Читать книгу: «Никому не говори!», страница 5
Глава девятая
Антон
Поправила юбку и слезла с баков. Ублюдок. Сначала трахает, как в последний раз, а потом уходит, будто ничего не было. Тридцать лет мужику, а ведет себя как последний мудак. Поправила волосы и вошла в заднюю дверь клуба, но свернула направо. Постояла некоторое время, бездумно пялясь на ящики алкоголя, и вышла в главный зал. Работники, что пришли сюда, не зная о задержке рабочего дня, постоянно косячили. Бармен разбил бутылку дорогого вина, официантка расхерачила несколько фужеров, а ди-джей испортил один из усилителей, и я не сдержалась. Орала на персонал добрых полчаса, наплевав на ментов, что шарились в моих владениях.
– Поувольняю всех к чертям собачьим! Устроили мне тут балаган! Одни убытки мне несёте своей кривожопостью! Бестолочи! Если не возьмёте себя в руки, штрафами по самую харю закидаю!
Но и это ещё не всё. Не прошло и пяти минут, как ко мне подошёл начальник безопасности и доложил о сломанном замке на двери склада. Зашибись!
– Что по камерам?
– Засекли. Отправил ребят по адресу. Скоро привезут идиота.
– Не сюда пусть везут. Куда-нибудь за город.
– Да, шеф.
Он ушёл, а я сложила руки в умоляющем жесте и прислонила рёбрами к губам. Твою ж мать! Что ж всё так хреново и именно сегодня? Сделала глубокий вдох, прикрыв глаза. Не помогает. Смахнула со стола статуэтку, каким-то чудом не разбив её, и отвернулась к окну, уперевшись руками о подоконник. Какого чёрта? Я должна справиться со всем этим дерьмом или мне придётся вернуться в дом отца, а этого я допустить не могу. Больше я не буду подопытной крысой папочки. Хватит с меня.
Глаза наткнулись на отражение в стекле отодвинутого шкафа. Бомба оказалась у меня прямо под носом. И принёс её сюда кто-то, кто имел доступ к этому помещению. Не из воздуха она же появилась. Сделала глубокий вдох и села за компьютер, принялась просматривать записи с камер за этот месяц и нашла то, что было мне нужно. Я уже просмотрела пленку, когда раздался стук в дверь.
– Войдите! – чуть ли не проорала я, поднимая глаза.
Захаров собственной персоны! Чем ещё он решил меня добить?
– Почти всё готово. Нужно, чтобы ты собрала своих работников, что будут тут, для инструктажа.
Он повернулся, чтобы выйти, но я остановила его.
– Стоять!
Он замер от моего приказного тона, но мне было не до любезностей. Обдумывая дальнейшие действия, я постучала ногтями по столу, а потом повернула экран к нему и включила запись. На плёнке известная нам обоим дама чем-то вскрыла замок, вошла внутрь и оставила коробку под шкафом, а потом вышла и закрыла за собой дверь тем же способом. Я внимательно смотрела за реакцией мужчины, вылавливая хоть малейшее изменение на его лице, но оно было каменным, словно у статуи. Чёрт бы его побрал!
– Я не знал, – не громко, но чётко прозвучал ответ, а я выдохнула со странным облегчением. Не врёт. – Я имени-то её не знаю, Нин. Когда это было?
Я откинулась на спинку кресла, укладывая руки на подлокотники, и потёрла пальцы со скрипом.
– Ночью. Мы с тобой были слегка заняты. У неё как раз закончилась смена.
– Я отправлю своих людей…
– Нет!
Он сощурился.
– Нина…
– Хватит, Захаров. Мне надоело играть в «хороший-плохой». Я не могу спустить это на тормозах и должна реагировать, как полагается. Ты же не глупый мальчик и должен понимать, что в этом бизнесе страх – движущая сила.
– Она же ещё девчонка… – со смехом неверия говорит Антон, а я улыбаюсь.
