Читать книгу: «Через Суть Сердца. Книга 1. Апокалипсис», страница 4

V

В крепости было тихо и спокойно. Все, кроме ночных стражников, уже спали, и мне тоже нужно было позволить себе отдохнуть, но я никак не могла расслабиться и, вдобавок ко всему, боялась, что мне будут сниться дедры и вироточины. К счастью, этого не случилось. Я уснула прямо в кресле у окна, и мой сон не таил в себе кошмаров реальности.

Утро было таким же свежим, как и вчерашнее, и мне совсем не хотелось никого видеть, разве что только, своего брата. Но он правил далеко на севере, на другом конце королевства, охраняя наши владения от недружественных морских соседей. Хотя они с прошлого лета так и не приплывали к нашим берегам, и даже вдалеке их корабли никто не видел. Интересно, у них тоже появились вироточины? Скорее всего.

Я умылась и надела на себя свободные шёлковые штаны, привезённые торговцами из Асфринийи в дар «северной белой принцессе». Это было ещё до этой войны, до вироточин, до уроков Сэра Дардиона… в прошлой жизни. Помню, как я беспечно радовалась целому сундуку экзотических обновок, пёстрому ларцу с разнообразными украшениями тонкой работы и негранёным самоцветам, лежащим рядом с ним на бархатных подушечках. Мы с Карин несколько дней перебирали камни и одежду, и я многое подарила ей. Хотя бы потому, что цвет ткани подходил ей больше, чем мне, или размер и крой украшали её фигуру, а на моей, недостающей в груди и бёдрах, болтались, как мешок. Всех этих даров было слишком много лишь для одной меня, поэтому я только радовалась, видя, как Карин носит эти украшения и вещи.

Поверх простой рубашки я надела короткую безрукавку и убрала волосы, надеясь, что ни одна из служанок не застукает меня за этим. И вообще, что они не узнают, что я ушла из своих покоев.

Сложив записи в сумку, я выскользнула во двор и, озираясь по сторонам подобно вору, прошла на кухню. Есть хотелось, но не хотелось ждать или приказывать. Просто попросить и сесть за стол вместе со стряпухами и их маленькими помощниками.

Детей в крепости было очень много – крестьяне привозили их со всех окрестных деревень надеясь, что здесь, при королевском дворе, они будут в сытости и безопасности. Так и было, но никто из них просто так не ел свой хлеб – для каждого находили работу. Надолго ли? Как долго мы сможем держаться?

– Принцесса Орфелана. – Старшая повариха лишь оторопело развела руками, не смея ничего сказать мне ни по поводу моего вторжения, ни по поводу внешнего вида.

– Можно я посижу здесь?

Моё желание убежать от всего непреодолимо душило меня, но здравый смысл умолял не покидать крепость. Поэтому я пришла сюда. В место, где круглый год жарко от неугасающих печей и огромных котлов и где всегда пахнет сушёными травами и свежеприготовленной едой.

– Я не смею указывать вам, госпожа, – ответила она, боязливо поклонившись. – Желаете, я подам завтрак? Или, может, приготовить что-нибудь для вас?

– Спасибо, есть что-нибудь уже готовое? – спросила я, устраиваясь за столом для замешивания теста. Повсюду была мука и казалось, что белое крошево настолько уже въелось в дерево стола, что не вытрешь никакой щёткой, не смоешь никакой водой, но меня ничего не смущало.

– Да, госпожа.

Кухарка подозвала расторопную девочку в белом фартучке и косыночке, и та ловко вытерла стол передо мной, а затем принесла мне добрую кашу на молоке с хлебом на кромке и большим куском масла, тающем посередине, а также тыквенный сок.

– Благодарю, – вежливо отозвалась я.

Тщательно пережёвывая хлеб с зёрнышками, я чувствовала, что своим присутствием нарушаю их привычный порядок. Что же, мне больше не десять лет, чтобы все слуги относились ко мне, как к родной дочери, а не как к принцессе.

