Читать книгу: «Время без времён», страница 10
– Если бы я мог, то, наверное, наколдовал бы себе что-то получше.
– Не скромничай. Не знаю, сколько тебе лет, но уверена, что больше, чем кажется.
– Так ты пришла ко мне за секретом вечной молодости?
– Вечная молодость – этого так мало, – ведьма рассмеялась, – общение с равным себе – вот роскошь, ради которой стоило сюда вернуться!
– Напрасный труд, – рассудил Кшиштоф, – все люди, все мыслящие существа и так равны.
– Что за вздор?! – воскликнула Мара, – как люди могут быть равными, если они все – разные?
– Именно в этом и заключается равенство, в разнообразии качеств. У каждого человека их так много, практически неограниченное количество, потому и нельзя выбрать единую меру, по которой можно оценивать людей.
– Разнообразие мыслей, – задумчиво произнесла Мара, – у одних они скудные и убогие, как пустыня, у других – тёмные и непроходимые, как дремучий лес. Лишь немногие умеют приводить мысли к прекрасной гармонии возделываемого сада.
– Но каждого можно этому научить. Ты попробуй, это интересно.
– Я пробовала, им это не нужно. Они глупы и трусливы.
– Ты судишь о людях по своим подданным, но в окружение правителя именно такие и отбираются. Обрати внимание на других, найдёшь и ум, и бесстрашие.
Мара снисходительно усмехнулась.
– Не считай меня глупой, самовлюблённой барыней, которой легко манипулировать. Я умею видеть основу человеческой души.
– И что же ты видишь? – Кшиштоф пристально посмотрел ей в глаза.
Мара безобидно улыбнулась.
– Сейчас неподходящий момент.
– Когда же наступит подходящий?
– Человек раскрывает душу, когда испытывает самое сильное переживание, – ответила ведьма, – переживание смерти. Если я хочу увидеть чью-то душу, я показываю ему смерть и смотрю, как он на неё реагирует. В такой момент невозможно себя утаить.
– Так вот зачем ты убила того горожанина? – понял Кшиштоф, – чтобы посмотреть, как странница отреагирует на смерть?
Мара подняла голову кверху и с упоением произнесла:
– О, странница, она – совершенна! Я не увидела тогда ничего, – почти прошептала Мара, устремив на Кшиштофа горячий взгляд, – в ней нет души!
Ведьма, словно танцуя, сделала полный оборот вокруг оси и замерла перед Кшиштофом лицом к лицу.
– Даже дерлиры раскрывают остатки своей души, когда видят смерть, потому что помнят, как были живыми, а твоя странница никогда не была живой. Как ты это сделал?! Она нужна мне.
– Хочешь с её помощью захватить мир?
– Мир я захвачу и без её помощи, но что потом?
– А если я помешаю тебе?
– А зачем тебе мне мешать? Ты знаешь, что делать с этим миром? – Мара внимательно посмотрела Кшиштофу в глаза, – а я знаю. Сила и слабость в человеческом разнообразии. У каждого – свои устремления, это приводит к противоречиям, отсюда – ссоры, раздоры, война. Человек вынужден либо отказаться от своих устремлений и жить несчастным, либо добиваться своего, делая несчастными других. В этом – корень человеческого зла, я хочу избавить мир от него.
– Избавить людей от страданий путём их уничтожения? – усмехнулся Кшиштоф.
– Не уничтожение, перерождение! Заменить этих ущербных людей новыми, совершенными! Сейчас я на пути к этому. Зиценмайштеры – первая ступень преобразования, они работают над усмирением плоти, изживая в себе плотское зло. Когда процесс завершается, зиценмайштер становится шефзиссеном, и работает уже над устранением зла душевного. А дальше – последняя стадия – уничтожение мятежного человеческого духа! Тогда мы получаем чистую заготовку нового человека, готового к существованию без зла. Но у меня нет той силы, которая способна эту заготовку заполнить! Дерлиры наиболее близки к совершенству, но они – пусты, в них нет жизненной силы, они могут только выполнять боевые команды, а мне нужны новые люди. Но твоя странница! Ты вложил в неё силу, не отягощённую злом. У тебя ведь не бывает с ней ссор, я права? Она всё делает так, как ты того хочешь.
