Читать книгу: «Большое путешествие в Древний Египет», страница 14

Глава 6. Отражение зла

– И на фига ты мне сдался? – Осел брезгливо смотрел на Спинозу. – Вот всегда так: устроишь бурю, потом не видишь, кого берешь…

– Так отпустите меня, – предложил Витя.

– Уж нетушки! – Осел заржал. – От каждого дела должна быть какая-нибудь практическая польза. Мы тебя размножим. И разошлем.

– Для чего? – допытывался мальчик.

– А чтоб с толку сбить. Дружка твоего. Птичку небесную. Сокола ясного. Апоп!

Тяжело пыхтя, подполз пожилой змей.

– Ну что еще? Опять множить?

– Ага. Копии снимать. Доставай механизм!

Недовольно ворча, Апоп ударил хвостом по стене. Стена раздвинулась, и оттуда выехал допотопный агрегат, похожий на рентгеновскую установку.

– Сколько экземпляров делать будем? – поинтересовался змей.

– Лучше с запасом. Штук десять.

– Понял, – кивнул Апоп. – Заноси.

Осел навьючил на себя Спинозу и загрузил его в механизм.

– Но позвольте… – пытался протестовать мальчик. И раздесятерился.

– Брак, – недовольно сказал Сет. – Вся партия бракованная.

– Один к одному, – обиделся змей. – Как огурчики.

– А стеклышки? – Ослиноголовый отколупнул с живота кусок зеленой краски. – И тут брачок. Надо было импортной краситься.

– Какие еще стеклышки? – нахмурился Апоп. – Очки, что ль? Так они и не могут получиться. Сырья-то нет. Песок в пустыне некондиционный.

Осел задумчиво пошевелил ушами.

– Ладно, этот вопрос потом решим. А они, – Сет показал на копии, – может, и так сойдут?

– Нет, – хором возразили Спинозы. – Без стекол идентификация неполная. И вообще, развяжи нас.

– К чему всех развязывать, если вы бракованные? Одного достаточно. А дефект мы сейчас исправим.

Он снял с Вити очки и надел на ближайшего лже-Спинозу.

– Спасибо, что выбрали, – расправил щуплые плечи двойник. – Я не подведу.

– Но позвольте! – возмутился оригинал. – Это произвол!

– А ты вообще молчи! – лягнул его Сет. – Развыступался! – И он повернулся к избранной копии. – Значит, так. Пойдешь сначала прямо, потом налево, то есть направо. Кого встретишь – введешь в заблуждение. Чтобы заблудились и сгинули в песках.

– А если никого не встречу? – спросила копия.

– Захочешь – сгинешь, не захочешь – живи. Это твои проблемы.

– Ясненько, – сказала копия и поправила дужки за ушами. – Разрешите запуститься?

Сет важно кивнул, и Спинозин дублер унесся прочь с реактивным ревом.

– А этих куда? – проворчал Апоп. – Это ж столько материалу испортили! Может, дезинтегрируем?

– Фу! – поморщился Ослиноголовый. – Дело нехитрое, но вони много. Сунь в кладовку. Пускай лежат. Кушать не просят.

– А живого куда? – спросил змей, запирая копии на замок.

– А то не знаешь? В пыточную.

Спиноза затрепетал. Пыток он не любил.

Пыточная оказалась довольно уютным помещением, где не было ни железных щипцов, ни дыбы, ни испанского сапога, ни даже бормашины. Связанный Спиноза допрыгал от двери до кровати и прилег бочком. Он даже немного разочаровался. Пока Осел тащил его по длинным коридорам, Спиноза воспитывал в себе героизм, равняясь не только на Геракла, но и на других героев прошлого и будущего. Он даже придумал, что скажет палачам перед смертью: «Я умираю, но не сдаюсь!». А тут…

Дверь открылась, и в помещение заглянул Сет:

– Ну как устроился? Удобно?

– Лучше умереть стоя… – начал было Витя, но ослиная голова скрылась и лязгнул замок.

Спиноза интенсивно мыслил. Во-первых, его оставили в живых, и это уже настораживало. Тем более поселили в таких приличных условиях. А может, его хотят использовать как заложника? Или обменять на какого-нибудь своего пленного? А вдруг… На лбу у мальчика выступил холодный пот. Вдруг они хотят использовать его мощный интеллектуальный потенциал на службу силам зла?