– Которая пожелала моей смерти. Скажи мне, Антон, где ещё были найдены бомбы? – и сама же отвечаю на свой вопрос: – Правильно. VIP-зал и мой кабинет. Не двусмысленный намёк, не находишь?
Захаров начал злиться, от чего взгляд чёрных глаз буквально испепелял меня.
– Ею должен заниматься закон! Не ты! Верши своё правосудие в другом месте, Фризер. Не в моём городе!
Я устало вздохнула и поднялась из-за стола, прошла к нему медленно, всё ещё терпеливо пытаясь донести суть:
– Антош. Ты, наверное, не понимаешь, что я просто не могу не отреагировать на подобное. Это испортит мне репутацию…
– Перед кем? – повысил он голос. – Перед вот этим сбродом? Одумайся, Нина! Зачем оно тебе?
Затем, что это моя гарантия, что я не вернусь к отцу! Так и хотелось заорать ему это в лицо, но сдержалась. Ему уж точно не до моих проблем.
Я села перед ним на стол и провела пальцами по груди.
– Затем, что если дам слабину, то потеряю один очень важный аспект в моём не лёгком деле – рычаги давления, Антош…
– Глупости…
– Хватит меня перебивать! – повысила голос уже я, теряя терпение. – Я заберу эту девчонку, ты заберёшь подрывника. Это честная сделка.
– Это безумие!
– Это бизнес. Ничего более.
Он прикрыл глаза, отворачиваясь от моих пальцев на своём лице, а я сжала кулак и убрала его за спину. Упрямец! Как же ты бесишь меня своей правильностью!
– Хорошо. Что ты хочешь за девчонку?
Вот как. Она пыталась меня убить. Подложила бомбу в мой кабинет. А он печётся о её благополучии? Урод!
– Твои погоны и преданность.
Он в изумлении уставился на меня, а я улыбнулась. Да-да, малыш. Я не упущу такого момента. Мне настопиздело, что ты строишь из себя правильного и хорошего, когда на самом деле ты такой же тёмный и бешеный пес, как я. Пора расправить твои крылышки.
– Ты с ума сошла?
Вопрос прозвучал тихо. Неужели я его так сильно шокировала?
– Что ты? Просто хочу видеть тебя рядом всегда. Мне нужны такие люди как ты, – я начала обходить его со спины, ведя пальцем по широким плечам. – Что бы ты ни думал в своей горячей головке, звание капитана тебя душит. Нужно раскрыть твой потенциал, Антош, – я прошлась ногтями по его затылку, наблюдая в окно, как он прикрывает глаза от удовольствия, и улыбнулась своей маленькой победе, снижая голос до шёпота: – Ментовская форма тебе не идёт, Захаров. И ты это знаешь. Все твои крики, буйный нрав, горячий темперамент. Ты ведь не можешь действовать по указке…
В одно мгновение я оказалась прижата локтем к стене, а его разъярённый взгляд впивался в мои глаза. Его захват причинял боль, отчего я поморщилась.
– С чего ты взяла, что я буду плясать под ТВОЮ дудку, Фризер?!
Я положила руку на его локоть и усмехнулась, указывая на очередную вспышку ярости и его буйность крови.
– Вот поэтом.
Мой песик отшатнулся от меня, будто ошпарился, но во взгляде было только глубочайшее удивление.
– Да что с тобой? Ты готова идти по тёмной дорожке, зная, что умрёшь в грязной канаве, стоит тебе только раз оступиться. Почему?
Я отлипла от стены и вернулась за свой стол.
– Это уже не твоё дело, Захаров. Ты моя шлюха, а не мамочка. Подумай над моими словами. Я предлагаю тебе освобождение. Свободу от обязательства спасать каждый день никчёмные жизни, которые тебе даже спасибо не скажут. Теперь можешь идти.
