Читать книгу: «Неслучайное зачатие», страница 4
В офисе начались шепотки, предметом обсуждения, конечно же, были босс и его невеста. А меня это так разозлило! Почему он разбрасывал своих головастиков там, где с ними могли свести знакомство девственницы вроде меня? Почему не трахал свою невесту ночи напролет? Здравый смысл подсказывал, что в день, когда в бане была вечеринка, шеф просто не знал свою будущую невесту, но гормоны твердили иное. Накажи его! Пусть знает, как неосмотрительно кончать в чужие полотенца!
Процессия вышла, у Лизочки случилась истерика – и она что ли беременна? Навряд ли, я же держусь, хоть у меня и шалят мыслишки тоже устроить показательные рыдания.
Босс остался наедине со своей тетей, и мне пришлось призвать на помощь выдержку, чтобы не прислушиваться к тому, что происходит в кабинете Богуцкого. Весь офис, видимо, занимался тем же самым.
– У нас не работа, а Санта-Барбара какая-то, – буркнул Снежков, проходя мимо меня. Так и было. Настоящий телесериал, в котором я оказалась в главной роли.
Тетя Варя вышла от шефа минут через двадцать. Прошествовала к лифтам и скрылась из поля зрения. Я посмотрела на часы. Был вечер, рабочий день закончился больше десяти минут назад, но все оставались на своих местах. Интерес к личной жизни Богуцкого был важнее семейных ужинов и отдыха.
Я подошла к кабинету шефа и решительно постучала.
– Да войдите уже! – ответил Богуцкий. Наверно устал от потока посетителей, но увидев меня, выпрямился в кресле, в котором до этого сидел с видом растекшегося киселя. – Катя? Что-то случилось?
Закрыв за собой дверь, я переступила с ноги на ногу и выпалила:
– Даниил Леонидович, у меня к вам серьезный разговор. Не подумайте, я не увольняюсь из-за вашей скорой свадьбы, но разговор действительно важный.
Даня
Лучшая защита – это нападение.
Именно этой тактики я и решил придерживаться против застрявшей в дверях моего кабинета тети.
– Тетушка, что же ты стоишь? – с проникновенной заботой в голосе вопросил я. – В твоем возрасте вредно долго находиться на ногах. Заходи, присаживайся.
– Вот уж не думала, что воспитала хама! – откликнулась тетя с драматичностью, достойной лучших театров мира.
Я тоже много чего о себе не думал, но пришлось смириться – и с кучей попорченных брюк, и с перманентным стояком на Самойлову. Ну а кому сейчас легко?
– У тебя еще дети есть? – ужаснулся я в ответ на тетину реплику и состроил физиономию такой же драматичности, что и тон тети Вари. Ну а что, может, и во мне погиб великий актер? Причем, судя по перекошенному от попытки не ржать лицу моей секретарши – как минимум Джим Керри.
Тетя растерялась на несколько драгоценных секунд и этого мне хватило, чтоб под белы рученьки оттеснить ее внутрь кабинета и отгородиться дверью от любопытствующих.
– Никого у меня, кроме тебя, нет, и ты это прекрасно знаешь! – тетя обвинительно тыкнула в меня пальцем. – И, судя по твоим успехам в личной жизни, и не будет! Кстати, что это была за женщина?
Переход на другую тему оказался столь неожиданным, что мне поначалу показалось, будто тетя что-то знает о моих лифтовых лобызаниях пальца Самойловой, но этого быть никак не могло. Поэтому я не нашел ничего лучше, чем спросить:
– Какая женщина?
– Та, что рыдала у тебя на груди!
А, Старикова.
– Работница бухгалтерии, – ограничился я кратким, но исчерпывающим ответом.
– У тебя с ней что-то есть?
На этот раз в голосе тети звучала надежда. Жаль, конечно, было ее разочаровывать, но позволить подозревать меня в связи с Лизой я не мог.
– Абсолютно ничего, – ответил честно, как на духу.
Это тетю подкосило окончательно. Рухнув на стул, она запричитала:
– Вот и что мне с тобой делать?! Внуков нет, а я ведь не молодею! Совсем ни о ком, кроме себя, не думаешь!