Закончив с едой, я ещё раз поблагодарила стряпух и вышла из душного помещения, ощущая, будто мне нет места в замке. Воздух на улице приятно холодил мои щёки, румяные от горячего воздуха в кухне; солнце стояло высоко в небе, безразлично наблюдая за ничтожными смертными, не смеющими прямо взглянуть на него, как на единоправного царя всего сущего; лёгкие белые облака лениво плыли по синему летнему небу.

Я растерянно бродила, наблюдая, как придворные занимаются своими делами. Замечая меня, они кланялись, а потом продолжали работу, так и не дождавшись, что я обращусь к ним с приказом или ещё с чем-нибудь. И вдруг меня осенило. Я как будто снова заметила свою сумку, в которой были сложены записи Сэра Дардиона и мои собственные.

В одном месте в крепости я точно не буду лишней.

Свободно пройдя мимо стражников, краем глаза наблюдавших за лабораторией, я вошла внутрь и глубоко вдохнула пряный запах стерилизующего отвара. Я чувствовала, что во мне что-то сломалось, но мне не было до этого дела. Окинув взглядом холодный каменный коридор, я открыла дверь в помещение с дедрами.

По одну каменную стену с высоко расположенными узкими горизонтальными окнами стояли клетки. Некоторые с крупным мечущимся зверем внутри, другие пустые. Напротив них, на другой стене, висело оружие. Я подошла к ней и сняла тяжёлый арбалет, взяла со стола несколько бронебойных болтов к нему и зарядила один.

Ни одного из дедров мы не хоронили – всех как можно быстрее сжигали, с самого начала. Разлагаются ли они? За какое время? Почему мы не пытались это выяснить?

Зайдя за яркую известковую линию безопасности, начерченную на полу для слуг, я положила остальные болты на пол и вскинула арбалет на плече, оценивая его вес.

– Ты хочешь жить, мерзкая тварь?

Дедр метался, пытаясь протиснуться сквозь прутья клетки.

– Конечно, ты ведь даже не понимаешь меня.

Он никак не реагировал, продолжая возню.

– Или понимаешь, но твоё тело, охваченное скверной, не позволяет тебе ответить. – Я с жалостью прижала арбалет к плечу и прицелилась. – Я освобожу тебя.

Болт пробил череп дедра, откинув от переднего края клетки всю тушу, и пригвоздил его голову к каменной стене. Монстр затих, последние силы ушли из его лап, и тело мертвенно обмякло. Другие ничего не заметили, или им было плевать друг на друга. Я иногда даже сомневалась, чувствовали ли они кого-то, заражённого скверной? Почему объединялись в стаи? По какому импульсу нападали? Всё это было пока совсем непонятно.

Также мы не знаем, едят ли они друг друга. Потянув рычаг возле клетки, я стала поднимать перегородку. Живой дедр, сидевший смежной клетке, мешал мне, дёргая за створку и расшатывая её.

– Угомонись же! – вскрикнула я, резко отпустив.

Железная перегородка с грохотом обрушилась на каменный пол, прищемив конечности мечущемуся животному. Он выдернул их из-под холодного металла и продолжил биться о прутья и просовывать сквозь них когтистые окровавленные лапы. Я опустила арбалет на пол рядом с болтами, и на этот раз взявшись за рычаг двумя руками, со злостью потянула его на себя.

Когда мне всё-таки удалось поднять перегородку над клеткой, я закрепила цепь и, тяжело дыша, отошла за белую линию, наблюдая за живым и мёртвым дедрами, находящимися теперь в одной клетке. Живой неистовствовал на всём доступном ему пространстве, гремя дверцей, которая находилась возле трупа, и топча его каждый раз, когда тело попадалось на пути.

Что-ж, сразу он есть его не стал. Я вернула арбалет на место и, захватив маленькую птичью клетку с белкой, направилась в свой кабинет. Впервые за всё время маленький чёрный зверёк показался мне до отвратительного грязным: высохшая глина пятнами покрывала всю шерсть и лапки с маленькими острыми коготками, голова была в давно спёкшейся крови, а пушистая длинная шесть на хвосте свалялась.

Поставив клетку на стол Сэра Дардиона, я взяла кованное блюдо для омовения рук и зачерпнула в него отвар из бочки в углу. Белка привычно верещала тонким срывающимся голосом и царапала лапками по прутьям клетки. Я поставила блюдо возле неё, и животное стало тянуть к нему лапки, пытаясь дотянуться и зацепиться.

