Читать книгу: «Счастливое время романтиков. СССР. Москва. Общежитие», страница 5

9. Вступительные экзамены

Как принято у идеальных хозяек Вера встретила Артема во всеоружии:

– Мой руки и быстро за стол!

– Дай отдышаться хотя бы, путь-то неблизкий.

– Это по вашим провинциальным меркам, а у нас, как у собак, полтора часа не крюк! Что там с занятиями?

– Ну, иногда показываться бы не помешало, – на всякий случай соврал Санин, – а в общем, ничего для меня нового.

– Вот и хорошо, нечего туда-сюда мотаться. Лучше у нас поживешь, Москву посмотришь. Олег тебя по всяким интересным местам поводит, он это любит. Кстати, кажется, явился благоверный. Хоть бы трезвый!

Олег, как уже упоминалось выше, симпатичный добродушный парень, действительно частенько мог позволить себе прийти «подшофе», что являлось, несомненно, издержками его профессии. Занимая довольно блатную должность мясника одного из самых престижных в столице гастрономов на Калининском проспекте – «Новоарбатском», он отоваривал из подвала дефицитным продуктом многих московских знаменитостей, в основном, служителей Мельпомены, с которыми запросто общался на равных, хотя имел всего восемь классов образования. При этом он никогда не зазнавался, не считал себя кем-то особенным, но и своих клиентов не склонен был выделять среди общей массы покупателей в силу своего происхождения – скромного коренного москвича. Конечно, у него, как и у всех работников торговли, не смотря на мизерную зарплату, имелся определенный неучтенный ежедневный приработок, который периодически в кругу коллег пропивался. Жену свою он боготворил, а она, относилась к нему иногда просто с оскорбительным равнодушием, которого он, к счастью, не замечал. «Просто в Москве хотелось остаться», – как-то доверительно поведала она Артему.

Третьим членом семьи Брагиных, как они именовались по фамилии мужа, являлся трехлетний Вася, спокойный и сосредоточенный малыш, не имеющий дурной привычки досаждать взрослым, предпочитающий вести замкнутый образ жизни, этакий маленький взрослый мужичок, довольно неглупый для своего возраста и явно склонный к прагматичному складу ума. К примеру, на просьбу матери: «Попроси папу, чтобы не пил», – Василий, не задумываясь однажды ответил: «Это его проблемы». А, когда его отдавали в детский сад, для проформы спросили, желает ли он, удивленно изрек: «Как же я могу знать, если я там еще не был?»

Все члены семьи Брагиных искренне желали, чтобы Артем проживал непременно у них, а Олег даже после ужина незаметно сунул ему в карман десятку, что по тем временам особенно для не зарабатывающего молодого человека являлось целым состоянием.

– Это на кино и мороженное, –  просто пояснил он, – а когда у меня будет выходной, вместе сходим на какую-нибудь премьеру. Мне часто контрамарки дают.

Кино Санин любил также, как и книги, поэтому, когда выбирался из дома, то первым делом бросался к афишам, расположенным, как правило, на каждой остановке общественного транспорта. Когда он впервые увидел, что в Москве функционирует более ста постоянных кинотеатров, то просто не поверил своим глазам. Конечно, он тогда еще не представлял огромной площади столицы, но когда наличие метрополитена позволяло максимум за 40-50 минут добраться до любого из них, при том, что большинство располагалось непосредственно у станций, Санин просто не мог отказать себе в удовольствии пользоваться возможностью ежедневно смотреть новые или пересматривать старые любимые фильмы. Несомненно, В.И. Ленин был прав, когда говорил, что кино – это важнейшее из всех искусств.

Однажды Олег сообщил ему, что у него имеется две контрамарки на показ нового фильма в Доме кино, правда, не знает какого, но это было неважно. Попросил одеться получше и заехать к нему на работу к шести часам вечера. Артем с радостью согласился.

