Читать книгу: «Бегство колдуна», страница 3
Пименьев, который только этого и ждал, выхватил саблю из ножен, указал им прямо в грудь Тайлора и выкрикнул.
– Схватить колдуна! Остальных не щадить!
В воздухе засвистели арбалетные болты. Тайлор бросился в сторону. От одного он увернулся, несколько прилетели в щит на левой руке, еще один он отбил мечом. Воины рассредоточились по поляне и перешли в ближний бой. Благо, лес был только с одной стороны, иначе их бы уже окружили, и дело было совсем плохо.
На него бросились сразу трое. Взрослые мужчины, опытные солдаты. Судя по тому, как держали оружие в руках, как двигались сами – участвуют в боях не первый год.
Они ударили одновременно. Тайлор извернулся от двоих, третьего парировал щитом и ударил в ответ, промахнувшись, и вместо груди он попал в руку, держащую меч. Рыцарь ругнулся, но тут же перекинул меч в другую руку.
Полковник знал толк в выборе хороших бойцов – они отлично владели мечом. Но Тайлор владел лучше.
Солдаты начали окружать его. Правый, тот, чью руку он покалечил, ударил вновь, но медленнее, чем в первый раз, и Тайлор воспользовался шансом, в этот раз мазнув по шее ятаганом.
Легкий росчерк, словно пером по белой бумаге, и кровь окрашивает белоснежный мех, меч выпадает из ослабевшей руки, а сам воин хватается за горло и с бульканьем оседает на землю.
Тайлор крутанулся на месте, и меч второго прошел совсем рядом с его плечом. Он на секунду оглянулся…
…и в последний момент увернулся от алебарды, метящей ему в спину. Рыцарь, ожидая, что попадет в Тайлора, по инерции пронесся мимо него, и рыжий не упустил момента и вонзил меч в его спину.
Левой рукой он вынул из чехла на груди метательный нож и кинул его в голову воина, заносящего на него меч. Нож попал прямо в в щель шлема для глаз. Мужчина запутался в своих ногах, споткнулся и упал.
У второго Тайлор выбил оружие из рук, когда их мечи столкнулись, и он крутанул запястьем. Меч вылетел из рук второго, стукнувшись о землю, и через мгновение сам он лежал на земле.
А враги все приближались и приближались…
Что-то уткнулось в его спину. Он оглянулся.
Светлая взъерошенная грива волос и торчащие острые кончики ушей. Кеган. Под его ногами валялось уже четверо трупов. Пятый стонал, истекая кровью. Полуэльф ткнул его мечом под шлем, и он затих.
– Тайлор. дела плохи. Их в два раза больше нас, может и больше, – его голос звучал как всегда бодро, но уже начали слышаться отголоски одышки.
– Вижу. – он находил глазами трупы своих ребят, но трупов полковника было, к счастью и гордости, больше, – Пименьев нападает только когда полностью уверен в своей победе.
– Есть какие-нибудь идеи? Так нас всех перебьют.
– Есть одна… – и, повысив голос, закричал, – НАЗАД! ВСЕ!
Тайлор не стал применять Лед раньше – слишком большой шанс задеть кого-то из своих. Да и до конца он еще не доверял ему. Магия для него была чуждой и непокорной. Легче воевать было по старинке – мечом и щитом.
Его воины тут же отпрянули назад, и Тайлор вышел вперед, выкидывая левую руку вперед.
Мелкие снежинки высыпались на строй Пименьева, обдав собой две трети людей. Бойцы, сделав один вдох, закашлялись, по строю прошлась заметная дрожь.
И тогда Тайлор закрыл рот и нос шарфом, не для того, чтобы укрыться от снежинок – они были для него безвредны, он убедился в этом еще в том деревенском доме – а для того, чтобы показать своим людям что делать.
И кинулся вперед, закалывая элитных рыцарей Авглора, словно свиней на скотобойне. Рядом кружился в смертоносном танце Кеган с полуторным мечом. Половину его лица также скрывал кусок ткани. Остальные воины присоединялись к ним.