– Ты хочешь туда, правда?

Дедры всегда тянули лапы и зубы ко всему живому и не живому, что приближалось к их клеткам, но даже зная это, я умилилась реакции маленького зверька.

– Сейчас мы тебя вымоем, – ласково проговорила я и подняла клетку за цепь.

Белка на мгновение затихла, когда я стала опускать её в воду, а потом с новой силой, в панике, пытаясь забраться наверх и скользя лапками по прутьям, стала метаться и пронзительно кричать.

– Тебе не может быть больно, – строго сказала я, морщась от брызг, которые неизбежно попадали мне на лицо и одежду. – Все проповеди о том, что дедры боятся святой воды – вымысел церковников, чтобы успокаивать беззащитных деревенщин!

Отголосками разума я осознавала, что несчастное животное и в здоровом-то состоянии меня не понимало, а так – и подавно, но не могла сдержать раздражение и злость на весь мир. Клетка помещалась в блюдо наполовину, и выходило, что маленький дедр никак не мог оставаться сухим, но и не захлёбывался. Поняв, что её не топят, белка перестала пронзительно кричать, вернувшись к монотонному неровному сипению и попискиванию. Мутила и расплёскивала воду, в которой медленно размокала грязь.

Я нашла старое длинное перо, которым нельзя уже было писать, и просунула его между прутьев клетки. Белка сначала не заметила его, а потом стала цепляться за кончик и пытаться подтянуть упругие растрёпанные волокна к своей зубастой пасти. Это забавляло меня, но брызги, которые уже замочили мне всю одежду и волосы, всё ещё раздражали. Я вытащила клетку из блюда и переставила на свой стол. Села рядом и продолжила увлечённо щекотать белку, хотя сомневалась, что ей было щекотно. Именно за этим занятием меня и застала Карин.

– Фел… – Её голос осел от ужаса и удивления. – Что ты делаешь?

Я повернулась к двери, отложив перо. Маленький дедр продолжал тянуть к нему лапки сквозь прутья, но теперь не мог достать. Девушка с аккуратно заплетёнными рубиновыми волосами стояла в дверном проёме и настороженно смотрела на нас с белкой. Мне казалось, Карин сейчас обдумывает, стоит ли ей хвататься за оружие, или нет. И сможет ли она убить меня, если придётся. На воительнице была бесформенная зелёная накидка из шерсти и тёмные тренировочные шаровары. Наверное, заходила в мои покои, чтобы пригласить на тренировку, и не нашла меня там.

– Ответь мне! – Её голос звенел от напряжения.

– Я искала место, где мне будет спокойно, – негромко сказала я, и Карин выдохнула с облегчением. – Я настолько отвратительно выгляжу, что ты подумала, что я заразилась? – спросила я и оглядела свою забрызганную одежду и руки.

– Мы искали тебя, опасаясь самого страшного. – Девушка осторожно подошла ко мне, смотря на дедра в клетке возле моего плеча. – Эти столбы у входа и не поняли, что переполох был из-за тебя. Молчали, пока я с твоими служанками и стражей пробегала мимо. После кухарок никто не говорил с тобой.

– Я не думала, что все будут так беспокоиться.

– Ты можешь заткнуть эту тварь? – раздражённо вскрикнула Карин, и я вдруг снова стала слышать шум от белки, который давно стал для меня фоном.

– Я могу её унести, – почти обиженно ответила я и встала.

Карин с подозрением смотрела на меня, пока я проносила клетку с миниатюрным чудовищем мимо неё. Когда я вернулась, девушка оглядывала комнату. Её недоумённый взгляд упал на мокрый стол Сэра Дардиона и блюдо с мутным раствором на нём.

– Ты так и не ответила, чем ты тут занималась? – требовательно спросила Карин.

– Думала, – ответила я. – Знаешь, мы и понятия не имеем, разлагаются ли они, сколько живут без скверны… – Я вздохнула не договорив. Подруга не понимает меня.

– И поэтому ты мыла белку?

