Читать книгу: «Время без времён», страница 5

5. Союз серпа и молота

Однажды Морт Уранович спросил дочь Мару, каким та видит своё будущее? Собирается ли она всю жизнь просидеть в полесских болотах, среди упырей, или хочет получить власть над миром? Услышав ожидаемый ответ, он сказал:

– Так сделай это! Добейся того, чего не смог я! В молодости я хотел того же и чувствовал в себе силы, но не знал, как достичь желаемого. Долгие годы я брёл наугад, и теперь силы мои на исходе. Скоро я окончательно превращусь в тень, у меня уже нет ни сил, ни желания идти туда, но я ещё успею показать тебе дорогу. Слушай меня и этот мир ляжет к твоим ногам.

– Но ведь ты ещё сильный мужчина в свои годы, у тебя крепкое молодое тело, – возразила Мара.

– Что есть тело? Всего лишь видимая обёртка. Душа моя еле тлеет, я теряю интерес к миру живых. Но несколько лет у меня ещё есть, и за это время ты должна освоить всё то, чему я смогу тебя научить. Когда это будет сделано, я спокойно расстанусь со своей земной оболочкой и навсегда уйду на ту сторону зеркала, а ты станешь мною.

Мара с готовностью приняла слова отца и уточнила:

– Что главное, чему я должна научиться?

– Постичь основу своего я, и стать хозяйкой над жизнью и смертью других. Власть принадлежит тому, кто не боится смерти, кто вызывает её на честный разговор. В этом разговоре она и откроет тебе все свои тайны, но, чтобы быть к этому готовой, тебе придётся дойти до предельных глубин своей сущности. Ты будешь вскрывать себя слой за слоем, как гномы вскрывают недра земли в поисках ценных минералов, и только тогда, когда вскрывать станет нечего, ты подойдёшь к главному и получишь всё.

Когда тот день настал, Морт Уранович подвёл дочь к зеркалу.

– Что ты здесь видишь?

Мара, не скрывая удовольствия, смотрела на своё отражение. Красивая, стройная, с длинными чёрными волосами, зелёные кошачьи глаза, платье – под цвет глаз, на голове – серебряная диадема.

– Королеву! – ответила она.

Морт Уранович даже не поморщился, только едва заметное выражение глаз выдало в нём снисходительную до презрения ухмылку. Но Маре этого оказалось достаточно – несколько лет обучения не прошли даром. Она тут же оставила самолюбование и попыталась как следует всмотреться в мир по ту сторону зеркала.

– Смотри, смотри глубже – там нет никакой королевы.

Вдруг Мара заметила, что в отражении исчезла диадема. Действительно, что такое королева? Просто статус, что-то вроде платья. Платье? Мара всмотрелась ещё глубже, и платье растворилось. Теперь из зеркала на неё смотрела женщина в своей первозданной красе. На какое-то мгновение она опять поддалась самолюбованию, но Морт Уранович снова пресёк это ненужное увлечение дочери.

– Смотри, смотри глубже.

Глаза Мары потемнели, гладкая бледная кожа стала покрываться рыжей шерстью, изо рта, превратившегося в пасть, показались клыки. Из зеркала смотрело хищное чудовище. Зверь, всегда готовый убивать, зверь, чьё занятие – смерть, зверь, ежечасно утверждающий своё право силы, силы, призванной внушать страх и трепет. Но что Маре какой-то зверь? Она всматривалась дальше, и рыжая шерсть опадала, обнажая зелёную чешую. Вертикальные чёрные зрачки в красных глазницах уже не выражали ничего, но в их неподвижности чувствовалось вечное желание обладать, поглощать, пожирать, до чего только можно дотянуться, и тянуться к тому, что пока поглотить нельзя. Словно земля, вбирающая в себя то, что сама же и породила. Что можно противопоставить силе земли? Мара всматривалась дальше. Зелёное чешуйчатое тело набухало, отделяющиеся от него чешуйки лопались, разлетались в разные стороны. И вот уже в зеркале колыхалось что-то бесформенное, безглазое, тянущее к зеркалу липкие щупальца. Отойти от зеркала? Нет, надо смотреть ещё глубже, глубже тех глубин, которые породили головоногого монстра.

