Читать книгу: «Мост», страница 5

– Позови сестру, укол бы сделать надо. Мне поспать хочется. Столько информации. Утро вечера мудренее. Завтра всё расскажу. Главное, ты никуда не уходи. Мне пожить немного надо. Кое-что успеть сделать необходимо.

Сергей проснулся в пять утра и всё рассказал Николаю. Пашка стал главой района. Очень обрадовался его звонку. У него всё нормально. Есть только одна проблема. Снесло весенним паводком мост. Вода после паводка сошла. А толку – моста-то нет. Перебои с доставкой продуктов, и жители не могут никуда выехать. И теперь всё только по воде, а это дорого.

– Мне сегодня, – сказал Сергей, – всю ночь село моё снилось. Мы с Пашкой, как будто, мост чиним. С молотками и с пилами сидим. Мать кормит нас за столом. А отец стоит на другом берегу и ждёт, когда мы мост достроим. И чувствую, как меня все искренне любят. Мать, отец, Пашка. Хорошо мне на душе стало.

Тепло. Прямо помолодел на тридцать лет, – Ну и что ты решил? – спросил Николай.

– Мост буду строить, нехорошо отца на том берегу оставлять. Речка небольшая у нас, метров десять шириной, и мост нужен небольшой. За месяц должен управиться. Как думаешь, не помру я за месяц?

– Господь не даст. Ты же не для себя его будешь строить, а для людей и от души.

– Ты, Николай, теперь будь со мной днём, будешь помогать мне. Беру тебя временно на работу с выделением тебе дополнительной заработной платы.

На следующий день стройка началась. Сначала Сергей позвонил Паше, чтобы тот прислал в его фирму запрос администрации района с подписью всех официальных лиц о строительства моста. Потом провёл дистанционное совещание по компьютеру. Все удивились. Готовились к похоронам, а тут стройка началась. Сергей напрягал всех. Денег не жалел. Перерывы делали только во время процедур. Николай сидел рядом, помогал, чем мог: передавал указания, пересылал сообщения, диктовал реквизиты, составлял письма и запросы. Нет, это была не больничная палата, а какойто строительный офис. Целыми днями на весь коридор звучал голос Сергея: «Земснаряд – на реку. Углубить дно до трёх метров. Вдоль берега установить бетонные двухметровые плиты. Песок ссыпать за плиты. Увеличить высоту берега на высоту плит. Укрепить грунт бетонными сваями. Провести надводное бетонирование». В течение недели укрепили и забетонировали два берега. Теперь их надо было соединить. Так как денег было много, то и рабочих, и техники тоже было много. Платили в полном объеме и вовремя, и строили на совесть, без задержки. Сергей оплачивал работы поэтапно. Углубили дно реки. Пришло видео выполненной работы – идёт перечисление денег. Укрепили берега бетоном – получите перевод. Вошёл в историю строительства и Николай. Когда надо было заказывать сваи, Сергей, вдруг, обратился к Николаю.

– Ты должен выбрать размеры. Я тебе буду говорить диапазон размеров, а ты должен назвать точную цифру и желательно объяснить, почему ты выбрал именно эту цифру.

– Попробуем!

– Длина моста будет от 30 до 35 метров, – начал Сергей.

– Тридцать три, возраст Христа.

– Длина сваи составит от 10 до 15 метров.

– Двенадцать, количество Апостолов.

– Понял тебя, Коля. Тогда диаметр сваи делаю тридцать три сантиметра, а толщину стенки сваи – двенадцать миллиметров. Расчетная нагрузка на одну сваю составит пятьдесят четыре тонны. Да это же мой возраст. У нас с тобой мост танки выдержит.

Через неделю по реке к месту строительства уже подходил плавучий кран с вибропогружателями и многолопастными винтовыми сваями. Николай понимал, что Сергей старается успеть закончить стройку. Все финансовые вопросы решались быстро. Финансирование работ было увеличено вдвое, поэтому работы выполнялись в кратчайшие сроки. Через пару дней Коля уже разбирался, что такое, бакелизированная фанера и стальная опалубка, антиадгезионные покрытия, армирование, омоноличивание стыков, монтаж ригеля опоры и бетонирование подферменников.

