Читать книгу: «Шок. Книга 1», страница 2

Шок не очень понимал, к чему тот ведет, но на всякий случай тоже неуверенно кивнул.

– Вот! – просиял эльф. – Вижу, вы уже со мной согласны! В общем, вам нужно еще кое-чему научиться.

– Это обучение… оно будет проходить другом городе?

– Да, обучение будет проходить в другом городе.

– Далеко отсюда?

– Отсюда недалеко. Признаться честно, вы уже в другом городе, так сказать, на полпути. Не беспокойтесь, – остановил он порыв парня вскочить на ноги. – Ничего страшного. Мы уведомили ваш приют, и поверьте, они уже знают, что вы переводитесь в интернат с полным пансионом, где вам будут преподавать науки и искусство. И очень за вас рады.

– А? Искусство?

– Да, искусство.

– Это, как музыку играть? Или как картины писать?

– Не совсем. Проще один раз увидеть, чем сто раз услышать. Думаю, до вечера еще вы полежите на этом славном и невероятно удобном диване, а потом пойдем знакомить вас с новым местом.

– Скажите, а что такое эфир?

– Эфир? А где вы слышали это слово?

– Ну, вы говорили что-то о точке…

– Ах, этот эфир, – эльф усмехнулся. – Скажите, вы чувствуете какой-то новый запах? Или звук? Может, словно лучик светит откуда-то?

– Да, запах. Я чувствую оттуда, – Шок указал рукой на дверь в коридор.

– Прелестно, молодой человек, так вот это и есть эфир. Еще вопросы?

– Но я не понял…

– Про эфир вам всё расскажут во время обучения, если вы всё-таки соберетесь туда. Выбор за вами. Но если в двух словах, то эфир – это и есть то искусство, которому вас будут обучать.

– Выбор? Так я могу отказаться?

– Да, конечно, никто не может заставить вас. Обучение – это абсолютно добровольный вид деятельности.

Сбитый с толку таким поворотом, Шок решил немного потянуть время, чтобы попытаться обдумать это странное предложение. Оглядевшись по сторонам, он вдруг заметил то, что очень бросалось в глаза, а именно заостренные уши Александра Львовича

– Скажите, а вы действительно эльф?

– Что вы, что вы, молодой человек, – добродушно рассмеялся тот. – Я далеко не эльф. Скорее, кто-то ближе к спортсменам, которые тренируют свое тело в определённом направлении.

– И какое у вас направление?

– Всё больше медицинское и поисковое.

– Для медицины нужны такие уши? – удивленно протянул Шок, заметив, что по лицам обеих девушек пробежала странная гримаса, словно они не одобряли этого откровенного разговора, и Шок затронул какую-то табуированную и даже немного постыдную тему.

– Ну что вы, – Александр Львович, напротив, продолжал веселиться, не обращая внимания на свою свиту. – Для медицины нужна, скорее, голова, как и для поисков, а уши – как часть головы.

Было совершенно не понятно – шутит он или нет. Улыбка не сходила с лица, в глазах засела хитринка.

– А скажите, куда я попал? Что это был за коридор?

Шок чувствовал, что разговаривая с эльфом, он больше запутывался, чем получал ответы на вопросы, а интересовало его многое.

– Да, наверное, всё-таки придется немного рассказать. Представьте, что наш мир – это не лист бумаги, а например, – эльф достал из нагрудного кармана своего халата небольшую записную книжку. – Ну вот, хотя бы книжка. Мы с вами сейчас, к примеру, на семнадцатой странице. Вот вы попали на нее с восемнадцатой страницы, а потом, по допущению Миллены Викторовны, – мужчина кивнул на покрасневшую шатенку, – продвинулись дальше, но не на свою страницу, а на, допустим, шестнадцатую. Ну, или почти шестнадцатую. Так фактически застряли между страницами. Да еще и попытались перепрыгнуть в другой блокнот. Понятно?

– Нет. Ничего не понятно.

– Ну, лучше уж я объяснить не смогу. Просто представьте, что на перекрестке вы свернули не направо, а налево.

– Направо, налево, – пробормотал Шок. – Нет, всё еще не понимаю.

– Ну, значит, на занятиях вам будет интересно.

