Читать книгу: «Черное пламя империи. Летопись Подлунного мира», страница 4
***
Четвертый месяц весны стакар. Девятый день месяца.
144 год от рождения империи
Варлиаль Аминирах Вират снял шлем и успел избавиться от перчаток, кивнув личному рабу, что можно подавать ужин и готовить горячую ванну, когда его настиг магический вызов. Эльф устало потер шею, рухнул в неудобное кресло прямо в доспехах и ответил, жестом выгоняя своих помощников из небольших покоев замка, в котором они остановились на эту ночь.
«Долго же ты отвечал на мой призыв», – раздался в голове ехидный голос Кириаля.
«Простите, ваше величество, я был не один», – Варлиаль, мысленно вздохнул, понимая раздражение Кириаля.
Разговор с королем был довольно внезапным и не вовремя. Варлиаль буквально четверть хоры назад слез с лошади, а теперь вынужден был бороться со смертельной усталостью, поддерживая магический разговор. Король не утруждал себя этим: открыв магический канал, он скидывал его на своего подданного, не желая тратить драгоценную королевскую жизнь на такие мелочи.
«Я прощаю тебя, Варлиаль», – насмешливо заявил Кириаль. – «Где ты сейчас?»
Варлиаль даже немного удивился вопросу короля. Обычно монарха не интересовало, что делают его подданные. И уж тем более ему было неинтересно, где они находились в данный конкретный момент. Варлиаль окинул взглядом небольшие покои в захолустном замке мелкого аристократа-землевладельца, которое занял штаб Аминирах Вирата. Комната была маленькой, обставленной, по мнению Варлиаля, неудобной и дешевой мебелью, темные стены зеленого цвета давили на него, и эльф не был уверен, что сможет уснуть и тем более отдохнуть этой ночью, этой ночью. Занавеси на окнах чуть более светлого оттенка зеленого не добавляли света, как и мебель из темных пород дерева. Варлиаль вздохнул.
«В замке одного из ваших из ваших верных подданных, где-то на севере. Гоню кого-то из кузенов низложенной королевы все дальше на север. Надеюсь, что сбрасывать в море их не придется», – наконец сформулировал свои мысли Варлиаль.
«Я тоже надеюсь. Морские боги жестоки. А самое главное, мне надо показательно наказать их», – Кириаль недобро усмехнулся.
«Ваше величество, если мне будет дозволено дать вам совет», – Вариаль отвлек короля от кровожадных мыслей.
«Говори».
«Если армия младшего Гимер Вистара исчезнет с лица Селерана, ничего не оставив после себя, даже памяти, такое наказание будет самым страшным для них. Ведь Хессель не отведет их в иной мир для новой жизни».
«Дахрат. Варлиаль, когда ты уже спокойно сможешь произносить название этого города?»
«Не знаю, ваше величество», – печально вздохнул Варлиаль, наливая себе в бронзовый кубок красное вино, которое рабы успели принести до того как его призвал король.
«Перестань уже печалиться об этом».
«Я давно уже успокоился, ваше величество. Я давно уже пережил это».
«Я надеюсь на то, Варлиаль. Но я тебя призвал не для того, чтобы обсуждать твои планы, которые, надо признать, мне по душе. Я призвал тебя затем, чтобы попросить о помощи».
Эти слова заставили Варлиаля подавиться вином, которое он пил мелкими глотками, стараясь насладиться довольно дешевым пойлом, которое смог предоставить им хозяин замка. Аминирах Вират поморщился, наблюдая, как крупная красная капля ползет по его серебристой кирасе, по солнечному барсу его предков.
«Попросить? Ваше величество, вам не надо просить, вы можете мне приказать», – в мысленном голосе Варлиаля слышалось безмерное изумление.
«Не вижу в этом ничего смешного, командующий», – в голосе короля зазвучало недовольство.
«Простите, ваше величество», – Варлиаль добавил в голос толику раскаяния.
