Читать книгу: «Всенародная Книга Памяти Светлогорского городского округа», страница 10
Лёля Яблонская
Ох, и тяжело начиналась жизнь у Лёли. Мама умерла еще до войны, когда малышке был год и девять месяцев. Ее вместе со старшей сестрой забрала бабушка, которая жила с еще одной дочкой.
– Жили мы в деревне Булгаки Россонского района, Витебской области, – вспоминает Лёля Петровна Яблонская, бывший несовершеннолетний узник фашистских концлагерей. – А когда началась война, никак не ожидали, что гитлеровцы появятся у нас так скоро.
Немцы наступали на Полоцк, а своих войск мы так и не увидели, поговаривали, что отправились они куда-то на учения, там их и «заперли» на полигоне.
…Как-то мимо нас проскочил небольшой отряд, и бабушка дала команду: всем в лес. Мы в чащу отбежали на полкилометра, отдышались, а бабушка говорит: «На войне всякое может случиться, бывает, люди теряются, но если вас спросят, откуда вы, всегда отвечайте: мы – полоцкие». Это мы со старшей сестрой хорошо запомнили…
В тот раз нам удалось отсидеться. Вообще, в деревню нашу фрицы не часто заглядывали, но всякий раз мы старались спрятаться в лесу. Но однажды они очень тщательно прочесывали лес. Обнаружили в нем всех, кто прятался. Вывели к деревне, погрузили в эшелоны и повезли в Германию. Было это уже перед освобождением Белоруссии, у тети Тани дочке тогда исполнилось года два.
Привезли нас в Германию. «Выкупила» нас для вечной каторги одна фрау. Брала на вырост – молоденькая женщина и три девочки. Ну и бабушка.
Как сейчас вижу перед глазами эту картину: тетю Таню увозят из имения с подозрением на тиф. Бабушка разволновалась, а потом в ночи легла спать. Утром просыпаемся, бабушка вроде спит. В обед тоже. Мне старшая сестра говорит: притомилась, видать, давай не будем будить.
Второй день спит. Третий. Попросили одного работника разбудить ее… Он стянул с головы замасленную кепку и произнес: «Померла».
Нас три девочки. Старшей – четырнадцать, она всю черную работу на ферме выполняет. Мне – восемь, уже не первый месяц пасу хозяйкиных гусей. А самую маленькую, дочь тети Тани, хозяйка каждый день трижды выгуливает. И девчонка уже русский язык не понимает, зато по-немецки как на родном с хозяйкой общается, так что мы всех слов и разобрать не можем. Возможно, хозяйка собиралась прикрыться нашей маленькой.
Когда пришли советские солдаты, то спросили нас: вы кто? Как учила бабушка, отвечаем: мы – полоцкие. Они и пишут в своих бумагах: две девочки. Мы пытаемся пояснить им, что и самая маленькая – наша. Но те не соглашаются: немчура. Кое-как объяснили, оставили её с нами.
Меня, как скелет, обтянутый кожей, решили подкормить после возвращения в Белоруссию, в детдоме. Там и разыскала меня тетя Таня. Спасибо ей.
В Калининградскую область я приехала в 1953 году. Жизнь сложилась, как у всех. Радости и огорчения, достижения и разочарования. Прошу всех: берегите мир!
Степан Ягунов
Степан Михайлович Ягунов родился в деревне Курково Горьковской области (ныне Владимирская) в 1920 году. Был поздним, пятым ребенком в семье. Кроме него были еще три сестры и старший брат. Степан рос работящим, крепким пареньком, и было в кого таким родиться. Отец служил, прошел много испытаний в гражданскую войну. Он рано женился, взял в жены девушку из соседней деревни, родилась дочка Валя. В 1940 году подошло время служить в армии. Много тогда ребят провожали всем народом с песнями, с плясками, под гармонь. Дома ждала молодая жена с дочкой, но…грянула беспощадная война. Как и многих, его отправили на фронт. В боях командир заметил его меткость в стрельбе, видимо пригодилось его охотничье умение. А также его смекалка, тихая поступь – все пригодилось в разведке.
