Читать книгу: «По ту сторону Алтайских гор», страница 2
Они вдвоём принялись что-то увлечённо обсуждать, совершенно не обращая внимания на меня. Я же пропустил всё это мимо ушей: на удобном диване да после вкусного супа с лапшой от Айлу меня разморило. Глаза сами закрылись.
Не знаю, сколько прошло времени, пока Атаган легонько не подёргал меня за плечо.
– Устал, братишка? – сказал он, – Понимаю, работа тяжелая. Может быть, у нас заночуешь? Сейчас скажу Айлуше, пусть тебе постелет.
– Не стоит, – я вскочил и попытался взбодриться, – Да и сам знаешь, в чужих домах мне не спится.
– Что же, тогда езжай, – он плавно перевёл взгляд на Палыча. – А дорогой гость останется у нас на ночь, верно?
Тот учтиво кивнул в знак согласия и поправил очки.
Я пожелал всем спокойной ночи и укатил домой.
Глава 2
Егор своё слово сдержал: мне подписали рапорт на долгий отпуск без потери зарплаты.
«Чудеса творит один звонок из Москвы!» – с такой мыслью я выходил из кабинета начальника.
Мне захотелось своими глазами глянуть на опорную базу экспедиции. "Нива" быстро домчала меня по нужному адресу.
За каких-то три дня Палыч, не без помощи Атагана, нашел подходящее место для обустройства базы – заброшенную овцеферму. Нанял рабочих и, находясь там круглосуточно, сам курировал строительство.
Ферма эта находилась на берегу небольшого рукотворного озера площадью в пару гектаров, вдали от оживлённых дорог. Водоём, чтобы брать воду и поить скот, создал совхоз в семидесятые годы, перегородив плотиной ручей. Потом всё пришло в упадок. Лет так двенадцать назад имущество овцеводов растащили. Берега постепенно заросли. Озеро облюбовали рыбаки и отдыхающая молодёжь.
Добравшись туда, я увидел кошару, большое строение в форме буквы "п". Находилось оно в плачевном состоянии: никаких окон, ворот и дверей. На крыше зияли дыры. На прилегающей территории лежали горы перегнившего навоза, который за время упадка никто не убирал. Сквозь эту горку пробивался прошлогодний сухой бурьян двухметровой высоты. Виднелись и кучки нелегально вывозимого сюда мусора.
Но уже заметны были признаки назревающих перемен. На ровную и недавно расчищенную площадку бригада рабочих выгружала стройматериалы из грузовика с прицепом. Неподалеку от них чадил сизым дымом старенький бульдозер. Прораб отчаянно жестикулировал и кричал так, что его было отчётливо слышно, несмотря на тарахтящий звук бульдозерного двигателя.
Сам Палыч, облачённый в старую клетчатую рубаху, стоял поодаль, а затем махнул рукой трактористу. Тот заглушил машину. Палыч подошёл и что-то ему сказал. Потом обернулся, и, завидев меня, подошёл ближе.
Вскоре он протянул свою руку, и я ощутил его крепкое рукопожатие.
– Тимур, вы не обращайте внимания на разруху. Мы только начали. Но даю слово, через неделю вы не узнаете эту территорию. Вообще, местечко идеальное.
– Охотно верю. Как раз через неделю мне уже сюда на вахту.
– Предлагаю попить чай! – вдруг выпалил москвич. – Прошу за мной!
Сергей повёл меня в металлический вагончик, в каких обычно живут рабочие, стоящий почти на самом берегу, в тени громадной вербы. Перед этой бытовкой, на вкопанном столбике, висели рукомойник и обшарпанное зеркало, а под ними красовалась наскоро сделанная полка с мыльницей и тюбиком зубной пасты.
Палыч долго и тщательно мылил руки и лицо, а затем долго смывал пену, шумя прутком клапана примитивного умывальника. Я же решил помыть только руки.
В самом вагончике царила спартанская обстановка.
– Главное, есть на чём спать и куда присесть во время обеда, – деловито выразился хозяин бытовки.
Поставив греться чайник, на видавшую виды газовую плиту, запитанную от баллона с пропаном, он принялся выкладывать на стол, застеленный обычной целлофановой плёнкой, печенье и конфеты к чаю, при этом хвастаясь, какие ему попались толковые ребята.
– Да, всегда важно выбирать правильных помощников, – добавил я и опустил в кружку выданный мне пакетик.