– Действительно, лучше умереть, – героически пробормотал Витя и перекатился на другой бок.

В углу кто-то поскребся. Спиноза прекратил мыслить и прислушался. Маленькие острые зубки что-то грызли. Узник похолодел. Теперь он понял, почему эта уютная комната носит название пыточной. Они узнали, что у Вити Корнецова есть единственное уязвимое место. И подослали мышь!

Может быть, чем-то ее спугнуть? Связанными ногами Спиноза постучал по спинке кровати: бум-бум-бум…

Мышь на мгновение затихла, потом зашуршала еще сильнее.

– Надо ее обмануть, – решил Витя и противно замяукал: – Мяа-ау!

Он орал, как мартовский кот, но на мышь это не произвело никакого впечатления. Она грызла так громко, что, казалось, куснет еще раз – и окажется в комнате.

Но Спиноза не зря корпел в книгохранилище. Он мучительно напряг память, вспоминая заклинания от грызунов, вторгшихся в жилище.

– Шур-шу! Пом-От! Муут! Нахаб!

Веревки на руках и ногах развязались сами собой. Мышь яростно прогрызала дыру.

– Выпустите меня! – заколотился Витя в закрытую дверь. – Прекратите издевательство!

Мышь хрустела за самой спиной.

– Фан-Фар! Мех-Мех! Маан! Хете!

Лязгнул замок, дверь со скрипом отворилась. Кто-то сел Спинозе на штанину. Хорошо, что он был без очков. А то наука понесла бы невосполнимую утрату.

Взбрыкивая ногами, первопроходец науки несся по длинным коридорам. На бегу он выкрикивал все заклинания от нечистой силы, какие только мог припомнить.

* * *

– Спиноза куда-то исчез, – встревожился Гор, глядя в сердолик. – Там только Ослиноголовый.

– Быстрее! – Геракл перешла на спортивный бег. – Ой, а что там они с ним могут сделать?

– Все, – мрачно сообщил Гор. – Это же Сет.

– Что ж ты соколом не обратишься? – укорил его Петуля. – Тут лету всего…

– Как же я вас брошу? Еще погибнете…

– А на Спинозу тебе наплевать? – возмутилась Геракл. – Если уж кому жить – то ему.

– Точно, – подтвердил Бонифаций. – У него мозги.

Сокол обернулся соколом.

– Эй, – окликнула его Катя. – Око-то оставь!

Птица отчаянно взмахнула крыльями.

– Вы ничего в нем не увидите, – проклекотала она.

– Почему это? – обиделась Катя. – Дай хоть попробовать!

Гор разжал лапки. В руки Геракла упал обыкновенный туристический компас.

– Блин! – удивился Бонифаций. – Так оно еще и превращается!

– Держите на запад! – крикнул Сокол, набирая высоту. – Не потеря-а-айте! – донеслось из поднебесья.

* * *

Отчаянно пища, мышь цеплялась коготками за Спинозины брюки.

– Пушур! Ниим! Каси! Фиг-Неа!

Спиноза не видел, что справа и слева чернокожие стражники-великаны превращаются в ярких бабочек. Ядовитые змеи под ногами оборачиваются шахматными фигурками. Полчища скорпионов и тарантулов осыпаются лепестками роз. Оживают папирусы и лотосы на колоннах, а мрачные своды улетучиваются, оставляя за собой клубы дыма. Внезапно распахнулась кладовка, и оттуда вывалились девять развязанных Спиноз. Они рассыпались по дворцу, убегая от девяти мышей и беззвучно шевеля губами.

* * *

Сет сидел в своих покоях перед трехстворчатым зеркалом и рассматривал себя в два профиля и анфас.

– Ой-ой-ой… – сокрушенно пробормотал он, разглядев щербинку на одном из своих крупных и красивых зубов. – Надо пломбу ставить. Иначе это плохо кончится. Ай-ай-ай, как я оброс!

Он аккуратно подровнял челку маникюрными ножницами.

– Вот так. Что такое?..

Окрашенное зеленой краской туловище осталось внизу. А голова поднялась под потолок. Сет изо всех сил изогнул свою длинную пятнистую шею и заглянул в зеркало. На него смотрел жираф.

– Хм, – удивился злодей. – Давно я не видел себя в таком обличье… И когда превратился? Даже не заметил. А что? Так тоже неплохо. – Он разогнул шею и вдруг стремительно съехал вниз.

