Читать книгу: «Монах Ордена феникса», страница 35
Шанс есть только один.
Альфонсо вынул кинжал – свой любимый кинжал, воткнул Феликсу в бок:
– Прости…
– Сука, – охнул Феликс, уже с лицом Брукса, – будь ты проклят…
– Уже, – печально, потратив столь ценное время, ответил Альфонсо и побежал.
Расчет был прост и ненадежен: предполагалось, что увлекшись Феликсом, зверь задержится, а может даже не станет его преследовать– просто, а зачем, если еда уже есть? И на какое то время это сработало: Альфонсо даже успел обернуться, опять, вопреки здравому смыслу, теряя драгоценное время; Феликс упал на колени, а потом, легко и непринужденно, ударом лапы, в которую явно были вложены даже не все силы, зверь разорвал его пополам, и верхняя половина графа взлетела вверх, чертя кровавыми струями в воздухе спираль.
Альфонсо побежал вперед – скрыться, спрятаться, не слышать треска разрываемых кишок – все таки, столько вместе пережили… И чуда не случилось, задержавшись на минуту, зверь снова начал его преследовать пятиметровыми прыжками. Альфонсо резко обернулся, достал из ножен кинжал: коричневая туша прыгнула вперед, лапа вонзила пятнадцати сантиметровые когти в кожу, ломая ребра; от удара Альфонсо отбросило метра на полтора – зверь перестарался с агрессией и не рассчитал силу, когти задели ребра лишь кончиками. Впрочем, и этого хватило: глядя, как из перепаханной когтями груди вытекают ручьи крови, Альфонсо мог только наблюдать, как закрывает солнце коричневая туча, раззевается зубастая пасть, над которой блестели довольно таки маленькие, но очень злобные глазки. Не было даже боли, не было даже страха.
–Конец, – как то отстраненно, словно смотрит на все со стороны, подумал Альфонсо.
Но тут раздался гром. Но тут зверь, вдруг, замер. По лбу у него, из дыры в голове, потекла кровь, прямо на оскаленную морду. Снова раздался гром, еще более страшный, чем рык зверя и вторая дыра, появилась в животном, уронив его назад.
Зверь упал.
Не веря своим глазам, Альфонсо пополз, вернее, собирался ползти, подальше от зверя, кто бы он ни был; но мозгу крови уже не хватало, и тьма закрыла ему глаза.
10
А свет открыл снова. Белый, яркий, казалось, он выжжет глаза. Еще и светил из небольших прямоугольных окошек, проделанных, почему –то, прямо в потолке, и не имеющих ничего общего ни с солнечным, ни с факельные светом. Такого света Альфонсо вообще в жизни никогда не видел. Да ещё светил прямо в глаза.
Рай (а это, безусловно, был он) был каким-то очень странным: Альфонсо, почему-то, был привязан к кровати, по рукам и ногам, и мог только, пригнув голову к груди, лицезреть свое голое тело, нижняя часть которой была прикрыта белой простыней. Причем, не просто белой, а потрясающе белой.
Сама палата замка тоже была выбелена, наверное, известкой, имела огромное, нелепое при осаде, окно с огромным же… о, боже, стеклом! Альфонсо никогда не видел таких огромных стекол, еще и таких прозрачных, обрамленных в такое белое – белое дерево не известной текстуры. Видимо, тут вообще голяк по части ярких красок. С другой стороны, если он попал на небо, то из чего же еще строить замки, если не из облаков. Как минимум подушка под головой была точно из них сделана.
В руку Альфонсо была воткнута… Альфонсо не мог понять, что это за прозрачная змея, прикрепленная к стеклянной бутылке, висящей на железной вешалке, которая, судя по всему, высасывала из него душу, потому что он грешник, убийца и предатель, потому что прикидывался монахом, пренебрежительно относился к вере. Теперь его ждёт Судилище, хотя, чего судить, если Агафенон настолько могущественный, что и так все про Альфонсо знает и ему осталось только довести приговор до слуха проговариваемого?