Он уже неоднократно гулял по Калининскому проспекту, заходил в «Новоарбатский», но ни разу не спускался в подвал, где находилось рабочее место мужа сестры. Застал он Олега в окровавленном белом халате с огромным топором в руках за разделкой толи свиной, толи говяжьей туши – в этом Артем не разбирался, хотя впервые обратил внимание, что мясо может существовать оказывается и отдельно от костей, чего на прилавках в то время практически не наблюдалось. Только в семье Брагиных он впервые услыхал слово вырезка, а теперь воочию смог увидеть, как она рождается под ловкими ударами ножа и топора свояка. Олег не отличался богатырским телосложением, но делал свое дело настолько виртуозно, что Санин невольно залюбовался, хотя и периодически морщился от вида свежего мяса и обилия крови вокруг.

– Подожди немного, – попросил Олег, – сейчас закончу, и поедем. Если хочешь, можешь на выходе постоять.

Минут через двадцать Олег появился из узкой подвальной двери облаченный в модные синие джинсы, кроссовки «Адидас» и стильную кожаную куртку. По сравнению с ним Артем, конечно, выглядел несколько бледновато – джинсовый костюм, доставшийся от брата, явно выглядел с чужого плеча. «Ничего, – успокоил себя Санин, – когда стану студентом, родители ничего не пожалеют».  Впрочем, не успели они и на шаг отойти, как, появившийся из подвала следом какой-то солидный дядька, возможно начальник, вернул Олега.

– Машина с маслом неожиданно пришла, – пояснил Олег, – нужно разгрузить. Это недолго. Поможешь?

Санин, естественно, согласился.

Дело это оказалось совсем нетрудным. Из будки, подъехавшей к небольшому отверстию в стене, за которым находился гладкий спуск в подвал, они доставали аккуратные картонные коробки и не спеша пускали по этому нехитрому транспортеру.

– Французское, – доложил Олег.

На все ушло не более двадцати минут, после чего тот же дядька поблагодарил «грузчиков» и выдал по десять рублей каждому. «Неплохо!» – мысленно удивился Артем, а Олег при этом удовлетворенно заметил:

– Теперь на такси поедем, а то опаздываем.

У входа Дома кино, куда они домчались с ветерком, их ожидал солидный мужчина в «кожанке» с аккуратной бородкой, который уважительно обратился:

– Проходите, Олег Сергеевич.

– Что, уже фильм начинается? – поинтересовался тот.

– Сначала презентация.

– Тогда мы с другом постоим, покурим.

Бородатый возражать не стал и молча скрылся за дверью.

– Говорильня, короче, – пояснил Олег, – скукотень.

Санин, конечно, расстроился, что из-за пресыщенного родственника не сможет поприсутствовать на наверняка интересном действе, но возражать постеснялся.

Через некоторое время бородач снова выглянул из-за двери и вкрадчиво прошептал:

– Олег Сергеевич, фильм начинается.

– Вот теперь пошли, – снизошел, наконец, Олег.

Демонстрировали в тот день «Сватовство гусара»[12], и Санин с огромным удовольствием наблюдал за развитием событий на экране, но еще большее удовольствие он получал оттого, что присутствует при самом первом, закрытом показе фильма. Ведь где-то рядом, в темном зале находились и его создатели, включая режиссера, сценариста, актеров, но так как друзья заходили в темноте, Артем их так и не увидел, ибо, как только фильм закончился, и начались обсуждения, Олег снова потянул его на выход, а Артем вновь постеснялся возражать.

– Хороший фильм, правда? – выдал свое резюме Олег на улице. Мнения критиков и иных специалистов его, похоже, не интересовали.

– Ну, да, – согласился Артем.

Нельзя, впрочем, категорично утверждать, что Олег совсем ни к чему не стремился, собираясь прожить всю жизнь простоватым и необразованным парнем. Однажды за ужином он гордо заявил, что поступил в вечернюю школу, чтобы получить наконец-то среднее образование. Естественно, присутствующие оценили этот серьезный шаг с должным восторгом, и воодушевленный похвалой отец семейства рассказал, что один учебный день за плечами уже имеет.