Пешеходные дорожки были сделаны с каждой стороны. Ограждения моста сделали сплошной металлической, ажурной сеткой высотой более метра, чтобы никто не упал. Сергей понял, что строительство завершается. Он слабел с каждым днем, но глаза светились радостью. Вечером перевел очередную кучу денег комиссии по приемке моста, и через два дня Пашка, друг, прислал видео его торжественного открытия. Сергей посмотрел и остался доволен. Тридцать три дня строили. Утром, до прихода Николая, позвонил Паша. У Сергея уже не было сил даже поднять телефон, и он включил громкую связь.

– Серега, ты не представляешь, что ты нам сделал! – кричал в трубку Пашка. – Губернатор дал указание строить к нам асфальтированную дорогу длиной двенадцать километров от основной трассы. До этого грунтовая была. Архиепископ сказал: «Есть мост, есть дорога, значит, будем строить в селе церковь каменную, вместо старой деревянной». Мне надо сделать план развития села. Хотят предприятие по разведению промысловой рыбы открыть. Заживет село.

Телефон отключился. Сергей смотрел в окно. День кончался. Заходило солнце. Его лучи проходили сквозь окно в палату. Один луч упал на руку, которая лежала поверх одеяла. На руке Сергей почувствовал тепло, и вдруг такое же тепло разлилось у него внутри. Как будто кто-то близкий обнял его и согрел. Глаза стали влажными. Именно сейчас Сергей почувствовал, что любит всех: жену, детей, врачей, весь мир. Он улыбался. Сергей закрыл глаза и перестал дышать. Он умер, как и хотел, с улыбкой.

Николая пригласили на похороны. Престижное кладбище. Богатые люди. Прощание с умершим. Все подходили к гробу, клали огромные букеты дорогих цветов. Николай, единственный без цветов, подошел, поклонился, коснулся рукой гроба и отошел. После похорон Николай направился к выходу с кладбища. Его остановили сотрудники охраны, попросили подойти к жене и детям Сергея. Анжелика Петровна спросила:

– Я видела, что вы положили какую-то бумажку в гроб. Там что-то написано? Вы думаете, это ему пригодится? Кто её прочитает? Николай посмотрел на нее, на детей и спокойно ответил: – Эта записка ему пригодится, потому что её прочитает Бог, а написано в ней только одно слово: «Мост».

Николай повернулся и пошёл. Больше его никто не останавливал

Плюшки

Маше было восемь лет. Она училась во втором классе. Как и все дети из многодетных семей, она была очень самостоятельной и из школы ходила одна, без сопровождения. Сегодня, когда она вышла из школы, ей нужно было отклониться от привычного маршрута, чтобы опустить письмо в почтовый ящик на другом конце улицы. Письмо было адресовано в женский монастырь на севере страны.

Письмо Маши: « Здравствуйте тётеньки из монастыря. На каникулах, после второго триместра, мы все вместе, я, папа, мама, братишка Мишка и сестренки Оля и Света были в Храме. Когда мы выходили после службы, на ступеньке, на стульчике, сидела тётенька в черном платье с ящичком в руках и раздавала всем листочки. Она просила, чтобы все помогли монастырю, который на севере. А ещё рассказала, что там живут одни тётеньки-монашки. Им очень холодно, а если мы им поможем, они сделают тёплые батареи, и никто не замерзнет. И мне она тоже дала бумажку с адресом. Я положила ее в карман. Когда мы пришли домой, мама напомнила папе про эту тётеньку, но папа сказал, что у нас лишних денег нет, так как мы – многодетная семья. А монастырю нужны тысячи рублей.