– Мы знаем только, что они отказываются от нормальной еды и никогда не едят тех, кого убивают, – проигнорировав её вопрос, продолжила я.

– Вы кормили их? – Карин явно была удивлена.

– Да, – ответила я, заправляя за ухо выбившуюся прядь. – Они едят только если пропитать пищу скверной в соотношении один к трём.

Мне казалось, всё это не может уложиться в голове воительницы. С кем мне теперь обсуждать нашу работу, Сэр Дардион?

– Она была грязной, – развела руками я.

– Что? – Карин встрепенулась, всё ещё держась на некотором расстоянии от меня.

– Белка. Ты хотела знать.

Я не могла никак иначе объяснить свои действия, а потом вдруг меня осенило. И вскочив, я стала судорожно искать дневник моего учителя.

– Что случилось? – скорее заинтересованно, чем обеспокоенно, спросила Карин.

– Какого цвета белки?

– Что? – Девушка была в недоумении.

– Какого цвета белки? – повторила я, чётко разделяя слова.

– Эм, рыжие.

– Правильно, – похвалила её я, листая страницы.

– И что?

– Если мы будем давать лекарство белке, то первые перемены, скорее всего, проявятся в цвете её шерсти! Для этого я мыла её! – Я нашла нужную страницу и ткнула в лицо Карин. – Вот! Здесь записаны результаты всех испробованных препаратов.

Я отбросила дневник на стол и крепко обняла девушку, блокировав неловко вскинутые руки.

– Спасибо тебе, спасибо, спасибо, Карин!

Она была тёплой, очень тёплой, и из-за этого мне совсем не хотелось её отпускать. Я провела всё утро среди камня, возясь в прохладной воде, и вся моя одежда была влажной.

– Я рада, что хоть как-то могу помочь тебе, – сдавленно произнесла девушка. – Но теперь нам лучше привести тебя в порядок, пока придворные не подумали, что ты заразилась.

Расслабив объятия, я посмотрела на Карин снизу вверх. И всё ещё не расцепляя рук, вглядывалась в её глаза. В них читались сдержанное тепло и забота, смешанные с чем-то непонятным мне.

– Просто не приглашай их сюда. – Отпустив подругу, я прошла к своему столу. – Мне нужно работать.

– Ну как же… – растеряно проронила Карин, но больше никак не выразила свой протест.

Она прошла к скамье у стены и тихо села, сняв с себя ножны с кинжалами и сумку. Я лихорадочно выписывала на полуисписанные черновики рецепты лекарств, которые мы ещё не успели попробовать. А затем встала. Карин поднялась следом за мной, ожидая того, что я скажу.

– Мне нужна травница.

Подойдя к шкафу, я стала просматривать, сколько и чего у нас ещё осталось.

– Давай, я передам ей список? – Карин желала быть хоть в чём-то полезной.

Я посмотрела на неё. Девушка неуверенно переминалась с ноги на ногу.

– Спасибо тебе.

Найдя чистый лист и сверяясь с содержимым шкафа, я выписала необходимые компоненты, а затем вручила лист Карин. Она учтиво поклонилась, как полагается перед королевской особой, и это заставило-таки меня оглядеть себя.

– Пойду, переоденусь к обеду, – сказала я.

Карин коротко кивнула и вышла.

В моих покоях меня встретили Айель с кормилицей.

– Принцесса, что с вами случилось?

– Я проверяла, как действует освещённый отвар на дедров.

– И как? – спросила Айель.

– Оно растворилось в нём? – добавила Меридит.

Обе служанки опустили головы, когда я мрачно посмотрела на них.

– Это не демоны, чтобы растворяться в святой воде, – сказала я, – «демонов вообще не существует», – хотела было добавить, но удержалась, так как не была уверена наверняка, существуют они, или нет. Я знала только одно – если демоны существуют, у нас нет против них никакого оружия. Что бы там ни говорили священники, святая вода и священное знамение были не очень правдоподобным оружием, а мечом или стрелами настоящего демона не сразить.

Я покорно вытерпела, пока Меридит и Айель развяжут узлы, которые я запутала в своих драгоценных, по их мнению, волосах, и так же покорно опустилась в благоухающую ванну с жасмином.

