Читать книгу: «Это всё я», страница 5

– Они никого не убили?

Тело моё испуганно напрягается, невольно накрываю ладонью браслет на запястье, будто ища в нём поддержку. И получаю её. Совсем крошечную, но получаю!

– Нет! – мгновенно реагирует Вадим и взгляд его возвращается ко мне. – Не успели. Огрызались, конечно, знатно, пока их ловили, но навредить никому не смогли.

Судорожно вздыхаю, опустив голову. В моей жизни слишком мало хороших новостей. Эта была хорошей. Облегчение растекается по мышцам, позволяет расслабиться. Только сейчас понимаю, насколько устала. Или по-прежнему не отпускают успокоительные? Но так хочется спать!.. Впрочем, тело не спрашивает, хочу ли я бодрствовать. Сознание гаснет вместе с закрывающимися глазами.

– Сочувствую твоей тьме, – слышу я юношеский голос, наполненный взрослым сожалением.

И засыпаю.

Глава 5. Вне контроля

Бьёт мелкая дрожь. Стараюсь приручить её. Пальцы не слушаются, но одна за другой пуговицы чёрной рубашки покоряются. Тай стоит спиной и мерно дышит. Завидую его спокойствию. Внутренности сводит от приглушённых голосов и шагов с улицы, которые давно не моя реальность, но по-прежнему его.

Мне предстоит встретить всех, что считают меня вруньей. Предстоит почувствовать кожей взгляд каждого. Что я увижу в их глазах? Раньше было всё равно. Раньше я бы демонстративно расправила плечи и вздёрнула подбородок. Сейчас у меня нет права бросать подобные вызовы. Все силы уходят на то, чтобы заставить себя двигаться.

– Долго ещё? – звучит спокойно голос Тая, но я вздрагиваю.

– Почти всё, – мямлю, проглатывая почти выскочившее сердце.

Я снова в чёрном. На мне штаны из плотной ткани с карманами и строгая рубашка. Когда-то я гордилась ими, но вне заданий всегда носила каблуки, джинсы и светлые блузы. Сейчас мне неуютно. Чувствую себя простолюдинкой, натянувшей королевское платье, которое не заслужила.

– Ты будешь всегда один со мной? – хочется как-то заполнить тишину, отвлечь внимание от того, как я копаюсь с рубашкой вечность.

– Что тебя смущает?

Раньше я бы сказала, что голос Тая звучит грубо. Теперь говорю иначе: он звучит справедливо.

– Тебе нужно спать. Есть, – еле слышно выдавливаю, желая провалиться или хотя бы забрать вопрос обратно. Почему я никогда не интересовалась магией? Откатить бы время на считанные секунды! Их хватило бы, чтобы не чувствовать себя дурой.

– Не переживай, мне найдут напарника.

«Да, конвой пополнится», – предательски проскальзывает в голове. Стыдно за собственные мысли! А они продолжают крутиться. Что-то внутри кричит, что вот она, их позиция: от меня нужно защищать. Но разве не разделяю я её?

– Я справлюсь, – шепчу беззвучно, чтобы Тай не услышал, но почувствовало тело. – Справлюсь, справлюсь, справлюсь.

Почему-то продолжаю использовать эту неработающую мантру с завидным постоянством. Может, когда-нибудь я произнесу её столько раз, что кто-то наверху сжалится? Может, какая-то сила устанет от бесконечных самовнушений и сделает так, чтобы я справилась, лишь бы только уже заткнулась?

Тянуть дальше не имеет смысла. Последняя пуговица поддаётся. Заправляю рубашку и подхожу к Таю, избегая отражения в зеркале, тот мельком смотрит на меня. В его глазах мелькает любопытство и… оценка?

«Ты серьёзно думаешь, что кому-то интересно тебя оценивать?» – осаживаю саму себя и двигаюсь следом за Таем на ватных ногах. Я будто сплю. Вокруг дымка, воздух из зримых крупиц. Стараюсь хотя бы выпрямиться, заставляю голову держаться прямо. Вряд ли это помогает не выглядеть жалко проклятой девочке, погубившей столько жизней. Вряд ли это спасёт. И уж точно не позволит стать невидимкой.

И снова жалею, что не выучила хотя бы одно камуфлирующее заклинание.

