Читать книгу: «Холодная весна», страница 3
Неделю спустя он позвал ее в свой любимый бар. Ей сразу понравилось это неприметное заведение, которое располагалось в подвале, – тишина, приглушенный свет и прохлада. Из-за двух больших бильярдных столов посередине зала свободного места здесь было не так много.
Она сразу подошла к бару и заказала себе виски со льдом.
– Сыграем? – тихо спросил он, и она скорее прочитала вопрос по его губам, нежели услышала.
– Я не умею, – честно призналась она.
– Так давай я научу. – Их взгляды на мгновение встретились. Лицо его по-прежнему не выражало никаких эмоций, но глаза выдавали: в них читалось смущение. Ася опустила глаза к полу. – Пошли, обещаю над тобой не издеваться.
Глеб по-джентельменски подставил ей свой локоть, и она обвила его рукой. В этот момент она ощутила какой-то особенный запах своего спутника – свежевыстиранная льняная скатерть и мята.
На удивление Глеб оказался терпеливым учителем. Несколько раз он объяснял и показывал, как правильно сделать из руки “мост”, а потом поставить на него кий. Потом он демонстрировал, как правильно встать и прицелиться. Ася, как она думала, делала все то же самое, но так и не смогла загнать хотя бы один шар в лузу, что вызывало у нее смех. Пару раз биток – шар, по которому наносят удары кием в процессе игры – вовсе соскальзывал с наконечника и укатывался куда-то под стол, и тогда она смеялась еще громче. Один раз она чуть не пропорола кием мягкое сукно стола.
– Ты худший игрок в бильярд на моей памяти, – спустя пятнадцать ее неудачных попыток Глеб решил вмешаться: склонился над ней и положил руку ей на спину. – Да пригнись ты к столу, а то проткнешь его или меня!
Ася едва не легла на стол, казалось, что вся решимость сосредоточена на конце ее кия, но шар все равно укатился куда-то не туда. А ее бедолага-учитель получил прорезиненным концом кия в живот. Глеб резко выдохнул.
– Прости, ты как? – она обеспокоенно посмотрела него.
– Ты не убила меня – уже отлично. Переведу дух, и сыграем.
После этого они оба рассмеялись, и Ася заметила, как преобразилось лицо у Глеба – черты лица смягчились, взгляд стал более живым и открытым, – теперь она могла назвать его симпатичным.
Близилась полночь, когда они направились по крутой лестнице к выходу. Ася подумала, что не так давно она чувствовала себя запертой в ловушке из собственных неудач и обид, теперь же она не помнила этого чувства – ей было хорошо и легко. Глеб ей улыбнулся, а затем взял ее руку с видом человека, не совсем уверенного в том, что он должен делать.
– Здесь очень скользко. Осторожно.
Она сжала его ладонь так, будто ей, действительно, нужна его помощь, чтобы подняться по ступенькам. На какой-то момент ее пронизывает абсурдный страх, что если она отпустит его, то он тут же скроется из виду и оставит ее одну.
Через несколько шагов Глеб переплетает их пальцы.
Часть 3.
Глеб и Ася стали видеться чаще, и ей казалось, что все закручивается как-то слишком быстро, что все это немного невовремя. Дождь в начале мая моросил постоянно, ветер пронизывал насквозь, а заморозки убивали всю народившуюся зелень. Обычно в такую погоду они сидели на съемной квартире Глеба и слушали его коллекцию пластинок – часто он ставил меланхоличные песни “Наутилуса Помпилуса” и сюрреалистичные – “Пикника”. Ася засиживалась допоздна, а Глеб не спешил искать ей такси.
– Иногда мне кажется, что холод никогда не кончится, – сказала она ему.
Глеб сидел рядом, она посмотрела на их руки, лежащие на диване, на расстоянии нескольких миллиметров друг от друга: “Если незаметно вытянуть мизинец, можно коснуться костяшек его пальцев”.
Потом она подняла голову и увидела, что он пристально на нее смотрит. Сейчас их лица находились настолько близко, что она обратила внимание на его глаза – обычно они карие, но в полутьме казались черными-черными. Настолько глубокий оттенок она до этого видела лишь раз в жизни, когда маленькой нашла две бочки, наполненные мазутом до краев. Сразу вспомнилось: далекое знойное лето, дача, она тогда забралась в недостроенную летнюю кухню; рука тянется к черному месиву, а мать кричит: “Отошла! Вся перепачкаешься!”