Вот неправда ваша. Я думал о Самойловой – куда чаще, чем хотел бы. Но тете этого знать не полагалось.
– А как я соседям теперь в глаза посмотрю? – сменила, тем временем, тему стенаний тетушка.
Я мужественно вытерпел молча всю оставшуюся часть спектакля, по опыту зная – чем меньше вставляешь своих реплик, тем быстрее все кончится. Так и вышло.
Минут через пятнадцать тетя наконец выдохлась. Я – тоже, в основном от попыток молчать.
– Расстроил ты меня, – заключила наконец тетя Варя и мне вдруг стало даже стыдно – почти как в детстве, когда возвращался домой в разодранных в футбольных баталиях штанах и совестно было смотреть тете в глаза, зная, что денег на новые нет.
Что ни говори, а я был ей многим обязан. И потому хотелось сейчас хоть как-то ее утешить.
Положив руки на тетины плечи, я сказал мягко:
– Тетя, родная, всему свое время. Будут еще тебе внуки.
Однако, говоря это, я даже не подозревал, насколько скоро появится первая претендентка на то, чтобы осчастливить тетю этими самыми внуками.
– Ну, говори, что там у тебя, – поторопил я топтавшуюся у двери Самойлову, пожаловавшую ко мне аккурат после ухода тети. Никакого продыху!
– Мне нужен… совет, Даниил Леонидович, – начала она издалека.
И ради этого она отнимала мое время?
– Самойлова, у меня на двери, по-твоему, что написано? – спросил я, не скрывая раздражения.
– Простите? – моргнула Катя и я повторил, чеканя каждое слово:
– Что. написано. на. моей. двери?
Самойлова посмотрела на меня, как на сумасшедшего, да я уже и сам начал сомневаться, не сошел ли с ума среди этого дурдома на выезде.
– А вы не знаете? – поинтересовалась она с подозрением. Видимо, проверяла, в своем я уме или уже нет.
– Я – знаю. Но хочу, чтобы ответила ты!
– Там написано: Богуцкий Даниил Леонидович, генеральный директор…
– Вот именно! – перебил я. – Генеральный директор, а не психотерапевт! Так какого х… – взгляд почему-то снова, как это было недавно в лифте, уперся в живот Самойловой и готовое сорваться с губ ругательство застряло в горле. – Какого хрюши лысого ты пришла ко мне за советом?!
– Я же сказала, это действительно важно… – Самойлова шмыгнула носом и я понял, что перегнул палку. Только еще одной рыдающей женщины мне и не хватало.
– Но почему ко мне? – спросил устало, сделав это скорее на автомате, чем потому, что реально хотел знать.
Ответ меня удивил:
– Мне нужен умный и опытный мужчина…
Интересно, речь все еще шла о совете?
– Садись уже и говори, – скомандовал я, невольно поерзав в кресле.
– Это касается моей беременности, – заговорила наконец Самойлова, опустившись на стул напротив.
Я искренне не понимал, причем здесь я, но тема, что ни говори, интригующая.
– Так, – кивнул, побуждая продолжать.
– Дело в том… что я забеременела не совсем стандартным путем.
Сказав это, Самойлова густо покраснела. Так и тянуло спросить, что это за путь такой был, но я сдержался, боясь ее спугнуть и не узнать продолжения.
– Это случилось… в бане. На корпоративе, – выпалила Самойлова и посмотрела на меня как-то странно. Осуждающе, что ли?
Тут я впервые заподозрил неладное, но все трезвые соображения перекрыла злая ревнивая мысль: она трахалась с кем-то в бане, пока я, будто школьник, дрочил на ее полотенце?!
Значит, все-таки Снежков. Он терся с ней рядом весь вечер! Ну ничего, я позабочусь о том, чтобы больше ему тереться было нечем!
– Даниил Леонидович… – ворвался в мои кровавые фантазии голос Самойловой. – Вы меня слушаете?
К несчастью, да, я ее слушал, хотя предпочел бы всего этого вообще не знать.