«Так вот. Я хочу вас попросить о помощи, и надеюсь, вы мне не откажете в том. Я отправил наследника короны в Мирэй, и надеюсь, что вы поговорите со своим сыном, который теперь практически управляет людской империей, чтобы он помог моему сыну. Скааль, конечно, не подарок и попал под влияние низложенной королевы, но я не хочу потерять его в пожаре гражданской войны, и на просторах людской империи, я тоже не желаю его терять. А твой сын, Лоэналь, сможет ему помочь выжить там».
«Ваше величество, империя Мирэй сейчас воюет с неизвестным врагом. Не лучшее время для того, чтобы отправлять туда его высочество», – в голосе Варлиаля звучало неприкрытое сомнение.
«Ничего. Людские войны не столь страшны, как наши. Я хочу обезопасить его душу. К тому же, ваш сын и сын рода Контирэй Магат сейчас не последние существа там».
«Самаль управляет всеми магами, что заселили Мирэй», – мысленно кивнул Варлиаль.
«А твой сын стал главой Совета, что дает ему власть над империей», – ответил Кириаль.
«Ваш внук переиграл всех, он император, ваше величество», – парировал Аминирах Вират.
«Ты прав, но я не могу обратиться к нему. Потому, поговори со своим сыном, пусть он поможет моему в этом опасном месте».
«Хорошо, ваше величество. Я непременно свяжусь со своими детьми и дам им указания».
«Детьми?»
«Моя дочь, Театлин, тоже живет в Мирэй».
Варлиаль почувствовал, как скривился Кириаль.
«Я и забыл о ней», – — наконец произнес король.
«Вы никогда не воспринимали ее всерьез, ваше величество. Но в Мирэй она не на последнем месте, ведь она вдова одного из основателей империи, а также бабка императрицы-матери».
«Я как всегда забыл эту деталь», – Кириаль вздохнул. – «Думаю, ее поддержка Скаалю не будет лишней. На этом я прощаюсь с тобой, Варлиаль».
«Я все исполню, ваше величество», – отозвался командующий его армией.
Варлиаль разорвал магическую связь, устало закрыв глаза. Он уже не мечтал о ванне, в голове пульсировала только одна мысль: упасть на кровать, как есть, и забыться сном до самого утра.
***
Четвертый месяц весны стакар. Двенадцатый день месяца.
144 год от рождения империи
Громкий, резкий вопль лимринга пронесся над стенами, башнями и небольшим донжоном форта императорской гвардии Мларис. Птица-посланник расправила крылья, планируя вниз. Перед внутренним магическим взором лимринга раскаленным железом горел образ того, к кому его отправили. Сильный маг с такой мощью вложил образ адресата в память посланника, что птица даже испытывала жгучую боль всякий раз, когда ее посещала мысль об отдыхе. Лимринг желал избавиться от послания, которое нес привязанным особыми ремнями к груди. Оно жгло его, словно расплавленный металл, и, казалось, его перья вот-вот вспыхнут, лишая возможности скользить в воздушных потоках. Лимринг в очередной раз огласил окрестности своим пугающе-противным воплем, от которого по коже бежали толпы мурашек, и заложил широкий, пологий вираж, оглядывая крепость с высоты в поисках соответствий магическому образу.
Типичная горная крепость оседлала перевал в гряде малого Хортата, сливаясь с горами своим цветом и фактурой. Шесть сторожевых башен и стены были сложены из того же серого камня, что и скалы позади него. Внутри находились несколько казарменных помещений и небольшой донжон из красного гранита, где проживали несколько офицеров гвардии и опальная императрица с маленькой свитой из двух служанок, которые не оставили ее в опале, навлеченной на ее голову бывшим главой Имперского совета Дарьеналом Востой и пошедшим у него на поводу почившим императором Маглором. Лимринг кружил над фортом Мларис, постепенно сужая круги, пока не опустился на коновязь рядом с офицерским донжоном, победно огласив крепость очередным воплем. Он прибыл на место, а тот, кто ему был нужен, находился неподалеку. Скоро он избавится от этого причиняющего боль послания. Совсем скоро.