Мара резко развернулась и сделала несколько шагов по коридору, затем снова резко развернулась, и обратилась к Кшиштофу:
– Раскрой мне тайну этой силы.
– Это – не тайна, – ответил Кшиштоф, – Дарья – не человек, в ней нет самосознания, она живёт моими мыслями, чувствами и желаниями. По большому счёту, она – моё второе тело, не более.
– Да! – воскликнула Мара, – именно этого мне и надо! Ещё одно тело, в котором буду жить я, а потом – тысячи и тысячи тысяч тел, в каждом из которых буду я! Один человек не способен ни на что, только множество людей, объединённых общей идеей, могут менять мир. Но как их объединить, если у каждого – своя идея? Как сделать так, чтобы все действовали, как одно целое? Ты владеешь этой магией, ты можешь вселить свои мысли, чувства и желания во сколько угодно тел. Единое человечество, где все хотят одного, и действуют, как один, разве это не то, к чему надо стремиться?!
– Я даже не буду убеждать тебя в бессмысленности твоей затеи, ты и сама скоро всё поймёшь. Давай, прогуляемся по зданию.
– Что ж, давай прогуляемся.
Мара взяла Кшиштофа под руку, и они не спеша двинулись в направлении соседнего зала.
– Я два года жила здесь одна, единственными моими собеседниками были здешние джины. Но джины – не люди, они даже хуже дерлиров, в тех хотя бы есть какая-то загадка, а эти – что попугаи.
– Джины могут поддерживать разговор, но у них нет своего мнения. Тебе этого в них не хватало.
Мара притормозила, продолжая держать руку Кшиштофа.
– Именно так, – произнесла она с некоторым возбуждением. – Хорошо, когда есть человек, который тебя понимает.
– Хорошо, когда есть человек, – усмехнулся Кшиштоф, – плохо, когда человека нет.
Мара освободила руку и, отстранившись, сделала шаг назад и встала с Кшиштофом лицом к лицу.
– Так тебе нужен человек со своим мнением или тысячи тебя? – спросил он её.
– Давай сделаем это вместе, – тихо, но с напором произнесла Мара. – Я знаю, что делать, а у тебя есть странница. Хочешь, будешь Тёмным Властелином, а хочешь, мы победим его, и ты станешь Светлым Властелином.
– Кстати, на счёт Тёмного. Дарья считает, что ты и есть он.
Мара искренне рассмеялась.
– Полагаю, что она недалека от истины, – продолжил Кшиштоф, – но не точна. У меня нет сомнений, что ты имеешь к Тёмному Властелину определённое отношение, но всё-таки не являешься им.
Мара перестала смеяться, став внезапно серьёзной.
– А разве твой полосатый друг с шестью конечностями не рассказал тебе?
– Ты про кота? Он считает, что Тёмный – не человек, а проект, и я разделяю его мнение.
Мара снова расхохоталась.
– Не человек, а проект? А он не сказал тебе, что Тёмный Властелин – это его проект? Это кот придумал игру в Тёмного Властелина!
Они стояли перед закрытой дверью в подвальном помещении Ефремовского центра, и невозмутимый взгляд ведьмы не мог скрыть её волнения.
– Что там? – спросил Кшиштоф, – кот говорил, это – единственный случай, когда ты испугалась.
– Твой кот – лжец и отец лжи! – гневно воскликнула Мара.
Кшиштоф недоумённо пожал плечами, посмотрев ей в глаза. Ведьма явно чувствовала себя неуверенно.
– Это связано с телхинами? – подсказал он.
– Телхины создали Запретное Место ещё в Прежние Времена. А потом они ушли: и Прежние Времена, и телхины.
– Но здесь Прежние Времена продолжаются, – заметил Кшиштоф.
– Потому что телхины не оставили Запретного Места, – ответила Мара, – они незримо присутствуют здесь.
– Ты встречала их здесь? Это они обучали тебя?
– Их тела не могут находиться в нашем мире, здесь они – лишь тени от пустоты, но я могла их слышать, могла с ними разговаривать.
– В той комнате? – Кшиштоф указал головой на запертую дверь.