– А сколько я могу подумать?

– До конца сегодняшнего дня. Мы либо направим вас обратно в приют, либо переведем в академию, это что-то вроде интерната с полным пансионом. Право слово, вы и так уже здесь задержались, парализовав работу нашего скромного заведения. Нет, я не спорю, событие действительно неординарное, но и работать нам всё-таки тоже надо.

– А чем вы здесь занимаетесь?

– Ну как же, проводим собеседования, отбираем кандидатов на различные направления. Ничего сверхъестественного.

– Ладно, я согласен, – вздохнул парень, зажмурившись.

– Вот прям так? И даже не будете думать до вечера?

– А чего тут думать, если работу задерживаю? – Шок пожал плечами. – Я хотел еще кое-что спросить.

– Да, конечно, отвечу на любой ваш вопрос.

– А когда здесь будут кормить?

5

Переход в обещанный интернат состоялся буднично. После того как Шок согласился пройти обучение, похожий на эльфа Александр Львович ушел куда-то позвонить по телефону. Вернулся уже в сопровождении Петера, заставив Шока поёжиться.

– Не переживайте, всё будет хорошо, – видимо, как-то по-своему истолковав реакцию парня, заметил мужчина. – Это все кандидаты? – спросил он у медсестер.

– Марта еще есть, – ответила блондинка.

– Какой коэффициент?

– Между ноль пять и ноль семь.

– Отлично, ведите ее сюда.

Во время всего этого странного диалога Шок старался не смотреть на Петера. И к его удивлению, задира тоже старался не встречаться с ним взглядом.

Блондинка выпорхнула за дверь в вестибюль, но почти сразу же вернулась, ведя за руку девочку лет одиннадцати. Та была в сером вязаном платьице, массивных ботинках и носках разного цвета и длины. Светлые, чуть завивающиеся волосы растрепаны, словно совсем недавно они были собраны в две косички. Причем в одну, не до конца распустившуюся, была вплетена зеленая лента. На плечи девочка накинула мужской тренч.

– Отлично, все в сборе. Миллена Викторовна, остаетесь за старшую, а Натэлла Сергеевна поможет мне отвести наших абитуриентов в их новую альма-матер.

Не понявший ни слова, Шок внимательно смотрел, как блондинка с толстой косой, продолжая держать девочку за руку, открыла дверь в коридор и, кивнув Петеру, шагнула вперед.

Широко улыбаясь, Александр Львович указал Шоку на открытую дверь и, чуть подтолкнув его в спину, пошел следом.

Знакомый коридор, пыль под ногами, далекий гул каких-то машин. Пыльные тусклые плафоны-таблетки на потолке…

Легкий, ни на что не похожий запах, усилился. Он был настолько приятен, что отвлекал от попыток запомнить дорогу, чтобы вернуться обратно если что. Шок был разумным парнем, поэтому всегда старался продумать пути к отступлению.

Но этот запах…

Дорога заняла несколько минут. Прямо они шли недолго, в какой-то момент коридор разделился на два, они выбрали правый. Шок запомнил этот выбор. Но потом споткнулся на ровном месте, в прошлый раз не было никакой развилки!

Парень резко остановился, выдернув руку из мягкой ладони мужчины. Остановились ушедшие немного вперед дети с провожатой Натэллой.

– Извините, а почему в прошлый раз не было развилки?

– Не переживай, в прошлый раз ты просто пошел в другую сторону, – усмехнулся тот.

– А-а-а… – протянул парень и подумал, что вроде бы в прошлый раз он тоже шел в эту сторону, но спорить с эльфом не стал.

Они пошли дальше в той же последовательности. Петер с девочкой и Натэллой впереди, Шок с Александром Викторовичем – чуть сзади.

– А что это за запах?

– Запах? Молодой человек, вы про запах эфира, который теперь ощущаете?

– Да, вы сказали, что сделали мне подарок, и я стал чувствовать запах.