Теперь шеи у него не было вовсе. Он еле-еле доставал пятачком до зеркала.

– Хрю-хрю,– жалобно повизгивал Сет, моргая маленькими глазками. – Не люблю, когда я такой…

И он перестал быть таким.

Теперь на него смотрели три грациозные антилопы.

– Довольно мило. Только рога мне не идут. А что, собственно говоря, происходит?

Сет поднял копыто и потрогал лоб.

– Может, я заболел? Апоп! Апоп!

– Иду, иду! – проворчал змей и скрутился на мозаичном полу пожарным шлангом.

* * *

Бог света кружил над дворцом своего злейшего врага. Не может быть, чтобы он попал не туда. Как любая птица, Сокол находил дорогу без всякого компаса. Что это – очередные козни Сета или просто мираж? Вместо мрачного черного обиталища под ним высились беломраморные палаты. Вместо бесплодной пустыни их окружал чудесный сад. Вместо кобр у входа стояли удивительные статуи с головами коней.

Гор осторожно опустился на землю и превратился в человека. Он беспрепятственно вошел во дворец. Странно, ни одного стражника. Подозревая подвох, бог заглядывал во все углы. Но под ногами только шуршали сухие розовые лепестки. Он долго шел между цветущими лотосами и зарослями папируса. И наконец увидел перед собой дверь с начертанным на ней знаком смерти.

Юноша расправил плечи, и белая мантия окутала его спину и грудь. Тяжелая золотая корона с крыльями увенчала голову Сокола, а в правой руке бог света, Властитель Страны Та-Кеме, почувствовал холод копья. Распахнулась тяжелая дверь.

Сет стоял перед ним в своем истинном облике. Длинные черные одежды скрывали высокое худое тело. На пепельном лице ненавистью горели глаза.

Сын Осириса метнул копье. И бог тьмы метнул копье.

Гор бросил дротик. И Сет бросил дротик.

Сокол натянул тетиву. И Ослиноголовый выпустил стрелу.

Свет шагнул вперед. И мрак шагнул вперед.

Теснит Гор. Не отступает Сет.

Нападает Сет. Не поддается Гор.

Век за веком бьются они друг с другом. День и ночь. Мрак и свет. Добро и зло.

– Волшебное Око! – кричит Сет, и в пустыне вздрагивают пески. – Где Волшебное Око?

– Найди его! – смеется Гор.

Удар, еще удар. Рухнул на пол Ослиноголовый. Гор бросился на него. Переплелись черные и белые одежды. Борются свет и мрак. И зло вот-вот победит добро.

Но Гор изловчился и оказался сверху.

– Око, – из последних сил хрипит Сет. – Отдай камень! Ой! Я умираю!

Гор разжал руки.

И мгновенно черные костлявые пальцы впились в его белую шею. Уже почти не дышит Сокол. Помутился его взор.

– Ха-ха-ха! – хохочет Ослиноголовый, брызжа ядовитой слюной.

Не вырваться Гору из смертоносных объятий. Закатились Солнце и Луна. Тьма окутала землю.

– Ха-ха-ха! Теперь камень мой! Мой!

Дверь отворилась.

– Маату! – дочитал заклинание Спиноза, потирая ушибленный лоб. Он сослепу врезался в стену. А проклятую мышь ничего не брало.

Последним усилием Гор попытался оттолкнуть Сета. И вдруг больно укололся. Вместо черных пальцев в шею бога упирались колючки. На груди у него лежал глиняный сосуд, из которого росло странное, невиданное доселе растение.

– Ки-я! – где-то в глубине дворца по-каратистски кричала Геракл.

– Выходи, гад! – требовал Петуля.

Спиноза слабо улыбнулся.

– Катя, наконец-то. Здесь мышь, – прошептал он и свалился без чувств.

Когда Геракл с Петулей нашли место последнего сражения света с тьмой, они обнаружили там два неподвижных тела. Прямо у входа валялся Спиноза. На нем победно сидела мышь. Чуть поодаль лежал Гор, судорожно сжимая в руках горшочек с кактусом.

Глава 7. Воскрешение в Та-Кеме

Петуля яростно поскреб затылок.

– Ки-я… – растерянно произнесла Геракл, выходя из боевой стойки. – А где этот…

Гор медленно открыл глаза. И в недоумении уставился на растение.

