Читать книгу: «Время без времён», страница 7

Кот приземлил глайдер в непосредственной близости от главного здания космопорта. Глайдер кота существенно превосходил по размерам и мощности аппарат, на котором летала Дарья, так что Кшиштоф смог разместиться в нём вместе со своим передвижным креслом, к которому он будто прирос за последние четыре месяца.

Оставив глайдер на площадке космопорта, они двинулись в направлении светящегося указателя «метро», кот на своих четырёх, а Кшиштоф – в кресле. Пройдя через пассажирский терминал, они вышли к станции магнитной дороги. Пустой вагон светился огнями, раскрывая двери для двух единственных пассажиров. Кшиштоф въехал в вагон, следом за ним туда вошёл и кот. «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Ефремовский центр», – объявил искусственный голос. Вагон плавно тронулся.

При входе в вестибюль главного здания Ефремовского центра, Кшиштофу показалось, будто кто-то пролетел и скрылся в уходящем налево коридоре. Именно пролетел, а не пробежал. Впрочем, это могла быть летающая видеокамера, или ещё какое-нибудь устройство. Зафиксировало появление человека и скрылось с глаз долой. Зачем скрываться? Ну, мало ли на что его запрограммировали?

Пройдя через просторный холл, они вышли к мраморным ступеням, ведшим на второй этаж. Кшиштоф нажал на кнопку пульта управления креслом и двинулся вверх, медленно пролетая чуть выше ступеней. Между этажами на лестничной площадке посетителей встречал бюст Ивана Ефремова, изготовленный из чёрного камня. Кшиштоф приостановился, чтобы прочесть надпись на постаменте: «Обращение к здравому смыслу людей, стремление объяснить им причины действий и доказать следствия. Тогда по глубоко заложенному в нас чувству справедливости и ощущению правоты мы сделаем гораздо больше и пойдём на трудные испытания, что и было доказано людьми прошлого».

– Хорошо сказано, – оценил кот, – это тот самый учёный, который сумел предсказать Эру Великого Кольца?

– Один из первых. А может быть, и самый первый. Другие его современники тоже предсказывали, но его прогноз, насколько я знаю, оказался наиболее точным.

На втором этаже располагался музей палеонтологии. Первым музейным помещением, куда попали Кшиштоф с котом, оказался огромный зал плейстоценовой фауны, выполненный как имитация древней евразийской степи. Высокая, в человеческий рост искусственная трава, в которой передвигались макеты гигантских животных: мамонт, шерстистый носорог, мастодонт, эласмотерий, тур, пещерный лев и пещерный медведь. Вентиляция в зале создавала ощущение ветра, под которым колыхалась трава. Всё выглядело предельно натурально, в том числе и макеты животных двигались так, что и не отличишь от живых. На всякий случай, Кшиштоф включил защитное поле, но похоже, у макетов имелись специальные датчики, которые позволяли им фиксировать нахождение человека и обходить его на безопасном расстоянии. Он даже нарочно поэкспериментировал, пытаясь встать на пути у эласмотерия. Туша с рогом на лбу притормозила и повернула в сторону.

– Странно, – произнёс Кшиштоф, – почему единорога всегда изображали в виде коня, если его реальный прототип был носорогом?

– Это – единственное, что тебя смущает? Драконы тоже не сильно похожи на крокодилов, и даже на динозавров – так себе. А ещё, не знаю, как тебе, а мне интересно, живут ли в этом мире сказочные единороги? Не такие, как этот, а как ты говоришь, в виде коня с рогом на лбу. Я пока что ни одного не встречал, но логика этого мира подсказывает, что они должны быть.

– Ты видишь в этом мире какую-то логику?

– А ты нет? По-моему, этот мир вполне логичен. Это, конечно, другая логика, чем та, по которой живёт мир Кольца, но кто сказал, что логика может быть только одна?

– В рамках одной Вселенной?

– Чем ты занимался до того, как попал сюда? – зачем-то спросил кот.

– Сидел на одной из периферийных планет, изучал состояние её фауны.

