Читать книгу: «Формула», страница 10
– Просто Эдгар, Роман Ильич, просто Эдгар.
Гость посмотрел на меня.
– Вы тоже, разумеется, Эдуард Сергеевич.
Надеюсь, пока ещё не «Эдик». Хотя, видимо, осталось недолго. Голос несколько высоковат, но с обертонами всё в порядке. Замечательные зубы – значит ли это, что непременно вставные?
– Итак, если позволите, изложу цель своего визита.
«Эдгар» сделал паузу. По очереди посмотрел нам в глаза своими очками.
– Не могу не выразить своего восхищения. Начинаете вы отлично. Два отремонтированных детских дома. Один дом престарелых. Раздача слонов по детским садам и школам. Бесплатный автобус в дачный район. Я что-нибудь пропустил?..
Так, кое-какие мелочи, вроде нескольких стипендий вундеркиндам и оплаченных операций безнадёжным детям. К такого рода акциям мы изначально относились с крайней осторожностью. Трудно выбрать – ни один из кандидатов не согласится признать другого более достойным. Как ни крути, остаёшься с толпой недовольных – а для нашего бизнеса это плохо. Проблема старая; насколько я помню, с ней сталкивался ещё Спаситель. Во всяком случае, по версии Райта – Веббера.
– …И это ваше гениальное «know how» – никакого негатива, никакой «оранжевизны». Ленточки перерезают первые люди с губернатором во главе, у всех почти человеческие выражения лиц. Все безгранично добры и от этого счастливы. При том, что фуршеты носят совершенно символический характер. …Кстати, здесь, осмелюсь заметить, прокольчик. Народ вашу спартанскую простоту понимает вряд ли. …Однако, так или иначе, тратиться на пиар вам не приходится. Или почти не приходится. Я правильно понимаю?
– Только изредка – при перемонтаже.
Гость оценил мой юмор добродушным гоготом. Или сделал вид, что оценил? Самсонов тоже растянул губы в улыбке, но я чувствовал, что он напряжён. Только ли я? И в чём причина?
Посетитель, между тем, продолжал свою речь, сопровождая её аккуратно выверенными жестами.
– Повторюсь: для начала – блестяще. Но…
Ещё одна пауза. Из тех, что должны продолжаться вечность, я полагаю.
Мы выжидали.
Пауза закончилась.
– …Но на определённом этапе вам потребуются профессионалы. И я не мог не предложить свои услуги.
Эдгар развёл руками.
– Насколько мне удалось понять, здесь все работают бесплатно. Что ж, согласен, хотя скажу честно – для меня это какой-то эксперимент.
Самсонов кивнул.
– Понимаю. И очень благодарен.
– У вас здесь курят?
Интересно, что ещё можно делать со всеми этими пепельницами? Разумеется, горы жёваных окурков из них не торчат – и всё же следы частого пользования более чем заметны.
Политтехнолог извлёк пачку «Данхилла», щёлкнул «Ронсоном». На мой взгляд, сигара была бы эффектней, но, видимо, такая публика научена знать меру. Пустил струйку дыма из углов рта и носа одновременно. Ай, да Эдгар! Просто одна сплошная глубокомысленная пауза.
– Кстати… Что меня больше всего поражает – так это количество ваших спонсоров. Собственно говоря, качество тоже. Чем вы их берёте? Какое-нибудь НЛП?
В точку. И не за этим ли ты сюда пришёл?
Эдгар помахал сигаретой.
– Впрочем, понимаю. Никаких трюков – а вообще-то, не скажем. Мог же я спросить, на самом деле? И дело, в сущности, не в этом, господа. Дело в том, что у вас… у нас – я уже могу так говорить? Так вот, у нас остаётся всё меньше времени. Если мы действительно собрались идти на выборы…
Самсонов заулыбался.
– Мы весьма благодарны вам за визит и очень надеемся на дальнейшее сотрудничество. Но… с чего вы взяли, что нас интересуют выборы?
Туше!
Узкоглазая нимфоманка принцесса Чунь Ю появилась неожиданно, хотя и вполне общепринятым способом. То есть, позвонила в дверь.
Было около двух ночи. Вероятно, она выбрала такое чудесное время исключительно ради конспирации.