– В той комнате – тело, погружённое в жидкость, – медленнее и тише обычного произнесла Мара. – Там тот, кто находится на границе живого и мёртвого, – она стала говорить быстрее, но по-прежнему тихо, будто боясь разбудить того, кто находился за дверью, – он умер, но тело его живёт. Гномы считают его своим первопредком. Если он вновь обретёт сознание, этот мир перестанет существовать.
– И вернутся Прежние Времена?
– Колдун, давай не будем об этом, пойдём отсюда.
Кшиштофу показалось, что Мара дрожит. Он попытался представить её в этих стенах одну, за тысячи километров от людей, посреди бесконечно холодной зимы и машин. Должно быть, здесь у неё сформировалось совершенно особое восприятие жизни и смерти. Это не восприятие хищника, для которого чужая смерть – условие продолжения собственной жизни, для которого жизнь и смерть – круговорот единого живого процесса. И это не восприятие тирана, для которого смерть – инструмент запугивания, то есть условие поддержания порядка, а значит, опять-таки жизни. Это, должно быть, что-то совершенно иное, лежащее на грани бытия, подобное горизонту событий. Здесь Мара не просто погружалась в тайные знания, здесь она соприкасалась с бездной.
А может быть, всё было не так? Может быть, здесь, среди книг и музейных экспонатов, Мара становилась сопричастной свету науки и культуры и делала шаг из своего царства необходимости в наше царство свободы? В конце концов, что он знает об этой женщине?
Кшиштоф решил увести её подальше от так и неоткрытой комнаты. Он уже догадался, чьё тело хранилось за дверью, а потому ещё обязательно туда войдёт. На первый раз один.
* * *
Эндрю вывел Жмайзера на площадку башни. Город, посыпанный снегом, в хроническом полумраке ранней зимы казался особенно серым. И всё-таки, город дышал теплом.
– Ты тоже чувствуешь здесь это? – спросил Эндрю.
– Китеж?
– Да, свою ответственность за город.
После гибели дракона ящеры избрали Эндрю исполняющим обязанности градоначальника на тот срок, что полагался им по договорённости с минотаврами и городскими гильдиями.
– Я чувствую её и внизу, – ответил Жмайзер, – и я не хочу отдавать свой город упырям.
– Думаешь, они уже близко?
– После гибели Дмитрия никто не помешает Аркадию сдать Китеж Тёмному Властелину, – произнёс Жмайзер, и, выдержав паузу, добавил: – кроме нас с тобой.
– Сколько у тебя бойцов?
– Не знаю. Думаю, половина минотавров настроена поддержать циклопа. Но если я встану перед ними с боевым топориком и предложу всякому, кто готов лечь под Тёмного, сначала выяснить отношения со мной… уверен, желающих резко поубавится. Мало кто из готовых предать, готов драться. А у тебя?
– У меня, – Эндрю задумался, – я видел, как Аделина ещё не успела вынуть клинок из Жориного тела, а мои «брат за брата» уже отказались от него. Боюсь, если Тёмный приведёт под стены Китежа свою армию, защищать город выйдут всего два бойца.
Жмайзер печально усмехнулся.
– Нет, они готовы драться, – продолжил Эндрю, – но только когда сила на их стороне. Вот если заручиться поддержкой колдуна… или хотя бы медведей…
– Вместо упырей сдать город медведям? – Жмайзер поморщился.
– Я – как вариант.
– А князя как вариант ты не рассматриваешь? Понимаю, что у тебя может быть к нему личная неприязнь…
– Да нет, как раз, у меня нет, а у пацанов… – Эндрю пожал плечами, – я-то, чтобы спасти город, готов взять в союзники даже Аделину. Но всё-таки лучше попробовать с колдуном.
– Только он опять куда-то пропал, – отметил Жмайзер, – и странница больше не появляется в городе. Уж не вернулись ли они в своё прекрасное далёко?
Эдрю пожал плечами.
– Вроде бы, их избушка на месте, и одна из двух повозок стоит рядом. А циклоп точно окончательно лёг под Тёмного?
Жмайзер посмотрел ящеру в глаза так, что у того не осталось и тени сомнений. Эндрю печально вздохнул и покачал головой.