Они успели знатно проредить строй полковника, прежде чем Пименьев вынул из-за пазухи белый кристалл и вознес его к ночному небу…
Граненый кристалл идеально-ромбовидной формы вспыхнул в его руке чистым белым светом. Магические снежинки зажглись огнем, опалив одежду воинов. Тайлор зажмурился – таким нестерпимо ярким был свет кристалла, но он проникал и через веки, желая сжечь его глаза, достать до мозга, испепелить его…
Ятаган выскользнул из его рук, ладонями он закрыл глаза. Но свет… Свет от кристалла проходили и через них. Он упал на колени, опустив голову, лучи опалили его рыжую голову, он почувствовал как волосы стали разгораться…
– Я не хотел это использовать, – он услышал ровный и четкий голос, – для такой мелкой добычи как ты это слишком большие затраты. Но ты вынудил меня, Тайлор. Уж прости.
Сквозь головную боль и лязг оружия ему послышались, нет, он почуял приближающиеся шаги и нависающий над ним меч. Но перед ним пронеслась тень, заслоняя его.
Громкий лязг, сноп искр, резкое движение тени и скрип пробиваемого доспеха с хрипом владельца.
На Кегана, судя по всему, Свет не действовал. Да и на всех остальных тоже, раз звуки борьбы еще продолжались. Значит только на него, значит только на мага.
Боль тем временем все усиливалась. И когда Тайлор понял, что не выдержит, что сейчас его мозг расплавится и вытечет через уши и пустые глазницы – он был уверен, что его глаза уже сгорели – когда яркость Света достигла своего апогея, кристалл лопнул в вытянутой вверх руке полковника.
И все кончилось.
Боль ушла так же внезапно, как и началась. Он убрал руки с лица, раскрыл глаза, все еще боясь, что ослеп. Но нет, он сохранил глаза и дар зрения. Только ночная темень после Света была почти неразличимой.
– Тайлор! Вставай, мать твою! – голос Кегана над головой.
Он поднялся. Ноги казались ватными и слушались с неохотой. Его ятаган потерялся где-то в высокой траве, на него уже замахивался воин с бастардом, а Кегана зажимали двое.
Тайлор извернулся от удара и кулаком прописал снизу ему в челюсть. Что-то хрустнуло, Тайлор схватил бастард и убил воина его собственным мечом.
Отряд, вернее его остатки, израненные и побитые, сгрудились в оборонном кругу, а рыцари Пименьева окружали их со всех сторон.
У Тайлора заныло правое плечо. Все-таки его успел кто-то ранить, хотя скорее оцарапать. Про себя он понадеялся, что солдаты Королевства не начали вдруг ни с того ни с сего наносить на оружие яд.
– Ну что решил, колдун? Все-таки сдаться или пусть мои парни заколют тебя и твоих мальчиков как собак? – Пименьева видно не было, но его тяжелый бас звучал громко и грозно.
– Лучше подохнуть в честном бою, чем сгнить в темнице замка! – раздался чей-то голос за спиной.
– Мы не отступим, – голос Тайлора был хриплым, но ничем не уступал полковнику.
– Я говорил, что ты всегда был слишком гордым и наглым для подполковника. Твоя гордыня тебя и погубила.
И тут раздался вой. Но этот вой был не тем, который они слышали, сидя за костром. Этот был протяжным, потусторонним. В нем слышались бесконечные плачи, стоны, крики. И слышен он был гораздо ближе, и шел со всех сторон…
Сработало, – подумалось Тайлору, – Мой план сработал, деревенские жертвы не были напрасны.
Воины недоуменно замерли, в страхе оглядываясь на окружающую мглу. Кто-то зажег факел, но пронесшееся в метре темное вытянутое туловище потушило его, как и все костры и источники света. Вой стих. Люди замерли в страхе, не смея даже вздохнуть, чтобы ненароком не приманить тварей. Наступила тишина, в которой можно было различить, как с веток падают листья, шурша в воздухе.
И тут всего в двух шагах от людей зажглись синие огни глаз.
Одна пара, две, пять, десяток, три десятка,…
… и с потусторонним рыком, в котором слышались плачи, стоны и крики неизвестных людей, от которого задрожали коленки даже у Тайлора, хотя он категорически не хотел признаваться в этом даже самому себе, кинулись на людей. В свете выглянувшей из-за облаков луны метнулись черные волки.
– Не дыши, Тайлор! – раздался женский голос, и Марфа кинула мешочек о землю.