Я повернула к себе монитор, взяла в руки сотовый и упёрлась локтями в стол, ожидая его реакции, но он просто стоял и задумчиво смотрел на меня. Тяжёлый взгляд будто пытался найти в моих глазах ответ на интересующий его вопрос, но не находил. Вот что-что, а скрывать свои эмоции я научилась уже давно. Антон же упёрся ладонями в крышку стола и навис надо мной.
– Я узнаю ответ на этот вопрос, Фризер. И если он мне не понравится – тебе лучше бежать.
Он поднял статуэтку с пола и с громким стуком поставил её передо мной, а затем вышел, хлопнув дверью. Я с шумом выдохнула и прикрыла глаза, позволяя дрожи охватить тело. С ума сойти! Такого напряжения я ещё ни разу в жизни не испытывала, но я сделала что хотела. Я должна освободить его от этой работы, иначе никогда не смогу пробиться сквозь его панцирь. Но меня также пугала мысль, что это может повлиять на него не так, как я рассчитываю. Я не знаю, почему он пошёл в органы, но отлично вижу, что ему не место в ментовке. Он будто лишний там.
Набрала номер безопасника и вызвала его к себе. До открытия осталось чуть больше получаса. Нужно ещё решить ряд вопросов и только потом со спокойной душой могу отправиться встречать гостей. Сегодня будет сложная ночь, а так хотелось отдохнуть.
– Вызывали?
Я подняла взгляд на огромного лысого мужика в строгом сером пальто и кивнула. Показала ему то же видео и получила в ответ раскаяние и покорное принятие возможного приговора.
– Не доглядел. Виноват.
Я кивнула, но орать уже не было никакого желания. Да и была уверена в верности начальника безопасности.
– Раз она работает в паре с этим подрывником, значит, будет поблизости. Выследи её до Захарова. И привези ко мне домой. Глаз с неё не спускай или отправлю на корм рыбам! Ты меня понял?!
Паша кинул, смотря в пол.
– И собери персонал внизу. Пусть с ними проведут инструктаж. Свободен.
А ведь Захаров мог попросить меня найти этого урода, но предпочёл сам его схватить. И он мог отказаться от нашей сделки, но не сделал этого. Казалось, будто он перечил сам себе или, соглашаясь на «тёмную», пытался загладить это «светлым». Но золотой середины нет, и он должен это знать как никто другой.
Вошла в свою комнату и достала чехол с приготовленным платьем на этот вечер. Переодеваясь, сотню раз спрашивала себя, правильно ли я действую по отношению к нему. Я шантажировала его чужой жизнью. Пусть дешёвой и убогой, но жизнью. Он будет винить меня в своём выборе, если согласится, но я знала, что сейчас Антон не решится на это. Он сделает это гораздо позже, и тогда я обрету не просто верного человека и великолепного бойца, но и нечто ценное и великое, за что буду готова отдать свою жизнь. А может быть, мы станем кровными врагами.
Гости тянулись медленно. Как и время шло черепашьим ходом. О том, что сегодня Гурьянов будет праздновать свой день рождение именно тут, я никому не говорила, но требовала от работников полной отдачи на этот день. К счастью, всё шло успешно, но в любой момент мог наступить какой-нибудь трындец, и всё полетело бы в тартарары, а этого я не хотела, поэтому сама лично бродила среди гостей с бокалом скотча. Здоровалась с противными мне людьми, лживо умиляясь их комплиментам, а сама выискивала кепку с буквой «М», но его нигде не было.
Я посматривала на часы в телефоне, считая минуты до десяти вечера, все больше поглощала алкоголь. Заходило как по маслу, хотя всегда воротило от одного запаха спиртного, но я сейчас была настолько напряжена, что, наверное, именно это и способствовало моему пьянству. Я окинула взглядом официантов, которых заменяли люди Захарова, и удивилась точности их работы не по профессии. Может, переманить их потом к себе, потому что уж больно нравилось мне та чёткость, с которой они носили подносы с закусками и напитками. Они мило улыбались клиентам, были вежливы и выглядели в моей форме очень элегантно. Белый пиджак-камзол с чёрными пуговицами в два ряда и чёрными брюками создавали впечатление, будто это не элитный стрип-клуб, а какой-нибудь не менее дорогой ресторан.
