Читать книгу: «Край, где поселились люди», страница 4
Геннадий Петрович всегда считал себя интересным, привлекательным мужчиной, а уж количество поклонниц всегда говорило само за себя: в городке от них не было отбоя. Когда Иван Анатольевич сообщил ему о романе Кати, он вдруг вспомнил невысокого, коренастого и нахального Андрея, грубоватого, не шибко образованного, но с лихвой компенсирующего это все уверенным и надменным видом. «Неужели я хуже? – мелькнуло в голове. – Ну старше, это да… Но разве это важно?» – продолжал размышлять Геннадий Петрович. Мысленно он прикидывал свои достоинства: хорошая пенсия, плюс работа, отдельная квартира, всего лишь полтинник стукнул, здоровье еще отличное, к врачам никогда не обращался, недавно купил машину, внешностью не обижен. Сравнение было однозначно в его пользу.
Задумавшись, Геннадий Петрович покрутился по сторонам, он уже тысячу лет не обращал внимания на свое отражение и сейчас он хотел посмотреть на себя со стороны. Не найдя рядом зеркала, он вышел на территорию. Вдоль забора стояли огромные металлические листы, и он двинулся в их сторону. Подойдя ближе, те, отполированные и блестящие, сразу отобразили его как в зеркале. Геннадий Петрович покачал головой, годы дали о себе знать: седые волосы, усталый вид, сутулые плечи, морщины, испещрившие лицо. Геннадий Петрович приосанился и вернулся в кабинет.
Чуть позднее, в этот же день, он увидел Катю, спешащую к проходной. Рабочее время еще не закончилось, но та быстро направлялась к выходу. Геннадий Петрович пошел следом. Выйдя за ворота, он сразу же увидел удаляющийся женский силуэт в сторону, противоположную от остановки, а чуть поменяв направление взгляда, рассмотрел и большой белый автомобиль шефа. Через секунды Катя уже быстро присела на переднее сиденье, и машина резко тронулась. Геннадий Петрович грустно качнул головой и вернулся назад, а потом сразу вспомнил о подаренных сегодня украшениях на внушительную денежную сумму. «Может, нарядиться когда-никогда… Красивая…» – и он махнул рукой в сторону дороги.
Новый год Геннадий Петрович провел в одиночестве: посмотрел телевизор, почитал книжку и лег спать. Он не считал, что праздник не удался: накануне повидал дочерей, поздравил их с наступающим и вручил каждой по крупной денежной купюре, те в свою очередь тоже не обделили его подарками и пригласили в гости на следующие выходные. Что еще было нужно обычному человеку?
Геннадий Петрович заварил себе крепкого чая, но несмотря на еще почти кипящий напиток и утепление своего наряда, его знобило: в квартире становилось все холоднее. Горячая кружка обжигала руки, он посматривал на время, маленькая стрелка часов приближалась к девяти. Вдруг в дверь тихонько постучали. Геннадий Петрович удивился, быстро прошел в прихожую и щелкнул замком. На пороге стояла маленькая худенькая девушка, закутанная с головой в теплое большое одеяло. Ее даже не было видно, только очертания и блестевшие в темноте глаза выдавали ее принадлежность к женскому полу.
– Здравствуйте, извините… у вас не будет воды?.. Выключили воду…
Геннадий Петрович сразу же узнал соседку с квартиры напротив, там вроде владельцы сдавали собственность в аренду, и он частенько видел эту молодую девушку вместе с высоким парнем. Они давно жили в этом доме и даже вежливо здоровались. Геннадий Петрович вспомнил, что те будто всегда ходили только вдвоем: маленькая худенькая девушка с длинными светлыми волосами и темноволосый парень приятной наружности.
– А… сейчас… проходи… – Геннадий Петрович покрутил головой, вспомнил, что у самого с запасами воды негусто, но протянул пластиковую бутылку. – У меня самого только вот… две бутылки…
– Спасибо большое, – девушка всхлипнула, и Геннадий Петрович сразу разглядел ее красные заплаканные глаза.
– Замерзла?..
– Ага… – шмыгнула та носом. – Еще и воды вообще нет. Я чаем отогреваюсь. Уже все запасы выпила…
Соседка понуро постояла посреди прихожей, потом повернулась и уже выходила за дверь, как Геннадий Петрович добавил:
– Ну как эту выпьете, приходите еще, у меня там еще в чайнике есть, на пару кружечек вам еще точно налью, попьете с парнем. Выручу.