Теперь это была просто аморфная слизь, медленно перетекающая то к зеркалу, то от зеркала. Но если всмотреться, окажется, что и перетекания нет, слизь застыла, превратилась в холодную глыбу. Мара вспомнила запрещённую легенду о чудовищной женщине, взглядом обращавшей живое в камень. Сравнится ли она теперь с Медузой? Нет, она пойдёт дальше, обратив камень в пыль.

– Итак, что же ты видишь?

– Тень!

Теперь в зеркале оставался только чёрный бесформенный силуэт. Нет, два силуэта – её и отца, две тени от пустоты.

– Дай же руку, теперь ты готова войти в тот мир.

Отец крепко взял дочь за руку и, сделав несколько быстрых уверенных шагов, оказался с ней на той стороне зеркала.

Мара попала в мир, где всё было таким же, только право и лево поменялись местами, от чего у неё закружилась голова. Та же привычная с детства комната, те же предметы, и в то же время всё не так. Если бы не отец, держащий её за руку, она бы, наверное, упала, легла на кровать, зажмурила глаза, лишь бы не видеть перевёрнутого мира. Они вышли из комнаты, и вдруг Мара поняла, что она не дома. Вместо родного коридора, она вышла в чёрное ничто. Мара почувствовала, как пол уходит из-под ног, но она не падает, а застывает в непроницаемой темноте. Ей захотелось крикнуть, но рот не смог раскрыться, и язык не шевельнулся во рту. «Да что же ты со мной делаешь? Я же ещё живая!», – обратилась она мысленно к отцу, но и отца рядом не оказалось, он исчез в непроницаемой тьме.

До Мары стали доходить обрывки тайных знаний. В запрещённых книгах, сохранившихся из Прежних Времён, она читала, что время и пространство – понятия относительные, что есть места, где пространство искривляется, а время замедляется, а где-то и вовсе останавливается. «Они так и назывались: чёрные дыры, – вспомнила она, – так вот значит, где я?». Дальше в знаниях шла путаница. Вспоминалось, что из чёрной дыры вырваться невозможно, и что любое тело в чёрной дыре будет раздавлено чудовищной силой. Наконец, Мара припоминала, что с помощью чёрных дыр можно перемещаться сквозь пространство и даже – сквозь время. «Каша в голове, – подумала она, – надо было лучше учиться. Впрочем, чем бы оно мне сейчас помогло? Или всё-таки помогло? Может, я упустила что-то важное? Что же там было написано? Ноль, бесконечность… сколько бесконечно малых чертей поместится на кончике бесконечно тонкой иглы? Вопрос помню, а ответ не помню. И какое отношение эти черти имеют к чёрной дыре? Живут они в ней, что ли?»

Неизвестно сколько бы она ещё вспомнила, но в какое-то мгновение непроницаемая тьма исчезла, и Мара обнаружила себя в незнакомом помещении. Яркий свет слепил глаза, так что детали интерьера различались с трудом. Рядом находился отец, а впереди – четыре тёмных силуэта треугольной формы. В вершинах тёмных треугольников просматривались контуры человеческих лиц, но совершенно очевидно, это не были люди в тёмных одеждах, это было что-то другое. И вдруг до неё дошло: «Это – они!». От этой догадки Мара даже вздрогнула. Она инстинктивно попыталась найти рукой руку отца, но через какое-то мгновение ей стало ясно, что этого делать не стоит, что теперь она не может прятаться за его спину, что с этой минуты она сама должна говорить с теми сущностями, к которым он её привёл.

– Итак, тебе нужна власть над миром?

Мара не поняла, какой из четырёх треугольников задал вопрос? Ей показалось, что звук шёл сразу со всех сторон, при том, что говорил кто-то один.

– Да, – твёрдо ответила она.

– Ты знаешь, что такое власть?

– Да! Это, когда ты можешь делать всё, что угодно!

– И что же тебе угодно?

– Мне угодно всё!

– Всё обращается в ничто.

Теперь Мара была уверена, что голос не принадлежал тёмным треугольникам, но говорил от их имени.

– Так сколько же бесконечно малых чертей поместится на бесконечно тонкой игле?

