Читать книгу: «Фиолетовые миры. Мистика», страница 7

Нечеловеческий сын

– Думаешь, нам пора завести ребенка? – спросил однажды Фенс Мероу, муж Литы.

– Я боюсь рожать, – ответила Лита.

Семья Мероу завела шурку – особая порода больших домашних кошачьих с вытянутой мордочкой и завернутым, как у лайки, хвостом.

Животному дали имя – Анис.

Лита стала посещать клуб молодых матерей и всюду брала Аниса.

Благо, торговые центры пестрили отделами с одеждой для животных в равной степени, как и отделами для детей. Аниса одевали в штанишки с отверстием для хвоста, в кофточки, шапочки, комбинезончики.

Анис рос счастливым котенком. Его брали с собой в кровать, усаживали в детское кресло за ужином, учили держать ложку в лапах (специально спроектированную под кошачью).

Доктор сказал, что если проявить достаточное упорство, то у Аниса проснется сознание.

– Знаете, что всех человеческих детей учат ходить на двух ногах? – спросила врач. Она, Лита и Фенс стояли на балкончике медицинского корпуса, пока доктор докуривала сигарету. Она потушила окурок и снова обратилась к молодым родителям:

– Здесь то же самое. Вода камень точит, и при должном упорстве происходит закономерный результат, а вовсе не магия. Нам с вами нужно развить мелкую моторику у Аниса. Внизу около буфета продается учебник с такими упражнениями. Делайте их каждый день, и вы активируете его мозг. Выведете частоту его мыслительных процессов в бета-, а затем и гамма-ритм, если вы понимаете о чем я. Я дам вам визитку. Как только он начнет говорить, снова приходите на третий этаж. Там вас проконсультируют.

– Хорошо, – Фенс пожал руку врача своими обеими.

Лита взяла декрет и занималась с Анисом. Поначалу он был упрям: драл обои, разбрызгивал воду из миски, подолгу смотрел в окно на проезжающие машины. Ему хотелось бегать и прыгать, но ежедневные упражнения мало-помалу меняли образ его мышления. Анис научился держать в передних лапах десертную ложку, ручку, карандаш. Он начал воспринимать музыку и качать головой в ее такт, особенно, когда Лита танцевала с ним на руках. Также она не бросала попыток научить его рисовать. Однажды его рисунок вышел похожим на автопортрет. Лита хвасталась им в клубе матерей. Остальные относились к ней с настороженностью. У матерей не было определенного мнения насчет происходящего. То было не отторжение, и не симпатия, и даже не равнодушие. А скорее интерес с большой долей недоумения.

Пробуждение сознания в животном считалось редким явлением – в 20-ых годах 21 века регистрировался один случай на пятьсот тысяч человек.

Другие малыши в клубе уже вовсю ползали; Анис царапал других детей, а они дергали его за шерсть, но, тем не менее, все получали удовольствие от этих игр.

***

У Аниса пошел четырнадцатый месяц с рождения. Фенс вернулся с работы.

Семья села ужинать в своей традиции. Лита наливала черпаком суп в три глубоких блюда.

Внезапно в уши Фенсу ударила волна высоких частот. Он зажмурился и в легкой контузии спросил, что это было. Огляделся. Увидел, что Анис открывает рот; в глубине пасти виднелись маленькие клыки. Фенс в шоке продолжил разглядывать пасть сына, и на четвертый раз он разобрал слова:

– Папа, подай, пожалуйста, кусок сыра!

– А!!! – Фенс спрыгнул со стула, попятился и ударился спиной о плиту.

– Тише, Фенс! – Лита спешно переставила все жидкости на гарнитур, чтобы муж их не пролил.

Взяла кусок сыра и отнесла сидящей в детском кресле шурке.

– Я хотела сделать сюрприз, дорогой. Сегодня наш сын заговорил.

Фенс избегал заходить в гостиную весь вечер и уснул в дальней комнате. Утром он съездил к знакомому священнику, затем вернулся к жене с горшком фиолетовых лилий. За ее спиной Анис играл с резиновым шариком, пытался выудить его из-под комода.

– Прошу прощения за мое поведение, – счастливо говорил Фенс и запустил руку в свои густые волосы (он забыл их причесать с утра). – Это чудо! Это чудо!

Он обошел жену и сел на колени рядом с котенком. Тот весил уже порядка шести килограмм и был размером с большой арбуз, или даже два.