– Кстати, друг ваш поехал закупать лошадей, – промолвил Палыч. – Их для предстоящего дела понадобится очень много: целых пять с половиной тысяч голов, представляете? Сам видел лошадей всего лишь пару раз в жизни, да и то издалека. Если начистоту, то я их побаиваюсь: четыре копыта, и не знаешь точно, от какого прилетит.
Он заразительно рассмеялся, и в его хохоте будто бы улавливалось ржание жеребца.
Правда, быстро успокоившись, Палыч стал сварливо, совсем как старый дед, сетовать на начальство: мол, в нынешнее время лошади лишь осложняют дело, добавляя трат и хлопот. Их ведь надо доставить, разместить, а потом поить и кормить. Лечить, если что. Проще ведь было арендовать побольше техники. Плюс, несколько вертолётов для доставки людей и грузов.
Я полностью разделял мысль о том, что лошади лишь осложняли дело, поэтому спросил:
– А вы с вышестоящим руководством обсуждали это? Предлагали альтернативу?
– Тимур, для начала давайте перейдём на «ты»? Хорошо?
– Да, конечно.
– Представляешь, заикался как-то. Но тут же получил нагоняй. Мне посоветовали поменьше умничать и заниматься своим делом. Вот требования, вот смета. Всё! Производственнику и логисту только в это надо вникать.
– Логисту? – переспросил я, услышав незнакомое слово.
– Логист, если кратко, занимается складированием и оптимальным перемещением товаров. Оптимизирует процессы.
– Ясно. И всё же, а чем именно мы будем заняты? – распирало меня любопытство.
Его ответ меня несколько обескуражил:
– Сказать начистоту, мне и самому далеко не всё известно. Точнее – мало чего. Как заявлено, будем изучать флору и фауну. Проводить раскопки археологические. Наверное, снежного человека искать. Ну, другие будут это делать. Специалисты. Вообще, впервые сталкиваюсь с таким количеством странностей и тайн. Но что поделать? Корпоративная секретность. Понимаешь, Тимур, сам я узнал об экспедиции всего две недели назад. Причем, организаторы на меня сами вышли. Видимо, кто-то посоветовал. Пригласили на собеседование, зашли с козырей. Где ещё столько заплатят?
Он мечтательно посмотрел на гладь озера и продолжил:
– Закончим – открою в людном месте кафе или бар. Если всё выгорит – поживу при деньгах. Достойно встречу старость. И сыну потом всё достанется. К слову, базу эту перевалочную обещают переоборудовать в туристическую. Рабочие места новые для ваших.
"Да, Атаган явно захочет поучаствовать в этом", – подумал я и задал вопрос:
– А с конями что будет? Знаете?
– Согласно плану, разместят тут же. Будут разводить и селекцию производить! Наиболее приспособленную к горным условиям линию выведут.
Мы ещё поболтали с полчаса на разные темы, выпили не одну чашку чая. А потом тепло распрощались.
Когда ехал обратно, меня обуяло странно чувство:
"Да, что-то с экспедицией явно не так. Сколько секретности! С другой стороны, зачем забивать голову: у меня будет задача, и я буду её выполнять!"
***
До начала грандиозного дела оставалось совсем немного дней. В первую очередь я подремонтировал протекавшую крышу, подправил забор. Договорился с соседями, чтобы приглядывали за домом и кормили моего сторожевого пса. Его не отдашь другим. Да пусть охраняет двор от лихих людей: от их визита не застрахован даже участковый.
В последний день перед отъездом я взял своего кота и поехал в родительский дом. Там уже собрались родственники: отец, мама, бабушка, старшая сестра с мужем и младший брат. Дарина, сестра, привезла рюкзак с припасами, домашней снедью, которая по её замыслу должна была облегчить долгое пребывание вне дома.
– Тима, а ты всё необходимое собрал? – сварливо спрашивала она. – Сменную одежду, мыльно-рыльное? А станок?
Я задумался, ничего не говоря.
– Знаю тебя. Не положил чего-то, – продолжала сестра, поняв всё по моему виду. – Не спросила бы – ты бы и не вспомнил. Ходил бы и побирался. Вот была бы жена, обязательно бы побеспокоилась. Какие вы мужики все беспомощные! Давай, мы тогда поедем к тебе, и я всё соберу.
– Что ты, не надо, – пытался её отговорить.