Мару неприятно удивило, что они читают её мысли. Впрочем, разве здесь могло быть иначе? Она ведь тоже слышит их мысли, этот голос, идущий отовсюду, это и есть их мысли, звучащие в её голове. Но раз так, то значит, она найдёт ответ на их вопрос. Мара поняла, что сам вопрос возник из её последнего ответа.

– Да сколько угодно! – воскликнула она и снова провалилась в непроницаемую тьму.

На этот раз тьма уже не пугала. Ей всё становилось ясно. Мара словно выплетала кружево, в котором соединялись тайна власти, свойства чёрной дыры и бесконечно малые черти на этой своей игле. Прежние обрывки знаний теперь образовывали единый узор, и этот узор восхищал Мару. Всё обращалось в ничто, а в ничто скрывалось всё что угодно. И в этой непроницаемой тьме она найдёт то, что ей нужно.

Вот оно! Мара увидела перед собой серп. Она вспомнила имя бога, которому принадлежал серп, и нашла это вполне обоснованным. Как вполне обоснованным сочла и то, что теперь этот серп станет символом её власти над миром. «Так значит, одним из этих четырёх был Сатурн, – рассудила Мара, – интересно, а кто тогда остальные?».

* * *

Великан Дубослав Переборович выехал из ворот замка на ездовом носороге. Стройные ряды собравшихся по случаю торжества гномов восхитили его. Он довольным взглядом окинул пространство, в очередной раз подумав, что является правителем лучшей в мире страны. Дубослав приготовился произнести пафосную речь, которую разучивал накануне перед сном, но забыл первую фразу, поэтому ограничился тем, что поднял над головой молот и громко крикнул:

– Мы – крутые!

– Мы – великие! – ответили ему сотни голосов.

Дубослав почувствовал, как его тело наполняется невероятной силой, ему показалось, что вот-вот и он воспарит над землёй. Он пустил носорога вскачь, и проезжая мимо гномов, ещё дважды вскинул над головой молот и прокричал: «Мы – крутые!». Гномы ревели: «Мы – великие!», как одна большая глотка, и Дубослав понял, что наполняющая его сила была их силой, силой, которую в течение многих поколений гномы добывали из-под земли.

Проскакав сквозь коридор, образованный двумя рядами гномов, он выехал к расположенному у подножья холма стволу шахты, где его поджидал кот.

Кот, просто кот, как он сам себя называл, пришёл неизвестно откуда и поселился среди гномов. Размером он был с матёрого тигра, при этом имел шесть конечностей – на четырёх ходил, а две служили ему руками. Всё тело его, включая лицо, было покрыто гладкой шерстью с чередованием светло-серых и тёмно-серых полос. Кот прекрасно говорил на нескольких человеческих языках, при этом его родной язык был никому не известен. Кроме того, кот умел делать такое, что нельзя было назвать иначе как волшебством, и тем не менее, он всегда возражал, когда его называли волшебником. «Никакой я не волшебник, – отвечал он, – просто кот».

Дубослав лихо соскочил с носорога, передав вожжи двум подоспевшим к нему гномам. Вход в шахтный ствол преграждала красная парадная лента. Дубослав аккуратно поставил на землю молот, принял у кота ножницы, развернувшись лицом к гномам, поднял ножницы над головой, давая понять, что торжественный момент близок. Гномы вновь взорвались ликованием. Под издаваемый ими гул, Дубослав наконец перерезал ленту и собрался было войти в шахту, но вспомнил, что первым в новое помещение следует запускать кота. Он знаком дал понять это своему четвероногому товарищу. Кот, соглашаясь, кивнул головой, но прежде поднял вверх одну из передних лап и воскликнул:

– Музыка!

Пространство между замком и шахтой наполнилось звуками невидимых труб и барабанов, а затем такой же невидимый хор запел: «В буднях великих строек, в весёлом грохоте в огнях и звонах…». Если верить коту, то невидимую музыку он нашёл в самом замке великана, но как это работало, Дубослав понять не мог. Как-то кот показывал ему маленький металлический диск, который почему-то мог исполнять песни и даже показывать картинки только будучи помещённым в летающую повозку кота. Впрочем, что там понимать? У волшебного кота в волшебной повозке играет волшебная музыка. Песня, звучащая в данный момент, успела полюбиться гномам, потому многие из них сейчас подпевали, Дубославу и самому захотелось подпеть, но пора было идти запускать шахтную клеть. Вслед за котом и великаном в шахтный ствол вошла первая бригада гномов с молотами и кирками.