Мешочек взорвался густым белым облаком, заслоняя отряд от напасти. Волки, кинувшиеся было на них, рыкнув с обидой и злобой, отпрянули, зарычав, и принялись за солдат.
У Пименьева такого порошка не было.
– Отступаем! – крикнул Тайлор и они понеслись с злополучной поляны куда-то вглубь леса.
Позади еще долго слышались крики разрываемых когтями на части людей.
Во мгле нельзя было толком разглядеть этих тварей. Но Тайлору приходилось и раньше встречать их, но при свете дня.
Существа, похожие на волков, но в два раза больше, со светящимися синими глазами и сильным телом, покрытым иссиня черной шерстью, от которой непрестанно валятся клубы тьмы. Рот заполнен рядом острейших зубов, с пасти постоянно капает ядовитая черная, словно чернила, слюна.
Бесовы гончие.
***
Когда из ее желудка вышло все, что в нем было, на поляну вышли неизвестные. Их тела с ног до головы покрывали белоснежные доспехи, и единственным открытым местом была тонкая щелка в шлеме. Роза с широко раскрытыми глазами уставилась на этих вышедших, словно из сказки, рыцарей. Кто это?
До глуши в которой она жила, никогда не доходили даже слухи, не то что настоящие новости. Поэтому появление рыцарей она восприняла чуть ли не с благоговейным восторгом.
Тайлор закончил разговаривать с одним из рыцарей, которого назвал Пименьевым, и тут вокруг разверзся ад.
Что-то пролетело над головой, Роза с запозданием упала на землю, закрыв голову руками, и в нее не попали, только потому что не целились. Потом раздались боевые кличи, люди с оглушающим ревом понеслись друг на друга. Когда она попыталась подняться, кто-то второпях наступил на ее запястье, она закричала, но ее голос утонул в лязге металла и звуках борьбы.
Вокруг нее вдруг появилось много людей, ей не повезло быть в эпицентре сражения. Она с трудом встала на ноги, ее пару раз сбивали на землю, задевали локтями и ногами, но чудом ей удалось выбраться из толпы.
Над ней зависла тень, она обернулась, и с ужасом замерла перед рыцарем, замахивающемся на нее. Тело вдруг перестало ей подчиняться. Ее обвил всепоглощающий все эмоции и мысли, ужас… нет, УЖАС.
Сейчас… сейчас он убьет меня… Меч обрушится грозой на мою голову… сейчас…
Но «сейчас» не настало.
Рыцарь внезапно споткнулся, и она краем сознания, задыхающимся в объятиях страха, заметила воткнутый в его подколенную ямку, между двумя пластинами брони, кинжал, и мальчика, сжимающего этот кинжал.
Мальчик рывком вытащил оружие, и запрыгнув на спину рыцаря, ткнул его ему под шлем. Рыцарь с хрипом сопротивлялся, пытался стащить с загривка парня, но после повторных ударов ослаб.
Вместе они упали, шлем рыцаря больно ударился об ноги девочки, меч стукнулся в каких-то дюймах от ее руки.
Роза тупо уставилась на труп рыцаря у своих ног, не двигаясь. Ее глаза наполнились слезами, грозя истерикой, в горле появился ком. Всю ее била мелкая дрожь. Если бы у нее в желудке что-то оставалось, то она обязательно опустошила бы его вновь.
Чьи-то руки подхватили ее под локоть. С трудом вытащили из-под рыцаря и подняли на ноги.
– Шевелись! ШЕВЕЛИСЬ!!! – этот кто-то закричал почти у самого ее уха, вернув в реальность.
Она сморгнула слезы, не понимая как здесь очутилась, и почему ее душа еще не на небесах вместе с мамой и папой.
Мальчик, старше ее на три года, тащил Розу вперед, сквозь человеческую мясорубку, уворачиваясь и избегая своих и чужих. Она ускорилась, поравнялась с ним, и мальчик ослаб хватку, но не отпускал полностью.
Впереди один из рыцарей добил разбойника, и его шлем повернулся в их сторону. Девочка могла поклясться, что в тени разреза для глаз на мгновение она увидела растерянность. Но она тут же пропала, когда мальчик побежал на него, отпустив ее руку, с разбегу целясь в его ногу.