Не то, чтобы я её не ждал. Сказать по правде, я ждал её постоянно.
Иногда это беспокоило, но чаще доставляло удовольствие.
Чунь владела редким среди женщин талантом – она не доставляла хлопот. Умела не путаться под ногами; была сама по себе – и в то же время где-то рядом. Разумеется, я совсем не уверен, что смог бы призвать её по собственной инициативе.
Оставалось положиться на присущее принцессе чувство момента.
Важное преимущества секса с Посвящёнными – они не нуждаются в двухчасовой ванне, а одежды спадают с них сами и в желаемой последовательности.
(Вообще говоря, я и сам давно не нуждаюсь в ванне. Более того – чёрт, я не нуждаюсь в бритье! …Но никак не могу отделаться от застарелых привычек).
Было около пяти, когда мы сделали паузу и закурили.
Солнце, что называется, дотронулось первым несмелым пальцем до пологостей окрестных холмов.
Говорить было, как будто, не о чем. С Чунь так всегда. Не спрашивать же её, в самом деле: где пропадала.
– В Китае, ещё в нескольких местах. Я не пропустить ничего важного здесь?
Пересказ последних событий оказался коротким. Главным образом, потому, что принцесса уселась на меня сверху и досадливо помотала головой.
– Слишком запутанно. Я много не понимать. Я тебе помочь?
Да, да… именно так. Только не останавливайся…. Или наоборот, остановись? А, фиг с ним, – тебе, как всегда, виднее.
Было уже около восьми. Или ещё около? Во всяком случае, вышеупомянутое солнце сграбастало холмы всей пятернёй и примерялось к долине.
– Давно хотел тебя спросить…
Тысячелетняя принцесса смотрела внимательно. Возможно, пыталась прочесть мои мысли. Нет, вряд ли. С её опытом невозможно не знать, что из этого ничего не выйдет. К тому же, мои мысли в данный момент не расходились со словами.
– …Зачем ты пришла? И – что тебе от меня нужно?
Принцесса задумалась, но ненадолго. Вообще, как я заметил, мыслительный процесс занимает у неё не слишком много времени. Слишком развитая интуиция. Или слишком быстрая реакция. Одним словом, превосходные синапсы.
– Ты мне нравиться.
– И это всё? Должно быть что-то ещё.
Чунь смотрела прямо на меня.
– Твоя сила. Нужна мне. Нужна всем нам.
Я почувствовал себя заинтересованным.
– Насчёт «нужна» – понимаю. Но кто такие «вы»?
– Другие Посвящённые.
– И для чего вам моя сила?
(Да пребудет она со мной во веки веков).
Принцесса пожала плечами.
– Для разного.
Не слишком определённый ответ. Надо думать – зато искренний.
– С чего вы взяли, что я захочу поделиться с вами своей силой?
(Да пребудет… и так далее).
– Не совсем делиться. Объединить. Почему бы и нет? Ты – один из нас.
– Надеюсь, …надеюсь, вы хотите захватить мир? Править им?
Принцесса вздохнула. Я понял, что наши чувства юмора не всегда скачут рядом.
– Возможно. Если это весело. Впрочем, есть и другая причина. Более важная, быть может.
Она легла на меня. Прижалась. Последние промежутки между нами медленно, но неотвратимо заполнились
Солнце передумало насчёт долины. Точнее, решило изменить тактику и ударить по ней сверху. Хороший план, нечего сказать.
Я чувствовал себя слегка придурком – но придурком, предельно довольным собственной персоной и тем, как складываются обстоятельства.
Похоже, меня таки втянули в ещё один заговор.
Фюрер сделал знак садиться. Я машинально отметил вялость жеста.
– Я прочёл сводки, генерал. Собственно говоря, мог бы и не читать.
Он снял очки, медленно положил их на стол, поднялся и сделал пару шагов, сутулясь и заложив руки за спину. Я вскочил, но был остановлен.
– Послушайте, Отто… Ева умирает. Вы абсолютно уверены, что ей невозможно помочь?
Что тут скажешь? С этой болезнью уверенным в чём-либо быть невозможно. Кто-то сгорает, как спичка. Кому-то без видимых причин удаётся протянуть десяток мучительных лет. Некоторые странным образом излечиваются, – но на время. …В конечном счёте, умирают все.