– Колючки… – разочарованно пробормотал он. – Сет превратился в колючки…

– Это кактус, – Геракл плюхнулась на колени рядом с безжизненным Спинозой и схватила его руку, пытаясь нащупать пульс. – Один… два… три… Ой!

В дверях появился еще один Витя Корнецов. По его брюкам, пища, карабкалась мышь. Мальчик дико оглядел ребят и свалился без чувств.

С каждой минутой Спиноз становилось все больше.

– Шестой… седьмой… Всего десять, – подсчитал Петуля, обойдя лежащие тела. – И мышей десять. Что делать будем?

– А который из них настоящий? – спросил Гор, все еще прижимая к груди кактус.

– Этот! – уверенно показала Геракл. – Нет, этот… Ой, вон тот…

– Может, по ведру воды на каждого вылить? И допросить? – предложил Бонифаций.

– Так они тебе и признаются, – возразила девочка. – Вспомни того, в пустыне. Зомби который…

– Но мы же его раскололи, – настаивал Петуля.

– Это потому, что он очки выбросил, – напомнила Катя.

– Придумал! – сообразил Гор. – Ты, Петуля, выливай на них воду, а ты, Геракл, надевай каждому очки.

И работа закипела. Гор боролся с мышами. Он швырял грызунов в открытое окно, и вскоре на поверхности пруда плавали белоснежные лебеди. Ровно десять. А десять Спиноз сидели вдоль стеночки, близоруко щуря глаза.

– Не он… – Геракл ходила от двойника к двойнику и проводила тест. – Опять не он… Снова не он…

– Спасибо, Катя, – сердечно поблагодарил Спиноза, привычным жестом поправляя очки на переносице.

– Витька! – Бонифаций на радостях окатил его вторым ведром воды.

– Погоди, – Геракл отстранила Петулю и подозрительно поинтересовалась: – Как звали отца Менетебе?

– Рамсес Второй, – удивленно ответил Спиноза, вытряхивая воду из ушей. – Ты чего, Катя?

– Настоящий! – запрыгала девочка. – Ура! Нашелся!

– А этих куда? – Петуля обвел глазами двойников. – Может, их того…

– Отпустите нас! – хором взмолились клоны. – Мы ничего не сделали! Мы хорошие!

– Да пусть живут, – вступился за близнецов Витя. – Все-таки достижение древнеегипетской науки…

– Ладно, – разрешил Гор. – Живите и множьтесь. Но смотрите у меня…

– Ни-ни, – поклялись Спинозы, пятясь к дверям и разбредаясь по дворцовым помещениям.

– Какой редкий экземпляр опунции, – Витя осторожно потрогал колючки. – Но откуда он здесь? Кактусы произрастают на американском континенте, который еще не открыт…

Гор ревниво прижал к себе горшочек.

– Не трогай, – предупредил он. – Это Сет. То есть его «Ба», его мерзкая сущность. Ее нужно выжечь каленым железом. Ишь, в зеленую краску выкрасился. Думал, я его не узнаю.

– Да у нас в одном классе таких Сетов горшков тридцать, – возразил Петуля.

– Двадцать восемь, – поправила Катя. – И никому они никакого зла не причиняют. Стоят себе и стоят. Если он тебе не нужен – отдай мне. Буду разводить.

– Действительно, – подхватил Спиноза. – Отдай нам. Такой интересный экземпляр…

– Нет, – сурово покачал головой Сокол. – Я должен его уничтожить.

Изо всех сил он запустил горшком в зеркало. Жалобно зазвенели осколки. Горшок разбился, земля рассыпалась, и кактус мячиком подкатился к ногам Гора. Бог в ярости принялся топтать его.

– Какое варварство! – поморщился Спиноза. – Как нецивилизованно!

Гор схватил то, что осталось от кактуса, и запустил в окно.

– Все! – торжественно провозгласил он. – Я уничтожил силы зла и мрака. Никогда больше ростки ненависти не взойдут на этой благословенной земле! Бог смерти исчез! И семени от него не осталось! – Сокол воздел руки к небу и прокричал громовым голосом: – Отец! Теперь ты вернешься к нам!

– …Ам! …ам! – пронеслось по дворцу эхо.

Вдруг Гор опустил руки и тревожно спросил:

– А где Чудесное Око? Без него папа не оживет!

Геракл порылась в карманах. Компаса не было. И красного камешка тоже.

– Потеряла! – испугалась девочка. – Ой! А это не оно?