Мысленно Альфонсо молился и просил прощения за грехи, параллельно прося пощады и второго шанса всё исправить, и, видимо, Агафенон его молитвы услышал, поскольку…
Сбоку раздался скрип – это открылась дверь, вошла богиня в белом, коротком платье, в белой шапочке и ярко красными губами. Изо рта она выпустила клуб дыма, закашлялась, подошла к окну, вынула изо рта палочку, потрясла на улицу. Снова закрыла окно.
–Демон, – в ужасе подумал Альфонсо, -огнедышащий. При этом он совершенно лишне и некстати отметил про себя, что демон симпатичный, скользнув глазами и по попе, и по груди.
Альфонсо лежал не шевелясь, лишь наблюдая за всеми манипуляциями демона; если бы не дым изо рта, то демон ничем бы не отличался от обычной женщины. Безусловно, она проводила какой то магический ритуал, ругаясь на своем демонском.
– The lights are on again.? – сказал демон, на непонятном языке, кинул взгляд на бутылочку с плескающейся в ней жидкостью, потом увидел Альфонсо.
– Oh, you're awake, shredded, – удивленно воскликнул он совершенно женским, абсолютно не громоподобным, голосом. Но и не особо, конечно, приятным, если быть честным. Демон выглянул за дверь, оставив Альфонсо в полной мере наслаждаться ее торчащей из дверного проема филейной частью, но недолго, она просто крикнула, куда-то:
– Lizzie, get the man in charge!
А потом он повернулась к Альфонсо, растянул губы во что-то похожее на улыбку.
– Hello my name is Malka.
Альфонсо смотрел на него молча, не шевелясь и не имея сил отвести взгляд, хоть и чувствовал, что демон может рассердиться. Он не знал, как вести себя, что говорить, языка богов не понимал, и единственное, на что его хватило, это глупо пялиться демону на грудь.
–Don't be afraid you're safe, – сказал демон и оскалился еще раз.
– Теперь ты ответишь за все грехи, которые сотворил – услышал Альфонсо и сжался в комок. Комок был и в горле, отчего первые слова его были сопровождены сиплым свистом:
– О, Великие боги…
А потом он осекся. Грудь словно начали пилить пилой сразу в четырех местах, и Альфонсо подавился болезненным кашлем. Демон приложил палец к губам, мол, не разговаривай, это было понятно без слов.
Религия Эгибетуза гласила, что демоны не имеют пола, из головы их растут рога, а между ягодиц – хвост. Ничего этого у этого демона не было, по крайней мере в районе хвоста Альфонсо все просмотрел; напротив, у демона были большие глаза, которые смотрели на Альфонсо с любопытством, и не испускали пламя, как того требовали правила. Тут, видимо, либо религия ошибалась, и демоны вполне себе симпатичные, либо это не демон, а ангел. Но ангелы не испускают изо рта дым. Ведьма? Им по статусу не положено жить в Волшебном городе.
В палату вбежал еще один демон – в белых одеяниях, с каким то предметом на шее, описать который Альфонсо был не в силах. Единственное, что Альфонсо бросилось в глаза – это черная, очень упругая веревка с до блеска полированными штуковинами на концах.
–Чего это они, повесить меня хотят? – мелькнула в голове Альфонсо мысль, – Меня что в мире, что в раю все стремятся извести.
–You're awake, you laggard – сказал демон – мужчина, – I didn't think he'd survive those wounds. Он сел на край кровати, снял со своей шеи прибор для, безусловно, пыток, обратился к Альфонсо.
– How are you feeling?
– Великие боги, простите меня, – прохрипел Альфонсо, хотя каждое слово давалось ему дикой мукой, – я много грешил…
– He doesn't understand anything, – сказала демон – баба и выпустила изо рта клубы дыма. Наверное, очень сильно злилась на Альфонсо за все его прегрешения.
– Right. I'll call Wilhelm, he's an expert on languages. Listen to his heart, but don't scare him. And throw the cigarette away, it's a hospital after all.
Демон-мужчина ушел, оставив свою веревку с железными штуками. Демон – баба засунула два конца веревки себе в уши, железная штука потянулась к Альфонсо: сейчас она вытащит у него из головы все, что он сам знает, и ей даже не надо его ни о чем спрашивать. Альфонсо затрясло от страха – настоящего, религиозного страха; впервые за долгие годы ему захотелось рыдать от отчаяния. Холодная железка коснулась его изрезанной груди.