Вакуум, что я чувствую, воплощается в жизнь. Всё стихает в пределах взглядов, что до меня дотягиваются. Воздух трещит от напряжения. Моего? Их? Я не понимаю, что чувствую. Я устала чувствовать. Я онемевшая гора мяса. Я хотела бы знать, что они думают обо мне, но для этого нужно заглянуть в глаза, что провожают, пока мы с Таем идём… куда?

Не могу заставить себя оторвать глаз асфальта перед ногами. Я сворачиваю за Таем почти наощупь, по чудом подавшей голос интуиции. С ужасом обнаруживаю себя на пороге столовой. Россыпь прямоугольных столов с серыми столешницами на металлических ногах примерно наполовину заполнена людьми. Столов тут, кажется, двадцать. За каждым умещается шесть человек. Сто двадцать делим на два. Шестьдесят пар глаз впивается в меня, а Тай даже не думает сбавлять шаг. Хочется спросить, замечает ли он хоть что-то? Но я не спрошу.

Он идёт к столу у окна вдалеке. Через весь зал. Мои внутренности перекручивает, дышать всё сложнее. Больше не могу заставить плечи распрямиться под вниманием множества людей в чёрной форме. Такой же, в какой сейчас я. Только они носят её по праву, а я…

– Предатель.

Сказано тихо, но я хватаю пренебрежительный плевок всем естеством.

– Она не отключилась в эфире, – летит следом сомнительно, но продолжения я не узнаю.

Мы с Таем достигаем конечной точки путешествия. Он опускается за стол, на котором уже ждут тарелки с густым супом, картофельным салатом и пузатым чайником чая. Робко сажусь напротив. Тай не смотрит на меня, он принимается за салат с непроницаемым лицом.

– Через какое-то время они успокоятся, – кидает он между прочим, будто говорит о погоде. – Голодовка не поможет, так что обедай.

Он отвечает на тот самый неозвученный вопрос. Он всё видит, всё замечает. Я же киваю и послушно принимаюсь за суп, но ком в горле мешает есть. Лучше бы тюрьма. Если бы только я могла выбирать участь! А разве не могу?

– И что дальше? – хотелось бы добавить смелости, но вопрос звучит робко.

– Поедим и побеседуем, – а вот в голосе Тая появляется жёсткость. – Так что можешь потихоньку вспоминать, чем занималась с Патриком последние полгода.

Могу только надеяться, что он не увидел, как я дрогнула. Но мракоборцы всё подмечают, мне ли не знать. У них я училась ловить все микродвижения собеседника, малейшее изменение в выражении лица в ту долю секунды, когда ты ещё не способен обрести контроль. Мы медленно подбираемся к допросу, как бы не вуалировал предстоящее Тай.

У меня будет два надсмотрщика, пусть меня и не называют пленницей. Я по-прежнему под подозрением. Я по-прежнему опасна. На мне всё ещё горит печать «Предатель». Они просто выбрали другой способ держать меня под стражей. Такой, чтобы я не захотела сбежать. Но бежать больше не с кем. Некому больше из раза в раз вытаскивать из пучины проклятья. Мне не унести одной эту ношу, потому что скинуть её могу только ценой чьих-то жизней, но пока храню свою. Пока ещё.

– Привет!

Вытягиваюсь в струну и удивлённо смотрю на легко приземлившегося к нам за стол парня с волнами лохматых русых волос. Он с любопытством смотрит на меня несколько секунд и переключается на Тая.

– Теперь ты с ней? – спрашивает незнакомец с подковыркой.

Я знакома почти со всеми из пограничного отряда. Кроме него. Я могла не знать его только при условии перевода, потому что полгода слишком маленький срок, чтобы в отряде появились новенькие. Тай закатывает глаза. Уверена, он знает, кто это и не в восторге от новой компании.

– Да. Пока с ней.

– Класс! – восторженно заявляет незнакомец и разваливается на стуле. – А я теперь с вами! Андрей, очень приятно.

Он любезно протягивает мне руку, чем окончательно обезоруживает. Сжимаюсь до размеров стула, снова желая стать невидимой. Или провалиться под землю. Пожалуй, последнее надёжнее. С мольбой смотрю на Тая. Тот не видит меня. Он не сводит с Андрея глаз, в которых читается злость и немой вопрос: «Ты серьёзно?». Или скорее «Да ты знаешь, кто она?».

