Читать книгу: «Как был создан и разрушен ад», страница 5

08. Слабость

Сон как спасение. Как крылья падающему, как воздух тонущему.

Проснувшись у стены, я снова увидел эти ужасные ворота, они преследовали меня и были непостижимы, как мой отец. Я проснулся или, скорее, очнулся с этой мыслю: «Я назову это место в честь него же. Теперь я в пещере Ада».

Многое пугает меня. Но когда я даю этому название, оно занимает место страха, заставляя отступать его на шаг назад.

Время было здесь неизмеримо, если оно вообще существовало. Объяснения того, почему мои многочисленные раны затянулись, мне не удалось найти. Пока достаточно точно я знал две вещи. Первое: я в аду. Второе: опасность может прийти откуда угодно.

Тут тебе нужно выдохнуть: такие истории точно не доставляют радости, но, как я сказал ранее, не зная всего, не приблизишься к правде. Уже виднеется финал, и тебе стоит его узнать. Оно того стоит. То, что живёт лишь в моей памяти, должно жить и в этих строках. Поскольку скоро меня не станет.

Пещера Ада держала меня в постоянном напряжении. Невиданные враги и ловушки были скрыты сизым туманом. Он стелился по полу, укрывая опасность. Порой он был лишь еле заметной дымкой, но чаще занимал все пространство пещеры, доходя до колен. В отдельных местах он возвышался настолько, что в него нужно было заходить, как в реку, постоянно погружаясь, вплоть до шеи. И вот когда кажется, что сейчас ты в нем скроешься, он отступал. Перенеся несколько таких погружений, я находил открытый участок без тумана и прислонился к стене в надежде на отдых. Понаблюдав за маленькими вихрями в дыму, я закрывал глаза. Приходилось сидеть часами, уставившись в темноту собственных век, но сон не шёл, несмотря на всю усталость. Сон мне заменяли видения. Короткие и длинные, они были то моими воспоминаниями, то отрывками невиданных войн и городов, лежащих в руинах. Лица и обрывки фраз были странным пазлом. Они могли дать мне ответ на то, что здесь происходит, на то, как исполнить моё желание. Но всей картины я не видел. Чего-то явно не хватало для моего осознания.

В размышлениях я преодолел границу реального и увидел себя мальчишкой, управляющегося по хозяйству.

… Закончив со скотом, я вошёл в дом, в нос ударил тёплый запах хлеба. Последнее, что я ел, была трава, найденная на пастбище. Она была горькой и вяжущей рот, но вполне съедобной. Отец и два брата уже третий день оставляют мне лишь крохи, и мне ничего не остаётся, как сливать остатки каши с тарелки и, облизнув палец, собирать крохи со стола. Может, сегодня мне достанется больше. Стол был накрыт на троих. На меня миски не полагалось. За столом никого не оказалось, скорее всего, отец задержался на охоте вместе с братьями. Иногда их не было по несколько суток. Сейчас меня это не особо интересовало, всё, чего я хотел – это есть. Я собрался отломить от каждой доли хлеба по кусочку и съесть по паре ложек из тарелок (я правда думал так сделать), но как только я прикоснулся к еде, то уже не смог остановиться. В итоге я съел весь хлеб и две миски каши. Наелся так сильно, что заболел живот. На улице скрипнула калитка, и я осознал, что со мной сейчас случится. Встречать их вышла мать, приглашая всех в дом на обед. И вот они входят в дом, а там вместо трёх тарелок каши и хлеба одна тарелка и крохи. Несложно было найти виновника. Я сидел в углу, зажав голову коленями, пытаясь не слышать шаги отца.

Я зажмурился так, что в темноте увидел блеск и искры. Удар, затем ещё один – меня швыряло по всей комнате. Как долго это продолжалось? Не помню, но я точно помню, как удары закончились, и я повис в воздухе. Меня подняли за длинные волосы. Тот, кого у нас считали отцом, держал меня за волосы одной рукой, а второй засовывал мне свои сухие пальцы в рот. Это длилось до тех пор, пока меня не вырвало, я стоял на коленях и рвался на ботинки монстра, затем получил удар ногой и потерял сознание. Когда я пришёл в себя, никого не было. Я доел то, что состояло из моей рвоты и каши, успевшее смешаться с пылью и песком на полу. В тот день я заполучил свой первый шрам, в тот день я впервые проклял того, кого впоследствии лишу жизни.