Вспоминает его племянница Никольцева Мария, которой тогда в начале войны было 14 лет – «В округе тогда опустели все селения, мужчины ушли на фронт, остались женщины с детьми, да старики. И приходилось нам 12–14 летним работать в колхозе и выполнять наряду со взрослыми всю тяжелую работу. И пахали, и косили, и жали, и молотили, совсем не было техники, поэтому все приходилось делать вручную. Одна мысль была, лишь бы помочь своим отцам и братьям, да и самим прокормиться в это голодное время. Даже в то тяжелое время школа не переставала работать. Помнит она, как ждали почтальона, как бежали за ним и с надеждой спрашивали письма – треугольники. От Степана иногда приходили письма, из которых ясно было, какие ожесточенные бои шли на Волховском фронте, сколько трудностей выпало на долю их части. Но все, не жалея себя шли в бой».
В письмах Степана к жене Татьяне была любовь и просьба беречь себя и дочь. Затем было ранение и письма из госпиталя Ленинграда. А когда поправил здоровье, снова встал в строй. Последнее письмо пришло осенью 42 года. И все… Сколько ждали, верили, сколько слез было пролито. Закончилась война. У всех в деревне, кто встретил своих отцов, мужей, братьев была огромная радость. А кто потерял своего близкого любимого, у того – большое горе. Выясняли в военных архивах, надеялись, но был ответ – пропал без вести. И сколько таких без вести пропавших по всей стране.
Так и не вышла больше замуж Татьяна, сама воспитала дочь. Остались от любимого 13 писем… Дочь после учебы стала работать заведующей клубом, вышла замуж, родились внуки Степана: Алексей и Сергей. Они создали свои семьи, родились дети. И смотрят они на фото своего деда, а в общем-то молодого парня, который не успел пожить на земле, любить жену и детей. Эта война всю его жизнь перечеркнула. И сколько вот таких парней жизнь свою положили, чтобы детям, внукам и правнукам свободными жизнь продолжать. Берегите мир! Это большая радость, что 75 лет, как нет войны…
Петр Яковлев:
«Мы были важной целью для фашистских бомб»
Петр Петрович Яковлев родился во второй день нового, 1921 года. Гражданская война в стране продолжалась, но постепенно перемещалась на Дальний Восток.
Все трудности послевоенного голода и разрухи, его родители почувствовали на себе. И важнее всего им было в тот период выжить, сохранить и поднять на ноги детей.
В Белоруссии, где в то время жила семья, люди старались помогать друг другу и «коллективным воспитателем» были не только родители и близкие, но и все советское общество.
Во времена расцвета социалистической индустриализации в СССР вовсю гремели имена тех, кто самоотверженным трудом старался не просто перевыполнять нормы производства, а во много раз превышать их.
И одним из первых в этом списке появилось имя ткачихи Евдокии Виноградовой, которая сначала обслуживала 16 станков, потом – 27, а уже в 1938 году ее более молодая однофамилица Мария Виноградова обслуживала уже 284 станка.
Так что 17-летний Петр выбрал такой же путь – поступил в Витебский текстильный техникум.
Впрочем, проучился не до конца – 17 сентября 1940 года его призвали в армию и направили в полковую школу, которая готовила будущих разведчиков для артиллерийско-зенитной артиллерии.
Если говорить современным языком – это были специалисты обслуживающие самые современные комплексы ПВО, как например, сегодня расчет комплекса С-400. В их задачу входило определение летящей цели противника: высота, скорость полета, цель, а также своевременное принятие решения – каким образом можно оперативно уничтожить врага.
И здесь нельзя было ошибиться, учитывая скорость летательных объектов и их боевые возможности. Математика, хладнокровие и четкий расчет – вот три кита, на которых базировалось настоящее мастерство.
Поэтому даже перед войной срок обучения подобных специалистов был гораздо больший, чем у «матушки-пехоты», артиллеристов и танкистов.
Спустя 9 месяцев после начала обучения, в июне 1941 года, полковая школа находилась на полигоне. А на фронт молодые специалисты попали месяцем позже, когда их главной задачей было прикрыть небо столицы от массированных налетов фашистской авиации.
Расчеты локационных станций были тщательно замаскированы, их дислокация была известна ограниченному кругу лиц.
Сегодня уже можно раскрыть некоторые данные. Расчет, в котором проходил службу Петр Яковлев, находился в Москве, между станциями метро Трикотажная и Митино, сейчас это Волоколамское шоссе.