Мои глаза наткнулись на фигуру в тёмном углу зала и больше не хотели двигаться. Захаров стоял неподвижно в дальней части бара. В руке был полупустой стакан с горячительным напитком, а взгляд устремлён куда-то на выход. Сейчас он показался мне ещё мрачнее, чем раньше – брови сведены на переносице, в глазах пустота, полные губы в одну линию. Не знай я, что он мент, то с лёгкостью приняла бы за бандита.
За моей спиной возник Паша и, наклонившись к уху, произнёс:
– Я засёк девчонку. В той же машине, что разъезжает подрывник.
– Пацан?
– Его там нет. Наши парни его ищут.
Я махнула рукой.
– Оставьте его нашим доблестным рыцарям. Мне нужна только девчонка. Но смотрите в оба. Или всех убью.
– Как скажешь, Нина.
Он оставил меня одну, а я снова вцепилась взглядом в лица гостей. Если его нет в машине, значит, он где-то тут или же готовит что-то ещё. Я мысленно выругалась, увидев на входе знакомую фигуру. До десяти ещё пять минут. Пунктуален, гад. Серые холодные глаза впились в меня, и я растянула губы в вежливой улыбке. Сверкая дорогим смокингом и не отрывая от меня взгляда, мужчина пошёл в мою сторону и, остановившись, протянул мне руку. У меня не было выбора отказать ему и пришлось подчиниться, после чего почувствовала сухие губы на коже.
– Господин президент. Большая честь для моего заведения.
Он выпрямился с обворожительной улыбкой на губах.
– Это мелочи, госпожа Фризер, по сравнению с возможностью увидеть вас.
Как же меня бесит эта лицемерное заигрывание! Лживое, скользкое, грязное. Как и он сам.
– Вы мне льстите, но это приятно. Продолжайте в том же духе, и я в вас влюблюсь, Виктор Игнатьевич.
Никогда. Уж лучше я себе отвертку в ухо воткну!
– И сделаете меня самым счастливым человеком на планете, Нина.
Он выделил моё имя с теплом в голосе, и я автоматически подняла брови. Сукин сын. Нужно увезти его в сторону от этой темы.
– Что вы? Я не смею отнимать такого мужчину у вашей возлюбленной. Боюсь, мне не хватит сил тягаться с госпожой Вершинской. Но с радостью составлю вам компанию на этот вечер.
Он глубоко вздохнул и лукаво улыбнулся.
– Вы удивительная женщина, госпожа Фризер. Отвергнуть самого президента… Моё сердце разбито!
На мгновение меня охватила паника, и взгляд сам собой метнулся к мужчине у бара. Уверенная поза Захарова и его мрачный взгляд на самого президента каким-то образом предали мне сил и напомнили кто я.
– Думаю, с этим вам помогут справиться наши девочки. Они готовились для вас очень долго. Взглянете? Будет печально пропустить такое представление, господин президент.
Взгляд облапал меня с ног до головы, и Гурьянов облизал губы.
– С удовольствием, моя королева.
Движением руки пригласила его в центр зала, где был приготовлен для него столик. Внимание этого мужчины было бы приятно, если бы не тот факт, что «президент» всего лишь статус, а это значит, что передо мной такой же обычный мужик, что и все остальные. Такой же. Но не такой, как Захаров, будь он трижды проклят! Сам президент ему ни в какое сравнение не идёт!
Непринуждённый разговор, разбавленный лёгким флиртом, на мгновение погрузил меня в обыденность моего образа. Пару раз Гурьянов переходил черту, касаясь моего лица, обнажённых плеч, рук и бёдер, но, к счастью, далеко не заходил. И я даже успела разозлиться безразличию на роже Захарова, когда он это заметил, но ненадолго. Всего какое-то мгновение, и VIP-зал охватил хаос в поимке подрывника.