– Что у нас там за шум? – командир форта, лейтенант императорской гвардии Уйнэс ам Сагир Ситэй вышел из донжона и окинул внимательным взглядом двор вверенной ему крепости.
– Лимринг. Из столицы, лейтенант, если верить знакам на его ремнях, – стоявший рядом с птицей-посланником гвардеец вытянулся по стойке смирно, глядя на командира.
– Так заберите у него послание и угомоните птицу! От этого шума голова раскалывается! – рявкнул Уйнэс, и развернулся, чтобы уйти.
– Простите, лейтенант. Но я не могу. Особое послание, его можете забрать только вы. Мне не отдаст.
– Вот принесла нелегкая, – в сердцах процедил сквозь зубы лейтенант и шагнул к лимрингу.
Тот склонил свою уродливую голову, внимательно посмотрел на Уйнэса, словно пытался изучить каждую клеточку, каждый его жест, каждую черточку и пору на лице, словно сверяя его с тем образом, что горел в его мозгу. Лейтенант с обреченным видом ожидал, к какому выводу придет громогласное создание. Наконец, удовлетворившись сравнением, лимринг подставил футляр со свитком, позволяя человеку забрать послание. Лейтенант выдохнул. Он прекрасно знал, чем чревата попытка забрать у опасной птицы-посланника то, что адресовано не тебе. Он знавал людей, которые лишились за это пальцев, а то и рук, кому-то, как он слышал, разодрали лица, лишив носов и ушей. Это была очень сильная и опасная птица. Лимриг покрутил головой, издал звук где-то между карканьем и мяуканьем кота в весенний гон и вновь уставился на Уйнэса своими змеиными глазами, словно ему не нравились его мысли. Лейтенант сглотнул ком, внезапно застрявший в горле, протянул руку и быстро отстегнул футляр с письмом, стараясь не прикасаться к жестким перьям. Птица-посланник насмешливо рявкнула, заставив Уйнеса вздрогнуть, едва не подпрыгнув на пассус-другой, и быстро ретироваться в офицерский донжон.
Он никогда не любил лимрингов. Эти огромные птицы его пугали, и он не стыдился признаться в этом. Стоило ему бросить взгляд на их крючковатые лапы, на когти, больше похожие на острые кинжалы, с которыми не расстаются жители таинственного Васава, и лейтенант гвардии начинал мелко трястись, представляя, как эти когти впиваются в его тело, раздирают плоть, оставляя кровавые рваные раны, разбрасывая вокруг ошметки мяса. Уйнэса в который раз передернуло. Чтобы отвлечься от этих жутких мыслей, он развернул свернутый в трубочку листок и вздрогнул. Из Ариса пришли странные и вместе с тем радостные для гвардии вести. Император Маглор скончался, приняв смерть вместе со своей империей, которую он посчитал жертвой своего недальновидного правления. И империя возродилась, когда его сын и наследник Маэль ар Вариар возложил на чело корону и отныне восседал на троне Мирэй, правя всеми землями от моря и до моря. Уйнэс довольно улыбнулся. Тот топор палача, что висел над его головой в виде соглядатаев Восты, больше не был страшен, их хозяин лишился власти, а возможно, и жизни. Кроме того, в приказе сообщалось, что императрице Эмрии возвращается вся полнота власти и присваивается титул императрицы-матери. Уйнэсу нравилась императрица. Она была добродетельной, уважительной и благородной женщиной, больше похожей на богиню, чем на человека. Впрочем, это было неудивительно, если учесть ее происхождение. Эльфы всегда казались людям, таким как он, бессмертными созданиями невероятной красоты. Прежде чем поспешить в комнату, ставшую темницей для великолепной императрицы, Уйнэс подозвал к себе одного из младших офицеров и тихим голосом распорядился:
– Немедленно вылови всех шпионов Восты и брось их в подземелье.