– Затяните косы потуже, – лишь попросила я. – Хочу потренироваться вечером.

В соответствии с этим желанием, служанки выбрали для меня невзрачные шаровары и удобную хлопковую сорочку, прикрыв их нарядным верхним платьем, подобающим присутствию при королеве.

– Не знаю, что бы я без вас делала, – сказала я, рассматривая себя в зеркале.

Выглядела я сейчас великолепно, как настоящая принцесса, хотя и не чувствовала себя ей. Мне мешала усталость, которую не мог прогнать ни хороший сон, ни прогулки по королевским садам. И даже Карин не могла. Похоже, отдохнуть теперь получится только тогда, когда мор будет излечен. Ну или когда я умру. Заразившись, как Сэр Дардион, или от зубов дедров, как погибли уже многие воины.

Карин явилась на обед в той же шерстяной безрукавке и безликих шароварах, и никто ничего ей не сказал. Даже мама, до последнего пытавшаяся заставить нас сохранять веками заложенные правила поведения при дворе, сидела молча и оглядывала стол, словно пересчитывая блюда. Наш стол уже не был таким пышным, как раньше.

– Как думаешь, как там Филлипп? – спросила я, обращаясь к отцу. Этот вопрос был выражением моих дневных размышлений. – Давно уже не было весточек из северной крепости. – В моём голосе, как и в моих мыслях, не было беспокойства. Я не допускала, что с братом, моим защитником и будущим королём, могло что-то случиться.

– Дедры на севере появились много позже, так что думаю Филлипп и двор в безопасности. Балтхиор лучше защищён, и они знали, с чем имеют дело, с самого начала. Так что, я полагаю, дела у них идут лучше, чем наши.

– Насколько это вообще возможно, – добавил Сэр Равалон.

– Я скучаю по нему, – подала голос мама. – Без Филлиппа Орфелана совсем отбилась от рук: носит доспехи, сражается с мечом, ведёт себя как мальчишка.

Сэр Равалон мрачно посмотрел на неё, Карин возмущённо сложила руки под грудью, перестав есть, а я посмотрела на папу, ища у него защиты от слов мамы.

– Лучше, когда принцесса может постоять за себя, чем если бы её загрызли, согласись, – сказал папа, и я кивнула в подтверждение его слов.

Мама, как обычно, не подумала о том, что идёт война, и всё, что я делаю – больше необходимость, чем моё бунтарство. Хотя, чувствовать себя небеззащитной приносило мне некоторое удовольствие, и я тренировалась ещё до войны.

Королева раскрыла и закрыла рот, не найдя ответа, как и всегда, когда папа был прав, а затем обиженно уткнулась в тарелку, с показной аккуратностью разрезая мясо на маленькие кусочки.

– Не обижайся, Франни, – с нежностью сказал отец, – ты же знаешь, что это так.

– Принцессе не подобает заниматься ни мужской, ни черновой, ни ремесленной работой, – глядя в тарелку, упрямо произнесла королева, и отец вздохнул. Он понимал, что мама не признает своей неправоты, даже если я мечом защищу её от чудовищ. Даже если в глубине души она сама засомневается или диаметрально переменит своё мнение. Такова уж была моя мама, королева Кертодола.

Я увидела, как Сэр Равалон коснулся плеча Карин, и она уступчиво кивнула, снова взяв приборы в руки. Её взгляд встретился с моим, и на мгновение я почувствовала, будто меня застали за подсматриванием. Но ощущение сразу же ушло, как только девушка вопросительно кивнула и тепло улыбнулась мне. Я покачала головой, так же отвечая ей улыбкой. Сегодня никто за столом не упоминал о дедрах или моей работе в лаборатории, и это радовало.

VI

Все вироточины были похожи друг на друга как одна: розовая жидкость сочилась из земли, точнее, казалось, что она сочится из земли, но если раскопать «источник», то всегда оказывалось, что скверна течёт из ниоткуда, прямо из воздуха! Пока не увидишь своими глазами, в это невозможно поверить, но как только увидишь… перестаёшь сомневаться в том, что существует что-то, чего обычный человек понять не может.