– Do not be afraid, – сказала богиня.
– Покайся, – услышал Альфонсо. Спекшиеся кровью губы его шевелились, но он не мог сказать ни слова – не хватало сил, все кружилось, голову словно сжимали стальные обручи, выжимая из нее сознание. Альфонсо провалился в небытие.
Очнулся Альфонсо от дикой боли в животе, словно ее продолжали резать до сих пор, и, наверное, сильно кричал, потому что появилась демон -баба, воткнула, что-то в руку. Альфонсо подумал, что его уже судили Страшным судом, и начинают пытать, но, внезапно, боль утихла, мало того, стало даже немного хорошо, хоть страх и не покинул бедную, измученную голову бедняги.
Демоны смилостивились над ним. Теперь их было трое: один, виденный прежде, демон- баба, и неизвестный полный демон. Примечательно, что дыма изо рта они не пускали, да и демон-баба это делала не всегда, при этом никто из них не выглядел злобным и страшным, во всяком случае, видал Альфонсо рожи и пострашнее. Может, это все- таки бог волшебного города, просто одна богиня с дымком попалась?
–Too much morphine, – недовольно сказал виденный бог, – too happy face.
– He won't become an addict?– поинтересовался толстый бог, судя по интонации.
– Hello, – сказал он, посмотрев на Альфонсо. Под жгущим взглядом внимательных, хоть и узковатых глаз, Альфонсо съежился и задрожал. Он был все еще связан, как тогда, когда его пытали на дыбе, и эти воспоминания не добавляли храбрости. Зато храбрости добавило злорадство: не на том языке молились в Эгибетузе – боги нашего языка не знают. Они, впрочем, никогда и не помогали этой проклятой стране.
– Bonjour, – опять что-то спросил толстый бог.
– Сiao,– и снова Альфонсо не понял, что-он спросил, хотя и чувствовал, что нужно что-то сказать.
– О, Великий бог… – произнес он и подавился слюной.
– O, hell Old Slavic.! – воскликнул бог, – I can't stand him.
– Зодорарствук, – медленно, по буквам, останавливаясь на каждом звуке, проговорил бог.
И тут Альфонсо увидел капельку пота, стекающую у него со лба – бог потел. Значит, богу было жарко. А как ему могло быть жарко, если он мог управлять погодой и солнцем? Или не мог – управлял другой бог, самый главный? Неужели Лилия права и богов много?
– Здравствуй, – Альфонсо, хоть и был монахом, но как общаться с богами не имел понятия. То, что он услышал и расшифровал, было похоже на приветствие, и он решил копировать манеру разговора богов – кто знает, как тут принято себя вести?
– Here, he said hello, – обрадовался полный бог другим богам.
– Are you sure, Wilhelm? It's more like he threatened to kill you, – это сказала женщина бог, глядя на Альфонсо явно с опаской. И вправду, недели путешествий не добавляют красоты никому, особенно если кто-то долго шел по болотам, обмазанный грязью, не стригся и не брился. И все же, страх у богов? Пусть даже бабы – бога.
– Квак ты сюбия чвувствуваешь? – спросил толстый бог Альфонсо. Видимо, он тут был главный по разговорам со смертными, и то, его корявую речь Альфонсо распознавал с трудом. А потом еще оказалось, что и бог его понимал, только чрезмерно нагружая свой мозг.
– Благодарю, о Великие, за чудесное спасение мое, – с чувством сказал Альфонсо.
– Thankful for his salvation and for some bike, – сказал полный бог и нахмурился- видимо, благодарность была не достаточно искренняя.
– What kind of bike? – воскликнула богиня, – Look at him, he's like from the Stone Age! It's good if they invented the wheel.
– Рьясскожжи, ном, who, ты? –спросил полный бог.
– Ask if he is allergic to phenobarbital, – впервые вмешался другой бог. И, почему то, заслужил презрительный взгляд, видимо, был из низших богов.
