Читать книгу: «Сквозь время», страница 6

В главный зал, украшенный деревянными резными колоннами выкрашенными в красный цвет, входили представители великой китайской империи. Десяток воинов императора Го Жуна, одетых в кожаные доспехи, отделанные металлическими пластинами и застежками, встали по бокам процессии. Представители знати в халатах ученых и несколько людей рангом ниже прошли вперед и расступились, чтобы прошел мужчина с длинными черными волосами, забранными в высокий хвост позолоченной заколкой с нефритами. Синий шелковый плащ, расшитый позолоченными нитями и уверенная походка подсказывали, что он и есть Хань Юшенг. Всадник, руки которого касались Женьки. Благородной наложницы Чжен императора Ван Со.

Хань Юшенг встретился взглядом с Ван Со, глаза его на секунду расширились, а в следующий миг он, по всем правилам этикета, сложил руки на животе, поднял их на уровень груди, согнул колени и сел не расцепляя ладоней, после чего поклонился касаясь головой рук. Встав, на ноги начиная с правого колена, опять поднял руки на уровень груди, прежде чем опустить их на уровень живота. Идеально выверенные, уверенные движения сложного церемониального большого мужского поклона говорили о том, что Хань Юшенг воспитывался придворными и великолепно владеет дворцовым этикетом.

– Хань Юшенг, представитель династии Го Жун, приветствует четвертого правителя династии Корё, обладателя титула Ван и желает ему Десять тысяч лет жизни! Посланник китайского императорского дворца наконец-то выпрямился и посмотрел на Ван Со. «Это моя женщина!», – звучало в его голове. Образ лица с такой бледной кожей и небесными глазами то появлялся, то исчезал в голове Хань Юшенга. «Она смотрела мне в глаза, в глаза мужчине! И она не боялась смотреть в глаза, хотя была напугана! Как она отличается от других женщин…»

34.

Фуршет проходил спокойно и чинно, гостей, пожелавших лучше узнать о возможностях проектной фирмы, оказалось много и это радовало. Много заказов – много возможностей получить хорошую зарплату и премиальные. Лео старался не отходить от Женьки и всячески ухаживал – кофе и бутерброды оказывались на столике в нужный момент и незаметно. Женька чувствовала себя уставшей. Не физически, а ощущением пустой головы. События этих двух дней плотно уложились по времени и, как всегда, были очень непредсказуемыми. Кроме того она постоянно чувствовала на себе изучающий взгляд господина Касатонова. Красивый брюнет с темными глазами оказался представителем заказчика и теперь находился в этом же зале.

– Евгения Павловна, Женя, не спорьте, вы разрешили мне вас так называть, не могли бы вы мне разъяснить некоторые технические моменты по …, – С этими словами Ник взял Женьку под локоть и на глазах оторопевшего Лео повел ее в часть зала, где не было накрытых столов. В этой части помещения люди попадались реже и стояли уютные кресла.

– Вас охраняет дракон, я полдня не могу к вам подступиться. Хотя настоящую принцессу должен кто-то охранять, – Ник был серьезен и шутлив одновременно. Жестом, показав на кресла, он помог устроиться Женьке и сел напротив. – Вы хорошо выглядели, ваши слайды и комментарии были техничны и понятны. Без воды, без красивых слов вы очень четко описали возможности и перспективы. Умные принцессы в наше время встречаются не так часто. Я заинтересован.

Темные глаза Ника, большие и слегка удлиненные, притягивали. Они погружали в глубину, в них хотелось смотреть и смотреть, но при этом возникало стойкое ощущение, что твоя душа в данный момент, ответно просматривается насквозь. Женька отвернулась, подумала о чем-то и, повернув голову, внезапно спросила: «А вы были в Китае?». Ник удивленно изогнул бровь. Он ожидал любого вопроса, но не этого. Странная девушка, очень странная и необычная. Вокруг Ника девушки были всегда. Заинтересованные в его внимании, они пытались выделиться и привлечь внимание, он к этому привык. А вот Женька, свалившаяся на него в лифтовой камере, зацепила его неизвестно чем, и Нику очень хотелось разобраться и в себе и в этой странной брюнетке.