Глава десятая
Нина
Вокруг началась паника. Девушки орали словно резаные. Раздавались выстрелы. Со всех сторон нас окружали люди Захарова, защищая от пуль. Гурьянов сам лично прикрывал меня собой, а я могла только смотреть, как какой-то пацан целится в Антона и спускает курок. Захаров падает на пол, подрывник стреляет ещё два раза, но его скручивают, бьют по лицу, выворачивают руки… А я чувствую дикое облегчение, когда взбешённый мент встает и поправляет на себе куртку, одёргивая её за воротник. Он живой. Злой, как тысяча чертей, но живой.
Утыкаюсь лбом в идеально отглаженный пиджак президента и смеюсь над нелепостью ситуации. Это бред какой-то! Чудовищное сумасшествие, но всё происходит на самом деле. Урода схватили и уже уводят, но Захаров всё ещё оглядывает безумным взглядом зал. Я поступаю так же, пытаясь понять, что его беспокоит, и слышу вопрос Гурьянова.
– Он руководил операцией?
Я киваю, потом качаю головой, потому что не знаю, что можно говорить, что нет. Всё кажется таким не правдоподобным, будто кадры из фильма, и не я тут стою с чёртовым президентом в моём гнойном клубе. Смотрю на людей, что тянуться к выходу. На перевёрнутые столы, разбитую посуду. Беру со стола чей-то фужер с шампанским и осушаю его, словно воду выпила. Вытираю влагу и помаду с губ. Меня всю трясёт от адреналина.
– СТОЯТЬ!
Резко разворачиваюсь на рык Захарова, а он за кем-то бежит в сторону выхода. Поворачиваюсь туда и вижу, как из зала пытается выскользнуть какой-то мужчина, что сильно отличается одеждой от основной массы. Кричу своей охране, чтобы задержали его, но тут его сносит своим щитом Вадимка, а следом выбегает и Антон. Я тоже направляюсь туда, но останавливаюсь за стеклянной дверью, потому что все замерли, смотря куда-то вправо, но я не вижу третьего человека.
На лице Захарова потрясение и страх. Он что-то говорит преступнику, раздаётся выстрел, а в глазах Антона взрывается безумная боль. К его ногам подкрадывается бордовая лужа, сверкающая разными оттенками от вспышек неоновой вывески, а мой взгляд цепляется лишь за неподвижных пальцах упавшей в кровь руки. Вадим притягивает к себе на плечо Захарова и сам тоже утыкается в его куртку. Я чувствую себя, словно подсмотрела что-то слишком личное этих двух мужчин, и отворачиваюсь, натыкаюсь на взгляд Паши, качаю головой, а дальше всё как в тумане.
Ухожу к бару, игнорируя вопросы Гурьянова, его возмущения, строгий голос Паши, что нельзя покидать помещение. Беру бутылку скотча, но откладываю её в сторону и выхожу на улицу сама. Меня тут же берут в оборот следаки и оперы, но я отказываюсь говорить без адвоката. Отделываюсь от возмущённых ментов и подхожу к Антону, а он сует какую-то бумажку Вадиму, который стоит рядом с накрытым простынёю телом. Они спорят, но я вылавливаю лишь несколько последних слов и предлагаю свою помощь. Опять ерепенится, а я сердиться уже начинаю. Что ж ты упёртый такой? Так хочется врезать ему, привести в чувства, но бесполезно ведь. Только разозлит его больше. А он срывается к своей машине. Идиот. Неужели так трудно понять, что за него переживают? Что мне страшно его потерять? Что мне проще пережить его ненависть ко мне, чем смерть?