Если пропустить непонятное «ху», то в принципе, посыл фразы был ясен. Боги не знали, откуда он пришел, и все чаще в голову Альфонсо закрадывались мысли о том, что это не боги, а просто какое то племя, способное делать белоснежную одежду и добывать свет из ниоткуда. Да и потом, зачем всемогущим богам связывать какого то простого смертного человека? С чего бы это они его боялись.
– Расскажите мне, сначала, кто вы такие, и почему связали меня?
От собственной дерзости, Альфонсо помертвел. Сколько раз хотел приструнить он свой наглый и бездумный язык? Но гнева, как ни странно, не было – боги восприняли фразу спокойно, только ничего не ответили, переглянувшись между собой.
– Рьярсскажжи поначалу ко ты гой? – спросил полный бог (или уже не бог?)
Рассказывал о себе Альфонсо долго: во-первых, язык его слушался плохо, говорить было больно, а во вторых, приходилось говорить медленно- слушатели понимали его плохо, часто переспрашивали такими словами, которые он не сразу понимал. Постепенно хорошее настроение улетучивалось, постепенно возвращалась боль в животе – сначала скромно покалывающая, затем требующая к себе полного внимания. При этом, от неподвижности окоченели и руки и ноги. Его пообещали развязать при условии, что он не будет проявлять агрессию (долго боги подбирали слова, чтобы объяснить ему, чего они хотят) и Альфонсо охотно согласился: у него кружилась голова от боли, от усталости и ему не то что агрессию – ему вообще ничего проявлять не хотелось. Хотелось, чтобы оставили его в покое и странные создания поняли его желание прекрасно и ушли, на всякий случай закрыв дверь на замок –если судить по звуку.
Больше полный (Бог?) не приходил, остальные с Альфонсо если и разговаривали, то не надеясь на ответ – знали, что ни он их, ни они его не понимают. Больше общались жестами, и то их было не много: «не вставай», «прими вот это» (и заставляли съесть что-то круглое, белое и мерзкое на вкус), и еще Альфонсо научился жестом показывать, чтобы вынесли «судно» (так оно называлось).
Время текло долгими, болезненными мгновениями ровно до того момента, когда Альфонсо, презрев резь и боль, повернул голову на бок, посмотрел в окно. Через кучку деревьев и поле, вдалеке, виднелись домики – все сплошь каменные, с красивыми, цветными крышами – видимо, жили здесь богатые крестьяне, или бедные графы. Перед домиками была дорога – каменная, серая, ничем не примечательная, до того момента, пока по ней не проехала… Карета?
Крытая карета была не похожа ни на одну повозку, виденную Альфонсо раньше, но, (сердце его усиленно забилось от волнения) походила на одну из повозок на картинке у него в сарайчике в Лесу. Позади кареты валил дым – горела она, что-ли? Но самое странное – не было лошадей, и это при том, что летела карета с такой скоростью, на которую не способны были бы даже королевские скакуны, способные на что угодно.
Альфонсо не мог оторвать глаз от увиденного и побороть волнение: неужели это и вправду Волшебный город? Безлошадная карета не могла быть произведением рук человеческих, при том, что их оказалось очень много, разных цветов и формы, сверкающих на солнце, ревущих, как сам Сарамон. Снова религиозный страх охватил Альфонсо: все таки это были боги, все таки, они над ним смеялись, разыгрывая непонимание, чтобы сбить его с толку. Все таки, неизвестный зверь убил его, и теперь он в чистилище.
Пару недель спустя Альфонсо, с помощью полного бога, разрешили вставать, и здесь его ждало новое изумление: вода, которая текла прямо из стены. Не просто холодная вода в замке, в отдельной палате, а еще и горячая, хотя Альфонсо нигде не видел открытого огня и не ощущал запаха дыма (кроме как изо рта богини). Ему дали ножницы, странный кусок пакли, розовое мыло и непонятную жидкость, в бутыли из непонятного, голубого материала, похожего на стекло, который сжимался в руках, но не лопался. Альфонсо отпил немного из бутыли – горечь была страшная, изо рта пошла пена, и больше он так не рисковал, вылил все, сделав вид, что выпил, чтобы не обидеть богов. Побритый и постриженный, днями сидел он у окна, разглядывая неведомые телеги, некоторые из которых были похожи на огромных, страшных чудовищ с длинными лапами, огромными глазами, круглыми колесами, сделанными, почему то, из камня, веревками, крюками, огромными ковшами и черт знает чем еще.