– Будет исполнено, лейтенант. – Уйнес кивнул и направился на аудиенцию к Эмрии, неся ей благие вести.
Комната, в которой обитала Эмрия, была небольшой: три на три пассуса, но ее это нисколько не смущало. Стены здесь были выкрашены в светло-бежевый цвет и прикрыты гобеленами грубой работы, на деревянном полу из выскобленного до белизны дуба лежала шкура медведя, добытая прошлой осенью Уйнэсом, а узкое, больше похожее на бойницу окно с массивной рамой закрывали тяжелые занавески цвета топленых сливок. Не отличалась роскошью и мебель, хотя лейтенант и распорядился, чтобы из Ансара доставили по возможности комфортную и надежную. Гвардейцы перерыли весь городок, но не нашли красивых шкафов и кроватей, которым, по их мнению, привыкла Эмрия. Но любой, кто нанес бы визит императрице, почувствовал бы себя словно в огромных покоях императорского дворца в Арисе. Императрица создавала ауру величия и благородства, которая заставляла забыть об убогости комнаты, как только посетитель переступал ее порог.
В дверь решительно постучали. Эмрия позволила посетителю войти, и тут же удивленно выгнула брови: на пороге возник сияющий как шлем гвардейца лейтенант ам Сагир Ситэй. Он держал лист бумаги, который словно жег ему руки.
– Что-то случилось, лейтенант? – тихий, мелодичный голос Эмрии набатным колоколом прозвучал в небольшой комнате, заставив Уйнэса вздрогнуть. Еще большее напряжения придавали прозвучавшие в нем нотки тревоги.
– Хорошие новости, ваше величество, – просиял гвардеец, стараясь развеять беспокойство императрицы.
– Увы, у меня больше нет права на такое обращение, – на губах Эмрии появилась легкая печальная улыбка, но плечи ее опустились, а тревога потухла во взгляде.
– Есть, – возразил Уйнэс. – Теперь есть.
Больше не произнеся ни слова, он протянул ей послание, которое сжимал в онемевших от напряжения пальцах. Эмрия нерешительно приняла письмо и с головой нырнула в начертанные на бумаге слова, удивившись в первые мгновения витиеватому, размашистому почерку Лоэналя. Чем дальше она читала, тем больше чувств отражалось на ее обычно лице, обычно холодном и спокойном, как у мраморной статуи в императорском саду. В конце концов она не смогла сдержать слез, которые тонкими, прозрачными ручейками защекотали ей щеки.
– Значит, мой супруг решил оставить нас и умереть вместе со своей империей… той империей, которую он знал, которую создал…
– Да, ваше величество.
– Да станут владения Ула цветущим садом для его души, – с болью в голосе произнесла Эмрия.
Как бы ни испортила их брак жестокая судьба и действия Восты, она любила того своего супруга, каким он был еще до вступления на престол. Храбрый, благородный воин, с красивой душой и бесстрашным сердцем. Душу Эмрии наполнила легкая печаль, которая не пригибала к земле, так что невозможно дышать, но причиняла легкую боль при каждой мысли о Маглоре.
– Его величество Маэль Первый приказал вам оставаться здесь, пока не закончится пожар войны, охватившей империю. Он считает, что так безопаснее для вас и спокойнее для него. Для усиления нашего гарнизона вскоре прибудут две гвардейские илы, – произнес Уйнэс, когда императрица прямо посмотрела на него.
– Мой сын-император мудр в своих решениях, – кивнула Эмрия. – Я исполню его волю, если боги не решат иначе.
– Нам дозволено потратить любые средства на ваши удобства, ваше величество. У вас есть пожелания, как сделать эту комнату удобнее?