В школе мы едим два раза: завтракаем после первой перемены и обедаем после четвертого урока. Потом я остаюсь на продленку до пяти часов. Мама дает мне с собой двадцать пять рублей, чтобы я утром в буфете купила себе одну плюшку с сахаром. Я их очень люблю. Эту плюшку я съедаю ровно в три часа с соком агушкой. Мама говорит, что это дополнительное питание, а папа говорит, что мама меня балует. Я решила эти двадцать пять рублей не тратить, а откладывать, чтобы потом отправить в монастырь, и тётенькам станет тепло. У меня дома есть пластмассовый дед мороз с дырочкой в мешочке за спиной. Он называется «новогодняя копилка». Я принесла в школу эту игрушку и положила её в свой шкафчик, который запирается на ключик. Каждый день я складывала в копилку денежки: две монетки по десять рублей и одну монетку пять рублей. Плюшку я не покупала, а вместо неё брала за обедом белый хлеб и ела его с агушкой. Я учусь во втором классе, у меня по математике – пятёрка. Учимся мы пять дней в неделю. Если каждый день откладывать по двадцать пять рублей, то за это время можно накопить сто двадцать пять рублей. В месяце четыре недели, значит, за месяц будет пятьсот рублей. Два месяца – и тысяча. Папа сказал, что монастырю нужны тысячи. Я как раз и накопила тысячу. Я пришла с дедом морозом в буфет и обменяла все деньги на одну бумажку. Буфетчица очень обрадовалась моим железным монеткам и сказала, что теперь есть, чем сдавать сдачу. Мои бабушка и дедушка рассказывали, что когда они были молодыми, то родители посылали им деньги в конвертах с открытками. Бумажную денежку клали в открытку, чтобы не просвечивалась на свету, и посылали по почте. У папы на столе много конвертов с открытками, ведь скоро Новый год и Рождество Христово. Я взяла один конверт с открыткой и отнесла в школу. Письмо писала на продленке. На конверте написала ваш и свой адрес. В открытке ничего не писала, потому что она красивая. Денежную бумажку в тысячу рублей и письмо положила в конверт, но не запечатала его. Вечером я спросила у папы: «А тысяча – это много для монастыря?». Он ответил, что это – копейки, и тысяча рублей ничего не решит. Я ничего не сказала, но мне стало грустно. А теперь я запечатываю конверт. Когда пойду с продленки, опущу его в синий ящик для писем. Он почтовый, я уже узнала. До свидания. Хочу, чтобы у вас было тепло. Маша . 25 декабря ___ года».

Шестого января мама Маши с удивлением достала из своего почтового ящика письмо из монастыря, адресованное ее дочери, Маше. Пришла домой. Так как шли новогодние праздники, никто не учился и не работал. Все были дома. Она собрала всю семью за стол. Когда все сели, мама торжественно произнесла:

– Маша, тебе из монастыря пришло письмо. Разреши мне его открыть и прочитать? Это же тебе письмо, и только с твоего разрешения я могу его при всех прочитать.

– Конечно можно, – ответила Маша, – у меня от вас секретов нет. Только прочитай с выражением. Так наша учительница всегда просит.

– Хорошо, – улыбнулась Маше мама, – прочитаю с выражением.

И мама стала читать: «Дорогая Машенька, пишет тебе игуменья северного монастыря Агапия. Ты прислала нам свою детскую тысячу рублей, которую накопила за два месяца, экономила каждый день деньги, не ела своих любимых плюшек с сахаром. Ты не представляешь, как нам помогла твоя тысяча рублей. Очень трудно найти специалистов, которые могут сделать свет и отопление за небольшую плату. Мы их нашли и торопились сделать все к празднику Рождества Христова, чтобы люди пришли на службу в теплый и светлый храм. Но первого января наличные деньги кончились. Надо было ехать в город, в Сбербанк, но он не работал, так как были новогодние праздники. Рабочие согласились остаться работать, если мы их будем кормить. А у нас не было ни наличных денег, ни продуктов. Что нам, монахиням, надо в последнюю неделю поста, хлеб да воду. Закупить продукты мы собирались третьего января, когда откроется банк. Рабочих хлебом и водой не накормишь. Они соберутся и уедут в город, и жди, когда они обратно приедут, а могут и не вернуться. В храме, кроме монахинь и двух рабочих, никого нет. Что делать не знаем. Помолились мы на вечерней службе. Выходим, со службы, а нас почтальон ждет у ворот. Вручил нам поздравительные письма. Твое письмо открыла я. Увидела открытку, а в ней – тысяча рублей. Прочитала твое письмо всем. Сразу послала сестер в магазин, в село. Накупили продуктов. Вечером и на следующий день кормили рабочих гречневой кашей с сахаром, жареной картошкой с грибами, салатом из капусты и моркови. Приготовили им макароны с томатной подливкой, напоили чаем с мягким хлебом и вареньем. Рабочие остались сытые и довольные, не уехали в город и продолжили трудиться: подключили нам свет и тепло в храм и кельи. Третьего января съездили в город, взяли деньги в банке, расплатились с рабочими и накупили продуктов для себя и прихожан на праздник. За эти дни, до праздника, Храм от работающих электробатарей прогреется, в нем станет тепло и уютно. Мы тебя будем поминать о здравии на каждой службе как благодетеля, и ещё братишку твоего, и сестер, и родителей твоих, которые воспитали такую дочь. Только напиши нам их имена. Храни тебя Господь, Маша! С Рождеством Христовым!