Однажды полный бог пришел не один – еще один бог в пятнистой одежде, зашел в палату твердым шагом, со строгим, но не скрывающим любопытства лицом, долго смотрел на Альфонсо, отчего тот внутренне похолодел.
– Дьебрый дьень, Альфенсо, – сказал толстый бог. Говорил он уже почти сносно, по крайней мере, что-то можно было разобрать.
– Здравствуйте, о Великие, – Альфонсо поклонился, отчего пятнистый бог несказанно удивился – как минимум глаза его стали больше, выпучившись на красном, полном лице.
– Зьёви менья Вильгельм. А это подполковник Марш, – сказал полный бог.
– Just March.This is your Savage? – сказал пятнистый бог.
– Yes. Says he walked through the taiga and crossed the Chersky Range.
– Very curious. In what language does he speak?
– A mixture of Slavic languages: Russian, Byelorussian, Ukrainian. And also Chinese and Japanese, but, a little bit… Probably…
– He will not die? – спросил пятнистый бог полного бога.
– Probably not.
Боги ушли, оставив Альфонсо в недоумении. Впрочем, с того момента, как он очнулся, он пребывал в таком состоянии постоянно. Его, похоже, пытались лечить, убивать, видимо, не собирались, но что происходит вокруг, Альфонсо понять не мог и решил пока просто не суетиться и не злить богов. Только спустя неделю он снова решился задать дерзновенный вопрос…
11
Нет, они не были ни богами, ни демонами. Они были просто людьми, которые, по словам Вильгельма, ушли далеко вперед по уровню развития цивилизации.
Первый раз на улицу из больницы Альфонсо вышел с жадным любопытством, суеверным, самым стойким и въедливым страхом и Вильгельмом, который стал, на долгое время, его проводником в этот странный мир будущего, поскольку первое время только он понимал Альфонсо, и то не всегда. Этот мир было полон звуков: страшных, рычащих, бьющих по ушам и мозгу, запахов неизвестного происхождения, процессов и действий, проникнуть в которые средневековый мозг просто не мог.
–Да и современные люди мало что знают о том, как что работает и как что устроено, усмехнулся Вильгельм. Несмотря на долгие беседы, дружеские увещевания и длительную подготовку к выходу на улицу, он прекрасно понимал, насколько Альфонсо страшно и тяжело ко всему привыкнуть. Да просто, не сойти с ума.
–Просто мы то с детства привыкли к машинам, интернету, сотовой связи, – добавил Вильгельм, подумав.
Альфонсо не до конца доверял этим людям- богам, демонам или кто они там были. Рыча и воя, как вестники Апокалипсиса, проносились по дороге железные кареты на бешеной скорости, не доступной людям, да ещё и дым у них валил, из задницы, правда, но валил же.
–А это что за чудище, оно на нас точно не кинется?– спросил Альфонсо. Всеми силами он старался удержаться от того, чтобы не задрожать от страха и не рвануть, куда нибудь, бежать, сломя голову. Впрочем, от этих тварей убежишь, пожалуй: лошадь и та не убежит.
– Это комбайн, – сказал Вильгельм. Он говорил на языке Альфонсо почти без акцента – быстро учился, но второе слово точно исковеркал, потому что, что оно значило, Альфонсо не понял.
– Это какая то колесница военная? – спросил Альфонсо.
– Нет, зерно убирает.
– А у нас зерно убирают крестьяне. Как же она едет? Внутри сидят лошади и толкают ее?
– Ее толкает двигатель внутреннего сгорания…
Дальше последовали объяснения, что такое ДВС, от которых у Альфонсо помутился рассудок. Что-то в этой машине горело – единственное, что он понял из всего рассказа.