– Нет, лейтенант. Мне ничего не надо. Лучше купите что-нибудь для обороны крепости. Никто не знает, куда покатится война. И приобретите лишнее зерно на зиму.
– Как прикажете, ваше величество. Тогда с вашего позволения я пойду. Через две хоры будет обед. Надеюсь, вы почтите нас своим присутствием, несмотря на ваше высокое положение, ваше величество.
– Конечно, лейтенант, всенепременно. Я не откажусь от столь приятной традиции.
Эмрия улыбнулась тепло и искренне. Ей нравился этот невысокий, гибкий молодой человек с огромными карими глазами, которые делали его похожим на благородного оленя, которые водятся в лесах самого сердца империи У него всегда была добрая улыбка и он ни разу не позволил себе неуважительно посмотреть на бывшую императрицу, осужденную супругом за то, чего она не совершала. Для лейтенанта она была правящей императрицей и он всячески подчеркивал это, насколько ему позволяло присутствие соглядатаев Дарьенала Восты. Теперь она могла отблагодарить его за преданность. И уж тем более она не собиралась отказываться от совместных ужинов и обедов с офицерами форта, которые стали для нее своеобразной семьей. Более того, она считала эти трапезы своей обязанностью, особенно теперь, когда сын вернул ей титул. Она вновь носила корону правящей императрицы, до того момента, когда это тяжелое украшение не коснется чела избранницы ее сына, которой суждено править вместе с ним до конца дней своих. Тогда и только тогда Эмрия отступит в сторону, заняв положенное ей место императрицы-матери. Тогда у нее появится больше свободы, она останется нерушимым символом, и будет обязана посещать только малое количество семейных церемоний. Осталось подождать немного. Она была уверена, что Манисар Воста никогда не получит эту корону. Потому ей и предстояло ждать, исполняя обязанности правительницы империи.
Императрица Эмрия поднялась со стула с высокой спинкой и подошла к окну, выходившему в небольшой огород, где местный лекарь выращивал различные лекарственные травы. Она любила смотреть на зеленевшие под окном листья мяты, оранжево-желтые цветы календулы, не мешала ей даже узость этой бойницы, по недоразумению называемой окном. Ей не удавалось даже открыть тугую, тяжелую створку. «Завтра на рассвете я прогуляюсь по стенам. Вдохну прохладный горный воздух. Почувствую ветер, что приносит со снежных вершин. Теперь это не причинит вреда лейтенанту ам Сагир Ситэю. Теперь можно», – — с улыбкой смаковала она свои мысли.
Глава третья
Четвертый месяц весны стакар. Пятнадцатый день месяца.
144 год от рождения империи
Темные коридоры были для него привычной стихией. Он с легкостью скрывался в длинных черных тенях, которые расчерчивали любой дворец, несмотря на все огни, что его освещали. Ни желтый неровный свет факелов, ни ровный голубоватый магический свет не могли разогнать тьму в некоторых уголках длинных переходов. Именно в ней ему с легкостью удавалось прятаться. Слиться с тьмой, стать ее неотъемлемой частью, словно никогда и не существовало человека, лишь тени, что порой гуляют по дому. Иногда мужчине казалось, что он сам и есть эта темнота, что заполняет коридоры и покои дворцов и замков, он и есть та мгла, которая расползается по лесам с наступлением ночи. Он и есть бесплотная и могущественная тьма, что закрадывается в души людей, выползая из подземного мира, которым в мирэйских храмах правит мрачный Ул. И люди не видят, не замечают его, как не замечают черноты своих душ, принимая ее как часть себя. И он пользовался этим, на короткие мгновения покидая родную стихию, чтобы нанести смертельный удар тому, на кого укажут его хозяева: будь то человек или страна.