На следующей странице, Сэр Дардион выписал все возможные теории, от религиозного гнева богов и загущения человеческих грехов в состояние скверны, до дыр между измерениями и крови мира. Ни одной из теорий он не отдаёт своё предпочтение. Впрочем, я – тоже. Возможно, это что-то совершенно иное.

Скверна бывает в трёх состояниях: розовая жидкость, очень красивая, с перламутровыми, как раковины устриц, переливами; розовые кристаллы, больше всего напоминающие кристаллы соли, неоднородные, с вкраплениями более светлых и более тёмных частичек; и запах. Запах, по правде говоря, это самое сложное. Его легко почувствовать, животные на него реагируют, но его невозможно конденсировать. При кипячении скверна нагревается и испаряется, пока полностью не исчезнет, как вода, но воду можно собрать на купол котла, где она снова станет каплями и стечёт в ёмкость. Скверна же испаряется бесследно. Возможно, поэтому запах и не опасен – он просто не оседает внутри тела.

За всё время, что длится мор, не было найдено ни одной заражённой птицы или ящерицы, и Сэр Дардион приказал своим слугам принести голубя и тритона. Сами животные есть кристаллы отказались, и тогда он силой влил жидкую скверну им в горло.

Я поморщилась, представляя себе, как Сэр Дардион открывает палочкой клюв птицы, и собственноручно пытается заразить её. Что-то внутри меня сжалось от ужаса. Одно дело убивать заражённых животных, другое – калечить здоровых.

Ни птица, ни ящерица от этого не погибли, и следов заражения также не последовало. И тогда мой учитель отравил рыбу. Уже через день она плавала кверху брюшком, не подавая признаков жизни. «Наверное, задохнулась», – предположил Сэр Дардион.

Я не знала об этом. Скорее всего, мой учитель не хотел, чтобы я видела, как он издевается над живыми существами и, тем более, чтобы участвовала в этом. Он убил их. Своим решением проверить, заражаются ли они, он убил их. Это было ужасно. Хотя, если бы я была рядом, то, скорее всего, не стала бы возражать. Я с самого начала понимала, что судьба всего одушевлённого в мире лежит в наших руках. И какая-то одна птица, ящерица или рыба не стоит того, чтобы жертвовать всем королевством ради их жизни. Тем более, что в любой момент чудовища могли добраться до них и прикончить.

Теперь я полностью была уверена, что дедрами становятся только млекопитающие. Когда я раньше заговаривала об этом с учителем, он переводил тему или говорил: «вот когда заразится, тогда и посмотрим». Возможно, он просто не хотел рассказывать мне о том, что ему пришлось убить этих животных и сжечь их вместе с остальными материалами. Сэр Дардион сделал это для того, чтобы они не заразили никакую собаку или лису, решившую полакомиться голубем или ящеркой. Кроме того, влитая скверна могла в нетронутом виде выйти с помётом или навсегда остаться внутри животного, делая его опасным для других.

Карин вошла в мою комнату и негромко произнесла: «Тук-тук».

– Тук-тук, – зачем-то отозвалась я.

– Мешаю?

– Нет, – закрыв дневник Сэра Дардиона, я отложила его в сторону.

– У меня есть совершенно ужасная, душераздирающая новость, – сказала Карин, и по её тону не было понятно, насколько всё плохо.

– Вироточина появилась в крепости? – спросила я, вскочив. – Ещё один набег? Филлипп…?

Карин скривилась.

– Прости, – сказала она. – Что-то я разучилась шутить понятно.

– Да что случилось-то?!

– Тише-тише, ничего такого. Просто королева приказала мне уговорить тебя попозировать для портрета.

– А, это. – «Всего-лишь это». Я села обратно за стол.

– «А, это» раньше было катастрофой мирового масштаба.

Я фыркнула. Мне никогда не нравилось позировать художникам, но прямо катастрофой я это не считала.

– Так что, я зову Эйрин, чтобы она превратила тебя в прекрасную сказочную принцессу?

– И прикажи принести мой меч. Без меча я не буду позировать.

Глаза Карин загорелись.

– Схвачено, – сказала девушка и вылетела из моих покоев, встряхнув алыми волосами.