– А я одна, – вдруг спокойно произнесла девушка.
– Как одна? В Новый год одна? А где твой суженый?
– Расстались, – также спокойно ответила девушка.
– О, дела, – удивился Геннадий Петрович. – Так ты там одна мерзнешь?
– Ага, – кивнула соседка.
– Подожди, может, тебе что-нибудь теплое дать?
– Не откажусь, – девушка печально качнула плечами. – У меня ничего такого и нет. Все, что было, я на себя надела. – Она распахнула одеяло, и Геннадий Петрович увидел, что соседка стоит в короткой куртке, в высоких черных ботинках, и замотанная широким шарфом.
Он почему-то засмеялся, и девушка тоже. Большие красивые глаза смотрели прямо на него, а голос был звонким и очень приятным.
– Так, стой, давай что-нибудь придумаем…
– Давайте, а то я уже околела… у меня так холодно, это просто… У вас как-то потеплее, или мне просто так кажется. У меня там еще с окон дует, там окна старые.
– А-а, так конечно. Хочешь, садись за стол, сейчас найду тебе что-нибудь.
Девушка спокойно прошла на кухню.
– Наливай там себе чай, подогрей только, я сейчас.
Геннадий Петрович сразу вспомнил, что бывшая владелица оставила много вещей на полках шкафов, и как раз сейчас, очень кстати, из памяти всплыл и последний разговор с ней:
– Там покрывала теплые, еще платки пуховые, знаете, от радикулита очень хорошо, вы не выбрасывайте. Я бы с собой взяла, да дочь ругается. Там еще носки вязаные из овечьей шерсти я оставила. Все новенькое, сейчас такие и не вяжут. Мы раньше на Севере с мужем жили, там без этого никак. Жалко было выкидывать. Я еще мужа одежду оставила, вдруг вам понадобиться, на рыбалку там, на природу. А если не нужно будет, тогда выбросите.
Тогда Геннадий Петрович сердечно поблагодарил женщину, а спустя время, рассматривая содержимое шкафов, видел аккуратные стопки теплых вещей.
«Вот и пригодилось!» – он достал две пары носков и несколько теплых шерстяных покрывал.
– На вот, смотри, – протянул он находки девушке. – Снимай свои военные ботинки!
– Ой, ни фига себе у вас запасики! – восхитилась соседка.
– Может, тебе белье теплое достать?
– Не, этого хватит.
Она сдернула одеяло с плеч и, не снимая теплой курточки, закуталась в одно из покрывал, сняла ботинки, надела обе пары носков, одну на другую и, натянув еще сверху одеяло, сразу стала напоминать собой большую мягкую горку.
Геннадий Петрович улыбнулся.
– Спасибо, – кивнула девушка. Перед ней уже дымился горячий чай.
– Разобралась здесь? – мужчина показал на сахарницу.
– Ага, спасибо вам. А то я так замерзла.
– А кушать хочешь? Голодная?
– Не, я поела.
– Может, тебе яичницу поджарить? Пельмени есть, – Геннадий Петрович вспоминал содержимое холодильника.
– А давайте! – девушка вдруг согласилась на предложение.
– Ну вот, а то скромничала…
– Я не скромничала, я просто очень замерзла, – улыбнулась девушка, и Геннадий Петрович снова заметил, какая она симпатичная, несмотря на заплаканные красные глаза.
– Так, а как зовут тебя?
– Лиля, – она шутливо протянула махонькую ладошку, вытащив ее откуда-то из глубин теплых одеяний.
– Геннадий Петрович. Дядя Гена, – мужчина пожал руку девушки. – Будем знакомы, Лиля.
– О, как моего папу, – снова улыбнулась соседка, и глаза ее просто засияли. – А мы давно знакомы, мы же тут давно уже живем – два года.
Геннадий Петрович помешивал варившиеся в кастрюльке пельмени, чтобы не прилипли, и мельком посматривал на гостью: она немного ожила, но губы были еще синими от холода, а лицо мертвенно бледным.
– Лиля, ты что-то и действительно неважно выглядишь… Подожди, так можно же духовку включить, теплее же будет! – он потянулся к спичкам. – Может, водочки? – Геннадий Петрович развел руками, спиртных напитков с меньшим количеством градусов у него не было. Предлагать водку девушке было неудобно, но все же лучше, чем ничего, тем более что для обогрева это как раз подходило.