– Тогда понятно. Собственно, здесь мы с тобой занимаемся тем же самым, – усмехнулся кот. – Ну да, поскольку ты привык иметь дело с природой, то для тебя существует только одна физическая реальность с единственным набором законов и правил. Если бы ты занимался математикой, или литературой, то смотрел бы на это немного иначе.

– Разве наша реальность – не объективна?

– Смотря какая, – ответил кот, – давай пройдёмся по зданию.

– Давай.

– Налево, направо? – спросил кот, – от этого зависит характер нашего разговора.

– А ты, я смотрю, неплохо ориентируешься в нашей культуре, – оценил Кшиштоф.

– По крайней мере, в той её части, которая касается котов.

Они перешли в другой зал, посвящённый эволюции человека.

– Ну так как вписывается в логику этого мира то помещение, в котором мы находимся? – спросил Кшиштоф.

– Для нас, или для местного населения? Потому что мы с тобой сейчас находимся в своём мире с привычными для нас законами природы. Оглянись вокруг, ко всему этому ты привык с детства, ты это хорошо знаешь, это – твоё, родное. Согласись, в этом помещении нет ничего такого, что бы ты посчитал сказкой, или фантастикой.

– А для жителей этого мира?

– А для них мы сейчас находимся в Запретном Месте, о котором знают лишь избранные, и в которое даже избранные боятся ходить. Я знаю только двух людей, которые решились здесь побывать, это – ведьма и багдадский вор. Что касается последнего, то он набрал мешок кое-каких книг, и быстро убрался восвояси, а вот Мара Мортовна жила здесь два года, изучая запретные знания. Потому она и смотрит на всех, как на шайзе, что не побоялась.

– Не побоялась чего?

– Телхинов, мы говорили об этом.

– Второе поколение богов, – вспомнил Кшиштоф недавний разговор, – они имеют какое-то отношение к этому месту?

– В представлении местной элиты – да, – ответил кот.

– А на самом деле?

– На самом деле, как ты не хуже меня видишь, никаких телхинов здесь нет.

– Также как и Тёмного Властелина?

– Ну почему? Тёмный Властелин как раз существует, только он не совсем тот, за кого себя выдаёт. Впрочем, вернётся Дарья из разведки, разберёмся, как там что.

– А его тёмные рыцари,или как они называются? Что-то немецкое…

– Дерлиры, – напомнил кот.

– Да, точно. Принадлежащие Пустоте. Это что-то вроде боевых роботов, как я понял?

– Они не настолько крутые, как твоя Дарья. Дарья вообще – самая сильная боевая единица на этой планете. И очень скоро местные князьки это поймут. А кое-кто, думаю, уже понял, и будет стараться ею завладеть.

– Это невозможно. Даже если они каким-то образом захватят её физически, она не будет у них работать. Она слушает только меня.

– Я же не сказал, что они ей завладеют, я сказал, будут стараться. Но и эти старания могут причинить тебе массу проблем.

– Если ты меня вылечишь, я смогу сам путешествовать по планете, а Дарью спрячу у себя на корабле.

– Почему «если»? Вылечу, конечно. Вернее, не я, а техника, которая здесь хранится.

Они остановились перед диорамой, изображавшей первобытных людей у ритуального костра. Кшиштоф попытался проникнуть в полные суеверий представления древнего человека об окружающем мире. Не понимая причинно-следственных связей, человек заполнял пробелы в знаниях мифами, за явлениями у него стояли не законы природы, а боги и демоны. Или же богов древний человек видел в представителях высокоразвитой цивилизации, а демонами ему казались машины? Тогда это уже не религия, а знания. Нет необходимости верить в то, что видишь собственными глазами.

– На твоей планете древние тоже верили в богов? – спросил он кота.

– Все через это прошли, это же так естественно.

– Для меня – неочевидно.