– С медведями связываться – последнее дело, – поразмыслил Эндрю, – но есть ли у нас выбор? Да и князь… если он поможет нам защитить город от Тёмного, то княжить он после этого останется уже не в посаде.
– А если он нам не поможет, – ответил Жмайзер, – нас с тобой не будет.
* * *
В посад Кшиштоф прилетел вместе с Дарьей. Он предполагал, что Аделина не захочет предстать перед ним в своём новом обличии, или, по крайней мере, к встрече её надо будет подготовить. Дарью же княжна воспринимала как подругу, её Кшиштоф и решил пустить вперёд.
В доме их встретил Александр. Князь обнял сначала Кшиштофа, затем Дарью и тихо произнёс:
– Вот такие дела.
Когда Дарья отправилась в комнату к Аделине, Александр пригласил Кшиштофа за стол, предложил ему вина, себе же наливать не стал.
– Пока Аделька не станет обратно человеком – ни капли в рот, – пояснил он.
– Знаешь, Саша, а я вот тоже решил, пока не вернём ей человеческий облик, к своим не вернусь.
– Ты знаешь, как? – Князь посмотрел на Кшиштофа с надеждой и нетерпением. – Ксюха говорила, что странница сможет это сделать.
– Если человек может превратиться в дракона, то почему дракон не может стать снова человеком? – рассудил Кшиштоф.
Александр понимающе кивнул головой, но потом произнёс:
– А вот молодой может стать старым, а старый не может обратно стать молодым.
– Это так, – согласился Кшиштоф, – но то, о чём ты говоришь, является медленным процессом, связанным с переходом от живого к неживому, ведь заканчивается старение смертью, а мёртвое подчинено закону необратимости. Здесь же у нас есть две фазы одного живого процесса: человек и дракон. Фазовые переходы равноправны и могут протекать в обе стороны.
– Я ничего не понял, – признался князь, – но ты меня обнадёжил.
Дарья вышла от Аделины. На её лице, выражавшем, как обычно, спокойную уверенность, присутствовала едва заметная улыбка, но эта улыбка ничего не значила – таковы были заводские настройки робота. Потому Кшиштоф, не смотря на явное оживление князя, лишь негромко спросил Дарью:
– Ну как она?
– Как дракон она в полном порядке, – ответила Дарья, – но тебе лучше не показываться ей на глаза. Она хочет, чтобы ты запомнил её такой, какой она была раньше.
– Это ожидаемо, – произнёс Кшиштоф.
– А как на счёт, – князь подскочил на ноги, – вернуть её…
– В человеческий облик? Я сказала ей, что для этого от неё, скорее всего, потребуется родить дракона. Пока что она не готова к этому, но обещала подумать.
– Как будто у неё есть выбор? – проворчал Александр.
– Вегетативное зачатие – процедура сложная, – пояснила Дарья, – осуществить её у нас на корабле не представляется возможным. Аделину придётся транспортировать в Якутск, то есть, в Запретное Место, а учитывая, что она не хочет видеть Кшиштофа, сопровождать её буду я одна.
– Да, конечно, – поспешно ответил князь, – вези, сопровождай, делай всё, что считаешь нужным, только верни мне дочь!
* * *
Аделина всему училась заново. Заново сидеть, заново стоять, заново ходить, и только летать училась впервые. Это новая возможность будоражила княжну, каждое утро она просыпалась, и каждый вечер засыпала с мыслями о полёте. Ещё одним новым свойством было выдыхание огня, но по сравнению с умением летать оно волновало гораздо слабее.
После первых проб освоения воздуха Аделина решила применить два новых качества в том деле, которое знала лучше других – в боевых упражнениях: отец разрешил ей тренироваться с богатырями. Недавний бой с Дмитрием показал уязвимость княжеских бойцов перед крылатым огнедышащим противником, а потому, оправившись от первого шока, связанного с чудовищным перерождением дочери, Александр решил хотя бы частично обратить беду себе на пользу.
В отличие от мужа, Оксана Владимировна думала только о возвращение дочери человеческого облика и постоянно напоминала ей о Дарье, а Аделина уже и сама не знала, хочет ли она снова стать человеком?
И все почему-то ждали весны.