– Я понимаю. Пытаюсь понять. Но не могу смириться. Это и есть воля Бога? Чего же тогда стоит наша воля?
Мне оставалось смотреть в пол. Отличная имитация паркета рейхсканцелярии. А может быть, это он и есть?
Фюрер прекратил ходить. Тяжело опустился в кресло.
– Достаточно. Вернёмся к делам. Да…
Он делал над собой усилие, и это было заметно.
– Жаль, что с нами больше нет профессора Бергауза…
Вообще говоря, профессор умер почти три года назад. Под конец он начал заговариваться и дежурному офицеру пришлось слегка поторопить старика подушкой. Конечно, «пришлось» в данном случае не совсем точное слово. В сущности, даже абсолютно неточное – поскольку этим офицером в ту ночь был оберштурмбанфюрер Карл Шеффер. Известность в определённых кругах он приобрёл, приказывая раздевать пленных, связывать их валетом и стрелять над спиной верхнего бедолаги. Вероятно, их телодвижения и в самом деле были забавны, но юмор такого рода не в моём вкусе. Так или иначе, латвийские легионеры СС смеялись до колик. И, после отбытия Карла, вроде бы, постарались превзойти своего учителя.
– …И многих других, не так ли? Нас остаётся всё меньше, Отто. Значит ли это, что четвёртый рейх будет существовать только в мечтах?
Фюрер встал – на мой взгляд, для сегодняшнего дня, резковато. Я в очередной раз подскочил с места.
– В Америке тысячи наших людей. Чем они занимаются? Чем занимается Борман? Он предал нас? Или, как обычно, затаился и хочет действовать наверняка?
– Мы не имеем связи с рейхсляйтером. Возможно, его нет в живых. Мой фюрер, он отступал позже нас. Всякое могло случиться.
Гитлер хмыкнул.
– Чуть не забыл – вы же его человек.
Я счёл необходимым изобразить недоумение.
– В первую очередь – я Ваш человек, мой фюрер. Неужели…
Он отмахнулся.
– Бросьте, Отто. Я высоко вас ценю. Ценил всегда – с того момента, как узнал о вашем существовании. Конечно, вы – головорез. Но чертовски умный головорез. Не такой везучий, как ваш тёзка, но – настоящий интеллектуал. Кстати, о тёзке…. Где он сейчас обретается?
– Скрывается в Испании. Собственно, не так уж и скрывается. Если точнее – за ним не так уж и охотятся. Но, насколько мне известно, поддерживает себя в форме.
Гитлер приподнял со стола очки, подержал их в руке, словно взвешивая.
– Как насчёт вашего старого знакомца Мюллера?
Как обычно – полный прокол. Мы не смогли его вычислить. Точнее, не смогли вычислить, кто из трёх потенциальных кандидатов в Мюллеры настоящий. Что тут поделаешь – для выполнения такой задачи требовались именно те кадры, которые он благополучно вывез и растворил среди пространств Южноамериканского континента. Разумеется, я ничего не знаю доподлинно. Просто интуиция.
– Боюсь, группенфюрер становится слишком серьёзен, когда дело заходит о конспирации.
– Итак, мы одни?
Я промолчал. Гитлер встал, прошёлся вдоль стола. Некоторое время он явно меня не видел.
– Мы в одиночестве …наши силы тают.
Да что там – мы попросту стареем. И достаточно скоро вымрем.
Фюрер заметил моё присутствие.
– Позаботьтесь о Еве, Отто. Она не должна страдать. Больше не должна. Идите.
– Да… ещё.
Я развернулся.
– Насчёт плана «Последний удар»… Скорее всего, меня рядом с вами уже не будет. Так вот…. Думаю, вы не обязаны его исполнять, Отто. Поступайте так, как сочтёте нужным.
Их собралось не менее пяти десятков Перед дверью я слегка прихватил политтехнолога за рукав.
– Возможно, нам имеет смысл выпить? В наших барах недолго отравиться, а у меня имеется достаточное количество вполне аутентичного пойла.
Он посмотрел на меня с некоторым сомнением.
– А также музыка и приятное общество…
– Общество …кого?