– Я работаю с китайскими партнерами, но на территории нашей страны, а почему вы спросили об этом? У меня китайский акцент? Ник, опять, свел разговор к шутке, так как был немного озадачен.

– Да нет, ничего, у вас глаза не совсем обычной формы, извините.

– Вы не первая, кто говорит об этом и, для того чтобы получить такие глаза, побывать в Китае недостаточно, хотя я там был. В командировке. Ник рассмеялся, и было видно, что он откровенно дразнит засмущавшуюся Женьку.

– У меня мама с сибирскими корнями, рано потерял, не узнать родословную, хоть и пытался. Ник в одну минуту собрался и стал серьезен. – А вы, я слышал, много путешествовали, но остались такой же сероглазой девушкой северных земель. Ваши глаза ничего не изменило. Ник опять смеялся. Смена шуток и серьезности не давали Женьке расслабиться, но, вместе с тем, ей было очень комфортно. Почти так же, как с Лео. "Незадача, какая, теперь Лео обидится … Хотя мы, вроде, и не обещались друг другу в любви и верности, но я принимаю его заботу и внимание. Как-то это не очень выходит…" Женька неосознанно поежилась от возникшей ситуации и посмотрела в сторону столиков. Лео сидел, скрестив руки, и всем своим видом показывал, что уходить, а тем более уступать не собирается.

– Женя, я вижу вас ждут, но мой руководитель, которому с первых дней в Москве оказалось не очень комфортно (при этих словах Ник засмеялся, будто вспомнив что-то очень забавное) будет заключать с вами договор. У нас сейчас большие строительства и модернизация края, нужна надежная проектная организация. Ваша конференция и твоя работа в частности, показались очень убедительными. Меня оставляют вести этот проект. Я не прощаюсь, Женя, я уже оговорил, что расчеты будешь делать ты. Женька открыла рот и набрала воздуха, чтобы высказаться о самоуверенности Ника, как он продолжил дальше:

– А взамен этого и кроме хорошей оплаты ты можешь падать в лифт сколько хочешь, я всегда удержу тебя. Ник поднялся, театрально склонил голову в полупоклоне и, улыбаясь, ушел вглубь зала. Женька сидела и пыталась осмыслить все произошедшее. Флирт? Показалось? Ухаживает? Что это и что с этим делать? К одиноко сидящей Женьке уже спешил Лео с блюдечком клубники.

35.

Женька не стала задерживаться у камней пещеры, а сразу "шагнула" в покои своего дворцового домика. Бай Ён навела порядок и заменила привядшие фрукты на свежие. Любимая засахаренная хурма и груши лежали на блюде отдельно. Розовые и нежно салатные пологи из тончайшей ткани слегка шевелились от воздуха открытого окна. Ван Со, отдавая приказы сделать дворец наложницы богатым и красивым, постарался на славу – все помещения переходили друг в друга и имели интерьеры одного стиля, но тем не менее были разными и необычайно утонченными. Большие и маленькие подушечки разнообразных форм вышивались только шелком и дополнялись золочеными кистями и рантами. Огромные пионы, так же, вышитые вручную, украшали одеяло кровати и радовали глаз яркостью красок. Сама кровать находилась в последней из комнат и была приподнята подиумом. Высокие резные столбы позволяли открывать и закрывать занавеси. Наверное, эти пологи повсюду должны были отпугивать насекомых, но небольшая бронзовая курильница с благовониями, не давала им даже проникнуть в дом. Дым курильницы, зажигаемой время от времени, поначалу жутко раздражал, но со временем Женька к нему привыкла и стала зажигать ароматные палочки сама. Запахи сандала, корицы и зеленого чая стали ее спутниками в этом странном мире. Женька уже успела переодеть сарафан на домашний хэнбок, состоящий из короткой хлопковой кофты с рукавами и пышной длинной юбки, как в комнату быстро вошла личная служанка Хванбо – Ксяо Ли.