Мать с возрастом всё сильнее уходила в религию и старалась соблюдать национальные традиции. Она сидела чинно, вся в белых одеяниях, открытыми оставались только руки.
Вдруг на её бледном и покрытом глубокими морщинами лице проступило волнение:
– Сынок, ты бы собрал по людям долги и инструмент. За полгода ведь всё забудется!
– Так, Руслан! – оживлённо обратилась к своему мужу Дарина, – Пройдёшь с Тимой по посёлку и поможешь вернуть инструменты, деньги.
– Спасибо, я справлюсь.
Далее она пожурила меня:
– Ты вспоминай, Филантроп, кому и чего давал.
Да, в нашем кругу меня нередко величали Филантропом за постоянное желание помочь нуждающимся, одолжить необходимое порой и во вред себе.
– Эх, сынок. Как ты не понимаешь: люди используют тебя! – с укором продолжала мама, – Помогать надо, но с умом. Даже в детских сказках есть нечестные герои.
В такие моменты я чувствовал себя провинившимся ребёнком.
Тут взял слово отец:
– И то верно. Вот до тебя у нас в посёлке Макарыч участковым был. Так его все боялись. И не зря! Выходил на улицу – от него прятались. А к тебе все идут. Знают: поможешь, добротой пользуются.
Майор Антон Макарович Малахов, мой наставник, был грозой совхозников и имел прозвище Вихрь. Макарыч любил поверх формы накидывать самый обычный серый плащ, снимать фуражку, становясь менее заметным, и патрулировать участок на мотоцикле. Обожал следить и выжидать. Во время рейдов ловил ничего не подозревающих расхитителей социалистической собственности. Причём, спуску никому не давал: ни дальним родичам, ни знакомым. Мало кто желал посягать на государственное имущество, зная, что Вихрь в любой момент может молниеносно появиться из-за угла…
Семейный ужин продолжался немногим более часа. Я успел выслушать бесчисленные ценные советы в духе "ты там будь поосторожнее", "не геройствуй", "слушай начальство", "ни с кем не конфликтуй", "одевайся теплее".
Обиды не было: таких любящих меня людей на свете не сыскать.
Затем коснулись одной щекотливой темы.
– Неужели в нашей округе нет подходящей девушки, сынок? – скорбно поджав сухие губы, изрекла мать. – Все твои одноклассники переженились. Дети их уже в школу ходят. Останешься ты один-одинёшенек в старости. Некому будет тебе даже стакан воды подать.
– Мам, у меня уже есть невеста. По осени сыграем шикарную свадьбу. Как раз заработаю денег, – немного замявшись, выдал я.
Родственники ахнули. Женская половина семьи стала выпытывать имя избранницы, но я не стал его называть и заверил, что говорю правду. После ужина мы посидели на дорожку перед моим отъездом к себе. Мать и бабушка плакали.
Отчасти, я не соврал им насчёт невесты. Отчасти, потому что саму свадьбу мы ещё не планировали. С Дашей мы начали встречаться совсем недавно. Она работает учительницей в школе соседнего села. Познакомились, когда я приехал проводить профилактическую беседу с учениками.
В тот же самый вечер я заехал за ней. Крепкий аромат духов ударил мне в голову, только лишь Даша открыла дверь моей машины и села на переднее пассажирское сидение. Ей двадцать четыре года, но выглядит и душится она почти как старшеклассница.
Мы отъехали на окраину её села и остановились в красивом месте. В салоне играла тихая музыка из колонок. Учительница сидела, как монашка, положив свои тонкие руки на сведённые колени и грустно смотрела на огоньки вдали.
– Как-то стремительно получилось с этой твоей экспедицией, – с горечью произнесла она.
– Да я и сам удивляюсь, как быстро согласился. Но ведь ехать особо никуда не надо будет.
– Да, но ты всё равно будешь там безвылазно все эти месяцы.
– И то правда. Но я сам толком не знаю, что меня ждёт.
В её широких глазах заиграли живые, озорные искорки мечтаний.
– Неизвестность всегда манит. Мне вот раньше тоже хотелось в экспедицию. В дебри Амазонки или в Антарктиду. В детстве прочитала много приключенческих романов. И жизнь героев мне казалась интереснее моей.
Я посмотрел на неё и заметил, как её лицо подобрело и порозовело. Следуя непреодолимому зову, я наклонился и поцеловал ее в губы. От неожиданности она сначала застыла, а потом со страстью, но неумело, впилась в мои губы. Мы долго целовались.