Встав в пещере, я продолжал идти, в надежде забыться. Километры пути ничего не меняли, зачастившие выделения и воспоминания не давали мне ответов, никаких ответов на то, как исправить положение – ни здесь, ни наверху. Чудовища прятались в тумане, я чувствовал их, а порой и видел. Молниеносные когти, глаза и лапы, лишь показавшись из тумана, ускользали от взгляда, как от огня. Видимо, они боялись меня, как и я их, и нападали. Все тщетно, я ничего не добьюсь, сторонясь тумана. Придётся зайти в него, в самую гущу, как в свой страх, медленно, но с решимость. Найти выход.

Этого никак не ждали туманные монстры. Тут и там начало появляться нечто похожее на крупных рыб, спины с рваными плавниками все прибывали, кружили вокруг меня, покуда я шёл вперёд. Оцепление все сужалось. Видимо, мне надо пройти главное испытание для того, чтобы мне открылся выход. Так я мыслил, мыслил и шёл вперёд, несмотря на то, что кто-то холодный касался моих щиколоток. В дыму я увидел силуэт, напоминающий силуэт огромного сидячего человека. Было точно видно, что дым исходит от него.

Зная, что будет дальше, скажу, что шанс – это то, чего не нужно бояться, сторониться или не замечать. Шанс может быть в любой форме: время, вещь, место или человек. В этот раз шансом был монстр, и я окликнул его.

09. Сила

Из особо густого и грубого тумана встал скелет огромных размеров. Завеса тут же втянулась в щели пещеры, буквально сбегая от него. Широкими, но медленными шагами он подошёл, скидывая на ходу остатки дымного плаща. Его окружало что-то невидимое, но очень тяжёлое. Вблизи него просто невозможно стоять. Я упал и начал отползать, пока не упёрся в стену. Куда-то исчезли все мои планы. Как мне с этим справиться? Вдавливая меня своей аурой в пол, трёхметровый наклонил голову вбок и с интересом начал наблюдать за мной. Затем ему, видимо, надоело, он схватил меня, как игрушку. Сдавил так, что я потерял связь с миром на долгие годы. Решение порой приходит бессознательно. Так было и со мной.

Очнулся я с ощущением, что ноги и тело по грудь придавлены со всех сторон. Глаза не открыть, а руки застыли в одной позе и не двигались. Вот именно этот момент стал окончательным концом.

Конец тому, что меня используют, как хотят, все с моего рождения и до сего момента, они купили меня и напугали. Теперь же я решил думать, не полагаясь на то, что все свалится мне на голову. Для этого мне нужно сделать мой осознанный выбор. Бороться! Челюсти, не способные двинуться, стали слушаться меня, и я яростно раскусил наросты во рту, как собственные страхи.

Меня вырвало. Разлепив глаза, я огляделся. Я был буквально в двери. Меня окружали люди, застывшие в камне. Их лица немо кричали и стонали. Мне нужно выбраться из двери. Я услышал свой собственный голос – это был вопль усердия быка, сошедшего с ума от ярости. Вырваться и вытащить себя. Треск, хруст, вопли. Ещё попытка, и я стою на ногах. Ненависть на лице, она не починила меня. Я починил её. Приказываю ей дать мне сил и контроль над сломавшимся телом. Я взглянул в пустые глазницы своего врага, видимо, все это время стоявшего рядом.

Пещера представилась мне рингом, где я выставлен на избиение. Где никто и никогда не поверит в мою победу. Где меня решили использовать. Наконец-то я осознал, чья это вина, и именно поэтому должен выйти победителем. Кто, если не я, надел на себя седло, кто, если не я, был зол, глуп и, что самое главное, слаб. Этот я остался гнить в двери ужасных лиц, поглощённый собственной глупостью. Слегка встряхнув костями, скелет начал источать сизый дым, скрывая себя, и всё замерло. Напряжение росло, и я услышал, а затем и увидел его. Вынырнув из тумана, он побежал на меня, открыв безумную пасть. Я тоже ринулся в бой.