Мужчина толкнул высокую тяжелую дверь из могучего дуба, которую вряд ли удалось бы выбить силой, и шагнул в залитую ровным голубоватым магическим светом комнату. Этот свет придавал предметам странные, резкие очертания, которые меняли их контуры. То же происходило и с живыми существами. Именно поэтому у разыскиваемого столь долго человека черты лица были странными, острыми, словно хорошо наточенные ножи. Услышав едва различимый шорох шагов, сидевший за столом человек поднял на вошедшего заинтересованный взгляд. Хозяин комнаты был высок и светловолос настолько, что в магическом свете его волосы казались серебряными. Было видно, что он хорошо сложен и явно умеет обращаться с оружием. Но что-то во всем его облике, в его фигуре, в том, как он отложил столовые приборы, настораживало.
– Кто вы? И зачем вы здесь? – его голос был похож на военную трубу, такой же глубокий, зычный и сочный.
– Вы Мегин ар Вариар? – поинтересовался мужчина, мягко обходя его по дуге.
– С кем имею честь?
– Это совершенно неважно. Если вы Мегин, брат покойного императора, тогда…
– Вы меня убьете? Что ж разочарую вас, ваши хозяева не заплатят вам за мою смерть. Увы… – хозяин комнаты рассмеялся. Смех у него был таким же глубоким и грудным, как и голос. – Боюсь, что я вас очень сильно разочарую. Я не принц Мегин, и уж тем белее не герцог Свардис. Увы… Увы…
– Поясните… – таинственный посетитель уставился на хозяина с неподдельным непониманием, казалось, что все внутри него оборвалось и похолодело.
– А что тут объяснять, мой неизвестный друг? Все задумано так, чтобы ты поверил в то, что я и есть принц Мегин. А я его двойник, так сказать.
– Но…
– Давайте я вам разъясню. Когда его величество Маглор надел на свое чело корону империи Мирэй, новоназначенный глава Имперского совета Дарьенал Воста решил обезопасить свою власть и отослал из столицы брата императора принца Мегира. Дабы тот под ногами не путался, так сказать.
– Но вы? Кто тогда вы, если не Мегир? – выдавил из себя ночной таинственный посетитель.
– Я же вам говорил уже. Его, так сказать, двойник, – лже-Мегир усмехнулся, делая глоток из кубка. – Хотите вина?
– Н-нет, спасибо, – мужчина внезапно запнулся в словах.
– Но чтобы такие как вы не смогли освободить брата императора и не помешали главе Совета Восте править империей от имени Маглора, я, сын простого сапожника, изображаю Мегира. Я даже не похож на него, – улыбнулся хозяин. – Боюсь, друг мой, вам придется начинать свои поиски сначала. И не особо ориентироваться на мои черты лица. Мне же осталось недолго купаться в этой, так сказать, роскоши. Уже пришли новости о том, что Дарьенал Воста боле не правит в Мирэй. Хотите мяса? Нет? Жаль. Оно больно хорошо удалось кухарке.
Его гость потянулся к поясу, понимая, что он жестоко ошибся и ему следует выбираться из этого неприятного положения. В его голове крутились сотни вариантов, тысячи решений. Следовало торопиться, ведь послание, отправленное хозяевам, вот-вот достигнет их ушей, и от него будут ожидать определенных результатов. Ему нужно было как-то оправдаться, но он не знал, что может сделать. Ситуация была безвыходной. И его это пугало. Больше всего он боялся, что за ним отправят убийцу, одного из тех, чьей руки ему не избежать, который может забрать жизнь кого угодно. И отправят его, дабы остановить неумелого шпиона, который может причинить им вред, ведь никто не знает, какова причина провала: неудача или предательство. Мужчина не желал расставаться со свой пусть жалкой, но все же жизнью, а потому времени на принятие решений оставалось не так и много.
– Боюсь, вам предстоит начать все с начала, мой друг, – лже-Мегир усмехнулся.
Его голос и смешок прозвучали, как тревожный набатный колокол в воцарившейся в комнате тишине.