Потом "Нива" довезла нас к её дому. Мы вышли из машины и стояли, обнимаясь. Её сердцебиение я ощущал кожей. Даша посмотрела по-щенячьи преданно и с дрожью в голосе проговорила:
– Береги себя там. Я буду ждать!
Глава 3
Двигатель машины натужно загудел, теряя обороты. Пониженная передача включилась с хрустом. Мотор ожил, "Нива" резво заскочила на высокий пригорок. В детстве мы лихо скатывались с него на салазках, иной раз опасно пролетая перед самым капотом едущего автомобиля. За эту шалость нам полагалась порция брани от испуганного водителя и нагоняй от родителей, если они узнавали о происшествии.
Нахлынули воспоминания, мне нестерпимо захотелось остановиться. Брат Рустам, который поехал со мной, чтобы потом отогнать мой транспорт обратно, остался в салоне. Я же вышел.
C этой высоты вся округа была как на ладони. Виднелись покрытые серым мхом просевшие старые крыши, а кое-где редкие вкрапления новых, разноцветных и крытых кровельным железом. Читались и редкие фигуры людей. В самом центре поселка мрачной громадой высился Дворец культуры. Окна его давно забили почерневшими досками. Стены здания покрылись трещинами, на кровле кланялась ветру поросль тонких берёз.
Отчётливо помню, как, будучи детворой, посещали там кружки и секции, а в старших классах – дискотеку. Хромой киномеханик дядя Гена по выходным крутил в ДК кино. Потом взгляд уцепился за родительский дом, где прошло моё счастливое детство. В своей жизни мне приходилось надолго уезжать: можно вспомнить ту же учебу в университете или службу в армии. Но сейчас почему-то защемило сердце, возникло предчувствие, что я вижу родное гнёздышко в последний раз.
«Всё, пора ехать навстречу новому, своей судьбе», – подумалось мне.
Своё слово Сергей Павлович сдержал: преображенная ферма встретила нас во всей красе: на солнце блестела оцинкованным металлом двускатная крыша. Окна, двери и ворота уже установили. В просторном загоне, обтянутом новенькой сеткой-рабицей, несмотря на позднее утро, находился табун в пару десятков лошадей.
Атаган с двумя подсобниками находился в станке, сбитом из кривых, но прочных жердей. Они обступили приземистую рыжую лошадь с подвешенной ногой. Друг мой, орудуя ножом, отточенными движениями зачистил копыто добела, затем железными кусачками придал ему форму и отшлифовал крупным рашпилем. Далее быстрыми и точными ударами молоточка прибил к нему новенькую подкову.
Закончив с животным, он, скорчив загорелое лицо, смахнул с лица пот и с усилием распрямился.
– Какие люди! – с улыбкой обратился Атаган ко мне, тяжело дыша, – Вот, брат: при капитализме совсем разбаловался, отвык от физической работы. Благо, последняя партия. Остальные уже на пастбище.
– А Палыч на месте?
– Палыч?! Слушай, а тебе надо в палаточный лагерь на другой стороне озера. Тут только животноводы.
– Спасибо, тогда мне надо туда. Ладно, не буду мешать. Позже ещё увидимся.
– Обязательно! Тоже там буду на обеде.
Преодолев уже обкатанную дорогу, мы упёрлись в закрытый шлагбаум КПП. За забором стоял вагончик, похожий на тот, в которым мы с москвичом проводили чаепитие. Из него вышел внушительного вида охранник, бритый, в безупречно сидящей форме, с пистолетом в заплечной кобуре.
Чоповец подошёл ближе, окинул нас пристальным взглядом и строго спросил о цели визита. На его плече красовалась нашивка с грозным словосочетанием "Жалящий скорпион".
Я назвался и сказал, что приехал на работу. Охранник попросил документы, а потом долго пялился в них. Вышла какая-то заминка.
– Давайте позвоню Егору Громову? – последовало моё предложение.
– Всё в порядке, Тимур Каримович. Никуда звонить не нужно. Держите паспорт. Один момент – дальше вам на машине нельзя, только пешком.
Я взвалил на спину рюкзак, пожал руку братишке и попрощался с ним:
– До встречи, Рустам.
– Давай, Тим.
***
Берег озера превратился в благоустроенный пляж. Глаз радовал чистый речной песок. Меж двух окрашенных желтой краской тонких железных столбов растянулась сетка для пляжного волейбола.