– Вот он! – вырвалось у Дубослава при виде нового подъёмного механизма, – грузоподъёмность – шестнадцать тонн!

Он подошёл к механизму, как к живому существу и осторожно погладил его холодный металл. Гномы поддержали начальника бодрыми фразами, смысл которых сводился к чудесным перспективам, открывающимся теперь перед ними. И в самом деле: больше добудем угля – больше железа выплавят литейные, больше дорого оружия и ценных инструментов выкуют кузни, больше золота и серебра поступит в общественную казну. Гномы, которые и до этого жили небедно, теперь заживут ещё лучше. Перспективы опьяняли. Слегка омрачали лишь разговоры о Тёмном Властелине, но Дубослав пребывал в уверенности, что сможет договориться. В конце концов, за новым оружием представители Тёмного всё равно придут к нему.

Тем временем первая бригада уже погрузилась в клеть и в ожидании смотрела на Дубослава. Великан крепко взялся за ручку ворота, а кот начал обратный отсчёт, который тут же подхватили все остальные:

– Пять, четыре, три, два, один, поехали!

Дубослав всем весом навалился на ручку ворота и колесо завертелось, приводя в движение уходящую под землю клеть. Когда дело было сделано и из глубины донеслись радостные крики гномов: «Мы крутые! Мы великие!», Дубослав довольно раскинул руки, как бы приглашая кота обняться.

– Мы сделали это!

– Только маленький первый шаг, – ответил кот. Его голос не мог скрыть удовлетворения, а то, что впереди предстоит выполнить ещё большую работу, Дубослав знал и без него.

– И всё-таки мы это сделали, – Дубослав будто вдолбил эти слова. – И разве мы не крутые?

– Мы великие! – согласился кот.

* * *

Для перевозки в глайдере дракона машину пришлось слегка переделать – убрать заднее кресло и заменить крышу на более высокую. Пока Дарья возилась с глайдером, дракон мирно сидел на поляне, поглядывая то на Дарью, то на окружающее пространство. За последнее время поляна стараниями Кшиштофа существенно изменилась: СДФ убрал лишние ветки и выложил стволы поваленных деревьев в особом порядке, оставив между ними удобный проход. После анализа местной флоры и состава почвы, Кшиштоф отвёл разные участки поляны под разные травы и цветы, создав благоприятные условия для одних и неблагоприятные для других. Таким образом, поляна теперь окрасилась в разные цвета, которые образовывали замысловатый узор. Так постепенно лесная поляна вокруг корабля превращалась в возделываемый сад, что, безусловно, производило на гостей впечатление.

Видимо, князь впечатлялся менее дракона, поскольку не предавался вместе с ним созерцанию, но зато постоянно пытался помогать Дарье. Чтобы князь ненароком не испортил глайдер, или, что более вероятно, себя, Кшиштоф придумал для него иное занятие, попросив его измерить расстояние до верхушек ближайших сосен. Для этого пришлось научить князя пользоваться теодолитом. Простой измерительный прибор совершенно потряс Александра Кимовича.

– Это ж можно вырыть окоп, посадить туда лучников и смотреть в него, чтобы говорить им, куда стрелять! Слышишь, Дима, – обратился князь к дракону, – твоих ящеров как раз. Если колдун даст нам эту штуку, у нас будет самая сильная армия в мире!

– Если колдун даст нам странницу, нам и армия не потребуется, – меланхолично заметил Дмитрий.

– Я даю вам Дарью, но не для войны, а для охраны. Поскольку князь отправляется в Винету без своих богатырей, охранять его, а заодно и тебя, будет Дарья.

– Зачем дракону охрана? – равнодушно отозвался Дмитрий.

– На всякий случай.

– А всё-таки, на случай войны с Тёмным, нам бы странница пригодилась, – поддержал идею дракона князь.