Когда я спустилась в библиотеку, где меня уже ожидал молчаливый мужчина с огромным холстом и красками, Карин пристроила к моему богато украшенному зелёному платью позолоченный наплечник от парадного доспеха, идеально подходивший к моей любимой диадеме. И задорно улыбнувшись, подала меч, украшенный драгоценными камнями. Теперь я выглядела не просто какой-то там принцессой, теперь я была собой.

Художник попросил меня сесть на стул и повернуться левым плечом, на котором был наплечник, чуть ближе к нему, а в правую руку взять меч. Надеюсь, мама не прикажет казнить его за то, что нарисовал меня в таком «неподобающем принцессе» виде. Она бы предпочла, чтобы я вышивала у окна, но точно не носила бы доспехи.

Я замерла, стараясь думать о хорошем, чтобы моё лицо не вышло слишком уж угрюмым на портрете. Карин села у окна с книгой и на некоторое время затихла. В библиотеке, окна которой выходили на южную сторону, воцарилось спокойствие, подобающее этому помещению. Тишину нарушали столько едва слышное шуршание кисти о холст и возня художника с красками. Я держала меч, воткнув его остриём в ковёр и смотрела в окно, пока краем глаза не заметила движение Карин.

Девушке наскучила книга, и теперь она пыталась рассмешить меня, корча гримасы. Я едва сдерживала улыбку, пытаясь сохранить неподвижность. Мужчина недовольно обернулся к моей подруге.

– Леди Тешер, не могли бы вы оставить нас, чтобы не мешать принцессе сосредоточиться на позировании?

– Не могла бы, – покачала головой Карин.

Широко улыбнувшись, я чихнула, и теперь уж точно не могла восстановить первоначальную позу. Художник глубоко вдохнул, пытаясь сохранить самообладание. Он не в первый раз рисовал меня, и каждый раз случалось что-то такое, от чего он выходил из себя. Мужчина ещё какое-то время наносил краску на холст, но когда я выронила меч, устав так сидеть, предложил на сегодня закончить. Конечно же, никто не возражал.

***

Дедр, которого я убила несколько дней назад, полностью обратился в скверну. Слуги, принёсшие все нужные мне травы, увидели розовую пыль на полу у порога помещения с живыми монстрами, и войдя, нашли целую гору кристаллов, чёрную шерсть, комками валявшуюся в клетке, и арбалетный болт, торчащий в стене. Чудовище, находившееся в одной клетке с мёртвым, было радо такому пиру и сожрало часть скверны, а ещё часть раскидало по всей комнате.

– Это вироточина? – растерянно спросила Карин у меня.

– Нет. Это разложившийся дедр, – успокоила её я.

– И что ты собираешься делать с этой горой?

– Убирать её будет трудно и опасно, – задумчиво проговорила я. – Думаю, скормлю оставшимся в живых.

Карин скривилась.

– У тебя есть предложения получше?

– Вы все здесь сумасшедшие!

– Я так и думала, – сказала я.

– Прикажу утроить охрану, и чтобы никто без тебя сюда не заходил.

– Спасибо.

Я прошла в малую варочную комнату и, раскрыв книгу рецептов, принялась готовить следующий вариант отвара, который собиралась дать белке. Прошлый никак не подействовал, несмотря даже на то, что содержал в себе смертельный паучий яд.

– Ну и вонь! – вернувшись в лабораторию, воскликнула Карин.

– Это всего лишь сушёная крапива.

– «Всего лишь»! Пахнет как ноги рыцаря после летнего сражения!

– Ты знаешь, как пахнут ноги рыцарей? – подняв голову, спросила я.

Карин фыркнула:

– Я сама рыцарь. Да и в оружейную по вечерам бывает не войти из-за этого запаха.

Я пожала плечами, продолжая помешивать бурлящую жидкость.

– Твои помощники спрашивают, нужно ли тебе что-то? Сэр Дардион запретил им входить в эту комнату, поэтому они попросили меня спросить тебя.

– Да нет, ничего не нужно. Я бы взяла ученика, но чему я сейчас могу научить его? В последний год всё сосредоточено на дедрах, а не на лечении людей.