– А для меня нет ничего очевиднее. Вот наши с тобой цивилизации, сколько лет им понадобилось, чтобы пройти путь от приручения коровы до Великого Кольца? Десять, двадцать тысяч лет? Для Вселенной – мгновение. А представь себе цивилизацию, которая существует не тысячи, миллионы лет. Каких высот достигнет человечество за такой срок? Наверняка люди освоят не только всю Вселенную в пространстве и во времени, но и выйдут в другие вселенные, и создадут новые вселенные. А что помешает им переместиться на пятнадцать миллиардов лет в прошлое и сотворить ту Вселенную, в которой мы живём? Вот тебе и Бог-творец, который существует всегда и везде сразу, который и внутри Вселенной, и вне её. Как ты будешь воспринимать такого?

– Моё коммунистическое воспитание требует относиться к любому носителю разума как к равному себе. Так что воспринимать творцов Вселенной я буду как людей, в первую очередь.

– Это в теории, а на практике? Пойдём дальше, или развернёмся, и я спою?

– Пойдём дальше, – решил Кшиштоф, – а на практике мы сами рано или поздно станем этими творцами. Причём, я имею в виду не человечество вообще, а конкретно нас с тобой. Уже сейчас мы подошли к тому, что можем продлевать жизнь сколь угодно долго, не за горами – полная победа над смертью. А даже если мы и не доживём до того светлого дня, что помешает нашим потомкам через миллионы лет нас воскресить? Мало того, с момента, когда мы освоим путешествия во времени, будущее и прошлое перестанут для нас существовать, мы станем жить по всей бесконечности времени сразу. В том числе и сейчас. Так как я могу воспринимать этих творцов, если я сам – уже один из них, только ещё не знаю об этом.

– Мыслишь верно, – заметил кот, – поднимемся на этаж выше, там как раз про космос.

Они находились посреди объёмных изображений планет и галактик. Планеты двигались вокруг чуть выше пола, подставляя разные стороны, излучаемому с потолка свету. На стенах вертелись изображения эллиптических и спиралевидных галактик, не слишком быстро, чтобы от этого танца космических тел не закружилась голова.

«Почему любая цивилизация, рано или поздно, находит смысл своего существования в освоении космического пространства? – задался вопросом Кшиштоф. – Только лишь для того, чтобы расширить ареал своего обитания, обезопасить себя, на случай планетарной катастрофы, создав запасные базы на других планетах? Или же человек для того и рождён, чтобы наполнять космическую пустоту жизнью и разумом? Победа над пустотой, превращение неживого в живое, а неразумного – в разумное, вот что влечёт нас в космические дали».

– А я ведь его вспомнил, – заявил кот, когда они с Кшиштофом приблизились к портрету Гагарина. – Я же изучал все эти годы их Прежние Времена и запомнил вашего первого космонавта по небанальной фразе. Почти все, на всех планетах, кто первым выходил в космос, несли какую-нибудь пафосную чушь, а ваш крикнул просто «Поехали!», и мне это запомнилось. Понимаешь, что это значит?

– Что? – Кшиштоф с любопытством посмотрел на кота.

– Что ты – не подкидыш, твоя планета действительно входила в Великое Кольцо, а теперь на её месте – вот это. И с такой загадкой я сталкиваюсь впервые. Как будто кто-то выкинул вас из времени. Не знаешь, кто бы это мог быть?

Кшиштоф пожал плечами.

– Обязательно должен быть кто-то? Может быть, существуют неизвестные нам естественные причины?

– Может быть, – допустил кот, – но как-то всё очень странно. Мне всё-таки видится в этом чей-то замысел. Хотя бы тех же телхинов, или какого-нибудь первичного Змея.

– Кого? – удивился Кшиштоф.

– Ну, этот, как его… с которого всё началось в вашей Библии.

– Но это же…

– Сказки? – Перебил кот, – так ведь ваша планета и провалилась в сказку.

– Нет, не логично, – возразил Кшиштоф, – чтобы провернуть такое, нужны возможности сопоставимые со всей мощью Кольца, если не большие. А тут мы видим какое-то космическое злодейство. Это же противоречит всем законам развития. В древности люди верили в то, что некие тёмные силы могут достигать космической мощи, сочиняли сказки про звёздные войны, про захватчиков, пришедших из космоса, но теперь-то мы знаем, что на галактический уровень могут выйти только цивилизации, перешедшие в коммунистическую стадию развития.