Об этом я как-то не подумал. Впрочем, нет, дружок, на противного ты не похож. Голубая водолазка – это ещё не особая примета. Вот будь она зелёной…
– Вербуете вы как-то тривиально. Вроде бы, никто и так не отбивается. Более того – приходит к вам с объятиями, а встречает какие-то непонятки. Надеетесь узнать что-нибудь …этакое? Хм. …Впрочем, сегодня вечером я совершенно свободен.
По пути я позвонил Зине, обрисовал ситуацию и сказал, что вышлю за ней машину минут через десять. Активировал камеры наблюдения. (Мы установили их сразу после того, как соглашение было парафировано. Мало ли, что может случиться).
Эдгар Великий созерцал моё жилище с интересом и, вроде бы, одобрительно.
Должен признаться, по пути мы выхлебали фляжку безакцизного «Джонни Уокера». Ничего не подумайте – просто с огромными буквами «FOR DUTY FREE ONLY». И выкурили по паре Эдгаровских сигарет. Там надпись была ещё больше и предупреждала о смертельном вреде, который мы только что себе нанесли. Знать иностранные языки необязательно, но нужно иметь в виду, что наличие подобных угроз на пачке сигарет неопровержимо свидетельствует о благородстве их происхождения. Скажу больше – только идиот может считать, будто россияне недолюбливают ароматизацию и отдают предпочтение особо вонючим сортам табака. Довожу, так сказать, до сведения отечественных производителей.
– Миленько вы тут устроились… миленько.
Что за слово такое? Я запустил свои щупальца в мозги Эдгара. С некоторым облегчением, получил подтверждение его ориентации. Не то чтобы это было моё дело, – и я отнюдь не являюсь гомофобом. Но иметь дела с подобным себе как-то проще. Ничего не могу с этим поделать.
Звонок в дверь – для Зины, вроде бы, рановато.
Разумеется, это принцесса Ю. Уверенные в том, что китаянки достигают от силы метра сорока и имеют жёлтые плоские лица, могут отдыхать.
Политтехнолог оживился настолько, что приподнял очки. Я поспешил затушить блеск в его глазах – действительно рыбьих и, отчасти, змеиных:
– Моя невеста – Занг Зии. Университет дружбы народов, третий курс. Свадьба состоится после успешной защиты …э-э …бакалавриата.
Не сводя с меня взгляда, Эдгар полез в карман за сигаретой. Очки вернулись на место.
– Эдгар – гений пиар-технологий.
Ю отвесила церемонный поклон, пнула фуршетный столик. Шейкер подпрыгнул и впорхнул в её руку. У меня в кармане зазвонило.
Все последние годы мечтал о трубке с монохромным дисплеем, – и чтобы она издавала звуки, похожие на телефон. Меня останавливало слово «отстой». А также «Blue tooth». Может быть, пора?
– Насколько понимаю, вы заняты тем, о чём я подумал?
Иногда Самсонов проявляет себя блестящим лингвистом.
– Я вам нужен, шеф?
– Да… Именно там, где вы сейчас находитесь.
Ю что-то смешивала. Эдгар дегустировал и пытался давать комментарии. На мой вкус, они обсуждали свою стряпню чересчур оживлённо. В то же время вкус её оставался посредственным. Или чересчур стильным для моего неразвитого вкуса.
Коктейля после третьего появилась Зина.
Я прошествовал к вертушке и, с некоторым усилием, врубил Кинга Коула. Некоторые считают, что CD удобней в применении, но Мураками, дай ему бог здоровья, научил нас, что джаз нужно слушать на скрипучем от возраста виниле.
На коленях заслуженного политтехнолога Зине усидеть не удалось. Собственно, виновата была не она, а разница в росте. Одним словом, они медленно сползли на ковёр. Ю продолжала мешать и подливать – ей не хватало пестика, но выглядело всё это вполне аутентично.
Эдгар в очередной раз потерял очки и даже попытался их раздавить, но тренированная Зинка успела забросить искомый предмет на диван.
Ю смешивала. Время от времени она посматривала на меня. Словно ожидая сигнала. Можно подумать, я не подаю его беспрерывно с момента нашего, такого странного, знакомства.
В общем, вечеринка удалась на славу.
Если не считать того, что обошлось без мордобоя.