– Ага, точно, запах, вспомнил, вы спрашивали, – мужчина задумался и вдруг перешел на ты. – Смотри, ты из техногенного мира. У тебя невероятные способности к тому, что вы у себя называете магией, у нас это называется искусством владения эттером. Твой организм прожил всю жизнь в полной изоляции от магии. Многие… органы, необходимые для работы с эттером, у тебя не развиты или отсутствуют полностью. Считай, что теперь у тебя есть возможность ощущать магию. Чувствовать эттер. Правда, я не думал, что канал задублируется и пройдет параллельно обонянию, но это уже сработала твоя индивидуальность.

– Извините. Я ничего не понял… Эттер, эфир?

– Словом эфир называют множество явлений в окружающем мире. Чтобы не было путаницы, эфир, который используют для магии, называют на старинный манер – эттер. В общем, этот запах – это запах эттера, того, что вы называете у себя магией. Теперь ты его чувствуешь.

– Магия, – усмехнулся парень.

Он вспомнил, как старшие товарищи нюхали ядовитые пары машинного топлива, а потом валялись по земле, терли лицо и рассказывали, что смотрят яркие сны наяву. Тоже мне, магия. Запах какой-то.

– Уже недалеко, – мужчина вновь взял его за руку. Шок не противился.

Они прошли еще немного, затем оказались у одной из дверей, вписанной в «вафельный» механизм. Эльф поднял руку, и Шок увидел, что на запястье у него поблескивает браслет. Внимательно вглядываясь в небольшой кулон, висящий на этом браслете, Александр Львович выполнил какой-то сложный пасс руками, и дверь, чуть щёлкнув, отворилась.

– Ребята, вам сюда, – он кивнул на открытую дверь. – Натэлла, как отведешь, сразу обратно. У нас очень мало времени. С той стороны я всех предупредил, они все в курсе и ждут.

– Да, Мастер, – кивнула девушка и вместе с детьми вошла в дверь, которая с легким щелчком за ней закрылась.

Александр Львович тем временем опять поднял руку с браслетом, выполнил чуть более сложный пасс рукой, добавил движение другой, что-то тихо пробормотал, и Шок услышал странный звон, который завершился уже слышанным им щелчком. Дверь снова отворилась.

– Извини, времени совершенно нет, – вымученно улыбнулся Александр Львович.

Шоку это показалось странным. То они не спешили, давая ему поваляться на диване до вечера, то вдруг заторопились.

– В общем, вот твой класс, – приглашающе взмахнул рукой мужчина. – Тебе сюда. Заходи, скоро подойдут остальные.

– Остальные? Разве Петер и Марта вошли не сюда же?

Дверь открывалась из коридора наружу. Шок неуверенно стоял перед светлым прямоугольником. Мягкий свет, струившийся из дверного проема, был ярче, чем свет в коридоре, и поэтому немного слепил.

– Смотри… – мужчина говорил медленно, с расстановками, словно что-то вспоминал. – В этом месте ты пройдешь обучение, здесь тебе всё расскажут. Ответят на все вопросы. Так, что еще? – он задумался, потом, словно вспомнив что-то важное, добавил: – После обучения у тебя появится хорошая постоянная работа. Всё будет хорошо, не переживай.

– Работа? – загорелся Шок.

– Да, конечно. Тебе обязательно дадут хорошую работу. Заходи, – мужчина кивнул на открытую дверь.

Но Шок сделал вид, что не понял намека.

– Странно, неужели такой сильный мотиватор перестал действовать? Нужно будет сделать пометку в личном деле, – еле слышно пробормотал эльф.

– А вы не пойдете со мной?

– К сожалению, совершенно нет времени, – извиняющимся тоном проговорил провожатый. – Должно начальство подъехать, а я еще многое не успел сделать. Вопрос серьезный. Да еще, признаться честно, в интернате меня не все любят. Ну дак можно и не любить, мы же с ними работаем, а не в любовь играем, правда? – он кивнул сам себе и, резко выдохнув, подтолкнул Шока в проем двери. – Давай уже.

Почувствовав толчок в спину, Шок сделал шаг вперед и услышал, как дверь за ним закрылась.

Глава 2. Академия

1

Шок, услышав, что сзади закрылась со щелчком дверь, автоматически развернулся и, не осознавая, что делает, дернул ручку и потянул ее на себя, но та не поддалась. Тогда он опять дернул ручку, но толкнул от себя, и, к его глубочайшему изумлению, дверь распахнулась.