– У меня нет информации о техническом оснащении армии Тёмного Властелина, – отозвалась Дарья, – поэтому не могу гарантировать вам защиту от него.

– Говорят, у него в армии есть такие, вроде тебя, – ответил ей Александр.

– Да, я тоже что-то слышал, – подтвердил Дмитрий, – их называют дерлирами, и вроде бы они не совсем люди.

– У нас тут каждый второй – не совсем человек, – пошутил Кшиштоф и более серьёзным тоном добавил: – но мне нужны не слухи, а точные сведения. Именно поэтому я даю вам на время самое дорогое, что у меня есть. Дарья выдаст вам обоим по специальному перстню, с помощью которого она сможет видеть и слышать всё то, что будете видеть и слышать вы. Собственно, это – единственное, что мне от вас нужно, чтобы вы побывали там и вернулись обратно. Никаких политических пожеланий у меня нет, но, если Дарья будет вам что-то советовать, не игнорируйте и хотя бы прислушивайтесь. Я вот к её советам прислушиваюсь, потому несмотря ни на что, до сих пор жив и ещё как-то здесь обустраиваюсь.

– Кто же в здравом уме будет игнорировать советы странницы? – Отозвался дракон и, хитро прищурив глаз, обратился к князю: – правда, Саша?

* * *

Граф Борис поселил князя с драконом в новой вилле на берегу залива. Поскольку, согласно общепринятому этикету, княжеский титул оценивался выше графского, то Борис оказывал Александру должные почести, с драконом же был просто вежлив, но не более. Кем приходилась князю сопровождавшая того Дарья, Борис разобраться не смог, поэтому на всякий случай решил держаться с ней как можно более нейтрально.

– Я вижу, вы прибыли без прислуги, поэтому распоряжусь, чтобы к вам на виллу прислали горничных и лакеев.

– Пришлите их завтра утром, – ответил Александр, – сегодня мы бы хотели побыть одни.

– Понимаю. Что на счёт охраны? Ваша прибудет следом или мне выставить свою?

– Разве Винета – опасное место? – Александр усмехнулся, посмотрев на слегка растерявшего Бориса. – Мне ваш город показался достаточно спокойным.

– Это да. – Борис учтиво заулыбался. – С уличными воришками мы покончили после того, как убрали из города лишнюю торговлю и ненужные ремёсла. Моя цель, я бы даже сказал, моё предназначение, как я его вижу, в том, чтобы Винета стала вторым домом для всех благородных господ, чтобы любой князь, маркиз или граф, мог здесь наслаждаться жизнью и ни о чём не беспокоиться.

– Вот мы бы и хотели, хотя бы один день ни о чём не беспокоится, – заявил Александр.

– В таком случае, поспешу вернуться к своим делам. Жду вас завтра вечером у себя на приёме.

Борис отвесил лёгкий поклон князю, небрежно кивнул головой дракону и обаятельно улыбнулся Дарье.

Когда граф скрылся за дверьми, дракон бросил в его сторону:

– Не представляю, как Аркадий его терпит? Я пытался пару лет назад продавать ему воск, это невозможно: торгуется за каждую копейку, при этом строит из себя самого умного.

– Да, редкостный чудила, – согласился князь.

– Готовьтесь, – вмешалась в разговор Дарья, – судя по тому, что я знаю об этом социальном слое, завтра вам предстоит иметь дело с множеством таких, как он.

– Я догадываюсь, – ответил князь.

– Ну что, будем выбирать комнаты? – предложил дракон. – Я сперва хотел было наверху, но вижу, тут узкие лестницы и, похоже, на втором этаже – низкие потолки. Поэтому остановлюсь в той большой комнате.

– Хорошо. Тогда наверху – мы с Дарьей.

Князь решительно направился к лестнице, Дарья последовала за ним.