Всё же протягиваю руку, потому что Андрей продолжает смотреть на меня и держать свою. Его кожа прохладная, хватка мягкая и быстрая. Кажется, ему важно было хоть как-то коснуться меня. Касание остаётся лёгким покалыванием, а я тут же понимаю реакцию Тая.

– Отлично, – тон Андрея падает до пренебрежения, всё внимание мгновенно переключается на Тая. Теперь я пустое место.

* * *

А дальше самое интересное, то, что расставит всё по своим местам. Допрос. Или как назвал его Тай? Беседа? Остаётся лишь хмыкнуть про себя. Теперь в моём конвое не достаёт только медиума. Как бы медиум тут я, но если они думают, что я верю в нерушимость команды из мракоборца, мага и медиума-предателя в моём лице, то нет, не верю. Я просто вернулась в плен, пусть и в видимость свободы.

– Ты действуешь грубо, – ловлю не предназначающееся мне обращение Тая, как можно тише процеженное сквозь зубы.

Андрей молча отмахивается. Мы входим в серую коробку комнаты для допросов. Здесь всё также: массивный серый стол посередине, стулья с анатомическими спинками и кожаный чёрный диван у дальней стены. И совсем незнакомое ощущение себя, ведь я возвращаюсь в другой роли и должна оказаться по другую сторону, которую раньше занимала лишь в шутку, передразнить уведённого допрашиваемого. Или подразнить Патрика. Патрика?

– Присаживайся.

Андрей предлагает стул не по ту сторону стола, которую я ожидала. Перевожу вопросительный взгляд с Андрея на Тая. Первый смотрит с ухмылкой, второй сохраняет беспристрастность. Сажусь за один из двух стульев для мракоборцев и, кажется, совсем не дышу. Делаю вдох, просто чтобы почувствовать, что ещё могу хотя бы это. Пахнет влажной пылью, немного штукатуркой и почему-то это успокаивает. Возможно, меня успокаивает всё, что не имеет едкого запаха горчицы и привкуса металла.

Всего секунда – и успокоение разбивает призрачный древесный запах с горчинкой. Андрей опускается рядом и поворачивается ко мне, опершись одной рукой о стол.

– Ты знаешь, что красивая? – спрашивает он со шпилькой после того, как внимательно оглядывает меня.

Тай терпеливо вздыхает, чем впервые сдаёт своё отношение, а я удивлённо смотрю на Андрея. Крепко сжимаю руки на коленях. Растерянность – всё, что я чувствую. Тай тем временем устраивается на диване. По-прежнему не нахожу слов, и Андрей тихо смеётся затянувшейся паузе.

– Значит, ты медиум. Служила в пограничном отряде.

– Да. Всю жизнь, – подтверждаю, желая защититься от взгляда его серых глаз, но могу лишь смотреть в стену перед собой.

– Последние полгода была в самоволке, поэтому мы с тобой не знакомы. А я перевёлся четыре месяца назад из Сибири. Это было стихийное решение, если честно. Мне предложили – я согласился. Предвкушал другие горизонты.

Андрей рассказывает с ноткой ностальгии, и я украдкой гляжу на него. Он же по-прежнему глядит на меня, от чего становится неловко.

– Меня хорошо приняли, – продолжает он. – Я быстро освоился, почувствовал себя здесь своим. Психомагам везде рады. А вот как медиума, что теперь открывает порталы вместо того, чтобы устранять, вернули в штаб… Загадка!

Теперь я смотрю на него внимательно, усмиряя проклёвывающуюся злость. Конечно, как иначе ты бы меня прощупал? Психомаги. Ненавижу! Только их ещё на меня не натравливали. Нет, я встречала нескольких таких за свою жизнь, но именно Андрей не вызывает сомнения в причастности к самой мерзкой разновидности магии – манипулятивной. Я могу дать себе обещание больше его не касаться, но уже не спасёт. Он уже растянул нити между нашими сознаниями, но медиум внутри ещё сопротивляется чужому влиянию. Я слишком ясно чувствую, как Андрей незримо щупает мои реакции на его слова.