– Ты славный парень, Эдик, – бормотал политтехнолог, в то время, как Зинка оттаскивала его в гостевую спальню. – Хотя и странный…. Есть в тебе что-то странное. Ты слышишь меня, Эдик?
Больше мы его не слышали – до самого утра.
Я поздравил себя. Эдик…. Ведь это что-то вроде крещения, не так ли?
Надеюсь я не сказал ничего святотатственного.
И, уж тем более, не держал в мыслях.
Держал-то я Чунь.
Или она меня?
Да, пожалуй, так будет точнее.
Их собралось не менее пяти десятков.
Вероятно, следовало бы сказать «нас», но я никак не мог представить, что Посвящённые ходят такими толпами.
Скорее всего, большинству из них пришлось преодолеть немалое расстояние, пользуясь фальшивыми билетами. Кое-кто, возможно, имел достаточно силёнок, чтобы перенести себя в заданное место.
Любопытно, многие ли из армии Чунь вообще не смогли сюда добраться? И чем они тогда занимаются – по-прежнему гнут ложки из фамильных сервизов?
Что касается самого места… я затруднился бы его описать. Что-то вроде фона на картине, – такого, знаете, не до конца прописанного. В общем, просто пространство. С переходами полутонов. Ирреальное место. И странноватый сюжет.
Маленькая разномастная толпа остановилась чуть поодаль. Лица и одежду я различал плохо, но ничего необычного в глаза не бросалось. Просто кучка людей на перроне метро.
Чунь сделала шаг вперёд. Она вела себя как лидер, и, судя по выжидательным взглядам, лидерство это здесь признавалось. Я остался стоять, где стоял.
– Приветствую вас, братья и сёстры.
Где-то я уже это слышал. Но, похоже, с другой фонетикой.
– Представляю вам нашего короля!
Толпа зашумела. Вроде бы, приветственно. Тем не менее, в общей радости мне послышался некий диссонанс.
– …И моего будущего мужа. Сегодня он сказал мне об этом.
Я не болтлив. Сказал – как отрезал. Только вот беда – никак не могу припомнить, чтобы я это делал.
– Разделите со мной эту радость…
Куда подевался её акцент?
– …общую для нас. Такое происходит впервые. Среди нас – Посвящённый девятого уровня.
Дался тебе этот уровень. На днях я общался с Тамсанарпом, и он говорил…. Впрочем, как раз об этом мы не будем. Похоже, сгустки энергии тоже стареют. И становятся по-старчески болтливы. Или хитрят. Что более вероятно.
Я молчал, слегка поводя пальцами опущенных рук. Этакий Джо Кокер в промежутке между семидесятыми и девяностыми.
– Приветствуйте короля!– закруглила Чунь свою пламенную речь.
Если оппозиция и существовала, то она тут же ушла в подполье.
Забавно – даже при наличии желания, у меня нет ни единого шанса с ней разобраться. Уровень способностей имеет значение – но какой от этого реальный профит, кода ты не можешь обращать их против так называемых себе подобных? Если быть точным, Посвящённые могут выяснять отношения – но без всяких фокусов; только при помощи тех талантов, которые перепали им в прежней жизни от матушки-природы. А вот здесь я как-то не совсем в себе уверен.
Меня приветствовали нестройным, но вполне одобрительным гулом. У спортивных болельщиков это получается на порядок лучше. Однако не будем слишком привередливы – и не будем забывать, что у нас тут за контингент. В общем, Бог с ними – с болельщиками и их «кричалками».
Я уловил взгляд Чунь и воздел вверх правую руку. Надеюсь, получилось не совсем по-идиотски… хотя как иначе это могло получиться? Речь идёт только о степени идиотизма. Причём в отношении всей этой ситуации.
Почему-то мне стало весело. Этакая бесшабашная удаль в меня вселилась.
Между тем толпа поклонников бодро двинулась в нашу сторону.
Только не бал Маргариты. Я не смогу вынести прикосновений всех этих людей. Или смогу? Да и насколько они люди?
Они идут.
Я проснулся, нащупывая свою принцессу.
Она немедленно встала. Сварила мне кофе.
Выпив его, я понял, что это был не сон.