Дракон перешёл из гостиной в свою спальню и, недолго думая, завалился на большую кровать. Из расположенного справа от кровати окна открывался вид на залив: песчаный пляж и серо-синюю водную гладь. Дмитрий ценил такие минуты умиротворения и старался насладиться ими, но здесь, как нигде более, чувствовал зыбкость этого ощущения. Завтра ему придётся вести сложные переговоры с хитрыми партнёрами, вежливо, но жёстко, отстаивая как свои собственные интересы, так и интересы всего Китежа. Он в очередной раз пожалел, что именно ему довелось в этот год занимать пост градоначальника, наверное, циклоп чувствовал бы себя здесь более уверенно. Впрочем, переговоры будут завтра, а сегодня можно наслаждаться умиротворением или хотя бы попытаться это сделать.

Князь услышал, как дракон вышел из дома, закрыв за собой дверь, и посмотрел на стоявшую у окна Дарью.

– Он направился в сторону берега, – озвучила та, – может быть нам тоже стоит прогуляться?

– Зачем? – тихо произнёс Александр, приближаясь к Дарье, – зачем терять эти счастливые минуты, когда мы остались одни?

Дарья легко разгадала его намерения и повернулась к князю лицом, посмотрев ему в глаза.

– Ты делаешь ошибку.

– Мне плевать! – Александр вплотную приблизился к Дарье и взял её за талию. – Разве всё, что есть в этом мире, сравнится с тобой?

Александр прижал её к себе, Дарья не стала избавляться от объятий, но при этом не выражала никаких чувств.

– Тобой овладела страсть, но всё это – только внутри тебя, а значит, даётся тебе совершенно бесплатно. Разве можно платить за то, что и так твоё?

– Я не пойму, о чём ты?

Он попытался её поцеловать, направляя своей ладонью её голову. Дарья продолжала оставаться невозмутимой.

– Твоя княгиня отпустила тебя со мной. Разве это тебя не настораживает?

– Я не хочу сейчас думать ни о какой княгине, сегодня ты – моя княгиня.

Александр крепче прижал Дарью и стал осторожно касаться своими губами её губ. Ему даже показалось, что Дарья наконец-то ответила взаимностью, но вдруг с ужасом обнаружил, что девушка стала неподвижной. Согнутые в локтях руки, уткнувшиеся в его плечи пальцы, застывшая бездыханная грудь, неподвижный рот и самое страшное: немигающие, смотрящие в одну точку глаза. Александр сжимал в объятьях прекрасную мёртвую куклу.

Он попытался отстраниться от Дарьи, но это оказалось непросто, так как её неподвижные руки держали его за плечи.

– Да что ты… что ты?! – закричал князь.

Дарья не оживала.

– Ксюша, прости, прости, любимая, – прошептал Александр, – это была минутная слабость. Да не нужна мне эта чёртова странница, я только тебя люблю.

Руки Дарьи отпустили его, и он попятился назад, продолжая испуганно смотреть на неё. Дарья снова оказалась живой и даже вроде бы улыбающейся. Александр приказал самому себе не бояться.

– Я же говорила, что во мне нет ничего, всё только в тебе самом. Оксана отпустила тебя со мной, потому что не видит во мне соперницы. И твой друг Умка не видит во мне добычи. Дмитрий – известный любитель женщин – проявил ко мне равнодушие. А ты, князь, слишком увлечён собой, чтобы заметить подвох. Твоё воображение помогает тебе моделировать будущее – хороший навык для князя, но оно же мешает тебе видеть действительность.

– Ты реально меня напугала.

– Включай голову, князь, – бодро произнесла Дарья, – завтра она тебе пригодится.

Дмитрий стоял у самой кромки воды, вдыхая дующий с моря ветер. Лето в Винете было более долгим, чем в Китеже, но менее жарким. Морская прохлада придавала ему какие-то новые силы, и даже, казалось, новую ясность сознания. Чуть в стороне, в расположенной неподалёку гавани, бурлила жизнь, разгружались и загружались суда. Здесь же царило спокойствие. Дмитрию даже казалось, будто бы он здесь один. Но вот по воде проскользила призрачная женская фигура. Дмитрий пригляделся, уж не померещилось ли ему? Но нет, молодая женщина в платье под цвет морской волны действительно двигалась, будто парила над водой.