– А почему ты решил, что мы это знаем? Мы так предполагаем.

Кшиштоф собрался возразить, но кот, предугадав его мысли, продолжил:

– Да, вся наша практика говорит в пользу твоей версии, вернее, говорила до этого, но вот перед нами планета, которая не вписывается в милую нам схему. А собственно, почему эти тёмные силы должны исчезнуть с приходом коммунизма? Если они возникли задолго до капитализма, и смогли благополучно в него вписаться, то почему бы им точно так же не вписаться в коммунизм, залечь на дно, и ждать подходящего момента, чтобы устроить обрушение планеты в тёмные века?

– Это ты о ком?

– Да мало ли о ком, – ответил кот, – взять хотя бы ваш Ватикан. Я не говорю, что это была тёмная сила, но это пример того, как сплочённое сообщество, зародившись в глубокой древности, и господствовавшее в эпоху феодализма, не исчезло с наступлением капитализма. И даже при социализме продолжало существовать и оставаться в силе. А теперь представь более закрытое общество, которое выводит себя, допустим, из той же Атлантиды, чем бы она ни была, живёт и влияет на умы людей в рабовладельческую эпоху, сохраняет себя при феодализме, находит своё место при капитализме, а дальше… Дальше, в какой-то момент всем умным людям (а эти уж – умные более чем) становится очевидным, что победа коммунизма неизбежна. И что будет делать этот коллектив? Неужели не придумает заранее, как ему действовать в коммунистических условиях? И заметь, я не впадаю в ересь, утверждая, что некие тёмные силы управляют человечеством, я остаюсь в рамках исторического материализма, говоря всего лишь о том, что эти силы умеют подстраиваться под новые условия.

Рациональное зерно в рассуждениях кота, безусловно, присутствовало, и, вместе с тем, была во всём этом какая-то антинаучная вычурность. Или же Кшиштофу просто хотелось, чтобы рассуждения кота являлись не более чем забавным умственным построением. Вместе с тем, та реальность, в которой он жил последние несколько месяцев, скорее, подходила под версию кота, чем под все известные Кшиштофу научные теории.

– Я понимаю, эту мысль трудно принять, – рассудил кот, – ведь до этого ты жил в мире, где у человечества не может быть врагов. Все коммунистические сообщества друг другу – братья, а все не коммунистические – технически ничтожны и никакой опасности не представляют. И тут вдруг выясняется, что у тебя может быть враг равный тебе по силе, а то и превосходящий тебя. Это – шок, но его надо пережить, потому что, не осознав этого, победить невозможно.

– А ты собираешься побеждать?

Кшиштоф внимательно посмотрел на кота. Кот равнодушно пожал плечами.

– Я не боец, я – исследователь.

– Так не бывает, – возразил Кшиштоф, – если принять то, о чём ты говоришь, то придётся принять и сторону. Ты будешь это исследовать до тех пор, пока оно не придёт к тебе и не спросит, ты с ним или против него? И уклониться от выбора не получится.

– Значит, будем считать, что ко мне оно ещё не пришло, – ответил кот.

– А если и с твоим домом произойдёт то же самое?

– Будем решать проблемы, по мере их возникновения.

Кшиштоф молча покачал головой.

– Знаешь, я пока сидел парализованным у себя на «Стрекозе» … не то, что пересмотрел взгляды на жизнь, просто иначе стал понимать здешних людей. Там я был частью Великого Кольца, за моей спиной стояла мощь всей галактики, и потому для меня не было ничего невозможного. Я не знал, что такое быть слабым и одиноким, теперь знаю. Те, кто живёт здесь, они все слабы и одиноки. Кто им ещё поможет, если не мы?

– Кто же откажет в помощи? – ответил кот и добавил: – если попросят.

– Гномы привыкли рассчитывать на тебя. Что будет с ними, если на них нападёт Тёмный, кем бы он ни был?

– Гномы – крепкие ребята, отобьются.

– Даже от дерлиров?