Во второй раз трюк не сработал: рыцарь увернулся, перехватил его запястье и уронил того на землю, прямо в лужу грязи после прошедших дождей. Кончик меча метил прямо мальчику в грудь…
Когда папина кама оказалась у нее в руке, Роза и сама не поняла. Может быть, когда сказочные рыцари перестали быть сказочными и решили поубивать всех, кто был на этой поляне, может быть, только что. Но вот она бьет в щель между пластинами брони на руке, держащей меч… и изогнутое лезвие бесполезно соскальзывает по металлу…
промахнулась?
Промахнулась!!!
Рыцарь ударил ее локтем в грудь, и она отлетела назад, хватаясь за ушибленное место.
И тут в него врезалось копье. Подоспевший воин проткнул его насквозь, повалил на землю и затем сверху наступил на него сапогом, вытаскивая оружие. Он повернулся, и она узнала каштановые волосы и кудрявую бороду. Остьен.
– Уходите отсюда! Детям здесь не мест…
– Сзади! – крикнула Роза.
Остьен отразил удар рыцаря, напавшего сзади, мечом. Копье мгновенно спряталось в ремешках за спиной.
Мальчик уже поднялся на ноги, помог ей, и они ускользнули в спасительную темень леса.
Они все бежали и бежали, иногда спотыкаясь о корни деревьев или скользя по влажному после дождя мху. Остановились, когда Роза упала на колени, обессиленная, а звуки борьбы доносились до них едва слышимым эхом.
– Дыши глубоко и ровно, иначе легкие повредишь, – голос мальчика и сам был хриплым, он нагнулся, уперев руки в колени. Роза заметила, как по его носу пробежалась капля пота.
– Что такое… «легкие»?
Она знала что означает слово «легкий», но «легкие»? Он говорил так, будто это что-то, а не какой.
– Такой орган в теле… он… они… отвечают за твое дыхание… именно благодаря им ты делаешь каждый вдох.
Понятнее не стало.
– Они находятся вот здесь, – он показал себе на солнечное сплетение, именно там у нее что-то болело и был тяжелый осадок, будто бы туда напихали влажных листьев.
Она оглянулась назад, позади них еще слышались звон стали и крики людей.
– Что дальше будем делать? – спросила она.
Но он не ответил. Мальчик резко переметнул взгляд ей за спину.
– Эй. Гляди, – кивнул он в сторону сражающихся.
Что-то зажглось за деревьями, осветив лес, словно днем, заставив тени вытянуться, как под вечерним солнцем.
– Что это?
– Какая-то антимагическая штуковина… Черт! Тайлор! Он же теперь тоже маг!
Это «теперь» зацепилось за ее разум, но она решила поразмышлять об этом в более спокойное время.
– Дождемся когда выжившие отступят и присоединимся к ним. Если выживших не будет, то… – конец фразы тяжело повис в тишине.
– Может вернемся? – прошептала она.
Сейчас, когда адреналин и страх схлынули, она поняла, что может пропустить что-то интересное, отсиживаясь в лесу.
– Совсем сдурела?
– Мы могли бы им помочь.
– Мы могли бы стать обузой и только мешались бы.
Роза тяжело присела у дерева. Он был прав.
– Ты спас меня. Я у тебя в долгу, Клинк.
– Я лишь выполнял приказ командира, – мальчик пожал плечами, – ничего личного.
– Ты следил за мной? С самого начала?
Клинк кивнул, и расплылся в насмешливой улыбке.
– Ты даже не представляешь каких усилий мне стоило не засмеяться во время твоего «боя» с той птицей! – он едва ли сдерживал смех.
Роза поджала губы.
– Мог бы и помочь! Он меня чуть не убил!
И тут он рассмеялся истерическим смехом.
– Чуть не убил… – сквозь смех выговорил он, – чуть не убил!
Он сжал живот обеими руками, и почти падал на землю.
Роза стиснула кулаки так, что костяшки побелели, в глазах заблестели слезы. До чего же ей было обидно, что над ней смеются!
Одной рукой облокотившись об дерево, а другой взявшись за живот, он успокоил клокочущий в горле смех и посмотрел на нее, все еще с трудом выговаривая слова.