Привыкший к различным чудесам Дмитрий даже не особо удивился. В конце концов, он сам прилетел в этот город на летающей повозке. Мало ли какие ещё способы передвижения существуют в мире? Тем временем, скользящая над водой женщина, будто заметила его, бросила на него короткий взгляд и продолжила своё необычное движение. Дмитрий решил последовать за ней. Он как следует разбежался, сделал несколько взмахов крыльями и, поднимая под собой брызги, полетел вслед за призрачной незнакомкой.

Догнать женщину оказалось делом недолгим, и когда до неё оставалось совсем немного, Дмитрий резко снизил скорость, от чего потерял высоту и плюхнулся в воду, подняв вокруг себя фонтан брызг. Глубина здесь оказалось настолько мелкой, что Дмитрий сел на дно, высунув голову над поверхностью. Женщина повернулась к нему и, изображая скорее наигранный испуг, произнесла на малопонятном Дмитрию языке:

– Panie smoku, przestraszyłeś mnie.

– Прошу прощения, о бегущая по волнам прекрасная незнакомка. – Дмитрий попытался прижать правую руку к груди. – Я всего лишь хотел выразить восхищение вашей грацией и красотой.

– О, пан дракон очень любезен, – ответила женщина на русском языке с заметным польским акцентом, – но вам неудобно сидеть здесь в море. Давайте выйдем на берег.

Дмитрий поднялся на ноги и, оставаясь по пояс в воде, зашагал в сторону берега, куда, всё так же скользя над водой, устремилась женщина.

– Я не назвала вам своего имени, – крикнула она, обернувшись. – Меня зовут Анна, я сопровождаю здесь свою госпожу – великую ведьму Мару Мортовну. А вы, должно быть, правитель Китежа Дмитрий Денисович?

Выйдя на берег, Анна будто потеряла свою призрачность и стала выглядеть как обычная женщина. Впрочем, Дмитрий не без удовольствия отметил её необычную красоту.

– Да, случайная Анна, вы совершенно правы: Дмитрий Денисович – это я.

– Случайная? – Анна залилась звонким смехом.

– Я хотел сказать, прекрасная, – поправился Дмитрий, – но наше знакомство стало для меня столь неожиданным, что я совершенно заговорился.

Анна снова залилась звонким смехом, и мило улыбнувшись, произнесла:

– Вы такой забавный.

* * *

Мара прибыла на виллу графа Бориса верхом на белом коне в сопровождении трёх рыцарей, двух пеших лучников-вампиров и двух пажей. Во дворе у графа уже крутились вооружённые короткими копьями гномы и пёстрые черти с трезубцами, значит, великан Дубослав Переборович и чёрт Вергазулий Илларионович были уже на месте. Мара отметила, что низкорослым гномам, пожалуй, было удобно наносить удары снизу короткими копьями, а вот трезубец для чертей вряд ли имел практическую ценность, представляя собой скорее церемониальное, чем боевое оружие.

Пажи подхватили Мару на руки, помогая ей спешиться. Велев охране оставаться во дворе, она направилась к парадному входу в дом, где на мраморных ступенях её встречали два лакея в красных плащах. Мара с неудовольствием отметила, что её вишнёвое платье будет сливаться с плащами графских слуг. Раскланявшись, лакеи провели гостью в дом. В холле графского особняка внимание Мары привлекли две статуи: девушка с веслом и богатырь, разрывающий пасть льву, что говорило, с одной стороны, о верности графа традициям, с другой – о его смелом вольнодумстве, поскольку изваяние девушки явно отсылало к Прежним Временам.

Слуги провели Мару на второй этаж, где в большом зале ждали начала собрания четыре ранее прибывших правителя. К своему удивлению, Мара обнаружила здесь помимо Вергазулия и Дубослава дракона Дмитрия и князя Александра. Поприветствовав гостей, Мара как бы невзначай подошла к окну, чтобы ещё раз оглядеть графский двор: не упустила ли она чего из виду? Хотя не заметить ящеров с арбалетами и богатырей с мечами или копьями было бы сложно. Но оказалось, что князь с драконом действительно прибыли сюда без охраны, разве что вся их охрана состояла из странной девицы, неподвижно стоявшей у ступеней парадного входа. «Может быть, это и есть та самая странница?», – подумала Мара.

– Ну что, раз мы все в сборе, думаю, можно начинать, – раздался за её спиной немного резкий мужской голос.