– Госпожа Благородная наложница, Его Величество велел передать, что представитель Го Жуна прибыл, церемония представления императора и императрицы прошла, в течение дня император будет подписывать указ о договоре. Чайную церемонию проведет Леди Кенхваген. Доктора не разрешают Её Величеству надолго вставать с постели, что здорово ее расстраивает, поэтому на вечернем празднике в честь обмена шелками с печатями хозяйку будете представлять вы. Ксяо Ли поклонилась и продолжила:

– Платье вонсам вам принесут с минуты на минуту, волосы в высокую прическу буду убирать я. И будьте осторожнее… Её Величество не очень довольна всем происходящем, переживает, что ее положение не дает ей права присутствовать на празднике, очень ревнует и злится.

Женька присела на мягкий пуфик и жестом пригласила свою помощницу.

– Давайте выпьем чаю и, Ксяо Ли, напомните мне еще раз все то, что я должна сделать правильно. Женька улыбнулась и подвинула блюдце с хурмой ближе к служанке императрицы.

– «… и не забудьте, что вы не должны смотреть прямо в глаза, отводите взор. Негоже приличной и воспитанной женщине смотреть в глаза мужчине. Положение женщины не может быть равным положению мужчины, это нужно помнить»,– Ксяо Ли уже одела Женьку и занималась ее прической. Вонсам и, правда, было великолепным платьем. Сочетания синего, жемчужно-серого и голубого шелка, расшитого цветами и узорами, очень шло к Женькиным глазам и подчеркивало их необычность. В высокую прическу, символ замужней женщины, закалывались последние шпильки. Украшения, подаренные императором, завершали образ Благородной наложницы пятого ранга Чжен. Пинё с журавлем, большая заколка – удерживала узел из волос, а ттольчам, «трепещущие шпильки», подрагивали по бокам головы лепестками сливы и звеньями цепочек при каждом шаге. Из зеркала на Женьку глядела совсем другая женщина. Очень красивая, очень странная. Женщина с серыми глазами дальних северных земель.

36.

Зал для торжественных церемоний и праздников был украшен красными, желтыми лентами и такими же тканями. Множество изображений позолоченных иероглифов обещали счастье, долголетие, процветание и другие радости жизни. Богато заставленные едой столы располагались по обе стороны от центрального прохода, который, временно, превратился в сцену. Гости уже шумели и успели поприветствовать друг друга. Министры всех рангов, ученые, лекари, генералы армий – людей было много и разных. Во главе всего праздничного пространства на небольшом подиуме находилось место императорской семьи. Ван Со и Женька только что заняли мягкие скамьи и поклонами головы поприветствовали гостей. За ближайшим столиком справа от императора сидел Хань Юшенг. Увидев Женьку, он вздрогнул. "Это моя женщина!", – опять пронеслись в его голове услышанные слова… Конечно, самая красивая женщина никак не смогла бы миновать императорский гарем, но все же… Она очень, очень странная.

Юшенг не отрываясь, смотрел на Женьку и пропустил часть речи императора о высоких гостях, оказанной чести и длительном мирном торговом сотрудничестве. Очнувшись лишь при словах: «…приветствует Благородная наложница пятого ранга – Чжен» Хань Юшенг увидел, как Чжен слегка поклонилась гостям, и отметил, что эти движения, при всей их красоте не были для нее привычными. И еще – она не вела себя, как жительница Корё, хоть и очень старалась. Заметив интерес Хань Юшенга, она смутилась, затем узнала его и отвернулась. Но она смотрела ему в глаза! Наложница императора смотрела на него! На мужчину! Юшенг чувствовал, что Чжен интересует его все больше и больше. И понимал как это опасно – интересоваться женщиной императора. Смертельно опасно.