Между нами оставались считанные сантиметры, когда я свалился в подкате. Он было попытался схватить меня руками, но не успел. Со всей силы духа и тела, что у меня была, я схватил его ногу и дёрнул, скелет крутанулся и упал набок, придавив себе правую руку. Мои руки, державшие его ногу, выдернули меня на него, я упёрся ногой в плечо и буквально вытащил из него его левую руку. Отделившись от тела, она рассыпалась, будто и не была никогда единым целым. Каждая кость пальцев улетела в свой угол, будто от взрыва. Видимо, это привело его в ярость. Череп и ноги развернулись в мою сторону на сто восемьдесят градусов. Я не увидел ног, но почувствовал их: они обхватили мои рёбра, сжали меня и, кажется, сломали что-то. Это было невозможно для человека, но не для него. Он запустил меня, как мяч, я летел миг, а потом впечатался в стену. В глазах на секунду потемнело. Сползая со стены, я заметил, как, опять же, неестественным движением он встал, оттолкнувшись одной рукой, крутанулся в мою сторону, в два скачка преодолел пять метров и целой правой рукой проткнул мою грудь, как мокрую глину. Издевательски вновь принял свою стойку, наклонив голову набок, и вновь молчаливо пытался доказать, что всё бесполезно. Я ничего не достоин, я не смогу, мне не хватит моих человеческих сил. Как преодолеть все эти преграды? И я сломался.

Повис на руке, проткнутый им насквозь. Не боль, а отчаяние ослабляет меня. Висеть здесь и понимать: чтобы одолеть это чудовище, надо быть зверем, понимать, что мне, как и кому-то другому, предрешено умереть, ничего не изменив, это окончательно меня бесит! Да, я родился слабым, родился глупым, родился покорным! Я выстрадал и заслужил свой выбор, и он сделан: я стану зверем.

Первая кость предплечья хрустнула, я переломил её двумя руками, затем и вторую кость, и вот я уже стою, сильно шатаясь, но всё-таки стою! Опустив корпус вперёд, а голову вниз, смотрю на свои руки. Они висят, но столько мощи я в них не чувствовал никогда. Мешок с костями отошёл и наблюдал, как я вытаскиваю его руку из своего тела, облокотившись о стену. Безрукое пугало, когда-то олицетворяющее мои страхи и слабость, рвануло столь быстро, что увернуться было невозможно. Всей своей массой он вдавил меня в стену, а затем ещё и ещё, и ещё раз, отчего сломанная рука выпала со спины. Когда забивание меня в стену закончилось, он вновь отошёл полюбоваться. Опираясь о стену, я присел с переломанными костями по всему телу, но с наглой ухмылкой. Начал дразнить его, манить рукой, предлагая продолжить. Присев, он оттолкнулся вперёд и буквально полетел, выставив обломок от руки, нацеленный в мою голову. Я взмыл к потолку, уходя из-под удара. Кости впечатались в стену, но остались на ногах, разглядывая выбоину на стене в поисках моего раздавленного тела. А я приземлился аккурат на его плечи. Единственной культяпкой он вздрагивал, весь вертелся, яростно размахивая ею. Мне показалось это забавным, и в награду я оторвал ему череп и раздавил его, превратив в муку. Бешеный танец охватил его тело. Спрыгнув, ударом ноги я сломал ему колено и методично переломал одну за другой все крупные кости. Рёбра были толщиной с бивень слона, но трещали и разлетались, как сухие ветки. Вот звякнула последняя кость, и наступила тишина. Победа была за мной. Мне можно отдохнуть и получить свои ответы. Я их заслужил.

Передо мной предстало видение о мрачном будущем. Войны и города, лежавшие в руинах. Голод и ужас смерти. Десятки живых людей погибали в могилах. Мысль звенела сквозь стоны. Мысль, обращённая к богу. Мольбы и возгласы. Каждая на свой лад. Почему ты нас оставил? За что мы терпим эти страдания? В чем наша вина? Почему ты ничего не сделал? Здания с куполами радостно звенели, а под их стенами был слышен лишь плач. Человек в золотом одеянии говорил, что господь наш всемогущий послал нам это испытание, чтобы проверить крепость веры нашей. Человек умирал, перерождался, страдал и снова гибнул. Обращённый к богу и верящий в этого бога.

Сколько циклов таких видений я увидел, уже и не помню. Но мысли свои вспомнить могу. Все кричало во мне.

Всемогущий! Крепость веры! Это как в клетке с озверевшими псами что ли?

Я найду этого бога и уничтожу, как и тех людей, что делали зло. Они будут заточены здесь вместе со мной, и пока не пройдут испытания, что прошёл я, не увидят белого света.