Хочется обернуться на Тая, чтобы стряхнуть его жгущий кожу взгляд, но не могу заставить себя отвести глаза от Андрея. Ожидаю любого ножа в спину и плотно сжимаю челюсть, заламывая руки.

– Знаешь, я никогда ни единого отпуска не взял! – неожиданно беззаботно бросает Андрей и сладко тянется. – Расскажи, как тебе было за пределами отряда?

Раздражение проходит волной. Ненавижу лицемерие. Просто кинь мне в лицо привычный список вопросов и обвини в предательстве! К чему прелюдии и псевдодружеские разговоры?

– Я…

– Чай! – вздрагиваю от того, как внезапно он меня перебивает. – Или кофе? Что ты хочешь?

Он наклоняется ко мне и с искренним любопытством смотрит в глаза. Открываю и закрываю рот, Андрей же вскакивает и выходит из комнаты, так и не дождавшись ответа. Нервно откашливаюсь и оторопело смотрю на Тая. Он не скрывает веселья, которым искрятся ставшие ярче обычного зелёные глаза. На губах играет кривая ухмылка, он раскинул руки по спинке дивана и закинул ногу на ногу.

– Что… – пытаюсь собрать мысли в кучу. – Это нормально?

Только это и могу спросить, а ответом становится громовой смех Тая. Он пронзает меня также, как и мрачная серьёзность, что полностью отвоёвывает мужчину в следующий миг.

– Не ведись, – скрипит он сурово и подёргивает ногой.

Я не понимаю смены настроений. В груди бьётся тревога. Она разрастается, давит грудную клетку, выдавливая рёбра. Задыхаюсь. Слёзы жгут глаза, но плакать сейчас подобно поражению. Я итак проиграла с треском всё, что могла. Только не этот бой, пожалуйста! Выдержи!

Выдержи. Выдержи, молю.

Дышу заученно на четыре счёта. В полной растерянности не понимаю, что происходит. Тай не пытается объяснить, хотя Андрея нет достаточно долго. Со мной только «Не ведись» с паническим привкусом металла. Нет, нет, без горчицы. Не в прямом смысле. Металл внутри меня. Он холодит внутренности неизвестностью.

Когда Андрей возвращается с тремя чашками чая, Тай перебирается за стол. Он опускается на тот самый стул, на котором обычно сидит допрашиваемый. Он наваливается на поверхность и с подозрением наблюдает за психомагом. Тот уже победно расположил чашки.

– Чуть руки не сжёг! – отшучивается Андрей. – Думал, уроню. Но не уронил.

Он снова сама непосредственность. Будто мы не в комнате допросов, а у него в гостях, а его обязанность – вести непринуждённую беседу. Только гостем я себя совсем не чувствую.

– Угощайтесь, – он подхватывает чашку и кивает нам на свои. – За знакомство!

Психомаг салютует чашкой, нюхает содержимое, вглядывается в него и морщится. Тай нехотя поднимает свою, я следом робко беру свою. Следом же за Таем делаю маленький осторожный глоток. Чай не кажется таким уж горячим.

– Ну вот, сразу уютнее как-то стало.

Андрей растекается по стулу. Его слишком много в этой комнате. Он заполняет её всю, становится тесно и ещё меньше воздуха. Я итак почти не дышу. Тай в позиции наблюдателя. По нему не понятно ничего. Внимание Андрея полностью захватывает его чашка. Он продолжает разглядывать содержимое. В руках Тая появляется откуда-то гремящий холщовый мешочек. Он открывает его и достаёт плоский округлый камушек. Что-то внутри тоскливо тянет, когда я вижу на камне, что он кладёт перед собой, руну. Она похожа на причудливую «В» с острыми краями. Тай достаёт следующую руну. Разглядывает и кладёт рядом с первой скошенную «П». Следующая, которую он выкладывает, тоже похожа на «П», только боком и с изогнутыми лапками.

– Вот они, – гордо кидает Андрей, – маги символов. Даже став мракоборцем не отказываются от знаков, да?

Кажется, он его по-доброму подначивает, а Тай слабо улыбается, на миг оторвав взгляд от рун. Андрей наклоняется и смотрит сосредоточено.

– И что говорят руны?

– Что мы в подвешенном состоянии, но ясность близко, – раздражённо кидает Тай, смахивая камушки обратно в мешочек.