Смотрю вслед удаляющемуся гелику и хищно улыбаюсь, чтобы никто не узнал мой секрет. Чтобы никто не понял, что у меня есть слабость. Отправляю Паше инструкции действий по телефону, возвращаюсь в зал… Я впервые в жизни позволила себе напиться. Наблюдала, как менты собирают улики, фотографируют, допрашивают. Сидела посреди помещения на единственном не перевёрнутом диване и поглощала текилу с горла бутылки. Часа через три все, наконец, убрались с моей территории, оставив меня одну, и я смогла сделать вдох. В голове не было мыслей. Даже эмоций не было. Прошла к сцене, включила музыку погромче, чтобы хоть что-то прервало эту тишину, и взобралась на сцену. Н-да. Вид отсюда тот ещё. Полная разруха. Депутатошки бежали так, словно за ними Гадзила неслась. Или нёсся. Не важно. Странная апатия охватила разум, заставляя лечь на пол и уставиться в потолок с прожекторами. Кожей спины чувствовала холод лакированного дерева. Вытянула вверх руки, двигая ими в такт музыки и прикрывая глаза. Играло что-то зажигательное, и должно бы поднять настроение, но оно упорно оставалось не просто ниже плинтуса, оно было убийственно мрачным, потому что завтра я могла лишиться всего, что выстраивала эти два года.
Стоило ли оно того? Нет. В его взгляде так и осталось омерзение ко мне. Я как была для него шлюхой, так и останусь. Я прикрыла глаза, положив руки над головой. Я любила и раньше. Не один раз любила. Но не так сильно как его. От боли мне хотелось вскрыть себе грудную клетку и вытащить сердце. Раздавить его в пальцах, чтобы кровь стекала по руке и собиралась в лужицу у ног. Мне больно. Настолько больно, что каждый вдох даётся с огромным трудом, опаляя лёгкие пламенем. Так хочется ничего не чувствовать. Или быть обычной.
Устала. Как же я устала. Два года я пыталась преодолеть его барьеры, выводя из себя, но его выдержке позавидует любой. Что бы я ни делала, что бы ни говорила, всё без толку. И эта сделка не принесла мне ничего кроме злости и унижения. Его не приручить, не привязать и не купить. Я уже всё перепробовала. И всё, собака, без толку. Он как дикий волк – либо подойдёт сам, либо сожрёт с потрохами. Как с ним быть я уже и не знала.
Даже сейчас. Я не видела его прихода. Будто почувствовала его животную энергию и взгляд озверевшего психа на себе. Улыбнулась одним уголком, прекрасно зная, о чём его мысли сейчас. Снова поносит меня в своей голове, называя шлюхой, но думает, что ещё не поздно. Может, отрезвить его? Избавить от иллюзий, как делает это мой отец? Нет, я верила, что люди способны меняться и начать жить заново… но не я. Уже поздно. Да и ни к чему. У меня не будет семьи, детей и домика у озера, о чём там обычно мечтают соплячки моего возраста? Меня этого лишили. Лишили иллюзий. А теперь пора бы взяться за голову и, наконец, вырваться из цепких щупалец надежд. Пора навестить туалетную патаскушку.
Выключила музыку через пульт и села, оперев руки в пол. Стоит пёсик. Взглядом сверлит. Чуть ли не придушить готов, но понимает – нельзя. Он же мент, а вокруг мои люди. Тот же самый Паша стоит с видом преданной болонки заглядывает мне в глаза, но стоит Захарову рыпнуться, как пуля будет в его красивом лбу.
– Нашёл что искал, Антош?
Он скривился, будто лимон проглотил, и сцепил руки за спиной.
– Нет.
Я усмехнулась. Конечно, нет. Я бы уже получила отчёт от своего безопасника. Смерила Захарова взглядом, прикидывая использовать его сейчас по назначению или позже, когда вернусь. Выбрала «во время». Будет ещё один повод ткнуть ему в рожу, что не такой уж он белый и пушистый, как думает.