Может случайно, а, скорее, по шпионской наводке их «вычислили» и обстреляли. Петр Петрович был ранен. Новый, 1942-й год, встретил в госпитале. Но рвался в бой. И добился своего – в марте 1942 года его направили командиром отделения связи в батальон инструментальной разведки.
Со временем Красная Армия получила несколько образцов локационных станций из Англии, на одной из которой и проходил службу Петр Петрович.
Гитлеровцы старались подавить такие станции в первую очередь, так что в случае обнаружения никогда не жалели бомб на их уничтожение.
Но с другой стороны именно благодаря Яковлеву и его боевым товарищам и в наступлении, и в обороне удалось сберечь десятки тысяч жизней тех, кто брал штурмом вражеские окопы, устремлялся в танковые прорывы, подавляли в артиллерийских дуэлях орудия противника.
… О войне Петр Петрович вспоминать не любит. Его фраза: «В нашем труде не было ничего героического, мы отвечали за свой участок борьбы с фашистом», засела в моей памяти надолго.
После войны он вернулся в родную Белоруссию, вернулся из землянок в землянки. Но никогда не терял присутствия духа. Вместе с супругой воспитал трех сыновей и дочь.
– И это главное наше достижение, – уверен Петр Петрович. – Мир, дети, внуки и правнуки…
А по основной специальности, так и не полученной в Витебском текстильном техникуме, герой войны так и не поработал. В Светлогорске он долгие годы добросовестно отвечал за общепит.
Ю. Москаленко
Вера Яксанова:
«Люди очень ждали сводки с фронта…»
– С началом войны, а мне было 14 лет, я оказалась в совхозе в Пензенской области, куда приехала в гости к своей старшей сестре, она работала учительницей физики в местной школе. Мужчины ушли на фронт сразу, в том числе и радист, который обеспечивал работу местного ретрансляционного узла связи. До райцентра от нас было 25 километров, новости доходили не каждый день, нужно было срочно восстанавливать радиоузел.
Моя старшая сестра со своими школьниками восстановили радиоприемник, который транслировал передачи на огромные тарелки, они хотя и не в каждом дворе, но были.
Потом сестру пригласили работать в райцентр. Уезжая, она сдала все свое радиохозяйство мне. Научила кое-чему, показала, как соединять провода, если будет обрыв. И «кошки» (специальное приспособление, чтобы взбираться на столб) оставила.
У нас нередки были ветра, так что обрывы случались довольно часто. У меня до сих пор перед глазами картина: дождь, ветер, а я карабкаюсь по столбу с плоскогубцами в зубах, из кармана платья инструмент мог вывалиться. Вскарабкаюсь на столб, зачищаю провода от ржавчины и соединяю их. И сколько раз эти провода могло замкнуть – одному Богу известно.
А еще у меня была одна почетная обязанность. Я приходила в радиоузел в 5 утра, слушала сводку от Советского Информбюро и записывала основные сообщения. Делала до десятка подобных записок, потому что к нам в совхоз за хлебом приезжали посланцы из близлежащих деревень, где даже радио не было. И я каждому человеку вручала эти сводки.
Однажды Левитан объявлял о взятии населенных пунктов. Но когда он называл цифру, связь пропала. И тогда я от себя написала – освобождено пять населенных пунктов. В тот же вечер меня вызвал директор совхоза и говорит: я, конечно, никому не скажу, но больше так не делай. Освободили четыре населенных пункта, а ты написала пять. Ты обманула людей. И тебя за это могут судить.
Сегодня, я думаю, какая разница – четыре или пять. А тогда все настолько было строго.
После войны я окончила физкультурный техникум в Ленинграде, а потом с мужем перебрались в Светлогорск, здесь я сорок пять лет отработала инструктором лечебной физкультуры в Центральном военном санатории.
Ю. Москаленко
Ветераны «Бессмертного полка»
Глава администрации МО «Светлогорский городской округ» – Бондаренко В.В. выражает благодарность за помощь в создании книги: Бартфельду Б.Н., Бучневу В.Г., Олейник А.Н., Русаковичу Ю.Н., Киселеву Д.В., Криммель Н.К., Качмар Т.Н., Крыловой О.А., Москаленко Ю.Н.