На ее ладони сверкал и переливался многочисленными гранями огромный прозрачный кристалл. В нем отражались земля и небо, равнины и горы, звери и птицы, люди и города. Казалось, весь мир целиком уместился в Катиной руке.

– Возьми! – она протянула кристалл Гору.

Бог принял Волшебное Око, и в ту же минуту над пустыней стали набухать кучевые облака. По желтым холмам забарабанили первые капли дождя. А из песка густо полезли зеленые ростки, мгновенно превращаясь в цветы, кусты и деревья. Защебетали птицы на ветках. Змеилась Река. И откуда-то издалека медленно плыл по ней гранитный саркофаг. Течение поднесло его прямо к ступенькам дворца. Гор сбежал к воде. Он толкнул крышку саркофага, но она не сдвинулась с места, ибо долгие тысячелетия к ней никто не прикасался. В руках у сына было чудесное средство, способное вернуть жизнь отцу, но, отделенный от Осириса гранитной плитой, Гор ничем не мог ему помочь.

– А ну подвинься! – Петуля потеснил бога в сторону. – Катька, берись за тот край!

Геракл деловито засучила рукава и рванула крышку.

Скрестив на груди руки, покоился в гробу Осирис. Сокол склонился над ним и поцеловал оливково-зеленый лоб.

– Осторожнее! – предупредил Спиноза. – Там может быть трупный яд!

Катя покосилась на Волшебное Око.

– Как же он его проглотит? Еще подавится…

Гор наклонил кристалл, и камень прозрачной сверкающей жидкостью пролился на сомкнутые губы Осириса.

В воздухе запели систры, затрещали трещотки. Саркофаг обвился виноградной лозой.

Бледно-оливковая кожа обрела цвет молодой травы.

– Вроде бы оклемался, – почесал затылок Петуля.

– Поразительно! – воскликнул Спиноза, блестя очками. – Но совершенно ненаучно!

Осирис глубоко вздохнул, открыл глаза и вылез из саркофага.

– Сын мой!

– Папа!

Катя сочувственно засопела.

Гор снял с себя корону Владыки Та-Кеме и протянул отцу. По щекам у Сокола катились слезы.

– Мы с мамой так долго ждали этой минуты… Ты снова станешь царем. И на земле опять наступит золотой век.

– И речи быть не может, – наотрез отказался Осирис. – Престол твой. Ты уже достаточно взрослый, чтобы править мудро и справедливо. Мне довольно царства мертвых. Я должен вернуться туда.

– Но я не хочу с тобой расставаться, папа! – закричал Гор, кидаясь отцу на грудь. – Не уходи больше! Подумай о маме!

– Я буду с вами всегда, – пообещал Осирис. – Каждый год стану возвращаться в этот мир, чтобы на земле продолжалась жизнь. И так теперь будет вечно.

– В соответствии с законами природы, – пробормотал растроганный Спиноза.

Осирис взял сына за руку. Увитый лозой саркофаг поплыл вниз по течению. В нем уже устроила гнездо какая-то водоплавающая птичка. На воде распустились кувшинки. На их широких зеленых листьях уселись лягушки и запели свадебную песню.

– Пойдем к маме, – сказал Осирис. – Как давно я ее не видел!

Глава 8. Ночь после праздника

– До свидания, Сехмет! Пока, Хапи! Спасибо, что зашел, Пта! – Исида захлопнула за гостями дверь, и улыбка исчезла с ее лица. Оно приняло обычное озабоченное выражение.

Богиня сняла парадные рога, оставила их в прихожей и вернулась в гостиную, где Карга уже начала убирать со стола.

– Ох, и надоело мне все это, – пожаловалась Исида Марь Иванне, складывая тарелки стопочкой. – И это только начало. На поминки таскались раз в год, а теперь будут каждый день. Осирис, он ведь как: приходите к нам, приходите, а я тут развлекай. С ног валюсь.

– Да, тяжело… – посочувствовала классная руководительница. – Зато к тебе муж вернулся. А я… – она вздохнула. – Я всю себя отдаю детям.

– Лучше б я всю себя отдавала детям! Ты не представляешь, что значит мужчина в доме! Когда я вдовствовала, не было никаких проблем. Ну поплачешь там, погорюешь… Зато никто не стоит над душой. Сама себе хозяйка. Я после поминок посуду, наверное, неделю мыла. Устану – прилягу отдохну. А теперь? Все-таки как богиня домашнего очага я должна поддерживать в доме порядок. А кто это ценит? Кому это надо?