Игуменья Агапия. 3 января ___ года».

Когда мама закончила чтение, за столом воцарилась тишина. Братик и сестры молчали, потому что ничего не поняли. Папа молчал, потому что все понял.

Прервала тишину Маша:

– Хорошо. Теперь тётенькам будет тепло и уютно.

– Все ясно и понятно, – многозначительно посмотрев на папу, объяснила мама. – Сейчас папа напишет ответное письмо в монастырь. Поздравит монахинь с Праздником, укажет наши имена. Положит в конверт красивую Рождественскую открытку и не забудет положить в нее тысячу рублей по примеру нашей дочери.

Папа поднялся и пошел писать письмо. Мама подошла к Маше, обняла ее, прижала себе:

– Благодетель ты наш! Сейчас пойду, отправлю написанное папой письмо, а потом зайду в магазин и куплю всем вкусняшки к празднику. Тебе, Маша, что купить?

Маша посмотрела на маму счастливыми глазами и проговорила:

– Купи мне плюшки с сахаром, – и добавила. – Я их так давно не ела.

По барабану

Валера родился в 1961 году в обычной семье московских рабочих. Это было неплохое время. Все были равны, и семья рабочих жила в сталинском доме с высокими трехметровыми потолками, недалеко от Садового кольца.

Особенностью было то, что Валера был очень одарённый мальчик. Пользуясь временем равных возможностей, он начал учиться в музыкальной школе по классу баяна. И уже через год прекрасно играл на этом инструменте, услаждая слух родителей после трудового дня. Второй его особенностью было то, что он занимался тем, чем хотел. В четырнадцать лет баян был отставлен в сторону, несмотря на успехи, а Валера записался в секцию дзюдо. Тренер сказал, что уже по возрасту поздно и может записать его только в младшую группу. Валера не расстроился и начал заниматься в младшей группе. Через год он поборол уже всю младшую, среднюю и старшую группы. Выиграл первенство Москвы и выступал на чемпионате России. Он очень полюбил дзюдо, очень уважал дзюдоистов, и это было на всю жизнь. Валера был очень добрым человеком. Когда его кто-то обзывал, он не бил обидчика, а только говорил ему свою любимую фразу: «Странный ты какой-то, дурачок, наверное» и уходил. Но если случалось какое-нибудь несправедливое действие в отношении него, Валеру было не остановить. Однажды, когда ему было шестнадцать лет, он со своим другом Алексеем гулял в воскресный день по парку культуры имени Горького. Все деньги были истрачены на аттракционы, и на последние двадцать копеек были куплены два вкусных пирожка. Алексей свой съел сразу, а Валера сел на лавку и стал медленно откусывать от пирожка маленькие кусочки, смакуя их во рту. Мимо проходили пять парней примерно того же возраста. Вели они себя развязно, громко разговаривая и матерясь. Они, видимо, решили, что их много, их все боятся и ничто им не грозит. Вдруг один хулиган бьёт Валеру по рукам, выбивает у него пирожок, и тот летит в грязную лужу. Вся компания, тупо гогоча, удаляется по дорожке. Валера неподвижно смотрит на пирожок в луже. Потом медленно встаёт и идёт за ними. Одну черту его характера Алексей отлично знал и считал опасной, у Валеры не было чувства страха. За справедливость он бился до конца, не считая количества обидчиков. Алексей не был борцом, но бросать друга он не собирался и бросился за ним. Однако помощь не понадобилась. Хулиганы успели, только удивлённо обернутся. Так и летали по парку с удивлёнными глазами. Первый попал на бросок через бедро. Второй – через грудь. Третьему достался приём «мельница». Четвёртый убежал. Пятого, который выбил у него пирожок, Валера взял на удушающий. Тот хрипел, едва выговаривая: «Что тебе надо?». Валера также прохрипел в ответ: «Пирожок!». Парень успел вытащить из нагрудного кармана рубль и отдал Валере. Вместе с Алексеем пошли, купили десять пирожков. Валера был благороден, он вернулся и пять пирожков отдал хулиганам, которые сидели на скамейке и зализывали раны.