Шок совершенно не понимал, что происходит с дверьми. Они не хотели вести себя так, как он к этому привык.

Парень выглянул наружу, но никакого коридора с Александром Львовичем за дверью не оказалось, а был большой зал, освещенный огромной хрустальной люстрой, мраморный пол и стены, обшитые тяжелыми деревянными панелями с красивой фантазийной резьбой.

«Бальный зал», – мелькнула мысль.

Автоматически поискав глазами эльфа, парень удостоверился, что во всём зале нет ни одной живой души.

Шок сглотнул ставшую вдруг вязкой слюну. Отпущенная дверь закрылась.

Парень оглянулся и наконец-то смог рассмотреть комнату, в которую попал.

Чистая и светлая, немногим меньше увиденного только что зала. На одной из стен висела темная доска. Деревянные столы в комнате были массивными и по виду тяжелыми. Шок пригляделся, столы оказались не из дерева, а из искусно выполненного под дерево пластика. Вместо стульев – мягкие розовые сиденья, без какой-либо поддержки висящие в воздухе. По два у каждого стола. По стенам стояли шкафы, в которых было множество книг, свернутых в рулоны карт и прочих учебных материалов. С потолка лился мягкий желтый приятный глазу свет. Светильников Шок не разглядел. Светился сам потолок.

Других дверей в комнате не было.

Шок подошел к одному из сидений. Недоверчиво потрогал его, но оно даже не шелохнулось. Надавил двумя руками изо всех сил. Сиденье не поддалось.

Парень пожал плечами и, готовый ко всему, запрыгнул на него верхом. Сидение чуть качнулось, но устояло, продолжая висеть над полом. Поерзав, устраиваясь поудобнее, Шок сложил руки на стол и принялся ждать.

Взгляд скользил по шкафам, мысли кружились в голове роем, словно трудолюбивые пчелки, которые, не покладая лапок, трудолюбиво делали свою работу.

Парень не знал, сколько времени прошло с того момента, как он пришел на собеседование. Ему казалось, что всего прошла пара дней, он узнал кучу разной информации, которую еще предстояло уяснить.

Итак, работу ему дадут, но не ту, ради которой он шел по объявлению, а какую-то другую, связанную с его новым умением чувствовать эфир (или эттер, интересно, как правильно?). Причем этот запах эттера, который еще пару дней назад он не чувствовал, это не что иное, как самая настоящая магия. То, о чём он читал в детстве, когда мама давала ему книжки о принцессах, драконах, рыцарях и злых колдунах, о феях, колдуньях с болот и гномах, живущих на краю радуги, всё это переходило из разряда «сказки на ночь», в разряд «наверное, когда-то что-то похожее было, нужно разобраться».

Причем, если в существование эльфов и колдунов верить хотелось, но не получалось, несмотря на то, что одного из эльфов он теперь знал лично. Не хотелось, но отлично получалось верить в байки, которые рассказывали друг другу дети в приюте. Те самые жуткие байки про Кровавого Полковника, Черного короля или Красную руку, про Старый крейсер и Древний дом, про Белую медсестру и Призрачного доктора. Эти жуткие истории, которые рассказывались обязательно перед сном старшими товарищами и сопровождались каким-нибудь громким криком в неожиданном месте, всегда жутко пугали младших, в том числе и Шока.

Совершенно не хотелось, чтобы где-то была медсестра, которая ходит ночью по коридору в больнице и забирает души тех, кто увидит ее глаза.

Шок очень не хотел, чтобы правдой оказался рассказ про старый крейсер, который вернулся в свой порт после жестокого боя с огромными пробоинами ниже ватерлинии, а потом вдруг ночью отчалил от причала и совершенно без команды уплыл обратно в море, чтобы через день вернуться и обстрелять ржавыми артиллерийскими орудиями портовые пакгаузы и причалы.

Верить не хотелось, но война приучила его к тому, что сбывается обычно плохое. А хорошее скоротечно, и в жизни его очень мало.

Шок сидел, подперев рукой подбородок и размышляя о том, сможет ли он со всеми этими ужасами бороться? Хватит ли его умения для того, чтобы стать частью этого невероятного мира?