Последний раз мне доводилось купаться в природном водоёме аж лет семь назад. А на море, несмотря на желание, так и не разу в жизни не бывал. Ничего, зарплаты хватит и на морской отдых. Я разделся, и, поеживаясь, залез в воду. Сверху она немного прогрелась, но пониже жгла ледяным холодом. Я немного поплавал и понырял, подставляя под ласковое солнце белое после зимы тело.
Далее началась моя экскурсия. Все проходы-улочки огромного, по моим представлениям, палаточного лагеря упирались в площадь. На ней стояла палатка с надписью "Штаб", заметно отличающаяся от остальных внушительным размером. Внутри был виден стол из гладко обструганных досок, стоявший в окружении новых скамеек. Вся эта мебель источала густой смоляной дух. Пройдя мимо, я уперся в длинные ровные штабеля, накрытые тентом защитного цвета.
"Интересно, что за груз такой?" – взыграло любопытство.
Вдруг передо мной, как будто бы из ниоткуда, возник охранник и сурово приказал, чтобы я не приближался и отошёл. Спорить с ним мне совершенно не хотелось. Потом меня занесло на хозяйственную часть территории. Большое здание складского типа лоснилось светло-желтым деревом. Рядом стояла рубленая баня и палатка с табличкой «Столовая».
Судя по запаху и толпам рабочих, идущих со всех сторон, я понял, что наступило время приёма пищи. Из-за полуденной жары люди с тарелками в руках стремились присесть под навес, примыкавший к столовой. Там их хоть немного да обдувал свежий ветерок.
– Да, поесть бы не мешало, – пробубнил я и вошёл.
Основательно осмотрелся по сторонам – нашёл глазами Атагана.
"Быстро же он тут оказался. Неужели, уже телепортацию тестируют?!"
Тот тоже меня засёк, помахал руками и пригласил к себе. Когда я подошёл и сел, он резко поднялся с места и сказал, убегая:
– Сиди, брат. Сейчас принесу тебе порцию.
За столом, помимо Палыча, оказался крепко сбитый мужчина лет сорока с холёным гладковыбритым лицом, что со стороны напоминал инкассатора. Перед ним стояла испускающая пар чашка с наваристым борщом.
– Познакомься, Тимур, – выговорил Палыч, указывая на этого незнакомца, – Артур – начальник охраны.
Тот оценивающе глянул на меня ничего не выражающими, пугающими глазами непонятного цвета в коричневую крапинку и едва заметно кивнул.
Вскоре вернулся Атаган с тарелкой для меня.
Было заметно, как при Артуре моя компания вела себя скованно и старалась молчать. К нашему счастью, он, усиленно работая мощными челюстями, быстро доел свою порцию и тотчас ушёл. Ребята приободрились и наперебой заговорили о проделанной работе.
Потом Палыч заговорщически произнёс, указывая на опустевшее место:
– Какой-то он непонятный тип, мутный. Мент. Нет, скорее всего, – опер. Пересекались с такими. Сидит, тебе в глаза улыбается, а сам думает, хрен знает о чём.
Ветеринар, глянув на меня, широко улыбнулся. Палыч, уловив это, тут же спохватился и несколько виновато выдал:
– Прости, Тимур. Это не про тебя! Забываю, что ты участковый.
– Ничего.
– Кстати, лафа закончилась. Теперь будем у начальства на виду, – безэмоционально заключил он далее. – Вечером прибывает колонна из Горно-Алтайска с руководителями, научными сотрудниками и специалистами.
Обед подходил к завершению, под навесом пустело, а вскоре, там остались лишь мы втроем. Наш алтаец принёс паривший чайник с закопченными боками, вазу с конфетами, и разлил нам по кружкам ароматного чая. Мы, сидя в тенёчке, блаженствовали, неторопливо попивая бодрящий напиток.
– Слушайте, – начал я, – под брезентом тут рядом видел какие-то штабеля. Только приблизился – меня сразу отогнали.
– Это ещё что! – протянул москвич. – Представляешь, когда позавчера на железнодорожную станцию в Алтайском крае пришел этот груз, я нанял перевозчиков, да взял с собой ребят отсюда. Приехали мы туда. На путях два опечатанных товарных вагона. В третьем, прицепленном к ним, находилась охрана. Как раз тридцать человек во главе с Артуром. Прямо как в сказке: тридцать три богатыря и дядька Черномор.
