Читать книгу: «Холодная весна», страница 4

Вакансии по ее специальности были, например, одно питерское издательство детской литературы уже год искало редактора. Периодически Ася заходила на сайт и поглядывала: закрыли они эту вакансию или нет.

Сначала она показалась ей ничем не примечательной – подумаешь, редактор в каком-то маленьком и никому неизвестном издательстве. Ну и какой прок? Сначала нужно потратиться на переезд. Потом работать за самую обычную зарплату, к тому же ехать за ней в самый центр Питера на метро, пробираясь через хамство и толкучку; потом по холоду и через пронизывающий ветер. Но позвольте. “Редактор детской литературы” – до чего гордо звучит, и всем сразу понятно, что ты делаешь что-то важное и вечное; книги будут знать и, возможно, любить и помнить. Это тебе не в офисе отсиживаешься некому неизвестным писарем.

После разговора с Глебом Ася решила попробовать. “Я ведь просто отправлю им свое резюме, что в этом такого? За спрос ведь не берут? Больно нужен им какой-то филолог из провинциального вуза”, – подумала Ася, потом еще раз перечитала свое письмо и отправила по электронной почте в издательство. Через пару дней она и думать забыла про это. Вспомнила лишь тогда, когда пришел нежданный ответ – приглашение на собеседование.

Когда желание начало обретать плоть, вторгаться в жизнь, Ася испугалась. Ей было хорошо и комфортно мечтать о карьере редактора, как о воздушном замке, как о чем-то несбыточном и сказочном. Теперь же ей нужно было принять решение.

– Действуй! Это твой шанс, – отвечала Лиля на все ее сомнения.

– А как же Глеб?

– А что Глеб? Он сегодня с тобой встречается, а завтра с другой. Я тебе про него уже все сказала.

Лиля даже спустя месяц была настроена крайне критично к Глебу, и бульдожья грызня между ними становилась все ожесточеннее. На майских шашлыках за городом, где собралась общая компания друзей, все закончилось некрасивой сценой – обмен колкостями, крики и упреки Лили, потом заказанное до дома сгоряча такси. А началось все с самого малого:

– Я, конечно, не психолог, но с первого взгляда могу определить, что человек с гнильцой. И я очень редко ошибаюсь, особенно если речь идет о мужчинах. Это печально, и за кого, девочки, замуж выходить? – вставила она эту фразу в общий разговор якобы невзначай.

– Какой же ты пессимист, Лилька, – нервно ответила Ася, направление разговора ее тревожило.

– Ты говоришь, что столько людей с гнильцой? Но может быть просто самой стоит вылезти на свет из затхлого погреба, а не бродить только среди гнили, надеясь увидеть что-то хорошее? – Глеб сказал это таким тоном, будто говорил с ребенком. Причем очень неразумным.

Вот с этого и вырос разговор, который закончился скандалом. Лиля почему-то вновь вспомнила о своей знакомой, которую Глеб когда-то, по ее мнению, подло бросил:

– Ой, а ты здесь самый святой что ли? Уже забыл, как с Наташей обошелся? – гнев ее немного портил: лицо сразу раскраснелось, как на пробежке, на лбу проступили морщины, а голос огрубел. – Она же мне потом звонила, как проглотила пачку парацетамола – ни жива, ни мертва. А я ее до приезда скорой успокаивала. Настоящий мужчина! Тебе плевать на нее было. Ты жестокий человек! – с каждым словом она подходила к оппоненту все ближе, а на последнем чуть ли не ткнула его в грудь.

Глеб сначала пытался утихомирить Лилю и перевести тему на что-нибудь другое, но, казалось, что его стойкость и хладнокровие распаляли ее еще больше. В конце концов он не выдержал и выпалил слова, о которых сам потом пожалел:

– Да пошла ты к черту, стерва! Это не твое, нахрен, дело! – злоба исказила его лицо, и он дернулся вперед так, что чуть не столкнулся с Лилей. На секунду окружающим показалось, что они сейчас кинутся друг на друга, поэтому все повставали с мест.