– Я не жалуюсь, Отто, нет. Но иногда…
Магда Штайнер курила, сидя на дальнем от меня краю кровати. К началу этой истории ей исполнилось двадцать – сейчас было под пятьдесят. Впрочем, выглядела она всё ещё хорошо – сухощавое тело, прямая спина. Аккуратные груди не рожавшей и не кормившей женщины. Да, наши доктора так и не смогли решить эту проблему. И даже не нашли ей объяснения.
В течение нескольких лет нам не удавалось сохранить ни одного ребёнка, и поначалу это казалось цепью совпадений. Видимых причин не было – важнейшим условием для участия в экспедиции было идеальное здоровье. Незначительные отклонения разрешались только узким специалистам – по степени их значимости. Буквально единицы из них действительно страдали какими-то хроническими болезнями – но эти болезни не имели отношения к деторождению.
Собственно, как производителей, этих людей никто и не рассматривал.
Со временем стало очевидно, что проблема не только существует, но и не имеет решения.
В какой-то момент мы почти одновременно потеряли нескольких женщин. Обширные кровотечения на исходе срока. После этого попытки заселить Новую Швабию были прекращены. Эта земля противилась нам. Ей больше нравились пингвины.
Для фюрера это стало ещё одним ударом. Ещё одним крушением его планов.
Не исключено, что тогда он уже начал к этому привыкать.
Магда докурила, потянулась к пепельнице, тщательно затушила сигарету.
– …Впрочем, нет. Какое это может иметь значение? Там нас никто не ждёт.
Она встала с кровати, подошла к зеркалу. Потянулась, рассматривая себя с разных сторон. Да, Магда сохранилась неплохо. В сущности, как и все мы – те, кто остался в живых. Размеренная жизнь, физические нагрузки, хорошее питание. Или эти вечные льды? В конце концов, все мы, включая уже умерших, вмёрзнем в них навсегда. Словно какие-то причудливые доисторические твари. Впрочем, нет. Сценарий у нас другой.
– Я хочу спросить…. Ты не хотел бы другую женщину, молодую?
– Скажи уж сразу, что тебе хочется мужчину помоложе.
Смеясь, Магда вытянулась по стойке «смирно». Голые пятки стукнулись друг о друга в соответствии с уставом.
Что ж, ещё разок мы успеем. После чего меня будет ждать доктор Рудель. Какого чёрта ему, кстати, понадобилось?
– Никак нет, господин генерал. Разве что в те дни, когда вы слишком заняты делами нашего маленького рейха.
– Нашего великого маленького рейха, капрал. Разумеется, все мы здесь передохнем, но, по крайней мере, одна победа нам ещё по силам. Пусть и последняя.
…Мы похоронили фюрера рядом с Евой, – на той глубине, которая нам только поддалась. Честно говоря, я испытал некоторое облегчение. Уж слишком непохож на себя стал он в последнее время. Не интересовался делами, почти не ел, мог просидеть полдня, просто глядя перед собой. Разумеется, мало кто видел его таким – но мне надоело натыкаться на вопросительные взгляды. И отгонять от себя мысль, что исполнить волю фюрера будет проще без него.
Любопытно, удастся ли кому-нибудь когда-нибудь найти его тело?
Разумеется, если наш план не осуществится – а он может не осуществиться, что ни говори, такое уже случалось.
Какова будет реакция? Догадаться нетрудно – они постараются всё скрыть. Как и многое другое. В большом мире мало что меняется. По крайней мере, не в такие сроки.
Магда посерьёзнела, присела на край кровати и приблизила ко мне лицо.
– И всё-таки, иногда я думаю, Отто…. Конечно, это всего лишь минутная слабость. Но …так ли это необходимо? Я имею в виду – умереть здесь?
Чувствуя её губы на своём животе, я подумал о том, что насчёт плана надо поторопиться.
Или придумать новый – в конце концов, лет через десять здесь просто некому будет исполнять какие бы то ни было планы.
– Что это было? На какой шабаш ты меня затащила?
Следуя привычке, мы не говорили вслух. Чунь улыбалась, вид у неё был самый безмятежный. Мимо полуоткрытой двери на цыпочках прошествовала девушка Зина. Сама деликатность в наброшенной сверху простыне.
– Ты ничего не хочешь мне объяснить?
Чунь быстро приложила палец губам. Очевидно, последнюю фразу я произнёс-таки вслух. Ни шагу без конспирации – и на черта тогда, скажите на милость, все эти наши замечательные способности?