Фенс повернулся к Лите:

– Что он еще умеет говорить?

– Анис, детка, скажи папе "Привет".

– Привет, – высоко выдавил кот, не отрываясь от своего занятия.

– Посмотри на нас с папой.

Анис сел на пол, изящно подвернул хвост к себе и спустя мгновение обратил на них взгляд желтых глаз.

– Какой молодец, – Фенс в восторге почесал сына за ухом. – А почему голос такой высокий?

– Мы работаем над этим, – Лита вытерла руки полотенцем и заправила его себе за пояс фартука.

– Сегодня я уже лучше его слышу.

– То ли еще будет! – ответила Лита. Она села на диван и стала публиковать зацикленные видео с Анисом в инстаграм, прикрепляла тэги. А Фенс помог котенку достать шарик из-под комода.

***

Через год Анис пошел в школу.

Лита с мужем подкупили директора учреждения, чтобы получить место в прогрессивном классе. Аниса, как самого маленького первоклассника, пронес десятиклассник на линейке первого сентября.

Все взрослые в толпе, которым было за пятьдесят, крестились; остальные просто перешептывались.

Аниса посадили на первую парту, а рюкзак поставили под стол. Фенс и Лита заказали синюю форму, в традициях дресс-кода выбранной школы, с гербом на переднем грудном кармашке. На уроках Анис постоянно спрыгивал с парты, сидел либо прямо на столе, либо на подоконнике, чаще забирался на верхнюю полку у стены – природа часто брала своё.

Директор договорился с учителями, чтобы они нашли к Анису индивидуальный подход.

Все же на контрольных, диктантах, изложениях требовалась предельная концентрация мыслей, которой кот еще не достиг, поэтому Лита приходила и держала Аниса на коленях, разминала ему правую лапу, когда он уставал писать, пела на ухо детские песенки, которые стабилизировали его внимание. Дальше эту роль вызвался исполнять отличник Метик – вместо Литы, потому что очень полюбил кота.

Анис влился в коллектив класса, позволял себя гладить, подкармливать, и скоро был ростом с самого маленького ребенка в классе.

Литу воспитание котенка поглощало всецело, в него она вкладывала все свободное время, поэтому ко второму классу Анис уже умел ходить прямо и держать осанку в течение получаса.

Их лечащий врач сказала так:

– Знаете, бывают инвалиды со сломанным позвоночником, колясочники? Многие из них при должном упорстве снова встают на ноги, делают первые шаги, возвращают себе ноги. Здесь тоже самое. Купите учебник по гимнастике для позвоночника внизу рядом с буфетом. Когда Анис встанет на ноги, приходите за дальнейшими консультациями.

***

На пятый день рождения Аниса семья Мероу отправилась в соседний город.

Лита уже давно искала подобные случаи с приемными животными, вела переписку с такими неформальными родителями, подыскивала будущую невесту для сына.

Они припарковались у благоустроенного коттеджа и зашли в дом Книтов. За тем званным ужином Аниса познакомили с самкой шурки – Юнокой. Котята сыгрались, вместе гонялись друг за другом по квартире, сломали торшер в технике тиффани. Анис начал принюхиваться к Юноке.

Обе пары родителей нервно рассмеялись и решили, что устроят повторное свидание еще через год.

Анису пообещали, что он увидит свою любовь, когда сможет весь вечер ходить прямо и во фраке, когда сможет говорить с расстановкой и освоит человеческую высоту голоса. Весь класс помогал ему с укреплением мышц ног и позвоночника. Метик ходил с котом на занятия хором за компанию – чтобы укрепить голосовые связки.

Учитель пения восхищался достижениями кота.

Все продолжалось радужно, но за месяц до свидания Книты написали сообщение, что Юнока впала в депрессию – она чувствовала себя чужой в человеческом мире. Анис был уверен, что наполнит ее жизнь смыслом, но вскоре Юнока сбежала от родителей и уехала, предположительно, в Японию, в надежде сойтись с японцем маленького роста, который бы согласился ее обеспечивать – так она говорила родителям.

Лита и Фенс вложили всю свою грусть в поиск университета для сына. Он рос философом, причем обаятельным. Делал успехи в математике и физике. Анис обычно надевал фрак и расхаживал у крыльца дома по газону, в размышлениях о своем месте в мире. Фотографии с ним нередко становились достоянием общественности.

Родители убедили сына, что в Японию ехать не стоит.