От жажды открутить Снежкову его шары-осеменители, пересохло во рту. Я нащупал стоявший на столе стакан и сделал глоток. Как оказалось – не вовремя, потому что тут Самойлову наконец прорвало и она выпалила скороговоркой:
– Я хотела спросить, не видели ли вы, как кто-то брал мое полотенце, потому что я его потеряла, а когда нашла, на нем, как оказалось, была сперма! А я ее не заметила и… и… и вытерлась им… там…
Чего, б*ядь?!
Подавившись от услышанного, я прыснул содержимым стакана себе на брюки. Да что ж такое!
Глядя на расползавшееся по светлой серой ткани темное пятно, я пытался понять, что в этом потоке Катиного сознания поражает меня больше всего.
Значит, она нашла стащенное мной полотенце и им вытерлась. И… дальше-то что? Не хотела же она сказать, что это моя сперма заскочила в ее дырку?!
На этой мысли я не выдержал. Откинувшись на спинку кресла, заржал в голос. А когда сумел снова выпрямиться, увидел, что Самойлова смотрит на меня с откровенной обидой.
Ну а чего она ждала?! Большего бреда я в жизни своей не слышал! А главное – чего она рассчитывала добиться этим рассказом? Может, она вообще за мной следила и видела, чем я занимался в парилке? А теперь придумала всю эту нелепую историю, чтобы повесить на меня чужого ребенка?! Вот и веди после этого с женщинами задушевные разговоры в темном лифте!
– То есть… – не без труда заговорил я. – Ты хочешь сказать, что забеременела через… полотенце?
Снова хотелось заржать, но от вида Самойловой смех застрял в горле. Боже мой, она действительно верила, что можно залететь таким образом!
– Извини, Самойлова, но это как надо было натереться, чтобы забеременеть таким образом? – поинтересовался я с самым серьезным видом. – Мне очень техника интересна.
Б*я, а может она внутрь совала это полотенце? Воображение сразу же нарисовало означенную картину, и в брюках вдруг стало не только мокро, но и тесновато.
– Вы мне не верите, – констатировала, тем временем, Самойлова. – Но я вам докажу!
И с этими словами стремительно вылетела из моего кабинета. А жаль, про технику залета от полотенца я бы с удовольствием послушал.
А что, если это реально? Как ни крути, но мое надругательство над ее полотенцем действительно имело место быть. От одного только предположения, что могу стать отцом в принципе, душа уходила в пятки. И что было совсем уж обидно в данной ситуации – это перспектива выплачивать алименты, даже ни разу не трахнув эту женщину!
Да нет же, хрень какая-то. Это всего лишь фантазии самой Кати, попытка прикрыть полотенцем грешок.
Но прошерстить данную тему все же не мешало, чем я и собирался заняться.
Катя
– Нет, ну ты подумай! Какая… скотина!
Вика отставила бокал вина и вскочила с дивана. Она была разозлена, а я – убита. Только сейчас до меня дошло то, что нужно было понять еще перед походом к шефу. У меня нет и пока не могло быть никаких доказательств того, что я ношу его ребенка.
– Он не виноват, – всхлипнула я. – Любой другой бы отреагировал так же.
– Ты его еще и защищаешь? Самойлова! Я тебе удивляюсь!
– Не защищаю! Просто сейчас поняла, что беременность от полотенца существует только в нашем воображении.
– Но он в него кончил! Или ты сомневаешься в Васе?
– Не сомневаюсь. Кончил. Но где доказательства того, что забеременела я именно таким образом?
– Хочешь продолжать думать, что это головастики Бориса Леонтьевича атаковали тебя в бассейне?
– Я так не думала!
– И слава богу. Я даже представлять не хочу, как ты идешь к этому пройдохе объявлять, что родила ему ребенка!
На нас уже смотрели все посетители кафе. Хотелось соврать, что мы тут репетируем сцену из какого-нибудь спектакля.
– Вика, давай будем реалистками.
– В твоем-то положении? – фыркнула подруга.
– Особенно в моем. Богуцкий отреагировал нормально.
Вика поморщилась, как будто только что съела целый лимон. Мне тоже очень хотелось верить в то, что именно шеф был отцом моего ребенка, но то, как он себя проявил, услышав историю зачатия, охладило мой пыл.