– Девка, он бы тебя оцарапал, ну-у, может быть, при особой твоей неуклюжести и неудачи, выколол бы глаза. Но никак не убил! – последовал еще один взрыв смеха.
Розе надоело смотреть на него, поэтому она демонстративно отвернулась от него. И то, что она увидела всего в нескольких шагах от себя, заставило уже в который раз за сегодня побелеть ее лицо.
– Клинк, – ее голос дрогнул, – Клинк!
Его смех тут же прекратился. Он выпрямился, встал перед ней, загораживая от… от чего-то.
То, что было перед ними, назвать волком было сложно. Высокая тварь, по подбородок Розе, смотрела на них своими светящимися синими огнями в глазницах. От шерсти валил густой черный дым, а из пасти что-то непрерывно капало.
И тут раздалось чье-то рычание. И оно шло не от твари, а от мальчика перед нею.
Клинк широко расставил ноги, расправил в разные стороны руки, на которых как-то сразу появились острые нечеловеческие когти и угрожающе вытянул вперед шею.
Тварь смотрела на них двоих молча.
Точнее не на них, а на него.
А потом тявкнула что-то на своем и буквально растворилась в воздухе.
Прождав полминуты, Клинк выпрямился, когти вновь втянулись обратно в пальцы. Когда он развернулся, его глаза горели золотом.
– Это была бесова гончая, – сказал он скорее утвердительно, нежели вопросительно.
– Значит это и есть бесова гончая? – ей вспомнился разговор у костра. Почему-то стояло четкое чувство, будто это было очень долгое время назад, хотя разумом он понимала, что прошло от силы минут двадцать.
– Да, видимо, их притянул тот кристалл, который использовал полковник. Неудивительно, что они завелись в такой глуши.
– «Их»? – вновь спросила она.
– Да, «их». Они никогда не охотятся по одиночке, особенно на большие группы людей. Нам «повезло» встретить только одного. Странно, я не понимаю, что могло его спугнуть?
– Может принял тебя за своего? – вроде сказала серьезно, а вроде и с насмешкой.
Клинка ее слова задели.
– Не братья они мне, эти…
Она взглянула ему в его горящие глаза. Весьма знакомые.
– Так это был ты. Тогда, рядом с елью, – проговорила она.
– Да, – коротко ответил он.
– И ты сразу доложил всем в отряде?
– Да, так и сказал: «В лесу гуляет непонятная девочка и идет прямо за нами».
Роза почувствовала себя глупее некуда. Ну конечно! О ней знали с самого начала, поэтому так спокойно отнеслись к ее появлению.
На поле сражения послышались истошные крики и вопли.
– О, Свет… – прошептала Роза.
– Т-с-с-с! – он приложил палец к губам.
Клинк явно прислушивался к крикам.
Девочка уставилась на него, не понимая, как такое можно слушать, не то что вслушиваться.
Он посмотрел на нее и доложил:
– Знакомых голосов вроде не слышу.
Затем его ноздри раздулись, он повел головой туда… сюда… а потом будто поймав то, что надо было, медленно повел головой за этим, отслеживая движение.
– За мной! – сказал он, и не удосужившись, за ним она или нет, побежал куда-то в чащу.
И они вновь побежали, пока в ночной мгле захватывающей власть осени, не натолкнулись на знакомые фигуры…
Глава 4
Тухляшка
***
Когда он увидел две мелькающие между деревьями фигурки, про себя он лишь хмыкнул.
Надо же. Выжила.
Насчет Клинка Тайлор не сомневался, что тот выберется из междоусобицы живым и невредимым, его отец, насколько Калтенг знал, закалял его с детства к боям. Но вот эта девчонка, которую выкинуло из теплого дома совсем недавно, его удивила.
– Стойте! Стойте! – крикнул Клинк, хотя в этом уже не было надобности – все и так остановились вслед за Тайлором и смотрели в их сторону.
– Не кричи так! – прошипели им из отряда, когда они приблизились, – Эти шавки нас услышат.
Они догнали отряд, взъерошенные и напуганные до смерти.
Девчонка обвела взглядом людей, ее взгляд остановился на раненных.
– Дела плохи, – сказала она на выдохе.
– Спасибо, сами мы не поняли этого, – с сарказмом ответил ей Морда, державшийся левой рукой за окровавленный живот, куда его ткнули мечом. Алое пятно медленно растекалось по одежде, капало с ткани.