Он принюхался и почувствовал, что запах эттера довольно сильный. Словно какой-то легкий цветочный запах, что витал над городской лавкой парфюмера. Шок прекрасно помнил господина Цимермана, который водил дружбу с почтмейстером. Криштоф как-то брал Шока с собой, когда его новый отец попросил передать пару писем своему другу парфюмеру Цимерману с Девятой Северо-Восточной улицы.

Господин парфюмер был так любезен, что позволил двум подросткам задержаться в своей лавке и, пока нет покупателей, дал понюхать несколько цветочных ароматов. Легких весенних. Они были запечатаны в небольшие стеклянные пузырьки с притертой стеклянной крышкой, которая с трудом поддавалась, а потом так же тяжело закрывалась.

Ребята нюхали дивные ароматы, между которыми надлежало нюхать горьковатые печеные зерна кофе, после чего можно было снова прочувствовать духи.

И это одно из самых ярких ощущений прошлого. Именно об этом воспоминании Шоку напомнил запах эфира. О том дне, когда, несмотря на всё происходящее кругом, они с Криштофом шли обратно в приют довольные и счастливые.

И этот день не испортило даже то, что на подходе к приюту их поджидал Петер с друзьями. Тумаки были несильные и привычные, но вот к парфюмеру они больше никогда не попали. Или писем ему не писали, или же почтмейстер посылал кого-то другого.

Петер.

Интересно, что стало с этим драчуном в интернате?

Шок был уверен, что встретит его и Марту в этом классе, но, видимо, если и встретит, то не сейчас.

Шок услышал, что кто-то потянул за ручку двери.

Или сейчас?

«Интересно, кто войдет первым, Петер или Марта? – подумалось ему. – Если Марта – то всё будет хорошо и с учебой, и с работой. Если Петер, то придется повозиться», – загадал он.

Но первыми вошли не Петер и не Марта.

Дверь в класс открылась, и в комнату зашли трое детей в сопровождении взрослого парня. Большого неуклюжего и абсолютно лысого. Одет парень в белый халат, простые синие брюки и какие-то несуразные, даже уродливые дырчатые пластиковые шлепанцы цвета травяной зелени.

Дети, которых он привел, казались на первый взгляд младше Шока. Блондины – мальчик и девочка, держались за руки. И отдельно с важной миной на лице шла рыжая девочка с двумя непослушными косичками. Дети в темно-зеленых комбинезонах с кожаными вставками на коленях, локтях и сзади на ягодицах. От них пахнуло свежим запахом, который Александр Львович назвал эфиром. Шок вдруг ясно понял, что пахнет только от детей, взрослый этого запаха не источал. Он удивился, но не подал виду.

Пришедшие замерли у входа. Девочка-блондинка спряталась за мальчиком и теперь с любопытством выглядывала из-за его плеча. Рыжая стояла рядом, независимо уперев руки в бока и хмуро глядя на Шока.

– Оп-па, привет, – неуверенно проговорил здоровяк. – Меня зовут Джок, а тебя? – он покраснел и отвел взгляд, словно сказал что-то, что его невероятно смущало.

– Джок?

– Да, меня зовут Джок, – повторил парень и покраснел еще больше.

– А меня – Шок.

– Шок? – переспросила рыжая и подозрительно скривилась. – Вот уж не смешно, Шок.

У нее был противный высокий и переходящий в писк голосок.

– Я не смеюсь, – пожал Шок плечами.

– Отлично! – улыбнулся здоровяк. Хотя, судя по его голосу, ему было не особо весело. – Давайте все вместе представимся. Меня зовут Джок, его Шок, – каждый раз, называя имя, он указывал на того, кому оно принадлежит. – Тебя? – его рука указала на рыжую.

– Лика, – пожала та плечами. – Как это ты сюда попал, Шок?

Она явно пришла в себя и теперь, в два шага приблизившись, оперлась о разделяющий их стол обеими руками, нависнув сверху. Шок почувствовал ее раздражение и непонятное ему недовольство.

– Зашел через дверь.

– Мы тоже зашли через дверь, но раньше эта комната была пустая. Да и не видела я тебя среди тех, кто сдавал экзамен сюда. Объяснись-ка!