– Ну, не спорю, – вздохнула подруга. – Что не мешает мне верить в его причастность! Кстати, как доказать, что ребенок от него?
– Пока никак. Я узнавала уже – нужна опасная процедура, а я на нее подписываться не готова.
– Ну тогда ждем.
– Ждем.
Я выпила залпом стакан воды, чтобы избавиться от горького привкуса во рту. Разговор с Богуцким и смех босса в ответ на мою откровенность не шел у меня из головы. Так и видела, как Даниил Леонидович запрокидывает голову и ржет на весь кабинет. Техника ему была интересна, ну надо же! Ничего, я готова была ему показать технику, когда он узнает, что это его ребенок. Или не его? Ужас… Я ведь уже успела поверить в то, что в отцовстве Борис Леонтьевич не замешан.
– Что теперь будешь делать? – уныло поинтересовалась Вика, пыл которой по поводу скорой моей свадьбы тоже поутих.
– Пока ничего. Рожу и видно будет.
– Ех, и до чего мужчины непробиваемые! И этот человек предлагал забраться в твою постель! А как до отцовства дошло, так в кусты!
– Да ладно. Не он первый, не он последний.
– Это и пугает.
Вика после вина заказала себе мартини. Мне только и оставалось, что завидовать подруге. Я бы сейчас тоже с удовольствием выпила стаканчик-другой, но было нельзя. Снова глотнув воды, я вздохнула и стала думать о том, что ждет меня завтра в офисе.
Я раскладывала документы, над которыми предстояло поработать, когда ко мне влетел Снежков. Какой-то странный, с блеском в глазах и лихорадочным румянцем на щеках. Я сразу заподозрила, что дело неладно.
– Самойлова… Кажется, я влюбился! – выпалил он, когда немного пришел в себя.
Вот тебе на! Даже Снежков и тот туда же.
– В кого? – поинтересовалась я как можно спокойнее, хотя это известие и царапнуло по моему женскому самолюбию. Петя ведь тоже проявлял ко мне некую прыть, а теперь и шеф пошел на попятную, и Снежков влюбился, видимо, не в меня.
– В Старикову!
– Чтоооо?
– Да… это все произошло случайно. Помнишь, как она расстроилась, когда выяснилось, что Богуцкий женится?
Еще бы я не помнила. Расстроилась в тот момент не только Лизочка.
– Ну?
– В общем, я пошел ее успокоить. Корпоративный дух, как ты понимаешь.
Ну-ну. Корпоративный дух, который пал смертью храбрых при виде Лизочкиного декольте.
– Понимаю. И что дальше?
– И мы, не помню как, сначала оказались в баре, а потом – у Лизаветы дома.
– Так, ну?
– А потом она начала вытворять такое!
Снежков закатил глаза, меня затошнило. Что за напасть на мою голову? Токсикоз только начал отступать.
– Не продолжай! – взмолилась я, с трудом сдерживаясь, чтобы не зажать рот рукой от рвотного позыва. Представляла себе Лизочку с четвертым размером, скачущую на Пете, и мне было совсем дурно.
– Прости. Я забыл, что в твоем положении тебе нужно думать совсем не об этом.
Снежков упал на стул напротив меня и взъерошил волосы рукой. Он был таким счастливым и растерянным, что мне совсем не хотелось высказывать Пете своего мнения, хотя я была уверена в том, что у Лизы это был лишь порыв души. Ну или того, за чем эта душа находилась.
– Ничего, я рада за тебя, Петя, – призналась я, и тут же услышала, что меня вызывает шеф. Зачем я ему понадобилась? Снова осмеять меня и мою уверенность в беременности от полотенца?
– Я пойду, – вздохнула я, направляясь к кабинету босса. – А ты иди пообедать. И Лизочку пригласи, – посоветовала я Снежкову и поплелась к Богуцкому на ковер.
Шеф встретил меня без тени улыбки на лице. Уже хорошо, новой порции смеха над моим положением я бы просто не вытерпела.
– Вызывали? – поинтересовалась я о том, что было очевидным. Конечно, вызывал. Вон как смотрит, как будто ждал нашей встречи с самого утра.
– Да, Катерина, присаживайся.