Когда же набирающее высоту солнце принялось плавить глубокий снег, князь получил сообщение от Умки. Вождь мещёрских медведей ждал Александра Кимовича и его дочь в известном князю месте на берегу Оки. Князь недоумённо пожал плечами и, оседлав коня, отправился в путь, наказав дочери лететь за ним.
Лёд ещё крепко держал реку, так что Умка Морозович перешёл её пешком. Аделина также зашла на посадку на ровную, присыпанную рыхлым снегом поверхность Оки. Александр привязал коня на возвышенности и спустился к реке по крутому склону, иногда проезжая по снежной горке на собственной спине. Обратно вверх ползти будет трудно, может быть, попросить дочь, чтобы подкинула его наверх? Хватит ли у дракона силы, чтобы взлететь с богатырём на спине? Он ещё ни разу не проверял Аделину на эту способность.
Когда, добравшись до берега, он поделился этими соображениями с Умкой и княжной, медведь ответил:
– Я дам тебе хорошего пенделя, чтобы ты сам взлетел.
– Ладно, говори, зачем позвал?
Умка помялся, пытаясь подобрать слова.
– Да чего уж там, – помог ему князь, – я и сам вижу, что ничего хорошего. Что там у нас? Тёмный рядом?
– То, что Тёмный рядом, ты и без меня знаешь, – ответил Умка и посмотрел на Аделину.
Та небрежно выпустила изо рта огонёк, и равнодушно произнесла:
– Что-то связанное со мной, иначе бы, папа, позвали тебя одного.
Умка подтвердил кивком головы.
– В общем, принесла мне белка весточку от Скарапея Арихмановича.
– Подземного царя?! – князь с Аделиной произнесли одновременно.
– До него дошло известие, что на Земле живёт первая в мире девушка-дракон, и он хочет сделать её своей женой.
Какое-то время все молчали, пока Александр не произнёс:
– Ну и что?
– Ничего, – пожал плечами Умка, – Скарапей хочет Аделину и попросил меня проводить её до входа в подземный мир.
– А не пошёл бы он… хочет он. А я хочу намотать этого навозного червя на свой хрен! И чё он мне сделает?!
– Не кипятись, Саня, – тихо ответил Умка, – во-первых сделает, а во-вторых…
– А во-вторых, я позову странницу, и пусть приходит хоть со всеми своими демонами. Я уже молчу про то, как он собирается брать Адельку, против её воли? – князь нервно засмеялся, Аделина также негромко усмехнулась.
– Да, папа, ты прав, – согласилась она, – Скарапей не сможет ко мне притронуться без моего согласия. И всё-таки, пожалуй, я пойду с Умкой.
– Что?!
– Я вот о чём подумала, раз уж я теперь не могу выйти замуж за колдуна, то подземный царь – тоже неплохой вариант. В конце концов, раз он сам позвал меня к себе, то почему бы не воспользоваться приглашением? Вот только, пусть позволит мне попрощаться с солнышком. Через три дня – масленица, я только отмечу этот праздник, и после него готова идти в подземелье.
– Что ты несёшь?
– Всё будет хорошо, папа, ты же знаешь, что никто меня не обидит. А вот я могу обидеть любого.
– Так, говори, что задумала? – приказал Александр.
Аделина только покачала головой и улыбнулась. Он так и не привык к этой её драконьей улыбке, одновременно злой, доверчивой и обезоруживающей.
– Я твой отец и я должен знать. В конце концов, у меня же опыта больше.
– Не во всём, – возразила Аделина, – ты не был драконом, а я была.
– Я тебе не разрешаю никуда идти.
– А если я убегу, как ты меня догонишь?
– Видишь, князь, – усмехнулся Умка, – ты воспитал достойного наследника.
* * *
Мара не ждала столь скорого появления Анны.
– Какие-то срочные новости из Китежа?
– Не из Китежа, из княжеского посада, – ответила Анна.
Мара посмотрела на подругу, не скрывая тревоги.
– Что-то с княжной? – попыталась она угадать. – Она выходит замуж за колдуна? Колдун её спрятал? Её больше нет в посаде? Мы её потеряли?
По выражению лица Анны Мара поняла, что последнее её предположение оказалось наиболее близким к истине.
– Так что с ней?