Ван Со заметил смущение иностранного гостя и даже понял, что его вызвало. Это немного развеселило. На фоне волооких и скромных красавиц страны, с постоянно опущенным взором, Чжен с ее резким и пронзительным взглядом вызывала ощущение внезапного холодного дождя. Или теплого. Это зависело от того – в чьи глаза смотрит Чжен. Это всегда удивляло тех, кто впервые видел ее. Старания служанки Хавнбо по упражнениям с Женькой в этикете мигом улетучивались, как только Дева времени начинала проявлять свой характер.

Праздник продолжался. Ван Со скучал, но и радовался, глядя как Чжен с интересом рассматривает все вокруг, как ей нравятся танцы и музыка. Как красива она в вонсаме, словно носила его всю жизнь. Как идут ей украшения, что были заказаны специально для нее. Какая она необыкновенная и как не могут удержаться гости от того, чтобы тихонько разглядеть ее получше. Такие праздники были не редкость и, несмотря на то, что девушки каждый раз исполняли разные танцы и умело перебирали струны пальцами на каягыме или бамбуковыми палочками на комунго – деревянных отполированных досках с натянутыми струнами, в общем-то, все было одинаково. Сейчас все смотрят танцы кисэн – девушек для тысячи удовольствий и восторгаются мелькнувшей ножкой или непрерывно двигающимся животом танцовщицы, потом время музыки и вина, а закончится праздник тем, что евнухи и слуги начнут разносить по домам перепивших хозяев, так как уйти раньше императора значит обидеть его гостеприимство.

– Я хочу произнести тост в честь императора Корё и его Благородной наложницы, да будут благополучны годы его правления, и пожелать Десять тысяч лет жизни. – Хань Юшенг склонился в глубоком поклоне и продолжил. – Я хочу ненадолго остаться в вашей стране, чтобы проникнуться духом культуры Корё, почерпнуть самое лучшее из ваших манускриптов и библиотек, поклониться нашим общим богам в ваших великолепных храмах, а по пришествию домой, рассказать об этом императору Го Жуну для укрепления связей между государствами и общности культур. Юшенг поднял чашу с вином и еще раз поклонился отдельно императору и Благородной наложнице. При последнем поклоне он еще раз поймал внимательный взгляд Чжен и услышал, как бьется его собственное сердце.

37.

Императрица Хванбо находилась в отвратительнейшем настроении. Носить наследного принца или принцессу ей предстояло еще три месяца, и все это время приходилось находиться в своих покоях, меньше попадаться на глаза императору и чиновникам. Правила вынашивания ребенка были непреложными и соблюдались всеми неукоснительно. Запрещалось практически все – расстраиваться, плакать, смеяться, слишком много говорить, удивляться. Любые эмоции сразу вызывали беспокойство у служанок и Леди Кёнхвагён. По их мнению, и указаниям ученых лекарей – это плохо влияло на развитие ребенка. Разрешалось читать ученые трактаты, писать стихи и слушать музыку. Кое-что, конечно, и радовало – так, ученые труды с советами по «эмбриональному обучению» предписывали окружать будущую мать красивыми и дорогими вещами, начиная с третьего месяца жизни ребенка внутри матери. За это время у императрицы добавилось драгоценностей, изысканных одежд, красивейших картин и вышивок. Но настроение это поднимало ненадолго. Вынашивание наследника – это огромная ответственность и первостепенная задача. И это очень скучно при всех запретах на удовольствия жизни.

К запретам относились серьезно и из покоев императрицы были убраны все столики квадратной формы, слуги строго следили за тем, чтобы на посуде не было ни единой трещины или скола, это могло навлечь беду на будущую судьбу наследного принца или принцессы. Еда подогревалась до определенной температуры и при остывании немедленно убиралась прочь. Из меню исчезло ослиное мясо – считалось, что тогда роды будут трудными, также под запретом находилось и мясо собаки – по мнению лекарей и знахарей, оно могло сделать ребенка немым. Чтобы у дитя не было шести пальцев – был исключен и женьшень. Все запреты и толкования были тщательно записаны в манускриптах и выучены слугами. У Хванбо совершенно не было шансов пытаться что-то изменить.