– Ничего определённого, – повернувшись уже ко мне, заключает Андрей. – Так что, приземлимся и внесём ясность?

Мерно дышу. Кажется, впервые глубже ключиц.

– Я не хотела быть пленницей. Точнее… мне было всё равно, если бы меня просто держали под замком, но лишь бы искали выход. Но никто ничего не пытался сделать. Я хотела снять проклятье, Патрик помог мне сбежать.

Я говорю спокойно, а внутри растекается тепло. Рука машинально тянется к чашке, делаю ещё глоток.

– Патрик маг? – уточняет Андрей.

– Да. Он использовал защитные заклинания, чтобы нас не смогли выследить.

– Когда случались приступы, что вы делали?

На спину будто снова опускается кнут. Смотрю в упор на Тая, которому принадлежит вопрос.

– Патрик защищался, ждал, когда всё прекратится. Потом посылал сигнал в погранотряд и откачивал меня.

– В общем, позволял демонам прогуляться, – очередной кнут принадлежит Андрею. – А проклятье? Что это за проклятье?

– Откуда мне знать? Это так никто и не выяснил.

– А ты?

– И я не смогла.

– С чего ты взяла, что это проклятье?

– А что тогда?

– А какие предположения?

Тай лишь наблюдает наш словесный пинг-понг. Я же пропускаю мяч. Ну какие у меня могут быть предположения? Делаю ещё глоток чая, чтобы заполнить паузу.

– Больше не пей, – неожиданно звучит Тай.

Он отодвигает от меня чашку и кидает недовольный взгляд на Андрея, в глазах которого проскальзывает превосходство. Непонимающе смотрю на чашку, но ничего не говорю.

– Значит, – возвращается к разговору Андрей, – ты продолжаешь утверждать, что не заключала контракт.

– Если бы я его заключила, то помнила бы, – замечаю едко.

– Чтобы врать, не обязательно забывать.

И вот снова, здравствуй, дорогой психомаг! Тон Андрея наполняется надменностью и отвращением, в глазах появляется жёсткость. Вот она, твоя суть. Ты больше не обманешь меня ни разговорами по «душам», ни подношением в виде чая. Никакой дружелюбный тон не спасёт.

– Я не вру!

Тепло превращается в жар и несётся яростью по венам. С ужасом обнаруживаю себя вскочившей со стула и опрокинувшей стол одним движением. Я просто подхватила столешницу и дёрнула! Тяжело дышу и пячусь. Тай успел отскочить, а Андрей заливисто хохочет и аплодирует.

– Ну наконец-то! – довольно провозглашает он. – Наконец-то ты перестала строить жертву обстоятельств!

– Андрей! – рычит Тай и опасно нависает над ним.

– Да ладно, брат, остынь. Это мои методы. Мне дали зелёный свет.

Я абсолютно сбита с толку. Я даже не знаю, чем больше: возвращением беззаботности к психомагу или…

– Брат?

Мракоборцы никогда не опускаются до фамильярностей. Никогда.

– Да, – вижу, как Тай с трудом возвращает самообладание и выпрямляется. – Мы двоюродные братья.

Он смотрит мимо меня, будто проваливается внутрь размышлений.

– Четыре месяца назад погибли дядя с тётей, – серьёзно говорит Андрей, глядя на Тая. – Я приехал поддержать брата, который потерял родителей. И, конечно, проводить их в последний путь.

Если бы в его словах не было столько скорби!.. Сердце сжимается. Бледной тенью бреду к дивану и сажусь на него, избегая смотреть на Риску. Я задыхаюсь. Я не могу. Я трещина, огромная трещина в этой вселенной, через которую в неё сыпятся проклятые твари. Во мне каким-то образом сквозит боль Тая. Я просто чувствую её внутри, проживаю, пропускаю сквозь, садню ею. И ничего не могу сделать.

– Прости за чай, – беззаботно бросает Андрей куда-то в пустоту. – Мне нужно было поднять градус жертвенности до градуса агрессии.

Я снова не знаю, кому верить, а в ком сомневаться. Глубоко вдыхаю, стараясь удержать равновесие. Всё становится совсем непонятно. И с чего я взяла, что допрос всё расставит по своим местам?