– Она на месте, но… Я так понимаю, это связано с внезапной гибелью Дмитрия, – Анна умолкла, опустив глаза. – Прости, великая, мне тяжело об этом говорить.
Мара молча взяла Анну за плечи и прижала к себе.
– Ты поняла, кто убийца? – догадалась Мара, – это Аделина?
– Да, великая! – Анна подняла голову и решительно посмотрела на Мару. – Его убила Аделина, теперь она – дракон!
Мара опустила руки и отстранившись от Анны, повернувшись к ней боком. Ей не хотелось, чтобы подруга видела её злорадную улыбку. Мару начал пробирать нервный смех.
– Что ты на это скажешь, колдун? – прошептала она. – Твоя прекрасная княжна теперь – ужасный дракон!
Мара не могла остановить смех, с которым одновременно накатывали слёзы. Она мысленно приказала себе остановить истерику.
– Прости, Анна, – смогла выговорить она.
К ней стало постепенно приходить понимание произошедшего. Глаза всё ещё слезились, но горло просохло и голос снова стал ровным. Мара посмотрела на растерянную Анну и тихо произнесла:
– Теперь поход Тёмного Властелина на Китеж потерял свой изначальный смысл. – И более громко добавила: – Но войско уже не остановить!
9. Ещё один поворот колеса
Глубокий снег ещё укрывал основания стволов высоких сосен, но на поляне вокруг корабля уже появлялись первые проталины. С утра Кшиштоф слетал сначала в посад за князем, затем в город – за Эндрю и Жмайзером, Умка пришёл сам. Все пятеро плюс Дарья разместились на корабле, отчего там впервые стало тесно. Кшиштоф в шутку назвал мероприятие военным советом в Филях и, к своему удивлению, получил отзыв от Жмайзера:
– Надеюсь, Китеж после этого не сожгут.
– Чему суждено утонуть, сгореть не может, – заметил Умка, чем вызвал дружный смех собравшихся.
Оказалось, что легенду о затонувшем граде Китеже знали все.
– Не забывай, – пояснила Кшиштофу Дарья, – здесь собралась правящая элита, а они все обучались по книжкам из Прежних Времён.
– Хорошо, не забуду. И раз такое дело, то начать, видимо, следует словами: «Я пригласил вас с тем, чтобы сообщить…», – ответил он Дарье, и затем обратился уже к гостям: – Но вы и без меня знаете, что к нам едет войско Тёмного. Мы с Дарьей развернули систему наблюдения вдоль Оки, по льду которой наступала вражеская армия. Теперь, когда лёд становится ненадёжным, они разворачивают лагерь там, где в Прежние Времена находился город Кашира. По-хорошему, это один день пути до Китежа. Понятно, что всё войско за день они не перебросят, но передовые отряды могут появиться под стенами города в любой момент. Мы с Дарьей насчитали до сотни конных воинов и до четырёх сотен пеших. Даже если учесть, что не все пешие – это бойцы, половину из них могут составлять оруженосцы и прочая обслуга, всё равно, на нас идут три сотни полноценных воинов. Что мы можем им противопоставить?
– У меня после бегства циклопа осталось неполных три десятка, – отозвался Жмайзер, – у Эндрю – чуть больше полусотни. Есть ещё городская стража из десятка рыцарей.
– И бойцы из ополчения гильдий, – добавил Эндрю, – но они – совсем никакие, могут только на ярмарках драться. Да и моих ящеров тяжело назвать солдатами.
Эндрю и Жмайзер, не сговариваясь, посмотрели на Александра.
– У меня две дюжины богатырей, – ответил князь, – и ещё по договору каждый сельский боярин должен выставить по одному воину.
– А выставят? – спросил Умка.
– Так же, как и твои медведи. Ты сколько собрал?
– Где-то столько же, сколько и ты. Это хорошо, что зима, летом бы ко мне вообще ни один медведь не пришёл, все бы сидели по своим пасекам.
– Мы бы всё равно у вас воск не купили, – заметил Эндрю, – Тёмный перекрыл торговые пути.
– Значит, что у нас получается? – Кшиштоф решил подвести промежуточный итог. – Бойцов у нас вдвое меньше, опыта военных действий, по большому счёту, нет.
