Читать книгу: «Красный воробей», страница 5

Белый, серый, золотистый. Черный, жёлтый, голубой. Выбирай себе любой. Они пока не поют – будут петь, когда их принесут к хозяевам. Сюрприз.

Красный воробей, обследовав оранжерею, слетает вниз, в руки к Рэду. Тот прижимает птичку к груди – крепко, но нежно. Артуро слышит, как воробей негромко поёт «Спи, ляле́чко», колыбельную, которую ксёндз Жуг пела малышам из Дюжины несколько лет назад. У каждой птички запрограммировано несколько индивидуальных мелодий для пения, но эта для всех общая.

Ксёндз Жуг крепко сжимает ладонь Артуро.

– Можешь звать меня Стася, – шепчет она.

Он отдаёт ей серебряный ультразвуковой свисток. По его звуку птицы вновь слетаются в клетки. Рэд везёт тележку в каюты своих братьев и сестёр.

Этой ночью Станислава Жуг приходит в каюту Артуро и остаётся у него до утра. Китайское руководство явно не очень следит за нравственным обликом своих сотрудников, или же ей сделали поблажку в честь успешного воспроизводства птиц? Церковные обеты тоже забыты, но она сама говорила, что на Марсе другие заповеди.

Не важно, главное, что секса у неё явно не было очень-очень давно.

– Дети счастливы, – сообщает она ему наутро. – Ты волшебник.

Отладка занимает ещё пару солов – Артуро остаётся понаблюдать за птицами.

Он как раз находится в оранжерее вместе со Стасей и Рэдом, когда красный воробей, попрыгав, как обычно по арматуре решётки купола, вдруг взмывает вверх, к синему «небу» с бегущими по нему облаками.

Ударившись об экранную панель, оглушённая птичка цепляется за решётку и собирается с силами. Остальные воробьи начинают тревожно кричать. Кричит и Рэд.

Стася беспомощно смотрит на Артуро, прижав руки к лицу.

Красный воробей падает вниз с решётки, закладывает головокружительный вираж и что есть мочи мчится вверх, к куполу. Глухой звук удара внизу слышен очень хорошо. Красный комочек, теряя крошечные перья, отвесно падает вниз, ударяется об стол, отскакивает мячиком на пол. Рэд быстро ковыляет к нему, хватает и суёт за пазуху, чуть не падая на пол. Стася пытается помочь ему встать, но мальчишка отталкивает её руки, опираясь на свою трость одной рукой кое-как поднимается на ноги и, придерживая отворот комбинезона у груди другой, быстро выскакивает из комнаты.

Ужас и растерянность – вот что изображает Артуро на лице. Не забыть добавить раскаяния.

– Ошибка в настройках, – бормочет он. – Это бывает. Я сделаю копию, такое не повторится.

На лице Стаси сменяют друг друга несколько выражений. Последнее – ярость.

– Идите к себе, синьор Фрага, – шипит она. – Спасибо, вы сделали всё, что могли!

Она догоняет его у выхода и хватает за руку. Хватка совсем не дружеская.

– Вашей главной ошибкой, – яростно шипит ксёндз, – было думать, что у вас есть право на ошибку. Убирайтесь!

Дверь в каюту Артуро оглушительно щёлкает, закрываясь за ним. Его заперли, кредит доверия исчерпан. Но и работа сделана. Психологический удар силён, он сам видел лицо этого Рэда, когда тот хватал трупик птицы. Диверсию вряд ли кто заподозрит. Такое действительно случается, сейчас безопасники китайцев поднимут все файлы и убедятся в этом. А борганизм Первого оплота если и не выведен из строя полностью, то надолго и серьёзно повреждён. Арабы должны зачесть.

Стремление к свободе – такая же опция в настройках, как и другие. Часто перевешивает и инстинкт самосохранения, и здравый смысл. Ксёндзу Жуг следовало бы учитывать такие вещи.

Тихо шелестит интерком.

– Руководство базы Первый оплот благодарит синьора Фрага за проделанную работу, – говорит тот же голос, что встречал его в первый сол здесь. – Обязательства по оплате будут исполнены в полном объёме. В ваших услугах более не нуждаются. Утром ваш ровер заправят и подготовят к выезду по маршруту следования. Багаж и оборудование по списку. Всего хорошего.

Как там говорила Жуг? Ночью Артуро спит хорошо.

Под утро возникает какая-то суета, тяжёлые шаги бухают за переборками, но Артуро накрывает голову подушкой. Суета – это то, что надо.