Свесила ноги со сцены и спрыгнула на пол с помощью Паши. Обошла Захарова вокруг и усмехнулась.
– Тогда тебе будет полезно прокатиться со мной. Паша. Подготовь машину.
Глыба мышц кивнула и поспешила прочь, а я поманила работника милиции за собой.
– Ты её поймала! – удивленно воскликнул он. – Что ты с ней сделала?
Да что ж такое-то? Он меня кем считает?
– Пока ничего, – заключила холодно, поднимаясь по лестнице. – Но будешь сюрпризы мне устраивать, что-нибудь, да сделаю.
– Зачем тебе это, Фризер? Какую игру ты ведёшь?
Я остановилась на самой вершине ступенек и воззрилась на него сверху вниз. Как же он хорош собой. Слегка волнистые волосы отросли, но стоит их остричь, как облик обычного парня сменится на настоящего хищника. Он выглядел слегка моложе своих лет, но тяжесть прямого взгляда не заметить или выдержать невозможно. Хотелось бы, чтобы всё сложилось как в сказке. Чтобы сердца вдруг забились в унисон, а неожиданно вспыхнувшие чувства преодолели все преграды и даровали счастливое будущее, но… Всегда есть это «но».
Усмехнувшись и позволив цинизму охватить нутро, я смерила его холодно оценивающим взглядом.
– Игры ни к чему, капитан. Всё, что меня волнует, у меня уже есть.
Надежда в чёрных глазах погасла, оставляя всё то же презрение, и чувственные губы скривились в усмешке. Я добилась своего. В этот раз. Только вот легче мне не стало.
– Тогда отпусти девчонку. Передай её мне, и пусть дальше уже закон…
– Закон! – с отвращением выплюнула я, – пустой звук, Захаров. Мне мало того, что она будет гнить за решёткой.
Неожиданно для меня он вдруг сделал какие-то выводы и поднялся на одну ступень выше, оказываясь на одном уровне со мной.
– Всё дело в ревности? С чего тебе ревновать?
От этого заявления я слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки. Да, я ревновала, но не это было моей целью, не глупая женская месть. Вскинув бровь, я провела пальцем по губам, которые так хотела поцеловать, что аж мои зудели.
– Всё немного сложнее, Антош. Не спорю, та сцена в грязном туалете позабавила, но не настолько, чтобы ревновать. Ты слишком переоценил себя, – лукаво улыбнувшись, я подмигнула и стукнула его по кончику носа. – Смотрю, глупые мыслишки появляются в твоей головушке, выдавая желаемое за действительное? Не стоит, Антош. Меня привлекает только тело. Душу можешь оставить себе. А теперь будь хорошим мальчиком и лучше подожди меня снаружи – не хорошо заставлять девушек ждать.
На скулах заходили мышцы, а глаза горели настоящим адским пламенем. Я упивалась его реакцией. Искренняя. Дурманящая. Сжигающая рациональность в моём мозгу. Я бы вцепилась в него сейчас, если бы он, молча, не развернулся и не направился бы к выходу, по пути прихватив бутылку алкоголя с бара. Его реакция на мои слова напрягала меня. Так не злятся на слова безразличного сердцу человека. Ещё час назад я бы всё отдала за это осознание, но теперь… Чёрт, теперь я и сама не понимала чего хочу – раздавить его в щепки или же пленить?
Возобновив путь к своей комнате через проход за плотными портьерами на втором этаже, я снимала с себя безделушки и размышляла над этой неожиданностью. Спесь Захарова поубавилась, но на её смену пришло что-то иное. Что-то не нужное мне. Уж в мужчинах я разбиралась и отлично видела, что в нём что-то изменилось. Это было очень мелким и, кажется, даже не существенным… или же нет? Стоит ли мне просчитывать свой каждый шаг с ним или же пусть себе плещется в своей песочнице? Дерьмо. Я впервые не до конца понимала мужчину. Да и себя тоже. Да, я любила его, но для меня этого мало, чтобы начать задумываться о его задетых чувствах, а именно это я сейчас и делала!