Раздался звук хлесткой пощечины, Глеб тут же прижал ладонь к своей покрасневшей щеке и отшатнулся от Лили. Та с испуганным видом попятилась назад, оглушенная собственным быстрым дыханием и растерянностью. После такого вечер был безнадежно испорчен, некоторые из компании засобирались, в том числе и сестры. В такси по дороге домой Лиля все упрашивала Асю:

– Не смей первая ему звонить, – в голосе ее звучала самая настоящая ненависть. – Я бы на твоем месте его бросила.

Глеб позвонил на утро первый, но не с извинениями. Разговор их больше напоминал монолог:

– То, что произошло тогда между мной и Наташей, касается только нас двоих. Сестра твоя не имела никакого права лезть! – потом возникла неловкая пауза, и он продолжил. – Люди любят судить о чужих отношениях, вмешиваться в них. Они думают, что делают добро, но это не так. Третий человек в таких делах, как слон в посудной лавке, может все разрушить и даже этого не заметить.

Потом общие знакомые рассказали Асе про его бывшую. Продлились эти отношения около года, Глеб и Наташа тогда были на четвертом курсе университета, познакомились, как обычно это происходит, через друзей. Она первая обратила внимание на Глеба – стала, в прямом смысле этого слова, бегать за ним, искать встречи. Подробностей того, как они начали встречаться никто не знал, но отношения завязались быстро, и было в них что-то нездоровое.

Один знакомый вспомнил:

– Сидим в кафе, общаемся, и хоп – она грустная, лица на ней нет. Глеб спрашивает у нее: “Все нормально, все хорошо?” Она отвечает: “Все отлично”. И продолжает сидеть угрюмой. И на следующий день уже на нем лица нет – подходит, спрашивает сигарету и говорит: “Закатила истерику и бросила меня”

Подобных ситуаций, как узнала Ася, было с десяток, и каждый раз Наташа уходила, а потом обязательно возвращалась, клялась, что больше никогда такого не случится, что все обязательно будет хорошо. И каждый раз все превращалось в какой-то кошмар. Другие вспоминали:

– Наташка была ревнивой. Как-то раз мы сидели в баре, она ему написала: “Что ты делаешь? Пришли фотографию?” Он прислал ей фотографию. Через десять минут она написала своей знакомой, которая тоже с нами сидела, спросила ее: “Не врет ли Глеб?” И попросила уже ее скинуть фотографию. А повода он ей вообще не давал.

Кончились отношения плохо – в очередной раз Глеб и Наташа разругались в пух и прах, спустя неделю она опять решила его вернуть, но он был непреклонен. Тогда Наташа наглоталась таблеток и стала звонить ему с угрозами, что умрет и оставит прощальную записку, где во всем обвинит его.

– Глеб не знал тогда, куда деваться. Он постоянно висел на телефоне, потом ходил в больницу ее навещать. Все закончилось хорошо: ей промыли желудок и, возможно, ее дурную башку, она от него отстала.

История была очень неоднозначной. Кто-то упрекал Глеба в бесчувственности, а кто-то наоборот жалел его и был на его стороне. Некоторые истории от разных людей вовсе противоречили друг другу. Сам же Глеб отказывался говорить на эту тему и страшно возмущался, когда речь заходила об этом, будто воспоминания до сих пор приносили ему боль.

Часть 4.

Настала поздняя весна – все чаще Глеб и Асей выбирались на природу. Особенно они любили дожидаться заката. Вот и сейчас – край облаков змеей очертила огнистая линия, а сами они приобрели удивительный сиреневый оттенок. И пахло на улице весной: сырой землей, горьковатым дымом от пала сухой травы, который доносился с близлежащей деревеньки. Вот-вот должны были зацвести черемуха и яблони.

Глеб пригнал машину поближе к реке и разжег костер. Вокруг было очень тихо – ни души. Для Аси тишина нарушалась лишь ускоряющимся сердцебиением Глеба. Она слышала его четко, приложившись ухом к его груди.

– Я тут подумал, может, переедешь ко мне? У меня места хватит, – робко спросил он у нее.

Ася подняла голову и встретилась с ним взглядом – в его глазах читались светлая надежда и страх. Внезапно ей стало неловко от того, что он озвучил этот вопрос, что она затянула с ответом на него. Все это было как-то слишком быстро и невовремя. Они встречались только два месяца. Внезапно от пронесшегося роя мыслей и дыма от костра, которого потянуло в их сторону, легкая боль вспыхнула в висках.