– А есть?
– Найдем!
Геннадию Петровичу девушка нравилась с каждой минутой все больше и больше: приятная, естественная и непосредственная и, несмотря на свои неурядицы, отчаянно борющаяся с плохим настроением и замерзанием. Ему импонировала и ее манера говорить: живая, непринужденная и располагающая.
Через минуты они уже вместе уплетали горячие пельмени, не забыв опрокинуть и несколько рюмочек водки. Лиля немного ожила, щеки чуть зарумянились, и Геннадий Петрович уже окончательно убедился, что гостья – настоящая красавица. Она не выглядела стандартной миловидной блондинкой: серьезные и необыкновенно выразительные глаза, узко очерченные темные брови, аккуратный носик, бледные тоненькие губы и приятный взгляд. Девушка сидела, укутавшись с головой в теплое одеяло, и выбившаяся светлая прядь волос, длинной закрученной лентой спускающаяся на плечо, придавала ей какое-то озорное очарование.
– А вы один живете? – поинтересовалась вдруг гостья.
– Один.
– А чего так?
– Так сложилось. Давно. Жена умерла, дочки выросли.
– А я видела, к вам девушки приезжают, я думала – это ваши поклонницы, – хитро прищурилась Лиля.
– Дочери, – улыбнулся Геннадий Петрович. – А тебя как угораздило в Новый год с женихом расстаться?
– Не, мы раньше расстались, просто хозяин квартиры отдыхать улетел, сказал, что после праздников только будет, сказал, живите пока. Стас съехал, а я осталась.
– А как же он так… Как же он такую красавицу оставил? – искренне удивился Геннадий Петрович.
– Спасибо, – Лиля улыбнулась. – Да так и оставил. Это еще не все. Мы пожениться собирались, – девушка сомкнула губы в печальной гримасе. – Весной. Уже все готово, почти все купили, у родителей собирались свадьбу весной играть. Мы из одного с ним городка, мы четыре года встречались.
– А тебе сколько?
– Двадцать два.
– Ну надо же, а что ж такое случилось? – удивился Геннадий Петрович.
– Ой, не спрашивайте. – Мужчина увидел, как на глаза девушки набежали слезы. – Сама до сих пор ничего не пойму. Под Новый год объявил, что надо расстаться… но я думаю, он давно, скорее всего, это решил, не с бухты-барахты. Просто молчал.
– Как «молчал», если вы пожениться собирались?..
– Ой, не знаю, дядь Ген, я уже столько всего передумала… – Лиля грустно пожала плечами. – Наливайте!.. Легче становится от вашего чудесного напитка.
– А ты что ж на праздник одна осталась дома-то? Или не с кем отметить праздник было?
– Да какой праздник, дядь Ген? У меня вон свой праздник, – Лиля качнула головой в сторону квартиры. – Никого не хочу видеть. Прорыдала все дни… Собиралась, правда, к приятелям, а потом мама хотела приехать, успокаивать меня. Я такую истерику устроила… Она собиралась меня спасать, но потом я ей отбой дала, зачем ехать… Я же на работе увольняюсь, расчет после праздников получу и домой поеду.
– Так ты уезжаешь?..
– Ну да, а что мне здесь делать? Я же к Стасу приехала, на работу устроилась. Чужой город, да и квартиру не потяну сама. Да и вообще, что мне здесь одной делать, к родителям поеду, а там посмотрю, что дальше.
Геннадий Петрович только собрался сказать слова поддержки и сочувствия, как в дверь громко постучали. Собеседники от неожиданности резко вздрогнули.
– О! Мы не одни оказывается… – Лиля удивленно глянула в сторону коридора.
– Кто там? – Геннадий Петрович двинулся к двери, за ней раздался мужской голос.
Снова щелкнул замок, и Лиля сразу узнала в темном проеме соседа – водителя Михаила, коренастого, упитанного, коротко стриженого мужчину лет сорока.
Он ставил свои грузовички под окнами съемной квартиры Лили и ее жениха Стаса. Частенько чертыхался, когда у него что-то не получалось с ремонтом, швырял свои запчасти и громко матерился, но как только все складывалось, добродушно улыбался и громко переговаривался с соседями. Настроение у него было двух видов: либо очень веселое, либо прямо противоположное.