– И где мне его искать? – выдавил из себя незваный гость. – Если старый паук Воста наплел паутины, что даже сам в ней запутался?
– Вот тут я вам не смогу помочь. Ничем. Моя судьба и так висит на волоске, а знай я, где сейчас принц, меня бы ждала смерть от рук моих стражей, – покачал головой лже-Мегир. Его взгляд невольно скользнул по собеседнику. – Если вы собираетесь меня убить, неважно, зарезать там, или задушить, знайте, что вам не следует этого делать.
– Что меня остановит? – мужчина выгнул бровь, бросив на двойника изучающий взгляд.
– Ну, например, то, что моя смерть приведет к необратимым последствиям, которые вам совершенно ни к чему, – лже-Мегир снова усмехнулся. – Тогда у вас не останется ни единого шанса выбраться из этой ловушки.
– Это к каким? И что за ловушка?
– К смерти настоящего Мегира. Знаете… Он живет где-то в своих владениях, которые ему запрещено покидать, но там он ни в чем себе не отказывает. Единственное, что моя смерть повлечет за собой – это его смерть. Глава Совета Воста слишком боялся, что умный, не в пример своему брату, младший внук императора Мара перехватит у него контроль над своим глупым и слабовольным братом. Перехватит вожжи этого жеребца, запряженного в телегу, нагруженную империей и властью, так сказать. Восту это не устраивало ни в каком виде, он же уже запустил свои щупальца во власть и захватил разум наследника за неполный год. Мегира сначала арестовали и заперли в темнице, я-то знаю, меня туда водили, чтобы я хоть немного воспринял его мимику и жесты, слегка походил на него издалека, а затем… затем император Маглор взбрыкнул и решил отправить брата в поместье. Воста подстраховался.
– Как? – этот странный человек полностью захватил внимание таинственного гостя, который следил за каждым жестом лже-Мегира.
– Приказал убить Мегира в случае моей смерти, – хмыкнул тот. – Ведь смерть лучшая страховка от провала, не так ли? Видите? Вам не выгодна моя смерть ни в каком виде.
– Пожалуй, вы правы, – пробормотал мужчина.
– Я несомненно прав – лже-Мегир кивнул. – А теперь вам пора, друг мой. Идите и не оглядывайтесь. Скоро здесь будет стража. Не люблю кровь.
Незваный гость вскочил на ноги, словно вырвавшись из плена какого-то странного наваждения. Его взгляд заметался по комнате, по заполняющей ее мебели, ища место, где можно слиться с родной ему тьмой, но в то же время он понимал, что это будет временное решение, и стать частью этой темноты надолго он не сможет. Лже-Мегир насмешливо кивнул на окно.
– Там не особо высоко. Не разобьетесь. Зато стена там примыкает к реке, и место глубокое, и лес близко к ней подходит.
– Почему вы помогаете мне? Я же враг империи и вы не можете этого не понимать? – мужчина замер на месте, взглянув на двойника брата императора с каким-то затравленным интересом.
– Мне скучно. А вы добавили немного веселья в мою жизнь. Представляю, как будет беситься стража, когда поймет, что упустила убийцу. На несколько дней мне гарантировано развлечение.
Мужчина поперхнулся. Ему было понятна такая мотивация. Он сам был таким. Искал веселья и развлечений. Порыв ветра, ворвавшийся в распахнутые створки оконной рамы, это все, что осталось напоминанием о таинственном госте, исчезнувшем в темноте. Ворвавшиеся в комнату гвардейцы озирались по сторонам в поисках нарушителя спокойствия. Но его уже не было. Командир этого небольшого отряда ощупывал взглядом каждый дигит, пытаясь найти нарушителя, но тщетно. А ухмылка двойника принца Мегира заставляла его нервничать еще больше. Остаток ночи замок гудел, как осиное гнездо, растревоженное нерадивым мальчишкой.