– От дерлиров? – Кот самодовольно усмехнулся. – А вот здесь Тёмного, кем бы он ни был, ждёт интересный сюрприз.

* * *

– Кто такая? Как зовут?

– Дарья.

– Зачем пришла?

– Город посмотреть.

– Город посмотреть? – Солдат подозрительно глянул Дарье в глаза, – Шо вы все сюда прётесь? Вам шо, дома не сидится?

Дарья ничего не ответила.

– А может, ты кочевница? – спросил второй солдат.

– Скорее, странница, – ответила Дарья.

– Кто? Странница? Это ещё как?

– Да точно она – кочевница, их Джафар к нам засылает, чтобы на нас напасть.

Дарья продолжала стоять молча, от чего солдаты становились ещё более нервными.

– Сейчас начальство придёт, разберётся.

– Давай её привяжем, чтоб не убежала.

– Точно, неси верёвку.

После того, как попытки приблизиться к Дарье на расстояние, позволяющее её связать, не увенчались успехом, солдаты затеяли перепалку меж собой, а Дарья продолжила стоять молча.

Наконец, из-за ворот показался моложавый офицер в чёрном плаще, с короткой аккуратной стрижкой и усами щёточкой. Офицер со щегольским видом обошёл Дарью и притихших солдат.

– Прошу у пани прощения за своих неразумных подчинённых, – произнёс офицер с нарочито польским акцентом.

Солдаты вытянулись по струнке.

– Прощаю и надеюсь, что впредь они будут более вежливыми.

– О, не сомневайтесь, я проведу с ними серьёзную беседу.

Солдаты замерли как вкопанные, набычив пустые глаза в подобострастной готовности.

– Разрешите представиться, меня зовут Станислав, – офицер сделал подчёркнутое ударение на второй слог, – я – офицер местного гарнизона. Не будет ли прекрасная пани возражать, если я устрою ей небольшую экскурсию по городу?

Пани возражать не стала. Она взяла под руку Станислава и вошла с ним в городские ворота. Перед ней открывалась средней ширины улица, мощенная неровным булыжником. Кое -где сквозь камни пробивалась трава. По бокам улицы тянулись серые одноэтажные строения. Самым странным показалось то, что улица выглядела абсолютно пустой.

– Кстати, как он называется? Я почему-то не увидела на воротах названия.

– Раньше этот город назывался Словенском, а теперь – никак. Мы освободили его от названия, как от наследия тирании.

– Похоже, что и от людей.

– Не совсем так. Люди живут здесь, но им нечего шататься по улицам. Мы принесли в этот город порядок.

– Вы – это слуги Тёмного Властелина?

– Мы – это представители свободного мира, носители европейкой цивилизации, – нервно ответил Станислав.

– Простите, я не думала, что мои слова могут прозвучать для вас оскорбительно.

Станислав быстро вернулся к прежнему самодовольству и, чуть улыбнувшись, ответил:

– Не переживайте, я действительно офицер великой армии Тёмного Властелина, и это – большая честь для меня.

Станислав гордо поднял подбородок.

– А кто такие кочевники, которых боятся ваши солдаты?

– Мои солдаты боятся только меня, – довольно заявил офицер. – Кочевники – это прислужники Джафара, которые живут в степи и готовят нападение на наш город. Они ненавидят свободный мир и служат тирании.

– Разве в степи кто-то живёт? Я не видела там никаких жилищ.

– Но это же кочевники, у них нет жилищ!

– Должны же быть какие-то следы их деятельности. Если они собираются напасть на город, значит их достаточно много, и я бы обязательно что-то заметила.

– Вы не могли не заметить, например, медных рудников, где они добывают медь для оружия.

– Да, я видела медные рудники, – согласилась Дарья, – в краю гномов, они там работают.

Станислав нахмурился и, с трудом сдерживая гнев, произнёс:

– Там нет никаких гномов! Это всё – кочевники, прислужники Джафара!

Дарья сочла дальнейший спор бесполезным и попыталась сменить тему.

– Может быть, свернём в тот переулок?