Они были правы: осталось лишь десять человек из тридцати двух. И только семеро могли самостоятельно стоять на ногах.
А ведь совсем недавно у него было больше сотни людей в подчинении…
– Оплакивать павших будем потом, сейчас главное – самим выбраться живым, – сказал он, и они направились подальше от прошедшей бойни.
Крики людей доносились до них еще очень долго…
Через несколько часов горизонт начал разгораться в рассвете. На небе не было ни облачка, и день обещал быть светлым и теплым.
Люди еще не могли отойти от событий прошедшей ночи, все еще у многих можно было наблюдать подрагивающие руки и угрюмые, задумчивые взгляды. Все постоянно оглядывались назад, хотя оттуда больше ничего не было слышно.
Морда вдруг стал заваливаться набок, но его подхватил Глеб, перекинув его правую руку себе через плечо. Даже в слабом свете поднимающегося солнца лицо раненого мужчины выглядело очень бледным.
– «Их тут отродясь не было», – угрюмо процитировал Морда долговязого мужчину с носом со сливу, – «Волки это обыкновенные».
– Да хватит тебе. Откуда ж мне знать было? – проворчал Глеб.
– Тайлор, – позвал его Остьен. Его интонация очень не понравилась Тайлору, – Начистоту. Зачем мы убили деревенских?
Люди остановились, смотря то на Остьена, то на Тайлора, но взгляды чаще останавливались на последнем.
Маг сжал руку в кулак. Он готовился к этому разговору, не могло же быть такого, чтобы воины так просто простили ему тот приказ… Они же не бездушные марионетки, чтобы убивать людей налево и направо. Но вопрос все равно застал его врасплох.
– Мы же не только ради припасов их убили? – продолжил Остьен.
– Верно, – Тайлор развернулся лицом к своим подчиненным и почти сразу натолкнулся на хмурый взгляд сереньких глаз, – Да, припасы были не единственной целью. Как мы знаем, весь Авглор защищен святым Светом наших церквей, поэтому нам не требуются маги для освящения наших земель. Но деревня, в которой мы… побывали, стояла на самом отшибе, свет от Агранской церкви до нее не доставал. Поэтому ко мне пришла безумная мысль принести жителей в жертву, чтобы восставшие гончие остановили Пименьева.
– Абсолютно безумная идея, – поморщился Кеган, – И если бы не сработало?
– Сработало же, – пожал плечами Тайлор.
Полукровка фыркнул, поджав губы. Ему тоже была неприятна эта тема.
– Мы убили стольких, только чтобы спасти свои собственные задницы? – пробормотал Остьен, – Марфа, ты знала?
– Да, – ответила женщина, коротко кивнув, и добавила, – С самого начала.
Слушая их, Тайлору становилось все поганее и поганее на душе. Стоили ли жизни деревенских, чтобы спасти остатки отряда? Нет. Если бы время обратилось вспять, он бы сделал то же самое? Да. Ради будущего всего Авглора. Да.
Он в последний раз бросил взгляд на девочку, прежде чем приказать воинам двигаться дальше, и словно сквозь глаза, как мысли кружатся и жужжат в ее голове, как стая мух. Тайлор еще раз проклял себя за свое глупое, на эмоциях решение оставить малявку в отряде.
Ничего, – пообещал он себе, – пересечем границу и оставим ее на первом же постоялом дворе.
***
С нападения Пименьева и появления гончих прошло восемь часов. К удивлению, небо все еще стояло чистым, а из-за крон деревьев начинало выглядывать рассветное солнце. Такое утро, к особой сентиментальности, можно даже назвать теплым, по сравнению с прошедшими дождями. Но было такое ощущение, будто природа набирается силами, прежде чем ударить осенними заморозками.
Сейчас они остановились на поляне возле небольшой речушки с медленным потоком. Вода была чистой и ледяной. Но искупаться и промыть раны можно было, что они и сделали по очереди.
Рубец на правом плече он уже успел самостоятельно зашить и обеззаразил одним из настоев Марфы. Сама женщина сейчас была занята – зашивала раненых.