– Привет, Гена, – Миша протянул ладонь для рукопожатия. – Слушай, Петрович, что такое за бл*дство настало? Не знаешь, что происходит?! – Мужчина прошел в квартиру. – Я чуть не ох*ел, как проснулся. Шо за дубак?.. Ни света, ни воды, ни отопления, телефон не ловит. Может, война началась?.. – недовольный сосед быстро заговорил и тут увидел закутанную девушку. – Ой, прошу прощения… у тебя гости… Здравствуйте… – он закивал головой.
– Да, заходи… Пельмени будешь?
– Буду. О, у вас тут наливают! – Миша засмеялся. – У меня тоже есть, вчера с рейса приехал, выкупался и спать залег, проснулся… чуть не ох… Удивился, короче, я. От холода, – сосед потирал замерзшие руки.
– Сейчас, Миша, давай рюмочку, пельмени пока сварятся. Знакомьтесь, это Лиля, тоже наш товарищ по несчастью и соседка.
– Да вижу, вы же с мужем хату снимаете у Коли?
– Ага, – девушка кивнула.
– А муж где? Или замерз? – весело спросил Миша.
– Не спрашивай ее, только успокоилась… – Геннадий Петрович мельком взглянул на девушку. – Расстались они.
– Да, душевная травма у меня, – кивнула головой Лиля.
– Вот хухры-мухры… Давайте тяпнем. – Троица выпила по рюмке.
– А ваша жена где? Или тоже замерзла? – девушка задала встречный вопрос.
– Ага! – засмеялся Михаил. – Жива-жива, у меня тоже душевная травма, не зажила еще. Один я теперь.
– Да ладно, недавно видел твою тут, – подмигнул Геннадий Петрович соседу. – Помирились поди.
– А, так… непонятно. То помирились, то поругались. У меня же дочка родила, так теперь нянчимся да памперсы покупаем, не до ругани теперь, общаемся, так, по делу. Давай, где там твои пельмени, насыпай, ща эту допьем, я домой сбегаю, у меня там пол-ящика, не пропадем.
– Слушай, у нас, похоже, выпивки больше, чем воды. У тебя вода есть? – спросил Геннадий Петрович.
– Да гляну сейчас, вроде в ведре было. Давай кулебяки уже свои, – Миша с нетерпением глянул на плиту. – Слушай, да у тебя под кастрюлей газ не горит! Как ты мне пельмени варишь?!
– О, точно, а я смотрю, не кипят… – Геннадий Петрович чиркал длинной зажигалкой, но газ не загорался. – Да что такое…
– Мать-перемать! Похоже, газа нет!.. – Миша выхватил зажигалку, быстро защелкал и стал крутить ручки плиты. – Блин! Газ выключили!.. Слушай, Гена, надо коммунальщикам звонить, на улице мороз, батареи полопаются!
– Так телефон не ловит… – тихо проговорила Лиля. – Не знаю, с вечера вообще не ловил, связи не было, я маме не смогла дозвониться. Интернета тоже нет…
Геннадий Петрович потянулся за своим старым кнопочным телефоном: связь отсутствовала.
– В экстренные службы надо звонить…
– Ща, попробую, – Миша встал из-за стола, вышел за дверь и вернулся назад почти сразу же. – Слушайте, у меня ничего не набирается, я уже попробовал. В трубе тишина.
Лиля порылась в закромах своих одеял и выудила смартфон.
– Блин… у меня телефон сел… – она с волнением и ужасом посмотрела на мужчин. – Я же фотки смотрела… и еще музыку слушала…
– Ген, пробуй ты.
Еще одна попытка дозвониться в экстренные службы закончилась неудачей, и замерзшие соседи с тоской и печалью посмотрели друг на друга.
– Так, давайте хлопнем по рюмашке и подумаем, шо нам делать, – предложил Миша.
Соседи выудили из кастрюли недоваренные пельмени, разлили по чашечкам бульон и опрокинули по очередной стопке.
– А как мы будем без газа… А чай… Все холодное… – пробормотала Лиля.
– Да не дрейфь, дите. Ща придумаем. Я думаю, давайте немного подождем, если связь не появится, надо на улицу топать, там уже по обстановке действовать. Машина заведется…
– Миш, да там замело прилично, еще вечером. Не выедешь со двора.