– Что же вы там проходите? – поинтересовался Артем.

– Какие-то пропорции, – скривился свояк, – не понимаю только, для чего они нужны?

– К твоей работе это как раз имеет прямое отношение! – попытался урезонить его Артем. – Вот, к примеру, килограмм мяса стоит 3 рубля, а чтобы рассчитать стоимость 150 граммов, необходимо составить пропорцию.

– 45, – не задумываясь, произнес Олег.

– В смысле? – не сразу понял Санин.

– 45 копеек будет стоить 150 грамм.

– Правильно. Ты в уме составил пропорцию и рассчитал…

– Ничего я не рассчитывал, – пожал плечами Олег.

– Хорошо, усложняем задачу: килограмм мяса стоит 2 рубля 30 копеек. Сколько будет стоить 325 граммов?

– 90 копеек, – совершенно не напрягаясь, моментально выдал Олег.

– А вот и нет, – составив несложную пропорцию на салфетке, удивляясь скорости умственных расчетов профессионального продавца при поразительно малой погрешности, резюмировал Артем, – 89 копеек, если без дробей!

– Копейка в мою пользу, – усмехнулся Олег, – иначе без штанов останешься. И при чем тут пропорции?

Раздосадованный Санин еще не раз усложнил задачу, добиваясь, чтобы зять, в конце концов, не смог посчитать в уме и взялся за листок и ручку, но безуспешно! Каждый раз Олег лишь с небольшой погрешностью в свою пользу угадывал цифры с поразительной точностью.

– Как тебе это удается? – наконец сдался Санин.

– Да я все это наизусть знаю, – сознался Олег, так и не поняв, что такое пропорции и для чего они нужны.

А однажды он признался Артему, что директор магазина в очередной раз предлагает ему вступить в партию.

– Ну, так соглашайся, – посоветовал Санин, – это большая честь!

– Разве можно так просто вступить в партию? – возразил Олег. – Вот если бы на фронте, перед боем, например, я бы попросил считать себя коммунистом! А так…

Изучая таким образом Москву по кинотеатрам, Артем также интересовался и столичными магазинами. Они поражали небывалым монументализмом, наличием доселе невиданных товаров и невероятными очередями. Не забывал заезжать и в Масловку, чтобы проведать друзей, которые, чем ближе становились вступительные экзамены, тем чаще углублялись в учебники, хотя, возможно, этому способствовал не только страх провалиться, но и отсутствие денежных средств. Частенько Санину по просьбе абитуриентов приходилось выступать и в роли репетитора, чем он одновременно повышал и свой уровень знаний, однако страх перед испытаниями у него также присутствовал.

Так незаметно пробежало время, и 1 августа Санин вместе с остальными абитуриентами явился в институт, чтобы выдержать первый экзамен – решить контрольную работу по математике. Как это бывало и ранее, невероятное волнение улетучилось сразу же после того, как он получил свой вариант и штампованные чистые листы, сосредоточился и приступил к выполнению задания. Ничего сверхъестественного в предложенных пяти математических задачах он не увидел, спокойно решил все в черновом варианте, не спеша переписал в чистовик, внимательно все еще раз проверил и с облегчением посмотрел по сторонам. Лица окружающих его абитуриентов выражали у кого сосредоточенное спокойствие, у кого напряжение в разной форме, а у кого и безнадежное отчаяние. Каждый абитуриент в целях чистоты экзаменационных испытаний находился за отдельным столом, при этом никого из своих друзей Санин поблизости не увидел.

– Уже решил? – услышал он шепот с соседнего стола от незнакомого парня, который, судя по цвету лица, ставшего пунцовым от напряжения, испытывал определенные затруднения. – Поможешь?

– Давай, что у тебя там?

Круглолицый усатый крепыш с мольбой в глазах незаметно передал ему свое задание, на проверку и решение которого у Артема ушло не более десяти минут, после чего он таким же тайным образом вернул листки благодарному хозяину.