Он посмотрел на Дарью, и на неё же устремили взор ещё четыре пары глаз.
– За вас могут сыграть городские стены, – ответила она. – Исходя из того, что мне известно о ведении войны в третьем периоде ЭРМ, даже небольшой гарнизон мог удерживать город против многократно превосходящих сил противника.
– А ты? – спросил её князь, – ты с нами?
– Я, конечно, буду вам помогать, но не стоит рассчитывать на меня как на боевую единицу. Заводские настройки запрещают мне причинять вред человеку, то есть, любому мыслящему существу, а армия Тёмного состоит из мыслящих существ. Я могу вас спрятать, могу эвакуировать, могу даже прикрыть вас своим телом, но сражаться вместо вас я не могу.
– А если колдун тебе прикажет? – Жмайзер перевёл взгляд на Кшиштофа.
– Я не исполню такой приказ, – спокойно ответила Дарья.
Кшиштоф подтвердил, кивнув головой. Теперь уже четыре пары глаз смотрели на него.
– И всё-таки, я думаю, Дарья поможет нам победить, – сказал он. – С её помощью мы сможем правильно организовать оборону города.
– Пожалуй, я смогу составить план обороны, – согласилась Дарья, – но есть другая проблема. Вы не привыкли действовать как армия. Возможно, по отдельности вы все – сильные и смелые, но войску необходима строгая дисциплина и единоначалие. Станут ли ящеры выполнять приказы Жмайзера, а минотавры – Эндрю? Князь может командовать только своей дружиной, а медведи даже Умку не всегда станут слушать.
– Иными словами, нам нужен командующий, – понял Жмайзер.
– Это, для начала, – ответила Дарья. – Затем вы должны сформировать систему управления, при которой приказы командующего будут мгновенно и без искажений доходить до рядовых бойцов.
– Значит, ты и станешь нашим командующим, – решил Александр.
– Мне необходимо находиться на корабле, а вам нужен командующий в городе, который постоянно будет с вами, который станет знаменем для бойцов.
– А для этого у нас колдун есть, – подал голос Умка, – верно?
Умка обвёл взглядом Александра, Жмайзера и Эндрю, те поочерёдно выразили согласие.
– Не скажу, что ваша идея приносит мне радость, – заявил Кшиштоф, – но раз уж без этого никак, я готов стать вашим знаменем в борьбе с Тёмным. Тем более, я о нём знаю чуть больше вашего.
– Тёмный – это Мара? – спросил Эндрю.
Кшиштоф перевёл взгляд на Дарью, та восприняла это как приглашение к ответу.
– Раньше в своих выводах я опиралась на информацию, полученную от кота. Теперь же, проанализировав всю имеющуюся о нём информацию, я оцениваю достоверность озвученных им сведений в пятьдесят процентов. Соответственно, заявление Мары о том, что Тёмного Властелина придумал кот, может быть как ложью, так и правдой. Впрочем, не так уж важно, кто придумал Тёмного. Проект живёт своей жизнью и развивается по законам вашего общества, а значит, армию Тёмного привела под стены Китежа не воля кота, и даже не воля Мары, если предположить, что в данный момент именно она перехватила управление проектом, а объективная необходимость.
– Переведи, – обратился к Кшиштофу Александр.
Кшиштоф усмехнулся и махнул рукой.
– Это – лирика, не ломай голову. Лучше займёмся системой связи. Вряд ли армия Тёмного выдвинется из лагеря до того, как растает снег, так что немного времени у нас есть. Дарья останется здесь, на корабле. Мы в городе должны иметь возможность в любой момент докладывать ей текущую обстановку и получать от неё команды. Сейчас я выдам вам необходимые устройства и покажу, как с ними работать.
* * *
Они вошли в город пеше – сводный отряд из трёх десятков богатырей и двух десятков медведей. Коней оставили ещё на переправе, кони в городе только мешают, да и лишнего внимания привлекать не хотелось – передовые отряды Тёмного время от времени уже выходили к городским стенам, пока что только с целью разведки.
Кшиштоф уже поджидал их в городе, где мало-помалу выстраивалась оборона. На городских стенах дежурили ящеры с арбалетами, у всех трёх ворот выставили вооружённые посты минотавры. Не оставались в стороне и люди: ими командовали два рыцаря – Валдис и Витольд. С последними Кшиштофу пришлось даже вначале поспорить.