Он как раз собирался ополоснуться, прежде чем увидел девочку, в одиночестве сидящую на берегу. Она подбирала с земли плоскую гальку и одну за другой кидала их в речку. Но из-за течения блинчиков не выходило.
– Эй, тухляшка! – крикнул он, выходя из-за деревьев.
Девочка вздрогнула, она резко повернулась к нему. Совсем не следит за спиной, что-ли?
– Как ты меня назвал? – девочка смотрела на него, как и всегда, хмуро, исподлобья. И сейчас на ее щеках проступил заметный гневный румянец.
– У тебя волосы цвета тухлой маляшки. Тухляшка, – с едкой ухмылочкой он сел рядом с ней.
– Что еще за маляшка? – спросила она.
– Что такое малина знаешь? – девочка коротко кивнула, – ну вот маляшка это почти как малина, но крупнее и слаще. А если стухнет, то становится такого же цвета, что и гнездо у тебя на голове.
Она еще раз зло зыркнула на него и отвернулась обратно к реке, вернувшись к своему монотонному занятию.
Он тоже поднял трое камешков правой рукой и начал их подбрасывать вверх, как это делают циркачи, поочередно жонглируя ими.
– Почему ты меня еще не убил? – спросила она, заставив его руку остановиться. Камешки рассыпались по земле.
Почему не убил? Сам же понимает, что из этой маленькой девочки вырастет взрослая женщина, которая обязательно захочет отомстить ему. И ладно, если бы она осталась в деревне, мир велик, она бы его не нашла, но нет же. Он позволил ей присоединиться к ним. И теперь ждет не дождется, чтобы проснуться со вспоротым брюхом.
Почему?
Потому что у них одинаковые глаза
– Мы тогда перебили достаточно народу, я не хотел стать еще и детоубийцей.
Он потянулся к ней и вытащил у нее из-за пояса серповидное орудие.
– Дай-ка глянуть.
– Эй! Отдай сюда! – она потянулась к нему, чтобы забрать, но наткнулась лишь на его выставленную ладонь.
Оружие было дорогим и искусно выкованным. Выглядело неброско, но смертоносно. Изогнутое лезвие, в длину чуть превышающее его ладонь, было прикреплено перпендикулярно к рукоятке, которая была в расстояние от кисти до локтя. Металл был черным, дерево – тоже. В его руке оно лежало как влитое, но для девчонки оно было великовато, если, конечно, она не держала его двумя руками.
– Это типо серп?
– Это кама!
– Хм, – с таким видом оружия он не был знаком, – А это что?
На лезвии было выгравировано белое насекомое с раскрытыми крылышками и распростертыми лапками.
– Почему муха? – спросил Тайлор у нее. Он видел и знал людей, которые разрисовывали свои мечи и щиты разными животными, например, львами или тиграми. Но муха…
Она продолжала, не переставая, толкать его, пытаясь дотянуться до своего оружия.
– Не знаю!
– Тебе его папа отдал?
Девочка остановилась. И теперь Тайлор впервые за все время посмотрел в ее детские большие глаза. Но взгляд был совсем не детским.
Она протянула пустую ладонь к нему и твердо произнесла:
– Верни.
Он еще несколько секунд смотрел на нее, борясь с противоречивыми мыслями.
– Пожалуй, будет лучше, если он останется у меня, – он сунул эту каму в освободившиеся ножны у себя на поясе. – не хватало еще, чтобы ты пырнула ей кого-нибудь.
И, поднявшись, посмотрел на нее. Девочка выглядела как ребенок, у которого отобрали мамин пряник. Глаза заблестели под солнечными лучами, а щеки и нос покраснели пуще прежнего. Но ничего она поделать не могла.
– А если на меня нападут? Как мне защищаться?
– Придумаешь что-нибудь, – бросил он небрежно.
Она еще секунду всматривалась в него, а потом, грозно зачерпнув ведром воду, пошла в сторону временного лагеря.
– Тебя звать то как? – спросил он, остановив ее.
Девочка недолго помолчала, прежде чем ответить.
– Ро… – начала говорить, но Тайлор ее резко перебил.
– Да шучу. Мне насрать, – он почесал начавшую отрастать щетину, которая обещала уже превратиться в бороду, – Буду звать тебя Фештой.
– Что еще за Фешта? – скривилась она.
– Переводится как «муха».