– И мне помоги, – услышал он аналогичную просьбу от абитуриента, сидящего позади, но тут бдительный преподаватель что-то заподозрил, быстрыми шагами подошел к Санину и заглянул к нему в листки.

– Уже справились? – вежливо спросил он.

– Да.

– В таком случае вам необязательно находиться в аудитории до окончания. Если вы уверены, что решили правильно, можете сдавать работу и быть свободны.

Выйдя из института, Санин хоть и с некоторым облегчением, хотя и неполным (в подобных ситуациях сомнения мучают всегда) направился в общежитие, чтобы, дождавшись своих друзей, подвести некоторые предварительные итоги.

– Вроде, все решил, – поделился с ним Колосов, который пришел почти сразу после него.

– А я даже не знаю, правильно ли? – выразил сомнения появившийся следом Илья.

Кавказцы пришли вместе, и пытались себя успокоить, что на тройку хотя бы справились, надеясь на низкий проходной бал. Только Сергей пришел убитый, предположив, что «банан» ему обеспечен. Его тут же начали все убеждать, что еще неизвестно, но он все равно оставался мрачнее тучи и даже попытался понемногу собирать вещи.

– А когда будет известен результат? – поинтересовался Санин.

– Сказали, что завтра-послезавтра, ведь следующий экзамен уже через три дня, – пояснил всезнающий Жора.

Через день с замиранием сердца все абитуриенты столпились в холле института, чтобы узнать свои оценки, но пробиться к спискам и быстро найти свою фамилию удавалось не каждому. В этой разношерстной толпе, где однозначно количество девушек намного превышало количество парней, каких только эмоций можно было не услышать! Здесь тебя могли оглушить и радостным визгом, и громким хлопаньем в ладоши, и отчаянным воплем, выражающим толи радость, толи отчаяние и даже услышать матерную брань. Пронырливый Жора и здесь, улыбаясь и раздавая дамам комплименты, смог пробиться вперед и посмотреть результаты всех знакомых, включая девушек.

– Ну, что? – в нетерпении набросились на него все обитатели комнаты №8 и некоторые их гости.

Судя по довольной физиономии, у самого Жоры результат был успешным.

– Четверка! – сразу же он его озвучил на зависть остальным. – Диктую далее: Виген и Саня Колосов – четверки, Гиа, Олег и Илюша – трояки, Боря и Сережа, увы – пары.

– А я? – пропуская мимо ушей оценки друзей, как это всегда случается в такой ответственный момент, пока сам находишься в неизвестности, потребовал отчета Санин.

– Артем, естественно, пятерка! А кто сомневался? Про девушек скажу сразу – все прошли, а конкретно буду озвучивать лично. За каждый бал – поцелуй!

Несмотря на полученную информацию, друзья не спешили расходиться – всем хотелось лично убедиться в своих результатах, что и сделали, когда толпа рассосалась. Особенно волновались Боря с Сергеем, боясь, что Жора мог ошибиться, да и остальным хотелось увидеть воочию свои оценки на официальном стенде. Когда же успешно сдавшие наконец-то получили долгожданное подтверждение, то дружно начали успокаивать товарищей, которым не повезло.

– Ничего, – пытался найти им утешение неунывающий Жора, – на следующий год, надеюсь, снова увидимся и порадуемся за вас.

На втором экзамене по математике, устном, необходимо было решить три задачи. Для Санина они сначала показались несложными, но на второй почему-то осекся, так как не смог разобраться сходу. Решив третью, он снова вернулся к ней, но безуспешно. «В чем же тут дело? – никак не мог понять, – вроде, все просто, а не получается… Такое впечатление, что ее вообще невозможно решить!» Его очередь идти к экзаменатору неминуемо приближалась, и, когда она наступила, он впал в настоящее отчаяние, но тут в последний момент заметил: «Так и есть – опечатка. В условии забыли поставить над одним из неизвестных квадрат!» При его наличии уравнение сразу бы обретало смысл.

– Следующий! – услышал он вызов экзаменатора и уверенно направился к столу.