– Пожалуй, не стоит, – отсоветовал Станислав, он снова стал спокоен, – лучше я проведу вас до площади.

– Странно, вы называете себя свободным миром, но и те, кто воюет против Тёмного Властелина, тоже называют себя свободным миром.

Станислав усмехнулся.

– Против нас воюют мелкие тираны, маленькие джафарчики.

Они продолжили прогулку. По мере продвижения к центру городская пустота разбавлялась редкими признаками жизни. Кое – где из дворов доносился шум, иногда навстречу попадались одинокие прохожие, но, завидя Дарью со Станиславом, они старались молча скрыться в переулках или дворах. Только на площади к ним подошла группа солдат.

– Пан офицер, – обратились они к Станиславу, – у нас не хватает лопат.

Дарья обратила внимание на потерянные выражения лиц подошедших. Похоже, что лопаты играли важную роль в их жизни. Станислав освободился от Дарьиной руки, нахмурился, молча покачался на месте, всем своим видом демонстрируя напряжённую умственную работу.

– Хорошо, – чётко произнёс он, – я разберусь.

Затем повернулся к Дарье и с виноватой улыбкой сообщил:

– Прошу у прекрасной пани прощения, мне надо срочно решать городские дела. Как видите, мои неразумные подчинённые не могут без меня и шага ступить.

Дарья продолжила прогулку по городу сама. На одной из выходящих на площадь улиц она заметила хвост длинной очереди. Наконец-то она смогла увидеть достаточно большое количество людей, всё-таки этот город был обитаем. Люди стояли молча, на лицах большинства из них читалась безразличная усталость. Очередь практически не двигалась, очевидно, причиной тому служил недостаток лопат. Дарья решила пройтись вдоль очереди. Ей показалось странным, что люди видели её, но как будто не замечали, словно она находилась с ними в непересекающихся мирах. Дарья отметила, что стоящие в очереди люди держали в руках ложки, чаще деревянные, иногда железные.

Насчитав более семи сотен людей, Дарья вышла к началу очереди. За толпой она разглядела стоящих на раздаче упырей, двое из которых орудовали лопатами, поднося некое содержимое отстоявшим очередь людям. Люди молча брали еду ложками с лопат, перенаправляли её себе в рот и также молча уходили. Из-за спин трудно было разглядеть, чем их кормят.

Дарья продолжила движение по городу. Перейдя через узкий переулок на параллельную улицу, она обнаружила посреди улицы большую канаву. Ширина канавы составляла от двух до трёх метров, в длину канава уходила в оба конца улицы и терялась где-то за домами. Чтобы оценить глубину канавы, Дарья подошла поближе и снова утративший имя город преподнёс неожиданность. Вся канава была заполнена упырями. Серые, полуголые упыри молча сидели, глядя друг другу в затылки. Можно было подумать, что канава является тюрьмой, но глубина её давала возможность любому из сидящих в ней легко выбраться наружу и никаких надсмотрщиков рядом не находилось.

Среди обитателей канавы наблюдалась определённая иерархия. Если большинство упырей сидели прямо на земле, то некоторые восседали на некоем подобии кресел. Вид последних был важный, в выражении лиц чувствовалось нескрываемое презрение к ниже сидящим. И ещё одна черта отличала сидящих в креслах. Если у рядовых упырей наблюдались половые отличия, то вышестоящие выглядели бесполыми. И снова та самая реакция на идущую мимо Дарью: видят, но как будто не замечают.

Покинув улицу с канавой, Дарья вернулась на площадь. Похоже, Станислав решил вопрос с лопатами, и очередь стала двигаться гораздо быстрее. Довольный офицер прохаживался среди подчинённых, видимо, наслаждаясь плодами своего труда. Заметив Дарью, он поспешил к ней.

– Где же вы ходите? – спросил он гостью, – мои солдаты как раз поймали кочевника. Вы же сомневались в их существовании? Скоро я развею ваши сомнения.

– Похоже, я начинаю вам верить. По крайней мере, после того, что я успела увидеть, меня уже ничем не удивишь. Скажите, а что делают те, кто сидит в канаве?