В шестнадцать лет Валера самостоятельно освоил гитару. Не просто три блатных аккорда. Обладая абсолютным слухом, он мог подобрать любую песню. С гитарой он не расставался даже зимой. В парке Горького зимой дорожки были ледяными, молодежь каталась по ним на коньках, и Валера с гитарой за плечами тоже. Дальше шёл этап знакомства с девушками. На друга, Алексея, который вообще не умел кататься, надевались коньки «Гаги» – это типа китайских кедов с железными полозьями. Валера упирался в спину друга и разгонял до максимальной скорости, затем отпускал его и прятался за ближайший поворот. Алексей катился на прямых ногах и собирал в широко расставленные руки всех, кто попадался ему на пути. В основном это были девушки.

Потом эта куча заваливалась в ближайший сугроб. И в этот момент из-за угла выезжал Валера на «белом коне», то есть с гитарой наперевес, в современных, дорогущих коньках «Ботас». Прекрасно катаясь на коньках, он интеллигентно подъезжал к куче. Галантно помогая дамам подняться, он каждой представлялся: «Валерий, Валерий». Последним поднимали Алексея со словами: «Экий ты не ловкий, Алексей!». Вечер заканчивался в кафе. Все пели под Валеркину гитару популярные песни, запивая пирожки кофе с молоком. Тогда всё было дёшево и вкусно.

В семнадцать лет Валера начал седеть, не от старости, а по наследству. Когда он приехал последний раз в пионерский лагерь, пионервожатая у ворот спросила его: «А вы, папаша, к кому?».

Закончив институт, Валера стал хорошим учителем. Он преподавал физкультуру и ОБЖ, а после уроков вёл спортивную секцию своего любимого дзюдо.

Валера был прописан и жил в недалеко от города, в коттеджном посёлке с элитным контингентом. Он не был богатым, и всё в доме, до последней табуретки, было сделано его руками. Однажды он купил дорогую кухонную мебель. Сборка этой мебели стоила чуть меньше самой кухни. Валера отослал удивлённых рабочих-сборщиков и сам за три дня собрал все полки, столы и прочие шкафчики.

Когда у нас появился новый президент страны, Валера стал его ярым фанатом. Стоило кому-то высказать что-либо плохое о президенте, то всё это плачевно заканчивалось для критика. В лучшем случае, он изгонялся с территории участка. В худшем – бросок через бедро придавал ему плавное ускорение. На все доводы оппонентов Валерий отвечал: «Президент у нас хороший, потому что он дзюдоист, а дзюдоисты плохими не бывают». Знакомый полковник полиции посоветовал сходить Валере к врачу, так как все его броски через бедро могли закончиться плачевно. Валеру пока спасало то, что не было серьезных травм. К тому же потерпевшие забирали свои заявления из полиции, когда их просили написать, какими словами они обзывали президента, что доводили человека до рукоприкладства. Валера сходил к психологу, и тот посоветовал ему вымещать свою злость на какомнибудь предмете или сделать так, чтобы ему всё было «по барабану». После слов врача «по барабану» Валера понял, что ему нужно делать.

В школе, где он работал учителем, в далёкие времена был свой духовой оркестр. Все инструменты уже давно были списаны и проданы местным сантехником на цветной металлолом, а вот барабан остался.

В ближайшие выходные барабан прибыл на дачу к Валере. Барабан был огромный, полтора метра в диаметре, и плюс метровая колотушка.

Посередине Валериного участка рос столетний дуб. Государство запретило спиливать его и внесло в реестр природного наследия области. Вот на этот дуб Валера и повесил барабан. Внизу установил скамейку и непромокаемый чехол для колотушки. Теперь весь посёлок знал: если стучит барабан, значит, кто-то неосторожно покритиковал президента.

Время шло. Чтобы не слышать Валериного барабана, все перестали ругать президента. Наступил год, когда страну накрыл коронавирус. Президент издал указ, чтобы сидеть всем по месту прописки, сохранить народу зарплату и пожелал при этом: «Берегите себя».

Валере позвонили из школы и сказали, что он должен работать в интернете «на удалёнке». Но интернет у Валеры в поселке отсутствовал, о чем он сообщил начальству. Тогда Валере пригрозили, что лишат его зарплаты. Услышав это, он часок постучал по барабану. Весь посёлок стал в курсе проблемы, и жители написали коллективную жалобу в Кремль, что, мол, Валера любит президента, исполняет его указы, сидит по месту прописки и бережёт себя, а школа, такая – сякая, лишает его за это зарплаты.