– Когда что-то горит, оно расширяется, – говорил Вильгельм, уже теряя терпение и начиная плеваться. – Когда топливо горит, оно расширяется…
– Когда у нас что-то горит, оно не расширяется, – в ответ кричал Альфонсо. Его раздражало то, что он совсем ничего не понимает, чувство собственной глупости и невежества, столь тщательно им скрываемые от самого себя, заявили о себе в полный голос, и Вильгельм никак не давал шанса их заткнуть, рассыпаясь целыми гроздьями непонятных слов.
– Когда у нас что-то горит, оно разваливается, – бурчал Альфонсо. А потом он подумал про печь – та горела и не разваливалась, если была сделана хорошо. Но она и не двигалась, и не расширялась.
– Да все расширяется! Возьми котел, налей полный воды, завари его и нагрей. Он взорвется же!
– Что сделать с котлом? Сварить? Варят в котле, а не сами котлы…
Дальше пошло объяснение, что такое электросварка, затем, что такое электричество, дальше, что такое гидроэлектростанция, после чего Альфонсо сдался. Он понял, что иногда вещи нужно принимать такими, какие они есть и не пытаться понять, как они работают, поскольку, все равно не поймешь, а голова разболится. Спать он тогда лег, полный впечатлений, непонятных, трудных слов, уставший и слегка униженный своей дремучестью. На тот момент Альфонсо еще и не предполагал, что только едва–едва прикоснулся к тем знаниям, которые были даны цивилизованному человеку от рождения. Он был в счастливом неведении до тех пор, пока кто-то не додумался показать ему компьютер…
Несравненно лучше стало общаться с Вильгельмом, когда тот научился говорить без ошибок, но еще лучше стало, когда Альфонсо сам изучил язык людей, к которым попал. Не в совершенстве, конечно, но все равно можно было поболтать о том о сем.
Вильгельм рассказал Альфонсо о том, что раньше весь мир (точнее, почти весь) был примерно на одном уровне развития – автомобили, самолеты, ракеты, полеты в космос (иногда он забывал, с кем разговаривает, и говорил ему о тех вещах, о которых Альфонсо и не знал еще). Рассказывал о Первой мировой войне – что там погибло девять миллионов человек, рассказывал о Второй мировой войне, в которой погибло около восьмидесяти миллионов человек, и рассказывал о Третьей мировой войне, в которой погибла цивилизация.
– Как погибла, вот же, она у вас: машины, ком…комтрпутер…
– Жалкие остатки, – с горечью вздохнул Вильгельм, – и мы пользуемся последними технологиями прошлых веков вот уже пятьсот лет. И все пятьсот лет ведутся бесконечные войны за каждый клочок земли.
–В моей эпохе тоже все воюют. И я надеялся найти Волшебный город и попросить богов помочь мне сотворить мир на Великом континенте, -сказал Альфонсо. – Вы же поможете?
–Поможем, – задумчиво проговорил Вильгельм, – Теперь Дальний восток может быть нам интересен. Из-за своих постоянных конфликтов, отсутствия дальней авиации и спутников, мы пока ещё не обращали внимания на ту часть континента, тем более, во время войны его очень сильно бомбили ядерными бомбами, уничтожая отступающие вглубь тайги войска- предков ваших, между прочим, и мы думали, что там до сих пор сильный уровень радиации. Но ведь ты прошел как- то, несмотря на сильнейший фон, без защитного костюма и счётчика Гейгера.
–Вот что городит? – подумал Альфонсо; он и половины слов не понял, отчаявшись уловить смысл сказанного уже на слове “ядерными”. Да и потом, ну разве не могут столь разумные существа, придумавшие такие мощные, быстрые штуки, договориться и поделить Землю поровну. Впрочем, основной посыл был ясен: у них есть бомбы, и, возможно, если прихватить парочку, можно будет установить мир на Великом, а точнее, как оказалось, на не таком уж и великом континенте.
–Эта твоя бомба может разрушить крепостную стену, например?– спросил Альфонсо.
–Ну, думаю да… Если учесть, что ядерная бомба способна уничтожить город.
Город? Как можно одной бомбой уничтожить город?