– Ладно. Я на улице подожду. Тут невозможно дышать!

– Я уже не чувствую, – отозвалась я.

– Везучая!

Перенеся белку в свой кабинет, я поставила отвар остужаться неподалёку от её клетки, а сама села заполнять свой дневник. Возможно, он пригодится моему преемнику точно так же, как я использую дневник Сэра Дардиона. Я надеялась, что преемник мне не понадобится и что я смогу излечить мор до того, как станет слишком поздно, но дневник всё равно продолжала вести. Рано или поздно я сама могу начать забывать, какие методы я уже пробовала, а какие мне ещё только предстоят.

– Госпожа, мы собрали всю скверну вокруг клетки и вымыли полы в коридоре, – отчитываясь, сказал один из моих помощников.

Я не помнила его имени, но в данный момент меня это мало беспокоило. Выучу все имена позже. Подняв глаза от дневника, я только делала вид, что слушаю. На самом деле мне хотелось, чтобы меня оставили в покое и одиночестве.

– Сейчас готовим угли и щепки, чтобы выпарить остатки из трещин.

– Хорошо, – сказала я, но мужчина не ушёл.

– Будут какие-нибудь указания? Сэр Дардион обычно загружал нас всех работой. Вам точно не нужна помощь?

Я устало посмотрела на мужчину. Белка в клетке скалилась на него и тянула лапки, так как он находился к ней ближе всего.

– А что вы обычно делали?

– Собирали травы, ловили ядовитых змей и насекомых, варили и смешивали лекарства, помогали брать кровь у дедров, убирались, готовили инструменты.

Оглядывая свой стол, черновики, дневник и стопку книг, я размышляла, чем они могут помочь мне. Половину из перечисленных дел больше не нужно выполнять каждый день, я и сама не делаю всего того, что считалось рутиной при моём учителе. Это было бессмысленно.

Всё-таки выписав на чистый лист названия лекарств, которые мне требовались для попыток вылечить белку, я протянула его мужчине.

– Вот тут всё, что я собираюсь попробовать следующим. Подготовьте растворы и подпишите каждый из них.

– Хорошо, – кланяясь, слуга взял список. – А что делать с тем большим дедром?

– А что с ним?

– Вы не будете его умерщвлять? Он там жрёт кучу кристаллов без каких-либо ограничений.

– Я думала, он как раз поможет нам избавиться от этой кучи, – ответила я.

– О! А я даже не знал о том, что такое возможно!

Кисло улыбнувшись, я снова уткнулась в свои записи. Мужчина пробормотал подобающие почтительные слова прощания и закрыл дверь снаружи. Белка успокоилась, перестав кричать, но когда я подошла к ней, снова заверещала. Я продела сквозь прутья клетки небольшую трубку и дождалась, пока зверёк начнёт её грызть, а затем влила в воронку остуженный отвар.

Маленький дедр начал пытаться выплюнуть жидкость, чихал и откашливался, но проглотил достаточно, чтобы можно было считать это успешным приёмом лекарства.

Привыкшая к моему присутствию, белка уже не кричала. Это показалось мне интересным – неужели лекарство начинает действовать? Но тут вошла Карин, и дедр так пронзительно завизжал, что девушка отпрянула от стола, выхватив свой кинжал из ножен. Она не сразу поняла, что монстр всё ещё в клетке, а я неодобрительно смотрю на неё за то, что испортила мой эксперимент.

– Завела себе новую любимицу? – спросила Карин, приводя своё дыхание в порядок. – Как ни приду, возишься с этим маленьким чудовищем.

– Я давала ей лекарство.

– У тебя есть лекарство от мора? – заинтересовалась воительница.

– Нет. Я не знаю. Пока нет. Но если что-то из этого поможет, мы сможем понять, куда двигаться дальше.

Карин понятливо кивнула, а затем виновато почесала в затылке.

– Извини, если помешала. Я просто хотела проведать, как ты тут.

– Как обычно, – пожала плечами я. – Вроде бы привыкаю к одиночеству.

– Ты не одна, Фел.

– Я знаю, – машинально бросила я. – Я имею в виду…

– Сэра Дардиона.

– Да.

***