На лице заведующего стройкой проступила какая-то нарастающая злость.
– И вот, – продолжал он, – Артур меня и моих ребят близко не подпустил к вагонам. Знал бы, что "не положено" нам, не тащил бы людей зазря. Так что, сами всё разгружали эти лбы. На следующий день часть груза по хозке мне всё же выделили. А, чуть не забыл: Черномор по приезде не расставался с одной папкой. Ну, и я, когда зашёл к нему, краем глаза случайно увидел, что на ней написано.
– И что же? – поинтересовался алтаец.
– "Проект 'Новая Земля'. А внизу логотип, как у Русского географического общества. Потом вспомнил: на секретном грузе тоже был такой знак. Но где та Новая Земля, а где мы?
Сергей Павлович развёл руками. Нервное негодование всё больше проступало на его лице. Слова полились из него потоком:
– Странности сплошные! Кажется, будто у нас тут военная операция проходит. Уверен, охранники эти, или кто они, – самые настоящие военные.
На это трезвомыслящий реалист Атаган ответил:
– Ты преувеличиваешь, мил человек. Я вот не вижу ничего странного. Наверное, груз предназначался для другой экспедиции. Затем, как часто бывает в делах больших шишек, планы поменялись. И хозяйство сгодилось здесь. А насчёт военных… Почему нет? Они же бывшие, а не кадровые. Вояки уходят на пенсию в лет сорок, если не ошибаюсь. Участники боевых действий и того раньше. Да и сверхсрочников много, не дослуживших до их пенсии. А куда им потом податься? На стройке лопатой махать? Вот и занимаются своим делом в охране. Дисциплинированы, с оружием обращаться умеют.
Затем ветеринар повернулся ко мне за подтверждением своей правоты:
– Правильно говорю, Тимур?
– Не знаю даже, – ответил я, теряясь в догадках. – Но название, к слову, вполне может быть абстрактным. Красиво ведь звучит! Почему же сразу архипелаг? А без военных не обошлось, само собой. Меня, напомню, пригласил целый генерал-майор.
Палыч хотел ещё что-то добавить, но взволнованно замешкался, махнул рукой и куда-то ушёл. Атаган, добродушно посмеявшись ему вслед, сказал:
– Хороший мужик, простой. Но только какой-то мнительный, что ли. Начитался, наверное, всяких романов про всемирные заговоры! – он вдруг обратил внимание на мой огромный рюкзак. – Тимур, давай-ка ты пойдёшь и заселишься. В моей палатке как раз есть угол: держал специально для тебя.
Мне стало радостно, что в месте, полном незнакомцев, я могу пожить с другом.
***
Перед самым ужином на дороге в лагерь поднялось внушительное облако пыли – ухабы преодолевала колонна комфортабельных и наглухо тонированных автобусов. Шлагбаум поднялся, транспорт пропустили. Из них высыпали уставшие после долгой дороги люди. Их распределение легло на плечи Палыча.
Прежде тихий лагерь превратился в какой-то курортный городок. Вскоре на пляже было не протолкнуться: взрослые люди, оторвавшись от благ цивилизации, дурачились как дети, позабыв обо всем на свете. Они с разбегу ныряли с мостиков, не думая о том, что могут приземлиться кому-нибудь на голову, плескались в прохладной воде, смеялись и гоготали.
– Какая девственная природа! Водица кристально чистая! – раздавались восхищённые возгласы.
Я хотел было мысленно пожурить их за поведение, но затем вспомнил, как сам не удержался перед озером. Правда, нашлась другая причина ругать приехавших: у зарослей рогоза мне попались на глаза плавающие пластиковые бутылки. Как по мне, изобретение пластиковой тары цивилизацией стало страшной бедой для природы. Простая и дешёвая в изготовлении, она в считанные годы заполонила всё вокруг.
Одна большая компания из молодёжи веселилась на всю катушку и шумела особенно громко, чем и привлекла к себе внимание. Охранники потребовали этих отдыхающих прекратить безобразие и сдать крепкие напитки. Те, рассудив, что магазинов поблизости нет и взять выпивку будет негде, заартачились.
Договориться не удалось. Перепалка переросла в потасовку. Ярым нарушителям спокойствия выдали люлей, а самых упёртых куда-то увели вместе с отобранным алкоголем. В конечном счете, сотрудники, находясь в трёхкратном меньшинстве, добились тишины на пляже.