– Ты понять сам. Позже.
Ага, акцент вернулся. Утро явно начинается с хороших новостей.
– Теперь я, видимо, должен на тебе жениться?
Чунь продолжала улыбаться.
– Ты иметь в виду – как принято у вас? То есть здесь? Необязательно. В мире Посвящённых…
– …Есть такой мир?
Чунь стала серьёзной. По крайней мере, так мне показалось. Обычно, невзирая на свой более чем почтенный возраст, принцесса постоянно порхала – возможно, это и делало её такой неотразимой.
– Я пытаться его создать. Долго. Непросто. Многие хотят жить в привычном мире – хотят богатства, власти, признания. Многие хотят быть сами по себе. Но этот мир – не для нас.
Всё так. Тамсанарп говорил об этом часто – правда, в своей обычной уклончивой манере, так что, в основном, приходилось догадываться.
– Ты хочешь сказать – в конце концов, они зарываются и вступают в противоречие с Принципом? И теряют свои силы? И помирают простыми смертными? И …что же из этого следует?
Чунь пожала плечами.
– Я не знать. Просто искать таких, как ты.
– И каких же?
В сущности, я понимаю, о чём речь. Нетребовательных.
На самом деле, – мне ни разу всерьез не пришло в голову заполонить своей особой ТВ или стать президентом чего бы то ни было. Да, я дал втянуть себя в игры Самсонова – и, пожалуй, это даже начинает мне нравиться. Но… как-то отстранённо. И я никак не стремлюсь увидеть себя в первой роли.
Мои походы в прошлое…. Это совсем другая история. Да и здесь я, скорей, наблюдатель. Если вдуматься, странное это занятие – наблюдать тобой же придуманные события.
Впрочем, действительно ли они придуманы? И если так – мной ли?
– И что же ты… что же мы будем делать? У тебя есть план?
Чунь опять развеселилась.
– Ты говорить, как в кино. Плана нет. Пока.
И действительно, куда торопиться? Чего-чего, а времени у нас навалом.
Но не в этой реальности. Здесь у нас имеются посетители, а затем – масса дел. Нечего было шляться полночи невесть где.
Я спрыгнул с кровати, прошлёпал к зеркалу, удовлетворился увиденным. Постучал в дверь, вспомнил, что Зина вышла, и вошёл, не дожидаясь ответа.
Политтехнолог сидел на диване – уже частично одетый и даже достаточно свежий. Увидев меня, он приветственно взмахнул рукой.
– В этом заведении похмеляют?
– Да, но не тем, о чём вы подумали.
Зина внесла два стакана своего фирменного пойла. Штука, доложу вам, удивительная. Как бы она пригодилась мне на протяжении всей жизни – а вот на тебе, попалась в тот момент, когда нужды в ней нет никакой. Тем не менее, пить, в основном, приходится.
– Гадость редкостная, состав держится в секрете. Но минут через двадцать поймёте, в чём дело. Начинать по новой, однако, рекомендуется не раньше, чем через час.
– Через час, или через час двадцать? – Эдгар слегка подавился, но выцедил свою чашу до дна. Зажмурился. Покрутил головой.
– Как будто, мы переходили на ты?
– Ничего не имею против.
Эдгар открыл глаза. Нашёл сигареты, и прикурил практически недрогнувшей рукой. Посмотрел на меня.
– Интересный ты парень, Эдуард. Чем дальше, тем интересней. И, я бы сказал, непонятней.
Я уселся в кресло, снял с ручки пепельницу и подвинул её гостю.
– Вчера ты уже об этом пытался… Чего во мне может быть непонятного?
Эдгар задумался. Судя по глазам, лекарство действовало на него необычно быстро. В общем, опыт и закалка у политтехнолога имелись – и немалые.
– Собственно говоря, непонятно всё. Откуда ты взялся, как попал в команду Самсонова. И, главное, – чем там на самом деле занимаешься.
Не то чтобы раньше Эдгар казался мне дураком. Но тут налицо уже явный перебор. Если и дальше меня продолжат так запросто спаливать, то имеет смысл что-нибудь предпринять. Попросту дистанцироваться из окружения шефа? С другой стороны – что реально они могут мне сделать? И кто вообще поверит?