– Тогда надо пешочком топать до дороги, а там уже по ситуации смотреть, может, связь там появится… Шо там на улице? – Миша подошел к окну. – Ни х*я не видно, извините за выражение. Вот это праздничек.
– Да всю ночь мело… – снова тихо добавила Лиля. – Я в окно смотрела, а к утру и в окно вообще ничего не видно было.
– Так, давайте е*нем по рюмочке, – Миша потянулся к бутылке. – Холодно, пи**ец!
– Не ругайся, Мишаня.
– Да пусть ругается, дядь Ген, я сама ругаюсь. Иногда. Правда, очень холодно.
Связь не появлялась, запасы воды, как оказалось, были минимальными, и мужчины стали собираться в путь. Закутались, надели теплые бушлаты и обулись в зимние ботинки.
– Лиля, ты на хозяйстве, вот ключи, если что, дверь на верхний замок закрывается.
– Я вас тут подожду, а то у меня холодно…
– Да, конечно, тут будь, – кивнул Геннадий Петрович, и мужчины вышли за дверь.
Лиля прилегла на соседский диван, закуталась в пледы и одеяла плотнее, закрутившись ими со всех сторон. От спиртного она немного согрелась и почувствовала, как ее стало клонить ко сну. Стас не выходил из головы, воспоминания о нем теребили свежую душевную рану, а еще и холод проникал до самых косточек.
Лиля вообще была девушкой субтильной, очень худенькой, и постоянно зябла даже в теплом офисе. Она куталась даже там в длинные кардиганы, и со временем перетащила все кофты на работу. Дома Лиля не мерзла, ей всегда было тепло вместе с любимым Стасиком. Он вывез свои вещи, и она только сегодня обнаружила, что утеплиться было совершенно нечем, так, в куртке и ботинках, закутавшись в одеяло, она и просидела на кухне всю новогоднюю ночь, листая телефон.
От скуки и тоски Лиля нашла только единственное занятие в темноте – рассматривать то, что находилось в мобильнике. А там были фотографии и совместные видео: море, поездка домой, посиделки за столом у мамы Стаса, предложение в маленьком кафе в парке, встречи с друзьями. Лиля только рыдала, не переставая, глядя на снимки, было нестерпимо больно и обидно. Если Стас решил вот так наспех закончить их четырехлетние отношения, скорее всего, у него была причина. Вот только кто она – эта причина? Вспомнив недавние события, Лиля опять заплакала. Слезы застилали лицо, и девушка потянулась за салфетками. Вдруг в прихожей щелкнул замок. «Так быстро не могли вернуться… Кто это там?» Она вздрогнула и сразу услышала знакомые голоса. Мужчины чертыхались и что-то громко обсуждали. Девушка выглянула.
– А… а что такое? Почему вы вернулись?
– Да, е*ать-копать, дверь не можем открыть! – с кислой недовольной физиономией, распахнув свой тулуп, громко сказал раскрасневшийся Миша.
– Какую дверь?.. – ничего не поняла девушка.
– Да подъездная дверь не открывается. Скорее всего, замело снегом по самые помидоры! Твою мать! Ген, что делать будем?
– Надо на первом этаже по соседям стучать, и через окно спустимся, а там уже снег расчистим. Только чем…
– Да у меня в машине есть лопата, бля, надеюсь, багажник откроем… – мужчины растеряно смотрели друг на друга. – Геныч, я думаю, там нет никого, они бы уже давно высунулись от грохота нашего, пока мы там по двери дубасили.
– И что делать? И дверь железная новая, год как поставили. Если ее всю снегом завалило… Давай думать…
– Х*ли думать… Блин, телефон садится! Ну что за х**ня!
Лиля только растерянно смотрела на мужчин и не знала, чем может помочь; почему-то захотелось кушать.
– Ничего не видно! – Миша подошел к окну. – Надо окно открыть, глянуть, что там. Пойду у себя открою, чтоб тут тепло не выпускать.
– Лиля, а ты чего такая? – тревожно спросил Геннадий Петрович у девушки, она стояла бледная и потерянная.
– Да что-то страшно… Сегодня только первое число… Вдруг…
– А ну перестань, чего глаза на мокром месте, а?