Я уселась на край стула и посмотрела на Богуцкого прямо. В кармане моих брюк лежала справка, которую я сегодня утром попросила мне выдать в гинекологии, к немалому удивлению моего лечащего врача.
– Я вас слушаю.
– Я много думал о нашем вчерашнем разговоре.
Я смотрела на шефа с замиранием сердца. Думал и думал, с одной-то стороны. А с другой… а если сейчас признается, что это он кончил в полотенце и хочет теперь стать настоящим отцом моего ребенка? Трусливо захотелось сбежать.
– И что надумали?
– Ты уверена, что беременна от той спермы, которая была на полотенце?
Если бы рядом была Вика, она бы точно закричала, чтобы я стала в этом уверенной прямо здесь и сейчас, но я не могла врать. А если потом рожу и окажется, что шеф совсем не отец? Или уже привыкнет ко мне и к нерожденному ребенку и примет нас обоих в любом случае? Рассчитывать на это было неправильно.
– Уверена или нет, я не знаю. Но скажу вам вот что, Даниил Леонидович.
Я встала и вытащила из кармана справку, которую передала шефу.
– Что это? – нахмурился он, расправляя чуть помятый лист.
– Это справка о том, что я девственница. И если вы поверите мне на слово и не захотите лично проверить факт невинности, то я хочу, чтобы в рамках нашего офиса было проведено корпоративное расследование о том, кто надругался над моим полотенцем. Поможете мне в этом, босс?
Даня
Удивительное дело! Эта женщина одной фразой умудрилась уронить во мне одно и одновременно с этим -поднять другое.
Мое боссовое достоинство было основательно попрано предложением помочь Самойловой расследовать факт того, кто обкончал ее полотенце. Сколько можно, ну в конце-то концов? Мало того, что офис превратился в площадку для съемок Санта-Барбары и больше напоминал балаган вперемешку с дурдомом и чайханой, чем солидную, на минуточку, фирму, так теперь еще ко всему этому Самойлова решила добавить развлечение в виде детектива местного масштаба. И как она себе это представляла? Я что, должен вызывать к себе в кабинет каждого представителя мужского пола от ведущих менеджеров до курьеров и спрашивать их: а не кончали ли вы, любезный, в полотенце на том корпоративе, где все нажрались как свиньи и развлекались кто на что горазд? Думалось мне, что там кончали не только в полотенце и этих резвых головастиков Самойлова, если верить старине Гуглу, могла подхватить абсолютно где угодно.
Вообще, после ночи, полной ужаса и новых открытий, поверить я мог уже во что угодно. Сеть буквально пестрила рассказами один страшнее другого. Вот в Италии две девушки залетели, подцепив сперму в бассейне. А вот еще интереснее – якобы доказанный учеными факт самооплодотворения! Или даже прилет инопланетян с целью осеменения и последующего захвата землян. После сотой прочитанной истории я уже почти поверил не только в то, что Самойлова могла залететь от оскверненного мной полотенца, но и в то, что сам способен родить от своей же спермы и получить за это миллион долларов! В общем, после всего прочитанного мне стало ясно лишь одно – верить никому нельзя. А значит, мне нужна была консультация профессионала, а которому я и собирался обратиться, но перед этим все же хотел понять: почему Самойлова так уверена, что источник ее радости на девять месяцев и всю дальнейшую жизнь – именно сперма с полотенца?
Этот вопрос я и задал, но вместо понимания чего бы то ни было меня ждало новое потрясение – справка о девственности!
Глядя на бумажку, выданную поликлиникой, я начал подозревать, что Самойлова надо мной издевается. К вопросам о том, как можно забеременеть через полотенце, добавился новый – как можно забеременеть, будучи девственницей? Если, конечно, эта справка не была липовой, чего я исключать не мог, потому что уже совсем не понимал, чего ждать от женщины, стоявшей напротив.
Отодвинув бумажку, я для проформы грозно зыркнул на Самойлову и сказал:
– Самойлова, я не далее, как вчера, тебе сказал – это офис, в котором я – генеральный директор, а не психотерапевт и уж тем более не детектив! И превращать работу в парк аттракционов я не позволю, это ясно?!