–А ты мне парочку достать не можешь?
И вот тут то Альфонсо и утонул в бездонной пропасти информации, поскольку Вильгельм решился на отчаянный шаг. И показал Альфонсо интернет. То, что видел Альфонсо, не укладывалось у него в голове, особенно поначалу. Вгрызаться в современный мир было трудно и болезненно: все, что он думал о мире, оказалось ошибочным, все его мировоззрение покатилось псу под хвост, и именно тогда он понял, почему религия это такое стойкое явление, почему люди дерутся, и даже умирают за свои убеждения: мир, основанный на знаниях, а не на домыслах, сложен и страшен. Мир, основанный на религиозных сказках прост и безопасен.
–Интересно, если бы эти знания внести сейчас в твою эпоху, как быстро вы бы нас догнали в развитии?-спросил Вильгельм, с любопытством наблюдая за реакцией Альфонсо на ролик с видом на Землю, снятый ещё до войны со спутника.
–Никак. Если бы инквизиторы узнали, куда я попал и что видел, меня бы на костре сожгли, – хмыкнул Альфонсо. Интернет- изобретение Сарамона. Земля – круглая! Космос – пустой, а солнце – горящий газ! Бурлилка не знает, он бы с катушек съехал.
Иссилаида была прекрасна, но не похожа сама на себя – расплывчатая, невнятная и бесформенная больше, чем обычно, она звала Альфонсо к себе, в крепость, которую собирались атаковать волки. Крепость была похожа на пятиэтажный дом, собственно, этим она и являлась.
–Альфонсичек! – звала Иссилаида голосом Лилии. А потом она завыла, завыла таким криком, что волосы встали дыбом.
Альфонсо не просто упал с кровати – его снес с нее звук, похожий на вопли самой смерти, или пение Иссилаиды, когда она была под градусом. Он врезался в мозг, минуя уши, прямо в душу, рвал ее на куски, оставляя покинутое разумом тело метаться в агонии и куда то бежать. Навстречу Альфонсо попадались люди: главврач, медсестра, санитарки, больные – все пытались его удержать в больнице, но звук заставлял его расталкивать их всех, страх заставлял его бежать. Только страх не знал, куда.
Альфонсо выбежал на улицу и замер. Потом ему объяснили, что очень сильно не надо было этого делать, что он сделал ровно то, что максимально приближало его к смерти. Но это было потом. А сейчас…
Сейчас небо расчертили дымные следы – стреляли подожженными камнями, только не известно откуда. Один из булыжников упал на здание – грохот сотряс землю до основания, фонтан пламени и пыли разбросал вокруг камни и доски, клубы дыма и горящие части человеческих тел, в мгновение ока превратив упорядоченную постройку в беспорядочную кучу камней, одновременно лишив Альфонсо слуха. Пыльное облако вихревой волной ударило по нему, забравшись в нос и горло для того, чтобы начать раздирать их изнутри.
Камни продолжали сыпаться: взлетали вверх машины, дырявились дороги, пропадали в огне и дыму, комья грязи и свист закрыли от оторопевшего Альфонсо все, что он не хотел видеть.
Не надолго, правда.
По изувеченным улицам бежали люди – солдаты – это Альфонсо уже знал, не знал только, что за железки у них в руках. С диким ревом за ними неслись железные машины с огромными палками, торчащими из смешного нароста наверху; Альфонсо узнал их, такие же они видели в Лесу с Лилией и Гнилым пузом, и старались обойти их подальше. Но те были мертвые, а эти шевелились, бежали, воняя дымом.
– Воздух!! – крикнул кто-то из солдат и все солдаты упали на землю. Без звукового сопровождения,которое пробивалось сквозь гул едва -едва, огненный смерч не был таким эффектным, однако возникнув внезапно прямо в середине отряда солдат, разбросал их, уже не целых, в разные стороны как тряпки. Альфонсо отбросило в фойе больницы, сверху засыпало битым стеклом и штукатуркой, еще и стукнуло по голове чьей то оторванной рукой. Очнулся он тут же, сел, потерянный, тупо посмотрел на дорогу перед больницей – отряд солдат просто разорвало на куски, которые горели мерзким дымом; горела и одна из машин, чем удивила оглушенного и потерянного Альфонсо – как может гореть железо? Именно эта больная мысль занимала его все время, пока он полз по осколкам вглубь больницы, почему то считая, что там безопаснее. Потом кто- то его начал трепать, попытался поднять на ноги, сквозь бесконечный гул в ушах пробился голос Вильгельма:
–…мать твою, какого ты не убежал в убежище!!?