– Да… вспомнила… Хотела уснуть…
– Так, прекратить реветь. Иди чайку… – Геннадий Петрович совсем забыл, что теперь и газа в доме не было, и сразу осекся. – Покушай, поищи там. Мы сейчас что-нибудь придумаем… что-нибудь, а на улице уже купим съестного, – Геннадий Петрович произносил первое, что приходило на ум.
Хлопнула входная дверь.
– Ядрена вошь, Гена! – взбешенный Миша, весь красный от злости, возбужденно заговорил. – Там вообще ничего не видать! Я еле окно открыл на лоджии, бл*дь, чуть вместе с рамой не оторвал. Вообще ничего не видать, как мошки вокруг летают, ни х*я не видно, пошли, глянешь.
– Да я в окно вижу.
– Там вообще все вокруг серым-серо, неужели так замело за ночь?
– Да у нас и в хорошие времена-то ничего в окно не видать, а тут тем более, пошли по соседям постучим.
– Да х*ли стучать! Нет никого. Когда тут на Новый год кто-то оставался? Разве что Савельевна. Та точно дома, она же не может свой дом без надзора оставить. Можно ей стукнуть. А она-то чем нам поможет? Ничем…
* * *
Мария Савельевна сидела, закутавшись в одеяло, на любимом мягком кресле. Ноги так нестерпимо крутило, что она морщилась от боли и постоянно стонала. От холода их еще больше ломало, и не наступало совсем никакого спасения, они ныли и просили тепла. Женщина вообще не выносила морозы с тех пор, как давным-давно, еще работая в неотапливаемом цеху, так замерзала, что потом долго болела, после этого суставы всегда реагировали на перепады давления.
«Еще и газ выключили!» – Мария Савельевна, непрерывно охая, привстала с кресла и, морщась от боли, медленно побрела на кухню проверить состояние света и воды. Эти коммунальные услуги продолжали оставаться недоступными. Она подняла трубку стационарного телефона – тишина. «Первое января… Это ж когда начнут ремонтировать?» Любимая грелка, с которой она практически не расставалась, уже давно была совсем холодной. «Что же придумать, – Мария Савельевна застонала и плюхнулась обратно в кресло. – О, мазью можно ноги натереть», – сообразила она, но сразу охнула. Для того чтобы намазаться разогревающим составом, нужно было снять с себя все пять пар натянутых теплых чулок, гамаш и штанов. Мария Савельевна снова охнула и стала стягивать все надетое ранее с одной ноги. Конечности промерзли будто изнутри и теперь не сгибались, и ныли все сильнее.
В дверь постучали. «Кто там может быть?.. Может, Вадик пришел?» Она неуклюже поднялась с кресла и пошагала к двери.
– Вадик, ты?..
– Теть Маш, это Миша.
– Какой Миша? – грозно спросила женщина.
– Миша, сосед, из шестнадцатой квартиры! Какой еще? Открывайте!
Женщина повернула ключ и увидела мужчин: Геннадия Петровича с четвертого этажа и Мишу с третьего.
– С Новым годом, теть Маш.
– Ага, спасибо, проходите, холод мне напустите, и так без вас…
– Теть Маш, у вас веревка есть?
– Веревка?.. Надеюсь, ничего такого не случилось?
– Ну ничего такого, может, и не случилось, ну так вообще-то холодно у нас, не заметили? Ни света, ни воды!
– Ой, все, конец света!.. Разбаловались вы! Свет выключили, вы сразу панику нагнали, а как раньше люди жили?.. Раньше постоянно что-нибудь выключали. А веревка зачем?
– Да полезем вниз, дверь замело подъездную, выйти не можем.
– Я не пойму ничего. Да нет у меня такой веревки, чтоб тебя выдержала… А куда вы лезть-то будете? – женщина подбоченилась и сразу забыла про боль в ногах. Она не любила, когда в ее доме происходили внеплановые события.
– На улицу, куда!
– Ну а дальше? На улицу ты вылезешь, а дальше что?
– Что? Гулять буду!.. К дороге пойдем! Там уже сориентируемся: или до больницы дойдем, или до супермаркета ближайшего, помощь нужна.
– Какая помощь первого января? Ты как с луны свалился! Тут в будни электриков не дождешься. И как вы до дороги дойдете? Там замело, сугробы метровые.
– Теть Маш, че вы смешите, какие метровые? – Миша нервно засмеялся. – Выпили, небось?
– Это вы, я смотрю, выпили, несет за версту перегаром!