С видом оскорбленной невинности Самойлова сделала глубокий вдох и, посмотрев на меня, как на кусок дерьма, развернулась к выходу.
Рано обрадовалась, я еще не закончил.
– Подожди, – скомандовал я, поднимаясь со своего места. У меня тоже было чем порадовать Катюшу.
– Если ты так хочешь знать, – заявил, разворачивая Самойлову к себе лицом, – то сперма на полотенце принадлежит мне.
Кажется, она не особо-то и удивилась. Стало как-то даже обидно, хотелось все же отплатить ей шоком на шок. Но не случилось, что укрепило меня в мысли о том, что Самойлова это знала и так и просто проверяла меня вчера. Неужели все-таки следила за мной тогда? Может, она и вытерлась этим полотенцем нарочно, надеясь на такой результат?
Кажется, я впадал в паранойю.
Самойлова молчала и, сложив руки на груди, я добавил:
– Впрочем, не исключено, что еще какой-нибудь любитель розового цвета тоже надругался, как ты выразилась, над твоим полотенцем.
– Исключено! – быстро отреагировала Катя. – На полотенце сперма только одного человека.
– Как интересно, – протянул, приподняв брови. – И откуда такая информация?
– От профессионалов, – коротко отрезала Самойлова.
Чудненько, эта история, похоже, вышла далеко за пределы офиса. Я вдруг понял, что Самойлова добивалась именно этого. Того, чтобы я признался в изнасиловании ее полотенца и я, как распоследний идиот, это и сделал. Ну что ж, самое время потребовать компенсацию за моральный ущерб!
– Что ж, раз мы выяснили данный вопрос, остается еще один, – снова заговорил я, прерывая возникшую паузу. – Если ты умудрилась залететь от моей спермы, а я при этом и пальцем тебя не тронул, будет справедливо, если я все же проверю лично факт твоей девственности, не так ли?
– Вы хотите пойти со мной к врачу?
Хочу – не то слово. Только врач тут не причем.
– Зачем же такие сложности? – усмехнулся я. – Есть способы попроще и поприятнее.
Рука Самойловой взметнулась, снова целясь в мою физиономию, но на этот раз я успел перехватить ее раньше, чем она сделает то, после чего у нее начнутся проблемы. На работе как минимум.
– Нехорошо бить отца своего будущего ребенка, – процедил я с усмешкой, приобретшей кривые черты.
– Так вы признаете, что ребенок ваш? – так и обмерла Самойлова от такого заявления, даже руку забыла вырвать из моего захвата.
Ни хрена я признавать пока не собирался. Бежать от ответственности, впрочем, тоже. Если этот ребенок действительно мой, то этим я осчастливлю еще одну женщину – дражайшую тетушку, которая наконец успокоится насчет того, что помрет, не понянчив внуков.
Вот только как понять, что он действительно мой? Для выяснения этого вопроса явно требовался человек знающий, а не рассадник ужастиков Гугл.
– Я признаю его, когда для этого будут четкие доказательства, – ответил я и Самойлова как-то разом сникла. Неужто надеялась, что я сейчас рухну на одно колено и предложу ей руку, сердце и прочие органы во владение до конца дней моих?
Хотя это была не такая уж и плохая мысль. В конце концов, я хотел ее так, что потерял всякий покой и это желание даже не думало утихать даже теперь, когда мне грозило неожиданно стать папашей. И рано или поздно все равно придется завести семью, так почему бы и не с Самойловой?
Впрочем, я сильно забегал вперед. Сначала нужно было выяснить, каким же все-таки путем в действительности забеременела Катя.
– Вот что, Самойлова, – порешил наконец я. – Для начала мы действительно проведем небольшое расследование на тему того, кто куда кончал в тот вечер, чтобы исключить другие варианты. Это тебя устроит?
– Да, – кивнула она и я жестом показал, что на этом разговор окончен:
– Тогда можешь возвращаться на рабочее место.
Если в данной ситуации мне хоть в чем-то и повезло, так это в том, что у меня был человек, с которым можно было проконсультироваться по столь деликатному вопросу, как это странное зачатие.