Она в сердцах бросила тарелки и открыла дверь в соседнюю комнату.

– Вот, полюбуйся, Маша.

Петуля с Осирисом резались в дурака.

– Какой у нас козырь? Пика? На тебе! – и Осирис покрыл бубнового туза крестовой шестеркой.

– Не мухлюй, блин! – предупредил Петуля. – За эти дела знаешь что бывает?

Осирис поспешно заменил карту.

– Извини, не заметил.

– Все равно это тебе уже не поможет, – Бонифаций бросил на стол козырного короля. – Ты, Осирис, дурак!

– Исида, – обернулся бог в сторону двери. – Иди сюда, дорогая! Посмотри, какая игра! Никогда не думал, что магические карты Таро можно так классно использовать!

– Сколько раз я просила тебя не рыться в моих ларцах! – возмутилась Исида. – Это же символы! В них зашифрованы сокровенные знания! Я держу их исключительно для ритуальных целей!

– Ну что мы такого сделали? – на щеках Осириса проступила легкая желтизна. – Отдам я тебе эту колоду!

– Но эта уже не годится, – с раздражением возразила богиня. – Вся засаленная!

– Новую закажу! Десять! Сто!

Разговор пошел на повышенных тонах.

– И зачем я возрождался только? – обернулся Осирис к Петуле. – В родном доме отдохнуть по-человечески после смерти не дадут!

– Это невыносимо! – Исида схватилась за виски. – И ради этого я хранила тебе верность? А сын? Ты совсем не занимаешься ребенком!

– Если кто и занимается ребенком, так это я! – Осирис стукнул кулаком по столу, и карты разлетелись. – Гор! Сын! Иди сюда! Я тобой займусь!

В комнату заглянул заспанный Сокол.

– Ну что еще, па?.. Я сплю уже…

– Садись! – приказал отец. – Я тебя сейчас такой игре научу!

– Какие игры, папа? Прошлую ночь с Сетом разбирался – не выспался. Сегодня пир этот… А завтра уже новолуние, придется бодрствовать.

Он потер слипающиеся глаза.

– Это не мой сын, – разочаровался бог. – Я в твои годы…

– Что ты прицепился к ребенку? – прервала его Исида. – Оставь мальчика в покое. Когда надо – так ты в саркофаге. А теперь за азартные игры сажаешь. Лучше бы чему хорошему научил. Идем, солнышко. Мама тебя уложит.

Она захлопнула за собой дверь.

– Сдавай, – сказал Бонифаций.

Марь Иванна собрала рюмки, стопки и фужеры ручной работы и понесла их на кухню.

– Все-таки хорошо, что я не вышла тогда замуж, – подумала она по дороге. – Если боги так, то как же люди?

Катя мыла посуду.

– Бедная мама, – вздохнула она, передавая Спинозе чистую тарелку. – Теперь я понимаю, как она устает после гостей. Вот вернемся, я всегда буду ей помогать. Только как бы нам выбраться?

– Выберемся, – пообещал Витя, протирая селедочницу. – Я как раз сейчас думаю над этой проблемой. Разрабатываю многофункциональное заклинание на разные случаи жизни. В частности, на отвращение мышей и одновременное возвращение индивидуума в исходную точку.

– Ой, какие вы молодцы, – Карга поставила перед Гераклом миску с грязными фужерами. – Как они тут живут без горячей воды – не представляю. Вить, ты изобрел бы им водопровод…

– Рано еще, – объяснил Спиноза. – Всему своя пора. Сейчас доисторический период. Человечество еще не появилось.

– Далеко мы забрались, – вздохнула Марь Иванна. – А у меня педсовет в четверг…

– Сколько я тренировок пропустила, – закручинилась Катя. – Что я тренеру скажу?

Спиноза тоже грустно поправил очки.

В кухню влетела Исида, надевая на ходу парадные рога.

– Маша, у нас еще есть закуска? – тоскливо спросила она. – Там новые гости. Ра закатился.

– А чего так поздно? – засуетилась Карга, шаря по кастрюлям. – Сейчас придумаем что-нибудь из того, что осталось.

– Придумай! – взмолилась Исида. – Он голодный. Только с работы. Говорит, не мог закатиться раньше, чем кончился световой день. И это уже надолго!