– Ну-с, молодой человек, – по-старомодному обратился к нему преподаватель, – каковы успехи?

– Я не успел решить вторую задачу, – поспешил оправдаться Санин, – но это не моя вина…

– А остальные?

– Вот, пожалуйста, смотрите: косинус икс равен…

– Вижу, вижу, – соглашался экзаменатор, – все верно. И в третьей все сходится. А в чем же проблема со второй задачей?

– Видите ли, – волновался Артем, – в условии задачи вкралась опечатка. Если бы…

– Если бы, да кабы… – раздраженно перебил преподаватель. – Этого не может быть!

– Посмотрите сами, – не сдавался Артем, – если…

– Только не нужно фантазировать, молодой человек! – снова перебил его математик, и тут Санин увидел, что экзаменатор уже пишет ему в ведомость «удовл.»

Обычно тяжело переживая обиды, Санин призвал все свое самообладание и спокойно предложил, что в данной ситуации приравнивалось скорее к наглости:

– Хорошо, попробуйте вы решить это уравнение.

– Я? – удивился преподаватель.

– Мне это интересно хотя бы на будущее, – решил хоть немного сгладить обстановку Артем, – я довольно любознательный человек, особенно в математике.

– Хорошо, – сдался преподаватель, – это похвально в какой-то степени… Итак, берем корень квадратный из…

В течение десяти минут профессор (скорее всего он таковым и являлся, судя по возрасту и классическому внешнему виду) в буквальном смысле «пыхтел» над задачей, испортил целый лист бумаги своим крупным корявым почерком, но сдаваться не собирался, действительно не понимая, почему не может ее решить. Не желая далее его мучить, а скорее боясь разозлить, Санин решил «помочь»:

– Видите, а вот если бы этот икс был в квадрате, то уравнение решалось бы так, так и так…

– Возможно, – поняв, что попал в трудную ситуацию, но, не желая, видимо, терять авторитет, с явной досадой в голосе отмахнулся профессор. – Но здесь не место для дебатов. Поздравляю вас со сдачей очередного экзамена, и можете быть свободны.

«Эх, – в сердцах подумал Санин, – знал бы ты, баран, как важно мне сейчас получить хотя бы четверку!»

Выйдя из аудитории крайне расстроенным, что всего минуту назад вопрос о его поступлении в институт был бы окончательно решен, Санин последними словами проклинал упертого преподавателя. Он готов был заплакать от несправедливости по отношению к себе, и только многими годами позже понял, как тяжело бывает иногда в такой сложной ситуации, будучи авторитетным и заслуженным человеком, публично признавать свои ошибки. Скорее всего, преподаватель мог исправить оценку в ведомости, но кто знает, как это отразилось бы на его репутации экзаменатора? Да, он растерялся, смалодушничал, но, возможно, не придал этому большого значения потому, что не знал о том, что Санин шел «по эксперименту» и рассудил, что такой старательный мальчик поступит в любом случае. Со временем Артем забыл эту обиду, как и многие другие, коих по жизни мы получаем в достатке, зато сам всю жизнь старался признавать свои ошибки даже в мелочах, если, конечно, замечал их. С этим преподавателем в институте он больше не сталкивался, зато от других студентов слышал, что его очень уважали и любили, и вообще он слыл достойным человеком, что, естественно, ускорило процесс мысленного примирения.

Физику Санин сдал на четверку и с определенным облегчением ожидал последнего экзамена – сочинения, которое, судя по распространяемым сведениям о проходном бале, достаточно было написать на тройку. Ходили слухи, что в этом вузе выше тройки за сочинение никому и не ставили, так как технари априори не могут хорошо и грамотно писать, но и «валить» их на этом считалось дурным тоном.