Лита не забывала водить сына на психотерапию: они сообща работали над избавлением котенка от чрезмерного невроза. Всеобщая любовь вдохновляла его и порой слишком будоражила. Несмотря на то, что он сильно отличался от окружающих, он обладал железной уверенностью, что его жизнь имеет смысл, что он дополнит этот мир своей неповторимой личностью.

К девяти годам жизни Анис открыл собственный бренд. Предпосылки к этому созрели уже давно; ему оставалось лишь воспользоваться этим. Он вел блог, сотрудничал с партнерскими программами, участвовал в съемках рекламы, в социальных роликах.

Многие компании-конкуренты жаловались, что идет дискриминация по биологическому признаку, бунтовали, когда организации соглашались сотрудничать с котом, отдавали ему предпочтение вперед людей.

Завелось немало врагов Аниса: их увольняли из-за некомпетентности и меньшего ума, чем кошачий, недостаточной инициативности или находчивости. Кто-то проявлял излишнюю консервативность, не успевал следовать трендам, и терпел крах под ходом большого маркетингового корабля, называющегося корпорация "Анис".

В твиттере Анис выкладывал собственные мудрые изречения:

"Отличайся, ты – другой".

"Будь благодарен за жизнь, подаренную тебе. Дари хорошие оценки родителям, не прыгай на верхнюю полку и не унижай младших, о, мой старший брат".

"Первый снег – вот ради чего стоит жить, например".

"Выпей со мной молока за чудо жизни".

"Не ешь дельфинов, потому что они пойдут вслед за мной".

"Теплая шерсть не согреет меня, если ты сдашься".

"Любите и коричневый цвет тоже, ведь он, как я. Ваш звездообразный лечащий душу Анис".

Фанаты приносили подарки и пожертвования к дому Мероу. После Анис нанял профессионального фотографа, оделся в излюбленный фрак, и снялся для журнала "А-веб". У кота взяли интервью.

Его признали самым сексуальным публичным человеком года, и половина конкурентов подала на него в суд, в частности из-за того, что Анис не являлся человеком.

"Но в его сексуальности никто не усомнился", – так говорила известная ютуб-блогер, работающая в команде Аниса. В интервью для "А-веб" кот признавался, что до сих пор ждет возвращения Юноки, но открыт для новых знакомств. От отвергал человеческих фанаток, объясняя это тем, что они его не возбуждают, как женщины.

В конце концов, к коту прислушивались, поэтому он сумел значительно повлиять на культуру и образование буквально за два года. Начался бум на “пробужденных” животных: трудолюбием сознание формировали в дельфинах, собаках, попугайчиках, тиграх, медведях. Зачастую проблема заключалась в том, что такие животные чувствовали себя чужими и погибали от стрессов и депрессий, но Анис определенно совершил прорыв, поскольку именно на его десятилетие пришлось падение количества самоубийств по статистическим данным не только среди очеловеченных животных, но и, по иронии, в большей степени среди людей.

Анис пришел к матери и свернулся у нее на коленях.

– Только не больше пары минут, Анис, – предупредила она. – А то у меня ноги затекают. Ты тяжелый.

Она провела рукой по его холке. Он непроизвольно замурчал, но вдруг стал серьезным и сказал:

– Мама, я хочу устроить мир во всем мире.

– Это понятное желание, дорогой.

– Ты думаешь, это реально?

Она хотела хмыкнуть, но, поразмыслив, ответила:

– Помнишь, как наша врач говорила про твое воспитание? Вода камень точит, и при должном упорстве происходит закономерный результат, а вовсе не магия. Здесь то же самое.

Дары природы

Семья Крептухов жила на огородном массиве. Во главе рода стоял Твегор Крептух, которому удалось к началу четвертого десятка лет организовать свою жизнь так, чтобы практически не работать. Также деревенская жизнь позволяла существенно экономить на продуктах. Свой день Твегор проводил в том, чтобы раздавать распоряжения остальным членам семьи, и обходить свои владения в философских размышлениях о бытие. Зачастую такие размышления носили религиозный характер, потому как Твегор считал себя христианином.

В начале августа Твегор, как обычно, вышел на задний двор родового дома, осмотрелся и отправился к морковной грядке.

Он стал выдергивать приглянувшуюся морковь из земли, но, видимо, схватился за слишком большую: она вылезла только наполовину. Ни туда, ни сюда.