– Боярыня, не думаю, что стоит вести себя так агрессивно с незнакомым человеком, – примиряюще попытался вставить лысый здоровяк.

– Вот уж тебя забыла спросить, – скривившись, ответила Лика, даже не взглянув на Джока и продолжая сверлить Шока хмурым взглядом.

– Она имеет в виду, что мы очень удивились, увидев тебя здесь, – пояснил блондинчик. – Меня зовут Корд, кстати, а это моя сестра – Эля, – парень кивнул за спину, откуда опять высунулась белобрысая девчушка.

– Приятно познакомиться, – кисло произнес Шок.

«Только познакомились, сразу ссора. В хорошенький мир его определил Александр Львович. Наверное, здесь не любят не только его, а вообще всех. Как он там сказал: “Нам не в любовь играть, а работать”. Будем исходить из этого», – про себя подумал Шок.

– Так что там с ответами на вопросы? – продолжала гнуть свою линию рыжая.

– Если я здесь, значит так надо, – пожал плечами Шок.

Он уже бывал в подобных ситуациях на послевоенных улицах родного города. Медленно встав, глядя Лике прямо в глаза, он сжал кулаки.

– Не ты меня сюда привела, не тебе и решать, где я должен быть.

Шок напрягся. Обычно после подобных слов шла драка. Вернее, обычно после таких слов его били. Обычно толпой, но не сильно, без ненависти. Просто, чтобы проучить чужака.

Поэтому в чужие районы он почти никогда не совался, по крайней мере без особой на то необходимости.

– Вот и отлично! – обрадованно заявил Джок, пытаясь вклиниться между Ликой и Шоком. – Может быть, расскажешь, как ты сдавал вступительные экзамены, Шок? Нам с ребятами очень интересно!

– Да, интересно, – закивал блондин.

– Мне тоже многое интересно, – вместо ответа заметил Шок. – Например, отчего эти странные сидушки парят в воздухе? Кто вы? И когда, наконец, здесь будут кормить?

Вздохнув с явным облегчением, Джок быстро закивал и направился к одному из шкафов с небольшой неприметной дверцей и большой зеленой кнопкой. Эта кнопка активировала меню, которое зависало перед нажавшим ее человеком.

Как потом выяснил Шок, меню всегда появлялось на уровне глаз нажавшего. Затем следовало ткнуть пальцем в выбранное блюдо, и через пару мгновений раздавался звонок, оповещающий, что всё готово и дверку можно открывать. Еда была за ней.

– Давайте сейчас перекусим, а потом, когда придут учителя, уже всё и проясним? – миролюбиво предложил Джок.

Глаза Шока загорелись. Он отодвинул в сторону взрослого товарища и принялся тыкать пальцем в разные изображения, появлявшиеся в воздухе.

Звон превратился в небольшую трель, и вся компания с недоверием посмотрела на то, как Шок достал из аппарата сразу пять тарелок и два стакана с зеленоватым компотом. С трудом перенес на стол всю эту гору еды. Сел и принялся всё это быстро уминать, недоверчиво поглядывая поверх аппетитных блюд на остальных. А вдруг захотят забрать что-нибудь?

Никто не торопился ничего забирать.

Небольшие мясные колобки, обсыпанные красной и зеленой травой. Обычное пюре, крепко замешанное с поджаренным луком, салат из странной, масляно-поблескивающей травы, отдающей тиной, приправленной зелеными листьями и желтыми небольшими помидорами. Глубокая тарелка красного варева, в котором плавали кусочки мяса. Красные, синие, желтые и зелёные шляпки грибов без ножек, смешанные с большими, как лопухи, листьями и посыпанные той же смесью трав, что и мясные колобки.

Шок не знал, как называются эти блюда. Но он знал то, что любой парень из его города понял бы сразу – эта еда была вкусной и сытной, эта еда была сокровищем. Сокровищем, которое добывалось с трудом вне зависимости от того, кто ты и сколько тебе лет. Здесь же доступ к ней никто не охранял. Судя по всему, здесь еду не везли в мешках со склада военные. Она здесь была доступна кому угодно, хоть ребенку, хоть недалекому Джоку.