Станислав, будто обескураженно, развёл руками.

– Но вы же сами ответили на свой вопрос: сидят.

И, видя, что такой ответ Дарью не удовлетворил, пояснил:

– Это – зиценмайштеры, это их работа: сидеть в канаве.

– И в чём смысл такой работы?

– Они заняты делом, они получают за работу вознаграждение, к тому же, у них есть перспективы карьерного роста. Если зиценмайштер хорошо выполняет свои обязанности, то со временем он становится шефзиссеном.

– Это те, которые в креслах?

– Именно.

– А люди с ложками?

– А, эти? – Станислав с явным презрением кивнул головой в сторону худеющей очереди. – Они пока что недостойны быть зиценмайштерами. Но мы их перевоспитываем. Они каждый день проходят процедуру эссеншайзе и тем самым приобщаются к ценностям свободного мира.

Дарья быстро нашла значение двух немецких слов, образующих название процедуры.

– То есть, на лопате им раздают…

Станислав двусмысленно фыркнул.

– Это – обязательная процедура.

– И вы – тоже? – Дарья изобразила недоумение.

– Как видите, я не стою с ними в очереди, – гордо заявил офицер, – я прихожу туда вечером, и для процедуры у меня есть изящная позолоченная ложечка.

– А люди обязаны приходить по утрам?

– Вовсе нет. – Станислав пожал плечами. – Каждый житель города может делать это в любое время. Пункт выдачи работает круглосуточно.

– Тогда зачем они все приходят одновременно?

Станислав рассмеялся.

– Но это же – быдло! Они любят толпиться.

* * *

Спустя десять дней после операции Кшиштоф уже достаточно уверенно стоял на ногах и самостоятельно ходил по этажам Ефремовского центра. Всё это время он не просто восстанавливал утерянные двигательные навыки, они с котом занимались исследованиями, проводя время в библиотеках и лабораториях. Двум обитателям запретного места было не до скуки, но ближе к вечеру обычно наступал момент, когда Кшиштоф с котом начинали друг друга раздражать. Чтобы избегать ссор, кот предусмотрительно уходил подальше, занимался своими делами, но потом неизменно возвращался с новым ворохом интересных мыслей. В отсутствие кота компанию Кшиштофу составляли говорящие роботы. Не Дарья, конечно, до Дарьи местным машинам было далеко, но кое-какой разговор поддерживать могли. Но вот настало время прощаться – кот возвращался на свою планету.

Они пришли в космопорт, корабль уже стоял наготове.

– Передаю этот мир в твои надёжные руки, – пошутил кот.

– Кому, как не мне? Это ведь моя родная Земля. А мы так и не открыли ту комнату в подвале, – напомнил коту Кшиштоф, – интересно, что там?

– Это та, которую ведьма покинула в ужасе? Я думаю, если ты захочешь, то без труда подберёшь шифр к замку, здесь нет сложных паролей, максимум – защита от дураков. Ну, будь счастлив, колдун.

Кот обнялся с Кшиштофом и пошёл в корабль. Кшиштоф разместился за диспетчерским пультом.

– Экипаж, доложите готовность.

– Экипаж к полёту готов!

– Стартуем! Спокойной плазмы, котяра!

– Оставляю тебе свою улыбку, – ответил кот и добавил: – поехали!

Пустой вагон снова нёс Кшиштофа к Ефремовскому центру. Оставалось завершить совсем немного дел, и пора возвращаться во внешний мир. Кшиштоф в который раз задумался, эта планета – его дом или нет? Если принять теорию кота о трёхмерном времени, то эта Земля и та Земля – разные временные проекции одной мировой линии. Значит, теоретически где-то одновременно с этим может существовать и тот мир, в котором он родился, а значит есть возможность вернуться к своим. И кое-что они с котом нашли, проводя лабораторные исследования. Кшиштоф решил сначала вернуться на «Стрекозу», узнать у Дарьи, что та увидела на территории, контролируемой Тёмным Властелином. Исходя из этого, возможно обсудить дальнейшие действия с драконом и князем, а потом снова лететь в Запретное Место, искать ответы на вопросы, искать пути возвращения в свою реальность.