Сняв платье, кинула его на стул и достала обычную одежду. Захаров. Мне казалось, я знаю его. Казалось, изучила за эти два года. Но теперь сомневалась, потому что не увидела чёртового смирения в его глазах! Лишь желание бороться. За что? За эту девчонку? За грязную шлюху, которую он вытрахал в туалете? За ту, что была заодно с истинным преступником? Неужели он наивно полагает, что его друг был обманут плохими дядями из авторитетных «низов» общества? Или…
Держа пальцы на молнии, я замираю от неожиданной догадки. Захаров не понимает куда ввязывается! Он не понимает, что за спинами этих троих скрываются сильные мира сего! Депутаты, Гурьянов. Антон не понимает, что политики лишь ширма для более могущественных и влиятельных людей! И всё равно лезет, наивно полагая, что закон всё ещё имеет силу, хочет покарать виновных во имя своего друга. Идиот! Каким бы сильным не был Захаров, ему это не по зубам.
Вытащила из волос шпильки и, подхватив сотовый и ноутбук, направилась к ожидающей меня машине. Сев в салон, принялась вызывать на утро клининговую бригаду и удалённо раздавать задания для работников клуба. Тонированный наглухо внедорожник плавно вёз нас к месту назначения, пока я попутно оплачивала счета и заполняла бланки. Тишина в салоне начала давить на мозги, вызывая раздражение. В голове раз за разом копошились мысли, а фантазия предоставляла мне довольно яркие картинки смерти Антона самых разных вариантов. И он был так уязвим. «Бандит в подворотни», «тормоза отказали», «падение с балкона во время курения», «пьяный дебош в моём клубе». Так и видела заголовки газет или строку в чужом рапорте.
Страх сковал моё сердце впервые за всё время нашего знакомства с ним. Понимание, что рядом всего лишь обычный мент, который решил сунуть свой длинный нос не в своё дело, и что он за это поплатится, меня не обрадовало.
– Захаров, – сама не знаю, почему я начала это, но всё же произнесла слова, о которых могла пожалеть: – Не знаю, что вас связывает со вторым подрывником, но советую не лезть в это дело, если тебе дороги жизни твоих родственников.
Он хмыкнул, зашуршав курткой в движении.
– У меня нет таковых людей, так что катись-ка ты, Фризер, со своими советами. Лучше скажи, что ты об этом знаешь. Больше пользы будет.
Бестолочь. Я прикрыла крышку ноутбука и сложила на нём руки в чёрных перчатках, посмотрела на него. Откинулся на спинку и прикрыл глаза. Я прошлась взглядом по резкой линии подбородка, выступающему адамову яблоку на широкой шее, по ключицам… и отвернулась вперёд, сглатывая комок. Всего лишь линии, а у меня кровь в венах кипит. Что ж меня так клинит на нём? Хочу и всё тут. Хочу внутри чувствовать, на коже, на губах. Да так сильно, что горит и пылает всё, а бёдра судорогой сводит.
– Сейчас всё и узнаем.
Я хотела, чтобы он отказался от этой затеи. Как бы там ни было, смерти Захаров не заслуживает – он хороший человек. Он… удивительный человек.
Паша вырулил на дорогу к посёлку, и я уставилась в окно. У меня было много предположений что твориться вокруг, но все они требовали подтверждений. Кидаться из огня да в полымя не в моих правилах, но тут хотелось покончить со всем и сразу, чтобы моему менту не пришлось возиться в том дерьме, в котором с детства копошились мы со Славой. Мы привыкли, а вот он нет. Слишком правильный. Чёртов любимчик жизни. У него была свобода, зачем он намеренно кидает себя в оковы? Разве он не понимает, что всё не так просто? Нельзя найти преступника, покарать его и жить дальше долго и счастливо. Всё имеет цену, и я её уже выставила.