– Так согреваемся, – подмигнул сосед. – Не жарко как-то… Воды нет, вообще-то.
– Я знаю, запасаться надо было. У меня всегда вода в запасе. А то привыкли, что все удобства. Разбаловались.
– Теть Маш, есть веревка? Нужна срочно. Точно в этой бл*дской окраине без веревки никуда…
– Да хватит вам одно и то же!! Заладили! Все вам не так! – вдруг громко стала ругаться женщина. – Между прочим, Миша, тут твоя тетка тоже раньше жила, и мать, а тетка твоя со мной работала, здесь в общежитии жила, а ты про бл*дство! Совесть есть?
– Да чего вы завелись? Я ж не про вас и не про тетку! Я про окраину! Живем на пустыре, все не снесут никак… – Миша громко возмущался, но вдруг вспомнил, что именно благодаря стараниям местной энергичной и активной старожилки Марии Савельевны их дом все никак не снесут.
Женщина считала его своей вотчиной и постоянно обращалась в самые различные инстанции, а также на телевидение и в редакции многих газет. Благодаря именно ей и остановили застройку нового микрорайона. О тонкостях этой активной деятельности соседки особо никто не знал, но Миша был в курсе: ему об этом поведала именно та самая родная тетка, которая была приятельницей Марии Савельевны.
– Да вам бы все снести! – женщина покраснела.
– Ну не ругайтесь, не до этого сейчас! – вступил в разговор Геннадий Петрович. – Мария Савельевна, у нас ни воды, ни еды, девчонка-соседка мерзнет, синяя вся.
Женщина сразу поменялась в лице и спросила с нескрываемым интересом:
– Какая девчонка?
– Да которая на третьем живет, у Коли Беспалова хату снимают, – объяснил Миша.
– А… эта парочка неразлучная.
– Не парочка уже, расстались они.
– Да вы что? – удивилась Мария Савельевна. – Надо же… А все за ручку как голубки ходили… Мы с Тамарой ходим парой.
– Уже не ходят. Тамара уже съехала, девчонка одна, синяя уже вся от холода. Еще и газ выключили, отпаивали ее чаем. Поищите веревку, теть Маш, на первом этаже никого нет, там пусто, все квартиры обзвонили, сейчас на второй сходим.
– Так там и на втором никого нет. Разъехались все. На Новый год у нас обычно пусто. Раньше только я да Зина оставались. Мы с ней всегда праздновали, пока она к дочке не переехала. Ой, у меня, кстати, ключи от ее квартиры есть! Если не достучитесь до соседей, я спущусь, открою.
– Теть Маш, давайте ключи! Чего мы будем туда-сюда ходить, ясно, никого сейчас дома нет. Мы собирались, если там нет никого, от меня лезть.
– С третьего, что ли?! Да ты же убьешься! А обратно как? – недоумевала женщина. – Ты, Миш, парень крепкий, но знаешь, не такой прям спортсмен, да и весу у тебя под центнер.
– А что делать? Придумайте вы что-нибудь! Че ждать?! – возмутился сосед.
Женщина немного подумала, стоя в дверях комнаты, и вспомнила, что сама уже долго мерзнет, а также про боль в ногах – переохлаждение грозило ей большими неприятностями.
– Подождите, была где-то. – Через минуту Мария Савельевна протянула моток новой бельевой веревки. – Только мне кажется, не выдержит, вдвое сворачивайте.
– Нормально! Ключи давайте.
– Подождите, я с вами.
– Теть Маш, давайте ключи! – снова занервничал Михаил.
– Что значит «давайте»?! Мне человек ключи доверил, а я буду раздавать их кому попало?! – женщина сразу поняла, что сболтнула лишнего и следом добавила: – Сейчас с вами схожу, сейчас… Надо же присмотреть.
– Да, пойдемте, – Миша сделал вид, что не обратил внимания на фразу «кому попало», он понимал, что Мария Савельевна – человек ответственный, и лично к нему эти слова не имеют никакого отношения, но все-таки добавил: – Да, если у меня не получится, сами говорите, что у меня лишний вес, значит, вы полезете!
– Да щас! Ладно, на, только аккуратно там, – женщина протянула ключи. – У нее как раз лоджия не застеклена, будет удобно веревку привязывать.
– Да нет уж! С нами пойдемте! Будете помогать! Веревку привяжете как надо!