Твегор рванул со всей дури и опрокинулся на спину, смяв грядку с горохом. Он подтянул морковь ближе к себе, и увидел на ее завершении сформировавшуюся руку: морковь завершалась пятью отростками, отчетливо напоминающими пальцы. Тагет с любопытством изучил находку, и минут пять смотрел на нее, вертел в руках, размышлял.

Он сорвал соседнюю морковь, которая оказалась нормальной конусообразной формы, а странную морковь сложил в сарай за ящики с инструментом. Аппетит у Твегора пропал, и он пошел в дом.

Женщины рода Крептухов вертелись на кухне: они резали свежесобранные овощи и зелень в салаты, в честь праздника иконы божьей матери, и беседовали о женском.

– Эй, женщины, – Твегор облокотился о кухонную стойку, – Как вам урожай этого года?

– Вполне себе ничего, – поджала губу Зена с довольным видом и похлопала арбуз по зеленому бочку.

– А ты, Герта, как считаешь?

– Тухлая картошка. Ты об этом? – Герта жевала укроп и увлеченно строгала огурцы. – Я ее перебрала. Думаю, должно хватить на зиму. Если что, Нетькин обещал поделиться.

– Нет. Я не о картошке.

– А о чем же? Морковь нормальная, – Герта, его жена, наконец столкнулась с ним взглядом, – Я пробовала.

Твегор сглотнул и вышел обратно во двор, постоял на воздухе.

Волосы на его голове трепались, спонтанно то прикрывали, то обнажали недавно выскочившую лысину.

Мужчина пошел в грядки и взялся рукой за свеклу, вырвал, потом за морковь, за картофель. Каждый второй овощ имел странную форму.

Твегор поднял вверх дном весь сад и к концу дня откопал две человекообразные кисти рук (одна морковная, вторая свекольная), две ступни (картофельные), торс, руки, ноги, шарообразную голову из земляной груши, с корневой системой, напоминающей волосы. Рот, нос, уши, надбровные дуги и скулы были выразительными, а вот глазницы оказались полыми, но Твегору удалось найти для головы "овощные" глаза.

Во время всего процесса его било мелкой дрожью, но он не мог остановиться. Боялся помимо прочего еще и того, что его застукают за вредительством на собственной родовой земле.

Последняя находка удивила Твегора но и неожиданно расставила все произошедшее по местам: между кустами красной смородины и крыжовника он нашел из ниоткуда взявшийся куст мандрагоры: по крайней мере Твегор не помнил, чтобы кто-либо его сажал. Когда Твегор выкопал корни и отряхнул их от комьев земли, он понял, что это младенец. Мгновенно Твегор сообразил, почему главный "человек", которого он по частям собирал весь день, был с длинными волосами и руками, прижатыми к туловищу так, будто он что-то держит.

Это была Мария с младенцем!

Смеркалось. Твегор осмотрелся: грядки погружались в вечернюю тень, вся растительность лежала кучами поверх ям как после нашествия гигантских кротов.

Он услышал колокольчики, сообщающие, что женщины приготовили ужин и вышли на крыльцо звать главу семейства. Твегор схватил овощной манекен, вставил в его овощные руки "мандрагорного" младенца и побежал к стене дома. Приставил эту парочку там, под навесом винограда.

Между прутьями изгороди появилась голова соседа. Тот стал невольным свидетелем находки Твегора и воскликнул:

– Святые угодники!

Твегор постоянно видел соседа на воскресных проповедях в местной церкви.

– За сколько продашь? – спросил сосед.

– Они не продаются.

– Твегор! Твегор! – звали женские голоса. Женщины пошли вокруг дома.

– Блестящее творение, продай ее мне! Я дам тебе десять тысяч за нее, – не унимался пожилой сосед. Он стал ломиться на территорию Твегора сквозь колючий кустарник. – Двадцать тысяч!

Послышался женский крик. Видимо, женщины увидели разгром в родовом саду.

Твегор обхватил овощную “скульптуру”, Марию с младенцем, руками, поднял, и вышел через калитку, побежал по улице. Соседский старик молил остановиться и, хромая, бежал за ним.

Женщины встали в воротах; они уже не видели, куда побежал Твегор.

Твегор достиг церкви на краю массива, подбежал к дверям и закричал:

– Боже, спаси, сохрани! Святые отцы! Кто-нибудь! Примите Марию с младенцем, рожденную из нашей земли!

Твегора нагнал сосед и начал отбирать статую, Твегор же воспользовался ею как тараном, чтобы поскорее оказаться в церкви.