Мара обернулась на вошедшего в зал графа Бориса. Она поспешила направиться к большому круглому столу, чтобы занять место между Александром и Вергазулием. Место напротив занял хозяин дома, оказавшись, таким образом, между драконом и великаном. Мара сравнила видимые размеры Дмитрия и Дубослава: выходило, что Дубослав хоть и незначительно, но превосходил ростом Дмитрия.

Между тем, Борис, на правах хозяина, открыл высокое собрание и принялся напоминать гостям о текущей обстановке.

– Есть две версии происхождения Тёмного Властелина. По одной из них, он приплыл из Скандинавии, по другой – с Британских островов. Но ни то, ни другое не представляется мне убедительным. Давайте вспомним, какие земли были захвачены первыми? Это Силезия, Вестфалия и Ломбардия. Мало того, что между ними нет общих границ, так ещё и ни одна из них не имеет выхода к морю. Получается, Тёмный не прибыл на континент, а как бы возник сразу в трёх местах. Такое может быть, если он проник к нам не со стороны, а сверху, либо снизу.

– В таком случае, может быть, что Тёмный – это подземный царь Скарапей? – предположил Вергазулий и посмотрел на дракона.

Все остальные также перевели взгляды на Дмитрия.

– Я бы об этом знал, – ответил Дмитрий, – да и зачем Скарапею выдавать себя за кого-то другого?

– Что мы вообще знаем об этом Тёмном? – задал вопрос Александр.

– Знаем о нём мы довольно мало, – ответил Борис. – Известно, что его армия не знает поражений и захватывает один город за другим, причём в порядке захвата городов не наблюдается абсолютно никакой системы. Совершенно непонятно, откуда и куда движется армия Тёмного? Просто однажды тот или иной город переходит под его власть.

– А где де Гофре? – неожиданно спросил Дубослав. – Он же обещал выставить полсотни рыцарей.

Мара обратила внимание, что Дмитрий с Александром посмотрели на Дубослава, а Борис с Вергазулием переглянулись между собой. Граф явно пребывал в замешательстве, не решаясь открыть известную ему информацию, и Мара решила облегчить ему жизнь.

– Маркиз воюет, – сообщила она. – Армия Тёмного атаковала Лотарингию.

– Да, – подтвердил Борис, – вроде бы Тёмный пытается форсировать Рейн, маркиз не даёт ему это сделать. В общем, пока непонятно чем там всё закончится.

– Это осложняет нам задачу, – отметил Вергазулий.

– Так может, пока он возится с маркизом, ударим ему в спину? – предложил Александр. – Раз он послал войска за запад, то мы можем захватить какой-нибудь из его городов на востоке? Например, в Мазовии?

– Предлагаю атаковать его в двух местах одновременно, – заявил Дубослав. – Пускай князь идёт на Мазовию, а мои красивые, умные гномы отобьют у Тёмного Словенск.

– Хватит ли нам сил? – Усомнился Борис. – Не лучше ли собрать всё, чем мы располагаем в один ударный кулак?

Меж участниками собрания завязался спор. Великан настаивал, что на южном фланге он справится самостоятельно, предлагая всем остальным наступать с северо-востока. Борис с Дмитрием выражали сомнения, Александр горячо спорил как с одним, так и с другими, Вергазулий со всеми соглашался. Дав возможность мужчинам насладиться спором и улучив недолгую паузу, Мара, наконец-то, заговорила:

– Я думаю, нам вообще не стоит отбивать у Тёмного города. Заявленная угроза часто работает лучше реализованной. Достаточно только обозначить наше движение в направлении его городов, чтобы поставить Тёмного перед непростым выбором. Либо ему придётся усиливать оборону на востоке и тем самым ослабевать натиск на Лотарингию, либо рисковать и бросать основные силы на войну с маркизом, оставляя слабо защищёнными тылы. Мне кажется, он не станет рисковать, а значит у маркиза появится шанс, если не одержать победу, то по крайней мере существенно затянуть войну с Тёмным. А война – дело затратное. Пока Тёмный будет расходовать ресурсы, у нас появится возможность их накапливать. В результате Тёмный ослабнет, а мы усилимся.