– Гена, мне нужна твоя профессиональная помощь, – начал я с места в карьер, позвонив школьному другу, с которым мы когда-то вместе рвали штаны, играя в дворовый футбол. Теперь же он был одним из лучших специалистов в области гинекологии, а я тем, кто интересовался вопросами, о которых прежде никогда и не думал.
– Ты что, сделал операцию по перемене пола, если тебе понадобились мои услуги?! – шутливо ужаснулся друг, но мне было как-то уже не до смеха.
– Хуже, – отозвался я мрачно.
– Что может быть хуже?!
– Перспектива платить алименты, не тронув женщину никаким местом, тебя устроит?
– Это уже интересно, – заметно оживился Гена. – Рассказывай давай.
– В общем, есть некая особа, которая утверждает, что забеременела от спермы на полотенце.
– Так. И откуда сперма там взялась?
Предполагая, что весьма развеселю своим заявлением друга, я все же признался:
– Я в него кончил.
– Не подозревал в тебе тяги к такому фетишу, – откровенно заржал Гена, но я сухо прервал его веселье:
– Кончай ржать и лучше помоги мне.
– Так в чем вопрос?
– Вопрос в том, возможно ли вообще забеременеть таким образом.
– Зависит от обстоятельств. Как это произошло?
Я кратко обрисовал историю осквернения полотенца, опустив подробности о том, что к такому падению меня привело зрелище сосания Самойловой тарталетки. Не хватало еще только насмешек на этот счет.
– Так, – протянул задумчиво Гена, выслушав мой рассказ. – А какая температура была в той парилке?
Я попытался вспомнить, но в голове не отложилось ровным счетом ни хера. Помнил лишь, что мне было жарко, когда кончил, но с учетом того, чем я занимался…
– Не знаю, – признался честно. – А что?
– Ну, если времени между тем, как ты кончил и она подтерлась, прошло не слишком много, а температура не была очень высокой, то беременность таким способом не исключена.
Мне казалось, что за ночь я почти смирился с мыслью, что могу стать отцом, но слова Гены все равно приложили точно обухом по башке. Решено! Впредь не буду кончать куда ни попадя, а то мало ли это приведет меня к многодетности, причем от разных мамаш. Придется работать на одни алименты!
– Но ведь возможно, что беременность случилась и другим способом? – уточнил я на всякий случай.
– Конечно, взять хотя бы самый стандартный, – хмыкнул Гена и я поспешил его огорошить:
– Она утверждает, что девственница.
– Ну ты вляпался! – снова заржал друг и я, тяжело вздохнув, поинтересовался – уже, впрочем, зная ответ:
– Я так понимаю, что беременная девственница – это не редкость?
– Да, таких псевдоДев Марий я повидал немало, – усмехнулся Гена. – И каждая утверждала, что абсолютно невинна. А потом выяснялось, что она просто не поняла, что в нее входил палец в сперме или даже член.
– То есть, возможны разные варианты подобного зачатия?
– Конечно. Неполное проникновение с эякуляцией на половые органы, да хоть из того же бассейна приплыть могло. Судя по всему, у вас там был тот еще разврат, – хмыкнул друг.
Если разврат у кого и был, то точно не у меня. Кончал себе мирно в парилке, никого не трогал, и нате вам -получите младенца, распишитесь!
– Ладно, спасибо за консультацию, – сказал я рассеянно, мысленно отметив, что надо поинтересоваться у Кати, не баловалась ли она с кем-то петтингом и прочими фистингами. Не то чтобы я цеплялся за возможность отмазаться от отцовства, но если уж обзаводиться ребенком, хотелось быть уверенным, что это действительно мой, а не какого-нибудь Снежкова, спустившего в бассейн плодоносную струю.
– Полагаю, поздравлять тебя не стоит? – весело поинтересовался друг и я, не разделяя его веселья, отрезал:
– Рано, – и, распрощавшись, нажал отбой.
Похоже, независимо от того, чья сперма заскочила Самойловой куда не надо, ближайшие месяцы в любом случае грозили быть весьма веселыми и познавательными.
И с этим оставалось только смириться. А еще – работать, потому что вероятные алименты уже маячили передо мной во всей красе, да и вообще, у моего ребенка должно быть все самое лучшее.
