектризованный.

– Блин, а принимают ли боги перебежчиков? Вот этого не спросил, балбес! – Посетовал Гвид, доедая яичницу и отправляясь мыть посуду.

Сидя на полу рядом с кроватью мужчина всё ещё не мог отделаться от мысли, что происходящее цепляет его куда сильнее, чем обычная работа. Именно тогда, когда именно ему в напарники сунули этого припадочного случилось громкое убийство. Демонстративное, жестокое, с посланием. В традициях лучших детективов. Но он был уверен, что ритуал начался задолго до перфоманса с певцом. Чутьё не обманывало.

Гром ударил так громко и низко, что завопили сигнализации пары припаркованных машин. Как будто груду шифера столкнули к рыши разом. Толстая, как змея, алая молния медленно проползла через небо, растекаясь на тонкие язычки. Казалось, она достала до самой земли. Первая крупная капля, разогнавшаяся до скорости пули, ударила в стекло. На город обрушился ливень.

Гвид спал сидя на полу рядом с кроватью.