Очень странно, но странность эта приятная.

– Ж-жесть, – неуверенно прокомментировал блондинчик.

– Мрак, – прикрыв глаза, покачала головой рыжая.

Дети продолжали, словно завороженные, смотреть, как худощавый парень быстро умял три тарелки, а две оставшиеся ел уже через силу, проталкивая еду большими глотками компота, давился, тяжело вздыхал, но упорно ел.

На лицах зрителей были написаны разные эмоции. Рыжая девочка смотрела с легким презрением, блондин с непониманием происходящего, а его сестра, напротив, с легким состраданием, а Джок с облегчением и благодарностью за то, что это спасло его от неприятной ситуации – конфликта между Шоком и Ликой.

И лишь Шок чувствовал совсем другое. Впервые за несколько месяцев он наконец-то испытывал такое забытое доброе и недоступное в его обычной повседневной жизни чувство… сытости.

Впервые за несколько месяцев он поел досыта.

И это чувство, а также легкий нежный запах эфира, пропитывающий всё вокруг – это его первые и самые яркие впечатления от мира под названием интернат.

2

Шок, наевшись, подошел к Корду, сидящему за одним из столов. Однако, как только он подошел, девочка подскочила и, словно случайно, убежала к переговаривающимся за соседним столом Джоку и Лике.

– Она тебя стесняется, – пояснил очевидное Корд.

– Ну, наверное, со временем пройдет?

– Наверное.

– А почему тебя зовут Корд? Это же какое-то холодное оружие?

– Длинный рубящий нож без гарды. Оружие простолюдинов. Я сам простолюдин, поэтому выбрал себе данное эфирное имя, чтобы скрыть свое истинное. Незачем давать менталистам лишнюю подсказку, как воздействовать на меня.

– Кто такие менталисты?

– Это маги, которые работают с сознанием. Ну, знаешь, память, иллюзии, атаки на сознание?

– Я не очень понимаю, но не хотел бы, чтобы кто-то нападал на меня, зная имя.

– Ну да. Поэтому эфирное имя для мужчины – это и есть один из способов защиты. А твое имя настоящее?

– Нет, это мое… уличное имя. Кличка. Но меня оно устраивает. Пусть будет и эфирным именем тоже. А Элю тоже зовут не Эля?

– Элю как раз зовут Эля, она не захотела брать себе эфирное имя. Как и Лика. У девочек это не принято.

– Почему?

– Ну, считается, что они не будут воевать или попадать в какие-либо опасные ситуации. Им не грозит атака менталистов.

– А нам, значит, грозит?

– Возможно, но точно не здесь.

– Ясно. Подскажи, дружище, куда можно определить весь этот бардак?

Еда принесла Шоку сытость, а значит, жить в этом мире уже как минимум проще, чем в родном. Полный желудок настраивал на благодушный лад. Петера нигде поблизости не видно, а значит, по крайней мере сейчас, всё было в порядке. Ему хотелось поговорить, ведь так много вопросов крутилось в голове. Ну, не Джоку же их задавать.

Парень кивнул на грязную посуду, оставшуюся за столиком после его обильной трапезы.

– Ты и этого не знаешь? – удивился тот.

– Да, представь себе.

– Пойдем, покажу.

Корд помог собрать всю посуду и отнес ее в ту же дверку, из которой ранее Шок забирал готовые блюда. Вызвав меню, он выбрал большой зеленый квадрат. Машина звякнула и некоторое время немного погудела.

– Всё, – кивнул Корд.

– Всё? – переспросил Шок.

– Да, представь себе, – усмехнувшись, подмигнул блондин. – Хочешь, еще что-то покажу?

– Да, покажи, – благодушно позволил Шок.

Его забавляло шутливое расшаркивание нового друга, и он был не против подыграть ему.

– Ну, пойдем, – с усмешкой позвал за собой Корд.

Они подошли к ничем не примечательному шкафу, загруженному книгами под завязку. Парень дотронулся до незаметной панели на торце шкафа, и тот, словно был из бумаги, а не из массивного пластика, сдвинулся чуть назад и быстро скользнул в пустую нишу справа.