– Да идите уже, аккуратно только. Только… Миша, там сугробы по пояс, еще ночью намело…
– Посмотрим. Как вы там все разглядели с пятого этажа, мне с третьего ничего не видно! Глазастая вы, Марь Савельна.
* * *
Влада одиноко бродила по квартире, укутавшись в новое пуховое одеяло. Ее уже охватывала беспросветная тоска от холода, одиночества и отсутствия всех коммунальных услуг. Она включила мобильник, батарея уже была почти полностью разряжена, и Влада сразу выключила его, чтобы он «не умер» окончательно. Связь отсутствовала. Комната хорошо просматривалась от дневного освещения, за окном также мело. «Еще и газа нет..» Влада уже сотый раз открыла и закрыла холодильник, прихватив оттуда по паре кусочков колбасы и сыра; ни голода, ни аппетита не было, только состояние уныния и бесконечного ожидания. Хотелось вырваться из одинокой квартиры хоть куда-нибудь.
Начало нового года не задалось. Влада нашла старый плейер на батарейках, послушала пару песен, но они навевали только еще большую грусть от несостоявшейся личной жизни и надежд на восстановление полноценной семьи с Олегом. «Тьфу ты! Опять только он в голову и лезет!» – разнервничалась Влада и тут услышала какой-то грохот на этаже. Она прислушалась. Шум был отчетливый, походило, что кто-то тарабанит по дверям соседей. Она выскочила в прихожую и только собралась посмотреть, кто там остался из соседей, как в ее собственную дверь кто-то громко постучал.
– Сейчас! – радостно и громко крикнула Влада и щелкнула замком.
На пороге ее квартиры, в темноте подъездной площадки, стоял парень.
Это был персонаж, который Влада меньше всего хотела бы сейчас увидеть из всего количества соседей в доме. Сергей, тот самый, которого она давно обходила десятой дорогой.
Молодой, борзый, конфликтный и наглый – никто в доме не хотел иметь с ним дела. Он жил этажом ниже, на втором, почти под Владой. У него регулярно тусовались шумные компании, а толпы постоянно меняющихся девушек шастали туда-сюда. Влада видела, что к нему то и дело приезжали друзья. Квартира его окнами выходила на ту же сторону, что и жилище Влады, и она слышала, как шумно отдыхает сосед, а частенько наблюдала и полуобнаженных девиц на его балконе: веселящихся, выпивающих, висевших у него на обнаженном торсе. Еще она слышала, что друзья называли его Кузьма, хотя точно знала, что этого парня зовут Сергей.
Этот сосед долгое время совершенно не досаждал самой Владе, она только слышала, как с ним постоянно ругались жильцы по поводу шума, пьянок и громкой музыки до утра. Но сладить с ним никто не мог, даже местная авторитетная пожилая женщина с пятого этажа – Мария Савельевна, которую тут уважали и слушались абсолютно все. Она являлась неким местным «управдомом»: была всегда в курсе любых проблем, хорошо знала всех и вся и строго следила за порядком и чистотой в доме. Но даже она не могла совладать с этим Сергеем. Тот сразу затевал конфликт, который всегда перерастал в долгую перебранку.
Влада слышала о том, что однажды Мария Савельевна не выдержала ночных оргий и вызвала полицию. После этого они с парнем долго и громко ругались, как только встречали на пути друг друга. Молодой сосед так поливал женщину, угрожал и выглядел так агрессивно и страшно, что Влада быстро пробегала мимо них и только радовалась, что все это ее никак не касается.
Однажды она видела, как мужчина с ее третьего этажа, водитель Миша, который постоянно приезжал на разных грузовых автомобилях и этот самый Сергей сцепились из-за места возле дома. Мужчины стояли друг напротив друга, красные, с горящими бешеными глазами и громко выясняли отношения – до потасовки оставалось несколько секунд, они уже наступали друг на друга. У обоих в руках были металлические предметы и Влада, увидев эту картину, поспешила срочно ретироваться в подъезд. Она слышала, как соседи, глядя на разыгравшуюся драму, орали с окон, просили тех остановиться, а один мужчина попытался вмешаться. Картина была очень неприятной и Влада прошмыгнула быстро в подъезд. Она сама никак не соприкасалась с этим неприятным молодым человеком и только радовалась этому – до поры, до времени, пока однажды он не обратил вдруг на нее свое внимание.