– Привет, девчонки! – на кухню ввалился здоровый рыжебородый моряк с деревянной ногой. – Да не хлопочите вы! Исида, давай без церемоний, мы ж свои боги! Хебхеб вина и кусок хлеба… Луковица есть? Больше ничего не надо!

– Солнце! – ахнула Карга. – Присаживайтесь! – она пододвинула гостю тарелку. – Угощайтесь!

– Ну, девчата, ваше здоровье! – Ра мигом осушил сосуд, не разливая вино в бокалы. И занюхал рукавом тельняшки. – Хорошо пошло!

Он с хрустом откусил от луковицы, крупно посолил горбушку и целиком отправил ее в рот.

– Что вы скучные такие? – повернулся бог к Спинозе. – Слышь, пацан, чего у тебя женщины такие невеселые? Давай споем! Исида, начинай!

Богиня вздохнула и нехотя затянула:

– Приди ко мне скорее!

Потому что я жажду узреть тебя

После того, как не видела лица твоего.

Тьма вокруг нас, хотя Ра в небесах…

Ра зевнул.

– Ну, заныла. Повеселей ничего не знаешь?

– Откуда, – покачала рогами богиня. – Столько тысяч лет так плакать…

– Брось ты! Хватит уже, отплакалась! Радуйся, что мужик твой живой! Новые песни учи. Вот эту знаешь?.. Нет, сперва налей!

Карга с восхищением смотрела, как он опрокидывает очередной хебхеб.

– Селедочки, селедочки вот, – заботливо придвинула она закуску.

– Спасибо, – просиял Ра и запел:

Ничего на свете лучше нету,

Чем бродить друзьям по белу свету,

Тем, кто дружит, не страшны тревоги…

Моряк огляделся:

– Что ж вы молчите? Давайте припев все вместе.

– Нам любые дороги дороги! – грянул сводный хор богов и людей.

– А где Осирис? – внезапно вспомнило светило. – Неужели спит?

– Режется в карты Таро, – мрачно ответила Исида.

– А, ну теперь его до моего восхода не оторвать. Азартен! Ну, за его здоровье. Вздрогнем… как тебя там?

– Марь Иванна, – представилась Карга, деликатно чокаясь. – Можно просто Маша.

– Вздрогнем, Машенька! Чтой-то я тебя раньше не видел. Ты откуда сама?

…Геракл и Спиноза мирно сопели в уголке. Исида поминутно клевала носом. Ее голова все время скатывалась с ладони, и парадные рога то и дело со стуком падали на стол.

– Тасуй! Козырь – черви! – доносилось из кабинета Осириса.

А Марь Иванна совсем не чувствовала усталости.

– Что вы говорите? – восхищалась она. – Ай, как любопытно! Вы такой интересный собеседник!

– А что мы, Машенька, тут сидим? – Ра окинул взглядом сонное царство. – А не поехать ли нам покататься? Я тебе весь мир покажу!

– Ой, – засмущалась Карга. – Право, не знаю… Неловко как-то… И потом… я не одна, я с детьми.

– И детей твоих берем! – моряк вышел из-за стола. – Я им порулить дам. Эй, пацан!

Спиноза встрепенулся.

– Вставай, и сестру свою бери. Кататься поедем. С ветерком!

– Я не могу с ветерком, – слабо отозвалась Исида. – Я устала. И хочу спать. Обойдитесь уж как-нибудь без ветерка.

– Ну и спи себе, – пожал лучами Ра. – Без тебя обойдемся. У меня зять, слава мне, тоже бог воздуха. Дует, конечно, слабее. Но нам много и не надо.

Петуля с явной неохотой оторвался от карточного стола.

– Я мигом, – пообещал он Осирису. – Прокачусь – и снова сядем.

– А без катанья нельзя? – с надеждой спросил Владыка Верхнего и Нижнего Египта.

Бонифаций поскреб затылок:

– Марь Иванна обидится. Она без меня как без рук.

Исида с чувством обняла Каргу.

– Вы там задержитесь подольше, – шепнула она на ухо учительнице. – Я хоть в порядок себя приведу.

И богиня заторопилась к мужу.

– Ну вот, милый, гости уже ушли…

– А Гор где? – Осирис перетасовал колоду.

– Спит уже, – Исида спрятала рога в шкаф.

– Так чего ты ждешь? Иди разбуди! – и Осирис принялся сдавать карты на двоих.

В этот день рассвет наступил на три часа раньше обычного.