Больше чем запреты и ограничения, Императрицу выводила из себя Благородная наложница Чжен. При своем небольшом пятом ранге из двенадцати, она сумела стать необходимой и любимой женщиной императора, хотя служанки регулярно доносили ей, что Ван Со ни разу не остался на ночь в ее дворцовом доме, но Хванбо и не собиралась этого допускать. Леди Кёнхваген была уже безопасна. Несколько лет добавления трав в напитки и вдыхание особых благовоний сделали ее полностью бесплодной, а вот с Чжен нужно было что-то решать. Хванбо несколько раз отсылала ей мешочки с благовониями и душистые травы для чая, но преданная своей хозяйке Бай Ён оказалась не так проста и тщательно проверяла все подарки.

– Ну что ж, если не получается малой кровью, значит будет большая… Подумала Хванбо, так как упущенную роль хозяйки праздника для китайских послов она простить не могла и не собиралась. Она была согласна даже на послушную Кёнхвагён, но не Чжен. Никак не Чжен. С которой император Ван Со часто не сводил глаз. Почему ее так бесила обычная наложница Императрица не могла объяснить даже сама себе, но интуитивно чувствуя угрозу старалась устранить ее.

– Ксяо Ли, иди сюда, отнесешь вот этот свиток торговцу заморским товаром и спросишь его как долго ждать. Скажи, что если он уложиться в месяц, то я доплачу еще. И если ты сунешь свой любопытный нос в это письмо, то дальше будешь привыкать жить без него, и это я тебе обещаю совершенно точно.

Выражение лица императрицы говорило само за себя. Ксяо Ли решила не рисковать, хотя понимала, что поручение касается Благородной наложницы Чжен, которая ей нравилась. Редко встретишь хозяйку, которая благодарит тебя за выполненную работу и разговаривает как с подругой. Такого во дворцах не бывает. Никогда. Только у Чжен. Повезло Бай Ён, очень повезло.

38.

– Женя, давай сходим куда-нибудь вместе? Я знаю несколько небольших уютных ресторанчиков с живой музыкой. Отдохнем, поговорим. Мы всегда среди людей, я так редко вижу тебя одну, а Лида, она, конечно, замечательная девушка, но охраняет тебя не хуже компаньонки-надсмотрщицы. Я так больше не могу. Я хочу хоть один вечер провести только с тобой. Лео и Женька стояли в небольшом коридорчике между курилкой и лестницей на этаже их "рабочего улья". Лео довольно долго ждал ее и, не выдержав, позвонил, предложив встретиться.

– Я не хочу, чтобы ты о чем-то волновалась или думала, но я считаю, что нам можно немножко отдохнуть от офиса и суеты с конференцией. Мы это заслужили. Хотя я не совсем понимаю, почему шеф взвалил расчеты по Сибири на тебя – вполне логично было разделить эту работу на несколько человек, тем более, что так было бы быстрее.

Женька стояла, облокотившись на стену одним плечом. Она не курила, поэтому идти в курилку не было смысла. Конечно, здорово отдохнуть, послушать музыку, побаловать себя вкусным и не домашним. Чем-нибудь, чем может удивить только шеф-повар. Лео хороший, он так заботится и старается. Не ждет ничего взамен, не намекает на новый уровень отношений… Хотя, какой уровень… На данный момент уровень их отношений это – занять место в кафе, получить утренний сюрприз в виде шоколадки, яблока или цветка. Милые ухаживания милого Лео. Многие девушки хотели этого и гордились бы вниманием вежливого красавца.

Женька представила Лео на коне, с поводьями в одной руке и мечом в другой. Представила, как он отдает приказы, как принимает поклоны от подданных, как, ни слова не говоря, подхватывает на коня понравившуюся женщину и увозит в свой загородный дом… на этом ее фантазия закончилась и она фыркнула, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не засмеяться.