Если не имеет на службе парней, вроде меня.
– Впрочем, всё это ерунда, – Эдгар отмахнулся. – Я же сюда не журналистское расследование пришёл проводить. Я пришёл продаться. И что-то не пойму, как у меня это получилось.
– Разве это не ответ? – я сделал круговой жест. – Тебе здесь рады. И будут рады ещё больше, когда дойдёт до дела.
– А до него дойдёт?
– Несомненно. Может быть, быстрей, чем мы думаем. Это я по секрету, разумеется. И совсем по большому секрету – с чего ты взял, что тут работают бесплатно?
Эдгар зачем-то посмотрел на часы.
– Ни секунды не сомневался, что это так. Вы же реальные люди. Просто хотел обозначить степень своей готовности. …И когда мне приступать?
– Ты уже приступил. Делать пока ничего не нужно. Главным образом – думать. Потолкаться среди наших. И, пожалуй, занять мой кабинет.
Я оставил поражённого политтехолога. По пути в спальню позвонил Самсонову и изложил свои, свежепришедшие на ум, соображения. Он тоже слегка удивился, но возражать не стал. Что и говорить, в последнее время, мы, похоже, сработались.
Принцессы Чунь Ю в спальне, разумеется, уже не было.
В телефоне запела Сэм Браун. Эта мелодия у меня настроена на Строеву.
Ритка – человек уникальный. Из тех дамочек, что могут дать тебе всеми известными способами, а при следующей встрече вести вполне светскую беседу. И – опять дать, причём способы окажутся другими. Подозреваю, что её девичья фамилия была что-нибудь вроде «Меир». Разумеется, я мог бы разузнать это наверняка – но к чему?
Журналисткой она была классной – всегда на грани фола, что для мямлящей провинциальной печати необычно. По слухам, её не раз зазывали в Москву, но Рита предпочитала быть первой в деревне. Собственно говоря, не вижу, что могло бы ей помешать занять это место в Риме. Со временем, разумеется. Возможно, в этом и заключалась проблема.
В наши ряды она завербовалась запросто; денег не просила, но и не имела привычки отказываться, если их давали.
Судя по звукам, в данный момент Рита находилась за рулём. И крутила его одной рукой, держа в другой телефон. Я машинально зажмурился; образовал вокруг неё кое-какую систему защиты. Это проще, чем оживлять человека внутри смятого автомобиля. И менее травматично для окружающих, которые склонны верить в чудеса, но, по привычке, всегда хотят найти им рациональное объяснение.
– Я надыбала чудесную старушку. Живёт в ржавой «ракушке».
– Бомжовка?
– Не пьёт, если ты это имеешь в виду. Продала квартиру, чтобы купить сыну недостающую почку.
– Естественно, потом он и думать о ней забыл. Кстати, этого хватило?
– Четырёхкомнатную квартиру со всем содержимым. Насчёт сына – что-то вроде этого. Но бабушка не горюет. И весьма популярна среди местных. Таскают ей жратву, ходят посоветоваться.
– Местная отшельница? Очень трогательно. Позвони своему однофамильцу Гольдману. Пусть выдаст денег и подыщет жилплощадь.
– Не уверена, что она так уж этого захочет. Насчёт однофамильца, – ты сука. Я всю жизнь крашу волосы.
– Но операцию по пересадке носа так и не сделала? Бери пример с бабушки.
– Подумаю. Чем тебе не нравится мой нос? Иду писать материал. Конец связи.
– Подожди. Позвони, когда разродишься.
– Звони сам.
– Не хочу помешать процессу.
– Принято. Не знала, что ты поклонник моего творчества. Отбой.
Ритка отключилась.
В последний раз мы занимались любовью в её потрёпанной «девяносто девятой» – примерно неделю назад. Отсосав, она имеет обыкновение долго вылизывать член, и, как правило, меня тут же настигает повторная эрекция. Это приятно, но, в конце концов, становится непонятно, кто кого трахает. Или даже слишком понятно?
Эдгар позвонил на проводной.
– Что-то с сетью – всё время занято. Сижу в твоём офисе. Точнее, занял его и брожу по коридорам. Знакомлюсь с обстановкой, так сказать.