Последняя мысль поразила меня самого до глубины души.
Катя
Мы с Викой сидели у меня дома и пили чай. По телевизору шла «Красотка», которую мы уже видели тысячу раз, но сейчас говорить было не о чем, поэтому приходилось смотреть.
– Везет же иногда кому-то, – вздохнула подруга, отставляя чашку.
– Угу.
– Ладно, Катюх, ты чего такая убитая?
Она еще спрашивала! После признания шефа и того, что он мне не поверил, такие вопросы мне казались оскорбительными. Я посмотрела на Вику, красноречиво давая ей понять, что думаю по поводу ее вопроса.
– Поняла я, поняла. Слушай, а хочешь я к нему сама схожу? Как представитель конторы, через которую ты все выяснила?
– Вик… он сам во всем признался.
– Блин, точно.
– Поэтому пока подожду, что там за расследование предложит Богуцкий.
Мы снова уткнулись в телевизор, где Гир как раз лез на балкон к Робертс. Вот бы и ко мне так приполз будущий отец моего ребенка, жаль только, что шеф совсем не обладал талантом быть настолько романтичным.
– Это еще кто? – удивилась Вика, когда в дверь позвонили. Я вынырнула из мечтаний о балконных приключениях и посмотрела на часы. А вдруг сам босс собственной персоной? Нет, это очень сомнительно.
– Не представляю, – шепотом ответила я подруге. – Может уйдут?
Но звонок в дверь повторился и я, поднявшись с дивана, прошла на цыпочках в прихожую.
– Черт! – выкрикнула я, когда посмотрела в глазок.
– Что? Богуцкий?
Вика уже была рядом в виде моральной поддержки.
– Не настолько черт, – вздохнула я. – Родители.
Они приезжали ко мне редко и в основном вот так – без предупреждения, но в этот раз были совсем некстати. С мамой и папой у меня сложились не очень теплые отношения. Оба родителя были увлечены всякими религиозностями, в которые пытались погрузить и меня, я же, в свою очередь, активно была против, чем вызывала у отца строгое выражение на лице.
– Привет! – как можно радостнее произнесла я, открывая родителям дверь, когда они настойчиво нажали на кнопку звонка в третий раз.
– Мы уже думали, что ты не откроешь.
Папа, отодвинув меня с прохода, вошел в квартиру и недовольно посмотрел на Вику. Она ему не нравилась, о чем он постоянно мне говорил.
– Драсьте, – поздоровалась с отцом подруга и начала совать ноги в туфли. Предательница! Хотя, отчасти я ее понимала.
Мама вошла за отцом и, вручив мне сумки, в которых были какие-нибудь иконы или что-нибудь похожее на них, с осуждением посмотрела на Вику. Та засобиралась из моего дома с удвоенной скоростью и вскоре вышла из квартиры, уверив, что позвонит мне потом.
– Почему вы не предупредили? – поинтересовалась я у родителей, которые прошли на кухню и стали разбирать свои гостинцы. Икон пока не было, зато были всякие крупы про запас и даже три пачки соли.
– В новостях передавали, что может быть гастрономический кризис, – пояснил папа в ответ на мой удивленный взгляд.
– А больше ничего не передавали? – хмыкнула я.
– Кажется, нет. А что? Мы что-то пропустили?
Ага, новость о том, что ваша дочь непорочно зачала от собственного босса. Ну или предположительно от него, что не отменяло факта непорочности.
– Ничего не пропустили, – поспешила ответить я.
– Ты все еще дружишь с Викой?
– Да, я все еще дружу с Викой.
– Она тебя до добра не доведет.
– А я и не хочу доводиться до добра.
– Екатерина!
О, я знала прекрасно, что скрывается за этим самым возгласом. Он обычно ставил передо мной ту черту, за которую было опасно заходить.
Екатерина! И мама начинает креститься, а папа грозно хмурит густые брови. Сколько раз я слышала свое имя, произнесенное таким тоном, и сразу же замолкала. Притихла и сейчас, чтобы не вводить родителей в грех. Заодно надеялась на то, что они надолго не задержатся и не введут в грех меня.