– … не нравится абсолютно, что он так много времени с тобой! Да, Николай, Ник – куратор Сибирского проекта и ты делаешь им расчеты, но это не значит, что ты попала в рабство и должна по нескольку раз в день обсуждать с ним малейшие изменения и согласования! Женя, ты меня слушаешь? Жень, что ответишь? Почему ты смеешься?

Лео протянул руку и коснулся щеки Женьки, мягко повернув ее лицо к себе. Жест был невинный, всего лишь привлечение внимания, пусть и таким методом, но Женьке стало неприятно, словно рука Лео пересекла барьер, который пересекать было нельзя. Она отстранилась, сделав вид, что поправляет волосы.

– Я бы хотела выйти "в свет" и отдохнуть. Я бы с удовольствием посетила даже обычное вечернее кафе, поужинав там, вместо готовки дома. Но почему именно вдвоем, почему Лида будет мешать? И чем тебя так злит Ник, ты что – ревнуешь меня к его проекту?

– Я ревную тебя ко всем. Голос Лео прозвучал непривычно тихо, без обычных властных или задорных ноток. И к Нику тоже ревную. Я вижу, как он старается чаще быть с тобой. Я не удивлюсь, если узнаю, что это он выпросил у шефа тебя для ведения расчетов. И что его устраивает один человек вместо двух, так как времени это займет, в два раза больше, и, можно будет продолжать, эти бесконечные обсуждения с тобой… Я правда ревную.

Женька смотрела на Лео во все глаза и не знала что ответить. Еще год назад она могла быть счастлива от таких слов, а сейчас… Черный Принц, Юшенг, Ник, Лео… Все пронеслось в голове за один миг меняющимися картинками. Что происходит? Что делать? Какова ее роль в судьбах этих людей? И если с прошлым было все более-менее ясно – отсекать неприятности и давать энергию для созидания, то будущее, то есть настоящее… (тьфу… как во всем этом разобраться, не уехав кукухой), выглядело весьма туманно. И да, Ник определенно имел свои цели и не скрывал их – быть как можно больше времени с Женькой. Он сказал ей об этом.

39.

Юшенг ходил по комнате из угла в угол, как раздраженный зверь, Лей Чень, его личный слуга, оруженосец, охранник и поверенный отступился от того, чтобы выяснить причину странного поведения хозяина и вышел за дверь. Гостям выделили отдельный гостевой домик, красивое место недалеко от дворца. Ван Со был так щедр и благороден, что предоставив дом для проживания предложил и слуг для помощи, так же, как и охрану. Хань Юшенг отказался – людей хватало, а чужих глаз и ушей не хотелось.

Из головы не выходила Чжен. Юшенг понимал, что рискует не только утратить милость императора прознай тот про думы в его голове, но и саму голову. Сам бы так поступил. Но отказаться от возможности поближе познакомиться с наложницей императора не мог. Это было выше его сил. Это было внезапное наваждение, как тот ледяной ветер, что он почувствовал перед тем, как увидел девушку. И из всего произошедшего за эти два, насыщенных событиями дня, холодный ветер был тоже волнующей мыслью. Его не почувствовал больше никто. Ни один человек из свиты и даже верный Лей. Именно для того, чтобы узнать, что за поток воздуха и откуда он, Хань Юшенг и помчался на лошади вперед один, увидев падающую Чжен.

– Интересно, что она сейчас делает в своем дворцовом домике? Юшенг опять и опять думал о Чжен. В какую-то минуту он с удивлением осознал, что совершенно четко знает, более того, уверен, что Чжен… что ее нет сейчас нигде. Ни в своих покоях, ни во дворце. Откуда пришло это знание, он понять не мог, но был в нем совершенно уверен.