– Муха?! Нет! Ни за что!
– Тухляшка лучше? – он изогнул левую бровь в вопросе.
Она молчала, продолжая сверлить его своими глазками.
– Все иди уже, дай помыться.
И она ушла с багровыми от гнева ушами.
***
Не хотел стать детоубийцей…
Ей вспомнилась детская ручка ее друга под завалами сожженного дома.
Ага. Как же.
Роза еще долго размышляла насчет их с рыжим разговором на берегу реки. Там же она умылась впервые за все то время, как покинула родную деревню. Чуть больше двух недель! А казалось, что она уже всю жизнь только и делает, что бродит по бесконечным лесам и болотам с грязными и вонючими разбойниками, которые только и умеют, что убивать…
Ее вновь передернуло, но уже не от внезапного окрика или ледяной воды, а от нахлынувших воспоминаний.
Стрела, торчащая из глаза. Брызги крови. Вопли воинов и рыцарей. Меч, замахивающийся на нее, словно лезвие гильотины. Горящие синим пламенем глаза. Крики и стоны людей, разрываемых на части…
Она встряхнулась, отбрасывая от себя темные мысли. Но ее руки продолжали дрожать.
– Блин блинский, – она сжала их в кулаки так, что костяшки побелели.
На ее руках и коленях появились сине-фиолетовые синяки, которые, знала Роза, еще долго не будут сходить. На ней всегда все долго заживает. Придя на речку, она первым делом смыла с ссадин всю грязь, чтобы никакая зараза не попала внутрь. Благо открытых ран и царапин она смогла избежать.
Тем временем, вынырнув из раздумий, она вышла на поляну, на которой расположился отряд. Большинство лежали под открытым небом на своих плащах – палатки им пришлось оставить после сражения с полковником ввиду скорого побега.
Женщина в платке стояла на коленях, склонившись над лежащим перед ней Мордой, которому в рот была вставлена толстая дощечка. У нее в руках, то появляясь, то исчезая в животе воина, мелькала изогнутая игла с нитью, и каждый раз, когда она делала новое движение, мужчина стонал и сжимал зубы до хруста деревяшки, его ноги и руки метались туда-сюда и, казалось, что, если бы не руки Марфы, держащие его, он бы уже встал и убежал. По лицу бежали капли пота, а в уголках зажмуренных глаз стояли слезы.
Девочке стало даже жалко его, но она тут же опомнилась, взяв себя в руки.
Он был тем, кто убил беззащитных деревенских. Он не заслуживает жалости.
– Принесла воды? Замечательно, – Марфа оторвала на мгновение глаза от лежащего перед ней воина. Ее запястья были полностью в крови, – отфильтруй через несколько тряпок, которые найдешь, и поставь на огонь.
Роза не знала, что значит «отфильтруй», но общий смысл фразы поняла. Она сделала так, как ей сказали, и когда вода закипела, поставила котелок в заранее подготовленную лунку из песка.
Так получилось, что все воины отдыхали и отсыпались, поэтому помощь Марфе, единственному лекарю среди десяти человек, досталась Розе и Клинку.
– А теперь достань из сумки мазь из жилмоирской астры, – Марфа как раз закончила накладывать шов.
– Из чего..?
– Цилиндровая вытянутая деревянная банка с черной мазью с сиреневыми лепестками! Быстрее! – резко проговорила она. Как Роза уже заметила, у нее был достаточно вспыльчивый характер, особенно, когда дело касалось «неучей».
Девочка раскрыла ее мешок, и у нее на мгновение закружилась голова от разнообразия всяких мешочков, кристаллов, разной величины емкостей, деревяшек с узорами, каких-то статуэток и камней.
Слова «цилиндр» она тоже не понимала, поэтому ей пришлось открыть каждую вытянутую банку и смотреть на ее содержание. Подходящая нашлась на шестой раз. Роза сразу же вложила ее в руку Марфы.
– И века не прошло, – проворчала женщина в своей привычной манере.
Лекарь приняла мазь и щедро намазала вдоль вытянутой раны Морды.
– Заживлять она быстрее не будет, но снимет зуд и уменьшит боль. Немного, – пояснила она вроде для воина, но и в то же время, достаточно повысив голос, чтобы и Роза услышала.