– Что это? Что это такое? – бормотал Альфонсо, чувствуя кровь на губах. Его куда то тащили за рукав куртки, что то кричали, но бешеной пляской в голове у Альфонсо кружилась только одна целая мысль: боги хотят его покарать за богохульство.
Вильгельм заорал, очевидно, напрягая всю мощь своего голоса:
– Артобстрел!!! Бежим, сейчас будет наступление!!!
А потом он крикнул:
– Поздно!
Раздался треск, снова что-то грохнуло, только тише, чем падение камней. Железные машины с длинными палками снова понеслись по улице, только с другой стороны; не останавливаясь, перемешивая в консистентную массу тела мертвых солдат, изрыгали они палками огонь, оставляя за собой две широких кроваво–красных полосы из внутренностей погибших.
– Танки, – сказал Вильгельм, – быстрее, прячемся…
И он потащил Альфонсо за собой, а тот потащился, поскольку в этом хаосе адского шума перестал соображать, что происходит-мозг жаждал одного: забиться куда нибудь в щель, спрятаться, да хоть сквозь землю провалиться.
– Арбалет, – вскрикнул Альфонсо, – мне нужен арбалет. Танк можно пробить из арбалета?
– С ума сошел? – Вильгельм даже остановился на миг, а потом нервно рассмеялся, – его из РПГ не всегда пробьешь…
Стоило ли смотреть в бешенные глаза Альфонсо, видеть его трясущиеся руки, посеченное осколками лицо, чтобы спрашивать его о безумии? Мысли его смешались в кашу, которая не могла предложить ничего путного, кроме отчаянной агонии перед смертью. Вильгельм уверенно тащил Альфонсо куда то, а тот даже не соображал, куда, он думал только об одном: если бы танки появились перед ним до того, как он увидел хотя бы комбайн, он умер бы от страха. И тут Альфонсо захихикал мерзким, даже для него самого, смешком.
– Ты чего? – спросил Вильгельм.
– Мне бы один танк при осаде замка в Ливании. Я бы весь Эгибетуз освободил.
– Если бы солярки хватило, – Вильгельм тоже засмеялся как слабоумный дурачок.
Они оба спустились в убежище, где уже сидели остальные жители городка. Темный подвал с красной лампочкой был оплотом безопасности: звуки войны доходили сюда только в виде глухого гула, периодически сверху сыпалась земля, как раз тогда, когда медсестра начала раздавать кофе.
– Oh, just in time, – сердито буркнул главврач, но чашечку взял – от очередного взрыва в нее насыпалось немного земли и главврач выругался.
– Sorry, John, no vodka, – язвительно и нервно ответила медсестра Лиззи. Альфонсо она тоже протянула стаканчик; тот кофе не любил никогда, но прикосновение чего то теплого и аромат, хочешь не хочешь, а все же на подсознании связанный с уютом, напомнил ему, что мир – не только смертельно грохающая бойня, а еще и кофе.
– А ты, Вильгельм, разве не должен воевать идти? – спросил Альфонсо.
– Я кандидат исторических наук, а не солдат.
– А, – Альфонсо не знал, что значит «кандидат», но спрашивать не стал, – у нас при осаде крепости все воевали, даже бабы.
– Ну хочешь, иди.
– К черту! Когда я бился с врагом, я хотя бы его видел! Когда мне в голову летели камни, я хотя бы знал, откуда они. Катилась бы она, ваша цивилизация, с такими войнами.
Вильгельм рассмеялся. Подвал содрогнулся, Альфонсо тоже, но, поскольку, больше никто не проявил признаков страха, даже бабы, то постарался сохранить невозмутимость.