Когда Кшиштоф прилетел на глайдере в город, Эндрю привёл к нему двух командиров городской стражи. Они выглядели как две противоположности: пожилой, худощавый Витольд с тёмными усами, и молодой Валдис – высокий, широкоплечий, с круглым, румяным лицом.
– Что ж, собирайте ополчение, – заявил им Кшиштоф, – нам потребуется много людей с лопатами.
– С лопатами? – переспросил удивлённый Витольд.
– Да, именно так, будем копать.
– Это ещё зачем? Я – воин, а не землекоп.
– Пойми, Витольд, – ответил Кшиштоф, – я нисколько не сомневаюсь ни в твоей доблести, ни в твоём умении обращаться с оружием. Но у нас – не рыцарский турнир, у нас – война, а на войне лопата значит больше меча.
– Пошли Валдис, – обратился Витольд к молодому товарищу, – правильно мне говорили, что он – ненормальный.
– Я не просто ненормальный, я ещё и колдун, – усмехнулся Кшиштоф. – Если я скажу вам, что лопаты мне понадобятся для колдовства, вы поможете?
Оба рыцаря непонимающе посмотрели на Кшиштофа.
– Знаете, как будет действовать враг? Армия Тёмного сейчас рубит в лесу деревья, из них они собирают осадные машины. Их подтянут к нашим стенам. А поскольку стены у нас – деревянные, то долго под ударами стенобитных орудий им не выстоять. Как только враг пробьёт брешь в городских стенах, всё закончится. Значит, надо сделать так, чтобы они не смогли подкатить машины. Именно для этого мы и перекопаем землю вокруг города. И чем глубже будут ямы, тем дольше мы сможем держать оборону.
На следующее утром рыцари вывели под городские стены пару сотен горожан с лопатами.
* * *
Ижо с Вацлавом в который раз пытались заставить шестерни крутиться, всё оказывалось тщетно. После бегства великана работа в шахте практически остановилась, поскольку некому стало вращать ворот шахтной клети, у гномов на это не доставало ни сил, ни роста. Пробовали вращать ворот при помощи верёвки, затем при помощи двух верёвок – одна группа гномов тянула за верёвку сверху, другая снизу, всё равно не получалось. Идею сделать ворот короче, отбросили сразу, поскольку сокращение радиуса вращения совершенно убивало выигрыш в силе. В конце концов, гномы пришли к общему мнению, что необходима замена вертикального ворота горизонтальным, тогда его могли бы вращать или несколько гномов, или запряжённый осёл. Ижо взялся мастерить передаточный механизм, Вацлав попросился к нему в помощники.
– А знаешь, почему Тёмный не стал захватывать посёлок? – спросил Ижо.
Когда в очередной раз запустить механизм не удавалось, начинались разговоры на отвлечённые темы.
– Потому что мы – крутые! – не задумываясь, ответил Вацлав.
Ижо мрачно усмехнулся.
– Какие мы, к Шубину, крутые? Крутым был кот, да где он теперь? Посмотри, в какой мы жопе! Крутыми мы станем, когда запустим горизонтальный ворот, вот это будет крутизна! А выйти в поле и поорать может любой придурок.
– Так почему Тёмный не стал нас трогать?
– Ждёт, что мы сами приползём к нему на коленях.
– Я дерьмо жрать не стану, – уверенно заявил Вацлав.
– А через месяц у нас и дерьма не останется, потому срать будет нечем. Так что, либо мы с тобой за это время придумаем, как запустить горизонтальный ворот, либо одно из двух.
– Я всё равно к Тёмному не пойду, лучше уж сдохнуть, – стоял на своём Вацлав, – говорят, в степи ещё живут кочевники Чёрного Ли.
– Чёрный Ли умер.
– Но его нукеры продолжают борьбу. Можно примкнуть к ним.
– Ты-то на лошади скакать умеешь? – усмехнулся Ижо, – или хотя бы взобраться на лошадь сможешь? Очень нужны мы с тобой нукерам.
– Нужны, Ижо, нужны. Мы умеем делать метательные машины, у кочевников таких нет.