Наутро кажется, что снились плохие сны. Артуро полагает, это безопасники чистили каталог, подключаясь к его айчи через системы станции.

Его предсказуемо никто не провожает. Артуро торопится по коридору в бокс, опасаясь суггестивных воздействий на психику – со вчерашнего вечера тени вновь начинают сплетаться за его спиной.

Станислава рассказывала сказки, говорит он себе. Какие донные метаморофы? Какая экстенза в поясе Койпера? Что это вообще за экстенза? Угрозы? Чушь. Сказки! Страшные сказки дальнего космоса. Бабушка рассказывала ему про Барона Субботу и пострашнее.

Он проверяет багаж и оборудование –действительно, всё по списку. Индикаторы на панели ровера горят ободряющим зелёным.

Биоконструктор выводит ровер через шлюз. Не хотите прощаться – и не надо. Поедем и без вас. Скатертью дорога! Или как там? А, счастливо оставаться!

Конечно, китайцы даже не соизволяют дать ему сопровождение.

Ровер медленно катится к базе Северных территорий уже четвёртый час, когда Артуро становится смешно. Он почему-то вспоминает Риту и её клыки тогда, на острове. Он же её бросил тогда, сбежал с острова на катере. Клыки, ха-ха! А что это мы так медленно едем? Поддай газку! Рита потом ушла к асексуалу Жозефе, ха-ха-ха! Жозефа, упасть можно!

Часть разума Артуро бесстрастно фиксирует повышение оксида азота в атмосфере ровера. ИИ ровера, который должен регулировать пригодность воздуха для дыхания, отключён. Он сам его отключил. Не любит, когда за ним шпионят, ха-ха-ха!

Айчи сыпет красными иконками. Закись азота. Закиснуть можно, ха-ха-ха! Веселящий газ! От смеха Артуро сгибается пополам.

Облегат атакует его запросами: «перейти в режим скафа?», «перейти в режим скафа?», «перейти в режим скафа?». Между приступами хохота Артуро пытается отключить облегат совсем, но забывает, как это делается.

Ровер скатывается с наезженной колеи, трясётся по камням, опасно кренится. Впереди широкая расселина, но Артуро её не видит.

Он смеётся, смеётся, смеётся – до самой неизбежной, скорой и стремительной смерти.

МАРС

Осталось досказать совсем немного.

Ночью офицеры Ву и Си разбудили меня по тревоге.

Оказалось, что ты взломал систему безопасности (думаю, вы взломали её давным-давно, просто до этого не было повода) и вскрыл шкаф с аварийными скафами. Конечно, личного облегата у тебя не было – зачем он мальчишке, который никогда не покидает и не покинет станцию?

Ты вышел через аварийный шлюз. Проковыляв сотню шагов – я хорошо представляю, как тяжело дались тебе эти метры – ты открыл визор шлема, подставив лицо практически отсутствующей атмосфере планеты. За глоток свободы, сказал ты нам, можно отдать всё, что угодно.

Твой воробушек лежал у тебя на груди.

Мы с офицерами подошли к лежащему на песке скафу. В красных облегатах с золотыми визорами шлемов офицеры всегда смотрелись жутковато, но мной овладела полная апатия, хотя разумом я всё отлично понимала.

Офицер Си наклонилась и подняла лежащий в твоей руке листок пластиковой бумаги.

На нём были эти строчки по-польски:

моя пичуга так мала

у сердца я её согрел

хватило б ей набраться сил

есть у неё лишь взмах крыла

в груди – ликующая трель

и неба

яростная

синь

Офицер Ву взяла у неё этот листок, посмотрела на текст и отдала его мне.

Теперь он хранится у меня.

Боги Марса жестоки, кому это знать, как не тебе. Жестокие боги обрекли тебя и других малышей на вечное заточение в Первом оплоте, пусть волю их и выполняли вынужденно жёсткие и безжалостные люди, которые не готовились стать убийцами и тюремщиками.

А Христос, тот Бог, которого я почитала на Земле, который учил нас любить и прощать, был ли он тут?

Нет. Думаю и не пахло.

Воробушек мой, Радек, сыночек…

Прости меня, прости меня, прости…

Ровер синьора Фрага к отбытию готовила ксёндз Жуг, в то время как офицеры безопасности занимались надлежащим оформлением чрезвычайного происшествия.

Как говорил сам синьор Фрага, боги Марса жестоки, а защищать своё всеми силами и уничтожать тех, кто пытается это отнять – в дальнем космосе первейшая заповедь.