Он ударил о священные двери единожды, и когда уже замахнулся во второй раз, двери распахнулись и к Твегору вышли все трое священников, которые обитали там по долгу службы. Сосед мгновенно перестал приставать к Твегору, перекрестился и отошел в сторону.

Священослужители молча приняли груз, понимающе кивнули, внесли его внутрь и закрыли двери перед прихожанами. Твегор подождал какое-то время с колотящимся сердцем – он радел душой за будущее своей находки.

– Она теперь в руках божьих, – сказал ему сосед. Твегор кивнул, и они вместе побрели в направлении своих угодий.

Внезапно Твегору показалось, что сзади снова выглянуло солнце, так как он ясно увидел свою тень. Неужели сумерки сменились новым днем, а ночь так и не наступила?

Он обернулся и увидел, что на церковной земле пытает огромное кострище: священники развели костер прямо у фасадных стен церкви. Овощная Мария с младенцем Иисусом лежала поверх кучи бревен и хвороста и уже чуть-чуть подгорала.

Тагет глубоко задышал. Ветер пригнал к нему запах картофеля в углях, и его желудок заурчал. Он бросился обратно, снял с себя рубаху и стал махать ею и тушить огонь. Священники окружили его и оттаскивали от костра. Твегор подхватил одно из бревен и толкнул им Марию вбок; она упала, упал младенец. Они оба скрылись за пеленой огня.

– Что вы наделали? – кричал Твегор, – Что же вы наделали?

– Сын господень, ты заблудился. Бог тебя простит.

Один из священников плеснул в его лицо ледяной водой, только что освещенной.

Тут Твегор остановился, отдышался и убрал похлапывающие руки со своих плеч. Он болезненно оглянулся на догорающий костер и сказал:

– Хорошо. Хорошо. Но могу я спросить вашего совета?

– Конечно.

– Разве эта овощная статуя не была даром Божьим? Моя земля выродила ее, а я только собрал. Это чудо! Это был какой-то знак выше! Я думал, вы его растолкуете.

– Нет-нет-нет, – святой отец Иотап взял Твегора под руку, – Это бес тебя попутал Твегор. Овощная статуя? Серьезно? Было бы святотатством окрестить морковь или свеклу именем святой Марии и ее сына.

– Но это была не просто морковь, вы же видели! Морковь изменила форму!

– Природа придала моркови странные очертания, а твой заблудший разум увидел в этих очертаниях знакомый образ. Но тебе не стоило воплощать святой образ в простых овощах, сын мой. Давай-ка зайдем в церковь, давай вспомним. Ты посмотри: все картины, что здесь висят, написаны избранными мастерами, которые соблюдали множество правил, чтобы изобразить мучеников и святых. Это не легкое дело. Нельзя просто так взять и сделать из Марии и младенца школьную поделку из картофеля. Мы могли бы заподозрить святотатство, если бы ты не покаялся.

– Но я еще не каялся, – возмутился Твегор. Он долго хмурился, глядя в добродушные лица трех отцов и сказал, – И не собираюсь каяться.

Брови отца Иотапа поднялись.

– Ну что ж, мне тревожно это слышать от тебя, Твегор, ведь ты всегда радовал наши души своей крепкой верой. Если передумаешь, Иисус всегда готов тебя простить и принять вновь.

Твегор с тяжелым сердцем вышел со святой земли. Там его встретил приставучий сосед, но у Твегора не было желания говорить с ним. Он пошел по знакомой улочке к своему родовому участку. Домой он возвращался долго: то увидит камушек в форме сердца, то муравейник в форме первой печатной машины, то листик вишни, похожий на цифру шесть.

Домашние все спали, только Герта сидела в прихожей и читала книгу. Она отложила книга и подняла к Твегору зареванные, но уже скорее злые глаза. Она их закрыла, пытаясь побороть приступ ярости, но в итоге вскричала на весь дом:

– Где ты, черт возьми, был? Зачем ты разворошил наш огород?!

Твегор быстренько поднял руки, будто говоря “Я сдаюсь”:

– Тише, женщина! Не кричи на меня.

– Почему это на тебя не кричать? – завопила она вновь.

– Потому что я творец, а это дорогого стоит.

– Что?

Жена спросила тихонько, решив, что совершенно ничего не поняла.

– У меня творческий разум. Мне многое предстоит создать вот этой вот головой, – Твегор взял свое лицо в ладони будто священный Грааль, – так что будь со мной добрее.