За шкафом оказалось огромное стеклянное окно, а за ним…

Шок был не из пугливых, но слегка отпрянул от открывшегося вида. И было от чего. За окном ночь, высоко в небе висят два тусклых серпика лун. Один побольше, другой поменьше. Всё небо затянуто какой-то слегка оранжевой дымкой, звезд не видно. Но не это перехватило дыхание Шока. Вокруг, куда хватало глаз, высились высокие многоэтажные башни из стекла. До этого момента самым высоким зданием, которое видел Шок, была ратуша в центре его города. Она имела пять этажей, а самый верх венчала островерхая крыша с длинным шпилем.

Башни за окном шпилей не имели. Они были простых геометрических форм с плавными и слегка закругленными линиями из чистого стекла. Джок даже представить не мог, насколько дорого обошлось их возведение. У него в голове не укладывалось, как может дом состоять из одних окон, а тут – огромные башни.

И некоторые из этих окон горели. Большинство было задернуто каким-то шторами, но не все, и Шок прекрасно видел внутреннее убранство помещений, находящихся за этими окнами. Вон там, за столом, вплотную приставленным к окну, сидит мужчина, что-то делает с машиной, похожей на большой будильник. А вон там, возле окна, держась за руки, стоит парочка…

А еще между стеклянными башнями сновали сотни огней, мельтешили среди горящих и темных окон, с большой скоростью пролетая мимо. Шок пытался понять, есть ли какая-то система в их движении, но пока никакой системы не видел и искренне недоумевал, как так получается, что огни, проносясь на такой огромной скорости, не сталкиваются между собой.

Он посмотрел вниз и увидел, что земли тоже не видно, она скрыта в белесой дымке. На секунду Шоку показалось, что огни стоят на месте, а класс, в котором он находится, несется на огромной скорости вместе с группой стеклянных башен куда-то вперед.

Шок сглотнул, только что съеденная пища подступила к горлу…

Пол качнулся под ним и попытался выскользнуть из-под ног.

Опершись о стенку шкафа, он, скорее всего, нажал на какую-то скрытую часть механизма, и массивный шкаф с книгами выскользнул из ниши в стене и вновь встал на место.

Пошатываясь, Шок подошел к сиденью за отдельно стоящим столом и тяжело сел. Он обвел мутным взглядом класс и увидел, что девочки и Джок перестали говорить и внимательно следят за ним.

– Ну как? – сияя, как ни в чём не бывало спросил Корд.

– Что… что это было?

Шок отчаянно боролся с тошнотой. Пусть в этом мире еду можно достать легко и непринужденно, а не добывать, как нечто дорогое и ценное, но еда очень вкусная, и ему было бы очень жалко, если его сейчас ею стошнит.

– Это наш город, Хрустальград. Я почему-то так и думал, что ты его не видел с этого уровня.

– Я вообще его не видел. Ни с какого уровня.

– Да, конечно, – недоверчиво протянул блондинчик. – Как же ты сюда попал?

– Через дверь.

– Мы все попали через дверь, – кивнул Корд.

– Александр Львович повел нас через какой-то пыльный коридор. Мы зашли отсюда, – парень кивнул на входную дверь. – А когда я вышел, увидел, что там, за ней, какой-то зал.

– Какой-то зал? – не выдержала Лика, фыркнула и покачала головой.

– Подскажи, а у Александра Львовича, про которого ты говоришь, какого цвета глаза? – вдруг спросил Джок.

– Они у него… я даже не знаю, – смутился Шок, понимая, что выглядит очень глупо в глазах окружающих. – Какие-то… пронзительные.

– А больше ты ничего в нем не заметил необычного? – продолжал расспрашивать добродушный здоровяк.

– У него немного заостренные уши.

– Не может быть… – пробормотал Джок.

– Чего не может? О чём он говорит? Какие уши? – тыкая пальцем в руку здоровяка, взорвалась вопросами Лика.

– Просто… – Джок замер, не зная, как это сказать простыми словами. – Просто Шок нам только что сообщил, что его сюда привел Мастер Пути Александр Львович Больман.

– Больман? – переспросил Корд.

– А ты откуда знаешь, как выглядит Мастер Пути? – спросила Лика.