Как обычно, из трех тем две оказались по классическим школьным произведениям, а третья на свободную. Санин сразу понял, что классику он вряд ли осилит, так как «Войну и мир» Л.Н. Толстого знал поверхностно, а «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского и вовсе не читал. Зато о «Подвиге советского народа в Великой Отечественной войне», как звучала третья, мог рассуждать бесконечно. Этот период истории он перелопатил вдоль и поперек за время своего детства, отрочества и юности, прочитав все доступные художественные произведения, как классические, так и не считающиеся таковыми. Он слышал, что, как только экзамен начался, многие абитуриенты зашуршали заранее заготовленными многочисленными «шпорами», подбирая нужные, ему же предстояло раскрывать свободную тему практически самостоятельно.

«О чем писать? – на минуту задумался он, – без должного пафоса данную тематику, конечно, не раскрыть – это понятно. И просто историческими фактами не отделаться, даже если преподнести их красиво». И тут родилась гениальная мысль – раскрыть тему на основе двух-трех классических произведений о войне, желательно самых известных, самых уважаемых и известных авторов. При том тех, которых он многократно перечитывал и знал назубок. Первая это, конечно, «Горячий снег» Юрия Бондарева, а вторая – «Малая Земля» Георгия Соколова. Соколов, конечно, не так известен, как, впрочем, и его книга, которую он выпросил купить у мамы классе в четвертом, когда они, отдыхая в санатории в г. Анапа, посетили на экскурсии Малую землю. И не пожалел – раза три перечитал и несколько лет ходил под впечатлением героического подвига морских пехотинцев, удерживающих небольшой плацдарм в 1943 году на берегу Цемесской бухты. Об этом позже и Л.И. Брежнев писал, который тоже… «Стоп! Берем пафос «Малой земли» Брежнева «…горела земля, плавился металл…», яркие описания тех же событий Соколова, дополняем примерами героизма стоящих насмерть солдат классика Бондарева и посмотрим, у какого проверяющего поднимется рука поставить двойку за сочинение, замешанное на произведениях самого генсека и почитаемого классика!»

– Ну, кто что списывал? – вечером после экзамена, как обычно, делились впечатлениями абитуриенты комнаты №8.

– У меня «Война и мир» в закромах нашлась, – похвастался Саша Колосов, – да и Достоевский был, но не совсем по теме.

– А у меня как раз Достоевский в точности совпал, – поделился Олег.

– А ты Артем, что надыбал?

– А ничего. Не было шпаргалок. На свободную писал.

В комнате воцарилась мертвая тишина.

– Ты с ума сошел что ли, старик? – наконец нарушил молчание Жора.

– А что? Вроде, неплохо написал…

– Да кто его читать будет?! Им главное, чтобы ошибок не было! Ты меня просто убил! И это на последнем экзамене… Не мог что ли у кого-нибудь шпору попросить? Почему вчера не сказал? Мы бы что-нибудь придумали.

– Ты действительно так думаешь? – испугался и вправду Санин.

– Конечно! Не ожидал от тебя такой промашки, честное слово. Вроде, неглупый парень, и так в конце накосячить…

Судя по глазам, все обитатели комнаты были с Жорой солидарны, отчего Санин и вовсе расстроился.

– Но я, вроде, тщательно ошибки проверил. Не должно…

– Четырех для двойки достаточно, – подлил масла в огонь и Виген, – впрочем, не бери в голову – что произошло, уже не исправить. В конце концов, конкурс уже на единицу вышел – могут и не заметить твоих ошибок. Или сами аккуратно исправят. С твоими баллами да аттестатом и тройки выше крыши хватит. Не волнуйся зря – через пару дней все прояснится.

Но Санин уже не мог успокоиться. В ту ночь он даже заснул только под утро. Да еще, как назло, результаты сочинений долго не вывешивали, а когда, наконец, это случилось, не пошел смотреть, доверившись всеведущему Жоре. Впрочем, также поступили и остальные, но только по причине уверенности в удовлетворительном результате.

– Ну, что? – набросились все с расспросами, когда он вернулся.

– Трояки всем!

– И мне? – обрадовался Санин.

– Тебе четверка, – потупился Жора, – а еще больше всех боялся, засранец!