И тут Ася почувствовала: его пальцы сначала коснулись ее волос, а затем мягко легли на затылок. Она подумала, что ничего сейчас не произойдет, и они сразу отстранятся друг от друга и сделают вид, что ничего не было. Но пока она рассуждала про себя, Глеб притянул ее и поцеловал. Пальцы у него были ледяные, поэтому Ася вздрогнула. Он сразу отстранился и выпустил из объятий, затем обеспокоенно посмотрел на нее, вероятно, в воздухе повис немой вопрос: “Ты в порядке?”
Лиля новые отношения сестры восприняла в штыки. Хоть она и пообещала, что не будет язвить Глеба, общение между ними все равно местами напоминало возню бульдогов под ковром. Сначала хозяевам питомцев вроде бы ничего такого не видно, но стоит отбросить ковер в сторону – одна грызня да борьба. Обычно все начиналось с дежурной вежливости:
– Ну и что у тебя нового?
– Да ничего, все по-старому, – отвечал он ей с самой любезной улыбкой.
– Все работаешь в той же фирме?
– Работаю.
– А у тебя чего?
– У меня появился новый поклонник.
– Опять новый?
Подтекст у всех этих фраз был очевидным: “Уже столько времени работаешь в этом унылом месте. На большее ты не способен?” – “Я занимаюсь важным делом. Последи лучше за собой. В этом городе еще остались мужики, с которыми ты не спала?”. Когда он уходил, Лиля обычно высказывала своей сестре:
– Какой отвратительный хам. Ты его слышала? Весь вечер меня унижал.
– А что он такого сказал тебе?
– Ах, да ты вечно его защищаешь!
Мужчины были для Лили “презираемыми созданиями”, хоть она и легко могла найти с ними общий язык. Когда ей было грустно или скучно, она целенаправленно шла на вечеринку, чтобы подцепить кого-нибудь. Эта игра слегка поднимала ей настроение. Как-то раз она призналась сестре: “Да я не вспомню имени уже на следующей неделе. Это я развожу их на быстрый секс, а не они меня”. Особенно она любила приводить их к себе, чтобы потом вытолкать в самый неподходящий для них момент. Она упивалась этим: “Да, мне плевать на них, оденутся в подъезде. Я не дам свой номер телефона, даже не скажу свое настоящее имя. Красивые они или уродливые, богатые или бедные, смешные или унылые – рано или поздно все сливается в одно лицо, на которое мне плевать”.
Ася ее не понимала и жалела про себя – считала, что ей просто не везет с мужчинами. “А мне везет”, – думала она про себя с самодовольством и вспоминала, как Глеб, хоть и недавно появился в ее жизни, но удивительным образом вписался в нее, как давно забытый школьный приятель, дружба с которым оборвалась когда-то по жизненным обстоятельствам; при встрече с ним можно говорить и говорить, не таясь и ничего не объясняя – он все поймет. С Глебом было также.
Как-то раз они выбрались в кафе за кофе и пиццей; во время еды речь зашла об их планах на будущее.
– Я бы очень хотела редактировать книжки, – призналась она ему.
– Это здорово.
– Да, редактура – тоже своего рода искусство. Ты должен понять автора, его задумку. А когда ты приступаешь к правке текста, то ты должен забыть о себе любимом, чтобы не испортить его уникальный стиль. Это как при операции, неверный штрих – и все пропало.
– А ты когда-нибудь работала на издательство?
– Нет. После выпуска я сразу пошла писать пресс-релизы на заказ от одной конторы. Скукота.
– А не хочешь попробовать? Что тебя останавливает?
Ася прекрасно знала, что единственным препятствием была лишь она сама – каждый раз, когда она задумывалась о том, чтобы пролистать вакансии или самой куда-то позвонить, резко находились отговорки. Ей было комфортно в своем “непродуктивном” ритме жизни – она никогда и ничего не брала нахрапом и вообще не торопилась жить. Пока другие делали семимильные шаги в своей карьере, Ася годами ходила в одно и тоже не сильно доходное место; пока другие играли свадьбу, она топталась возле Дениса, которого, если говорить честно, не любила; пока люди путешествовали, она каждый раз решала, что лучше отложить лишние деньги.