– Все, так больше нельзя. Надо навестить ученых. Книга всегда заполняет голову благородными и правильными мыслями, даже если в ней есть другие думы. Пойду, сравню манускрипты, попрошу переписать самые интересные. Отвезу в дар Го Жуну – дядя оценит. Да и библиотеку своего дворца пополним. Начну с книг и документов о ведении крестьянских хозяйств, дядя, то есть император, сейчас здорово озадачен проблемой нищеты и благосостояния этих низких сословий. Может быть я привезу ему новые идеи из мудрости древних.

Юшенг подошел к небольшому столику с кувшином и чашами, налил вина в одну из них и в два глотка осушил. Набор для вина был целиком из тончайшего китайского фарфора, Юшенг счел это за признак уважения, так как продавались такие вещи с его родины весьма дорого. Впрочем, в уважении императора можно было не сомневаться. Выделенные для гостей покои богато украшались портьерными тканями в виде перегородок посреди комнат, удобными пуфами, подушками и затейливыми картинами. Все было уютно, комфортно и очень богато.

Хань Юшенг привык к определенному уровню роскоши, он воспитывался при дворце и император являлся его дядей, то есть маминым родным братом. Мамы не стало довольно рано, но жены и наложницы дяди заботились о нем так же, как и о прямых наследных принцах. Он получил полное образование, обучался боевым искусствам, каллиграфии, умел играть на цитре, в шахматы и отлично скакал на лошади. В свои двадцать четыре, считался завидным женихом, обращая на себя внимание местных красавиц. Царский трон никогда не манил Юшенга своей властью, так как подрастал родной сын императора, и он уже был назначен Наследным принцем, но должность министра или генерала армии дядя ему обещал. Обещал через некоторое время после успешного выполнения миссии мира в Корё. Го Жун также сказал, что его дочь от одной из наложниц – Чо Люн проявляет интерес к Хань Юшенгу и возможно он станет королевским зятем.

Юшенг хорошо знал Чо Люн – молодая и привлекательная девушка мило краснела при встречах и прятала глаза. В раннем детстве, когда мальчикам и девочкам дозволялось гулять вместе, они провели немало счастливых часов в беззаботных играх, хотя она была значительно младше, но это время давно прошло, и Чо Люн выросла, девушки вырастают быстро, потерявшись в глубинах дворца. Один раз она с ним заговорила – голос напоминал перелив колокольчиков, это звучало красиво. Ее блестящие черные волосы всегда были распущены и затейливо украшены, как и положено молодым девушкам на выданье. Только при замужестве они уберутся в сложную высокую прическу. Чо Люн действительно превратилась в красавицу, но она не задевала струн души. Даже улыбаясь, заливаясь румянцем и касаясь рукавом платья его руки, проходя мимо – она вызывала лишь симпатию. Подруга детства, очень красивая, очень милая.

«Это моя женщина!»,– опять зазвучало в голове Хань Юшенга. Сердце забилось лишь при одном воспоминании о ней. Женщина императора на его руках – он помнил тепло ее тела и удивление, когда увидел открывшиеся глаза серого цвета. Вспомнил, как не хотел выпускать ее из рук. Как не чувствовал ее веса, а только смотрел на очень светлую кожу и подрагивающие ресницы. Как услышал странный голос, не такой нежный, как у большинства девушек, но такой волнующий. И ощущение, что время остановилось. И поток воздуха, закрутивший крошечные вихри на дороге, затягивающие сухие травинки и пыль. Холодного воздуха, который вдруг стал теплее.

40.

В комнату Хань Юшенга постучали, и вошел Лей Чень. Его обрадовало то, что господин уже не метался, а спокойно сидел на диванчике, пил вино и о чем-то думал.