В здание Ефремовского центра Кшиштоф вошёл как к себе домой. По большому счёту, он и был теперь единственным хозяином этого дома. Он быстро и уверенно прошёл через вестибюль к ступеням, и вдруг его взор сам собой задержался на большом зеркале, прикреплённом к стене напротив входа. Как будто что-то было в этом зеркале не так. Он мог бы пройти мимо, но в душу закралось какое-то беспокойство. Кшиштоф словно решил убедиться в надёжности тыла, в том, что от зеркала не исходит никакой угрозы, и можно спокойно идти дальше. Он вспомнил, как в стародавние времена люди придавали зеркалам мистическую силу, даже была такая примета: если что-то пошло не так, надо посмотреться в зеркало. Вот он и решил посмотреться в зеркало. Хорошо, что рядом нет Дарьи, а то бы уже наковыряла по такому случаю какие-нибудь тёмные стороны его психики.

Кшиштоф встал перед зеркалом, осмотрел себя и хотел уже идти дальше, как вдруг заметил в глубине коридора отражение женского силуэта. Он оглянулся. Неужели показалось? Вот она – холостяцкая жизнь – до чего доводит. Кшиштоф снова посмотрел в зеркало, на этот раз специально вглядываясь в то место, где виднелась женская фигура. И она действительно была там. Он ещё несколько раз перевёл взгляд с коридора на зеркало. Сомнений не оставалось, женщину было видно только в зеркале.

Присмотревшись, он узнал её. После возвращения Дарьи из Винеты, он несколько раз просматривал записи видео, сделанные князем и драконом на собрании правителей, а потому хорошо знал, как выглядит Мара Мортовна. В узком зелёном с золотистыми блёстками платье, с убранными назад волосами, подкреплёнными надетой на голову диадемой, она смотрела из зеркала, с любопытством изучая Кшиштофа.

– Привет, Мара! – крикнул он ей.

Ведьма покачала головой и выкрикнула в ответ:

– Так вот ты какой, колдун, хозяин странницы?

После этих слов Мара звонко расхохоталась, отвернулась и растаяла.

* * *

С крытой, оплетённой плющом веранды проглядывалась серо-голубая морская гладь. Аркадий Эдуардович и Борис Сигизмундович, развалившись в мягких креслах, пили вино из высоких бокалов. Им прислуживали две девушки-ящеры, которыми руководил немолодой кентавр.

– Не знаю почему, но в детстве я был уверен, будто вампиры боятся солнечного света, – заметил циклоп.

Борис снисходительно усмехнулся.

– Как видите, я не таю под лучами солнца. Конечно, нам вредно загорать на пляже… впрочем, это всем вредно. А вообще я слышал много разного вздора не только про вампиров.

– Про циклопов? – попытался угадать Аркадий, – будто мы все – великаны-людоеды?

Борис поддержал Аркадия тихим дружеским смехом.

– Приятно иметь дело с умным собеседником. По крайней мере, не нужно тратить время на лишние объяснения. В общем, Аркадий, концепция поменялась. Теперь в наших планах не война, а сделка с Тёмным Властелином. Вы, конечно, знаете маркиза де Гофре?

– Правитель Лотарингии? – вспомнил циклоп.

– Бывший. Теперь уже бывший. У него было полсотни рыцарей, не считая пехоты.

– Это сила, – отметил циклоп.

– Ещё какая! С такой силой маркиз мог занять самое высокое положение при Тёмном Властелине. Но маркиз решил, что лучше быть первым в Галлии, чем вторым в Риме. Такой же упёртый, как и ваш князь.

– И как? – Циклоп изобразил крайнюю заинтересованность.

– Маркиз де Гофре вовсе не был дураком, – отметил граф. – Он всё предусмотрел. Он знал, что прежде чем вторгнуться в его земли, армия Тёмного должна форсировать Рейн, а потому заранее расставил посты вдоль реки. Он понимал, что большое войско не подойдёт к реке незамеченным, а маленькое… ну чем может угрожать маленькое войско?