– Господин, слуга императора Ван Со передал, что вас ждут во дворце для личной беседы с императором. И что лучше поторопиться, император вас ждет прямо сейчас. Лей Чень поклонился и вышел. Сегодня он хотел попадаться на глаза хозяину как можно реже, несмотря на то, что отношения между ними были скорее, дружеские, чем как между хозяином и слугой. Слишком часто Лей Ченю приходилось прикрывать спину Хань Юшенга и слишком многим не нравилось, что его хозяин – хоть и второй, но претендент на трон, так как при любой трагической случайности, которая может произойти с назначенным Наследным принцем китайской империи Чжоу, следующим избранным может быть он. Самым недовольным в раскладе наследования трона был тридцатилетний Хан Мён, племянник императора. Лей Чень пресекал уже не одну интригу с его стороны и был уверен, что они еще не закончились

Отложив поход в библиотеку до более удобного времени, Хань Юшенг поспешил во дворец. Странное и неожиданное приглашение было не похоже на приказ, но и просьбой тоже не являлось. Лей Чень шел рядом и не мог сказать ничего более того, что уже было произнесено. Теплый ветер прошелся по лицу Юшенга и он совершенно отчетливо представил Чжен в покоях с розовыми и салатным пологами.

Несколько минут проведенных у дверей дворца дала возможность главному евнуху императора доложить об их приходе, а им – отдышаться, так как быстрая ходьба немного утомила. Оба воина были приучены и к конным, и пешим длительным переходам, но сильная жара делала свое дело. Хотелось скорее оказаться в прохладе хорошо проветриваемых и вентилируемых помещений. Наконец двери дворца открылись и их пригласили внутрь.

– Десять тысяч лет жизни императору и благополучного правления Сыну неба желает Хань Юшенг, посланник императора Го Жуна. Стандартное приветствие, обязательные глубокие поклоны – этикет в императорском дворце должен соблюдаться неукоснительно, это обязательное правило.

Ван Со поднялся с тронного кресла, спустился к Хань Юшенгу, жестом попросил подняться с колен и похлопал по плечу.

– Хань Юшенг, знакомство с тобой оказалось весьма интересным и совсем не в тронном зале. Я не знал кто ты и был не очень вежлив. Тем не менее, я благодарен за помощь, вовремя оказанную Чжен, она рассказала мне об обмороке. Я подумал, что пришло время представить вас друг другу в менее формальной обстановке, чем праздничные церемонии, чтобы уладить все недомолвки и недопонимания от произошедшей встречи. Благородная наложница пятого ранга Чжен ждет нас на чайную церемонию в своих дворцовых покоях.

Хань Юшенг ожидал чего угодно, но не такого предложения. Он сможет увидеть Чжен и это будет с разрешения императора. Видеть и говорить с женщиной, которая его волнует.

Дорога до дворцового домика Чжен была недолгой, прямо через сливовый сад проходили песчаные и каменистые дорожки, украшенные красивыми пышными кустарниками и небольшими клумбами с цветами. Стайки девушек-служанок то и дело кланялись в приветствиях, спешили по поручениям своих хозяев. Яркое солнце и никак не спадающая жара указывали на то, что до вечерней прохлады еще не скоро. Еще несколько минут и вся процессия, состоящая из Ван Со, Хань Юшенга и слуг прибыли к дворцовому дому Чжен. Бай Ён ждала гостей и поспешила предупредить хозяйку.

– Ваше Величество император Ван Со, господин представитель китайской династии Го Жуна – Хань Юшенг, Благородная наложница пятого ранга Чжен желает вам…

– Чжен, я просил без формальностей, когда мы одни. А мы одни и я хочу, чтобы ты воспринимала Хань Юшенга, как моего друга. Пора забыть о недоразумении между вами. Это вестник мира на пять лет между нашими государствами. Во времена постоянных войн и защите своих территорий – это очень важно. Жаль, что пока на пять. Я бы хотел дольше. Торговые пути с Китаем, «Шелковый путь» стоят того.

Слушая эти слова, Женька рассматривала человека, который был не то, чтобы ее спасителем, от обмороков еще никто никогда не умирал, но скорее неравнодушным прохожим. Причем его неравнодушие явно прочитывалось некоторой растерянностью на лице. «Почему он смущен? Почему рассматривает меня украдкой? Ой… Ксяо Ли ведь говорила… этикет…», – Женька опустила любопытные глаза. Ван Со захохотал.